"Комиссар Его Величества" - читать интересную книгу автора (Кайл Дункан)Глава 13 Из глубины времен...Злые языки в лондонском Сити говорили, что проще опрокинуть в море Гибралтарскую скалу, чем вывести из равновесия сэра Хорейса Мэлори. И тем не менее старый банкир временами выходил из себя, просто он хорошо владел своими чувствами, и окружающие не догадывались о буре, бушевавшей в его душе. А между тем безошибочная примета была: Мэлори начинал брюзжать и раздражаться по любому поводу. Леди Мэлори после пятидесяти пяти лет совместной жизни знала своего мужа в доскональности, а потому за завтраком резко сказала: – Что происходит, Хорейс? Ты шипишь все время, как гремучая змея! Мэлори пробурчал что-то неразборчивое. Что-то про небольшую проблему в банке, ничего особенного. Однако от леди Мэлори отвязаться было не так-то просто. Сэр Хорейс изучал колонку траурных сообщений газеты «Таймс». Когда супруга вновь обратилась к нему, банкир сделал вид, что не слышит. Леди Мэлори позвала его еще раз, уже громче. – Да, дорогая? – Тебе нужно поскорее с этим покончить, Хорейс. – Ты имеешь в виду газету «Таймс»? – Я имею в виду твои проблемы в банке. Если ты не покончишь с ними, то они покончат с тобой. Ты понял, дорогой? – произнесла леди Мэлори повелительным тоном. – Хорошо, дорогая. Однако это легче было обещать, чем исполнить. С тем же успехом можно сражаться с подагрой, подумал Мэлори, много лет страдавший от этого недуга. Шофер Хорсфолл ловко вел «бентли», лавируя в потоке утреннего движения. В последнее время сибирские приключения Генри Джорджа Дайкстона не давали старому банкиру покоя ни днем, ни ночью. Он не мог спокойно есть, гулять, спать – Дайкстон и его несимпатичная, опасная история постоянно стучали молоточком в мозгу сэра Хорейса. Поэтому он и шипел, как гремучая змея. Накануне Мэлори решил взяться за дело всерьез и пригласил из Оксфорда Феликса Астона. Целый день они провели за «историческим анализом» – так назвал это занятие историк. Астон притащил с собой три здоровенных чемодана, набитых книгами. Сэр Хорейс был полон решимости задать несколько прямых вопросов и получить на них прямые ответы. – Скажите, Романовых расстреляли в Екатеринбурге? – сразу взял он быка за рога. – Видите ли, сэр Хорейс... Преобладает мнение, что, в общем, да... Однако существуют и сомнения, особенно в последние годы. Вот, например, Мэнголд и Саммерс... – Это еще кто такие? – Два репортера Би-би-си. Они написали книгу «Досье царя»... – Да, я читал. Они считают, что Николая расстреляли, а остальные члены семьи спаслись, правильно? – Вряд ли авторы согласились бы со столь категоричным резюме. Но они всесторонне исследовали все имеющиеся доказательства. – Значит, никто ничего толком не знает? – Да, сэр Хорейс. – Почему же дело окутано такой тайной? – Ну, если Романовых действительно казнили, то большевикам было бы выгодно, чтобы никто толком ничего не знал. Ведь они в то время очень волновались из-за реакции немцев. – Знаю. – А если немцы ничего толком не знали бы... – Понимаю. Расскажите мне теперь о деньгах Романовых. Мэлори весь обратился в слух – он всегда слушал очень внимательно, когда речь шла о делах денежных. К моменту исчезновения царская семья имела счета, как утверждают многие, в половине банков Франции, Британии и Соединенных Штатов. Банки, естественно, держали по этому поводу язык за зубами. В те времена царь считался богатейшим человеком на планете, а Романовы – богатейшим семейством. Это известие заставило Мэлори задать еще один вопрос: – Кто был наследником? – Судя по всему, никто. Мэлори напрягся еще больше – его супруга сразу бы это заметила. – Значит, все эти богатства так и хранятся нетронутыми с 1918 года! – Точнее, с более раннего срока, сэр Хорейс. В том-то и суть так называемого дела Анастасии, если это, конечно, действительно была Анастасия. Она потратила полвека, пытаясь доказать, что является младшей дочерью царя. – Но ей ведь это не удалось? – Нет. – Были ли другие иски от прочих наследников? – Ничего примечательного. Мэлори задумался. – Вы думаете, причиной тому неудачный иск Анастасии? – Сэр Хорейс, я занимаюсь историей, а не юриспруденцией. Однако думаю, что так оно и есть. Пока дело Анастасии рассматривалось в суде, остальные наследники выжидали. – Давайте внесем ясность, – сказал Мэлори. – Итак, существует огромная сумма денег... – – Так. – А иск рассматривался в течение... десятилетий. Существует два вердикта – один шестьдесят седьмого года, второй – семидесятого. Разумеется, оба не в пользу так называемой Анастасии. Если бы было принято иное решение... – То ей бы досталось все состояние! – Разумеется. Разговор углубился в детали. Мэлори интересовали подробности. Астон удовлетворял интересы банкира. Вкратце главное содержание беседы сводилось к вышеизложенному. Однако, прежде чем покинуть дом на Ательсгейт, 6 и вернуться в Оксфорд, историк преподнес еще два бесценных самородка информации. Первый представлял собой пространный отрывок из «Военных мемуаров Дэвида Ллойд-Джорджа». – Я пару раз встречался с этим старым негодяем, – задумчиво молвил Мэлори. – Конечно, когда он уже был в отставке. Когда он был премьер-министром? – С шестнадцатого года до двадцать второго. – И что же он пишет? Астон передал ему книгу. Это был первый том, страница восемьдесят вторая. Премьер-министр описывал ситуацию с поставкой вооружений во время войны. Немалое негодование вызывала у него практика некоторых оружейных концернов, принимавших заказы, «которые они были не в состоянии выполнить». Далее Ллойд-Джордж пишет: «...некоторые из них приняли гигантские заказы от российского правительства. Подписывая контракт с русскими, концерны наверняка знали, что им не под силу поставить в срок такое количество вооружения. Нарушение договорных обязательств оружейными концернами в значительной степени объясняет поражения русской армии в кампаниях 1914 и 1915 гг.». Мэлори оторвал взгляд от страницы: – Он что, имеет в виду компанию «Викерс»? – Да, и ее тоже. Тут достается всем, но «Викерсу» больше всего. Прочтите абзац про профессора Паре. Далее Ллойд-Джордж писал: «Профессор Бернард Паре, прославленный ученый, прекрасно знающий Россию и русских, составил подробный, взвешенный доклад о сложившейся ситуации. Паре побывал в Петрограде в 1915 году, а по возвращении представил мне весьма примечательный отчет о положении дел в России, предсказав грядущие грозные события...» – Посмотрите, видите теперь, что Паре пишет о «Викерсе»? – сказал историк. – Сейчас, минуточку, – ответил Мэлори и прочел: «Должен подчеркнуть, что срыв компанией „Викерс и Максим“ поставок вооружения в Россию... ставит под серьезную угрозу отношения между двумя странами. Русские поставили под ружье 7 миллионов человек. К тому времени, когда я уезжал из Петрограда, людские потери достигли чудовищной цифры в три миллиона восемьсот тысяч человек. Мне со всей определенностью сказали, что до сегодняшнего дня никаких военных поставок из Англии в Россию не поступало». Мэлори читал дальше: «...все русские считают, что поражения и ужасающие потери, равно как и необходимость бесконечного отступления, связаны со срывом поставок вооружения...» Следующий абзац потряс даже хладнокровного банкира: «В свою очередь это вызвало подъем недовольства властями. Если ситуация не изменится, могут произойти серьезные внутренние волнения. Боюсь, что серьезные последствия неизбежны». Мэлори отложил книгу. – Источник авторитетный, ничего не скажешь. – Да, на мой взгляд. Паре куда больше заслуживал доверия, чем старый мерзавец Ллойд-Джордж, – усмехнулся историк. – Если мы подведем итоги, картина получится очень простая. Первое: Россия заказывает «Викерсу» огромное количество вооружения. Второе: «Викерс» не выполняет условий контракта. Третье: в результате Россия теряет четыре миллиона человек. Четвертое: это приводит к революции. Пятое: прямое следствие – Екатеринбург, июль 1918 года. Все пять пунктов соединены прямой логической связью. – Верно, – вздохнул Мэлори. – Связь действительно прямая. Благодарю вас за потраченное время. – Благодарю вас за щедрую оплату, сэр Хорейс, – ответил Феликс Астон. – Если хотите, могу оставить вам книги. – Буду весьма признателен, и всего вам хорошего. Мэлори думал уже о другом. Его беспокоила одна мысль: «Викерс, Максим и К°», по сути дела, принадлежала Захарову. Вдруг сэр Хорейс дернулся. Историк уже стоял в плаще. – Минуточку! Прежде чем вы уйдете... – Да, сэр Хорейс? – Не хотите ли немного виски? – Мэлори встал и разлил по бокалам. – Скажите, а как должны были оплачиваться поставки вооружения? – Вы наверняка знаете об этом лучше, чем я, сэр Хорейс. Какие-нибудь кредиты, я полагаю. – Может быть, может быть. Но я вдруг вспомнил о депозитах Романовых в заграничных банках... – Но это ведь были частные средства. – Да? Я ведь этого толком не знаю. – Вряд ли царь стал бы расходовать свои личные средства на приобретение вооружения для армии, как вы думаете? – Да, вряд ли, – согласился Мэлори. – Во сколько ваш поезд? – Через сорок минут. Так что, боюсь, мне нужно поторапливаться. У меня сегодня назначен ужин с одним гостем из Америки... – Астон скромно улыбнулся. – Очевидно, меня хотят пригласить преподавать в Америку. – Может быть, мы можем встретиться и поговорить об этих деньгах завтра? – спросил Мэлори. – Завтра меня устраивает. И вот завтра наступило. Сэр Хорейс сидел у себя в кабинете, попивая кофе «Блу маунтин» и наслаждаясь сигарой «Ромео № 3» (хоть и в меньшей степени, чем обычно). В ушах у него все еще звучало напутствие леди Мэлори. Думал он, однако, не о супруге, а о Ллойд-Джордже. Ох уж этот старый дьявол, хитрее его никого не было. Так-таки никого? А как же Захаров? Ну и парочку они собой являли! Едва историк сел за стол и насыпал в чашку кофе сахара, как Мэлори ринулся в бой: – Расскажите мне об отношениях Ллойд-Джорджа и Захарова. – Эта материя окутана тайной. – Так я и думал, – кивнул сэр Хорейс. – Продолжайте. – Мало что известно. Однако есть одно интригующее обстоятельство. Как вы знаете, Захаров тщательно скрывал свое происхождение. Так и непонятно, кем он был на самом деле – грек, турок, анатолиец или русский. Все документы, свидетельствовавшие о факте его рождения, сгорели. В более поздние времена епископские капитулы выдавали ему самые различные свидетельства, но ни одному из них верить нельзя. – Да, я это знаю. Он всегда говорил, что родился в городе Мугла, в Анатолии. – Да, он так говорил, но не всегда, – поправил его Астон. – Тем не менее Захаров имел французское гражданство, и официальный адрес проживания у него тоже был на французской территории. – Допустим. При чем здесь Ллойд-Джордж? – Старый уэльсец сделал Захарову в восемнадцатом году шикарный подарок. Дал ему звание Рыцаря Ордена Британской Империи. – Это мне тоже известно. – С тех пор Захаров именовал себя «сэром Бэзилом». – Вы хотите сказать, что это было не по правилам? – Да, сэр Хорейс. А в двадцать первом году Ллойд-Джордж пожаловал Захарову звание Рыцаря Почетнейшего Ордена Бани. При этом сэр Бэзил оставался французским гражданином. Как вам это нравится? – Должно быть, все думали, что Захаров англичанин... – предположил Мэлори. – Что, Коллегия герольдов тоже – Думаю, ему пришлось попотеть, – пробормотал сэр Хорейс. – Ллойд-Джордж умел обделать дела и похитрее. Мэлори задумался. – Почему же тогда Ллойд-Джордж нападает на компанию «Викерс» в своих мемуарах? – Нападает, но не на Захарова. Речь ведь идет только о «Викерсе», а Захаров к тому времени в концерне уже не работал. – Они были друзья? Или просто оказывали друг другу услуги? – Полагаю, речь идет о взаимных услугах, – снова усмехнулся историк. – Возможно, точнее всего их отношения было бы назвать партнерскими. – Партнерскими? – повторил Мэлори. – Вот именно. Подумайте об этом. – Я внимательно слушаю. Итак, они были партнерами. В чем? Феликс Астон заколебался. – Сэр Хорейс, я почти на пределе. – Что вы имеете в виду? – Возможно, вам покажется, что я излишне осторожен, но, знаете, многие, кто пытался разнюхать подноготную Захарова, плохо кончили. – Плохо кончили? – Умерли при невыясненных обстоятельствах. Я знаю по крайней мере два таких случая. Одного нашли мертвым в отеле, другой утонул в озере в своем французском поместье. Вот я и говорю, сэр, что я почти на пределе. Мое правило – всегда соблюдать осмотрительность. Всегда. Я вижу, какого рода проблемы вас интересуют, хоть мне и неизвестно, каков мотив вашего интереса. И все же сообщу вам еще кое-что. Известно ли вам, что вскоре после того, как Россия вступила в первую мировую войну, в самом конце навигации, два британских военных корабля прибыли в Архангельск? Не уверен, что это исторический факт, хотя свидетельств тому множество. – Нет, мне об этом неизвестно. В чем там было дело? – Тогда же в газете «Нью-Йорк таймс» сообщалось, и впоследствии многие историки подтвердили это сообщение, что британские военные корабли взяли на борт груз золота из личных рудников императора. Затем корабли отбыли в Англию. Деньги были предназначены для оплаты поставок вооружения. Это был личный взнос царя на дело защиты родины. – И какая там была сумма? – Согласно различным свидетельствам, – тщательно подбирая каждое слово, сказал историк, – там было два целых семь десятых миллиарда долларов. Иными словами, в ценах 1914 года пятьсот миллионов фунтов стерлингов. – Черт подери! – воскликнул Мэлори, прошипев это ругательство на манер гремучей змеи. Все было совершенно ясно! Никаких ошибок быть не может, думал Мэлори. Историк ушел, унес свои книги, а старый банкир расхаживал взад-вперед по своему кабинету на Ательсгейт, 6. В мозгу его происходил сложный кулинарный процесс. Какая жалость, что сэр Бэзил сжег весь свой архив (при этом он чуть не спалил и свой особняк на авеню Фош в Париже). Наверняка там можно было бы найти документальное подтверждение тому, что вскоре после начала первой мировой Захаров совершил деловую поездку в Россию. Господи, думал Мэлори, вся эта история так и Пятьсот миллионов фунтов стерлингов! Причем вывезенных из России тайно, если не считать смутных слухов, проникших в прессу. Оружие поставлено так и не было. В результате произошла революция. Революционеры расстреляли Николая и Это значит, наследников не осталось. Или остались? Мэлори остановился и опустил взгляд. Его начищенные до блеска туфли ослепительно сияли на фоне красного ковра. Но это сияние несравнимо с блеском золотых слитков, хранящихся тремя этажами ниже, в знаменитом сейфе банка «Хильярд и Клиф». Несравнимо! Да, детали ему были известны. Сто миллионов фунтов в золотых слитках каждый по 400 тройских унций[1]было помещено в хранилище 1 января 1915 года от Рождества Христова. По согласованию с правительством ее величества слитки периодически выставлялись на всеобщее обозрение. В соглашении участвовал также Английский банк. Эта договоренность была необходима, поскольку за годы, прошедшие с 1915-го, государство не раз вводило строгие ограничения на хранение золотого запаса... Однако банк «Хильярд и Клиф» сделал властям настолько простое и выгодное предложение, что оно было принято и теперь освящено многолетней традицией. Мэлори воспринимал его как само собой разумеющееся. Условная сумма в сто миллионов считалась константой. Если цена на золото поднималась, некоторое количество слитков изымалось из хранилища на Ательсгейт, 6 и передавалось Английскому банку. Если цена на золото падала, слитки возвращались обратно. Казалось бы, чего проще. Но правительство и национальный золотой запас неизменно оказывались в выигрыше, потому что, несмотря на кратковременные спады, цена на золото неизменно росла. А банк тоже не оставался внакладе – ведь легендарный золотой резерв вселял в клиентов твердую уверенность в непотопляемости «Хильярд и Клиф». Мэлори стал думать о золоте. Лишь однажды, еще молодым человеком, он взял один из слитков в руки. Его пальцы до сих пор помнили слегка маслянистое ощущение. Золото – материал, весьма легкий для обработки. Во всем мире оно хранится под матрасами в виде слитков различной массы. Например, фирма «Джонсон Мэти», расположенная в Лондоне, выплавляет золото в слитках любых размеров, от 3,75 тройской унции и выше. Поставить новую маркировку на слитки ничего не стоит: расплавил, залил в новую форму, шлепнул штамп, и дело с концом. Можно, например, снять со слитка южноафриканскую маркировку и поставить вместо нее штамп Французского банка или «Швейцарского кредита». Пятьсот миллионов фунтов стерлингов. В ценах 1914 года. Господи Боже! Это был вклад в войну Николая Романова. Его военный бюджет. Но Ллойд-Джорджу тоже был необходим военный бюджет. «Невзирая на многочисленные обещания, вооружение так и не было поставлено», – докладывал Паре. Захаров и Ллойд-Джордж присвоили царское золото и использовали его в собственных целях: первый заложил основу своей финансовой империи, второй оплатил военные расходы. Просто и гениально, подумал Мэлори. Идея, разумеется, принадлежала Захарову... Но времени восхищаться замыслом предшественника не было. Ситуация требовала анализа. Итак, никаких наследников не осталось. Фактически царское золото унаследовали банк «Хильярд и Клиф» и британское правительство. Наследников нет потому, что невозможно юридически доказать факт смерти Николая. Царь, которому уже давно перевалило за сто лет, в юридическом смысле все еще не может быть признан умершим. Великая княжна Анастасия не смогла ничего добиться, и это неудивительно. Именно из-за вышеназванного юридического крючка прочие члены семейства Романовых не стали пытаться завладеть огромными денежными средствами, находящимися в заграничных банках. Почему? Возможно, им было что-то известно? Или просто судебные процессы стоят дорого, а двоюродные братья и племянники Николая знали, что добиться ничего не удастся? Да, скорее всего так оно и было. Таким образом, нужен несомненный прямой наследник или стопроцентное доказательство факта смерти. Одно или другое. Это ключ к баснословному состоянию. А Дайкстон находился в Екатеринбурге в июле 1918 года, причем по заданию Захарова! За ужином в тот лень сэр Хорейс Мэлори был явно не в своей тарелке. Мысли его были заняты одним: как бы перелить и перемаркировать слитки, хранящиеся в банковском сейфе. Банкир и не заметил, как покончил с бутылкой виски и открыл уже вторую бутылку кларета. – Это становится невыносимым, – развела руками леди Мэлори. – Сегодня ты шипишь, словно целый клубок змей! |
||
|