"Боевая единица" - читать интересную книгу автора (Каменистый Артем)

Глава 13

Протез в очередной раз неловко подвернулся, стараясь сохранить равновесие, настоятельница схватилась за стену, устояла. Отдернув руку, она помахала ею в воздухе, пытаясь стряхнуть куски мерзкой слизи, облепившие ладонь:

— Ну и гадость! Лилит, мне помнится, кто-то обещал, что здесь будет сухо?

— А где вы видите воду? — уточнила смотрительница.

— Воды здесь нет, но зато все, к чему только можно прикоснуться, покрыто липким дерьмом.

— Это не фекалии, — возразила Лилит, — Даже запах не похож.

— Фиалками это тоже не пахнет, — не сдавалась Нельма.

— Просто колонии грибков. Пол устлан толстой подушкой крупного гравия, через который фильтруются стоки, в паводковый период среди камней остается много органики, так что условия для роста отличные.

— Нет, Лилит, — вздохнула настоятельница, — раз липкое и воняет, значит дерьмо. Матвей, ты как, не устал?

— А что, есть где прилечь? — поинтересовался привратник. — Я в этой помойке даже садиться не стану.

Лилит внезапно резко повернула фонарь:

— Старый ход.

Действительно, на левой стене виднелась узкая арка, сложенная из небрежно отесанных камней. Сразу за ней кверху круто уходила узкая лестница. Воспитанница, потрогав проржавевшее гнездо для факела, тихо изумилась:

— Древность-то какая!

— Ясен пень! — подтвердил Матвей. — Не удивлюсь, если тут со времен Бориса Годунова нога человеческая не ступала.

— Вряд ли, — возразила настоятельница, — На вид все не настолько уж и старое. Да и железо давно бы рассыпалось в такой сырости.

— На одном из камней в дренажной галерее я когда-то видела цифры «1789», — произнесла Лилит.

— Может, там кто-то написал потом, уже в более позднее время? — не унималась воспитанница.

— Вряд ли, буквы рельефно вырезаны на камне, не думаю, что кто-нибудь стал бы часами работать здесь зубилом.

— Вы что, в музее на экскурсии? — зашипела настоятельница. — Что делать будем?

— Ход в нужной стороне, но, куда он идет, неизвестно, — тут же ответила Лилит.

— Сама вижу. Надо разведать, кто знает, может, куда и выведет. Лилит, я вот все понять не могу, как ты здесь направление определяешь?

— Не знаю, но я еще никогда не сбивалась с пути под землей.

— Будем надеяться, — вздохнула настоятельница. — Компаса у нас все равно нет. Ну что ж, пойдемте, дамы и господа. Лилит, ты шагаешь первая, с фонарем. Только на ступени хоть иногда посвечивай, не то быстро последние ноги переломаем.

Преодолев пару десятков мучительно узких ступеней, Нельма с облегчением убедилась, что вездесущая слизь осталась позади. Очевидно, грибок не мог существовать вдали от плодородного гравийного субстрата. Даже если ход окончится тупиком, то все равно, здесь можно будет, по крайней мере, немного передохнуть — судя по часам, дело приближалось к ночи.

В том, что ход окончится тупиком, настоятельница почти не сомневалась. В свое время при расширении Клетки, проводившемся под ее руководством, проходчики наткнулись на аналогичную лестницу, похожую до мельчайших деталей. Судя по всему, в древние времена они прокладывались для перемещений рабочих и вентиляции выработок. Однако после создания новой, хорошо спланированной системы подземных уровней, что произошло в начале двадцатого века, старые выходы попросту замуровали или засыпали. Опыта подобных прогулок у Нельмы не было, так что она не могла определить, может ли при этом воздух оставаться свежим, либо же впереди должен быть какой-то проход, или хотя бы вентиляционная проушина.

Луч фонаря внезапно рванулся вверх, осветив обширное пространство.

— Здесь, похоже, подземный зал, — произнесла Лилит.

— Что за шутки? — удивилась настоятельница. — В наших помещениях нижних уровней таких залов нет.

— Значит это не наше помещение, — логично предположила Лилит.

Поднявшись, четверка скитальцев некоторое время молча рассматривала открывшуюся картину. То, что помещение «не их», все поняли сразу. Не сговариваясь, воспитанница и Матвей включили свои фонари, а настоятельница фонарик, установленный на стволе автомата, реквизированного у запасливого привратника. Давно они не сталкивались с такой щедрой иллюминацией — им приходилось беречь батарейки.

Помещение можно было смело назвать подземным залом — размеры впечатляли. Чем-то похоже на миниатюрную станцию метрополитена — столь же вытянутое в длину. Высокий сводчатый потолок, двойной ряд колонн, тянущийся строго посередине, несколько ниш в стене, забранных железными решетками. Повсюду какие-то верстаки, лабиринты шкафов и тумб, штабели ящиков, цепи, свисающие сверху. Никаких украшений или излишеств — помесь чего-то, напоминающего лабораторию доктора Франкенштейна и простого склада.

— Лилит, я так понимаю, ты здесь не бывала, — предположила настоятельница.

— Да, — согласилась девушка, — И даже не предполагала про существование этого места. Хотя… прежняя смотрительница рассказывала много всяких легенд про наши подземелья, там часто говорится о больших помещениях.

— Я тоже такие слышала, — подтвердила Нельма. — По одной, в годы последней смуты где-то у нас спрятали сотни телег серебра, стратегический запас Ордена. Но после боя за Монастырь те, кто занимался этим делом, погибли, потом некоторое время всем было не до этого, а когда спохватились, найти ничего не смогли.

— Вранье, — уверенно возразил Матвей, — Какой дурак стал бы столько серебра к нам тащить, когда полно нормальных складов? Попробуй столько побегать туда-сюда по этим лестницам, да еще и с грузом на горбу.

— Можно посмотреть? — умоляюще протянула воспитанница, завороженная романтическими мыслями о спрятанных сокровищах.

— Вперед, — усмехнулась настоятельница, — Только осторожнее, мало ли что.

Сама Нельма подошла к стене, где приметила светильник, внимательно его рассмотрела, и усмехнулась:

— Не столь уж ветхая древность: лампа-то газовая! Уж никак не времена смуты.

— А я однажды внизу каску нашла, с отражателем и гнездом для свечки, — похвасталась Лилит.

— Каска медная? — уточнил Матвей.

— Да.

— Эка невидаль! Такими кепками у вертолетчиков полсклада завалено.

— Зачем они им? — удивилась смотрительница.

— Ясное дело, что незачем, но и выбрасывать жалко. Вертолетов еще в проекте не было, когда они там уже лежали. Чего только не увидишь в нашем Монастыре.

Нельма, осмотревшись по сторонам, подумала, что, если отсюда не найдется другого выхода, то ничего страшного, по крайней мере, переночевать удастся нормально — в дренажных ходах это было попросту невозможно. Обернувшись на грохот упавшего ящика, она покачала головой:

— Старкова, я кому сказала вести себя осторожнее?

— Виновата!

— Ну что, нашла библиотеку Ивана Грозного?

— Нет, ящики пустые. Ой, тут какие-то бутылки стоят! Может, вода?

— Не трогай! — предостерегла Лилит. — Надо сперва рассмотреть.

— Это мы быстро, — оживился Матвей. — Ваши легенды ничего не говорят про утерянный винный погреб?

— Нет, — серьезно ответила Лилит, — К тому же это явно не вино. По-моему, ртуть, слишком уж тяжелые бутылки, я еле поднять могу.

— Смотрите, не разбейте, — предостерегла настоятельница и, рассмотрев верстак, обрадованно поинтересовалась: — Матвей, у тебя спички есть?

— Только зажигалка.

— Сойдет, я тут коробку со свечами нашла.

— А они не испортились? — усомнился старик.

— Парафиновые, что с ними станется? Им что год, что тысяча, без разницы. Это, разумеется, не фонари, но все же лучше чем ничего. Эй, кладоискательница, ты там случайно ящик батареек не находила?

— Идите сюда, — странно напряженным голосом произнесла девочка.

Старкова стояла возле решетки, перекрывающей большую нишу, и напряженно рассматривала что-то, укрывающееся за ней. Подойдя поближе, настоятельница сперва инстинктивно схватилась за автомат, но тут же расслабилась — у дальней стены, скрюченный в три погибели, сидел демон. Мертвый.

Многоопытная Лилит, классифицировав его с первого взгляда, проинформировала спутников:

— Сильф.

— Высший?! — охнула воспитанница.

— Не так просто. Вообще-то высший, но из диких кланов.

— Они особняком стоят, — уточнил Матвей. — Я сам видел, как свита сильфа грызлась с мангусами.

— Вам повезло, что вы выжили, — с почтением произнесла Старкова.

— Да, — согласился старик, — Так, по мелочам отделался… кое-какие ненужности поотрывало.

— Он закован в цепи, — определила Лилит. — И странный какой-то, похоже, с него содрали кожу.

— У сильфов нет ороговевшего хитина, — уверенно заявила настоятельница. — Не завидую тому, кто сдирал с него кожу. Она волокнистая, по прочности превосходит кевлар в десятки раз.

— Бронежилет бы с нее отличный вышел, — мечтательно протянула воспитанница. — Это гораздо круче переработанного псевдохитина.

— Возможно, кто-то и сделал, — предположила Лилит. — Ему, к тому же, еще и часть головы отрезали.

— Здесь еще один, — заявил Матвей, рассмотрев содержимое соседней клетки. — Гончая фиболо, вернее то, что от нее осталось. Кто-то отрезал ей передние лапы и голову. Не завидую я этим столярам: работа нелегкая, а если тварь была еще жива, то при этом наверняка возражала… Да что это за место такое интересное? Чем здесь занимались? И кто?

— Первая лаборатория, наверное, — неуверенно ответила настоятельница. — Слышали о ней?

— Нет, — хором произнесли воспитанница и старик.

Но Лилит знала больше их:

— Да, я слышала, но немного. Но ведь она располагалась в здании, там, где сейчас вторая казарма для младших, а это далеко. В его подвале есть несколько замурованных ходов, но я так и не нашла проход в ту часть подземелья.

— А что за лаборатория? — полюбопытствовала девочка.

— Я сама мало знаю, — ответила Нельма. — Она не имела отношения к нам. В этой местности одновременно основали Монастырь и исследовательскую лабораторию. Первую Клетку содержали ученые, они же проводили опыты над тварями. Постепенно наш Монастырь разросся, стал полностью автономным, а соседство научных специалистов создавало трудности. Слишком много мужчин, а у нас одни женщины… В общем, в конце девятнадцатого века ученые убрались в близлежащий центр.

— На лабораторию это мало похоже, — констатировала Старкова.

— Логово садиста, — буркнул Матвей и в доказательство посветил на потолок.

Все послушно подняли головы, воспитанница тут же испуганно пискнула: на цепях тут и там висели части тел демонов — в основном головы. Самое странное, что местами виднелись человеческие черепа и кости, а свод покрывали самые настоящие каббалистические знаки: пяти- и шестиугольники, заключенные в круги, кое-где различались вычурные надписи на неизвестном языке.

— Да уж, весьма странная лаборатория, — согласилась настоятельница. — Хотя, кто знает, сколько веков этому залу? Нам легче, мы пользуемся опытом предшественников, а им приходилось работать вслепую, пытаться искать истину самыми странными методами.

— А что это за надписи? — поинтересовалась воспитанница.

— Не знаю, похоже на язык основателей, только как-то непривычно написано. Знаки слишком ломаные, я с трудом узнаю только некоторые из них.

— На Аргументе похожая надпись, — заметила Лилит.

— А вы знаете, что она означает? — осведомилась Старкова.

— Нет, никто не знает. Хотя, легенды говорят, что она переводится как «Ищущий, который».

— А что это значит? — не унималась девочка.

— Это значит, что мы здесь отдохнем несколько часов, — заявила настоятельница. — Но для начала надо обыскать все помещение, вдруг обнаружим ход в западном направлении? Тогда после отдыха нам не придется опять спускаться в дренажные галереи.

Идея была здравая, да и без этого никто бы не стал оспаривать слова хозяйки Монастыря.

Чапай плеснул в лицо Робинсона водой и, не дожидаясь, когда жертва очнется, пошел на кухню, за спичками. По досадному недосмотру он не приготовил вовремя эту деталь реквизита, вот и пришлось отвлекаться. А без огня трудно продолжить намеченную программу «беседы»: Бровкин старательно забил куратору под ногти уцелевших пальцев четыре зубочистки, теперь их необходимо было поджечь. Рыцарь почти не сомневался, что ему рассказали все, что можно и нельзя, но на всякий случай надо бы кое-что уточнить. Да и время за развлечением быстрее пройдет.

Но добраться до кухни ему не удалось — в дверь позвонили.

Чапай не удивился — со слов Робинсона он знал, что должен подъехать приставленный к нему водитель-охранник. Куратор послал его в кафе за горячим ужином, по времени он давно уже должен был вернуться.

Рыцарь подошел к двери, стал поворачивать замок. Из-за нее тут же донеслось:

— Господин Робинсон, это я, Александр.

Чапай резко распахнул дверь, представ перед водителем во всей красе и, глядя в глаза опешившего мужчины, укоризненно произнес:

— Сашок, ты почему опаздываешь?

Ответ он дожидаться не стал — привычно вбил пальцы в ноздри новой жертвы, затащил в прихожую, оглушил, прикрыл дверь. Упавший водитель, как оказалось, сознание не потерял и на четвереньках поспешил в сторону кухни. Чапая несколько заинтересовало, что же ему там надо, и он не стал препятствовать странному марш-броску. Это едва не привело к неприятностям — охранник, вырвавшись из тесноты прихожей на оперативный простор, попытался подняться, одновременно вытаскивая пистолет из подмышечной кобуры. Бровкин пресек это безобразие мощным ударом в основание шеи и поволок оглушенную жертву в гостиную. Завидев там, что Робинсон очнулся, и взирает на рыцаря покрасневшими, полубезумными глазами, Чапай весело произнес:

— Сашок пришел. Ты не возражаешь, если он с нами немного посидит? Нет? Ну и чудненько, сейчас мы ему выделим подходящее место.

Связав руки и ноги нового пленника скотчем, Чапай с помощью полосок разорванного покрывала крепко принайтовил его к трубе отопления в сидячем положении. Он не имел ничего против водителя, и «беседовать» с ним не собирался. Это было бы неразумной тратой времени — много ли может знать сотрудник такого ранга?

Встав, Бровкин оценил результат работы, и внезапно нахмурился. Поведя носом, он развернулся к Робинсону:

— Ах, ты, засранец, я же предупреждал, что в моем присутствии не стоит делать такие вещи! Предупреждал?! А ты, значит, не послушался. Ну, все, теперь не обижайся, будешь наказан! Сильно наказан!

Пройдя в спальню, рыцарь открыл чемодан Робинсона, вытряхнул из него все содержимое, вернулся назад, отвинчивая на ходу пробку с небольшого пузырька. Плеснув на голову жертве порцию одеколона, он произнес:

— Вот, освежись. Ох, и воняет же от тебя! Ну как честным людям можно работать в таких нечеловеческих условиях?! Кстати, Робинсон, как ты думаешь, я псих, или нет? Скажу честно, врачи признали меня нормальным, но только вот в чем загвоздка, они копались в моих мозгах не в то время. Знаешь ли, многие люди вполне нормальны три недели в месяц, но зато потом, когда в небе стоит полная луна… А ведь сейчас как раз полнолуние, не так ли? Что молчишь? Нечего сказать? А это мы сейчас и проверим… Тщательно проверим! Так, на чем мы остановились… Ага! Я хотел принести спички, но Сашок помешал. Ничего, сейчас принесу, это недолго. Посиди пока, Робинсон, никуда не уходи.

Нина с Юлей долго сидели молча, переваривая полученную информацию. Лина была немало удивлена тем, что за время монолога ни одна из них не попыталась ее перебить, или что-нибудь уточнить. Они не просто слушали — они внимали. Немудрено, ведь речь шла не только об их жизни и смерти, вопрос стоял о самом смысле существования воспитанниц. Почему Орден решил избавиться от самой элитной своей части? Ответа не было, но ведь где-то он должен быть? Увы, знаменитая практикантка ничего не могла сказать по этому поводу.

Первой тишину нарушила Юля:

— Выходит, что у тебя есть коды к Скуби?

Лина пожала плечами:

— Да, наверное. Я полученные файлы посмотрела бегло, но не думаю, что настоятельница обманывала.

— Круто! Послушай, с помощью Скуби мы можем посмотреть, что с Монастырем?

— Можем, — согласилась Лина, — Но это неразумно. С нашими возможностями мы не сможем надолго сохранить контроль за системой. Управление перехватят и сменят систему кодировок, после этого нам уже не удастся ничего сделать. Кроме того, выход в систему возможен только с терминалов Ордена, вряд ли меня к ним допустят.

— Жаль… А зачем вообще настоятельница передала тебе такое сильное оружие? Ведь в приказе ничего не сказано по поводу того, как им следует воспользоваться?

— Не знаю. Возможно, она передала мне не все. Просто не успела.

Ожила молчаливая Нина:

— Скуби на стадии разработки, она функционирует только на нескольких процентах от максимальных возможностей, так что до могущества системе еще очень далеко. Но все равно, даже с ними ты можешь легко уничтожить здешний магистрат и несколько региональных центров.

— Ты с ума сошла? — опешила Лина. — Зачем мне это надо?

— А что еще остается делать, — нехотя ответила Нина. — Если Орден совершил предательство и уничтожил Монастырь, надо уничтожать Орден. Мы должны отомстить, это будет правильно.

— Нет, вся организация не может в этом участвовать. Это какой-то заговор узкого круга, тем более, что настоятельница передала список из четырех магистров, его возглавляющих.

— Что это за заговор? — хмыкнула Нина. — Четверо магистров приказывают уничтожить Монастырь и его уничтожают. Просто уничтожают. А потом еще охотятся за уцелевшими. Ты видела тех людей, на вокзале? Там было явно больше четырех и уверена, магистров среди них не было.

— Не передергивай факты, — нахмурилась Лина. — Сама представь, что бы ты делала, если бы получила приказ схватить живыми или мертвыми четырех человек?

— Выполнила, — согласилась Нина. — Но потом начала бы неприятные расспросы, что да почему, и уж в любом случае не стала бы стрелять в ребенка.

Лина не смогла ответить — при воспоминании о смерти Снеговой у нее вырос ком в горле, не дающий говорить. Юля обиженно воскликнула:

— Каша, прекрати! Разве ты не понимаешь, как сейчас плохо Алине! Не напоминай ей об этом!

— Извини, — буркнула девушка. — Я тоже не хочу об этом вспоминать. И я, наверное, говорю глупости. Но ведь надо что-то делать, мы не можем сидеть сложа руки!

Лина, наконец, обрела дар речи и непреклонно заявила:

— Сможете. Вас спрячут, и вы будете сидеть, не показывая носа. А я… я попробую разобраться.

— Ну уж нет, — Нина покачала головой. — Я с тобой! Может, ты и знаменитая, но сегодня тебе едва не сломал руку обычный охранник. Не будь меня, вас бы выкинули оттуда, как нашкодивших котят.

— Я просто растерялась, — попробовала оправдаться Лина.

Тщетно.

— Если ты растерялась однажды, то готовься к тому, что этот раз не последний. Алина, ты можешь спорить, но не командовать, ведь сама говорила, что настоятельница не давала тебе полномочий отдавать нам приказы. Так что я сама себе хозяйка и все уже решила. Что бы ни было дальше, мы будем действовать вместе.

— Зачем мне такая спутница? — опешила Лина. — Я не знаю, что будет дальше, но мне в любом случае не нужны люди, которые не собираются мне подчиняться.

— Если ты примешь мою помощь и не станешь от меня избавляться, то я признаю себя твоей подчиненной, — твердо пообещала Нина.

— И я, — тут же поддакнула Юля.

Хотя ситуация не располагала к веселью, Лина не выдержала, рассмеялась почти истерически, с трудом выдавливая слова:

— Я не могу! Вы хотя бы представляете, как это выглядит со стороны? Орден, со всей своей мощью, да еще и пользующийся поддержкой государственных структур, и вы, под командованием неудачницы, которая находит неприятности на ровном месте. Ах да, чуть не забыла, у нас ведь еще есть пневматический пистолет и Скуби, находящаяся на стадии разработки и еще ни разу не применявшаяся в боевых условиях. Кроме того, для того, чтобы ею воспользоваться, надо получить доступ к терминалам Ордена, сейчас это не более чем боеголовка без кодов. Армия возмездия! Просто супер! Что вы так на меня уставились? Я в чем-то не права? Напротив, все мои слова — чистая истина. Нет, я сама представить не могу, что мне делать дальше, а теперь еще и вы ко мне набиваетесь! Мало у меня своих забот?!

— А я знаю, с чего начать, — уверенно заявила Юля.

— Ну так просвети, — недоверчиво произнесла Лина.

— Ты говорила, что Орден не виноват в случившемся, и это просто заговор небольшой группы. Но ведь можно сказать правду всему Ордену или кому получится. Я вообще не могу понять, как она до сих пор остается неизвестной. Чем можно оправдать уничтожение Монастыря и… и убийство девочек?

— Мы можем ознакомиться с этими оправданиями, — отозвалась Нина.

— Как? — хором произнесли Юля и Лина.

— Нужен компьютер.

— Робинсон, и ты думаешь, что я поверю, что кто-то всерьез принял к сведению эту ерунду? — скептически произнес Чапай.

— Я… я не понимаю… — уже не столько с акцентом, сколько заикаясь, проскулил куратор.

— Все ты понимаешь, плевок сучий. Каким, по-твоему, надо быть дураком, чтобы поверить в такую чушь? А я тебе скажу, что надо быть таким как ты. Но вот в чем проблема, да, дебилов в Ордене хватает, я сам это не раз говорил, но в тоже время признаю честно: полноценных людей у нас больше. Не гениев, подобных мне, а просто полноценных, способных отличить говно от шоколада. Понимаешь?

— Да, да! Я понимаю! — поспешно закивал Робинсон.

— Что башкой трусишь? Шея зудит? Так я сейчас паяльником почешу, — дружелюбно предложил Чапай.

— Нет, не надо, — едва не простонал куратор.

— Ну как же не надо, если ты врешь, как сивый мерин, — вздохнул Чапай. — Ну какой дурак поверит, что кучка заговорщиков сровняла Монастырь с землей, после чего спокойно дала себя перебить? Ответ — только полный, вроде тебя, но таких очень мало. Твоя тупость настолько уникальна, что достойна занесения в Красную Книгу. Дебил ты наш западноевропейский, да будет тебе известно, что Монастырь тактической атомной бомбой не уничтожить. Не тот это случай, не тот… Да, разбомбить его можно, это всякий понимает, но козе понятно, что те, кто там хозяйничают, не пальцем деланы и так просто убить себя не дадут. Такие ребята, скорее, всем вокруг наваляют. Вот так-то Робинсон, и в связи с этим мне кажется, что ты попросту врешь. Что глаза зажмуриваешь? Мне это не нравится, пожалуй, отрежу-ка я тебе веки, чтобы не делал так больше.

Чапай потянулся к полоске скотча, но в этот момент послышался звонок.

Рыцарь насторожился, тихо поинтересовался:

— Это что за гости на ночь глядя?

— Это девушка, — чуть не хныча ответил куратор.

— Ты что, подругой обзавелся? — уточнил Клещ.

— Да, то есть нет… По телефону вызвал, чтобы в это время приехала.

— Робинсон, да ты у нас гигант! Жаловался на усталость, а сам шлюх заказываешь. Еще немного, и я тебя почти начну уважать. Ладно, подожди немного.

Бровкин заклеил куратору рот, направился к двери. По пути он прихватил со столика дробовик, а за один из ремней своего одиозного одеяния засунул топорик, делая это скорее по привычке, чем реально чего-то опасаясь. Чапай был весьма самоуверенным человеком и не сомневался, что в тесноте прихожей или подъезда легко справится с несколькими крепкими противниками голыми руками.

Прислонив ружье к полочке для обуви, рыцарь раскрыл дверь, даже не удосужившись посмотреть в глазок. Когда-нибудь подобная самоуверенность его неминуемо погубит, но на этот раз все обошлось — там действительно оказалась шлюха с сопровождающим. Скромный паренек весом более центнера пренебрежительно взглянул на низкорослого Бровкина и прогундосил:

— Это чё за прикид? На такое наша Ляля не подписывается.

— На какое такое? — уточнил Чапай.

— На садо-мазо специально заказывать надо, а Ляля ездит только к нормальным дядям.

Рыцарь молча проглотил обиду, но не забыл о ней — просто отложил месть на будущее:

— Мальчик, так я и есть нормальный дядя. Гарантирую, нормальнее меня вам попросту не найти.

— Да? — недоверчиво хмыкнул здоровяк. — А что это за костюм?

— Нормальный костюм, а что?

— А ничего! Как раз для таких шуток его и носят.

— А если бы я в скафандре дверь открыл, ты бы решил, что я собрался твою Лялю в космос прокатить? — уточнил Чапай.

— Ишь ты, умник какой! Ладно, бабки давай.

— Какие бабки?

— Простые. У нас задаток, сам должен знать. Плати за час, если будет что сверху, потом заплатишь.

— Послушай, ты, внук Терминатора, у меня и в мыслях не было тебе что-либо платить.

— Зря, — ухмыльнулся здоровяк. — Мы люди простые, контора у нас без кидалова. Но и от клиентов кидков не любим. Пятьдесят баксов за ложный вызов и расстаемся друзьями.

Чапай думал недолго. Пятьдесят долларов деньги невеликие, если порыться в карманах пленников, то там их обнаружится с лихвой. Но тут был вопрос принципа: во-первых, рыцарь не собирался платить ни за что, ведь шлюху вызывал не он; во-вторых, он очень не любил сутенеров, хотя к проституции при этом относился очень даже положительно. Такая вот противоречивая натура.

Почесав затылок, Бровкин раскрыл дверь пошире:

— Заходите. Сами посмотрите на человека, который делал заказ, зрелище довольно любопытное.

— Так это не ты? — уточнил амбал.

— У вас тут что, вечер вопросов и ответов? Или заходите, или выметайтесь, я с вами полночи болтать на сквозняке не намерен, мне и без этого есть чем заняться.

Очевидно, сыграла свою роль кажущаяся безобидность Чапая — громила шагнул в дверь без опаски. Пропустив его вперед, Бровкин подмигнул женщине:

— Приветствую вас, мисс крашеная блондинка. Вы весьма кстати: одеколон у меня как раз закончился, так что убойный запах вашего парфюма поможет справиться с некоторыми побочными явлениями моих последних занятий.

Завидев, что громила уже подходит к порогу гостиной, Чапай поспешил за ним, не став тратить время на возню с замками. Он справедливо опасался, что, завидев обстановку комнаты, мужчина может начать действовать неадекватно. Так и получилось:

— Твою мать! — только и успел охнуть амбал, завидев окровавленную фигуру Робинсона.

Чапай без комментариев тюкнул его топориком по затылку, молниеносно развернулся, зажал рот собравшейся уже было закричать женщине и хладнокровно пообещал:

— Пикнешь, отрежу язык… причем вместе с головой. Намек поняла?

Получив в ответ нечто, похожее на кивок, Чапай взял со стола рулон скотча и, заклеивая пленнице рот, пожаловался:

— Что-то вас слишком много здесь бродит, такими темпами мне скотча надолго не хватит. Хорошо, что сутенеров и вообще всех, кто в этом деле участвует, я за людей не считаю, так что твоего дружка кончил с чистой совестью. На войне как на войне, никто его не заставлял сюда заходить. Впускаем мы всех, а вот выпускаем… Еще кто пожалует, тоже убью. Скотча слишком мало осталось, Робинсон его без конца жует, одни расходы от него. А? Господин куратор? Ты почему скотч жуешь? Сейчас я хорошо устрою нашу гостью и буду тебя за это наказывать, а то что-то скучновато становится, ты не находишь? Что интересно, вторую ночь не сплю и даже не хочется. Вот что значит интересная работа и приятные собеседники.

— Бред, — констатировала Лина, прочитав окончание новостной ленты.

На пороге комнаты возник Павел, иронично поинтересовался:

— Эй, девушки, живущие в сети, чаю не желаете? Я новый заварил.

Воспитанницы дружно развернулись, молча покачали головами и вновь уставились в монитор.

— Ну, как хотите, — равнодушно произнес мужчина и ушел на кухню.

— Действительно, бред, — согласилась Юля. — Ну кто может поверить, что Монастырь захватила кучка заговорщиков и перебила всех его обитательниц, после чего их уничтожила авиация Ордена.

— Вместе с Монастырем, — добавила Лина.

— Меня другое насторожило, — отозвалась Нина, — Тут сказано, что часть заговорщиков укрылась в подземельях, и сейчас их пытаются уничтожить.

— Подземелий у нас хватало, — кивнула Лина, — Если эти сволочи не врут, то выходит, что там уцелели наши.

— Наши? — с сомнением протянула Юля. — Весь Монастырь знал, что происходят странные вещи. Ты тоже упоминала про северный сектор, ведь там действительно были посторонние, спецназ или боевые группы. Что-то нечистое назревало, и вот… Может, это они уцелели и там скрываются? В таком случае неизвестно, на чьей они стороне.

— Нам ничего не известно, — согласилась Лина, — Но раз настоятельница успела отправить мне послание, то она наверняка и тревогу подняла заранее. Нет, я почти не сомневаюсь, многие успели укрыться.

— Судя по новостям, их хотят добить, — вывод Нины был логичен.

— Надо помочь нашим! — вскинулась Юля. — Поедем туда, что-нибудь на месте придумаем.

— Ага, — согласилась Нина, — Сейчас, только пульки для пистолета надо не забыть захватить и на кухне посмотрим ножи. А потом поедем и всех там порвем.

— Хватит, — попросила Лина. — Никто никуда не поедет, нам там точно делать нечего. Видели в новостях, там прошло сообщение о нападении фиболо на сотрудников, расположившихся в развалинах Монастыря? Бред, конечно, этого не может быть, но теперь туда нагнали сотни спецназовцев, все подступы под присмотром, нас и близко не подпустят. Да и что мы сможем сделать втроем, даже будучи хорошо вооруженными? Нет, девочки, нам надо делать что-то другое, и я, кажется, начинаю догадываться, что.

— Ну? — заинтересовалась Юля.

— Смотрите сами, если предположить, что предателей немного, то как, по-вашему, каким образом они удерживают контроль над Орденом? Ведь сами видите, что никакой реакции не вызвало даже уничтожение Монастыря. А ведь мало того, что подобное случается не каждый день, ведь это был последний женский Монастырь… последний. Целое явление исчезло, его вырвали из привычной жизни организации. Как они смогли справиться с естественной реакцией на подобное событие, удержать все в узде? И я вам отвечу: информация, все дело в информации. Они контролируют ее поток, изменяют по собственному усмотрению и выдают в дозированном, искаженном виде. Просто не дают повода для подозрений…

— Ну, нет, — возразила Нина, — все не скроешь. При таких масштабах что-то обязательно просочится, этого невозможно избежать.

— Да, — согласилась Лина. — Мы с вами знаем часть картинки, другие люди знают свои части. Они видят, что официальная информация необъективна, разговаривают об этом с коллегами, звонят давним приятелям в другие части света, пишут электронные письма. Поневоле часть правды начинает циркулировать на уровне слухов, но при дефиците информации она сама искажается, что снижает к ней доверие. Я думаю, что самый правильный, самый первый шаг — это обратиться ко всему Ордену, донести до него тот кусочек правды, что нам известен.

— Хорошая идея, — кивнула Нина, — Вот только исполнить ее будет нелегко. Нам никто не позволит написать сообщение для новостной ленты, сама понимаешь.

— Понимаю, но кто говорил, что мы будем спрашивать позволение?

— А как иначе? — удивилась Нина.

— Серверы Ордена уязвимы, по крайней мере, я об этом слышала. Настоятельница как-то обмолвилась, что идут разговоры о полной реконструкции нашей компьютерной сети из-за проблем с безопасностью. Все что нам надо, это получить несанкционированный доступ, после чего распространить свое сообщение.

Юля с Ниной переглянулись, пожали плечами. Да, слова здесь были излишни.

Лина поспешила озвучить их мысли:

— Да, я знаю, что воспитанницы не умеют проделывать подобные вещи. Наши знания компьютеров невелики, я даже не представляю, с чего там надо начинать. Но от нас этого и не требуется, нам просто нужен человек, который хорошо разбирается в подобных вещах.

— Хакер? — уточнила Нина.

— Да. Если не ошибаюсь, их называют именно так.

— И где ты его найдешь?

— Еще не знаю, но надеюсь, что отец в этом поможет.

— Отличная идея, — улыбнулась Юля. — Если все удастся, то от нас многого и не потребуется. А потом можно что-нибудь еще придумать.

— Посидите здесь, — попросила Лина и направилась на кухню.

Павел сидел за столом, неторопливо прихлебывая из огромной кружки. Бросив на девушку насмешливый взгляд, он поинтересовался:

— Чаю захотела?

— Нет, спасибо. Скажите, Павел, а когда приедет отец?

— Боюсь, он сегодня уже не появится. Слишком занят.

— Жаль, — разочарованно протянула Лина.

— А ты что-то хотела? Он ведь говорил, что ко мне можно обращаться с любыми вопросами.

— Ну, не знаю, — с сомнением произнесла девушка, — Вопрос такой… специфический.

— Ты спроси, а я уж сам решу, можно ли чем помочь, — улыбнулся мужчина.

Эта улыбка Лине понравилась: открытая, притягательная. Она только сейчас поняла, что Павел очень даже красив, да и возраст его, скорее всего, не столь большой, как ей показалось поначалу. Доверчиво улыбнувшись в ответ, девушка застенчиво поинтересовалась:

— Павел, а нельзя ли как-нибудь найти хорошего хакера?

— Тебе сюда его доставить, или по телефону достаточно поговорить? — уточнил мужчина.

— Даже не знаю… — задумалась Лина. — А что, найти его легко?

— А что его искать? — Павел скептически хмыкнул и пояснил. — Времена такие, что скоро самим от них прятаться придется. Тебе для чего он нужен?

— Мне надо получить доступ к сети сайтов… закрытых сайтов. Но защита там несерьезная… вроде бы. И у меня есть пароли доступа, но только как пользователя системы, ничего создавать я там не могу.

— Понятно. Ты вот что, создай файл с адресами этих сайтов, а я его сброшу по почте одному… хорошему человеку, если сложностей не возникнет, то к утру он может уже все сделать.

— Так быстро? — удивилась Лина.

— Не беспокойся, я лично его потороплю, — усмехнулся мужчина.

Выходов из зала не обнаружилось, что несколько удивляло — ведь воздух был свежий. Скорее всего, где-то под потолком располагались вентиляционные проушины, но сомнительно, что в них можно будет пробраться. Матвей, правда, обнаружил парочку арок, заложенных кирпичом, а так как в ходе осмотра местности они нашли несколько ломов и кувалду с металлической рукоятью, то можно попытаться пробить эти стены. Впрочем, делать это пока не стали — настоятельница решила, что сейчас важнее всего нормально передохнуть. Кто знает, что их встретит по ту сторону?

Расположиться удалось с некоторым комфортом. В одной из ниш обнаружили кучи пустых мешков, каждый устроил себе более-менее удобное ложе, лестницу вниз забаррикадировали ящиками. Если подземных скитальцев выследят твари из Клетки, то не смогут подкрасться бесшумно.

Воспитанница возилась дольше всех, копошась среди мешков, она пыталась устроить себе нечто вроде подушки. Настоятельница, не выдержав, ехидно осведомилась:

— Старкова, ты спать собираешься, или все ждешь, когда тебе кофе в постель принесут?

— Сейчас, извините.

Девочка свернула несколько мешков, подбила их под голову, притихла, и уже сонным голосом произнесла, ни к кому не обращаясь:

— Странное какое-то место. Кто-то здесь работал, долго и упорно, но не осталось ничего, что напоминало бы об этих людях. Ни обрывков писем, ни остатков еды, фотографий на столах, сувениров, надписей… Ничего.

— Убрались просто хорошо, — буркнул старик, — Вон, даже выходы замуровали, непонятно зачем.

— Нет, так не бывает, — упрямо возразила девочка. — Люди, где бы ни находились, всегда что-то после себя оставляют индивидуальное, личное. Даже после узников тюрем и концлагерей на стенах находят надписи, а здесь… Странно.

Странно.

КамАЗ стоял на тихом пустыре, каких немало можно найти в самом многолюдном мегаполисе. Неподалеку начиналось большое кладбище, но, несмотря на ночной час, оно нисколько не смущало водителей и уж тем более их пассажиров. Тринадцатый все же смилостивился над своими слугами и позволил им передохнуть несколько часов, чтобы с рассветом приступить к поискам со свежими силами. Заодно люди Последней Церкви сменят номера на машине, кто знает, возможно, после проезда через пробку их кто-то успел хорошо рассмотреть, да еще и связал быстрый проезд грузовика со странным взрывом, расчистившим дорогу.

Тринадцатому сон не требовался, но это время он не тратил зря. Сидя в кузове неподвижной статуей, он оставил на откуп свите слежку за местностью, а сам предавался размышлениям.

Тринадцатый думал.

Лина еще раз проверила текст, но больше ошибок не обнаружила. Сообщение было небольшим, но сейчас и не требовалось писать объемные воззвания. Да и не о чем ей было писать — она сама мало что знала. Дальнейшая правка бесполезна, ей начинало казаться, что первый, черновой вариант, был самым приемлемым. Хватит, лучше прекратить эту гонку за улучшениями — все написано лаконично и понятно, а по вопросу художественности… Как смогла, так и сделала.

Лина закрыла текстовый редактор и обернулась, услышав, что в кабинет кто-то зашел. Это оказался Павел со своей вечной кружкой чая — девушка готова была под присягой подтвердить, что за вечер он выпил его не меньше ведра. Одарив Лину своей обаятельной улыбкой, мужчина поинтересовался:

— Чаю хочешь?

— Нет, спасибо.

— Как хочешь. Все сидишь? Подруги твои уже давно десятый сон смотрят.

— Я тоже сейчас лягу, — пообещала девушка, закрывая программы.

Павел присел рядом, поставил кружку на стол, и, склонившись к плечу девушки, посмотрел в монитор. Та, чувствуя его дыхание над самым ухом, почувствовала себя неловко и по ошибке нажала на кнопку перезагрузки, вместо выключения:

— Ну вот! Теперь придется ждать, когда включится, чтобы выключить нормально.

— Можно вообще не выключать, — заявил Павел и, как бы между прочим, положил руку девушке на бедро.

Лина замерла, размышляя, как бы ей поэффектнее отреагировать на подобную наглость. И стоит ли реагировать вообще? Ничего более мужчина не предпринимал, руку положил естественно, непринужденно, будто безо всяких задних мыслей. А, учитывая, что нога не голая, а в джинсах, то, возможно, это не означает ничего плохого. Лина слабо представляла многие обычаи Большого Мира и не хотела вести себя как мнительная монашка.

Раздумья прервал Павел:

— Алина, тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая?

— Да, — осторожно ответила девушка.

— У тебя был любимый человек? — спокойно поинтересовался мужчина.

— Нет, — ответила Лина, нахмурившись.

— Что случилось? — насторожился Павел.

— Ничего. Тот человек… тот мужчина, который мне это сказал… Он умер.

— Извини, я не хотел тебя огорчать.

Лина вздрогнула на миг увидев развороченное лицо командира оперативников, темнеющее провалами пустых глазниц. Растерзанные губы шевелились: «Постарайся выжить. Ты красивая, тебе здесь не место». Удивительно, но при словах Павла она вспомнила это мгновенно — в сознании, как ни странно, четко засела навязчивая мысль, что в тот кошмарный день ее впервые назвали красивой. Если, разумеется, не вспоминать о том, другом случае, с инструкторшей. Но эту мерзость вспоминать не хотелось.

— Ничего, — тихо произнесла девушка, — Он вовсе не был моим близким человеком, да и знакома с ним всего один день… Была.

— Как и мы с тобой, — улыбнулся Павел, — Но мне хватило одного взгляда, там, в офисе, чтобы почувствовать, как между нами проскочила какая-то искра. Алина, ты не тривиальная красавица, ты просто мечта, как жаль, что мы встретились при таких неприятных обстоятельствах. Я не знаю, какие у тебя проблемы, но, будь уверена, более преданного друга тебе не найти. Я разделю с тобой все твои беды и тревоги…

Лина, завороженная красивым, вкрадчивым голосом Павла, и движениями его руки, скользящей по бедру, вдруг увидел его глаза близко-близко, они заслоняли все. Ее губы сами собой дрогнули, подчиняясь инстинкту, они потянулись, было, навстречу мужским, но тут девушка очнулась, отстранилась, холодно усмехнулась. Отодвинув ногу, она едко поинтересовалась:

— Ну и как ваше спецзадание? Почти выполнено?

— Какое задание? — недоуменно произнес Павел.

Лина внезапно увидела в нем простого мужчину, потасканного жизнью и лишенного всякой притягательности. С глаз будто пелена сошла — вся его красота оказалась дутой. Волосы подкрашены, да еще и зачесаны так, чтобы маскировать намечающуюся плешь, кожа неровная, загар скрывает следы подтяжек, а изо рта идет мерзкий запах, заглушаемый каким-то противным ароматизатором. Да и его вкрадчивость, подчеркнутая эротичность движений показались девушке наигранными, неестественными. Павел в один миг стал ей неприятен, как она могла только что оказаться завороженной подобной куклой мужского пола? Лину буквально передернуло от отвращения к самой себе:

— Какое задание?! Не принимайте меня за дуру! Я сразу заподозрила неладное, когда сюда не приехал отец. А ведь он меня и на шаг не хотел отпускать, какие бы дела его не ждали, он бы обязательно здесь появился. Но, если предположить, что отец дал вам задание меня соблазнить, то все становится на свои места.

— Зачем ему это? — удивился Павел.

Но девушка даже по голосу поняла, что ее слова попали в цель. Встав, она с улыбкой превосходства посмотрела на мужчину сверху вниз и покачала головой:

— Зачем? Вот и я удивляюсь. Хотя… Это просто мужская логика. Вы ведь уверены, что стоит затащить женщину в постель, и она будет выполнять все ваши прихоти. Соблазненная Алина мгновенно откажется от своих малопонятных, бредовых планов и отправится в уютную норку в прекрасном уголке Земли, обещанную папой. Не утруждайте себя оправданиями, я не маленькая и прекрасно понимаю, что к чему. Да… Я только что много нового узнала о своем отце и не думаю, что мне это понравилось.

Павел, очевидно поняв, что разыгрывать оскорбленную невинность глупо, пожал плечами:

— Все не совсем так. Игорь Владимирович просто попросил попробовать отговорить тебя от рискованных затей. Он ведь хотел как лучше.

— Благими намерениями… — вздохнула девушка и пошла к двери, через плечо бросив: — Эх вы! А я ведь на вас надеялась!

— Не волнуйся, — усмехнулся Павел, — Хакера я и вправду озадачил.

Остановившись, Лина обернулась, с удивлением переспросила:

— Правда?

— Да.

— Спасибо, — радостно усмехнулась девушка.

Улыбнувшись ей в ответ, Павел хладнокровно поинтересовался:

— Ну, так как, пустишь меня под одеяло? Без задних мыслей, мне этого хочется просто из спортивного интереса.

— У меня на ночь другие планы, — спокойно ответила девушка и закрыла дверь.