"Кодекс поведения" - читать интересную книгу автора (Смит Кристин)

Глава 3

Зал приемного отделения для высокопоставленных особ на Амсуне источал холодную роскошь семейного склепа. Джени поправила сумку и зашагала мимо статуй, выстроившихся вдоль прохода, покрытого ковровой дорожкой, едва поспевая за Эваном, который давал указания четырем офицерам амсунского подразделения. Каждый из подчиненных по очереди занимал место рядом с шефом, затем отходил, уступая место другому. Это напоминало смену лидера в велосипедном заезде. И так всю дорогу с тех пор, как два дня назад они покинули Вэйлен. Стоило Джени улучить минутку, чтобы расспросить Эвана о Лиссе, как тут же появлялся какой-нибудь советник и утаскивал его куда-то по делам.

Похоже, чтобы поговорить с Эваном, мне придется нацепить мундир и дослужиться до какого-нибудь звания. Способ, конечно, надежный, но Джени он никак не устраивал. Даже при сложившихся обстоятельствах она ни за что не согласилась бы поменяться местами с Эваном или с одним из его приближенных. Жесткие, отрывистые фразы, ни одного улыбающегося лица!

Министерство внешних отношений — это вам не шуточки. В то время, когда штаб-квартиры других министерств находились в Чикаго, а их представительства были разбросаны по всем колониям, министерство внешних отношений расположилось на планете Внешнего Круга Амсуне и лишь формально было представлено на Земле. Когда Пятнадцать лет назад

Давид Скрябин, отец Лиссы ван Рютер затеял перемещение, его решение мало кто одобрял.

Это сейчас очевидно, что он попал в самую точку. В основе внутреннего убранства приемного отделения Амсуна лежал цвет красного бургундского, служивший постоянным напоминанием представителям других министерств, у каждого из которых также был свой основной цвет. У министерства финансов — золотистый, у министерства коммерции и торговли — зеленый, у министерства внутренних дел — черный, а у остальных министерств — различного оттенка, в зависимости от того, под чью дудку они плясали.

Джени миновала портрет суровой темноволосой женщины, одетой в гимнастерку с высоким воротничком того же вездесущего оттенка. Все ожидали, что министр внешних отношений Анаис Уланова на последних выборах станет премьером. Когда же этого не случилось, все околоземные средства массовой информации были потрясены. Реакция колоний, напротив, была весьма сдержанной. Стоит ли сражаться за пастушеский посох, если все овцы и так твои?

Поравнявшись с очередным голографическим стендом в красно-оранжевых тонах, Джени закатила глаза. Такой интерьер был интересным дизайнерским решением, но на Джени он оказывал особое воздействие. Красный цвет, цвет крови, был своего рода сигналом для имплантированных клеток и действовал на нее как душераздирающий крик в ночи. Кроме всего прочего, во время движения сместилась линза. Джени отчаянно мигала, стараясь вернуть ее на место, но вместо этого пленка только прилипла к веку. Глаза и без того уже слезились, но когда край пленки загнулся и разорвался, слезы хлынули градом. Джени прикрыла рукой глаз и огляделась по сторонам, тщетно пытаясь отыскать указатель, ведущий к женскому туалету. — Мисс Тай?

Тай? Ах да, теперь ее так зовут. Риза Тай. Жозефанское гражданство. Не самый удачный выбор. Она ведь не говорит по-жозефански.

— Мисс Тай! — Эван оглянулся и встревоженно посмотрел на нее. — Что с вами? — В открытом глазу Джени, должно быть, читалась откровенная паника. — Ребята, я вас догоню. — Эван оставил своих озадаченных спутников и поспешил к Джени. — Я же говорил, что вам не стоит лететь так скоро после операции. — Он схватил Джени за локоть и потащил ее к лифту. — Только бы шов не разошелся.

— Ваше превосходительство, если нужен врач… — крикнул им вслед один из подчиненных.

— Нет-нет, — бросил Эван через плечо, заталкивая Джени в первую попавшуюся кабину. — Мы догоним вас у арапагских ворот через несколько минут. — Двери лифта с шипением закрылись. — Что случилось?

Джени измученно прислонилась к стене.

— Пленка порвалась.

— Что-нибудь можно сделать?

— Да. — Джени мелко дрожала. Помещение лифта заполнилось приятным ароматом лесных ягод. У Джени началось обильное слюноотделение. Передозировка красного сделала свое дело, а тут еще напряжение из-за испорченной линзы. Чтобы не замечать фруктового аромата, Джени принялась дышать ртом.

— Что с тобой? Я знаю, красный цвет тебя достает. — Бледное встревоженное лицо Эвана склонилось над Джени. Когда двери лифта открылись, Эван придержал Джени и первым выглянул наружу. Поглядев в обе стороны коридора, он выругался. — Вот черт, опять этот красный. Закрой глаза.

Джени плотно прижала к лицу ладони, а ее заботливый спутник повел ее. Открылась какая-то дверь и бесшумно затворилась.

— Можно? Какого цвета стены?

— Не бойся, приятный голубой оттенок.

Джени опустила руки. Что касается цвета стен, он действительно успокаивал, но кое-что в окружающей обстановке ее несколько смутило.

— Эван, это же мужской туалет.

— Ну и что? Это была ближайшая дверь к лифту. Что мне было делать? По коридору кто-то шел. — Эван нажал кнопку замка. — Вот так. Там сейчас появилась табличка «десятиминутная уборка».

— Если нас засекли мониторы…

— Это частная территория. Здесь Анаис всем заправляет, а я ей объясню что к чему, пошла она к черту. — Голос Эвана смягчился. — Ты так меня испугала, на тебе лица не было. У тебя что, случилось что-то вроде приступа?

— Нет. — Джени подошла к зеркалу. По черно-белой поверхности пленки пролегло несколько трещин. — Совместное действие стресса и обстановки. Нервозность момента. И имплантация дала о себе знать.

— Имплантация! — с отвращением повторил Эван. — Ты же из вспомогательного подразделения. Как ты могла позволить им такое с собой сделать?

— Вспомогательное или основное — все равно Служба, Эв. Когда тебе говорят снять штаны и нагнуться, ты делаешь это как миленький и думаешь о Содружестве. — Джени порылась в сумке. — Начальство решило, что имплантацию нужно делать всем. Не забывай, что накалялась ситуация Ломро — Винша. — Джени пожала плечами. — Не могу сказать, что отношусь к этому однозначно. С одной стороны, я не теряю голову в экстремальных ситуациях, почти как при имплантации постоянного транквилизатора. Если я получаю ранение в активной фазе, то возбуждаются надпочечники и щитовидка и раны быстрее заживают. — Джени посмотрела на себя в зеркало. Кожа больше не шелушилась, раздражение прошло. Последствия наксина прошли уже через два дня вместо двух недель. — Кроме того, притупляется боль.

— Может, это и помогло тебе выжить во время крушения, — добавил Эван и подбадривающе улыбнулся.

— Вот я и говорю, что отношусь к этому неоднозначно.

Джени извлекла наконец из недр сумки два флакона: один — с информационной жидкостью для формирования линз, другой — с активатором. Смешав содержимое пузырьков, она вздохнула:

— Иногда я жалею, что не погибла тогда вместе со всеми. Так было бы более справедливо. Или чтобы я погибла, а другие остались. — Она подняла глаза и встретила недоуменно-встревоженный взгляд Эвана. — Да не бойся, я не буду доставать тебя попытками самоубийства. Просто делюсь своими соображениями на этот счет.

— В самом деле? — Эван скептически посмотрел на нее. — На Земле я знаю несколько человек, с которыми ты могла бы продолжать этим делиться.

— И кто же это? — Джени аккуратно сняла поврежденную линзу. Ее черно-белые разбухшие от слез фрагменты влажно плюхнулись в раковину. — Эв, дорогой, если психотерапевты до меня доберутся, то уже не отпустят. — Джени открыла кран, набрала в пригоршню теплую воду и тщательно промыла глаз. Она не услышала, как Эван подошел к ней.

— О Боже! — вырвалось у него.

Джени посмотрела на себя в зеркало. Та же темная желтовато-зеленая радужка, но склера вместо белой была бледно-зеленой и при тусклом свете галогеновых ламп приобрела голубоватый оттенок. Не глаза, а позеленевшие пятаки. Слава Богу, зрачки не пострадали, их форма и размер остались прежними. Да и зрение не изменилось.

Эван скорбно смотрел на отражение Джени в зеркале.

— Господи, как же это случилось?

— Повреждена восстановительная ткань, так сказали врачи, а времени для ее наращивания не было.

— Врачи?

— Да, те самые. Джон Шрауд, Валентин Парини и Имант де Вриз.

Это были сотрудники ведомственной больницы, получившие направление на Рота Шера. Будучи высококлассными специалистами, они буквально заново скроили Джени после крушения. Наградили ее этими странными глазами и немеющими конечностями. После войны они продолжали работать вместе, создали Неоклону и теперь контролировали все лечебницы Содружества, которые приносили им кучу денег. Джени закинула голову и принялась отсчитывать капли информационной жидкости. Один… четыре, пять. Не закрывая глаз, она выждала десять секунд, необходимых для формирования линзы, и посмотрела в зеркало. Ну вот, теперь совсем другое дело. Привычный ясный темно-карий взгляд. Эван неловко кашлянул.

Может, стоит и вторую заменить?

— Я меняла три дня назад. В нормальных условиях их хватает дней на десять, минимум на неделю.

— Мне кажется, лучше все-таки подстраховаться. Джени выразительно посмотрела на Эвана в зеркало, и тот понимающе отвернулся. После секундного колебания Джени повторила всю процедуру заново.

— Ты уверен, что стоит во все это ввязываться? — внезапно спросила она.

— Если ты спрашиваешь, это уже что-то. — Эван повернулся к Джени лицом. — Значит, я могу надеяться, что ты не бросишь меня по меньшей мере до Падишаха.

— Амсун слишком близко от Вэйлена, на большем расстоянии я буду чувствовать себя увереннее.

— И как я пойму, что ты почувствовала себя достаточно уверенно?

— Никак. — Джени отскребла со щеки застывшую капельку информационной жидкости. — Я просто исчезну.

— С тебя станется. — Эван взобрался на стойку рядом с умывальником. — Прости, это было некстати.

— Вот именно.

— Ладно, прошлое забыто, приношу свои извинения. — Эван смущенно поерзал. — Как ты вообще? — Под недоуменным взглядом Джени он пожал плечами. — Эти два дня я был по уши в работе, впервые мы смогли поговорить с тех пор, как я вытащил тебя из той дыры.

— У меня все хорошо, Эван.

— В самом деле?

— В самом деле. — У Джени кольнуло в спине, и она измученно прислонилась к писсуару. — А ты?

— Прекрасно.

— Мне очень жаль. То, что случилось с твоей женой… — Джени запнулась. Она не умела подбирать слова сочувствия; все, что приходило ей в голову сейчас, казалось совершенно неуместным. Смерть не просто перевернула все вверх дном, она все разрушила. Уничтожила. — И твои дети… Это было ужасно.

— Ты права. И дня не проходит, чтобы я о них не вспомнил. — Эван поднял на нее глаза и вздохнул. — Ты хотела о чем-то меня спросить и не решалась, я знаю. Не стесняйся.

Тут подобрать нужные слова было еще труднее.

— Здесь, на отшибе, ходили разные сплетни. Поговаривали, что у вас с Лиссой были проблемы.

— Это правда. Тем не менее большую часть времени наш брак функционировал нормально.

— Ты говоришь как о какой-то машине.

— Большинство родовых браков и представляют собой более или менее отлаженные механизмы. — Глаза Эвана сверкнули как сапфиры на снегу. — Что-то я не припомню, чтобы тебя волновали всякие сплетни.

— Нет дыма без огня. И если дело дошло до следственной комиссии…

— Я же говорил тебе, Као и Уланова хотят меня убрать.

— Значит, ты их здорово достал.

— У меня нет твоего таланта злить противника, но я работаю в этом направлении.

— И все же чего-то ты не договариваешь, о чем-то не решаешься сказать.

— Что ты имеешь в виду?

Джени облокотилась о писсуар всем телом. Холод керамики проник через тонкую куртку. Такой же неприятный холодок закрадывался в душу.

— Что тебя беспокоит, Джен?

— Это связано с Кневсет Шерой, да?

— Я не знаю, но я уверен, что ты сможешь это выяснить.

— Да что ты боишься, ты же должен посвятить меня в суть дела.

— Нет, я даю тебе «а» и «b», а ты логически выводишь из них «с». Каким будет этот вывод и как ты его найдешь, всецело зависит от тебя. — Эван взглянул на часы. — Нам пора.

Он спрыгнул со стойки, открыл кран и вымыл руки.

— Прости, Джен, но если бы я упомянул Кневсет Шеру еще на Вэйлене, ты бы заупрямилась. Я не мог тебе этого позволить.

— Во что ты пытаешься меня втянуть?

— Ты можешь в любой момент выйти из игры. Все шишки все равно полетят на меня. Тебя считают мертвой, ты разве забыла?

Упершись руками в раковину, Эван выразительно посмотрел на Джени.

— Да сейчас родная мать тебя не узнает. Я тебя не узнал — представляешь, как ты изменилась? — Он не Глядя потянулся за одноразовым полотенцем. — А я знал тебя лучше любого другого.

— Постарайся не называть меня Джени, привыкай к Ризе. — Джени сунула флаконы в сумку и взглянула напоследок в зеркало. — Кстати, ты ведь знаешь, что я не говорю на жозефанском.

— Он похож на верхнеголландский.

— Уже легче, спасибо.

Эван повернул дверной замок.

— Справишься с красным цветом? Пока мы доберемся до шаттла, нам от него никуда не деться.

— Ничего, справлюсь. Он, конечно, немного меня взвинчивает, но думаю, все будет хорошо. — Джени подождала, пока Эван сменил табличку над входом, и вышла вслед за ним. — Знаешь, мне это кое-что напоминает. Эван остановился, припоминая, и улыбнулся.

— Ах да, тот спектакль в консульском театре. «Беккет». В антракте женский туалет был занят, ты пошла в мужской и…

— Попросила тебя посторожить дверь. Так мы и познакомились. — Джени похлопала Эвана по плечу. — Ты не разучился сторожить двери.

Это воспоминание их развеселило, и они от души насмеялись. Эван наигранно-торжественно предложил Джени руку, и когда двери лифта открылись, театральным жестом предложил ей войти первой. Другие пассажиры лифта заулыбались. Эта маленькая сцена привнесла разнообразие в их серые дни на АМсуне.

Можно считать, инструкции я получила. Джени прошла в глубину лифта, и Эван протиснулся вслед за ней. Они невольно оказались прижаты друг к другу, и эта вынужденная минутная близость заставила Джени сжаться. Только бы не подать виду.

Кневсет Шера. И дня не проходит, чтобы я не вспомнила… Джени прислонилась к стенке лифта, закрыла глаза, спрятанные за линзами, и сжала в кулак левую ладонь, словно это могло вернуть ей утраченную чувствительность.

— Пусть это будет для тебя чем-то вроде деловой поездки, сочетаемой с отдыхом, — сказал Эван. Он кивнул стюарду, тащившему в ручном скиммере багаж Джени.

Поправка — багаж Ризы. Джени с улыбкой посмотрела вслед стюарду, который исчез за дверью ее комнаты. Ей не верилось, что один человек может утащить одновременно семь огромных кожаных сумок.

— Я распакую вещи, пока вы будете обедать, мадам, — предложил белокурый стюард, услужливо улыбаясь. Джени улыбнулась ему в ответ, вложив в улыбку всю доброжелательность, на какую она была способна, и вернулась в комнату, встретив гневный взгляд Эвана.

— Но не забывай, что отдых в этой поездке не главное. — Он пересек просторную гостиную и плюхнулся в кресло. — Разумеется, я не смогу полностью загрузить тебя работой в течение этих пяти недель, и то, чем ты будешь заниматься в свободное время, твое личное… дело. — Эван сосредоточенно поправил воротничок черной формы и вперил взгляд в стенку напротив.

— Постараюсь свести сексуальные оргии к минимуму, сэр, — спокойно ответила Джени.

— Я вовсе не это имею в виду.

— Я прекрасно знаю, что именно ваше превосходительство имеет в виду. Пользуясь моментом, а также учитывая те ситуации, в которых мне довелось оказаться в прошлом, хочу вашему превосходительству напомнить: если бы я относилась к тому типу женщин, которые думают половыми органами, я была бы мертва еще много лет назад.

— Я… — запнулся на полуслове Эван. Он медленно встал. — Риза, вы весьма красноречиво изложили ситуацию. Приношу свои извинения за то, что смел о вас плохо подумать. Я вас недооценивал.

— Я думаю головой, — продолжала Джени, — и если она подсказывает мне, что можно, — тогда другое дело.

У Эвана отвисла челюсть. Он, казалось, не знал, куда деть руки, пока не засунул их в карманы. Задравшиеся полы пиджака лишили его министерской представительности.

— Обед, — в конце концов выговорил он, — состоится в моей личной столовой. Через час после взлета. У нас будут гости. — Он окинул взглядом светло-коричневый комбинезон Джени, который был ей несколько великоват. Тот самый, который она выпросила в транспортном бюро потерянных вещей. Необходимо соответствующим образом одеться.

— Слушаюсь, сэр! — улыбнулась Джени в ответ на официально холодную улыбку Эвана и проводила его до двери. —

И не забудьте пометить вилки, чтобы я знала, какой когда пользоваться, — добавила она, когда он уже вышел в коридор.

Дверь закрылась прежде, чем он успел что-либо ответить, но с достаточной задержкой, чтобы Джени успела заметить, что Эван не потерял свою трогательную склонность мгновенно краснеть.

От досады Джени легонько стукнула лбом о дверь. Слишком поздно бунтовать. На «Арапаго» уже был включен пред-взлетный блокиратор. Ей придется воспользоваться системой экстренной отмены блокировки. Однажды я это уже делала. Но не на корабле правительственного класса. Здесь же есть ребята из службы безопасности, готовые в любой момент открыть огонь, и Джени не успеет отключить сирену, как превратится в булочку, начиненную пулями вместо изюма.

Ничего, оторвусь на Падишахе. Джени окинула взглядом свою гостиную. Роскошные апартаменты в бледно-желтых и кремовых тонах с множеством полочек и шкафчиков. Джени заглянула было в один из шкафчиков, как вдруг услышала, что дверь отворилась.

— Мадам? — На пороге стоял знакомый стюард с подносом в руках, уставленным выпивкой. — Вам ничего не требуется перед обедом?

Джени приосанилась.

— Нет, спасибо.

— Я подумал, что, возможно, вы пожелаете чего-нибудь выпить.

— Пожалуй. — Джени едва заметно кивнула, всем своим видом давая понять, что не намерена долго продолжать беседу.

— Jeune Mary?

— Угу.

Что это еще за «юная Мари»?

Молодой человек до краев наполнил небольшой стаканчик напитком гранатового цвета и протянул его Джени. Она поднесла стакан к губам, рассчитывая быстро выпить и поскорее избавиться от назойливого гостя, как вдруг ей в нос ударил резкий аромат каких-то ягод.

— Вам нравится, мадам? — услужливо поинтересовался стюард. — Новинка с Сэрры.

— Jeune Магу — это такая ягода, да?

— Да, мадам. Что-нибудь…

— Ничего не нужно. Можете идти. Мне надо переодеться. — Джени с трудом удалось подавить отрыжку, пока стюард собирал свой поднос. Когда же дверь за ним закрылась, она буквально упала на ближайший стул. Внутри все горело. Рука дрожала, роняя на ковер красные капли зловонного ликера. Джени поспешила в ванную и вылила ликер прямо в раковину, открыла краны и не выключала воду до тех пор, пока не осталось и следа запаха.

Эван сам справится. На Падишахе я от него отделаюсь. Он не нуждается в ее помощи, кризис пройдет, и Эван еще покажет, на что он способен. И в политике, и в личной жизни. Нет сомнений, ему удалось куда легче справиться с потерей, чем ей.

Справиться? Куда уж.

Восемнадцать лет прошло, но душевная рана так и не зажила.

Тебе придется горы свернуть, чтобы вывести на чистую воду подонков из Кневсет Шеры, Килиан. Хватит ли у нее силенок?

Джени села на край ванны и расстегнула ботинки. Эван говорит, что стоит попробовать начать все сначала. С другой стороны, его карьера под угрозой, и он готов сказать все, что угодно, лишь бы склонить ее на свою сторону, и умолчать о том, что могло бы ее отпугнуть. Он четко видит перед собой цель, и его волнует только то, победит он или проиграет. Неисправимый прагматик. Еще с тех пор, как он впервые покинул родительский дом, получив должность представителя консульства, какие бы соблазны свернуть с пути истинного перед ним ни открывались, он всегда держал ухо востро.

Итак. Не исключено, что Эван был неискренним с ней, когда говорил, что у нее есть возможность начать все сначала. Тем не менее это не перестает быть правдой. Вся информация о ней хранится на Земле в секретном архиве. Возможно, ей удастся разузнать нечто такое, что поможет ей залечить незаживающие раны прошлого, что она сумеет использовать для помощи Эвану, да и самой себе.

Боже мой, сколько можно играть в благородство. Стоит мне попытаться кому-то помочь, я жестоко расплачиваюсь за это. Все, на Падишахе мы распрощаемся. Джени принялась расстегивать ремни комбинезона. Движения спокойные и уверенные. Но в душе-то все кипит. Эван был прав, двадцать лет — не шутка, и все же он узнал ее без особого труда. Эта мысль не давала покоя Джени. Решение будет принято, а сейчас она должна подготовиться к обеду. И Джени отправилась в спальню, чтобы подыскать в необъятном гардеробе Ризы какой-нибудь представительный наряд, сообразный случаю.

В отличие от апартаментов Джени, убранство переходов и коридоров на «Арапаго» было весьма непритязательным: голые стены из бледно-серого композита, темно-серые полы, поглощающий шум шагов линолеум.

Джени едва поспевала за своим проводником, весьма потрепанным Посыльным Первого Класса, который был определенно проинструктирован доставить мисс Тай к обеду без опозданий. Каждый шаг острой болью отдавался в поврежденном бедре. Выбор наряда оказался непростой задачей. Джени пришлось перемерить кучу шмоток, пока она не остановилась на прилегающем, до пола, темно-синем платье с бретелькой через одно плечо.

Семь чемоданов тряпок — и ни одна не подходит! Джени в очередной раз споткнулась, наступив на подол платья, едва поспевая за ППК, который был куда более разумно обут, нежели она сама. Ее любимые ботинки мирно стояли под кроватью. Нужно отдать им должное, они изрядно истоптались.

Теперь же на Джени были сплошь состоящие из узеньких ремешков серебристые босоножки на совершенно безумном каблуке. Эти не полетели в утилизатор лишь потому, что благодаря их высокому подъему платье не волочилось по полу.

Она была настроена решительно. Если Эван хочет от нее чего-то добиться, пусть выкладывает все карты. Недомолвками она сыта по горло.

Поликоттоновый ремень сумки врезался в обнаженное плечо Джени. Такой выбор дамской сумочки скорее всего шокирует приглашенных, но Джени было наплевать. Есть вещи, которые уважающая себя женщина всегда должна иметь при себе. Например, пистолет. Так что выше голову и вперед. Давненько ей не приходилось наводить на себя такой лоск.

— Мадам, это здесь. Посыльный бесшумно остановился перед раздвижными дверьми, на каждой половине которых был выгравирован герб министерства внутренних дел, и громко постучал. Дверь тут же отворилась.

— Спасибо, сэр, — бросила на ходу Джени и юркнула в ближайший угол как раз в тот момент, как Эван во всем своем великолепии шагнул в зал.

— Вот так-то лучше, — просиял он и протянул Джени руку. — Я это платье сам присмотрел, — добавил он и провел Джени в комнату. — Хочу заметить, у меня превосходный вкус.

Джени одернула платье.

— Слишком узкое.

Эван поотстал, чтобы оценить вид сзади. Джени буквально затылком чувствовала его пронизывающий взгляд.

— Ничуть, — возразил Эван, — просто позволяет убедиться, что у тебя все еще сохранилась талия. Твой предыдущий наряд ее отнюдь не подчеркивал. Я уж было подумал, что ты ее безвозвратно потеряла.

Когда они проходили через гостиную, Эван многозначительно кашлянул:

— Не сказать, чтобы сумочка была выбрана удачно.

— Зануда, — процедила сквозь зубы Джени и прошла вперед. Темно-зеленая обивка мебели с серебристыми вкраплениями прекрасно Гармонировала с дорогими вазами и статуэтками, среди которых были как современные безделушки, так и настоящий антиквариат. Джени хотела было съязвить, что эти апартаменты были куда просторнее тех дыр, которые ей доводилось называть домом, но от запахов, доносящихся из столовой, у нее потекли слюнки. Джени ускорила шаг. Боже, я просто умираю с голоду! Последние месяцы она постоянно недоедала, и ей уже начало казаться, что так будет всегда.

Но стоило им войти в столовую, ее аппетит тут же улетучился. Две пары глаз удивленно смотрели на вошедших. Эван сгреб руку Джени, а та попыталась изобразить на лице жалкое подобие улыбки. Джени узнала присутствующих по многочисленным портретам, развешанным на стенах Гув-Холла! Что ж, возможно, это платье было и не такой уж плохой идеей.

Эван шагнул вперед.

— Риза, позвольте представить вам двух уважаемых сотрудников нашего министерства. — Эван кивнул в направлении высокого темно-русого мужчины в щеголеватом бледно-сером костюме. — Это Дюриан Риджуэй, мой пресс-секретарь.

Джени заставила себя протянуть руку, а Риджуэй искривил губы в некоем подобии улыбки и медленно смерил ее взглядом.

— Очень приятно, мисс Тай. — Его непринужденные манеры контрастировали с холодным блеском голубых глаз. — Я с нетерпением ждал возможности познакомиться с вами. — Он говорил с едва уловимым акцентом, по которому было сложно судить о его происхождении.

Похоже, он с Земли, англичанин, решила для себя Джени. Сначала ей показалось, что он из Ныо-Манкса, но ни один уважающий себя манксианин не появится на людях с экстравагантным бесформенным узлом из пурпурного шнурка вместо галстука. Свернувшийся осьминог, подумалось Джени. Быть может, это следует понимать как проявление чувства юмора?

Кивком Риджуэй пригласил подойти хрупкую девушку, которая буквально затерялась среди мебели.

— Это мой заместитель, Анжевин Уайл.

Анжевин подошла к ним. Ее наряд — облегающее, медного цвета платье из газа в сочетании с туфлями на опасных для жизни каблуках — похоже, также доставлял ей немало хлопот. Где Джени могла видеть это лицо? До боли знакомый малахитовый взгляд, рыжие кудряшки вперемежку с золотистыми прядями, этот упрямый подбородок.

Так вот что. Оказывается, я училась вместе с твоим отцом. Было время, мы с Хэнсеном Уайлом строили грандиозные планы, мечтали горы свернуть. А потом все рухнуло в одночасье. Она ответила на вялое приветствие Анжевин.

Эван пригласил всех к обеденному столу, где уже ждало первое блюдо — призывно поблескивавшие в свете галогеновых ламп овощные пудинги.

— Я рад возможности вас познакомить, — сказал Эван, отодвигая для Джени стул. — Мне кажется, не стоило откладывать знакомство до возвращения на Землю.

— Уж пожалуй, — ворчливо согласился Риджуэй, в свою очередь ухаживая за Анжевин, — тем более что на борту такие документы. — Он кивнул в сторону стоявшего в углу никелированного кейса. — А судно к тому же не обеспечено надлежащей охраной.

Взгляд Джени упал на двойной сенсорный замок кейса, и ее охватил легкий трепет от ощущения причастности к чему-то сверхсекретному. Давненько ей не приходилось иметь дело с бумагами ограниченного доступа.

— Если ты сомневаешься в надежности «Арапаго», дорогой Дюриан, это само по себе большая неприятность. И если «Арапаго» ненадежен… Дюриан, дорогой, от чего мы уж точно не защищены, так это от ворчания всяких перестраховщиков. — Эван пронзил узенькой двузубой вилкой небольшой кусочек золотисто-коричневого желе в форме морской звезды и отправил аппетитно покачивающееся лакомство в рот. — Я ценю твою осторожность, но надеюсь, что и в этот раз ты сгущаешь краски.

— Возможно. — Риджуэй старательно пытался наколоть дрожащий оранжевый шарик, но тот упорно соскальзывал с вилки. — Эти медузы! — Он нервно усмехнулся. — Не знаю, как вы, а я их есть совершенно не умею.

— Она, наверное, испугалась твоего галстука, — вставила Анжевин Уайл, безупречно разделываясь со своей порцией. Она неспешно, умиротворенно жевала, и при этом холодный металлический блеск ее зеленых глаз прекрасно гармонировал с никелированной поверхностью стоявшего рядом кейса.

Эван многозначительно кашлянул и потянулся за своим бокалом.

— Действительно, Дюриан, он несколько шокирует.

Риджуэй потрогал свое экстравагантное украшение и улыбнулся. Одними губами. Мимолетный испепеляющий взгляд, брошенный на Анжевин, обещал основательную взбучку в тесном кругу за звуконепроницаемыми дверьми.

Доченька вся в отца. Джени опустила глаза, чтобы скрыть улыбку. Наконец она почувствовала себя на «Арапаго» в своей тарелке.