"Полесские робинзоны" - читать интересную книгу автора (Янка Мавр)XXIVХлопцы опять остались одни в лесу. Но теперь перед ними сидели пять человек да шестой лежал рядом. И люди эти были более опасны, чем все здешние звери. Увидев, что старший ушел, бандиты осмелели и начали переговариваться. Видно, смекнули, что тот отправился за помощью, вернется не скоро, и у них появилась надежда как-нибудь освободиться. Но стоило друзьям подойти поближе, как пленные умолкли и лишь искоса посматривали на них. Потом тот бандит, что в первый раз приходил вместе с черным, спросил: — Скажите, почему вы не отзывались, когда мы недели две назад искали вас и даже стреляли? Или не слышали? — Слышали, да не хотели встречаться с вами, — ответили хлопцы. — Почему? Мы же могли показать вам дорогу. — Знаем, какую дорогу вы хотели нам показать. — Откуда вы могли знать? — Бобры рассказали, — засмеялся Виктор. — А! Так вы подслушали? — Слухи по лесу пошли. Хлопцы почувствовали, что очень хотят есть. В трофейном мешке продуктов было немного, особенно хлеба: утром друзья и Савчук основательно поели, не жалея бандитских запасов. Глаза пленных жадно уставились на еду. — Как тут делить? — сказал Мирон, рассматривая хлеб. — Есть у них на глазах я не могу. И спрятаться нельзя. Двое, задержанные утром, не выдержали и попросили: — Дайте хоть хлеба кусочек, мы весь день ничего не ели. — Хлеба? — воскликнул Виктор. — Мы его целый месяц в глаза не видели. Лучше мы поджарим вам чудесного мяса зубра. Острым кинжалом они легко нарезали тонкие куски мяса и положили в огонь, а сами со спокойной совестью взялись за хлеб и сало. Пленные терпеливо ожидали своей очереди, перешептываясь о чем-то. Пока хлопцы поужинали, мясо зажарилось. Можно было ужинать и пленным, но как? — Вы по очереди развяжите нам руки. Сначала одному, потом другому, — убедительным тоном предложил один из бандитов, видно, уже обдуманный ими план. — Ну, нет! — усмехнулся Виктор. — Лучше уж вы потерпите до завтра без еды. Никакой беды вам от этого не будет. Мы тут больше голодали, а ничего с нами не случилось. Пленные попытались было еще доказывать, что бояться хлопцам нечего, — мол, развязан будет лишь один, а против него двое вооруженных, — но друзья и слушать не хотели. Тогда самый голодный без всякой хитрости попросил: — Дайте мне в рот хоть кусочек. — Это другое дело! — согласились хлопцы и всунули ему в рот кусок мяса. Потом по просьбе других дали и им. Некоторые отказались. Тяжело раненному предложили хлеба и сала, но он лишь попросил пить. Мирон взял жестянку и побежал к бобровому ручью. Когда напоил больного, захотели пить и здоровые. Пришлось бежать. — Вы бы взяли вторую жестянку и сходили вместе, — предложил один из врагов. — Спасибо за совет! — насмешливо ответил Виктор. Виктору тоже дважды пришлось бегать к ручью, пока они напоили всех. Тогда появилась новая просьба: — Дайте покурить. Возьмите в наших карманах папиросы и спички. Виктор достал папиросы, сунул в рот каждому по одной и поднес огонь. Мирон забеспокоился, как бы и друг не закурил: ведь соблазн не малый! А Виктор действительно уже смотрел на папиросы в своих руках, взял одну, покрутил, разглядывая… Мирон решил спасать друга. Тихонько взял из его рук папиросы и сказал: — Послушай меня, Витя, потерпи! Столько времени прошло, ты уже отвык. Стоит ли опять начинать? Тон Мирона был такой дружеский, такой искренний, что Виктор улыбнулся и сказал: — Ладно, не буду! Тяжело раненный часто просил пить, и хлопцы приносили ему воду. Не отказывали и здоровым. Потом пленники требовали курить, начинали выдумывать новые просьбы, в которых нельзя было отказать… Одним словом, хлопот хватило до самого вечера. И чем темнее становилось, тем тревожнее. Хотя и не жалели сучьев, но все же не каждое движение пленников можно было заметить в сумерках. А друзья помнили, как Савчук сидел утром с жердью, хотя сам был уже освобожден. «Что, если и теперь так же сидит кто-нибудь из них?» — думали оба. И время от времени проверяли пленных. — Чего вы лезете каждую минуту? — злились те. — Попробуйте сами освободиться, когда вас так скрутят. Правду говорят: заставь дурака богу молиться, он лоб расшибет! Не очень приятно было слушать такие слова, но хлопцы не обижались: быть может, они и действительно слишком стараются, но в таком деле излишняя осторожность и бдительность не мешают. В этом они убедились вскоре же. Самым спокойным пленником был раненный в руку. У него были связаны только ноги. Он сидел, опустив голову, и ни на что не обращал внимания. Даже не просил ни есть, ни пить. Здоровая рука его была подсунута под колени. Потому, что он вел себя спокойно, хлопцы не проверяли, хорошо ли связаны у него ноги. И вдруг Виктор заметил, что здоровая рука пленника все время вздрагивает. Подошел, посмотрел и крикнул: — Эге! Этот номер не пройдет! Оказалось, что тот пальцами здоровой руки и щепочками ухитрился развязать веревку на ногах. Пришлось здоровую руку бандита прикрутить к его ногам. Друзья еще раньше договорились, что ночью будут сторожить вместе, а не по очереди. — В такой компании боязно оставаться одному даже тогда, когда все связаны, — решили они. Оба остались на страже и после того, как все бандиты уснули. Уткнувшись головой друг другу в спину, враги храпели на весь лес. — Пить! — послышался голос раненого. Взяли жестянку — воды нет. Неужели ради этого мерзавца идти в темноту за водой? Но раненый тяжело дышал, стонал, и у хлопцев не хватило духу отказать ему. Виктор побежал к ручью. Мирон остался один. Жутко ему стало. Все вокруг казалось каким-то мрачным. Бандиты, кажется, начали шевелиться, трястись, хотя в то же время храпели так, что эхо по лесу шло. Когда Виктор вернулся, Мирон прошептал: — Больше по воду не ходи. Может, этой хватит, а нет — пусть терпит. Мне показалось, что они почему-то дергаются. А спят даже слишком крепко. Никто из них за все время не повернулся на другой бок. В таком неудобном положении трудно пролежать долго. — Надо посмотреть! — решил Виктор. Подошли к одной паре, дотронулись. — А? Что? Кто здесь? Пошли к черту! — послышался сонный голос. Пощупали веревки — мокрые, лохматые! — Ах, чтоб вам треснуть! — вскрикнул Виктор. — Это они грызут один у другого веревки. Сейчас же раздвиньтесь! Ну! Стрелять будем! Раз… два… — он поднял револьвер. Пленники расползлись в стороны, злобно ворча: — Вот чертовы дети! Пришлось проверять всех. У двоих веревки оказались слюнявыми и погрызенными. Еще бы час-другой, и дело могло принять плохой оборот. Друзья затянули путы и разместили бандитов так, чтобы они не лежали рядом. Ночь тянулась медленно, долго. Все казалось, что бандиты опять придумывают каверзы. Теперь они не храпели больше и не лежали так спокойно, как раньше, а часто ворочались с боку на бок. Хлопцы зорко следили, чтобы они не сближались, и все время покрикивали: — Отодвинься!… Дальше!… Потом все утихло. Было уже далеко за полночь, когда друзья почувствовали странный запах, будто от подгоревшей одежды. — Что это? Не подсмолился ли кто? — Видно, тот, что ближе к огню. Подошли к нему. Виктор склонился, и в то же мгновение одна рука бандита охватила его за шею. — Мирон, стреляй! — крикнул он. Бандиты зашевелились, зашумели, начали перекатываться поближе. Хлопцам казалось, что они все развязались и сейчас набросятся на них. И тут Виктор почувствовал, как железная рука отобрала у него револьвер… — Стреляй! Стреляй скорее! — кричал он в отчаянии. В ответ послышался спокойный голос Мирона: — Положи револьвер на землю и убери руки! Раз… Пальцы бандита разжались, и револьвер оказался на земле. Виктор схватил его и выпрямился. Мирон стоял позади бандита, засунув дуло своего пистолета ему за воротник. Холодная сталь заставила врага покориться. — Связывай руки! — сказал Мирон. Виктор опять старательно и крепко связал бандиту руки. Они были обожженные, скользкие. Опять проверили всех. Разместили вокруг костра, в нескольких шагах от него. Острый момент взволновал всех, но было тихо, точно ничего не произошло. Только Виктор, отведя Мирона в сторону, с возмущением упрекнул его: — Почему ты не стрелял? Из-за твоей ненужной жалости мы оба едва не погибли! — Никакой жалости тут не было, а разумный расчет, — спокойно ответил Мирон. — Если вы я выстрелил сразу, мог бы попасть в тебя. Если бы приставил револьвер к его голове, он мог бы отшатнуться и даже выбить оружие у меня из рук. А когда я засунул револьвер ему за воротник, бандит ничего не мог сделать, а я всегда успел бы выстрелить. — Ну и терпеливый же, гад! — удивился Виктор. — Жжет руки вместе с веревкой и — ни гу-гу! Наконец окончилась и эта страшная ночь. Солнце еще не поднялось из-за леса, как среди деревьев показались фигуры красноармейцев. Было их человек двенадцать. Впереди шел, вернее, бежал командир с тремя кубиками на петлицах, Савчук. Он волновался больше, чем сами хлопцы, понимая, в каком серьезном, ответственном и опасном положении оставались они на острове. Малейшая ошибка — и оба погибнут. И Савчук чувствовал бы себя виноватым. Какова же была его радость, когда еще издали увидал он друзей, зорко охраняющих бандитов! Те тоже радостно махали руками, шапками и так громко кричали «ура», что вспугнули зайца из-под дальнего куста. А для бандитов этот радостный крик означал конец всех их надежд… Савчук обнял Мирона и Виктора, как родных, которых не видел долгое время. — Молодцы, хлопцы! — сказал он. — А теперь собирайтесь домой. … Через два часа в лесу было совсем тихо. Сиротливо темнел погашенный костер. Возле него валялись ненужные остатки разобранного зубра. В стороне белела куча свежего песка — бесславная могила черного бандита. Лесные жители осмелели. Защелкала вверху белка, рассматривая покинутую стоянку. Опять закаркали вороны и постепенно овладели остатками зубра. Сюда же подбирался и волк… В Полесской пуще начиналась обычная жизнь, нарушенная было человеком. 1930 |
|
|