"Откуда в небе лошади?" - читать интересную книгу автора (Ярин Артур)РАЗБОРКИ В МАЛЕНЬКОЙ УСАДЬБЕМы вошли. Асмодея смотрела на нас растерянно и испуганно. – Я уже начала волноваться. Вы так долго гуляли, что я уже подумала, не заблудились ли вы в лесу. Хотите чаю? – Нет, – ответила Ясна, подбоченясь. – Как хотите. – Асмодея сникла и, пожелав спокойной ночи, ушла в соседнюю комнату. Я повернулась к малышке: – Ясна, разве можно себя так вести? Как тебе не стыдно?! – Никак мне не стыдно! Не люблю, когда мучают несчастных поэтов! Они и так беззащитны и ранимы, зачем лишний раз еще ранить? – Девочка моя, ты, кажется, решила отомстить за Омлата? – Да. – С чего бы это? – Я за униженных и оскорбленных! – Ой ли? – Что «ой ли»? – Деточка, любовь не картошка – за пазуху не спрячешь. – Ты думаешь, что я?.. – И по самые гланды! – Ты ошибаешься, поверь мне, глубоко ошибаешься! Просто меня сильно волнует судьба мировой поэзии. – Да? Ну хорошо. Спокойной ночи, детка. Я повернулась спиной к Ясне и, открыв книгу «Виндоувские насмешницы» (ее мне дал почитать Юзек Харек, изобретатель с острова Блеклых Попугайчиков), принялась читать. Пока я читала, Ясна тихо лежала и даже не шептала никаких заклинаний в адрес Асмодеи. Вот и хорошо, девочка успокоилась. Постепенно сморил сон и меня. Но досмотреть его я так и не смогла, поскольку сквозь дремоту почувствовала, что в комнате творится что-то не так. Я открыла глаза, осмотрелась и пришла в ужас, или, если хотите, ужас пришел в меня. ЯСНЫ РЯДОМ НЕ БЫЛО!!! Я вскочила с кровати и глянула в окно. Во дворе при свете полной луны метрах в десяти друг от друга стояли Асмодея и Ясна. Они ругались и размахивали руками. Я выбежала на улицу и услышала: – …зараза! Безжалостная, черствая колдунья! – Что ты можешь понимать в таких вопросах, малолетка?! – Побольше твоего! – Да конечно! У тебя еще орган для понимания этого не вырос. А уже туда же, акселератка! – Исправь свой гнусный поступок сейчас же, курица окольцованная! – Тебя забыла спросить, что мне делать, истеричка гормональная! Краем глаза в кустах я заметила Омлата, дрожащего, как осиновый лист. А беседа тем временем продолжалась. – Если ты не сделаешь этого, я превращу тебя в скунса, нет, в скунсиху! Будешь до конца жизни мелкопитающейся! – Детка, силенок не хватит, аджна чакру надорвешь! – Не надорву! – Ты хоть знаешь, сколько мне лет?! – И сколько же? – Семьсот тридцать два! – Вот именно, а совести и сострадания ни на грамм! – А у тебя мозгов, как кот… наплакал! – Ну, все! – Все!!! У взбешенных ведьм в руках засверкали молнии, еще бы секунда, и мне пришлось бы собирать в ладошки две горочки пепла. – Стойте! – в отчаянье закричала я. Они обернулись, но молнии не убрали. – Что вы делаете! Так же нельзя! Остановитесь! Я подошла к малышке. – Ясна, в чем дело? – Йо, не мешай! Она не хочет вернуть Омлату его нормальный вид! – Асмодея, это правда? И тут случилось странное – она разрыдалась: – Да не лезьте вы ко мне в душу, там и так тесно… Не могу я вернуть ему… понимаешь… не имею… права… для него… у него… расколдовала… нет… смерть… дуры, вот вы кто! – Не притворяйся, презренная! – никак не успокаивалась Ясна. Я не выдержала: – Заткнись, Ясна, и успокойся!!! – Я поняла! Она заколдовала и тебя тоже! Вот гадюка! Но меня не проведешь! – Малышка явно была в азарте. Ничего не оставалось, как наложить на нее чары, что я и сделала – наслала на нее столбняковый кокон: Ясна замерла, не в силах пошевелить ни единой мыслью и частью тела, кроме глаз, коими она удивленно хлопала, не понимая, что же произошло. Я подошла к Асмодее. – Так почему же ты не можешь расколдовать Омлата? Ведь так тоже нельзя! В конце концов, есть профессиональная честь, этика, да хоть бы та же доброта, едри ее налево, или милосердие! Асмодея посмотрела на меня заплаканными и неимоверно, безостановочно несчастными глазами. – Вы ведь все знаете. Я видела, как Омлат рассказывал вам свою историю. Я растерялась и не знала, что на это сказать. Но тут ситуация резко изменилась. Ясна каким-то непонятным образом сумела снять мои чары и теперь смотрела на мир разъяренными глазами. Миру и мне с Асмодеей стало неуютно. Асмодея вмиг перестала плакать и напряженно посмотрела на мою ученицу. – Сейчас ты ответишь за все, и за Омлата, и за Йо! Я и без тебя сумею их расколдовать, а тебе не миновать жизни в облике козявочки в носу носорога! В намерениях Ясны можно было не сомневаться. – Асмодея, нам нужно сконцентрироваться вместе и остановить этот клокочущий комок гормонов. Она утвердительно кивнула. Мы взялись за руки и направили на Ясну свои мизинцы. Выкрикнув заклинания, мы, хоть и с большим трудом, окружили ее стеной тумана. А затем превратили в листок бумаги, который я удовлетворенно поместила во внутренний карман дорожного костюма. – Как она умудрилась снять твое заклятье? – спросила Асмодея. – Девочка талантлива, как семь мальчиков, плюс переходный возраст, плюс мое воспитание. – И что теперь делать? Где гарантия того, что она не выберется и из этого чародейства? – Гарантия одна – объяснить, почему ты не можешь расколдовать Омлата. – Ох, если бы это было так просто! – Что же тут сложного! – я начинала терять терпение. – Ты же знаешь, он уже рассказал вам с Ясной о пророчестве этого вздорного старикашки. А теперь войди в мое положение. Я впервые за последние двести семьдесят четыре года влюбилась, как двенадцатилетняя пигалица, а тут такое! Ему хорошо – он испугался и все, а я? А обо мне кто-нибудь подумал? Я так люблю его, что еле-еле себя в руках держу, вот-вот и накинусь да поцелую! Поэтому я и заколдовала Омлата в такой образ, чтобы, видя его, не имела желания поцеловать. Но ведь я люблю его – вот и пришлось не в чудовище превращать, а в… в общем, ты сама видела, во что. – Да-а… Взаимности добиться – не поле перейти. Мне это знакомо. Но ведь должен же быть какой-то выход! Так не бывает. Мои наставники в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ часто повторяли мне: «Если мертвые возвращаются, значит и в гробу есть щели! Следовательно, безотходных ситуаций не бывает!» – Ты училась в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ? – Да. – Я тоже. – У кого? – У Помпелия Содом Гоморыча, а ты? – У Шамбалая Мекка Иерусалимовича. – А помнишь… – А было… – А тогда… – А в то… – А у нас… – А в наше… Мы так увлеклись воспоминаниями о студенческих годах, что чуть не позабыли об окружающей нас реальности. Вот так – учишься пять лет, а вспоминаешь всю жизнь! |
||
|