Григорий Полянкер Дачная история

Если вам хочется красиво и спокойно прожить свои годы, испытать подлинное удовольствие в этом мире, заслужить почет и уважение родных и близких, знакомых и просто соседей, – советуем вам от всего сердца: не ленитесь, постройте себе дачу…

Речь здесь не идет, упаси господи, о какой-нибудь необычной, фешенебельной даче, которую в состоянии себе соорудить известный профессор или генерал, директор магазина или заготовитель всевозможного утиля, приемщик стеклотары, рогов и копыт. Нет! Мы ведем разговор о простой деревянной постройке на лоне природы, где можно скоротать ночь-другую, укрыться от дождя и ветра, от жары и града. Словом, такое сооружение, которые нынче строят в любых местах заядлые садоводы-огородники, сооружения в так называемых коллективных садах, где коллективного, впрочем, и в помине нет, кроме названия.

Особым комфортом, естественно, вы здесь обеспечены не будете. Но свежего воздуха, ароматной травы, деревьев, кустов – этого будет вдоволь! Почти, можно сказать, как на настоящей даче.

А что вам, скажите на милость, надо еще?

Дешево и сердито!

Разве вы представляем себе, какое это чудо и какая радость построить себе столь очаровательный уголок!

И не только вы один, но и ваши дети, и внуки, близкие и просто знакомые, соседи, приятели, которые не преминут приехать к вам погостить, чтобы подышать свежим воздухом, вдоволь насладиться божественными фруктами, ягодами, поваляться на траве…

И не только вы один, а все родичи, близкие и знакомые сразу почувствуют себя, как в раю. Вы только подумайте, какое это будет великое дело!

Среди стройных, молоденьких фруктовых деревьев, пышных кустов малины, смородины, черники, крыжовника и еще много чего стоит себе ваш домик, вернее, ваша персональная дачка, омытая весенними дождями, выкрашенная в небесно-голубой цвет. Сияющие золотистым сиянием при восходе и заходе солнца окна сверкают багрянцем. Над головой не умолкает свист, пение и рокот всевозможных пернатых. А соловьи в кустах заливаются, наполняя ваш небольшой участок ни с чем не сравнимыми трелями. А трудяга дятел до полного одурения долбит ствол старого дуба – строит жилище для своих детенышей. Стук-стук, стук-стук. Лягушки в болоте по соседству квакают без толку, кукушки с бухгалтерской точностью высчитывают тем, кто их слушает, оставшиеся годы…

Короче говоря – раздолье!

А росистые травы своими запахами буквально опьяняют вас пуще самых выдержанных вин.

Вы идете босиком по мягкой теплой земле, а голову задевают свисающие с веток спелые яблоки, груши, вишни – все это будто само просится к вам в рот.

А если вы ко всему еще аккуратный и расчетливый хозяин, то за вами по пятам будет тянуться целый выводок цыплят, сопутствовать вам важная гордая индюшка, гуси и утки жирные, как поросята, и другие виды живности, столь заманчивые на сковородке.

Не исключено, что за вами будет бегать забавная козочка, привязанная длинной веревкой к изгороди, без конца блеять и смотреть вам заискивающе в глаза, словно умоляя сбегать за ведерком, чтоб подарить вам парное молочко, свеженькое, жирное и совсем не похожее на то, какое иногда попадается в магазинных пакетиках.

Да чего там долго говорить: своя дачка, садик – это благодать! Ничего, кажется, лучшего нет на свете!

И в самом деле, что может быть лучше и дороже, чем то, что вы после рабочего дня можете выехать за город на свою дачу, к растениям, кустам и деревьям, которые вы сами, своими руками сажали и растили, дали им жизнь напряженным трудом и поглощаете теперь тоннами свежий воздух.

А чего стоит то, что вам не доведется каждое лето ломать себе голову, думая о том, куда отправить детей и внуков на лето, на отдых? И какое удовольствие вы получите, когда вам не придется ходить на поклон к товарищам из фабкома, чтобы выклянчить для себя путевку в дом отдыха, для истомившейся супруги курсовку в пансионат, для обессиленной трудами праведными тещи…

Нет, вы можете смеяться, сколько душе вашей угодно, шутить и зубоскалить, но дача, садик – великое дело! Кто-то даже сказал: последнюю рубаху заложить, но дачу обязательно приобрести.

Не представляете, какое это будет великое приобретение!

Вот так примерно размышлял наш добрый сосед Лазарь Сокол, который трудится уже немало лет на известной мебельной фабрике с не менее известным названием: «Прогресс».

До пенсии остался добрый десяток лет. Плечи у него дюжие, руки умелые, энергии не занимать. Трудиться любил еще с детских лет, когда жил с родителями – старыми колонистами в поселке Бобровый Кут на Ингульце, где дед и прадед, отец и мать обрабатывали землю, разводили виноградные плантации, пасли скот. И маленький Лазарь уже тогда слыл первейшим работягой, несмотря на свои годы.

После войны, вернувшись с фронта, солдат никого из родных в поселке, как и самого поселка, не застал, отправился в город, поступил на мебельную фабрику, стал мастерить неплохую, скорее даже хорошую мебель. Но одновременно не забывал и земли. Первая профессия не забывается!

Одним словом, все у него было, у нашего доброго соседа Лазаря Сокола, и появись у него клочок земли – он был бы уже на коне и превратил бы этот клочок земли в райский уголок всем на удивление!

Такие и подобные мысли не давали ему покоя, хоть он уже слыл известным мебельным чародеем и от земли был пока весьма далек.

С этими мыслями он ложился спать и с ними же просыпался.

Но все добрые намерения и мечты его рассыпались, как песок на морском берегу во время шторма.

И, как любил когда-то выражаться его покойный отец, – царство ему небесное, – не имея пальцев, кукиш не покажешь.

Но, оказывается, свет не без добрых людей и счастье, хоть и ненадолго, но посещает человека! И однажды мечты нашего доброго соседа осуществились.

Это был тот самый счастливый ясный день, вернее, утро, когда Лазарь Сокол пришел на работу. Переступив порог контрольной будки, он неожиданно увидел свежий плакат на доске объявлений, где наспех написанные слова сообщали о том, что фабком фабрики получил участок земли за городом, неподалеку от Днепра, и кто из рабочих и служащих имеет желание построить себе там домик и разбить фруктовый сад, пусть немедленно записывается, после чего все пойдет своим чередом.

Смуглое лицо Лазаря со множеством морщинок вокруг карих глаз расплылось в счастливой улыбке. Он почувствовал себя на седьмом небе.

Подумать только, дожил! Это ведь и есть плод его долгих мечтаний.

И в обеденный перерыв Лазарь Сокол прибежал в канцелярию фабкома, запыхавшись, попросил секретаршу внести его в список садоводов, а к концу дня, после работы, в красном уголке собрались все записавшиеся будущие дачники и председатель рассказал подробно что к чему. Долго люди обсуждали это знаменательное событие, спорили, и кончилось тем, что после бурных дебатов создали кооператив.

Счастливо вам, люди добрые! Засучите рукава и беритесь с душой за работу! Садите деревья, стройте себе жилища. Дышите свежим воздухом. Все теперь будет зависеть только от вас, от вашего преданного отношения к земле, к саду, к природе!

Чтобы дело спорилось, собравшиеся дружной компанией отправились в столовую, выпили по доброй кружке пива, хорошенько закусили, подняли бокал за удачу и за добрые дела!

Теперь вы себе представляете, в каком приподнятом настроении пришел домой наш Лазарь Сокол? Он сиял как утренняя заря, и домочадцы не узнали его. Словно подменили человека.

Злата, супруга именинника, которая как раз готовила ужин, вскинула на него сердитый взгляд, заметив, что человек пришел чуточку навеселе, и сказала:

– Что с тобой сегодня, мой миленок? Что на тебя нашло? Может, премию получил, тринадцатую зарплату?

– Бери выше, женушка! – Он обнял ее, привлек к себе, погладил по голове, как поступал обычно в те дни, когда чувствовал себя в чем-то виноватым.

– Что значит – выше? Получил бесплатную путевку в дом отдыха?

– Нет, Злата, милая, бери еще выше! Никогда не догадаешься!

Он опустился на табуретку и высыпал все подробности, как из рога изобилия.

Злата слушала его внимательно, смотрела на него с каким-то удивлением, а возможно, даже со страхом. По выражению ее глаз можно было судить, что от этой затеи она отнюдь не в восторге.

Отложив в сторону черпак, отойдя на пару шагов от пылающей плиты, она пробуравила его суровым взглядом, подбоченилась, долго смотрела на него молча, мотая головой, что ничего хорошего не сулило, и наконец отозвалась:

– Понимаешь, мой драгоценный муженек, я давно знала, что ты большой мудрец. А теперь окончательно убедилась, что ты просто-таки гений! Нужно всех сумасшедших выписать из списка, а тебя записать!

– Да что ты, – попробовал было он смягчить ее, – нашему садику и даче все будут завидовать, вот увидишь!

– Ну конечно, только дачи мне не хватало! Мало у меня мороки без твоих дач! Болячка на голову всех моих и твоих врагов. Дача ему нужна до зарезу! Ну, а кто ж там будет работать?

– Как это кто? Я, и ты, и наши дети, внуки. А может, кто-нибудь из наших родственников, друзей…

– Конечно, они наработают! От них пользы – как с козла молока. А я? Ты думаешь, что я из железа? Когда я у конвейера постою смену, а иногда и полторы, то этого для меня, думаю, вполне достаточно… Зато ты приходишь с работы, вытягиваешься, как помещик, на мягком диване, нос в газету – и хоть гром греми, град бей, тебя это не касается! А я прихожу с работы и тут же бросаюсь как угорелая к плите… Я ведь должна вас кормить, обшивать, стирать, гладить. Бегать в гастроном и на базар… Или, может, ты за меня это делаешь? Так мне еще не хватает ко всем моим заботам твоей дачи. Выбей из головы эту дурь! Люди над тобой смеяться станут, пойми!

Наш добрый сосед, выслушав эту тираду, опешил. Подумать только! Ему казалось, что эту весть она воспримет с восторгом, возликует, услышав, что ему выделили участок под садик и дачу. А тут… Вот тебе и на!

Однако всего несколько считанных минут он стоял перед ней посрамленный, в полной растерянности. Вскоре взял себя в руки и, правда, уже не таким восторженным голосом, как прежде, заявил:

– Что ж, родная моя, значит, не танцевали с медведем. Не захочешь работать вместе со мной – значит, я уж как-нибудь сам, без посторонней помощи обойдусь. Один буду работать в поте лица, раз такое дело. Ни ты, ни наши Дети, ни родичи мне там не нужны. Справлюсь сам, и все! По правде говоря, Лазарь Сокол не думал, что встретит такой бурный протест, что жена его так немилосердно огорчит. Не нужны ей, мол, никакие сады и дачи. Ее отец прожил свои годы без дач и садов и, слава богу, дотянул до восьмидесяти с гаком лет, и она тоже проживет остаток своих лет без дач и особняков.

Да, нечего сказать. Положение хуже губернаторского. Когда жена заупрямится, это он знал неукоснительно, ее не переубедишь. Кремень, а не женщина!

Ну, а вам как кажется, смог бы он, Лазарь, обойтись без этого добра? Что он, мальчик, что не в состоянии обойтись без забав? Но все было не так. Не о себе ведь печется! О ней, женушке, о детях и внуках! Им ведь нужен чистый воздух, тихий уголок в летние месяцы, лоно природы и все прочее.

Но как бы там ни было, он не отречется от своего заветного плана. Он упрямец. Уж если он себе что-то вбил в голову, что-то задумал, то кровь из носу, а будет выполнено.

Спустя несколько дней, после работы небольшая группа рабочих – новоявленных огородников-садоводов фабрики отправилась к Днепру. Речным пароходом переправились на другую сторону, словно Колумб со своей командой, выбрались на широкий песчаный берег, дабы открыть там новую Америку, найти местечко для своих садов и дач.

Шумный десант высадился с лопатами и топорами – на песчаном берегу.

Жаль только, что ни у кого из этих первооткрывателей не нашлось оружия, чтобы салютовать по случаю достижения своей заветной цели.

Пройдя два-три километра, землепроходцы наконец-то достигли своей земли и оказались на выделенном им участке.

Сказать, что этот участок вызвал у людей большой энтузиазм, – трудно, ибо места тут изрядно заболочены, искорежены бульдозерами и старыми окопами. На каждом шагу – кочки, прогнившие корни, пески.

Люди переглянулись многозначительно, словно этим сказали друг другу: «И на этой земле будет какой-то толк?» И действительно: до воды далековато, вокруг ни деревца, ни кустика. Только бурьяны выше головы, хоть волков сгоняй сюда. А кое-где торчат гранитные глыбы, которых голыми руками не вырвешь, будь ты хоть самим Ильей Муромцем.

Короче говоря, люди поняли, что придется, хорошенько попотеть, пока приведут этот дикий участок в нормальный вид, пока из него что-либо можно будет получить. Пожалуй, со времен Адама эта земля не помнит лопаты, не говоря уже о сохе, о граблях.

Некоторые из «экспедиции», окинув внимательным взглядом окружающее, сразу пришли к выводу, что это не для них. Не нужны им ни сады, ни дачи. Обойдутся без этого добра. Калачом их сюда не заманишь, и тут же повернули обратно.

Но не все.

Среди оставшегося десанта было немало упрямцев, настойчивых людей, энтузиастов, не испугавшихся трудностей. И среди них – наш Лазарь Сокол.

– Без труда, – заявил он во всеуслышание, – не сваришь и борща! Не надо только лениться. Надо подставить плечо. Каждое новое дело требует усилий, терпения, труда, тогда оно пойдет на лад. Никто вам готовенькое не поднесет на тарелочке. По мановению волшебной палочки дач и садов не бывает. Вот его прадед лет сто пятьдесят тому назад пришел с целой оравой детишек на такое же дикое поле где-то на заброшенном берегу Ингульца, обосновал селение, или, как тогда это называли, колонию Бобровый Кут. Он там застал еще и не такое поле. На сотни километров ни живой души, в густых бурьянах подвывали голодные волки. Поставили курени, и все гуртом взялись за работу. Намучились крепко и не один год! Несколько лет спустя это дикое поле дало людям хлеб, фрукты, виноград. А как же вы думали, – продолжал Сокол, – что придете сюда на готовенькое? Трудиться надо, если хотим, чтобы толк был. Еще прадед – Даниилом его звали, – царство ему небесное, – утверждал: що легко робиться – кривим родиться.

Короче говоря, долгих споров и ссор это не вызвало. Деле ведь шло не о жизни и смерти. В конце концов, это была затея сугубо добровольная; никто никому не навязывал земляных садовых участков. Не нравится, не желаешь вложить свой труд – скатертью дорожка!

Оставшиеся, недолго думая, разбили участок на равные части, вернее, по шесть соток, но чтобы не было никому обидно, кому какой достался участок, решили тянуть жребий, как всегда поступают в таких случаях.

Наступил самый волнующий момент.

Тянули жребий – кому повезет, а кому нет.

Когда Лазарь Сокол, один из самых заядлых садоводов-энтузиастов, вытянул свой номер и окинул взглядом участок, выпавший на. его долю, он обомлел. В эту минуту бедняга так скривился, будто кто-то наступил ему на любимую мозоль. Иной на его месте тут же отказался бы от своего счастья и подался бы куда угодно, чтобы его не видеть. Самый худший, изрытый ямами, утыканный корчами, песчаный и вместе с тем болотистый участок пришелся на его долю.

Но что поделаешь? Влип, брат, – так держись. Отказаться совестно. И он вспомнил: кроме того, что он большой упрямец, он еще солдат, прошел всю войну с первого до последнего дня. И на всем пути пехотинца, ему приходилось рыть столько окопов и траншей, что даже у него столько волос нет на голове. Он не из пугливого десятка, о нет! Настойчив и упрям до предела. Трудолюбив ко всему. Так неужели же он испугается своих шести соток и откажется от своей заветной мечты? Да никогда!

Ничего! Уж как-нибудь даст себе толк! Главное в новом деле, что бы ни было – не падать духом. Взялся, говорят, за гуж, не говори, что не дюж!

Усталый и измученный возвратился домой.

Жена встретила его с едкой улыбочкой, которая больно ужалила:

– Ну, мой фермер, посадил уже сад, построил себе палац, куда собак будешь загонять?

Он удрученно молчал. Что он мог ей ответить? Он весь был погружен в свои думы, в свои сомнения и думал: что поделаешь, раз смеется над ним, издевается? Пусть! Старая пословица гласит: смеется тот, кто смеется последним. Уж он ей докажет, что человек слова, что не лыком шит.

^ Прошло еще несколько дней, и наш новоиспеченный фермер купил себе лопату, грабли, мотыгу, кирку, топор и еще что-то необходимое и отправился на свой злосчастный участок.

Засучив рукава, он принялся за работу.

Лиха беда – начало, – говорят мудрецы, а там уже само собой образуется.

Каждый день после смены он отправлялся на свой участок. Хоть гром, хоть молния, хоть дождь и град, но он спешил за Днепр. Ни жара, ни холод его не останавливали.

Он настойчиво долбил неподатливую землю, выкорчевывал пни, засыпал ямы и воронки, тащил издалека ведрами землю, разбивал камни и вытаскивал их на обочину дороги, топором рубил пересохшие бурьяны, которые были ему по плечо, выравнивал бугры и из ближайшего озера без конца носил воду, поливая только что посаженные деревья и кусты.

Постепенно доставлял сюда столбы, доски, тесал, пилил, готовя материал, чтобы сколотить себе небольшую избушку, которую дозволено строить согласно инструкции – нечто вроде небольших хибарок, напоминающих чем-то сторожевые будки.

Так шло время в трудах и заботах.

Человек окончательно позабыл о доме, о жене и детях, которые над ним подтрунивали.

Он весь был поглощен своим клочком земли. И чем труднее ему все давалось, тем больше он радовался успехам. С каждым днем эта пядь земли преображалась до неузнаваемости и приносила новоявленному фермеру невыразимую радость и удовлетворение.

Уму непостижимо, каким образом он один за короткие летние месяцы столько успел сделать!

Как только выпадало несколько свободных часов от работы на фабрике, как только наступали выходные дни, позабыв обо всем на свете, спешил он на свой участок. Здесь коротал дни и ночи. Здесь провел весь отпуск, отказавшись в фабкоме от предложенной путевки в дом отдыха. Зато труд его и окупился сторицей.

Как радовалась душа, когда он наблюдал за ростом посаженных растений! Как они украшали этот обновленный кусочек земли, недавно еще дикий и заброшенный! Да, было чему радоваться…

И все шло хорошо, если бы не Злата. Она не переставала над ним издеваться, ела его поедом, высмеивала, как умеют делать эти вредные жены!

– Подумать только, – не переставала она его пилить, – не иначе как человек с ума спятил на старости лет. До чего прав был этот мудрец, который говорил: как волка ни корми, он все в лес смотрит. Столько лет трудился у отца на виноградной плантации, копался в земле, потом, наконец, стал знатным ударником коммунистического труда на мебельной фабрике, а его опять к земле тянет.

«Конечно, не иначе, как человек рехнулся, – никак не могла смириться жена. – Занимается всякими глупостями, позабыл о доме и печется там на солнце день и ночь, не муж, а цыган черный!»

Не менее терзала его теща. Она не переставала ворчать. Будь он, Лазарь, не дай бог, ее мужем, она давно бы показала ему на дверь, потребовала бы развода. Подумать только, чтобы муж позабыл о доме, детях, жене и влюбился в лопату. Что же это такое, – возмущалась она, – другие мужья не ленятся сбегать на рынок за мясом, в магазин, принести то да се в дом, взять пылесос, полотер и помочь жене по хозяйству. Кое-кто из детей тоже поддакивал бабушке, и подчас он, бедняга, не знал, куда деваться!

Однако все это не производило на него особого впечатления. Он настойчиво и упорно занимался своим делом, садил деревья, кусты, поливал, ухаживал за ними, трудился в поте лица, стараясь ни на что не обращать внимания.

Но если вы думаете, что только жена и теща грызли его, то глубоко ошибаетесь.

Добрые соседи тоже смотрели на него, как на законченного чудака. Не иначе, говорили они, как сам себе решил укоротить век. Разве нормальный человек в состоянии выдержать такую нагрузку на фабрике и на огороде?! Мало ему фабрики, так он вбил себе дурь в голову, и нельзя его остановить! Отличный мебельщик! Его серванты, шкафы и другие изделия красуются на городских выставках, у него золотые руки, зачем же попусту тратить силы и время на глупости?

Начинали о его затее поговаривать и в цехе. Преобразился с тех пор, как стал садоводом. Редко бывает на собраниях и заседаниях, а к нагрузкам совсем охладел.

Он выслушивал укоры и пожимал плечами – мол, что же делать, когда так загруз в своей работе на участке? Что б ни говорили, он делал свое.

Жена и теща, убедившись, что на него не действуют их смешки, зубоскальство, приумолкли, надеясь, что скоро пыл с него сам спадет и он успокоится. Участок надоест ему, как многое надоедает со временем.

Неожиданно для всех, только не для нашего Лазаря, нагрянула дождливая осень с ее неумолимыми ветрами и ненастьем. Все надеялись, что отныне он оставит свои дела на даче, не будет бегать туда. Но где там!

Он еще чаще прежнего спешил туда, ведь осенью начинаются на участке, как известно, самые трудные работы. Необходимо прикрыть землей виноградные лозы, чтоб за зиму не померзли, подвязать молоденькие стволы деревьев – вдруг выпадет глубокий снег, а зайцы, оставшись без подножного корма, начнут обгрызать кору с деревьев и от них останутся рожки да ножки, и пропадет вся работа. Кроме всего, если хочешь, чтобы все хорошо уродило, необходимо удобрить землю и подложить под деревья кое-какие химикалии. Нужно каждое деревцо окопать. Короче говоря – работы хватает. Хороший хозяин всегда найдет работу у себя в саду.

Жена все еще смотрела на него косо. Ей казалось, что, когда наступит зима с ее морозами, снегами и вьюгами, Лазарь оставит свою затею, успокоится и все бросит. Но этого не случилось.

Пришла холодная, вьюжная зима с сильными снегопадами и ветрами. Остановился Днепр, закованный в ледяной панцирь. Прекратилась навигация. Пароходы не ходили. Может, теперь садоиод остепенится? Кто же в такую стужу будет добираться пешком такую даль к участку? В такую погоду ведь добрый хозяин и собаку не выгонит. Но нашего настойчивого садовода все это не останавливало. Не успеет прийти выходной день, человек закидывает рюкзак за плечи и – в путь-дорогу, через днепровский лед к своему саду проверять, не покалечили ли зайцы деревья, не натворила ли ночная буря какой беды.

Каждый раз он приносил с собой несколько досок, немного дранки для домишка, который стал воздвигать. О, если бы скорее выросли сад и желанная дачка! Тогда небось жинка не смеялась бы над ним, не зубоскалила. Она и теща, безусловно, запели бы совсем иную песню!

С такими вот мыслями и дождался весны.

Теперь начиналась настоящая работа. Надо во что бы то ни стало построить и чем скорее домик, вернее, дачу, дабы было где укрыться от неумолимых ветров и дождей. И на этот раз он отказался от путевки в дом отдыха и трудился день и ночь, воздвигая свое жилище. Вырыл небольшой котлован, притащил песок, камень, заложил фундамент.

Но при всем его старании работа шла медленно. Как-никак – один работник, никто не помогает. Попробовал было попросить товарищей, соседей помочь ему, но все, как сговорились, оставались глухи к его просьбам.

Он попробовал было заикнуться жене, теще, детям, что, мол, дело пошло бы на лад куда быстрее, если б они подсобили, подставили и свои плечи, но – тщетно. Его мольбы всякий раз повисали в воздухе. Это был глас вопиющего в пустыне. Никто не откликался. Он написал родичам в разные города – помогите, мол, потрудитесь приехать на подмогу, подышать свежим воздухом и между делом помочь ему, но результат – тот же!

И наш неудачливый садовод, осознав, что ждать помощи неоткуда, продолжал сам настойчиво трудиться. И работа медленно, но верно шла, продвигалась. Он уже кое-как приладил стропила и приготовил толь для крыши.

Но весной, когда он уже собирался было взобраться на стропила, покрыть дом толем и поселиться, Днепр широко разлился и вышел из берегов, натворив немало бед.

Когда немного спала вода, Лазарь приплыл на лодке к своему саду и за голову хватился: домик поплыл по течению, и весь труд его пошел прахом.

Пришлось переждать, пока Днепр войдет в свои берега, подсохнет почва, и все начинать сначала.

Лазарь страшно переживал. Жена и теща радовались, надеясь, что уж теперь он наверняка перестанет заниматься глупостями, наконец-то возьмется за ум и оставит в покое свой злосчастный участок.

Но рано они ликовали.

Нужно было знать характер садовода, чтобы решать – оставит он свою затею или нет.

Засучив рукава, он опять с новой силой взялся за труд.

У него уже накопился немалый опыт, и работа принесла свои плоды.

Наконец-то он построил дачу – маленькую деревянную хибарку с крошечной верандой. Зашумел вокруг сад листвой, появилась надежда, что наступающим летом можно будет с семьей поселиться на даче и вкусить плодов своего огромного труда.

И в самом деле. Четвертая весна началась необычно: дружная, радостная.

Молодые вишни и яблоньки покрылись жемчужным цветеньем – серым, белым, розовым, красным, любо-дорого было смотреть. От острых запахов наш садовод опьянел. Голова кружилась. Сердце радовалось, когда он смотрел на окружающее весеннее великолепие.

Говорится ведь в народе, что человек, посадивший за свою жизнь хоть одно дерево, заслуживает всеобщую любовь и уважение людей, ну, а если человек посадил несколько десятков деревьев и бесчисленное количество всевозможных ягодных кустов, то он заслужил не только любовь и уважение людей, но долголетие, славу!

Такой человек, говорят мудрецы, заслуживает, чтобы его на руках носили.

И Лазарь был на седьмом небе от счастья!

Подумайте только: он дожил до счастливого дня, когда созрели фрукты, покраснели у изгороди вишневые деревья, появились плоды еще зеленых слив, поспели ягоды – одним словом, все, что твоей душе угодно. Он погрузил на машину раскладушку, несколько стульев, шкафчик, кое-какую утварь и переехал на свою дачу, которая пахла свежей стружкой и спелыми плодами.

Ничего, думал он, его домочадцы не хотят с ним переезжать, ничего, скоро прибегут. А пока что он поселится здесь на все лето, и отсюда можно каждое утро ездить на работу. Придется, правда, просыпаться раньше обычного, но это не беда!

Приехав на дачу, распахнул окно и поставил раскладушку. Он растянулся во всю длину, вкусив свежесть микроклимата, и почувствовал себя, как в раю.

Кто был ему под стать?

Соседи по саду не только ему завидовали, но и восхищались: как же, своими руками создал такой чудесный уголок!

Товарищи по работе ему не меньше завидовали – упорство и настойчивость таки взяли свое.

Узнав о том, что дача получилась на славу, жена не знала, куда деваться, не могла мужу в глаза смотреть. Она себе даже не могла представить, как переступит порог дачи. И что скажут о ней люди: «Вот ведьма, пришла на готовенькое…»

Обе невестки, которые тоже немало потешались над затеей упрямца, теперь сожалели об этом. Они тут же взяли бы детишек, коляски, немудреное свое хозяйство, помчались бы в сад, и сами бы подышали дивным воздухом, и детей напоили бы кислородом. Но стеснялись. Что скажет свекор – раньше, когда надо было помочь, они его высмеивали, а теперь…

К тому же обе невестки были в ссоре и жить вместе на даче величиной с гулькин нос – это все равно, что в одной собачьей будке поместить злющую кошку и нервную собаку.

Пока Сокол жил один и чувствовал себя неплохо.

После работы он приезжал сюда, отдыхал, работал. Но не успел он как следует отоспаться, прийти в себя, как на него нагрянула беда.

Возвращаясь как-то с работы, он увидел возле калитки пожилую женщину с двумя детьми, сидевшую на чемоданах и узлах.

– Вы, – говорит она, – Лазарь Сокол?

– Я, – отвечает он, – Лазарь Сокол. Чем могу служить?

– Я от тети Лизы, которая живет в Ворошиловграде, ваша, значит, родственница. Приехала к вам ненадолго. Пока, значит, ребятишкам надо будет в школу…

И, заметив растерянный вид дядюшки, который эту рослую женщину никогда и в глаза не видел, стала ему объяснять, кем она ему доводится.

– Тетя Лиза видит, что мне с детьми некуда деваться на лето, а у нас невероятная жара и пыль, так она говорит: поезжай к дяде Лазарю, он как раз построил себе дачу; человек он душевный, встретит тебя с распростертыми объятьями, примет, как родную сестру. Очень гостеприимный, говорит, человек, любит, когда к нему приезжают. А тут как раз врачи сказали, что мне и деткам необходим свежий воздух, фрукты. Я вижу, что у вас тут настоящий рай… Если б знала, давно бы приехала и тетю Лизу взяла бы с собой, и свою подругу с ребенком, очень хорошая у меня подруга… На будущий год, живы будем, непременно опять приедем сюда. Веселее нам будет.

Как очумелый стоял бедный Сокол, выслушивая эту тираду, ломая себе голову, откуда взялась эта родственница по линии тети Лизы. Он эту женщину, да и тетю Лизу, кажется, ни разу в жизни не видел. Еще больше он был удручен, что она прибыла к нему на все лето и что на будущий год снова заявится сюда, да еще с подругой.

«Да, нечего сказать, – думал он с ужасом, – перспективы у меня богатейшие».

Он потерял дар речи. Только молча глядел на эту рослую суетливую женщину. А она уже втащила свои чемоданы и узлы в дом, передвигала стулья, раскладушку, развязывала свои вещи и жаловалась на то, что дом мог бы быть чуть попросторнее. Ведь это же черт знает что, нет ни шкафа, где повесить одежду, ни серванта, а куда девать посуду? Да и диванов она не видит, одна лишь раскладушка, как в казарме… Как же это так, неужели нельзя было построить еще одну-две комнаты, чтобы и ему, хозяину, было где голову преклонить, где бы ночь скоротать.

Лазарь Сокол еще не успел прийти в себя после страшного шока, как увидел, что малыши, – шестилетняя девчонка и восьмилетний мальчуган-озорник – уже лазали по деревьям, ломали неокрепшие ветки и творили черт знает что.

Неудобства очень раздражали родственницу из Ворошиловграда. Не нравилось и то, что гастронома нет поблизости. И она всучила растерявшемуся садоводу кошелку и послала его в ближайший – за два километра – гастроном за покупками. Одним воздухом и хорошим приемом ни она, ни дети сыты не будут.

Когда, изнуренный жарой, он возвратился с полной кошелкой домой, гостья указала ему место в саду, где он мог бы сложить какую-нибудь печку, чтобы можно было готовить пищу. А когда стемнело, она ему заявила, что уж как-нибудь перемучается на раскладушке, но для детей ему необходимо сколотить более сносную постель…

Он покорно выполнял все ее просьбы, приносил воду, сложил печурку из кирпича, соорудил постели для ребят, которых с первой минуты возненавидел, увидав, как они лазают по деревьям и безжалостно ломают ветки.

Какой же выход был у него?

С болью и тоской он распрощался со своей раскладушкой, которая ему так хорошо служила все эти дни, и примирился с тем, что до осени ею будет пользоваться родственница.

Да, положение хуже губернаторского!

Хозяину дачи пришлось взять свою старую, помятую солдатскую шинель и с горем пополам устроиться в углу верандочки, на земляном полу.

Только благодаря своему ангельскому характеру он молча повиновался, выполняя все приказы родственницы. Что ж поделаешь, думал он, когда на него обрушилась такая неприятность!

Одно его только тревожило: он никак не мог вспомнить, что это у него за родственница и откуда она свалилась на его голову.

И еще одного не мог понять: откуда эта женщина узнала, в каком городе он живет и что он построил дачу? Вот дознается жена, что гости приехали, будет хохотать до упаду, не говоря уже о детях и товарищах.

Да, стоило столько лет трудиться, чтобы вырастить садик и сколотить себе жилье!

Вторая драма разыгралась чуть попозже – невестки помирились и решили перебраться с детишками на дачу, но оказалось, что им некуда деться, для них места не оказалось.

Они обрушились на свекра, а к ним присоединились сыновья. «Что ж это выходит, – возмущались они, – чужие люди сидят на даче, а своим некуда деваться? Зачем же тогда он вообще затеял всю эту кутерьму? Это ведь курам на смех!»

Бедный садовод стоял перед своими ребятами растерянный, удрученный, разводя руками. Что ж ему делать? Не выгонишь же человека, да еще с маленькими детьми. Пусть еще немного поживут, а там видно будет.

Где это «там»? Лето ведь скоро пройдет, и внукам некуда деваться. Ребятишкам тоже нужен свежий воздух. Им тоже не мешает дача.

Дома жена устроила скандал. Стало вообще весело: теща как раз собиралась переехать на дачу… Так на тебе! Поселилась, оказывается, на даче чертяка какая-то из Ворошиловграда! «Что ж это, – голосила жена, – для кого он строил дачу, так мучился? А своим нет места?» Оказывается, что ни она, ни ее мать, ни невестки с детьми, ни он сам, этот чудак, не имеют где ночь переспать. «Уж лучше бы, – говорила она, – сгорела эта идиотская дача, лучше бы во время наводнения вода смыла бы ее до основания, было бы не так обидно».

Подумать только, что поднялось. Жил себе человек спокойно, горя не знал, и вот влип в историю, дачи захотелось!

Еще не улеглась эта карусель, как пришло письмо из Казани. Писал дальний родственник, тот самый, который ответил Лазарю отказом на приглашение приехать на подмогу. Он тогда писал, что нужно быть полным идиотом браться на старости лет садить деревья и строить домик. В новом письме родич теперь сообщал, что у него жена недавно померла, а сам он ушел на пенсию и времени у него предостаточно, так он выезжает к нему на дачу и пробудет там до начала октября, дольше не может, так как на октябрь месяц ему обещана путевка в Сочи.

Этот казанский сирота уверен, что на его, Лазаря, даче сумеет хорошенько отдохнуть и поправиться, вдоволь надышаться свежим воздухом.

Казанский родич не стал ждать ответа и в тот же день отправился в путь-дорогу.

Увидав гостя, Лазарь Сокол снова обомлел. По тому, с какими чемоданами тот приехал, понял, что это надолго. И еще он понял, что ему, садоводу, придется уступить казанскому гостю свой уголок на веранде и устроить себе ложе где-нибудь под кустами, на соломе. Да, несчастный уголок уже тоже не принадлежал ему. Первую ночь он провел под чистым небом и здорово продрог под сильным дождем. Так жить дальше не было никакого смысла, и он себе в конце сада соорудил курень.

С того дня Лазарь с ужасом глядел на почтальона, боясь, что тот принесет ему какую-то новую неприятность, снова доставит какое-то неприятное письмо от какого-нибудь новоиспеченного родича или начисто забытой тетушки.

И откуда только они взялись на его голову? Подумать только! До того, как он себе соорудил эту злосчастную дачку, никто его не беспокоил, а тут повалили. Никогда его не баловали своими приездами – и на тебе!

Перед этим нашествием он, возвращаясь с работы, забегал в гастроном и булочную, чтобы захватить для себя какую-то мелочь. А теперь приходилось тащить на своем горбу полные авоськи, кошелки с продуктами. Как-никак, теперь приходилось снабжать всякой снедью не только какую-то тетю с двумя детьми, но и дядю из Казани. Отсутствием аппетита никто из них не страдал.

За считанные дни гости очистили то, что росло на деревьях, а ребятишки вытоптали все, что могло вырасти на грядках.

День за днем, возвращаясь с работы, Лазарь таскал на себе хлеб, картошку, бидоны с молоком.

А как же иначе? Ведь люди жили у него в домике, живые люди, и каждому хочется есть. На свежем воздухе аппетит разыгрывается. А гостям неохота бегать в жару по гастрономам.

Время шло, и Лазарю стало казаться, что этими гостями все окончится, но где там!

Его встретил сосед из тех, которые тоже посмеивались над ним, и говорит ему:

– Послушайте, сосед мой, мне сказали, что вы неплохую дачку отгрохали неподалеку от Днепра? Я, конечно, на всю дачу не претендую, но уголок какой-нибудь для меня, жены и двух дочурок на пару недель, надеюсь, найдется? Все же близкие соседи, свои люди. Вы мне не откажете. Ведь так? В крайнем случае, захвачу палатку и там будем жить.

Лазарь опешил. Он не успел и рта раскрыть, как тот поблагодарил и сказал, что еще сегодня приедет со своим семейством.

Появилась новая семья на даче. Девчонкам очень понравился этот уголок. Они только жалели, что фрукты с деревьев уже были съедены. Нравилось им, что отсюда близко к Днепру и можно будет здесь пожить не только две недели, а и целый месяц, пока вода будет теплая. Кроме того, они заявили, что в палатке они не собираются жить, ибо там будет душно, уж лучше, пожалуй, им будет обосноваться в курене, где живет дядя Лазарь… Как он хорошо сделан, просто красота!

И, недолго думая, они оккупировали курень.

Это совсем доконало Лазаря. И снова пришлось коротать ночи под чистым небом, прикрывшись своей шинелькой.

Теперь он уже не испытывал особого холода. Спалось неплохо под чистым небом, но вот на него обрушились комары, искусали до крови.

Всю ночь он не спал, воюя с комарами.

Он проснулся на рассвете с головной болью. Он уже решил было оставить гостям эту клятую дачу и уехать домой, ибо тут эти проклятые комары съедят его. Но как же можно так поступить? Домочадцы опять поднимут его на смех, и ему придется бежать тогда куда глаза глядят. И еще по одной причине он не мог бросить все и убежать: боялся, что малыши, эти юные вредители, которые каждый вечер разводят костер посреди сада, сожгут домик дотла. Вот и получилось – не встань и не ляг! А соседи-садоводы смотрели на него с участием. Подумать только, что получается. Столько человек намучился, пока построил себе домик, можно, кажется, спокойно жить с женой, детьми и внуками, но вот появились непрошеные гости, и бедный Лазарь вынужден спать под открытым небом, изо дня в день таскать на своем горбу кошелки со снедью.

Но так говорили доброжелатели. Находились и другие. Они стали писать анонимки в правление кооператива, чтобы отобрали у Сокола участок земли. Что ж это получается, выделили человеку участок, а он, мол, пускает дачников и зарабатывает кучу денег. Нашел себе нетрудовой доход. Куда смотрят финотдел и другие органы? Не сад получается, а черт знает что, частная фирма.

В анонимках говорилось, что он не только промышляет своим участком, но еще и жадничает. Сдает голую веранду, даже курень, шалаш сдает не иначе, как за определенную мзду, палатку поставил под деревьями и сдает внаем. На что это похоже? Что это значит?

Стали его вызывать в разные инстанции, приходила комиссия в составе бдительных суровых отставников и учинила бедному Лазарю подлинный допрос. Он с трудом доказал, что никакой выгоды не собирается получать от своих родичей и соседей.

Трудно было отбиться от настойчивых комиссий, но с горем пополам отбился.

Что и говорить, весело ему пришлось! Мало того, что после стольких трудов негде было преклонить голову – он спал под вишнею или черешнею, – он еще выслушал от членов комиссии по проверке такое, что ему и во сне не снилось. Кем только его не обозвали!

Он не мог успокоиться, понимая, что «добрые» люди еще не перевелись и через какое-то время они снова начнут писать на него всякие пакости.

А тем временем ему приходилось ранним утром, отправляясь на работу, записывать на бумажке, какие продукты ему надлежит привезти своим милым дачникам.

Домашние все время пилили его: отдал, мол, дачу чужим, а своим некуда деваться. С другой стороны, гости на него были в обиде из-за того, что он не всегда выполнял все их поручения в городе, к тому же иногда задер'живает-ся на работе. Обижались на него и из-за того, что приходилось им жить в тесноте и без особых удобств. Настойчиво советовали расширить дачу, веранду, так как в будущем году собираются снова к нему приехать и еще кое-кого из родичей захватить.

Когда счастливый обладатель собственной дачи после работы подходил к пристани, его не видно была из-за бесчисленных кошелок, авосек, которыми он был обвешан. И люди, глядя на него, шутя говорили:

– Ну и навьючился, как ишак… Видно, у человека зверский аппетит, только непонятно, почему он такой худущий.

Он смотрел на них с грустью и про себя думал: «Мне еще влетит от моих постояльцев. Даже половину заказов сегодня не выполнил». А сам посматривал на небо: не собирается ли дождь, не придется ли ему сегодня снова мокнуть?

С некоторых пор Лазарь Сокол стал замечать, что на него косо смотрят товарищи, с которыми работает. Они просто на него были в обиде. Что ж это получается, до того, как он стал фермером, обладателем собственной дачи, он был веселым, жизнерадостным, общительным человеком, а теперь совсем приуныл и даже никого не приглашает погостить на дачу?

Некоторые из них, не выдержав, сказали ему:

– Послушай, Лазарь, мы понимаем, что у тебя большая семья, а дача маленькая, надолго мы у тебя не можем поселиться, но хотя бы на два выходных дня мы можем к тебе забраться подышать свежим воздухом, сходить на рыбалку, переночевать?

Поди объясни, что сам ночует под открытым небом и проклинает тот день, когда занялся злополучной дачей.

Лазарь беспомощно развел руками и пробормотал:

– Что ж, с дорогой душой. Когда выберете времечко – пожалуйста, приезжайте.

И что вы думаете? В раннее субботнее утро возле дачи Лазаря Сокола раздался шум, смех. С десяток гостей приехало к нему. Некоторые были с женами и детьми.

Кто-то включил на всю катушку транзистор и взбудоражил свистом, ревом всю округу.

– Лазарь, дорогой, принимай гостей!

Окончательно растерянный, вышел навстречу хозяин дачи и, взглянув на ораву гостей, чуть было не лишился сознания.

– Милости прошу в наш шалаш, – заикаясь, сказал он, отступая от калитки, – заходите, коли пришли, и чувствуйте себя, как дома. Располагайтесь…

И гости стали располагаться. А он, хозяин дачи, стоял, не зная, где усадить гостей и что с ними делать.

Транзисторы разгулялись, загалдели с удвоенной силой, и он взялся за голову. «Что ж это будет? – думал он, чувствуя, как мозги налезают друг на друга. – Мало того, что мне приходится на фабрике слышать душераздирающие стоны циркулярок, разрезающих доски, грохот станков, свист пил, теперь только не хватало слышать этот скрип и гул „Спидол“.

Попросить товарищей, чтобы выключили свои коробки или гудели потише, было неудобно, – чего доброго, могут обидеться.

…Теперь он окончательно потерял покой.

Мало того, что негде приклонить бренное тело, теперь он вынужден будет привыкать к грохоту транзисторов.

Кажется, никогда раньше не страдал головной болью так, как теперь. Прежде он никогда не задумывался, где будет спать, теперь приходится каждую ночь искать местечко то под деревом, то под кустом. До этого ноги не болели, а теперь, когда приходится каждый день таскать кошелки с продуктами для. непрошеных гостей, болят. Ничего не скажешь, попал в хороший переплет, и не понятно, как избавиться от всего этого кошмара.

Помаленьку Лазарь Сокол стал подумывать над тем, что, возможно, жена была права, когда отговаривала его взять на себя такую обузу, уверяя, что эта затея до добра не доведет.

– Только наживешь себе врагов, – говорила она.

И в самом деле, если не перестанут штурмовать его и его дачу родичи, знакомые, соседи, придется подумать самым серьезным образом о том, как избавиться от своего имения. И как можно скорее.

…Да, конечно, если вам хочется спокойно и легко прожить свои годы, испытать удовольствие в этом мире, обрести почет и уважение родных и близких, знакомых, соседей, приятелей, послушайтесь нашего доброго совета: подыщите себе подходящий участок и постройте дачу. Она вам принесет много радости.

Наш добрый сосед Лазарь Сокол в этом убедился.