"Дороже жизни" - читать интересную книгу автора (Мортинсен Кей)Глава 11Она попыталась встать и убежать, но он притянул ее к себе. Некоторое время они ожесточенно сражались, но в конце концов Филипп победил. Слезы хлынули ручьем, но и сквозь них Сандра с ужасом заметила, что он, отстранившись, непривычно тихо сидит около нее. Просто смотрит, не делая больше ни малейшей попытки обнять ее, утешить… – Говорить ничего не надо. Где комната Нико? Покажи, куда идти, и я исчезну. Она все еще закрывала грудь руками и вспомнила, что и в ночь их любви там, на вилле, инстинктивно делала то же самое, боясь его отвращения. Филипп откашлялся и глухо спросил: – Что… что случилось? – Рак. – Сандра… Господи… Так вот что за болезнь… Поэтому ты так быстро устаешь? – Да, поэтому. Комната Нико, Филипп. Где она? Филипп был в шоке. Он обожал ее грудь – эти два идеальных полушария, увенчанных маленькими сосками, он любил целовать ее и чувствовать, как она напрягается под его губами… Что теперь будет с Сандрой? Она может умереть? Ужас окатил его ледяной волной, лишил сил, ему хотелось кричать, говорить безумные, глупые слова… Не оставляй меня, пожалуйста, не оставляй меня, ты не можешь умереть, почему из всех тысяч женщин это случилось с тобой?! Только теперь он понял, что любит Сандру, что она ему дороже жизни! Он увидел страх и боль в ее глазах и сделал то единственное, что пришло ему в голову: взял ее за руку, очень тихо и нежно. Бедняжка, она думает, что стала ему отвратительна. Менее сексуальна. Если бы! – Сандра, убери руки от груди, пожалуйста. – Нет! Ты уже видел. Хочешь еще больше унизить меня? – Нет, я хочу совсем другого. Он властно отвел ее руки в стороны и медленно, очень медленно, дюйм за дюймом стал целовать ее груди. Сандра сильно вздрогнула, когда его губы коснулись шрама, но Филипп не дал ей вырваться. Она рыдала, но теперь уже от счастья и благодарности к Филиппу, с такой нежностью и любовью касавшемуся этого жуткого воспоминания о ее трагедии. – Не плачь больше, слышишь? Сандра… а теперь… все теперь будет хорошо? Ну скажи, что все будет хорошо! – Это так важно для тебя, Филипп? – Ну… это важно для Джолли. Она улыбнулась и подумала, что и это – не худший довод, хотя она рада была бы услышать другое признание. – Я проживу сто лет и еще три года, если только раньше не сломаю себе шею, ходя колесом. Филипп прижал ее к себе и закрыл глаза. Сейчас он услышал самые главные слова в своей жизни, он узнал, что его любимая женщина не умрет, не оставит его раньше срока, и это наполнило его душу невыразимым облегчением. – Пошли в кровать. Ты должна рассказать мне все. На самом деле он и шагу не дал ей сделать, подхватил на руки и отнес в постель бережно, словно дорогую китайскую вазу. – Когда это случилось? В тюрьме ты не выглядела больной. – Возможно, повлиял шок оттого, что меня осудили, не знаю точно, но тогда я еще ничего не знала про опухоль. Просто слабела, мало ела, плохо спала. Потом онколог сказал, что все могло случиться из-за постоянных стрессов… из-за моего брака… – Что ты имеешь в виду? – Не спрашивай, Филипп. Давай оставим эту тему. Не будем об этом говорить. – Нет, я должен знать все. Хватит секретов, Сандра. Он так и не дал ей отвести взгляд, и она, набравшись духу, начала рассказывать. Филипп не отрывал от нее горящих глаз. – Я совершила ужасную ошибку. Нико был таким внимательным и предупредительным, а я потеряла голову от горя. Кроме того, он чем-то напоминал тебя, по крайней мере, мне так казалось. Только после свадьбы я поняла, что им двигали исключительно ревность и зависть, что он женился на мне только для того, чтобы ранить тебя… – Он не ошибся. Это ранило меня в самое сердце. – Нико все время говорил о тебе, и это никак не могло помочь нам с ним. Я непроизвольно сравнивала вас, а Нико… Филипп, я понимаю, что говорю неприятные вещи, но… твой брат не любил тебя. Он говорил, что ты всегда был любимчиком: в семье, в школе, среди друзей… Он страшно завидовал. – Я не знал этого. Не думал. Продолжай. Неудачный брак еще не повод для страшного стресса. Случилось что-то еще? – Он… Он был очень груб со мной. Много пил, приходил домой и крушил все вокруг, а иногда бил меня. А еще… – Что?! – Он заставлял меня спать с ним. Я не хотела. Тогда он взял меня силой. – Он изнасиловал тебя?! – Однажды. Нет, я не считаю себя жертвой. Я просто стараюсь не вспоминать то время. Нико разрушил мою жизнь, но теперь у меня началась новая. Иногда прошлое возвращается в ночных кошмарах, тогда надо собраться с силами и пережить это. Филипп смотрел на нее с болью и уважением. Сколько ей пришлось пережить! Нет, он не позволит ей больше страдать. С нее довольно. – Что ты почувствовала, когда тебе сказали, что у тебя рак? – Я просто впала в депрессию и плакала целыми днями. – Ты боялась смерти? – Я боялась не увидеть Джолли. Единственное, чего я вообще в жизни боялась! Больше мне нечего было терять. Тогда-то я и решила, что пройду огонь и воду, сбегу из ада, но найду ее и попытаюсь вернуть. Для этого надо было выздороветь. Я это сделала. Теперь ты знаешь, почему я здесь и почему я так настойчива. – Она узнает, что ты ее мать, клянусь! Подожди здесь. – Куда ты? – Мы должны это отпраздновать. – Что именно? – Твою новую жизнь! Филипп исчез прежде, чем Сандра успела сказать хоть слово. Он стремительно сбежал по ступеням вниз, захватил на кухне шампанское и два фужера и быстро направился в спальню. Теперь он точно знал, чего хочет. Он хочет, чтобы Сандра навсегда осталась с ним, он любил и хотел ее. Пробка вылетела с громким хлопком, и Сандра взвизгнула, счастливо смеясь. Шампанское вылилось прямо на нее, и в тот же момент Филипп оказался рядом, торопливо скидывая халат. Его глаза потемнели от страсти, и он начал медленно слизывать шампанское с ее золотистой кожи. Возбуждение, охватившее их обоих, было так велико, что он не успел добраться и до ее колена, как она уже обхватила его бедра и тихо застонала от желания. На этот раз он любил ее медленно и нежно. Страсть не стала меньше, чувства были так же горячи, но теперь хотелось дарить блаженство, а не получать его. Хотелось прижать ее к себе, убаюкать, раствориться в ее нежности. Он словно возвращался домой из долгого и трудного путешествия. – Я люблю тебя… – Я люблю тебя… Два тела стали одним, два прерывистых дыхания слились воедино, каждый вздох одного эхом отзывался из уст другого, даже сердца их стучали в одном ритме. Страсть нарастала, и в голове Филиппа метались мысли, одна другой безумнее Так будет всегда. Она останется с ним. Ему плевать на ее прошлое. Он любит ее! Сандра!.. Все исчезло, утонув в ослепительной вспышке и затем в полной темноте. Эта темнота, подобно огромному черному океану, тихо покачивала их опустошенные и горячие тела на своих волнах, вынося их обратно в реальный мир. Филипп с нежностью смотрел на заснувшую Сандру, слушал ее ровное дыхание, и мрачная решимость наполняла его. Он должен узнать все до конца, должен убедиться в ее невиновности. Но как? Они были вместе уже три недели. Для маленькой девочки это целая жизнь. Сандра с улыбкой думала об этом, идя по аллее сада вместе с Филиппом и Джолли, державшейся за их руки и без конца раскачивающейся на этих сильных и любящих руках, как на качелях. Они шли в поселок. – Раз, два, три – ап! Еще!!! – Сладкая моя, мы уже пришли в таверну, а здесь нельзя баловаться. Хозяин таверны и его жена всплеснули руками при виде новых посетителей: – Ай! Какой добрый вечер, какая прекрасная маленькая леди! Хозяин церемонно проводил Джолли за лучший столик, и Сандра усмехнулась. Везде их с малышкой встречали восхищение, улыбки и пожелания счастья и здоровья, а этот ресторанчик они особенно любили за радушие хозяев и хорошую кухню. Официант принес им меню, а Джолли – бумажную птичку. На некоторое время девочка занялась игрушкой, а когда растерзанная птичка упала на пол, Джолли немедленно получила следующую. Когда принесли мороженое для Джолли, она в полном восхищении уставилась на маленький бенгальский огонь, воткнутый рядом с игрушечным зонтиком и вишенкой поверх одного из шоколадных шариков. Сколько радости могут дарит простые вещи, думала Сандра. Джолли – бенгальский огонь, мне – улыбка моей дочери. Домой они возвращались по берегу моря, идя рука об руку, и Сандра который раз подумала, что все идет совсем как раньше, в студенческие времена, только теперь на плечах Филиппа подпрыгивает неугомонная Джолли. Не совсем все. Тонкая черная тень между ними – ее мнимое преступление. Маленькая стеночка недоверия, недоговоренности, неуверенности. Стена. И эту стену надо разрушить как можно скорее. По дороге им попалась детская площадка, и Сандра вместе с Джолли с визгом кинулись к горке. Филипп сначала снисходительно улыбался, но уже через несколько минут вопил и хохотал вместе с ними, такой же чумазый и счастливый. В машине Филипп, удивленный необычной тишиной, оглянулся назад и тихо рассмеялся: – Джолли заснула! Кстати, давай поужинаем завтра вдвоем? – Ты просто хочешь покататься с горки без Джолли, которая визжит тебе в ухо! – Нет, я подумывал о чем-нибудь пошикарнее, чем наш поселок. А ты бы могла завтра надеть то зеленое платье, от которого у меня пересыхает горло и трясутся колени? – Тогда придется избегать острых блюд. – Нет, я смогу дотерпеть. До машины, – Я уже слишком стара для заднего сиденья авто! – У меня в машине откидывается переднее сиденье! Вылезай, дорогая. Мы дома. Дома… Они вместе поднялись по ступеням и вошли в дом. Весь следующий день Филипп, Сандра и Джолли провели на пляже в поисках крабов под прибрежными камнями. Это занятие девочке не надоедало никогда. Доника, новая экономка, успела подружиться с Джолли и без уговоров согласилась посидеть с малышкой вечером. Сандра и Филипп зашли к Джолли почитать на ночь и пожелать приятных снов, и девочка благоговейно вздохнула при виде Сандры: – Ох, какая ты красивая! – Спасибо, конфетка, а как насчет Филиппа? Он тоже красивый! Филипп, в белом пиджаке, белой рубашке и кремовых брюках, неожиданно слегка покраснел и стал торопливо выбирать книжку, но Сандра заметила, что ее дочь смотрит на них обоих как-то необычно, серьезно и задумчиво. – Ты что такая тихая? – Я просто думаю, какая я счастливая. Ты даже не представляешь, как я рада быть с тобой и Джолли. Он прекрасно себе это представлял. С каждым днем их жизнь все больше напоминала жизнь счастливой семьи, но к этому примешивалась легкая горечь. Он больше всего на свете хотел убедиться раз и навсегда в невиновности Сандры. Только тогда семья и друзья смогут принять и простить ее, только тогда она сама сможет быть по-настоящему счастлива. Ресторан на высоком берегу моря Филипп хорошо знал и очень любил. Они с Сандрой прошли на открытую террасу, увитую виноградом, и сели, глядя на раскинувшийся внизу город, сверкавший и переливавшийся огнями, подобно громадному бриллианту на черной бархатной подушке ночи. В полутьме невысокий смуглый мужчина на маленькой эстраде негромко пел народную песню, гимн любви. Сандра была прекрасна, прекраснее всех на свете, прекраснее, чем когда-либо раньше. Филипп не мог отвести от нее глаз. Они сидели, взявшись за руки, и огонь любви пожирал их, не причиняя никакого вреда, а, напротив, даря блаженство. Филипп легко коснулся губами ее руки: – Бренди, порто или кофе? – Поедем домой… Ее лицо, освещенное свечами, было прекрасным и немного грустным. Филипп не мог больше этого выносить. Сам он давно убедился, что она невиновна, слишком честна она была для этого, но для всего остального мира его Сандра оставалась мошенницей. Они вышли и медленно пошли к машине. – Погоди. Расскажи мне все-таки, в чем заключалась твоя работа в качестве финансового директора. Помоги мне, Сандра. Я должен в этом разобраться. Улыбку словно стерли с лица его любимой. Губы Сандры дрогнули, и она начала очень тихим и напряженным голосом: – После свадьбы я работала финансовым консультантом в страховой компании. Нико сказал, что хочет сделать меня финансовым директором банка Фестанакис, а я сказала, что это невозможно. Он засмеялся и сказал, что я буду только получать большие деньги, а делать ничего не придется, потому что он сам все сделает. Обычное соглашение между мужем и женой, как он сказал. Он принес мне на подпись документ – я его внимательно прочитала, все казалось в порядке. У меня не было причин не верить ему. Потом он приносил другие бумаги, говорил, что это чистая формальность, и я их подписывала, иногда даже не читая. Знаю, это глупо, я должна была их читать, но Нико был так убедителен, а потом родилась Джолли, и мне стало и вовсе не до того. Я верила ему. Это же ваш семейный бизнес. – Но ни одного свидетеля у тебя не было? – Нет, и потому моя защита ничего не смогла сделать. – Должны же были остаться счета, папки, документы… – После банкротства ничего не нашли. Филипп, я знаю, тебе неприятно это выслушивать, но, мне кажется, Нико знал, что у него неприятности, и намеренно уничтожил все улики. Накануне он напился и был в ярости. Тогда-то я и сказала, что подам на развод. Он ушел, его не было всю ночь. Наверное, сжег документы или бросил их в реку. А за неделю до банкротства его убили, как ты знаешь. – Он звонил мне за несколько дней до смерти. Сказал о разводе, сказал, что оставляет свой пост и возвращается домой, просил меня… Филипп резко замолчал. Дурак, проклятый дурак! Ведь контейнер с вещами Нико, прибывший домой накануне того, что случилось, до сих пор стоит в доме… Филипп выругался и резко нажал на газ. Сандра испуганно воскликнула: – Филипп! Что ты делаешь? – Извини. Просто я – идиот. Вещи Нико были в доме все это время. Она сразу поняла, что он имеет в виду. Оба замолчали. Филипп излишне резко вывернул руль, придорожный кустарник заскрежетал ветвями по дверцам. Филипп пытался сосредоточиться на дороге, но это удавалось с трудом. Он давил на газ, словно все псы преисподней гнались за ними. Возле дома машина с визгом затормозила, и он кинулся наверх, на бегу бросив Сандре: – Скажи Донике, что мы дома… Сердце его билось так, словно хотело выпрыгнуть изо рта. Все эти годы отгадка была рядом. Господи, сделай так, чтобы это оказалось правдой! Филипп ворвался в комнату Нико, в которую никто не входил с тех пор, как один из приятелей Нико разгрузил там привезенный из Англии контейнер. Пещера Аладдина, а не комната! Антикварная мебель, шелковые шторы, сваленные в беспорядке картины и дорогие безделушки, старинные часы, дорогая одежда, техника, видеоаппаратура, украшения… Его брат жил хорошо. Слишком хорошо. Филипп молчал. Если бы он хоть раз зашел в эту комнату, то уже знал бы, возможно, ответы на все вопросы. Например, откуда у Нико все это? Прямо напротив, у стены, стояла коробка с бумагами и папками. Секунду Филипп промедлил, не в, силах поверить в такую наглость собственного брата, а затем бросился вперед, расшвыривая дорогие пиджаки и норковые шубы. За спиной он услышал вскрик Сандры: – О Боже, Филипп! – Джолли? Доника? – Нет-нет, с ними все в порядке. Позволь, я помогу… Он бормотал бессвязные проклятия, роясь в коробке, а затем заметил ее взгляд и замер, не в силах понять, почему так светятся ее глаза. – Филипп… ты беспокоишься… ты хочешь, чтобы я оказалась невиновной? – Естественно, хочу! – Но почему? – Потому что люблю тебя, почему же еще! Он замер. Неужели он это сказал? Неужели он не говорил этого раньше? – Я люблю тебя, Сандра! Она неожиданно улыбнулась. – А почему ты выглядишь таким удивленным? Ладно, давай разбираться дальше. Они долго и тщательно просматривали документы и нашли наконец то, что искали. Утраченные счета. Письма Нико. Его личную чековую книжку, на которой было денег больше, чем он смог бы заработать за всю свою жизнь. Филипп молчал, потрясенный, раздавленный подлостью брата. Ни один из документов не подтверждал причастности Сандры к чему бы то ни было. Пыльный, грязный, дрожащий от ненависти и стыда, Филипп, шатаясь как пьяный, вышел из комнаты. Его брат стал причиной неимоверных и незаслуженных страданий женщины, которую он любил. Мой брат! Мой родной брат! |
||
|