"Темная Звезда" - читать интересную книгу автора (Камша Вера)

Глава 21

– Я вовсе не полагаю предложение Его Величества таким уж безнравственным, – уверенно заявил Жан-Флорентин, – он заботится о благе государства и обеспокоен будущим династии. Для короля это вполне естественно. Кроме того, насколько я знаю человеческую породу, вы довольно часто вступаете в связь с себе подобными то во имя какой-то серьезной, с вашей точки зрения цели, то просто ради удовольствия.

– Хоть ты не говори мне, что цель оправдывает средства, я об этом и так наслышан.

– Не оправдывает, но накладывает свой отпечаток. Кроме того, твоя репутация в отношении женщин далеко не безупречна...

– Ну это-то ты откуда знаешь? – простонал Рене.

– Это все знают. А Герика, в конце концов, совсем недурна.

– Ценитель выискался!

– Я тщательно изучил эстетические пристрастия различных рас, в том числе и вашей. Представляется совершенно очевидным, что среди тебе подобных молодая королева выделяется в положительную сторону. У тебя же, насколько я владею ситуацией, были интимные связи с разными дамами. Я лично слышал, как ты сказал Роману, что нет некрасивых женщин, есть мало вина.

– Замолчи ради всего святого...

– И не подумаю. Ты сам хочешь обсудить возникшую проблему, но со Стефаном ее обсуждать неэтично. Роман уехал. Лупе – женщина, а они подобные вещи воспринимают специфически, – жаб назидательно поднял правую переднюю лапу, – а король и так все сказал. Остаюсь я. И мой долг доказать тебе, что в предложении короля нет ничего противоестественного и бесчестного.

– Ты это уже говорил.

– Истина стоит того, чтобы ее повторить, но я готов замолчать, если ты подтвердишь, что пойдешь ночью к королеве.

– Пойду, только уймись...

– Вот и все, что я знаю, – закончил Роман.

Его собеседники молчали, переваривая услышанное. В янтарной комнате собралось пятеро эльфов и семеро людей – все, кто знал о путешествиях Рамиэрля. Недоставало лишь Уанна, но маг-одиночка мог появиться с минуты на минуту, а мог не прийти вообще. Ему никогда не удивлялись, но его никогда не дожидались.

Роман с трудом заставлял себя вникать в то, что говорят собравшиеся. Казалось, в глаза кто-то насыпал даже не песка, а тончайшей алмазной пыли. Голоса мудрых норовили слиться в какой-то невразумительный гул, напоминающий то ли шум дождя, то ли шорох листвы, назойливо навевающий сон. Роман хотел только одного – упасть и уснуть. Никакие Белые Олени, Пророчества, Избранницы и Чужие не способны были его сейчас не только испугать, но даже привлечь его внимание. Последние дни бард держался лишь на присущем некоторым мыслящим существам чувстве долга – он должен был добраться до Пантаны. Добравшись же, эльф с горечью понял, что, как он и подозревал, помощи ему ждать нечего. И его сородичи, и Преступившие понимают в происходящем еще меньше его. Более того, он как-то сразу понял, что стал сильнее их всех, что ему подвластны такие силы, о которых не мечтали ни Примеро, ни чудом пережившие Войну Монстров и Ночь Магов два эльфийских волшебника. В сущности, Роман зря потратил драгоценное время, лучше бы ему было, отдохнув пару дней в Кантиске, повернуть коней в Таяну. Старая болотница, медикус Симон и маринер Рене казались куда более мудрыми советчиками, чем растерявшиеся эльфы.

Роман потряс золотистой головой, отгоняя навязчивый сон – в последний раз он нормально спал в Высоком Замке почти два месяца назад, а это слишком даже для Перворожденного. Проще всего было встать и уйти, но сил не хватало даже для этого. А они все говорили и говорили.

Затем Эмзар, дядя Рамиэрля и местоблюститель Лебединого трона, так и не принявший отцовскую корону – нет королевства, зачем же король? – молча встал, вышел из комнаты и через минуту вернулся с кубком, наполненным чем-то похожим на родниковую воду.

– Пей. Времена, когда ты рассказывал о виденном и шел отдыхать, похоже, миновали навсегда. Мы не можем решать без тебя.

Рамиэрль послушно осушил кубок. Холодная, чуть отдававшая полынной горечью влага отогнала усталость, и он смог сосредоточиться.

– Видимо, то, что постиг Эрасти, и стало причиной того, что Циала запретила магам преступать определенную черту, – говорила Иллиэль, Старейшая из Лебедей, – предательница боялась, что кто-то сравняется по силе с Эрасти.

– Или же нащупает ту тропинку, по которой он прошел, – откликнулся Астен. Младший сын последнего эльфийского короля был на удивление серьезен и сосредоточен. Привычная мягкая рассеянная улыбка исчезла, черты лица обрели спокойствие и силу, достойную древних властителей. Эмзар с удивлением взглянул на брата:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что Рамиэрля ждут Последние горы. Эрасти ясно сказал, куда и зачем уходит. Найти Место Силы, про которое он говорит, – наша единственная надежда.

– Да, но он не сказал, как достичь его, – откликнулся один из магов-людей по имени Ультим.

– Он и не мог сказать, – возразила Старейшая, – ведь он не вернулся. Мы так и не знаем, дошел ли он и что случилось потом. Церна оставил свое завещание, но не ложный ли это след? Ведь если величайший из магов не смог решить эту задачу... – эльфийская кудесница грустно покачала серебряной головой.

Маленький Примеро недовольно поморщился, но промолчал. Он весьма ревниво относился к своему титулу “Первого из Преступивших”, и слова “величайший из магов” по отношению к кому-то другому были для него как нож острый. Тем не менее ввязываться в спор о первородстве он не стал. Старейшая из Лебедей, однако, заметив недовольство Примеро, пояснила чистым, спокойным голосом:

– Эрасти был первым, и мы не можем не отдавать ему должное.

Примеро важно кивнул, и висящее в воздухе напряжение рассеялось.

Рамиэрль смотрел на мудрейших, удивляясь самому себе. Ему было скучно. Он понимал, что весь это многословный спор закончится тем, что решать предоставят ему. Если он победит – это будет удача Примеро, если сгинет в горах Корбута, они пожмут плечами, не более того. Про себя же либр уже все решил. Он пройдет по следу Эрасти до конца, но сначала – Таяна. Он обещал Рене, что вернется в середине месяца Дракона, значит, до конца месяца Лебедя может задержаться в Убежище. Если до этого времени не появится Уанн, что ж, придется рассчитывать только на свои силы. Хотя строптивый отшельник наверняка знает что-то важное, иначе он не втравил бы его в эту историю с Белым Оленем. Только вот где сейчас бродит этот непредсказуемый? Пропасть именно тогда, когда он так нужен, вполне в его духе. Что ж, придется думать, как обойтись без Уанна. Маги Убежища сейчас не помощники... Эльфийская волшба? Он переговорит с отцом и дядей. В отличие от большинства сородичей они, кажется, понимают, что в этой войне у эльфов и людей одна дорога и одна судьба.

Маги еще о чем-то спорили, но Рамиэрль их не слушал, думая о своем. Поэтому последние слова Примеро для него прозвучали как гром среди ясного неба. Преступившие решились на путешествие к Месту Силы. Более того, они хотят выступать немедленно. “Боятся, что придет Уанн, – с ленивой брезгливостью подумал Роман, – и с ним придется делиться славой и силой”. Ответить он не успел, так как Эмзар холодно ответил, что Рамиэрль не может покинуть убежище до конца месяца Лебедя.

Бард знал, что в эти дни собирается Светлый Совет, на котором он присутствовал далеко не всегда – дело это для всех не являющихся главами Домов было сугубо добровольным, – просто дядя давал ему возможность спокойно дождаться Уанна. Роман кивнул головой в знак согласия: да, он дождется конца месяца Лебедя...

Марко сам зашел за Рене. В этом не было ничего удивительного, мало ли о чем мог говорить король по вечерам с братом своей первой жены. Но они не говорили. Все было сказано накануне.

Когда стемнело, король Таяны молча взял Рене под руку и отвел в опочивальню. Герика уже была там. Король сразу же вышел, неловко задев дверной косяк и плотно прикрыв дверь.

Рене немного растерянно смотрел на предназначенную ему светловолосую тарскийку. Королева сидела, как послушная девочка, положив руки на колени. Она была совершенно спокойна. Серые глаза не выражали ничего – ни страха, ни ожидания, ни тревоги, ни хотя бы интереса. Полная и равнодушная покорность, от которой герцогу стало не по себе. Он всегда нравился женщинам, и ему это было приятно, хотя в его жизни куда больше места занимали сначала морские походы, затем, после гибели братьев и отца, дела государственные. Тем не менее в маленьких радостях с молчаливого попустительства платившей ему тем же жены Рене себе не отказывал. Сейчас же герцог растерялся.

Молодая женщина, вокруг которой в тугой узел сплелась самая дикая чертовщина, казалось, ничего не замечала. Просто погасить свечи и приступить к делу Рене не мог, поэтому он заговорил:

– Я могу тебя по-прежнему называть Герика?

– Да.

– Ты любишь короля?

– Я об этом не думала.

– А Зенона любила?

– Наверное, нет. Но ведь он сошел с ума.

– Девочка, послушай меня... Нельзя же быть такой... такой никакой. Даже кошка и та как-то относится к тем, кто с ней рядом. А ты же человек... В твоей жизни произошло столько всего. Пропал первый жених, погиб второй, ты чуть не утонула... Потом тебе предложил руку король. А ты... Ведь ты любишь Стефана?

– Но он и велел мне согласиться. Ему что-то такое приснилось, и он сказал, что мы не можем быть вместе. Я согласилась...

– А у тебя не было никаких предчувствий?

– Мне ничего не снилось. Мне давно ничего не снится.

– Неужели ты никогда не видела снов?

– Видела, когда была маленькой. Они были всякие. То очень страшные, то очень красивые... А потом отец что-то сделал, и я совсем перестала их видеть.

– Но отца ты любишь? – И тут в серых глазах впервые мелькнуло какое-то чувство. Рене повторил свой вопрос, и Годойя прошептала:

– Ненавижу... – Герцогу показалось, что он ослышался, а она внезапно заговорила быстро, давясь словами:

– Мой отец – это страшно. Он сумасшедший. Он в Тарске собрал много того, что осталось от самых старых времен. От тех, когда здесь жили только чудища... И он ездил в Последние горы, что-то искал. У нас пропадали люди, и никто никогда их не видел. А приходили такие, какие и на людей-то не похожи. Клыки, как у собак, темные волосы до бровей, желтые глаза... Сильные, сильнее любого человека. И шпаги у них не такие, широкие, плоские, загнутые, не колют, а режут... Они приходили и уходили...

Мне было три года, когда мама зачем-то пошла к отцу. Она была очень бледная, вела меня за руку. Это было после того, как я перестала видеть сны... Мама вбежала к отцу, так как знала, что он у себя, но там никого не было. Мы ждали, ждали, ждали... Но он не появился. Мама отвела меня назад и больше не приходила. Мне сказали, что она уехала, но я знала, что ее просто больше нет. Ее убил отец, потому что он узнал, что она узнала про него что-то страшное. А потом я поссорилась с красивой женщиной, которая за мной следила, и не захотела ее слушаться. Пришел отец, и... мое тело стало делать то, что он приказывал. Я не хотела, но руки и ноги меня не слушались. И так было всегда, когда я не хотела подчиняться. И я стала послушной. А эта красивая женщина однажды тоже исчезла.

Появилась старуха, которой я боялась еще больше, чем отца. Она никогда не спала и никогда не ела. А руки у нее были холодные и мокрые... Мне... Мне иногда кажется, что меня просто нет. Есть только оболочка... И все. Я ничего не могу, не хочу, не знаю... Мне все равно. Ланка говорит, что так нельзя. Ей не понравилось, что я вышла за короля, но Стефан так сказал. И отец велел.

– Но как он мог приказать, ведь он заключен в башню.

– Это вы так думаете. Но я знаю, что он скоро придет за мной. И я опять буду делать, что он захочет...

– Ты говорила с кем-нибудь об этом?

– Нет, потому что отец услышит.

– А почему говоришь сейчас?

– Потому, что сейчас его тут нет. Я это чувствую.

– Герика, ты любишь Стефана?

– Не знаю... Думала, люблю... Он был добр ко мне... И мне жаль, что ему все время больно. Но любить... Я читала сказание о Лате и Изане... Они не могли жить друг без друга, а я живу без него. А Стефан, он мне просто сказал, что мы не можем быть вместе, он ничего не объяснил. Ничего! – Она уже кричала. – Я для всех вас как породистая собака, которую продают или дарят. Простите...

– Ты ошибаешься. Я не знаю, почему Стефан так поступил, но поверь, ему еще хуже, чем тебе. Я думаю, тебе надо успокоиться. Время терпит. Прощай!

– Нет, – она снова говорила ровно и спокойно. – Не уходите.

– Ты хочешь, чтоб я остался. Почему?

– Потому, что при вас они ничего со мной не сделают!

– Кто это “они”?

– Отец и те, с кем он связан.

– Ты знаешь, кто это?

– Та старуха. Но это она такой казалась, а на самом деле она какая-то другая, еще хуже Я знаю, что отец обещал им меня, а я не хочу... Может быть, если будет так, как хочет король, я им стану не нужна, и они меня отпустят.

Рене привлек королеву к себе.

– Глупости. Никто тебя никому не отдаст! – Мелькнула и погасла мысль, что надо было бы погасить свечи. Впрочем, можно было обойтись и без этого... Если бы только она была способна чувствовать хоть что-нибудь, кроме страха.