"Риск – хорошее дело!" - читать интересную книгу автора (Стил Джессика)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ну и что же ей теперь делать? Не торчать же столбом в прихожей до скончания века. Он стоял у окна, но, когда она вошла в комнату, сразу же повернулся к ней лицом. Мэррин сглотнула, собираясь с духом для решительного отпора.

– Не предлагаю тебе сесть, – заявила она, с вызовом глядя на него. – Надеюсь, разговор не займет много времени.

Ноздри Джерада дрогнули, выдавая его отнюдь не дружелюбное настроение, но он быстро взял свои эмоции под контроль.

– Ты взяла ссуду у ростовщиков? – спокойно спросил Джерад.

– По—моему, ты отомстил мне сполна, теперь – мы квиты, – резко проговорила Мэррин. – Я искренне благодарна тебе за то, что ты выручил меня из беды. В своей записке я упоминала об этом, но…

– В твоей записке также говорилось, что «окончательный расчет устраивает нас обоих», – процитировал он.

Потом прямо посмотрел ей в глаза и твердо произнес:

– Так вот, Мэррин Шеперд, я приехал, чтобы заявить: меня окончательный расчет не устраивает.

Мэррин захлопала длинными ресницами.

– Хочешь получить проценты? Хорошо, я заплачу их тебе.

Джерад скрипнул зубами.

– Довольно оскорблять меня! Я имел в виду, что никакого окончательного расчета между нами нет и быть не может. Мэррин, пойми, наши отношения не завершены. Ты ведь знаешь…

– Я знаю то, что ты раздражен, – прервала она его. – И знаю почему. Я нарушила твои планы. Тебе хотелось пожить спокойно, хотелось отдохнуть от посягательств матери и сестры на твою свободу. А я все перечеркнула своим отказом и дальше притворяться твоей… гм… подружкой.

– Об этом я даже не думал…

У Мэррин отвалилась челюсть.

– Ч—что? Что ты сказал?

Не отрывая от нее глаз, Джерад глубоко вздохнул.

Напряжение сошло с его лица. Он немного помолчал, словно обдумывая свои слова, а потом заговорил вновь:

– Насчет Пьера я сказал тебе истинную правду: он будет за границей в течение года. Правда и то, что в его отсутствие моя мать, заручившись поддержкой любимой сестрицы Веды, переключила все свое внимание на меня и мою беспутную, с ее точки зрения, холостяцкую жизнь. – Он выдержал недолгую паузу и продолжал: – Но с ее матримониальными планами, уж поверь, я бы с легкостью справился сам.

– П-присядь, пожалуйста, – предложила Мэррин и с преувеличенно тяжелым вздохом покачала головой, всем своим видом показывая, через какие ужасные муки ей пришлось пройти.

– И ты только сейчас рассказываешь мне все это? Что наше соглашение не было необходимо?

– Ну, я бы так не сказал, – возразил Джерад. – Оно было необходимо – для тебя.

– Благодарю, это очень благородно с твоей стороны. – Мэррин хотела вложить в свой голос максимум сарказма.

– Сейчас поясню. Поговорив с тобой на следующий день после того, как я одолжил тебе деньги, я понял, что ты – натура целостная, честная и чрезвычайно гордая. А это означало одно: ты была твердо намерена любым доступным способом отработать те две тысячи фунтов. Мне предстояло этот способ придумать.

Боже, как сильно она любит его! Мэррин испугалась, что ее чувства слишком очевидны, поэтому достаточно резко произнесла:

– Еще раз благодарю. Кстати, ты сам велел мне прийти на следующий день.

– Верно, но, давая тебе две тысячи, я даже не думал, что когда-нибудь снова увижу тебя или одолженную сумму.

Наверное, ей не удалось скрыть свое изумление, потому что Джерад вдруг широко улыбнулся. И вновь ее влюбленное сердце отреагировало на его улыбку, да так, что Мэррин с трудом овладела собой.

– Значит, историю о том, что тебе необходима ширма в лице «постоянной подруги», ты просто выдумал?

– Возможно, мне не следовало этого делать, – признал Джерад. – Но ты хотела отработать полученные деньги. С другой стороны, я заметил, как заблестели глаза моей матери, когда она впервые увидела тебя: ведь за минуту до этого я сообщил ей, что наконец—то встретил хорошую девушку и что намерения мои серьезны. Вот тогда—то план окончательно созрел в моей голове.

– Ну да, одним ударом убил двух зайцев: на время освободился от опеки матери и дал мне возможность отработать полученные деньги, – медленно проговорила Мэррин.

– Да, что—то вроде того, – согласился Джерад. – Однако должен признаться, что сначала этот обман был невинной… гм… шалостью, и я никак не ожидал, куда этот обман заведет меня.

За последнее время на Мэррин обрушилось столько всего, что ее мозги просто отказывались работать. К тому же ей хотелось показать Джераду, будто все услышанное не очень—то ее трогает.

– Послушай, у меня что—то голова разболелась, – сообщила она.

Джерад посмотрел на нее так, что она испугалась, не переиграла ли. Сейчас встанет и уйдет, с ужасом подумала она. Но Джерад не привык оставлять что—то невыясненным, поэтому продолжал сидеть на своем диванчике, пристально изучая лицо Мэррин.

– Скажи, почему ты так настроена против меня? – наконец спросил он. – Чем я заслужил твое раздражение? Тем, что перестал…

– Не городи ерунду!

Он улыбнулся какой—то странной улыбкой, значение которой ускользнуло от Мэррин. Но она была благодарна Джераду за то, что он не стал развивать эту щекотливую тему, а вернулся к предыдущей:

– Как бы то ни было, Мэррин, обещаю, что отныне между нами не будет места недомолвкам и лжи. Они остались в прошлом. А с проблемами, связанными с моей матерью, я давно привык справляться сам. Пусть тебя это больше не волнует.

– Ты говоришь о тех женщинах, с которыми она знакомила тебя?

– Именно о них, – подтвердил Джерад, не отрывая от нее глаз и тем самым не давая ей возможности отвернуться. – Здесь для меня все просто, я хорошо знаю, как мне поступать. Все проблемы появились в тот день, когда я встретил тебя, Мэррин.

О чем это он? Сердце Мэррин тревожно забилось, но ответа ей не подсказало. Однако пауза слишком затянулась.

– Получается, что единственный человек, которого следует винить, – это я, – выдавила она из себя.

И едва не лишилась чувств, когда Джерад вдруг подался вперед и оказался так близко, что они чуть не стукнулись лбами.

– Как можно в чем—то винить тебя, если только благодаря твоим стараниям семейство Шеперд держится на плаву!

Мэррин молча смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова, а он завладел ее рукой и нежно произнес:

– Иди ко мне.

Джерад притянул ее к себе и, пересадив на диванчик рядом с собой, поцеловал. Поцеловал! Мэррин, не ожидавшая ничего подобного, поняла, что близка к самому настоящему обмороку.

– Хочешь выпить кофе? – спросила она, полагая, что в данной ситуации это самый подходящий вопрос.

Джерад мягко улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Я хочу, чтобы мы с тобой все обсудили, дорогая.

Дорогая! Слово долго еще вибрировало в ее ушах.

– Ах, да… – пробормотала Мэррин, придя, наконец, в себя. – Ты говорил… – она замолчала, стараясь собраться с мыслями, – говорил что—то о проблемах…

– …возникших в день нашего знакомства, – закончил за нее Джерад. – Никогда не прощу себе тот цинизм, с которым разговаривал с тобой, и недоверие к твоему рассказу об ограблении.

– Ты вел себя как свинья.

– Согласен, – не стал спорить Джерад, чем привел Мэррин в легкое замешательство. – В свою защиту могу сказать одно: тогда еще и месяца не прошло, как Пьер притащил в дом еще одну жертву, которая тоже сослалась на финансовые неприятности, а потом украла у нас несколько антикварных статуэток и сбежала. Таким своеобразным образом она отплатила нам за добро.

Потрясенная Мэррин провела ладонью по лбу.

– Неудивительно, что ты вел себя так настороженно.

– Это длилось недолго. Твое достойное поведение, когда ты заявила, что тебе не нужны мои деньги, тронуло мою душу, разрушило стену недоверия. А еще два дня мне понадобилось для того, чтобы понять, что ты – особенная. Это моя мать считает, будто ее старший сын знаток женских душ, а на самом деле я в этой области полный профан.

У Мэррин пересохло в горле. Она – особенная? Ей не послышалось? Может, он смеется над ней? Конечно, смеется, решила она, вспомнив потрясающую красоту Исидоры Томас.

И тут же Мэррин охватило желание отсесть подальше от Джерада, чтобы он не смог понять, как она взволнованна. Но какая—то сила буквально приковала ее к месту. И пусть ревность к Исидоре застилала ей глаза, Мэррин не хотела, чтобы Джерад сейчас ушел.

– Ну, я, кажется, сполна расплатилась с тобой, – сказала она неожиданно для себя самой.

– Я и думать забыл о тех двух тысячах.

Замолчав, Джерад сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох, будто хотел успокоиться. Странно, подумала Мэррин, с чего бы ему волноваться? Но додумать мысль до конца не успела, потому что он огорошил ее признанием:

– Для меня имеет значение лишь твое присутствие в моей жизни!

Глаза Мэррин полезли на лоб.

– М—мое п—присутствие?.. – Неужели этот визгливый голос принадлежит ей?

Джерад опять перевел дыхание.

– Я все время думал о тебе. Чем чаще встречался с тобой, тем сильнее ощущал потребность увидеть тебя снова.

Мэррин сглотнула и недоверчиво помотала головой.

– Это неправда!

– Зачем мне врать? Я предлагал встретиться, а ты говорила, что у тебя свидание с каким—то парнем. Впрочем, я не могу тебя ни в чем винить. Ты удивительная женщина, Мэррин.

Ох, Джерад, прекрати! Еще одно слово – и я паду к твоим ногам! Мэррин хотела как-нибудь отшутиться, сказать что—то вроде: «Бьюсь об заклад, ты говоришь это всем мало-мальски привлекательным девушкам», но не смогла. Вместо этого едва слышно пробормотала:

– О чем ты говоришь, Джерад?

Он наклонился к ней, поцеловал в уголок рта, а потом негромко, и тоже без улыбки, произнес:

– Я говорю, Мэррин, о том, что чем больше я общаюсь с тобой, тем сильнее убеждаюсь, какой ты чудесный человек. Без всяких видимых усилий ты заставляешь меня шутить, смеяться, наслаждаться жизнью. С тобой я чувствую себя легко, как ни с кем другим. Я пригласил тебя на семейное торжество, чего никогда раньше не делал, и буквально наслаждался каждой минутой, проведенной рядом с тобой. Помнится, как—то ты спросила, намерен ли я и дальше притворяться, что у нас серьезные отношения. Так вот, я понял, что больше не притворяюсь, что мое отношение к тебе очень серьезно.

Мэррин по—прежнему не знала, верить ему или нет.

– И ты боролся со своими… чувствами? – облизнув пересохшие губы, спросила она.

– Конечно, боролся, – не стал увиливать от прямого ответа Джерад. – А с того понедельника, когда уехал, оставив тебя в «Березовой роще», я вообще ни минуты не находил себе места.

– Ох! – выдохнула Мэррин, осознав, что Джераду пришлось так же туго, как и ей самой.

Но он не совсем правильно истолковал ее «ох».

– Ты удивлена, и это понятно. Понимаешь, в понедельник… я сгорал от страсти к тебе и видел, что ты тоже хочешь меня. Так что же произошло? Я напугал тебя? Весь день я провел как в кошмаре, думая только о тебе. А вечером ты врываешься в мой дом и обвиняешь меня в хитроумном плане совратить тебя. Когда ты ушла, я понял.

– Понял? – тупо переспросила она. – Что понял?

Пусть объяснит все человеческим языком, просто и доступно, иначе она немедленно, сию же секунду сойдет с ума!

Джерад посмотрел в широко распахнутые синие глаза Мэррин, потом медленно провел ладонью по ее щеке.

– После твоего ухода я не спал всю ночь. И понял, что люблю тебя, моя милая, моя дорогая Мэррин. Собственно, я сделал это открытие уже сравнительно давно, но боялся признаться в своей любви и тебе, и самому себе.

– Боже! – хрипло вскрикнула она.

– Да, я тоже был потрясен, поверь мне. Ты ушла из моего дома, унося в своем сердце ненависть ко мне. Я решил дать тебе время успокоиться, но сегодня захотел повидаться с тобой, потому что еще одну бессонную ночь мне просто не пережить. И что же я нахожу дома? Конверт с твоим чеком и припиской об «окончательном расчете».

Мэррин казалось, что у нее дрожат все внутренности. Глядя в его серые – такие любимые! – глаза, она боялась пошевелиться, боялась даже моргнуть, чтобы не спугнуть волшебное мгновение. Неужели это не сон?

А Джерад нежно поцеловал ее и, не встретив сопротивления, улыбнулся.

Мэррин улыбнулась в ответ.

– Ты позвонил мне… ну, туда, где я раньше жила?

– Вскрыв письмо, тут же бросился к телефону.

– И мой отец сообщил тебе, что я переехала к дяде Амосу?

– Он сказал, что тут больше свободного места. Ты меня любишь?

Вопрос прозвучал неожиданно, хотя мгновение спустя Мэррин поняла, что подспудно давно желала услышать его.

– Да.

– О, Мэррин! – в восторге выдохнул Джерад. – Ты встретила меня так агрессивно, что я не мог и надеяться на ответное чувство.

Мэррин прикрыла глаза и улыбнулась.

– Ну да, я накинулась на тебя, как самая настоящая мегера! Господи, а ведь мы оба подвергались огромному риску, когда решили разыгрывать из себя влюбленных!

– Риск – благородное дело.

– И очень хорошее! – согласилась она.

Джерад опять целовал ее, и она, обвив руками его шею, подставляла ему свои губы, требуя новых и новых поцелуев.

Спустя несколько минут Джерад слегка отстранился и, взглянув в ее глубокие, как море, глаза, тихо спросил:

– Когда ты узнала?

– О чем?

– О том всепоглощающем чувстве, которое приходит неожиданно и заполняет все твое существо, с которым невозможно бороться, как невозможно прыгнуть через собственную голову. Короче, когда ты узнала, что любишь меня? Только не стесняйся, говори начистоту.

Мэррин улыбнулась, но ответила уклончиво:

– Ну, узнала по некоторым признакам.

– По каким, например? – не отставал Джерад.

– Ну, у меня достаточно ровный характер, раньше я никогда не злилась, а вот ты меня постоянно раздражал, выводил из равновесия.

– А еще? – весело спросил он.

– Когда увидела в газете ту фотографию, где ты с Исидорой Томас, я чуть с ума не сошла от ревности, хотя и не сразу призналась в этом самой себе.

Тут уж Джерад совсем развеселился. Глядя на него, Мэррин тоже широко улыбнулась.

– Ты меня ревновала? Милая, ты – прелесть! – нежно произнес Джерад. – А что ты скажешь, если и я сделаю признание: я пригласил Исидору на свидание в отместку тебе, вернее тому, что ты никак не выходила у меня из головы.

О господи!

– Честно?

– Инстинкт подсказывал мне, что я на грани катастрофы, что еще немного – и я по уши в тебя влюблюсь. – Он улыбнулся. – Да и ревность – не исключительно твоя прерогатива, сладкая ты моя.

И снова она в изумлении уставилась на Джерада.

– Ты меня ревновал? К кому?

Джерад сделал свирепое лицо.

– Тебе крупно повезло, что я не разорвал тебя тогда на месте, Мэррин Шеперд!

Он что, поставил перед собой задачу изумлять ее каждым своим заявлением?

– Что? – задохнулась Мэррин, постепенно начиная сознавать, что Джерад действительно любит ее.

– Ой, только не делай вид, будто ты ничего не понимаешь! – Джерад опять улыбнулся. – Представь себе мое состояние: я привожу тебя в «Хиллмаунт», знакомлю с родными, но во второй приезд твое внимание чуть ли не полностью монополизирует мой милейший кузен Франклин!

– Господи! Ты приревновал меня к Франклину?

– А что мне оставалось, если ты бессовестно флиртовала с ним у всех на глазах?

Мэррин весело расхохоталась. Джерад ласково провел пальцем по ее щеке и чмокнул в нос.

– В ту субботу я действительно приходил к тебе, чтобы проверить, все ли у тебя в порядке, но ты не открыла дверь.

– Ты знал, что я не сплю?

– Я заметил полоску света под твоей дверью, а через пару секунд она исчезла. Мне пришлось вернуться к остальным, но про себя я все время твердил, что ты – моя гостья, что моя задача – сделать так, чтобы тебе было весело, но…

– Но?

– Но наутро я увидел, как Франклин целует тебе руку, а ты милостиво принимаешь его ухаживания.

– И ты снова почувствовал укол ревности, – догадалась Мэррин.

– Какой, к черту, укол… Это был самый настоящий приступ ревности, – уныло проговорил Джерад, качая головой. – Да будет тебе известно, что я решил навсегда расстаться с тобой.

– Когда именно?

– По дороге домой. Ты дала мне достаточно поводов для размышлений.

Мэррин слишком хорошо помнила то ужасное возвращение из «Хиллмаунта».

– Конечно же, я ревновал тебя к Франклину. А потом ты меня поцеловала, и мне это ужасно понравилось. И я понял, что ступил на зыбкую почву.

– Поэтому решил больше со мной не встречаться. Джерад усмехнулся.

– А в следующую субботу я приехал сюда, чтобы увидеться с тобой, потому что всю неделю думал только о тебе.

– Я подстригала лужайку… – Мэррин мечтательно прикрыла глаза. – Ты остановился возле калитки, потому что не любишь врать, и…

– И тут же начал врать: сказал, что приехал, поскольку мама может поинтересоваться, продолжаем ли мы встречаться. Но факт оставался фактом – я больше не мог прожить и дня, не увидев тебя.

– О, Джерад! – вздохнула Мэррин, чувства переполняли ее. – Ты просто чудо! Неудивительно, что я полюбила тебя.

Они сидели, сплетя руки, тесно прижавшись друг к другу, то и дело прерывая свои воспоминания новыми поцелуями.

– Ты потрясающе красивая женщина, Мэррин Шеперд. Тебе кто-нибудь говорил об этом?

– По—моему, ты несколько преувеличиваешь, – промурлыкала она, – но твой комплимент пришелся мне по вкусу.

– Это не комплимент, а констатация факта. Ты – удивительная! И непредсказуемая.

– Потому что взяла в долг большую сумму у незнакомого человека? – мягко спросила Мэррин. – Но я была абсолютно уверена, что смогу вернуть деньги. Хотела брать внеурочную работу, намеревалась понемногу откладывать, и…

– Солнышко мое, в этом не было нужды!

– Для меня – была, – улыбнулась Мэррин. – А когда дядя Амос сообщил мне, что положил на мой счет десять тысяч фу…

– Значит, ты отдала мне долг из дядюшкиных денег? – перебил ее Джерад.

– Гм, а то, что у него есть возможность обеспечить меня такой суммой, тебя не удивляет?

– Не очень. У твоего дяди фантастические инженерные мозги. Когда я побывал в его мастерской, то увидел столько смелых изобретений, что сразу понял: даже пары из них достаточно, чтобы сделать его богачом.

– Господи! Только я одна не понимала, насколько талантлив моя любимый дядюшка! Мне всегда казалось, что он мыкается в нищете.

– А я подозревал, что у него есть какая-нибудь тайная страстишка. Ну, игра в карты, например, или бега, или еще что—то в этом роде. И поэтому в трудную минуту ты, принципиальная моя, не обратилась к нему за помощью.

– Ничего подобного! – воскликнула Мэррин. – Дядя Амос чудесный человек, без низменных пристрастий. Он много раз спрашивал, не нужны ли мне деньги, но я была уверена, что он сам нуждается, и говорила, будто у меня все в полном порядке… А в понедельник я уехала от тебя в таком жутком состоянии…

– Прости меня, милая. Поверь, я прошел через все муки ада, позволив тебе уйти. Но, видя, что ты сомневаешься в себе, в своих чувствах, мне пришлось это сделать.

– Ты указал мне на дверь… ради меня? А я решила, будто совсем не нужна тебе, решила, что ты выбросил меня из своей жизни… отверг…

– Отверг? О, святая невинность, да я с ума сходил от страсти. До сих пор не могу понять, как не схватил тебя в охапку, когда ты шла к двери!

Щеки Мэррин слегка порозовели. Выпрямившись, она взглянула на Джерада.

– У меня в голове все перепуталось. Я вообще утратила способность мыслить логически. Утром в понедельник, когда ты вошел ко мне… я решила, что это как—то связано с моим денежным долгом. Вечером я приехала к тебе, но о деньгах уже не вспоминала. – Она запнулась и потерла пальцами виски. – Я говорю сумбурно, да?

– Не буду отрицать, – галантно склонил голову Джерад, вызвав у Мэррин улыбку, – но ты не волнуйся, я понятливый.

– Так или иначе, – продолжала девушка, – я решила, что ты меня отверг, только не могла понять, сделал ли ты это намеренно. Я прикидывала и так, и этак, и в конце концов пришла к выводу, что ты хотел отомстить мне за мое поведение накануне утром.

– Моя вина. Мне не следовало тебя отпускать.

– Тебе ничего не оставалось делать, – возразила Мэррин. – В общем, я поняла, что разобьюсь в лепешку, но верну тебе долг. Только вот общаться со своими родными мне в тот вечер было невмоготу.

– И поэтому ты приехала сюда, чтобы переночевать у дяди Амоса?

Мэррин кивнула.

– Он увидел, в каком я состоянии, а у меня не хватило духу рассказать ему о том, что ты одолжил мне две тысячи фунтов, а после дал еще четыреста моему отцу. Из моего сбивчивого рассказа дядя Амос понял, что я… неравнодушна к тебе.

– Чудесный человек, умный и чуткий! Мэррин в искреннем порыве прижала руки к груди.

– Но я все еще не знала о его… гм… достатке. Дядя Амос отправил меня спать, а наутро предложил мне отпроситься с работы, после чего отправиться домой за вещами и переехать к нему. Предупредил, что ему нужно отлучиться по каким—то делам. А когда вернулся, сообщил, что тот дом, который я всегда считала принадлежавшим отцу, он приобрел для моей мамы, но так и не переписал на ее имя. И еще рассказал, что положил на мой счет десять тысяч и собирается подарить такую же сумму Роберту.

– И ты тут же послала мне чек.

– Ага. А потом ты позвонил сюда, злой как черт! – улыбнулась Мэррин.

– Интересно, какой реакции ты ждала?

– О, прости меня, – смущенно потупилась Мэррин.

– Ни за что! – страшным голосом прорычал Джерад и, подмигнув, потерся лицом о ее шелковистые волосы. – Тебе хорошо, родная?

– Хорошо? Да я на седьмом небе от счастья!

Он расплылся в блаженной улыбке, а Мэррин задала вопрос, который давно вертелся на языке:

– Скажи, почему ты дал моему отцу четыреста фунтов?

– В моем поступке не было никакого злого умысла, уверяю тебя.

– О, Джерад! – со всхлипом воскликнула Мэррин. – Теперь я понимаю, почему ты сказал, что я извратила твои намерения!

– Слава богу, дошло, наконец, – с улыбкой произнес Джерад, возведя очи к потолку. – Но сейчас я больше не сержусь на тебя.

Казалось бы, тема исчерпана, но Мэррин никак не могла угомониться:

– А тебе не пришло в голову, что он так или иначе обо всем мне расскажет?

– Я рассудил, что, если бы твой отец стал клянчить деньги у тебя, а в случае твоего отказа пригрозил обратиться с подобной просьбой ко мне, ты бы предпочла сесть на голодный паек, но отдала бы ему всю свою наличность. Поэтому и принудил его молчать о моем визите.

– Одна из моих племянниц выболтала вашу тайну, – сказала Мэррин и вдруг сокрушенно вздохнула: – Боже мой, Джерад, ты должен был возненавидеть меня за все те обвинения, что я обрушила на твою голову!

– Ты приписываешь мне невозможное, Мэррин, – возразил он и нежно посмотрел ей в глаза. – Я тебя обожаю. И прекрасно понимал, что ты имела право гневаться, обвинив меня в предумышленном совращении.

– Нет, я дура! Полная идиотка! – воскликнула она. – Теперь я понимаю, что все твои поступки исходили из чистых побуждений, но…

– Но? – Лицо Джерада было серьезным, он явно не хотел, чтобы между ними оставались хоть какие—то недомолвки.

– Понимаешь, для меня ситуация прояснилась. В «Березовой роще» ты не сказал мне, что точно знал, куда я поехала, потому что я сразу догадалась бы о твоей встрече с моим отцом.

– Умница ты моя, – похвалил он ее, шутливо погладив по голове.

– Спасибо. Но все—таки объясни, зачем ты явился в «Березовую рощу, если на тот момент еще не знал, что полюбил меня?

– Я постоянно думал о тебе. Представляешь, ни одной минуты покоя! Я был на грани безумия. Не в силах бороться с собой, примчался к тебе домой, а узнав, куда ты направилась, бросился следом. Кроме того, меня тревожила мысль, что в «Березовой роще» ты будешь совсем одна.

– Почему?

– Дорогая, когда в «Хиллмаунте» тебе привиделся кошмар, я находился в соседней комнате и смог успокоить тебя. А вдруг подобное случилось бы в «Роше»? Я не мог допустить, чтобы ты проснулась ночью от собственного крика, одна, в незнакомом месте, без поддержки…

Чувства захлестнули Мэррин. Она потянулась к Джераду и горячо поцеловала его.

– Ты замечательный человек, Джерад Монтгомери, – едва слышно прошептала она, сглатывая слезы.

Казалось, время остановило свой бег. Джерад так крепко сжимал Мэррин в своих объятиях, что теперь она уже не сомневалась: это не сон, это происходит наяву. Их сердца стучали в унисон, его глаза согревали ее своим теплом.

– Я люблю тебя, Мэррин!

– И я тебя люблю. Очень люблю!

– И все—таки скажи, кто тот другой мужчина, с которым ты встречаешься.

– Какой еще другой мужчина? – опешила Мэррин, но через секунду воскликнула: – Ах, ты о Берти! Это просто мой хороший приятель.

– И только?

– Господи, ну конечно! – хихикнула она. – Мы с Берти Армстронгом были закадычными друзьями еще в раннем детстве. Сколько себя помню, он всегда находился рядом. – Ощутив на своей собственной шкуре, какие муки испытывает ревнующий человек, Мэррин хотела загасить последние искорки недоверия. – Я люблю тебя, и только тебя. Берти – отличный парень, и при первой же возможности я обязательно познакомлю вас.

На целых пять секунд глаза Джерада остановились на ее лице, потом он сделал глубокий вдох, как пловец перед прыжком в воду, и громко выпалил:

– Мы пригласим его на свадьбу?

– Ну, он же мой дру… – Голос Мэррин прервался, когда до нее дошел смысл его слов. Глаза ее стали огромными, как два синих блюдца. – Джерад! Мне послышалось или ты только что сделал мне предложение?

Джерад внезапно выпрямился и как—то странно напрягся.

– Да… сделал… Черт, что—то я разнервничался… Мэррин, если тебе нужно время, чтобы подумать…

– Да зачем мне думать, Джерад! – звонко воскликнула она. – Не нужно мне никакое время!

Мэррин заворочалась в постели и открыла глаза. Еще одно чудесное солнечное утро на тропическом острове! Взгляд ее сконцентрировался на мужчине, лежащем рядышком и нежно смотрящем на нее.

– Который час? Пора вставать? – томно спросила она, но все же натянула на грудь сползшую простыню.

В серых глазах вспыхнули веселые искорки.

– Доброе утро, миссис Монтгомери! – вместо ответа произнес Джерад. – Что—то у тебя снова щечки заалели. Все еще стесняешься своего мужа, застенчивая моя? А зря. Кстати, тебе кто—нибудь говорил, что у тебя самое прекрасное тело на свете? – спросил он, намеренно заставляя ее покраснеть еще сильнее.

И с довольным видом ухмыльнулся, увидев, что Мэррин зарделась.

– Насчет тела – нет, а то, что перед тобой самая счастливая женщина, ты и сам можешь догадаться.

– Да, я достаточно сметлив. Итак, самая прекрасная, самая счастливая и, – Джерад поднес к носу жены сжатую в кулак ладонь, – достойная получить то, что принадлежит тебе одной.

Подарок! За последний месяц, который прошел со дня их официального обручения, Джерад и так слишком много сделал для нее: окружил Мэррин любовью и заботой, носился с ней как с писаной торбой, даже устроил Роберта в свою фирму. А два дня назад, когда состоялась их свадьба, подарил великолепное обручальное кольцо с бриллиантом. Чего еще может желать новобрачная!

Наблюдая за выражением лица Мэррин, Джерад медленно разжал ладонь. Увидев перед собой еще одно колечко – то самое, мамино! – Мэррин рывком села на кровати.

– Джерад! – воскликнула она, задыхаясь от восторга. – О, Джерад!

– Только без слез, – взмолился он.

– Но как тебе удалось… откуда… неужели они…

– Ты счастлива?

Ответ был написан на ее лице.

– Дорогой мой, любимый! Как ты можешь спрашивать? Ведь я никогда больше не надеялась его увидеть. Боже мой, мамино кольцо! Спасибо, огромное тебе спасибо!

– Не за что, – мягко отозвался Джерад. Мэррин порывисто бросилась к нему на шею, простыня соскользнула с ее груди, руки обхватили мускулистые плечи. Левая ладонь Джерада немедленно завладела ее соском.

– Ты все еще хочешь вылезти из постели? – хитро сощурился он.

Широко улыбнувшись, Мэррин снова откинулась на подушки.

– Я бы хотела остаться здесь с тобой навсегда! – только и успела сказать она, прежде чем губы Джерада соединились с ее губами.