"Полесские робинзоны" - читать интересную книгу автора (Янка Мавр)XIVЕдва взошло солнце, как хлопцы были уже на ногах. Поспешно собравшись, они отправились в дорогу. Когда подошли к болоту, чтобы переправиться на другой остров, Мирон остановился и сказал: — Почему мы уверены, что человек приходил с того острова? Он же мог пробраться и прямо на наш. Виктор и сам удивился, откуда взялась у них эта уверенность. С какой стати человек без всякой нужды и видимой пользы полез бы через болото, где они едва не погибли? — Все равно нужно обследовать оба острова, — наконец сказал он. — Вот и начнем с того: мы меньше знаем его. Они внимательно присматривались к болоту, — не видно ли следов незнакомого человека. Но среди своих собственных следов чужих не заметили. — Может, он в другом месте перебрался? Прошли в одну, в другую сторону, но ничего не нашли. Болото там было еще непроходимее, шире. Как не хотелось им снова лезть в опротивевшую трясину! Правда, идти днем было легче, чем ночью: за последние сутки болото немного подсохло. — Видно, паводок еще не совсем окончился, — сказал Мирон. — Вода все понижается. Это хорошо. Перебрались на другую сторону и пошли в обход, как и раньше. Опять начался тяжелый труд. Опять в отчаянии делали они попытку за попыткой и каждый раз вынуждены были отходить назад. Обошли весь остров, но выхода не было. — Значит, человек приходил не на этот остров, а на наш, — решили оба. В одном месте среди деревьев и лозняка друзья заметили воду — небольшое озерцо. Они и раньше видели его, но посчитали, что сюда незачем соваться, и прошли мимо. Теперь же это место заинтересовало их. Когда продрались сквозь густой лозняк, увидели ручеек с холодной ключевой водой, очевидно, вытекавший из болота в озеро. Чуть подальше ручеек был перегорожен как бы плотиной, перед которой вода задерживалась и образовывала озерцо, замеченное нашими путешественниками с берега. Трудно было угадать, природная ли это плотина, или она сделана людскими руками. Правда, два сломанных дерева с сучьями и кучи хворосту лежали так, будто их не касалась рука человека. Но, с другой стороны, трудно было поверить, что все это навалилось само собой. Перед плотиной из воды высовывались три стожка, точно копны сена. Опять-таки не верилось, что стожки эти оказались тут случайно. Вдруг около плотины плюхнулись в воду два-три небольших животных, похожих на выдру, которую хлопцы видели раньше. — Бобры! — крикнул Виктор. Это так заинтересовало друзей, что они забыли и о голоде, и об усталости, и о таинственном человеке, и о своем положении. Столько раз они слышали и читали об этих редких, ценных и интересных животных, сохранившихся в речках лесных районов РСФСР и БССР. И вот теперь видят их своими глазами, да еще в первобытных, природных условиях. — Так вот как они живут! — сказал Мирон. — Надо будет хорошенько приглядеться к ним. — Обязательно, — согласился Виктор. — Ради этого стоит специально остаться на один лишний день. Но сегодня было уже поздно. Близился вечер, давно вышли из «дома», и следовало поторапливаться: как бы не погас костер. Бросив еще один взгляд на бобровый поселок, друзья отправились в свой лагерь. Вся эта местность оказалась не такой уж болотистой. Пробравшись через заросли кустарника, друзья вышли на пригорок, а за ним увидели свой пруд. — Вот тебе и на! — воскликнул Виктор. — Ради чего же мы мучились на болоте, когда тут есть такая хорошая дорога! На поверхности высохшего пруда виднелось множество следов не только зверей, но и птиц. — Видно, все полакомились нашей рыбой, — заметил Мирон. Так окончился этот день. Казалось, он был такой же трудный, неудачный, безнадежный, как и прежние, но друзья меньше беспокоились и тревожились, чем раньше: новые впечатления отвлекли их от тяжелых переживаний. А на следующее утро долго не могли решить, за что взяться: искать ли дорогу, или идти смотреть бобров. — Да пойми ты, — доказывал Мирон, — от дороги зависит наша жизнь. Нельзя из-за любопытства рисковать ею. Если найдем дорогу, всегда сможем спокойно вернуться и заняться наблюдением. Я не говорю, что надо обязательно идти домой. Найдем хотя бы след человеческого жилья и оттуда вернемся. Виктор настаивал на своем: — Как можно идти дальше, когда рядом такая интересная вещь? Вернемся ли — неизвестно. Может, жилье километрах в двадцати отсюда. Захочешь ты в таком случае возвращаться? Не думаю и за себя не ручаюсь. Долго спорили друзья, наконец решили бросить жребий. Мирону не повезло. И вот они опять возле бобрового поселка. Сначала внимательно осмотрели постройку. Одно из поваленных деревьев было сантиметров сорока толщиной, другое чуть поменьше, а вокруг виднелось множество более тонких пней. — Неужели все это они сами свалили? — удивился Мирон. — А кто же? Смотри, как подпилили. Все пни были заострены, как колья. Так же заострены и концы деревьев. Бобры начинали грызть вокруг широкой полосой, потом все уже и уже, пока дерево не падало. — Неужели они по своему желанию валят такое дерево в нужную им сторону? — спрашивал Мирон. — Пожалуй, так. Все деревья повалены только в сторону реки. Тут они заметили большое дерево, погрызенное так, что, казалось, его можно свалить одним пальцем. — Нет! — решительно сказал Виктор. — Сам погибну, а подстерегу, как они будут валить это дерево! И действительно, дело было настолько интересное, что даже Мирон не хотел уходить отсюда. Издали плотина казалась беспорядочно набросанной кучей лесного ломья, а вблизи выяснилось, что внизу ветки плотно переплетены и даже замазаны землей и вода задерживается как следует. Такими же оказались и бобровые хатки. От земли (в воде) они поднимались не меньше чем в рост человека. Верхние пласты сучьев навалены как попало, но чем глубже, тем лучше они были обработаны, переплетены и обмазаны. — Видишь, вон под водой чернеет дыра, — объяснял Виктор. — Это вход. Таких входов несколько. А сами бобры живут на втором этаже, над водой. — Значит, теперь они сидят в этих стожках? Интересно бы поймать одного, посмотреть поближе. — Нет, брат! Это не легкое дело. На то у них и несколько выходов. — А можно их есть? — Ты все со съедобной точки зрения рассматриваешь! — засмеялся Виктор. — Не слыхал, чтобы бобров ели. Не этим они ценны, а своим мехом, да еще какой-то «бобровой струей». Говорят, вроде лекарства. Внимательно рассматривая строения, они обошли весь участок и на другой стороне, среди зарослей, нашли четвертую хатку. Стояли они на коряге, и вода едва доходила до ее фундамента. Нужно было ступить один шаг с берега, чтобы очутиться на крыше хатки. Хлопцы так и сделали. Они никак не ожидали, что строение окажется таким прочным: хатка легко выдерживала двух человек. Интересно было думать, что под ними сидят бобры. Виктор высказал мысль, что хатка эта, наверное, покинута: на ней старые ветки и сучья, в то время как на остальных трех много свежих, недавно заготовленных. — Они каждый год ремонтируют жилье, — сказал он. — Может, теперь засядем, чтобы подкараулить их? Нашли подходящее место, где было суше и кусты погуще, спрятались и начали ждать. Прошло полчаса, час, а бобры не показывались. — Видно, напугались, услышав, как мы тут ходим, — прошептал Виктор. — Вообще днем они не любят выходить, а теперь тем более. — В таком случае нет смысла и сидеть, — подхватил Мирон. — Пойдем-ка по своим делам. А сюда вернемся завтра, тихонько, чтобы не спугнуть их. Мысль была правильная, и Виктор согласился. Пошли дальше вокруг острова. На этот раз дело упрощалось тем, что не надо было обследовать ни восточную сторону, от озера, ни западную, от соседнего острова. Даже с северной стороны оставалась только половина, так как другую, друзья знали, тоже омывает озеро. Таким образом, нужно было обследовать лишь южный берег. Туда и пошли. Но как ни старались, как ни метались — выхода найти не могли. — Каким же образом тот человек пробрался? — недоумевали хлопцы. — А может, этот окурок иначе как-нибудь попал сюда? — высказал предположение Мирон. — Не ворона ли на хвосте принесла? — насмешливо сказал Виктор. — Зачем смеяться? — серьезно ответил Мирон. — Коли нет иного объяснения, можно предположить, что какая-нибудь птица несла его в свое гнездо и потеряла. Это предположение нисколько не хуже мысли, что какой-то человек почему-то карабкался через болото, рисковал жизнью, увидел наше жилье, постоял, покурил и потащился назад. Рассуждения Мирона тоже имели основания. Виктор растерялся: — Неужели придется всерьез согласиться, что окурок ворона на хвосте принесла? — Я этого не говорю, а только отмечаю, что такое объяснение не хуже других. Так или иначе, а надо готовиться к жизни тут примерно на несколько недель. Летом, конечно, где-либо подсохнет настолько, что мы сможем пройти. — Нужно лучше кладки делать. За это время можно набросать сучьев и деревьев столько, что мы без труда проползем по ним через болото. — Что ж, мысль неплохая! — оживился Мирон. — Начнем. Можем у бобров одолжить сваленные деревья: нам самим не срубить. План этот понравился обоим и значительно успокоил друзей. Теперь они сами могли действовать, приближая свои освобождение, а не сидеть и ждать, пока природа сделает одолжение и подсушит болото. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы энергии у хлопцев прибавилось вдвое. Виктор сразу же загорелся и начал мечтать: — Если мы каждый день будем подбрасывать сучья, то сделаем такую гать, что по ней хоть на подводе езжай! — Не очень увлекайся, — сказал Мирон. — Как только станешь на эту гать, она провалится в трясину. — А я стоять не буду, — храбрился Виктор. — Лишь бы ногой дотронуться. Не поспеет сук податься под ней, как я перепрыгну дальше. — Что ж, там будет видно, — уклончиво согласился Мирон. Обсудив все детали, решили немедленно приняться за работу. И вдруг Мирон покачал головой и сказал: — Ну и наплели же мы с тобой глупостей! — Каких? — Если б кто-нибудь набросал нам сучьев сверху, может, мы и смогли бы перебраться по ним. А когда мы сами начнем ходить по гати то туда, то сюда, да еще с тяжелой ношей за плечами, гать эта погрузится в болото после первых же переходов. — Ясно! — сказал Виктор. — Теперь буду фантазировать только тогда, когда хорошенько обдумаю вопрос. Они не торопясь направились к дому. Хоть мысли обоих и были далеко от этих мест, но друзья по привычке внимательно присматривались к каждому кусту, к каждому уголку леса. И под одним кустом заметили что-то светло-серое. Пригляделись — заяц! Сидит себе и смотрит на них, вытаращив глаза. Правда, ветерок дул как раз с его стороны, так что он не мог их почуять. Но видеть-то должен был! — Верно, спит, — шепнул Виктор. — Попытаемся подкрасться. И они начали красться так тихо, что даже друг друга не слышали. Только сердца стучали учащенно. Шаг за шагом приближались к добыче. Вот уже заяц виден совсем ясно. Лежит на животе, подобрав под себя ноги, уши насторожены, а сам смотрит прямо в глаза. Даже какой-то страх охватил приятелей. Чем ближе, тем больше волновались они. Вот сейчас прыгнет — и нет его! Но заяц не шевелился… Последние пять шагов дались с таким трудом, что даже шатание по болоту (как друзья говорили позднее) казалось им более легким. Волнение, надежда, страх, что добыча вот-вот убежит, боязнь вспугнуть косого — все это было необычайными переживаниями. Вот Мирон взмахнул дубинкой — и заяц в руках Виктора… — Ох! — вырвалось у обоих, будто они испытали огромное напряжение. — Как же это могло получиться? — не верил своим глазам Мирон. — С ними бывает. Моя бабушка рассказывала, что однажды, собирая ягоды, она наткнулась на спящего зайца. Но почему-то побоялась схватить его голыми руками и начала отвязывать фартук. Заяц проснулся и убежал. Велика была радость хлопцев, но когда пришлось свежевать добычу, снова начались жалобы: ну что ты сделаешь без ножа? — Интересно! — заметил Мирон. — Каждый раз мы жалуемся, когда надо радоваться, когда есть добыча. А без нее и о жалобах забываем. — А ты все мудришь и философию разводишь по любому поводу, — огрызнулся Виктор. |
|
|