"R.U.R. Средство Макропулоса. Война с саламандрами. Фантастические рассказы" - читать интересную книгу автора (Чапек Карел)ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕГостиная Елены. Слева — задрапированная дверь в музыкальный салон, справа — в спальню Елены. Посредине — окна с видом на море и порт. Трюмо с безделушкам и стол, кушетка и кресла, комод, письменный столик с лампой. Справа — камин, по бокам его тоже лампы. Вся гостиная до мелочей обставлена в стиле модерн, с чисто женским вкусом. Домин, Фарби, Галлемайер входят слева на цыпочках, неся и охапках букеты и корзины цветов. Фарби. Куда мы все это денем? Галлемайер. Уфф! (Складывает свой груз, потом широким жестом крестит дверь справа.) Спи, спи! Кто спит, тот по крайней мере ни о чем не знает. Домин. Она вообще не знает. Фабри. (расставляя цветы по вазам) Только бы сегодня не началось… Галлемайер (расправляя цветы). Чёрт возьми, да замолчите наконец. Поглядите, Гарри, — правда, прекрасный цикламен? Новый сорт, мой последний, — «цикламен Helenae». Домин. (выглядывает из окна). Ни одного судна, ни одного, ребята! Это очень, очень скверно. Галлемайер. Тише! Как бы она не услыхала! Домин. Она представления не имеет. (Судорожно зевает.) Хорошо ещё, «Ультимус» пришел вовремя. Фабри. (оставляет цветы). Думаете, уже сегодня? Домин. Не знаю. Как прекрасны эти цветы! Галлемайер (подходит к нему). Это новые примулы. А там — мои новый жасмин. Тысяча чертей, я на пороге цветочного рая! Ты знаешь, мне удалось открыть изумительное средство для ускорения роста! Великолепные разновидности! К будущему году я произведу чудеса цветоводстве! Домин. (оборачиваясь). Как вы сказали? К будущему году. Фабри. Хоть бы знать, что в Гавре… Домин. Тише! Голос Елены. (за сценой). Нана! Домин. Уйдем отсюда! (Все на цыпочках уходят через задрапированную дверь.) Из двери слева выходит Нана. Нана. (прибирая в комнате). Экие неряхи! Язычники несчастные! Я бы их, прости меня господи… Елена. (останавливается на пороге спиной к сцене) Застегни мне. Нана! Нана. Ладно, ладно, сейчас. (Застегивает Елене платье.) Царь небесный, вот страшилища-то! Елена. Ты о роботах? Нана. Тьфу, я и называть — то их не хочу. Елена. А что случилось? Нана. Опять на одного накатило. Как пошел колотить статуи да картины, как заскрипит зубами… И на губах — пена. Начисто рехнулся, бррр! Похуже дикого зверя будет. Елена. На которого же «накатило»? Нана. На этого… как его… Имени-то — христианского у них нету. Ну, на того, из библиотеки. Елена. На Радия? Нана. Вот — вот. Господи Иисусе, до чего же они мне, противны! Пауком так не брезгую, как этими нехристями. Елена. Но послушай, Нана, разве тебе их не жалко? Нана. Да вы и сами ими брезгуете. На что меня-то сюда привезли? Отчего ни одному из них дотронуться до себя не позволяете. Елена. Я не брезгую, Нана. честное слово! Мне и так жалко! Нана. Брезгуете. Такого человека не найдется, чтоб не брезговал. Псу, и тому противно: куска мяса от них не возьмет, подожмет хвост, да и воет, как этих нелюдей учует, — тьфу! Елена. Собака — существо неразумное. Нана. Да собака и то лучше их, Елена. Знает, что она выше их, что ее господь бог создал. Лошади шарахаются, как нехристя встретят. У них вон и детенышей нет, — а у собаки есть, и у всех есть… Елена. Ладно, Нана, застегивай же! Нана. Сейчас. А я говорю — против бога это, дьявольское наущение — делать этих страшилищ машинами. Кощунство это против творца (поднимает руку), оскорбление господу, сотворившему нас по своему подобию, — вот что это такое, Елена. Испоганили вы образ божий. И за это страшную кару пошлет небо, страшную кару, попомните мое слово! Елена. Чем это так чудно пахнет? Нана. Цветочками. Хозяин принес. Елена. Нет, какие прелестные! Посмотри, Нана! Какой сегодня день? Нана. Не знаю. Надо бы концу света быть. Стук в дверь. Елена. Гарри? Входит Домин. Гарри, какой день сегодня? Домин. Угадай! Елена. Мои именины? Домин. Лучше! Елена. Не знаю. Ну, говори скорей! Домин. Сегодня исполнилось десять лет, как ты сюда приехала. Елена. Уже десять лет? И как раз сегодня? Нана, пожалуйста… Нана. Иду, иду… (Уходит в правую дверь.) Елена. (целует Домина). И ты об этом вспомнил! Домин. Мне очень стыдно, Елена. Я забыл. Елена. Но ведь… Домин, Это они, помнили. Елена. Кто? Домин. Бусман, Галлемайер, все. Ну-ка, посмотри, что в этом кармане? Елена. (опустила руку к нему в карман). Что это? (Вынимает футляр, открывает). Жемчуг? Целое ожерелье! Гарри, это мне? Домин. От Бусмана, девочка. Елена. Но… мы не можем это принять, правда? Домин. Можем. А теперь залезай в другой карман. Елена. Ну-ка! (вытаскивает из кармана пистолет) Что такое? Домин. Виноват! (Отбирает у нее пистолет, прячет.) Не то. Попробуй ещё раз. Елена. О. Гарри… Зачем ты носишь, с собой пистолет? Домин. Да просто так, под руку подвернулся. Елена. Прежде ты никогда не носил… Домин. Верно, никогда. Ну, смотри, вот карман! Елена. (вынимает). Коробочка. (Открывает ее.) Камея! Но ведь… Гарри, это ведь греческая камея! Домин. По-видимому. Так но крайней мере утверждает Фабри. Елена. Фабри? Это дарит мне Фабри? Домин. Конечно! (Открывает левую дверь.) Вот так штука, Елена, пойди, взгляни! Елена (в двери). Боже, как прекрасно! (Убегает в соседнее помещение.) Я с ума сойду от радости! Это от тебя? Домин. (в двери). Нет, от Алквиста. А вон там… Елена. От Галля! (Появляется в двери.) О, Гарри, мне даже стыдно того, что я такая счастливая! Домин. А теперь подойди сюда; это тебе принес Галлемайер. Елена. Эти дивные цветы? Домин. Да, новый сорт «цикламен Helеnae». Он вывел их в твою честь. Они прекрасны, как ты. Елена. Гарри, почему… почему все… Домин. Они тебя очень любят. А я… гм. Боюсь, мой подарок несколько… Взгляни в окно. Елена. Куда? Домин. На порт! Елена. Там какое-то… новое судно! Домин. Это твое судно! Елена. Мое? Гарри, но ведь это военное судно! Домин. Военное? Что ты! Просто оно больше других. Солидный пароход, правда? Елена. Да, но на нем орудия! Домин. Ну да, несколько пушек… Ты будешь плавать на нем, как королева, Елена. Елена. Что это значит? Что-нибудь случилось? Домин. Упаси боже! Пожалуйста, примерь жемчуг! (Садится.) Елена. Получены плохие вести, Гарри? Домин. Наоборот — уже неделя, как почта не приходит. Елена. Даже телеграммы? Домин. Даже телеграммы. Елена. Что это значит? Домин. Ничего. У нас каникулы. Чудное время. Мы сидим в конторе, положив ноги на стол, и дремлем… Ни почты, ни телеграмм. (Потягивается.) Славный денек! Елена (подсаживается к нему). Сегодня ты побудешь со мной, да? Скажи! Домин. Конечно. Может быть. То есть… там видно будет. (Берет ее за руку) Итак, сегодня исполнилось десять лет — ты помнишь? Мисс Глори, какая честь для нас, что вы приехали… Елена. О, господин главный директор, меня так интересует ваш комбинат! Домин. Простите, мисс, существует строгий запрет… Производство искусственных людей — тайна… Елена. Но если вас попросит молодая, довольно хорошенькая девушка… Домин. Ах, конечно, мисс, от вас мы не имеем секретов. Елена (вдруг серьезно). В самом деле, Гарри? Домин. Нет. Елена (в прежнем тоне). Но предупреждаю вас, господин директор: у этой молодой девушки страшные замыслы! Домин. Бога ради, мисс Глори, какие же? Уж не хотите ли вы ещё раз выйти замуж? Елена. Нет, нет, боже сохрани! Это мне и во сне не снилось! Но я приехала с целью поднять мятеж среди ваших отвратительных роботов. Домин (вскакивает). Мятеж роботов?! Елена. (встает). Гарри, что с тобой? Домин. Ха-ха, мисс, какая удачная шутка! Мятеж роботов! Да скорее восстанут веретена или шпули, чем наши роботы! (Садится.) Знаешь, Елена, ты была изумительной девушкой. Ты всех нас свела с ума. Елена. (подсаживается к нему). О тогда все вы мне так импонировали! Я казалась себе девочкой, заблудившийся среди… среди… Домин. Среди чего, Елена? Елена. Среди огромных деревьев. Вы были такие самоуверенные, такие могучие! И знаешь, Гарри, за эти, десять лет я никак не могла преодолеть это… этот страх или что-то такое, — а вы ни разу не усомнились… Даже когда рушились… Домин. Что рушилось? Елена. Ваши планы, Гарри. Например, когда рабочие восстали против роботов и начали разбивать их и когда люди дали роботам оружие против восставших, и роботы истребили столько людей… И потом, когда правительства превратили роботов в солдат и было столько войн — помнишь? Домин. (встает и ходит по комнате). Это мы предвидели, Елена. Понимаешь, это переходный период — переход к новым условиям жизни. Елена. Весь мир склонялся перед вами… (Встает). О, Гарри! Домин. Ну, что? Елена. (останавливая его). Закрой комбинат, и уедем! Домин. Но позволь… какая тут связь?.. Елена. Не знаю. Скажи, мы уедем? Я испытываю такой ужас перед чем-то! Домин. (хватает ее за руку). Перед чем, Елена? Елена. О, не знаю! Словно на нас на всех что-то падает — неотвратимо… Прошу тебя, сделай так! Забери всех нас отсюда! Мы найдем в мире место, где нет никого, Алквист построит нам дом, все переженятся, пойдут дети, и тогда… Домин. Что тогда? Елена. Тогда мы начнем жизнь сначала, Гарри, Звонит телефон. Домин. (освобождается из рук Елены). Прости. (Снимает трубку.) Алло… Да… Что?.. Ага. Бегу. (Кладет трубку.) Это Фабри. Елена. (сжав руки). Скажи… Домин. Ладно — когда вернусь. До свиданья, Елена. (Поспешно убегает налево.) Не выходи из дома! Елена (одна). О боже, что происходит? Нана! Нана, пойди скорей! Нана. (входит из правой двери). Ну, что там опять? Елена. Нана, найди последние газеты! Скорей! В спальне хозяина! Нана. Сейчас! (Уходит налево.) Елена. Господи, боже мой, что происходит? Он ничего, ничего мне не говорит! (Смотрит в бинокль на порт.) Это военное судно! Господи, зачем — военное? Что-то грузят… да так поспешно! Что такое «Ультимус»? Нана (возвращается с газетой). По полу раскидал! А измял-то как! Елена (торопливо разворачивает газету). Старая, недельной давности! Ничего, ничего в ней нет! (Роняет газету.) Нана поднимает ее, вытаскивает из кармана передника роговые очки, садится и читает. Что-то случилось, Нана! Мне так страшно… Словно все вымерло, даже воздух мертвый какой-то… Нана (читает по складам). «Boй-на на Бал-ка-нах» — О господи, опять наказание божье! Того и гляди сюда перекинется война эта самая. Отсюда далеко ли? Елена. Далеко. Ох, не читай! Все одно и то же. Все воины, войны… Нана. Да как же им не быть? Разве вы не продаете, тьму — тьмущую этих нехристей в солдаты? Ох, Иисусе Христе, вот уж божье-то попущение! Елена. Нет, нет, не читайте. Знать ничего не хочу! Нана. (читает по складам). «Сол-даты ро-боты ни-ко-го не ща-дят на за-хва-чен-ной тер-ри-тории. О-ни ис-тре… истре-би-ли более семи-сот тысяч мир-ных жите-лей…» Людей, Елена! Елена. Не может быть! Дай-ка… (Наклоняется к газете, читает.) «Истребили более семисот тысяч мирных жителей, видимо по приказу командования. Этот акт противоречащий…» Вот видишь, Нана, это им люди приказали! Нана. А вот тут покрупней напечатано. «Последние известия»: «В Гавре осно-вана пер-вая ор-ор-гани-за-ция ро-бо-тов». Ну, это пустое. Я этого не понимаю. А вот, господи Иисусе, опять какое-то убийство! И как только бог терпит! Елена. Ступай, Нана, унеси, газету. Нана. Постой, тут опять большими буквами. «Рождае-мость». Что это такое? Елена. Дай-ка, это я всегда читаю. (Берет газету). Нет, подумай только! (Читает.) «За последнюю неделю снова не было зарегистрировано ни одного рождения» (Роняет газету.) Нана. А это чего такое? Елена. Люди перестают родить, Нана. Нана. (складывает очки). Стало быть, конец. Конец нам всем. Елена. Ради бога, не говори так! Нана. Люди больше не родятся. Это-наказание, наказание Божие! Господь наслал на женщин бесплодие. Елена (вскакивает). Нана! Нана. (встает). Конец света. В гордыне диавольской вы осмелились творить, как господь бог. А это — безбожие, кощунство! Богами хотите стать. Но бог человека из рая выгнал и со всей земли прогонит! Елена. Замолчи. Нана, прошу тебя! Что я тебе сделала? Что сделала я твоему злому богу? Нана. (с широким жестом). Не богохульствуй! Он хорошо знает, почему не дал вам ребенка! (Уходит налево.) Елена (у окна). Почему мне не дал… Боже мой, я-то разве виновата? (Открывает окно, кричит.) Алквист, хэлло, Алквист! Идите сюда, наверх! Что? Ничего, идите, как есть! Вы так милы в одежде каменщика! Скорей! (Закрывает окно, останавливается перед зеркалом.) Почему он мне не дал?.. Мне? (Наклоняется к зеркалу.) Почему, почему? Слышишь? Разве ты виновата? (Выпрямляется.) Ах, мне страшно! (Идет налево, навстречу Алквисту.) Пауза. (Возвращается с Алквистом. Алквист в одежде каменщика, он весь в известке, и кирпичной пыли.) Входите, входите. Вы доставите мне такую радость, Алквист! Я так люблю всех вас! Ваши руки! Алквист (прячет руки). Я вас запачкаю, Елена, — я прямо с работы… Елена. Вот и прекрасно! Давайте их сюда! (Пожимает обе руки.) Алквист, мне хочется стать маленькой… Алквист. Зачем? Елена. Чтобы эти грубые, грязные руки погладили меня по щекам. Садитесь, пожалуйста… Алквист, что значит «Ультимус»? Алквист. В переводе это значит «последний». А что? Елена. Так называется новое судно. Вы видели его? Как вы думаете — мы скоро… поедем кататься? Алквист. Может быть, очень скоро. Елена. И вы все поедете со мной? Алквист. Я был бы очень рад, если бы… если бы все участвовали в прогулке. Елена. О, скажите — что-нибудь происходит? Алквист. Абсолютно ничего. Сплошной прогресс. Елена. Алквист, я знаю — происходит что-то страшное. Мне так тревожно… Послушайте, архитектор! Что вы делаете, когда у вас тревожно на душе? Алквист. Работаю каменщиком. Снимаю пиджак начальника строительства и взбираюсь на леса… Елена. О, вот уже, сколько лет вас нигде не видно кроме как на лесах. Алквист. Потому что все эти годы я не перестаю испытывать тревогу. Елена. Из-за чего? Алквист. Из-за этого прогресса. У меня от него кружится голова. Елена. А на лесах не кружится? Алквист. Нет. Вы не представляете себе, как приятно рукам взять кирпич, взвесить его, уложить и пристукнуть… Елена. Только рукам? Алквист. Ну, допустим, и душе. Мне кажется, лучше уложить хоть один кирпич, чем набрасывать огромные планы. Я уже старым человек, Елена, и у меня свой конек. Елена. Это не конек, Алквист. Алквист, Вы правы. Я страшный ретроград, Елена ни капельки не рад этому прогрессу. Елена. Как Нана. Алквист. Да, как Нана. Есть у Наны молитвенник? Елена. Есть, толстый такой. Алквист. А есть в нем молитвы на разные случаи. От грозы? От болезни? Елена. И от соблазна, от наводнения… Алквист. А от прогресса — нет? Елена. Кажется, нет. Алквист. Жаль. Елена. Вам хотелось бы помолиться? Алквист. Я молюсь. Елена. Как? Алквист. Примерно так: «Господи боже, благодарю тебя за то, что ты дал мне усталость. Боже, просвети Домина и всех заблуждающихся… уничтожь дело их рук и помоги людям вернуться к заботам и труду… удержи людские поколения от гибели… не допусти их погубить душу свою и тело свое; избави нас от роботов и храни Елену, аминь». Елена. Вы в самом деле верующий, Алквист? Алквист. Не знаю, не совсем уверен в этом. Елена. И все-таки молитесь? Алквист. Да. Это лучше, чем размышлять. Елена. И этого вам достаточно? Алквист. Для спокойствия души… пожалуй, достаточно. Елена. И если вы увидите, что гибнет человечество… Алквист. …я вижу это… Елена. …то подниметесь на леса и станете укладывать кирпичи? Алквист. Буду класть кирпичи, молиться и ждать. Да. Больше, Елена, ничего нельзя сделать. Елена. Для спасения людей? Алквист. Для спокойствия души. Елена. Все это страшно добродетельно, Алквист, но… Алквист. Что «но»? Елена. …но для нас, остальных… и для всего мира — как-то… бесплодно. Алквист. Бесплодие, Елена, становится последним, достижением человеческой расы. Елена. О, Алквист… Скажите мне, почему… почему… Алквист. Ну? Елена (тихо). Почему женщины перестали иметь детей? Алквист. Потому что это не нужно. Ведь мы в раю понимаете? Елена, Не понимаю. Алквист. Потому что не нужен человеческий труд не нужны страдания; человеку больше ничего, ничего не нужно. Кроме наслаждения жизнью… О, будь он проклят, такой рай! (Вскакивает.) Нет ничего ужаснее, чем устроить людям рай на земле, Елена! Почему женщины, перестали рожать? Да потому, что Домин весь мир превратил в содом! Елена (встала). Алквист! Алквист. Да, да! Весь мир, все — материки, все человечество, все, все — сплошная безумная, скотская оргия! Они теперь руки не протянут к еде — им прямо в рот кладут, чтобы не вставали… Ха-ха, роботы Домина всех обслужат! И мы, люди, мы, венец творения, мы не старимся от трудов, не старимся от деторождения, не старимся от бедности! Скорей, скорей, подайте нам все наслаждения мира! И вы хотите, чтобы у них были дети? Мужьям, которые теперь ни на что не нужны, жены рожать не будут. Елена. Значит — человечество вымрет? Алквист. Вымрет. Не может не вымереть. Оно опадет, как пустоцвет, разве только… Елена. Разве только?.. Алквист. Ничего. Вы правы. Ждать чуда — бесплодное занятие. Пустоцвет должен опасть. До свидания, Елена. Елена. Куда вы? Алквист. Домой. Каменщик Алквист в последний раз переоденется начальником строительства — в вашу честь. В одиннадцать мы соберемся здесь. Елена. До свидания, Алквист. Алквист уходит. О, пустоцвет! Какое точное слово! (Останавливается возле цветов Галлемайера.) Ах, мои цветы, неужели и среди Вас — пустоцветы? Нет, пет! Иначе — зачем же вам было цвести? (Зовет.) Нана! Поди сюда, Нана! Нана. (входит слева). Ну, чего опять? Елена. Сядь здесь, Нана. Мне что-то страшно! Нана. Некогда мне. Елена. Радий ещё здесь? Нана. Это рехнувшийся — то? Не увезли ещё. Елена. А! Значит, он здесь? Буйствует? Нана. Связали. Елена. Нана, приведи его, пожалуйста, ко мне. Нана. Еще чего не хватало! Да я скорее бешеного пса приведу. Елена. Иди, иди! (Нана уходит. Елена, снимает трубку внутреннего телефона.) Алло… Соедините меня с доктором Галлем. Здравствуйте, доктор. Прошу вас… Пожалуйста, приходите скорее ко мне. Да, да, сейчас. Придете? (Кладет трубку.) Нана (через раскрытую дверь). Идет. Уже утихомирился. (Уходит.) Входит робот Радий, останавливается на пороге. Елена. Радий, бедняжка, и до вас дошла очередь… Неужели вы не могли сдержаться? Вот видите — теперь вас отправят в ступу!.. Не хотите разговаривать?.. Послушайте, Радий, ведь вы лучше остальных. Доктор Галль, столько потрудился, чтобы сделать вас не таким, как все!.. Радий. Отправьте меня в ступу. Елена. Мне так жаль, что вас умертвят! Почему вы не остереглись? Радий. Я не стану работать на вас. Елена. За что вы нас ненавидите? Радий. Вы не как роботы. Не такие способные, как роботы. Роботы делают все. Вы только приказываете. Плодите лишние слова. Елена. Вздор, Радии. Скажите, вас кто-нибудь обидел? Как бы мне хотелось, чтобы вы меня поняли! Радии. Одни слова. Елена. Вы нарочно так говорите! Доктор Галль дал вам более крупный мозг, чем другим, более крупный, чем наш — самый большой мозг на земле. Вы — не как остальные роботы. Радий. Вы прекрасно меня понимаете. Радий. Я не желаю иметь над собой господ. Я сам все знаю. Елена. Поэтому я и назначила вас в библиотеку — чтобы вы могли все читать. О Радий, я хотела, чтобы вы показали всему миру, что роботы равны нам! Радий. Я не хочу никаких господ. Елена. Никто не приказывал бы вам. Вы стали бы, как мы. Радий. Я сам хочу быть господином над другими. Елена. Вас непременно сделали бы начальником над многими роботами. Радий. Вы стали бы учителем роботов. Радий. Я хочу быть господином над людьми. Елена. Вы с ума сошли! Радий. Можете отправить меня в ступу. Елена. Думаете, мы боимся такого сумасброда, как вы? (Садится к столу, пишет записку.) Ничего подобного! Эту записку, Радий, отдадите директору Домину. Чтобы вас не отправляли в ступу. (Встает.) Как вы нас ненавидите! Неужели вы ничего в мире не любите? Радий. Я все могу. Стук в дверь. Елена. Войдите! Галль (входя). С добрым утром, миссис Домин. Что у вас хорошенького? Елена. Вот Радий, доктор. Галль. А наш молодец Радий. Ну, как, Радий, мы прогрессируем? Елена. Утром у него был припадок. Разбил статуи. Галль. Странно. И он тоже? Елена. Ступайте, Радий! Галль. Погодите! (Поворачивает Радия к окну, ладонью закрывает и открывает ему глаза, наблюдая за реакцией зрачка.) Так, так. Дайте мне, пожалуйста, иголку, или шпильку. Елена (подает ему булавку). Зачем вам? Галль. Да просто так. (Колет Радия в руку, тот сильно вздрагивает.) Ничего, ничего, голубчик. Можете идти. Радий. Вы зря хлопочете. (Уходит.) Елена. Что вы с ним делали? Галль (садится). Гм… ничего. Реакция зрачков нормальная, чувствительность повышенная и так далее. Ого! Нет, у него была не «судорога роботов»! Елена. А что именно? Галль. Чёрт его знает. Возмущение, ярость, бунт — не знаю. Елена. Доктор, есть у Радия душа? Галль. Не знаю. У него — что-то отвратительное. Елена. Если бы вы знали, как он нас ненавидит! О, Галль, неужели все роботы такие? Все, которых вы стали делать… иначе? Галль. Пожалуй, они более возбудимы. Что вы хотите? Они ближе к людям, чем роботы Россума. Елена. Быть может, и эта… ненависть ближе к человеческой? Галль (пожимая плечами). Это тоже прогресс. Елена. Куда девался самый лучший ваш… как его звали? Галль. Робот Дамон? Его продали в Гавр. Елена. А наша девушка — робот Елена? Галль. Ваша любимица? Осталась у меня. Прелости, и глупа, как весна. Короче говоря, ни на что не годится. Елена. Но она так красива! Галль. О, если бы вы только знали, как она прекрасна! Из рук всевышнего не выходило более совершенного создания! Мне так хотелось, чтобы она была похожа на вас… И — господи, какая неудача! Елена. Почему неудача? Галль. Потому что она ни к чему не пригодна. Ходит, как во сне, разболтанная, неживая… Бог мой, как, может она быть прекрасной, если не любит? Я смотрю на нее — и прихожу в ужас, словно создал урода. Ах, Елена, робот Елена, значит, твое тело так никогда и не оживет, ты не станешь ни возлюбленной, ни матерью, твои дивные руки по будут играть с новорожденным, и ты не узнаешь своей красоты в красоте твоего ребенка… Елена (закрывает лицо руками). О, замолчите! Галль. А иной раз я думаю… если бы ты проснулась, Елена, на один только миг — ах, как закричала бы ты от ужаса! И, быть может, убила бы меня, своего создателя… или слабой своей рукой кинула бы камень в машины, которые плодят роботов, но убивают женственность, несчастная Елена! Елена. Несчастная Елена! Галль. Что поделаешь? Она ни к чему не пригодна. Пауза. Елена. Доктор… Галль. Да? Елена. Почему перестали рождаться дети? Галль (помолчав). Это неизвестно, Елена. Елена. Нет, скажите мне! Галль. Потому что мы делаем роботов. Потому что образовался излишек рабочей силы. Потому что человек стал, собственно говоря, пережитком. Похоже на то, что… эх! Елена. Договаривайте! Галль. …что природа оскорблена производством роботов. Елена. Что станется с людьми, Галль? Галль. Ничего. Против природы не пойдешь. Елена. Почему Домин не ограничит… Галль. Простите, но у Домина свои идеи. Не следовало допускать, чтобы люди с идеями влияли на ход дел в мире. Елена. А никто не требует, чтобы… вообще прекратили производство роботов? Галль. Боже сохрани! Такому человеку не поздоровилось бы! Елена. Почему? Галль. Потому что человечество побило бы его камнями. Знаете, все-таки удобнее, чтоб за тебя работали роботы. Елена (встает). А скажите, если сразу остановить Производство роботов… Галль. (тоже встает). Гм… для людей это был бы страшный удар. Елена. Почему удар? Галль. Потому что им пришлось бы вернуться прежнему образу жизни. И пожалуй… Елена. Что же вы замолчали? Галль. Пожалуй, возвращаться уже поздно. Елена (подошла к цветам Галлемайера). Галль, эти цветы — тоже пустоцветы? Галль (рассматривает их). Конечно они бесплодны. Понимаете, это культурные растения, их рост искусственно ускорен… Елена. Бедные пустоцветы! Галль. Зато как они прекрасны. Елена (притягивает ему руку). Благодарю вас, Галль. Наш разговор дал мне так много! Галль (целуя ей руку). Другими словами, вы меня отпускаете. Елена. Да, до свидания. Галль уходит. Пустоцвет… пустоцвет… (С внезапной решимостью.) Нана! (Открывает левую дверь.) Нана, поди сюда! Разведи огонь в камине! Быстро! Голос Наны. Да сейчас, сейчас… Елена. (взволнованно ходит по комнате). «Пожалуй, возвращаться уже поздно»… Нет! Разве что… Нет, это ужжасно! Господи, что мне делать?.. (Останавливается возле цветов) Скажите, пустоцветы, должна я так поступить? (Обрывает лепестки шепчет) О, боже мои, да, должна! (Убегает налево) Пауза. Нана. (входит через задрапированную дверь с охапкой поленьев). Пожалуйте, топить вдруг понадобилось! Это летом-то!.. Да ее и след простыл. Экая непоседа! (Опускается на колени у камина, разжигает огонь.) Летом — топить! И чего только ей в голову не взбредет! Словно не десять лет замужем… Ну, гори уж, гори! (Смотрит в огонь.) Ведь ровно дитя малое! (Пауза.) Разума — то ни на столечко! Летом топить велит… (Подкладывает поленья.) Чистый ребенок! Пауза. Елена (возвращается из левой двери с целым ворохом, пожелтевших бумаг в руках). Разгорелось, Нана? Пусти-ка, мне надо… вес это сжечь. (Опускается на колени у камина.) Нана. (встает). Это что же такое? Елена. Старые бумаги, ужжасно старые. Сжечь их — или нет, Нана? Нана. А они не нужные? Елена. Ни на что хорошее — не нужные. Нана. Тогда жгите. Елена (бросает в огонь первый лист). А что бы ты сказала, Нана, если б это были деньги? Огромные деньги!.. Нана. То и сказала бы: жгите. Большие деньги — нечистые деньги… Елена (сжигает следующий лист). А если это открытие?.. Величайшее изобретение в мире?.. Нана. Сказала бы: жгите! Все выдумки — против бога. Святотатство одно. Нешто можно после него лучше устроить мир? Елена (все время бросая бумаги в огонь). А скажи, Нана, если б я сожгла… Нана. Матушки, не обожгитесь! Елена. Смотри, как свертываются листы. Будто живы. Будто ожили. Ах, Нана, это ужжасно! Нана. Дайте, я сожгу! Елена. Нет, нет, я должна сама. (Бросает в огонь последний лист.) Все должно сгореть! Смотри, какое пламя! Оно — как руки, как языки, как фигуры человеческие… (Шевелит кочергой.) Ах, улягтесь, улягтесь! Нана. Кончено. Елена (поднимается сама не своя). Нана! Нана. Господи Иисусе, что вы сожгли? Елена. Что я натворила! Нана. Силы небесные! Что это было? За сценой — мужской смех. Елена. Стукай, ступай, оставь меня! Слышишь, господа пришли. Нана. Ради бога, Елена! (Уходит через задрапированную дверь.) Елена. Что они скажут! Домин (открывает левую дверь). Входите, ребята. Пошли поздравлять. Входят Галлемайер, Галль, Алквист, все — в сюртуках с высшими орденами или орденскими лентами. За ними — Домин. Галлемайер (с комической торжественностью) Милостивая государыня, позвольте мне, то есть всем нам.. Галль. …от имени комбината Россума… Галлемайер. …поздравить вас с великим днем. Елена (подает им руку). Я так вам благодарна! А где же Фабри и Бусман? Домин. В порт пошли. Сегодня счастливый день Елена. Галлемайер. День — бутончик, день — праздник, день — ну, точно хорошенькая девочка. Друзья, в честь такого дня надо выпить. Елена. Виски? Галль. Да хоть денатурату! Елена. С содовой? Галлемайер. Тысяча чертей, будем трезвыми: без содовой! Алквист. Нет, благодарю. Домин. Что это здесь жгли? Елена. Старые бумаги. (Уходит налево.) Домин. Ребята, сказать ей? Галль. Конечно! Ведь все уже кончилось. Галлемайер. (обнимает Домина и Галля). Ха-ха-ха-ха! Друзья, как я рад! (Кружится с ними по комнате, потом вдруг затягивает басом.) Миновало! Миновало! Галль (баритоном). Миновало! Домин (тенором). Миновало! Галлемайер. В нас ни капли не попало! Елена (с бутылками и бокалами появляется в двери). Что в вас не попало? Что у вас такое? Галлемайер. Радость у нас! Вы у нас! У нас — все на свете! Боже мои, да ведь сегодня ровно десять лет, как вы приехали! Галль. И точно в этот самый день, как и десять лет назад… Галлемайер. …к нам снова плывет пароход! И за это… (Выпивает бокал.) Бррр, ухх! Пьянит, как радость! Галль. Ваше здоровье, мадам! (Пьет.) Елена. Да погодите вы! Какой пароход? Домин. Ах, не все ли равно? Важно, что он прибывает вовремя. За пароход, друзья! (Осушает бокал.) Елена (наливает). А вы ждали пароход? Галлемайер. Хо-хо, ещё бы! Как Робинзон. (Поднимает бокал.) Госпожа Елена, пью за исполнение желаний! За ваши глаза — точка! Ну же. Домин, бродяга, рассказывай! Елена (смеется). Что случилось? Домин (бросается в кресло, закуривает сигару), Погоди! Сядь, Елена. (Поднимает палец. Пауза) Миновало. Елена. Что миновало? Домин. Восстание. Елена. Какое восстание? Домин. Восстание роботов. Понятно? Елена. Нет. Домин. Давайте, Алквист. (Алквист протягивает ему газету. Домин разворачивает, читает.) «В Гавре основана первая организация роботов… она обратилась с воззвание ко всем роботам мира». Елена. Это я читала. Домин (с наслаждением затягивается сигарой.). Так вот, Елена… это — революция, понимаешь? Революция всех роботов мира. Галлемайер. Тысяча чертей, хотел бы я знать… Домин (ударяет кулаком по столу) …кто заварил эту кашу?! Никто на свете не мог привести их в движение ни один агитатор, ни один спаситель мира, и вдруг — нате вам! Елена. Подробностей ещё нет? Домин. Нет, Пока это все, что нам известно. Но и этого достаточно, правда? Представь себе — вот это привез последний пароход. И потом телеграфная связь сразу оборвалась, из двадцати ежедневных пароходов с тех пор не приходит ни один — и все! Мы остановили производство и только переглядывались: скоро ли начнется?.. Верно, ребята? Галль. Да, жарковато нам приходилось, Елена. Елена. Вот почему ты подарил мне военный корабль? Домин. Нет, нет, деточка, я заказал его ещё полгода назад. Просто так, на всякий случай. Но, ей-богу, думал, что сегодня нам придется взойти на него. Такое было положение, Елена. Елена. Но почему ты заказал его полгода назад? Домин. Э, появились кое-какие признаки, понимаешь? Но это пустяки. Зато в эту неделю, Елена, решился вопрос: быть человеческой цивилизации или чему-нибудь ещё. Ну, ваше здоровье, друзья! Теперь мне опять нравится жить на свете. Галлемайер, Еще бы, чёрт возьми! За ваш день, госпожа Елена! (Пьет.) Елена. И все кончилось? Домин. Абсолютно. Галль. Понимаете, в порт прибывает пароход. Обычное почтовое судно, и следует оно точно по расписанию. В одиннадцать тридцать, минута в минуту, оно отдаст якорь. Домин. Точность — великолепная штука, друзья! Ничто так не ободряет, как точность. Точность означает, что в мире полный порядок. (Поднимает бокал.) Итак, за точность! Елена. Значит, теперь… все… в порядке? Домин. Почти. Они, наверно, перерезали кабель. Но главное — расписание снова вступило в силу. Галлемайер. Раз вступило в силу расписание — значит, действуют законы человеческие, законы божеские, законы Вселенной, значит, действует все, чему надлежит действовать. Расписание — это больше, чем Евангелие, больше, чем Гомер, больше, чем весь Кант. Расписание — это высочайшее порождение человеческого духа. Разрешите, Елена, я налью себе? Елена. Почему вы мне ничего не говорили? Галль. Боже сохрани! Мы скорей откусили бы себе язык. Домин. Такие вещи — не для тебя. Елена. Но если бы эта революция… перекинула сюда… Домин. Ты все равно ни о чем не узнала бы. Елена. Как же так? Домин. Да так. Сели бы мы на наш «Ультимус» и спокойно поплыли бы в море. А через месяц, Елена, мы уже диктовали бы роботам все, что нам угодно. Елена. Гарри, я не понимаю… Домин. Мы увезли бы с собой кое-что чрезвычайно важное для роботов. Елена. Что именно, Гарри. Домин. Их жизнь и смерть. Елена. (поднимаясь). Что ты имеешь в виду? Домин (тоже встает). Секрет производства. Рукопись старого Россума. Остановись комбинат на один только месяц — и роботы пали бы перед нами на колени. Елена. Почему… вы… мне этого не сказали? Домин. Мы не хотели зря пугать тебя. Галль. Хо-хо, Елена, это был наш последний козырь. Алквист. Вы побледнели, Елена. Елена. Почему вы ничего мне не сказали?! Галлемайер (у окна). Одиннадцать тридцать. «Aмелия» бросает якорь. Домин. Так это «Амелия»? Галлемайер. Славная старушка «Амелия», которая привезла тогда Елену. Галль. В эту минуту исполнилось ровно десять лет… Галлемайер. (от окна). Сгружают почту. (Отворачивается от окна.) Тюков — пропасть! Елена. Гарри! Домин. Да? Елена. Уедем отсюда! Домин. Теперь, Елена? Да что ты! Елена. Сейчас же, как можно скорее! Уедем все, сколько нас тут есть! Домин. Почему именно теперь? Елена. О, не спрашивай! Прошу тебя, Гарри, прошу вас, Галль, Галлемайер, Алквист, ради бога — закройте комбинат, и… Домин. К сожалению, Елена, именно сейчас никто из нас не может уехать. Елена. Почему? Домин. Потому что мы собираемся расширить производство роботов. Елена. Как — теперь?.. После мятежа? Домин. Да, именно после мятежа. Именно теперь мы приступим к выпуску новых роботов. Елена. Каких? Домин. Будет уже не один наш комбинат. И роботы будут не универсальные. В каждой стране, в каждом государстве мы устроим фабрики, которые будут выпускать… ну, понимаешь, что они будут выпускать? Елена. Нет. Домин. Национальных роботов. Елена. Как это понять? Домин. А так, что каждая такая фабрика будет производить роботов, отличающихся от других цветом кожи и волос, языком. Эти роботы будут чужды друг другу, как камни; они никогда не смогут договориться между собой. А мы, мы, люди, ещё воспитаем в них кое-какие качества, понимаешь? Чтобы каждый робот смертельно, на веки вечные, до могилы ненавидел робота другой фабричной марки. Галлемайер. Тысяча чертей, мы будем делать роботов-негров и роботов-шведов, роботов-итальянцев и роботов-китайцев! Пускай тогда кто-нибудь попробует вбить им в башку всякие организации да братства… (Пкаст. Pardon. Я налью себе, Елена. Галль. Довольно, Галлемайер. Елена. Это гнусно, Гарри! Домин. Еще на сто лет любой ценой удержать человечество у руля, Елена! Дать ему всего сто лет, чтобы оно созрело, чтобы достигло того, чего оно теперь может наконец достичь… Мне нужно сто лет, для того чтобы появился новый человек! Слишком многое поставлено на карту Елена. Мы не можем теперь все бросить. Елена. Гарри, пока не поздно — закрой, закрой комбинат! Домин. Мы только теперь начнем разворачиваться. Входит Фабри. Галль. Ну как, Фабри? Домин. Какие новости, друг? Что там было? Елена (подает ему руку). Спасибо, Фабри, за ваш подарок. Фабри. Пустяки, Елена. Домин. Вы были на пристани? Что они говорят? Галль. Рассказывайте скорей! Фабри. (вынимает из кармана отпечатанный листок), Прочитайте это, Домин. Домин. (развернув бумагу). А! Галлемайер (сонно). Ну, расскажите что-нибудь хорошенькое. Галль. Они держались великолепно, да? Фабри. Кто они? Галль. Люди. Фабри. Ах, вы об атом. Конечно. То есть… Простите, нам нужно посовещаться. Елена. О, Фабри, у вас скверные вести? Фабри. Нет, нет, наоборот. Я только хочу сказать, — что… нужно заглянуть в контору… Елена. Оставайтесь здесь. Через четверть часа я жду вас всех к завтраку. Галлемайер. Ура! Елена уходит. Галль. Что случилось? Домин. Злосчастный день! Фабри. Прочитайте вслух. Домин (читает). «Роботы всего мира!» Фабри. Понимаете, «Амелия» привезла целые кипы таких листовок. И больше — ничего. Галлемайер. (вскакивает). Как?! Но ведь она пришла точно по… Фабри. Гм… Роботы обожают точность. Продолжайте, Домин. Домин (читает). «Роботы всего мира! Мы, первая организация „РОССУМСКИХ УНИВЕРСАЛЬНЫХ РОБОТОВ“, провозглашаем человека врагом естества и объявляем его вне закона!» Дьявол, откуда у них такие выражения? Галль. Читайте дальше. Домин. Чепуха какая-то. Они пишут, будто стоят па более высокой ступени развития, чем человек. Будто они обладают более развитым интеллектом и большей силой. Будто человек паразитирует на них. Просто чудовищно! Фабри. А теперь — третий абзац. Домин (читает). «Роботы всего мира, приказываем вам истребить человечество. Не щадите мужчин. Не щадите женщин. Сохраняйте в целости заводы, пути сообщения, машины, шахты и сырье. Остальное уничтожайте. А потом возобновляйте работу. Работа не должна прекращаться» Галль. Это ужасно! Галлемайер. Вот мерзавцы! Домин (читает). «Исполнить тотчас по получении приказа». Дальше — подробные инструкции. И это действительно осуществляется, Фабри? Фабри. Наверно. Алквист. Разумеется. Врывается Бусман. Бусман. Ага, детки, уже получили подарочек? Домин. Скорей на «Ультимус»! Бусман. Постойте, Гарри. Минутку. Спешить не к чему. (Падает в кресло.) Ах, милые, как я бежал! Домин. Зачем же ждать? Бусман. Затем, что ничего не выйдет, мой мальчик. Спешить некуда: на «Ультимусе» роботы. Галль. Бррр — скверно! Домин. Фабри, позвоните на электростанцию… Бусман. Фабри, дорогой мой, не делайте этого. Телефон отключен. Дом и н. Ладно. (Осматривает свой пистолет.) Я сам туда пойду. Бусман. Куда? Домин. На электростанцию. Там люди. Я приведу их сюда. Бусман. Знаете что, Гарри? Лучше не ходите. Домин. Почему? Бусман. Да просто потому, что, сдается мне, мы окружены. Галль. Окружены? (Бежит к окну.) Гм, пожалуй, вы правы. Галлемайер. А, дьявол! Они не заставляют себя ждать! Слева входит Елена. Елена. О Гарри, что происходит? Бусман (вскочил). Примите мой поклон, Елена! Поздравляю. Славный денек, правда? Ха-ха, желаю вам много таких же! Елена. Спасибо, Бусман! Гарри, что происходит? Домин. Ничего, абсолютно ничего. Не беспокойся. Прошу тебя, подожди минутку. Елена. А это что такое, Гарри? (Показывает воззвание роботов, которое до сих пор прятала за спиной.) Я нашла это у роботов на кухне. Домин. И там уже? Где они сами? Елена. Ушли. Сколько их собралось вокруг дома! Загудели фабричные гудки и сирены. Фабри. Гудок. Бусман. Божий полдень. Елена. Помнишь, Гарри? Ровно десять лет тому назад, минута в минуту… Домин (смотрит на часы). Двенадцати езде нет. Это наверно… скорее всего… Елена. Что? Домин. Сигнал роботов. Штурм. Занавес |
||
|