"Дороже жизни" - читать интересную книгу автора (Мортинсен Кей)Глава 12Сандра взяла его за руку и отвела в ванную комнату. Там она нежно и быстро раздела его, разделась сама. Вода смывала пыль и грязь с их тел, смывала обиды и боль, горькие воспоминания. – Ты когда-нибудь сможешь простить меня? – Виноват был Нико, не ты… – Но я тебе не верил… – Он и меня поначалу провел. Ты же был в сотнях миль от него, откуда тебе было знать, как ненависть и ревность изменили его душу. Он всегда говорил, что хочет стать богаче тебя. Что ж, он нашел способ. Я единственная, на кого могло пасть подозрение. На него ничего не указывало, потому я и растерялась. Я не смогла доказать свою невиновность. Он был очень умен. Филипп казался раздавленным, уничтоженным чувством собственной вины перед ней. Он извинялся и проклинал себя за страдания, которые ей довелось пережить по его вине. Она успокаивала его долго, затем отвела в спальню, уложила в постель. Он мрачно уставился в потолок, все его тело внезапно напряглось. – Ты, будучи совершенно невинной, потеряла все: репутацию, здоровье, свободу и дочь… Как давно это было. Сколько воды утекло… Вода под мостом. Мост над водой. Теперь впереди было лишь счастье. Она улыбнулась. – В итоге я получила много больше. Все, что потеряла, и кое-что еще. Она поцеловала его плечо. – Я не прощу себя никогда! – Если уж простила я, простишь и ты. Я счастлива, Филипп. Ты любишь меня. Мне нечего больше хотеть. Еще только одно… Он повернулся к ней, и в глазах у него блеснули слезы, которые он немедленно скрыл шуткой. – Чашечку чая? Она улыбнулась, провела рукой по его подбородку. – У Джолли научился? Нет, мне нужно кое-что другое… Он поцеловал ее. С каждым следующим поцелуем его страсть становилась все яростнее, она же была нежной и податливой, осторожной и чуткой, и он тоже смягчился и немного успокоился. Совсем немного. – Я люблю тебя. – Я люблю тебя. Ее голос стал эхом его голоса, затем он прервался. Филипп обнял ее, прижал к себе, и она отдалась ему, полная любви и счастья. Они очень тщательно готовились к тому, чтобы сказать Джолли о том, что Сандра ее настоящая мама. Сейчас они сидели все вместе на диване и смотрели старый любительский фильм. – Это Сандра. Ты узнаешь ее? Я ее знаю очень давно. Она уже тогда была моим лучшим другом, и я ее очень любил. Джолли внимательно следила за происходящим на экране. Особенно понравилась ей сцена падения Сандры в пруд. Девочка заливалась смехом и требовала показать еще раз. Филипп перемотал пленку и осторожно наклонился к девочке. – Маленькая, тебе нравится Сандра? – Очень-очень нравится! На милом личике расцвела широчайшая улыбка. Сандра затаила дыхание. Филипп тоже нервничал, но наконец набрался мужества. – Ты уже большая девочка, и я должен сказать тебе что-то особенное… Это очень важная тайна. И я решил ее открыть тебе. Малышка вытаращила глаза, а Сандра прикрыла свои. Сердце глухо бухало в груди. – Сладкая моя, ты теперь будешь самой счастливой девочкой в мире. – Он нежно поцеловал румяную щечку. – Сандра… она твоя мама! Девочка посмотрела на Филиппа, затем на Сандру. В глазах взрослых блестели слезы. – Я твоя мама, маленькая. Филипп расцепил руки, и малышка съехала по его ногам, как по горке, прямо на ковер. Сандра распахнула девочке объятия, но та неожиданно нахмурилась, повернулась и убежала в сад. Сандра не могла вымолвить ни звука. Она словно превратилась в ледяную статую. Филипп прошел к двери в сад, и его шаги отдались у нее в мозгу гулко и мрачно. Она смотрела прямо перед собой, не видя ничего. – Она играет с твоей куклой. – Мамой называет? – Нет, Дорогушей. Иди сюда. Я смотрю за девочкой, так что подойди ко мне. Посиди рядом. Она не могла. У нее не было сил. – Мне нехорошо. Сейчас приду. Она еле дошла до ванной. Жизнь разом вытекла из тела, силы оставили ее. Она машинально взглянула в зеркало и удивилась отражению бледной женщины с трагическими глазами. Счастье последних недель оказалось обманом, мороком, ошибкой… О, нет, они с Филиппом созданы друг для друга и будут любить друг друга вечно, но Джолли… Стон прорвался из груди. Неожиданно ей страстно захотелось к Филиппу. Она повернулась и стремглав кинулась в комнату, влетела в надежное и крепкое кольцо его рук и замерла, словно испуганное и обиженное дитя, у него на груди. Он баюкал ее, гладил по голове, шептал тихо-тихо: – Дай ей время, дорогая. Она должна привыкнуть к этой мысли. – А если этого не случится? – Случится, обязательно. Она тебя уже любит. Ты ей нужна. Эй, подруга, я даже ревную иногда, глядя, как две моих девочки шушукаются без меня! Она не улыбнулась. Слишком хотелось заплакать в голос. То, что случилось только что, было горше слез, больнее боли. Неужели она никогда не сможет назвать дочь дочерью? Они с Филиппом сидели, обнявшись, и смотрели, как Джолли что-то шепчет кукле. Филипп неожиданно достал платок и шумно высморкался. Сандра бросила на него удивленный взгляд и увидела, что его темные глаза блестят от слез. Он старался скрыть их от нее. Напрасно. – О, дорогой мой! Она положила голову ему на плечо, а он поцеловал ее в висок. – Я ужасно люблю тебя, милая, и хочу, чтобы Джолли тоже полюбила тебя как следует… Телефонный звонок заставил его нетерпеливо взмахнуть рукой. – Чертов аппарат! Я поставлю автоответчик. Не хочу оставлять тебя. – Нет, ты должен ответить. Вдруг что-нибудь важное? Он торопливо поцеловал ее и ушел. Сандра сидела, не шевелясь, не решаясь спуститься в сад. Джолли сама должна подойти. Если захочет. Сандра до крови закусила губу. Вот уж никогда бы не подумала, что буду ревновать к пластмассовой кукле, попыталась она усмехнуться, но из этого опять ничего не вышло. Слезы душили ее, стояли горьким комом в горле. Мое дитя. Девочка моя. Я так долго шла к тебе. Я так долго сражалась за право вернуться к тебе, сражалась с недоверием, ложью и болезнью. Я все победила, счастье так близко, а ты одним движением рушишь все мои надежды. Сандра прижала руку к сердцу, пытаясь унять боль. Все будет хорошо, не правда ли? В один прекрасный день все будет хорошо. Надо только потерпеть еще. Еще потерпеть, только и всего. Внезапно она увидела, как Джолли, сопя, карабкается на стену из сухого песчаника, что ей категорически запрещали делать обычно. Прежде чем Сандра смогла вымолвить хоть слово, малышка оказалась на самом верху ограды, немного помедлила… и покатилась вниз. Сандра метнулась к дочери как молния, холодея от ужаса. Малышка же, приземлившись вполне благополучно, встала на ножки и кинулась ей навстречу с криком: – Мамочка-а-а-а! Сандра с размаху упала на колени возле девочки и крепко ее обняла. – Что такое, маленькая, где болит? – Я упала-а-а! – Не плачь, мое солнышко. Мама сейчас поцелует, и все пройдет. Она целовала чумазую ножку, а сердце пело и рвалось из груди, словно птица. Доченька моя! Мое дитя! – В чем дело?! Сандра совсем не огорчилась, когда малышка, соскользнув с ее колен, кинулась к Филиппу. Слишком счастлива она была в этот миг. Джолли с гордостью демонстрировала свою ранку. – Мамочка поцеловала, и все прошло! – Ого! – Филипп сразу все понял. – Ну да, мамочки, они всегда так: раз – и все! – Я рассказала Дорогуше, что моя мама приехала. Она обрадовалась. – Я видела, Джолли. Правильно, должна же она знать. – А ты, дядя Филипп, ты можешь теперь быть моим папой? Филипп, перевязывавший колено девочки носовым платком, улыбнулся. – Это надо спросить у мамы. Сандра, можно я буду папой? – Ты правда считаешь, что об этом нужно спрашивать? Ладно, так и быть, я согласна. Вне себя от счастья, он заключил их в объятия, двух самых любимых женщин на земле. – Возможно, это не лучшее время, а здесь не лучшее место, но цветы, вино и преклоненные колени я обеспечу тебе позже. А сейчас я просто и прямо спра-шиваю-тебя: Сандра, ты согласна выйти за меня замуж? Я люблю тебя всем сердцем и хочу всегда быть с тобой. Пожалуйста, скажи «да»! – О, Филипп, можно подумать, я когда-нибудь могла сказать тебе «нет»! Конечно, я согласна! Джолли, которую он держал на руках, оглушительно завопила ему в ухо: – А мамы и папы целуют своих девочек? – Еще как! Много-много раз. Сандра засмеялась. – Если бы вы только знали, как я вас люблю! Взбудораженная Джолли уснула поздно. Сандра с Филиппом сидели на террасе и слушали пение лягушек в пруду. Где-то далеко слышался лай собак, и над всем ночным миром, почти неощутимый, висел рокот далекого моря. – Еще шампанского со льдом? – вкрадчиво предложил он. – Да! И побольше… Он улыбнулся и потянулся к ней. Сандра чувствовала себя немного захмелевшей и абсолютно счастливой. Она поцеловала Филиппа и с радостью позволила увлечь себя в дом. Ее дом. Их дом. Теперь все стало на свои места, и небо, сверкавшее мириадами звезд над их головами, больше не было чужим. Вечное небо над вечным морем. Зной уползает в камни, прячется до завтра. Кипарисы почти неразличимы во тьме. Не видно и речки, но она все так же торопится, журчит, всхлипывает и умоляет, не успевает и убегает. Вода под мостом. Ночь. Море. Небо. Остров засыпал, и пение ночных цикад благословляло старый каменный дом, под крышей которого спала маленькая девочка с золотистыми кудряшками, шепчущая во сне слово, понятное на всех языках мира: «Мама». А за стеной спала ее мать, молодая красавица с глазами старухи, познавшей много горя, и впервые за несколько лет ее нежные руки не сжимались на груди, пытаясь прикрыть невидимую рану, нанесенную чьей-то безжалостной рукой. Ей больше нечего было бояться, ведь она лежала в надежных и нежных объятиях мужчины, который любил ее и ее дочь больше жизни, в объятиях того, кому она отдала свое сердце. |
||
|