"Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир" - читать интересную книгу автора (Юрьева Ирина)

Глава 9.

Предлагая оставить в Кругу ребят из катакомб, Эрл и Йонн понимали, что могут подумать родители. Потеряв их однажды, они не пришли бы в восторг от повторной разлуки. Желая избегнуть конфликта, они предложили их семьям поселиться в Кругу. И теперь все ребята, закончив занятия, как и обычные дети, возвращались домой.

Если бы не знакомство с Изорой, Эрл вряд ли бы так осторожно воспринял приезд в Агенор незнакомца, которого вскоре прозвали Магом Цветов. Он не мог объяснить ни Гораду, ни Йонну, что насторожило его. Маг Цветов не искал встреч ни с кем из них и не пытался проникнуть в Круг. В первый же день, сообщив, что бежал из Гокстеда, он стал заниматься своим прорицанием.

Кое-кто из родителей, живших в Кругу, ходил к Магу Цветов. Не решаясь испробовать лично искусство приезжего, чтобы случайно не выдать ему своих тайн, все они, как один, наблюдая за ним, решили, что Маг не опасен.

— Он тот, кто он есть: прорицатель, — не раз повторяли они Йонну.

Так получилось, что именно Йонн оказался им ближе других. Горад мало что смыслил в обыденной жизни, идти к Ливтрасиру им было неловко, а Йонн был своим. Он здесь вырос, он был одним из них, хоть и волшебником. Позже, узнав, что Йонн, как и их дети, прошел катакомбы, они еще больше его полюбили.

Сначала, услышав про Мага Цветов и припомнив Изору, Эрл даже потребовал, чтобы ребята какое-то время пожили у них во дворце, но не смог убедить никого.

— Истребители Скерлинга вряд ли пошлют двух подряд, — сказал Эрлу Йонн. — Слишком глупо!

— Изора была не из “Службы”, — возразил ему Эрл, но потом сам решил, что напрасно ждет скрытой ловушки.

За те две недели, что Маг Цветов был в Агеноре, еще ничего не случилось. Будь он Истребителем, он бы попробовал тут же найти Ливтрасира, но Маг не пытался проникнуть к нему. Так зачем же ждать худшего?

— Может, нас вскоре здесь станет не трое, а четверо, — как-то заметил Горад.

Йонн не стал дожидаться вечернего сбора, где все они вместе решали, что делать им дальше и как строить жизнь.

— Нет, Горад не способен воспитывать этих ребят! На занятиях — сонное царство! И вновь два прогула! — с порога уже начал Йонн.

— Кто? — спросил его Эрл.

— Снова Авра и Нанна!

Эрл только вздохнул. Он давно замечал, что ребята не любят “сироп”, как они меж собой называли уроки Горада. “Исконная этика Магов” и “Поиск утраченных знаний”, которые он вел, на них нагоняли тоску.

Норт, на месте Горада, конечно, сумел бы внушить этим детям всю важность “сиропа”, однако Горад верил, что каждый сам должен выбрать то, что ему нужно. Он и не пытался заставить ребят заниматься как следует. Альв, Мерта и еще трое, хотевших учиться — вот с ними Горад мог работать часами, а все остальные творили во время занятий…

— Вэрб ведает, что! — возмущался Йонн. (Этот побег Авры с Нанной, похоже, задел его.) — Если так будет и дальше, то скоро они перестанут учиться вообще!

Двух беглянок нашли позже, чем полагали. То, что они вышли из Круга, встревожило Эрла сильнее, чем сам их побег.

— Мы ходили гулять в Агенор, — объясняла смущенная Нанна. — Мы думали, что мы успеем вернуться еще до того…

— До того, как мы вас потеряем? — спросил Эрл.

— Зачем нам “сироп”? — неожиданно выдала Авра. — Мы учим приемы борьбы и Защит, чтобы справиться с Мастером, если Судьба нас столкнет с ним. Мы учимся так управлять нашей Силой, чтобы суметь защитить Агенор! Но зачем нам копаться в бумажках? Зачем?!

— Каждый Маг должен знать, как искать ему Знание и соблюдать ряд законов, — ответил Эрл.

— Те же законы мы можем узнать, постигая конкретный урок!

“А ведь Авра права, — подумал Эрл. — Видимо, “Этику Магов” нам с Йонном придется давать параллельно с приемами боя. Тогда эти дети запомнят урок. Да и “Поиск…” Горад говорил мне, что только у двух есть способности. Пусть занимается с теми, кто этого хочет. Ведь если ребята останутся вместе, достаточно, чтобы один из них смог отыскать нужный текст.”

— Жизнь — не только игра, — сказал он, понимая, насколько банальны такие слова.

— Зато магия — праздник! — нежданно ответила Авра, но тут же умолкла.

— Мы в городе были у Мага Цветов, — горячо пояснила ему Нанна. Девочку явно пугала та дерзость, с которой держалась подружка, и Нанна решила как можно скорее объяснить все Учителю. — А у него так красиво! Флакончики, стеклышки, ткани… Все яркое, пестрое! Просто как в сказке! Мы с Аврой чуть-чуть посмотрели…

— И что? — спросил Эрл.

— Ничего! Посмотрев, мы ушли, — в словах Авры Эрл явственно слышал обиду и скрытый упрек, обращенный к подружке. — А он очень многое знал! И он мог рассказать нам об этом!

— Но мы с Аврой помним все правила! — вновь перебила ее Нанна. — И мы сказали ему: “Нам нельзя заниматься с чужими!”

— А он?

— Он сказал, что нам нужно слушать Учителя. Если нельзя — то нельзя!

Эрл почувствовал: Нанна не лжет.

— Маг Цветов прав, — сказал Эрл. — Но вам этот побег просто так не пройдет. Вы пойдете к Гораду, возьмете пять книг, где описаны правила магов и завтра расскажете мне десять пунктов “Обращения с пришлыми Магами.” Пять вариантов, в сравнении. После чего разберете по ним посещение Мага Цветов! Мы проверим, насколько вы были беспечны.

Облегченный вздох Нанны сказал, что она ждала худшего:

— Выучим все!

Когда стало смеркаться, Эрл вышел пройтись. Тепло дня сменил сумрачный вечер. Дул ветер. Тяжелые серые тучи, покрывшие небо, должны были скоро пролиться потоком воды, но Эрл верил, что алый плащ, взятый с собой, защитит его. Улицы Круга уже опустели, и Эрл был искренне рад встретить Йонна, которому тоже не слишком хотелось сидеть взаперти. Они так увлеклись разговором, что не сразу заметили, как оказались в проулке, где жили ребята, наделенные Силой.

Высокая женщина в ярком платке, быстро выйдя во двор, начала снимать с тонких веревок белье, чтобы дождь не успел намочить его. Эрл и Йонн сразу узнали мать Авры, доставившей столько хлопот. Поздоровавшись с ней, они тут же хотели идти дальше, но изумление, ясно звучавшее в тоне хозяйки белья, удержало их.

— Что-то случилось? — спросил Йонн.

— А кто же проводит занятие, если вы здесь? — удивленно сказала она.

— Все занятия кончились после полудня, — ответил ей Эрл.

— Как же так? Авра мне прямо сказала, что вернется за полночь. Урок будет долгим.

Теперь удивились мужчины.

— Урок? — словно бы не поняв, спросил Йонн, и Эрл тут же почувствовал всплеск материнской тревоги.

— Я дал Авре с Нанной задание, но полагал, что они будут вместе учить его дома, — сказал Эрл. — Быть может, она у подружки?

— Нет. Авра сказала, что их собирает Учитель, решивший открыть тайну Цвета. Он будет учить прямо дома. Я думала, что…

— Что занятие буду вести я? — продолжил Эрл.

— Да.

Выразительный взгляд Йонна тут же сказал Эрлу, что он подумал об этой истории.

— Не говори ничего. Нам не стоит ее волновать понапрасну, — отправил Эрл быструю мысль.

— Все в порядке! Ребята, наверно, с Горадом, — заметил Йонн с легкой улыбкой, однако тревога, которая мощной волной шла от женщины, стала сильнее.

— А если нет? Вдруг моя Авра ушла за Круг, в город, к Магу Цветов? Она так восхищалась им и сожалела, что он их не учит…

— Нет, Авра к нему не пойдет, — перебил Йонн. — К тому же ворота, ведущие в город, давно уже заперты.

— Думаешь, нам удалось успокоить ее? — спросил Йонн у Эрла, когда женщина вновь вошла в дом.

— Сомневаюсь.

— А мать не ошиблась. Могу спорить: Авра и вправду у Мага Цветов. Побывав там, девчонка решила повторно отправиться в гости!

Эрл сразу кивнул:

— Да. Похоже, что десять пунктов “Общения” плохо сработали, и мне придется сходить за ней.

— И наказать, чтобы все остальные не начали ей подражать, убегая за Круг на ночь глядя, — сказал Йонн.

Он был совершенно спокоен. Его волновало не то, что с ребенком могла быть беда, а то, как остальные ребята воспримут побег.

— Да какая беда? — спросил Йонн, уловив его мысль. — Если бы к тебе в Круг ночью вдруг прибежал незнакомый ребенок, в котором есть Сила, то что бы ты сделал? Напоил, накормил и отправил бы спать! А наутро отвел бы к родителям.

Глядя на Йонна, Эрл вновь ощутил, как они изменились. Йонн, раньше готовый повсюду увидеть врагов, теперь стал верить людям, ему же, после общенья с Изорой, мерещатся зло и обман даже там, где их нет.

— Я напрасно волнуюсь, — внушал себе Эрл, но тревога росла.

— Хорошо, прогуляемся к Магу Цветов, — предложил Йонн.

— Нет, лучше останься здесь. Если придут сразу двое, то он подумает, что мы не верим ему. Я зайду, поговорю, приглашу в Круг, — сказал Эрл. — Он должен понять, что здесь рады ему, в нем не видят соперника.

Пройдя Круг, Эрл вошел в Агенор. Он старался не слишком спешить, убеждая себя, что напрасно волнуется. Но, приближаясь к трактиру, он создал “невидимку”, одну из Защит. “Невидимка” неплохо скрывала присутствие Силы от других Наделенных. Искусный Маг мог бы ее ощутить, зная, что где-то рядом противник, однако почуять ее просто так было сложно.

— Жаль, что “невидимку” удерживать можно недолго, — подумал Эрл, входя в дверь.

Он увидел ее почти сразу. Авра сидела на узкой скамье, погруженная в транс. С первых слов, обращенных к ребенку, Эрл понял, что Маг прибег к “Технике сонных вопросов”, приему дознания “Службы”. (Ей отводилось немало страниц книг, хранившихся в зале Запретного.) Цветные флаконы, сверкавшие, как драгоценные камни, могли затуманить рассудок не только доверчивой девочке. Эрл ощутил, что они излучают мощнейший поток скрытой Силы. Останься у Эрла хоть капля сомнения в том, кто такой Маг Цветов, он не стал бы крушить этот пестрый блистающий мир пузырьков с разноцветной водой, но вопросы, которые Маг задавал Авре, ясно сказали, зачем он приехал сюда.

— Истребитель! — отчетливой вспышкой мелькнуло в мозгу, а в груди возник холод.

Пока Эрл встречал лишь одних Мастеров. Против Жриц они просто сливали его Силу с Силой детей. Если верить тому, что Эрл слышал о “Службе”, то этот противник был самым опасным.

Открыв дверь, Эрл сразу шагнул за порог. Истребитель был так занят Аврой, что он не почувствовал этот приход. “Невидимка” сработала. Только когда все флаконы взлетели фрнтанами пестрых осколков, он понял, что здесь, кроме девочки, кто-то еще.

Очертив большой круг для их боя, Эрл вдруг ощутил небывалый покой. Время вновь растянулось, замедлило бег и застыло. Все чувства, эмоции замерли. Сжав кусок дерева с камнем, Эрл ждал.

Шар… Петля… Он читал о них в зале Запретного, знал, как отбросить. Воронка особого вида… Такой Эрл еще не встречал среди свитков, которые выбрал Горад. Но она была сходна с другой, из Потоков, разрушенных Эрлом в Гальдоре. “Не так уж и плохо, — подумал он. — Я ждал другого, худшего!”

Эрл сам не понял, когда синий камень вдруг выпустил “меч”. Голубой прямой луч протянулся от черного дерева к Магу Цветов. Но ладонь Истребителя тут же взметнула другой, желтый луч-меч.

— Теперь — просто бой, как в Гальдоре, когда ты учился сражаться с другими детьми вирдов, — как-то бесстрастно подумал Эрл. С каждой минутой он чувствовал, как нарастает в нем Сила.

…Огромные волны и остров, встающий из них… Снежно-белые Храмы… Такие, как тот, где он был вместе с Руни… И сотни сияющих ярких лучей, устремленных ввысь… Древний Ливггард, город жизни, давно затонувший в пучине, опять поднимался из вод. Он вставал, чтобы вновь возродиться в последнем из воинов, чтобы вернуть ему то, что им было забыто, утрачено… Память веков возрождалась, даря Ливтрасиру Навык и Знание прежних, ушедших бойцов, и он знал, чем закончится бой….

Желтый луч очень скоро “растаял”, диск стал пеплом. Сила росла. То, что делал противник, ничем не вредило ему.

— Воин Ливггарда! — ужас, звучавший в словах Истребителя, не волновал. — Ведь тебя просто нет! Ты видение!… Призрак!…

— Ошибаешься. Я — Ливтрасир, я живой человек.

— Ты и вправду из них, из погибших…

Голубой луч погас. Отирая катившийся пот, Эрл смотрел на то место, где только что был Истребитель. Он просто сгорел, прикоснувшись к защитному кругу.

— Опять серый пепел… — подумал Эрл. — Как и тогда, с Мастерами… А я ведь не трогал его!

Машинально взглянув на ребенка, Эрл понял, что Авра очнулась во время их боя и видела все.

— Жаль! — вздохнул Эрл.

Он явственно видел панический ужас в глазах Авры.

— Да… Ни к чему тебе было смотреть на все это! — подумал Эрл.

“Ладно, идем. Твоя мама уже беспокоится,” — мягко сказал он ей. Авра кивнула, потом тихо всхлипнула:

— Да, Ливтрасир!

Случай с Магом Цветов стал известен всему Агенору уже ранним утром, хотя Эрл считал, что свидетелей не было. Слух о победе над Истребителем, смогшем их всех провести, разошелся мгновенно. Но слава не доставила радости.

— Знаешь, Горад, я хочу одного — возвратиться в Гальдор, — как-то раз сказал другу Эрл. — Не навсегда. На короткое время. Мне нужно увидеть ее!

Изумленный взгляд ясно сказал, что Горад его не понимает. Никто в Агеноре не знал, как жил Эрл до того, как пришел к ним. Однако молчать Эрл не мог. Он устал от безумного чувства, которое за эти месяцы стало почти наваждением. Он должен был поделиться хоть с кем-то.

Говорить о любви с Йонном было бессмысленно, так как Эрл видел, что он не поймет его. Женщинам не было места в той жизни, которую вел Йонн. Он их просто не понимал и боялся. Обычная дружба смущала его точно так же, как бурная страсть. Выбирая в невесты ребенка, Йонн верил, что, пока Мерта растет, они смогут привыкнуть друг к другу. Любовный же опыт Горада казался обширным.

— Он должен понять! — думал Эрл.

Горад слушал внимательно. Он не пытался прервать эту исповедь.

— Значит, ты все еще любишь лесянку и веришь, что она не забыла тебя? — спросил он. — Что ее срочный брак с твоим братом был жестом отчаянья? И ты решил, что сумеешь вернуть ее? Что же… Я как-то столкнулся с подобным. Могу рассказать…

Эрл кивнул.

— В одной узкой долине, кольцом окруженной горами, — спокойно и мягко, но грустно начал Горад, — жил народ, почитавший себя очень чистым и мудрым. Была среди них одна пара, жених и невеста. Они были молоды и влюблены. И готовились к свадьбе.

Однажды, когда все мужчины ушли на поля, к ним в долину влетела орда дикарей с крутых гор. Они страшной лавиной прошли по долине, круша все вокруг. Среди пленниц, захваченных ими, была и та девушка.

Парень, вернувшись, поклялся спасти ее и пошел в горы. Его путь был долог и труден, однако он все же добрался до горных вершин, где стояло селенье орды. И он быстро нашел там невесту…

Эрл ждал продолжения, но Горад вдруг замолчал. Через плотную стену Защиты, воздвигнутой им, было трудно почувствовать, что с ним творится, но пауза много могла объяснить.

— У истории был несчастливый конец? — спросил Эрл.

Горад вновь усмехнулся:

— Напротив! Его приняли там, как родного. Та девушка стала женой предводителя горной орды… Да, она была рада негаданной встрече с ее “другом детства, почти родным братом, который ее навестил!” Но она не хотела и слышать о возвращении, так как безумно любила своего мужа. И, сидя в их “доме” из шкур, глядя на дикаря, “почти брат” вопрошал себя, что же нашла его девушка в этом свирепом и грязном уроде, который насквозь пропах дымом и даже не мог читать.

И, в то же время, он чувствовал, знал, что любовь к дикарю, о которой твердила подруга “далекого детства” — не прихоть, не блажь и не поза. Их общее чувство, как будто витавшее в воздухе, было настолько живым, ярким, трепетным, что наш “спаситель” не мог не признать: все, что он принимал за любовь, было смесью надуманных правил, тщеславия и молодой игры крови. Он сам никого не любил!

Пожелав своей бывшей невесте огромного счастья, он вскоре ушел, но уже не вернулся в долину. Он понял, что все, что он видел там, мало похоже на полнокровную жизнь. Хороша притча?

— Даже не знаю, — ответил Эрл. — Как сюжет песни — наверно, а вот…

Горад сразу кивнул:

— Тут ты прав! Знаешь, после ухода от них я ни разу потом не жалел о случившемся, но как же тошно мне было в горах! — Горад словно забыл, что до этого он говорил только в третьем лице. — Что там жесты и взгляды влюбленных, которые в старых преданиях ранят сердца мукой ревности! Там каждый камень… Там каждая шкура шептала о том, что творится в шатре. Да еще в каких красках! Простая Защита бессильна была перед этим потоком любовных страстей. Никогда не забуду того, что я там пережил…

Было стыдно, досадно, а главное — очень завидно! Там я ощутил себя полным ничтожеством… Эта любовь, пробужденная в девушке наглым тупым дикарем, унижала меня! Я готов был бежать без оглядки. Потом я сумел одолеть это чувство. Я понял, что я был не прав. Не дикарство само по себе привлекло ее…

В нем, в предводителе этой орды, было что-то, чего я тогда не хотел рассмотреть. Мне удобнее было считать его просто чудовищем… Позже я честно сказал себе: “Я не любил. И меня не любили. Но я еще встречу свою любовь!” Но ты — не я! Ты другой! И ты любишь ее. Это видно любому…

Горад помолчал.

— Понимаешь, к чему я веду? — спросил он у Эрла. — Все то, что ты мне рассказал о своем старшем брате и Руни, до боли похоже на эту историю. Ты помнишь, что ты ей был ближе, понятнее Орма, но мужем стал именно он. “Аромат цветка чуден, но много желаннее плод,” — говорили у нас. Прости, если эти слова причинят тебе боль, но с чего ты решил, что она еще помнит о том робком чувстве, которое было меж вами?

— Не знаю. Я должен увидеться с ней! Если ты прав, Горад, я уйду навсегда. Но жить так, как теперь, я уже не могу. Я схожу с ума от этих снов…

Эрл внезапно умолк, но Горад уловил его мысль.

— Ты не хочешь сказать о последнем? — спросил он.

— Да, я не хочу. Я ведь знаю, что ты снам не веришь. Ты сам говорил, что стеклянный шар скажет о будущем больше любых сновидений, — ответил Эрл, но сердце дрогнуло.

— Страх… — очень тихо заметил Горад. — Этот сон принес страх в твою душу.

Он был прав. Последний сон не был похож на другие. Эрл вновь видел Руни. Одну. Она просто сидела, спокойно листая страницы… И этот покой был страшнее всего. Эрлу вдруг показалось, что в Руни нет жизни. От прежней лесянки уже ничего не осталось. Она стояла на грани жизни и смерти, не в силах шагнуть в никуда и не в силах опять начать жить… Страшный сон!

— Скажи, ты не смог бы найти мне Защиту, которая просто блокирует Память предметов? — внезапно спросил Эрл Горада.

— Я знаю такую, — ответил ему друг. — Но вряд ли она подойдет.

— Почему?

— Понимаешь, поставив ее, я на время лишу тебя Силы. Ты станешь таким же, как все. Ты не сможешь общаться без слов и читать мысли. И ты не сможешь сражаться с противником как маг. Обычные меч и кинжал — вот все, чем ты будешь себя защищать. Твоя Сила проснется лишь после того, как ты вновь возвратишься сюда. Только я смогу снять скрытый блок, понимаешь?

— Вполне, — кивнул Эрл.

— Риск велик! — повторил Горад.

— Да, для меня.

— Для нас всех! Мы способны зажечь Купол, если на нас нападут, но когда в Агеноре появится новый Маг Цветов, Радуг или чего-то еще, мы не сможем прогнать его, так как он впрямь может быть жертвой “Службы”. Но и принять новый бой с Истребителем здесь будет некому, Эрл!

— Горад, ты когда-нибудь думал о том, что случится, если вдруг войска Скерлинга все же прорвутся сюда?

— А зачем? Это ясно любому.

— Вот именно! Все в Агеноре считают, что есть два пути: или жизнь под защитою Силы, или гибель для всех Наделенных и вечный отбор малышей. Но есть третья дорога. Гальдор — это полузапретные земли для Скерлинга. Если мы сможем добиться поддержки у вирдов, то все Наделенные, в случае краха, свободно уйдут в Гальдорхейм через перт. Истребители будут, конечно, пытаться достать нас и там, но я знаю Гальдор! Вирды держат свое слово. И им совсем не понравится, что к ним явились какие-то там Мастера.

— А еще больше им не понравится, что к ним пришли незнакомые маги! — с печальной насмешкой добавил Горад.

— Ошибаешься! Я тоже вирд, они знают меня. Сын Галара, брат Победителя Бера для них не чужой. Старый культ Силы Рысей еще сохранился в их памяти. Если Орм все же решит подписать договор, а Хранитель поддержит его, мы получим там все, что нам нужно!

Горад улыбнулся:

— А я-то считал, что ты попросту ищешь предлог, чтобы встретиться с той, кого любишь! Но Орм разорвет договор, если Руни уедет с тобой.

— Возвращусь я с женой или только с одним договором, для города эта поездка не будет напрасной. Ведь так?

Убедить остальных на Совете уже было легче. Отбросив все личные чувства, Эрл сухо поведал о женщине с огненным взглядом, живущей в Гальдоре, а так же о том, что им может дать союз с гальдорхеймскими вирдами.

— Всем понятно, что нам это нужно. А что мы предложим взамен? — спросил Лунд. — Мы с Меленом встречались уже с Ормом и убедились, что деньги, слава и даже реальная власть в Агеноре не волнуют его.

— Это так, — согласился Эрл. — Но в Гальдорхейме плохая земля и короткое лето. Там мало что может расти. Если лето сухое и жаркое, то урожай выгорает, а если дожди, он гниет на корню. Наш Хранитель способен влиять на погоду и злаки, однако один Норт не может заняться всем сразу. Горад обещал выбрать часть заклинаний, способных их выручить. Мы побываем в Гальдоре во время посева и сможем помочь получить там большой урожай.

— И еще нужно выбрать такие подарки, которые бы поразили живущих в Гальдоре, — добавил Йонн.

— Вряд ли мы сможем кого-нибудь там удивить, — сказал Эрл. — Но традиции нужно держаться.

— Мелен должен выбрать меж воинов десять-пятнадцать бойцов для отряда посланца, — вмешался Горад. — Самых лучших.

Горад объяснил, что во время поездки Эрл будет лишен своей Силы.

— Ведь Силу легко уловить, — ответил он на удивленный вопрос, — а дорога большая. Кто знает, с кем им доведется на ней повстречаться. Шпионов хватает. Обычный посланец от города — это нормально, союзников ищут всегда. Наделенный, которого шлют в Гальдорхейм — это знак, что нам жизненно важно добиться успеха.

Эрл верил, что сможет отправиться в путь, едва Горад поставит Защиту. Ему было трудно представить, что значит утратить способность читать мысли или общаться без слов. Но уже с самых первых минут Эрл почувствовал, что Горад был прав, когда говорил, что Защита опасна. Мир словно утратил все краски. Ему стало трудно общаться с людьми. Поначалу Эрл даже почувствовал страх. Когда Йонн вдруг сказал, что он стал много жестче, решительней, Эрл не поверил ему.

Только позже он понял причину такой перемены.

— Чем меньше ты чувствуешь, тем тебе проще считать себя правым, — однажды сказал он Гораду. — Все то, что тебе непонятно, ты просто не видишь!

— А страх легче спрятать под маской надменности, чем добродушия, — грустно закончил Горад.

Лишь спустя две недели Эрл понял, что сможет отправиться в путь. Он немного привык к ощущению странной туманной стены, окружавшей его. “Эта гадость”, как часто ее звал Горад, поначалу могла отравить жизнь, но после дарила немало приятных открытий. Лишая сомнений, она открывала мир “эго”, где центром Вселенной был только ты сам. Твои чувства, утратив свою остроту, становились грубее и многое, что вызывало протест, становилось естественным.

— Странное чувство: как будто бы ты превращаешься в зверя! Не в гибкую рысь из легенды, не в фетч, а во что-то тупое и страшное, — как-то признался он другу.

Однако Горад изумился:

— Когда я опробовал эту Защиту, я думал, что я стал калекой, лишенным всех чувств, но и только!

Въезжая в Гальдор, Эрл почувствовал, что он действительно рад возвращению. Правда, весенний лес не был похож на тот, что он помнил. Деревья казались на удивленье могучими. Робкая зелень проталин скорее смешила, чем трогала. Воздух пьянил.

— Что со мной? — промелькнуло в мозгу. — А не все ли равно… Потеряв что-то, ты обретаешь другое, не слишком понятое, но ведь нельзя не меняться, пока ты живешь!

Поначалу Эрл думал, что Орм не откроет ворота, увидев отряд, но их сразу впустили, однако в башню пройти предложили ему одному. Эрл не стал снимать шлем, опасаясь, что слуги узнают его. Меч он тоже решил захватить с собой. Эрл бы оставил оружие, как полагалось у вирдов, однако слова:

— Господин хочет видеть лишь вас! — не понравились.

Оказавшись у комнаты, где находилось заветное кресло-ловушка, Эрл вдруг ощутил небывалый подъем. Выбор места опять подчеркнул, что Орм видит в посланце врага. Он не верит ему. И такая предвзятость давала полное право нарушить известный закон, призывающий гостя чтить волю хозяина замка.

Едва слуга скрылся из виду, Эрл вошел в помещение. Он помнил здесь почти все: и высокие кресла, одно из которых могло провалиться по воле хозяина, и гобелены на стенах, и стол, и красивый графин для вина.

— Он стоял здесь еще при отце! — вдруг подумал Эрл. — Да… И заветная чаша отца не пропала.

Он явственно видел, как светятся камни на узенькой кромке. Их блеск вновь напомнил, как Галар ему говорил о заклятье, лежавшем на чаше.

— Они, эти камни, тускнеют, когда их касается тот, кто замыслил дурное, — как будто услышал Эрл голос отца.

Рука, прежде чем взять эту чашу, на миг замерла.

— Я пришел не за тем, чтобы мстить. Я хочу помочь тем, кто мне верит! Хочу вновь вернуть свое счастье, которое отнял мой брат, — сказал Эрл сам себе, беря чашу. — Я не сделаю зла никому.

Пальцы тихо коснулись мерцающей кромки, погладив ее…

Эрл не знал, почему обернулся. В последнее время он был неспособен почувствовать взгляд. У дверей стоял Орм. Опустив на стол чашу, Эрл четко ему поклонился. Он часто пытался представить их встречу, теперь же не знал, что сказать.

Пикировка, которую начал хозяин, слегка удивила его. Орм не должен был так говорить с незнакомцем. Любимец Гальдора мог очень внимательно выслушать или, не дав открыть рот, указать на дверь. Но добродушно, небрежно, не придавая значения “мелкой возне” чужаков. Эта легкость всегда придавала ему редкий шарм, неизменно пленявший сердца.

Орм, который был весь преисполнен сарказма, казался совсем незнакомым. Эрл мог бы поклясться, что каждое слово не только услышано, но и оценено. Встреча важна была Орму! Разговор о плите, прикрывающий ход в подземелье, о чаше, о Фрейре все больше смущали хозяина. Эрл ясно видел, что Орм начал нервничать.

— Мы ведь встречались? — достаточно резко спросил Победитель.

— Не раз! — с очень грустной насмешкой сказал ему Эрл, не сводя с него взгляд, и снял шлем.

Эрл не знал, чего ждал. Он отчетливо видел, как Орм побледнел, потом вдруг покраснел и напрягся, как будто ему стало трудно дышать.

— Что, не ждал меня, Орм? — спросил он. — Ты считал, что обломки от стен схоронили нас всех четверых? Ты ошибся. Ну, здравствуй, Орм Победитель, Герой Гальдорхейма… Мой старший обожаемый брат!

Орм молчал, не сводя с него взгляда. Эрл в эту минуту бы дорого дал, чтобы знать, что Орм думает.

— Как же он так изменился? — невольно мелькнуло в мозгу.

Внешний блеск и раскованность, так выделявшие Орма из пестрой толпы, не оставили даже следа в человеке, который стоял перед ним. Орму только исполнилось тридцать, а выглядел он…

— Как отец! — вдруг мелькнуло в мозгу Эрла. — Галар, когда умирал, не был старым. Орм молод, но словно устал от своей жизни…

Странное чувство вдруг шевельнулось в душе Эрла. Он полагал, что готовится к встрече с достойным врагом, но Орм был не похож на тот образ, который он создал в душе. Он как будто бы стал меньше ростом, слабее и человечее.

Глядя на брата, Эрл чувствовал жалость. Ему было трудно представить, что этот Орм мог приказать Фланну тайно расправиться с ним. Но усилием воли Эрл смог пригасить это чувство, напомнив себе, что давно был бы мертв, не проснись в нем тогда его Сила.

— Зачем ты приехал сюда? — спросил Орм.

Но Эрл вскоре уже понял, что брат не слушает.

— Орм боится меня! Из-за Руни! — внезапно почувствовал он.

Эрл не мог читать мыслей, но знал, что он прав. То ли мимика Орма была такой яркой, что он почти сразу угадывал каждый порыв, то ли он научился его понимать много лучше, чем раньше, но только Эрл чувствовал, что он читает его душу, словно открытую книгу.

— Как странно! — мелькнуло в мозгу.

Эрл отчетливо помнил, что раньше не раз становился в тупик, когда пробовал что-то понять в Орме. Слишком резкими были всегда перепады его настроений и чувств, а обрывки мелькающих мыслей казались настолько сумбурными, что Эрл не мог слишком долго быть рядом без крепкой Защиты. Поток обжигающей, яркой, кипящей энергии Орма всегда утомлял.

— Почему же теперь я настолько легко понимаю его? — изумленно спросил себя Эрл.

Встреча с Руни была не такой, как он ждал. В этой хрупкой сверкающей женщине он не узнал своей прежней мечты. Странный холод пронизывал каждый жест Руни. Неясная горечь сквозила в словах. Руни словно хотела внушить Эрлу чувство вины, показать, что он ей причинил зло, однако лесянка нашла в себе силы стать снова счастливой. Фальшивая нежность, с которой она обращалась при нем с мужем, ясно сказала, что Руни несчастлива. И Эрл почувствовал вдруг непонятную злость.

— Ты сама выбирала жизнь с Ормом! Зачем же разыгрывать жертву? — мелькнула взбешенная мысль, но лесянка ее не прочла.

Когда Руни ушла, Эрл не знал, что и думать. Наутро, увидев ее в коридоре, взглянув ей в лицо, он почувствовал сильную боль. Отрешенный безжизненный взгляд и печальная складка у губ взволновали, негаданно вызвав в душе прилив нежности. То, что случилось вчера, отступило, забылось…

— Я пришел за тобой, — сказал он.

— Ливтрасиру нужна Рысь, способная сжечь все вокруг? — равнодушно спросила она.

Говорить так могла только та, что утратила веру во все.

— Ты нужна мне.

— Тебе? Для чего?

Руни словно не слышала слов, но когда Эрл ей начал рассказывать про Агенор, равнодушный взгляд вспыхнул.

— Я тоже могу и отдать, и принять потаенное Знание, — тихо сказала она, а в глазах вновь скользнула безумная молния. — Я могу поделиться с тобой тем, что знаю.

И это волнение, этот блеск глаз вдруг открыли ему правду. Руни уже познакомилась с магией! Здесь, в замке было достаточно свитков и книг. А еще Эрл отчетливо вспомнил Изору с ее неудачной попыткой его подчинить.

— Значит, Руни играет теперь в те же игры? — огнем опалило его, вызвав резкий прилив неожиданной злобы. — За время разлуки она уподобилась тем Мастерам, что готовы на все ради Силы и власти над душами?

Эта догадка казалась чудовищной, но справедливой. И Эрл рассмеялся над диким концом его прежней любви. Возвращаясь к себе, он считал, что все кончено, но в тот же вечер почувствовал, что был не прав.

Проходя мимо залы, служившей хранилищем свитков и книг, Эрл увидел лесянку. Большой фолиант на столе рядом с ней был открыт, но взгляд Руни бесцельно скользил по рядам полок, словно не видя их. Эта картина невольно заставила вздрогнуть.

В бессильно упавших руках и склоненной к плечу голове было что-то такое, что вызвало в памяти самый последний из снов. Эрл не помнил конкретных деталей, но чувство, которое он испытал, просыпаясь, нахлынуло вновь. Ему было не нужно касаться сознания Руни, чтобы почувствовать ту безысходность, которой пронизан был облик лесянки.

— Словно белый зверек, перенесший болезнь, поглотившую все его силы. Он выжил, он дышит, но больше не сможет преследовать белок, взбираться по жесткой коре на вершину могучего дромма, возиться в снегу… Он не может играть с остальными… Он просто, свернувшись клубочком, лежит в своей снежной норе… И в нем нет больше боли, есть только покорность и чувство тоски, — пришла странная мысль.

Неожиданно Эрл ощутил сильный гнев против Орма. Не каждый способен за пару лет превратить шаловливую девушку, полную жизни, в печальную тень. В сердце Руни теперь были горечь и холод, она разучилась смеяться, общаться, любить.

— Что же стало с тобой, Руни? Что же Орм сделал такого, что ты потеряла желание жить? — позабыв о Защите, о том, что не может общаться, как раньше, отправил Эрл мощный посыл.

В нем слилось все, что было сейчас в его сердце: отчаянье, жалость, желание чем-то помочь и огромное чувство любви к ней. Эрл верил, что Руни воспримет посыл, но лесянка не вздрогнула, не подняла головы.

— Да, Горад постарался на совесть! — мелькнула взбешенная мысль.

Заходя, Эрл не думал, что сможет ее напугать. Он не мог прикоснуться к ее мыслям, но знал, что Руни давно ощутила, что он на нее смотрит. То, что лесянка внезапно вскочила, услышав шаги, удивило его.

— Я не знала, что здесь кто-то есть, — равнодушно сказала она, сразу взяв себя в руки. — Ты меня испугал. Если хочешь взглянуть, что здесь есть, то смотри.

И она прошла мимо, как будто утратив к нему интерес.

— Ты действительно счастлива с Ормом?

Вопрос завис в воздухе. Руни была в коридоре и просто могла сделать вид, что не слышит его. Но лесянка замедлила шаг.

— Если я скажу “да”, ты поверишь?…

— Ты стала другой…

— А ты сам?…

— …Мне пришлось измениться.

— Мне тоже! — в бездонных темно-синих глазах вспыхнул гнев, словно Эрл оскорбил ее лучшие чувства. — Ты знаешь, через что я прошла!

Лесянка его упрекала за то, что он ей не сказал, что он спасся, что жив! А она ведь страдала! Эрл явственно видел, что Руни сама верит в это, и вновь ощутил гнев.

— Неделю? А может быть, две? Три? — хотелось спросить ему.

Руни, не зная о том, что он был в Гальдорхейме в тот проклятый день ее свадьбы, теперь собиралась солгать, что она целый год безутешно ждала, а он бросил ее! Что не знала о том, что приказ убить Эрла был дан его братом, который хотел уничтожить соперника, чтобы ее получить.

— Вряд ли женщина будет из страсти делить ложе с тем, кто убил человека, который был дорог ей… Но если ей предлагают стать женой, а не просто наложницей, то она делает вид, что не ведает, кто виноват в происшедшем! — мелькнула горькая мысль. — Теперь Руни станет доказывать мне, что страдала от нашей разлуки!

Желая пресечь эту глупую ложь, что сейчас слетит с губ, Эрл сказал ей насмешкой:

— Путь был не таким уж и трудным, ведь Орм очень быстро загладил вину, предложив тебе брак!

Руни отпрянула, словно он ударил ее.

— Ты не смеешь! Не смеешь так говорить! — прошептала она севшим голосом.

Это не было просто расчетом, игрой. “Как она хороша!” — вдруг подумал Эрл. Даже теперь, обнаружив, что Руни способна на ложь и притворство, он чувствовал, что может быть только с ней.

— Я один могу это сказать тебе, так как люблю тебя, Руни. Люблю до сих пор. Я пришел за тобой, я надеялся, что ты найдешь в себе силы уйти!

Она вдруг рассмеялась, и этот искусственный смех оскорбил Эрла больше любых слов. Ему захотелось встряхнуть Руни, чтобы она перестала смеяться. Встряхнуть очень сильно, заставив понять, что ей нужно считаться с ним. И Эрл шагнул к ней…

Тот ужас, который вдруг вспыхнул в ее необычных глазах, чтобы тут же смениться отчаянным вызовом, сразу его отрезвил. Эрл почувствовал, что Руни хочет пробиться сквозь стену Защиты, сказать ему что-то такое, чего он не смог уловить, и чего она бы никогда не посмела высказать вслух.

— Неужели она полагает, что я мог ударить ее? — изумленно подумал Эрл. — Она ждет, что я сейчас сделаю что-то такое, чего она мне не простит!

— Я не сделаю этого, — тихо сказал Эрл, хотя не совсем понимал, что пугало ее. — Я не знаю, что творится с тобой, но ты любишь меня и поймешь это раньше, чем думаешь. Руни, ты скоро придешь ко мне, чтобы остаться со мной.

Эрл не слишком-то верил тому, что сказал. Он теперь знал, что любит ее, не смотря ни на что, но не видел ответного чувства. Она позабыла, что раньше Эрл был дорог ей. Нить, связавшая их, порвалась. Но и Орма она не любила. Борьба за лесянку еще не закончилась. Чтобы купить Руни, Орм предложил ей свой замок и славу. Но если с ее стороны здесь был просто расчет, то Эрл мог предложить ей не меньше.

— Посмотрим, что Руни ответит, узнав, что я — тот Ливтрасир, о котором сейчас говорят, — с непривычным цинизмом подумал он. — Пусть все идет, как идет!

…Вспышка молнии снова прорезала небо Гальдора. Раскат грома почти оглушил. Ливень был так силен, что отдельные струйки пробились сквозь щель между рамой из бронзы и каменной кладкой проема окна. Но, несмотря на дождь, в комнате стало светлеть. Занимался весенний рассвет.

Встав, Эрл снова прошелся по комнате. За ночь он вспомнил все, что с ним случилось с момента создания перта, который его спас.

— Что дальше? — спросил себя Эрл.