"Загадочный джентльмен" - читать интересную книгу автора (Хокинс Карен)

Глава 9

Беатрис отставила чайную чашку, громко стукнув донышком о блюдце.

– Все, что я сейчас тебе сказала, – совершеннейшая чушь.

Бет захлопала ресницами.

– Ты ведь ни слова не слышала, не так ли? – объявила Беатрис тоном судьи.

Действительно, Бет пропустила мимо ушей все, что говорила подруга. Из головы никак не шло вчерашнее свидание с Уэстервиллом. С тех пор как они расстались, Бет не покидало чувство, словно война только началась, хотя она и выиграла первую схватку.

Она правильно поступила, заявив ему, что никогда не станет видеться с ним. Слишком уж явно он подбирается к дедушке. Беда в другом – ей все равно небезразличен этот мужчина. По правде говоря, ее интерес к нему только усилился.

Бет вздохнула:

– Прости, Беатрис. Я иногда бываю очень рассеянна. Дедушка не раз бранил меня за это.

Беатрис принялась яростно намазывать хлеб маслом.

– Ты могла не слушать меня, когда мы пили чай. Но теперь, будь добра, прояви внимание. Я собираюсь сказать кое-что действительно важное.

Гарри взглянул на нее поверх утренней газеты:

– Ты говорила о шляпках.

Щеки Беатрис вспыхнули.

– Шляпки имеют большое значение.

Он вскинул брови:

– Почему?

Беатрис лишь раскрыла рот, не зная, что ответить. Задумчиво сдвинула брови, хмуря лоб. Вдруг она так и подскочила на стуле:

– Потому что без них мы бы покрылись ужасными веснушками.

Бет хихикнула, а Гарри хмыкнул. Это был красивый мужчина, начисто лишенный светских замашек своей жены. Он был вполне счастлив, если мог посидеть дома с толстой книгой в руках, съездить в клуб или на заседание одного из многочисленных научных обществ, членом которых состоял. Они такие разные, тоскливо думала Бет, и все-таки любят друг друга. Ей нравилось видеть их вместе.

Беатрис перегнулась через стол и дернула уголок газеты, надув губы в гримаске притворного гнева:

– Гарри, если тебе хочется что-то сказать, так говори, а не фыркай, как верблюд, прячась за газетой.

Голубые глаза, которые казались огромными сквозь линзы сидящих на носу очков в тонкой металлической оправе, недоуменно заморгали в ответ на выпад жены. Затем Гарри послушно отложил газету на стол.

– Любимая, несправедливо упрекать Бет в невнимании, если ты уже час битый без всякого толку трещишь про шляпки. Я бы тоже долго не выдержал.

Беатрис бросила на мужа сердитый взгляд, а затем повернулась к Бет:

– Я спрашивала, не хочешь ли ты взглянуть на ту чудесную шляпку, что я видела вчера на Бонд-стрит? На ней голубые цветы и серебряные колокольчики. Смотрится восхитительно итак подходит к твоим обычным тонам. Так я подумала, если тебе интересно, не поехать ли…

– Вот, пожалуйста! – Гарри засмеялся. – Опять понеслась неведомо куда. Ты доказала, что я прав. Благодарю!

Беатрис вышла из себя:

– Бет, полюбуйся! С кем приходится мне жить бок о бок! Какую грубость я вынуждена терпеть! Каким нападкам подвергаюсь! Я совсем запуталась. Ехать мне или остаться дома?

Гарри ухмыльнулся и снова взялся за газету.

– Поступай как знаешь, дорогая.

– Я просто места себе не нахожу. Осталось только одно средство исцеления!

– Бет, – Гарри подал голос из-за газеты, – умоляю, поезжай с моей бедняжкой жейой на Бонд-стрит. Она зачахнет с тоски, если сию же минуту не растрясет как следует мой и без того уже истощившийся кошелек.

– С удовольствием! – Бет встала. – Пойду возьму сумочку.

– Чудесно! – заявила Беатрис, улыбаясь кузине. Я прикажу заложить карету, а потом объясню Гарри, в какое чудовище он превратился. Через десять минут встретимся в холле.

Бет кивнула Гарри на прощание и направилась к себе. Она быстро переоделась, подхватила ридикюль и накидку в зеленую полоску – точь-в-точь в цвет листочков, вышитых на туфельках. Она задержалась на минуту в холле, чтобы полюбоваться утренним платьем из белого муслина. На плече красовался розово-зеленый букетик цветов. Платье было перехвачено широкой зеленой лентой прямо под грудью, а юбки изяшно очерчивали бедра, спускаясь летящей волной до самого пола. Вырез, обманчиво простого кроя, взлетал к маленьким рукавчикам, которые делали линию плеча просто совершенной.

– Любуешься платьем?

Бет весело покружилась на месте. Беатрис стояла прямо за ее спиной, голубые глаза лукаво блестели.

– Что? – сказала Бет, и ее щеки запылали. – Платье? Да ничего особенного.

– Ох, только мне не говори! Ты меня плохо знаешь. Остается лишь гадать, кого ты мечтаешь встретить по дороге на Бонд-стрит. Неужели Уэстервилла?

– Какое мне дело, понравится ли Уэстервиллу это платье, да и любое другое, впрочем, тоже?..

– Разумеется, никакого! Между прочим, я разузнала о нашем друге кое-что интересное!

– Отлично. – Бет старалась избегать встречаться взглядом с Беатрис. Она понимала, что вопросы задавать не следует. Чем меньше будет она знать о виконте, тем лучше.

– Неужели не интересно, что я выведала?

– Нет. Не очень. – Бет извлекла из ридикюля перчатки и стала их натягивать. – Поедем, наконец? Должна же я взглянуть на шляпку, которую ты так расхваливала.

Брови Беатрис поползли вверх.

– Бет, ты должна сгорать от любопытства!

– А мне это все равно. Ну, едем мы по магазинам? Мне нужно подобрать пару туфель к новому бальному платью, что дедушка прислал на той неделе.

Беатрис осмотрела подругу с ног до головы.

– А, понятно. Ты расстроилась из-за Уэстервилла.

– Ничего подобного.

– Да! С чего бы вдруг тебе расхотелось слушать сплетни о виконте? Разве что ты на него разозлилась. А это значит, кстати, что вы виделись, после того как мы разговаривали с ним в последний раз.

Бет обрадовалась, заслышав шум подъезжающего экипажа.

– Вот и твой кабриолет. Ты готова?

– Бет, я хочу знать, что случилось. Он сказал тебе гадость? Был груб? Сделал непристойное предложение? Он не… – Глаза Беатрис расширились. – Может, он тебя поцеловал?

– Нет! – отрезала Элизабет, не забывая, что в дверях терпеливо дожидается лакей. Она схватила кузину за руку и потащила ее к открытой двери. – Идем же! Поговорим по дороге!

– Да. – Беатрис нисколько не смутилась. Сжав руку Бет, она понеслась к ожидающей карете. Едва успели они тронуться в путь, как Беатрис заглянула Бет в лицо. – Итак. Расскажи мне все. Почему ты рассердилась на Уэстервилла?

Вот досада. Неужели Беатрис не отстанет? Бет стиснула зубы.

– Я уже говорила, вовсе я не расстроилась и не рассердилась на этого Уэстервилла. Я только… Ну ладно, лучше сообщи, что ты узнала.

Беатрис вздохнула:

– Скрытная ты! Удивляюсь, почему не замечала этого раньше. – Она придвинулась ближе к подруге. – Когда я начала наводить справки о нашем друге виконте, на меня только изумленно смотрели, но никто ничего не знал. Ходили слухи – все как обычно. Будто у него роман с миссис Эдлсуорт, что неудивительно. Любой молодой человек, недавно прибывший в Лондон, обязательно попадает в ее сети. В дверях ее дома столпотворение не хуже, чем наТауэрском мосту в разгар дня! Эту женщину стоит объявить национальным достоянием, а на ее двери повесить табличку: «Вот дом Луизы Эдлсуорт, самой прославленной женщины в Лондоне!» Я бы заплатила, чтобы собственными глазами увидеть такое, да и другие женщины тоже.

– Беатрис!

Кузина захлопала глазами.

– В чем дело?

– Что ты узнала про виконта, кроме, разумеется, того, что у него связь с Луизой Эдлсуорт?

Беатрис радостно захлопала в ладоши.

– В городе гуляют самые странные слухи…

– Да, да! Ты говорила, люди шепчутся – он был разбойником с большой дороги. Сама я в это не верю, но…

– О, да про него много чего рассказывают. Кажется, в течение многих лет о нем не было ни слуху ни духу. По общему мнению, – Беатрис понизила голос, – он занимался чем-то незаконным.

– Меня это не удивило бы.

– И меня тоже! – Кузина картинно поежилась. – От него исходит ощущение опасности. Леди Чадроу чуть не сошла с ума от зависти, когда я рассказала, что виконт катался с нами в моем новом кабриолете. – Беатрис счастливо вздохнула. – А леди Тимпкинсон просто позеленела, когда узнала…

– Не сомневаюсь, что тобой все восхищались. Что нового ты услышала про Уэстервилла?

– Ну, говорят, что он проворачивает крупные дела по части контрабанды на побережье Франции. Другие шепчут, что его содержит любовница – итальянская графиня.

– Глупость какая-то, – надменно сказала Бет, в душе сознавая, что виконту вполне подходят оба эти занятия. Казалось, не боится он ни черта, ни Бога и обожает риск.

Бет нахмурилась. Но каков он на самом деле? Этот человек – просто средоточие тайн. Все, что она знала наверняка, – одним-единственным поцелуем он способен расплавить ее кости. Нет, не все. По каким-то причинам виконт очень интересуется дедушкой. А еще он остроумен, у него отличное чувство юмора. А когда он улыбается, его глаза так мило прищуриваются. Губы у него твердые и…

– Бет? Снова витаешь неведомо где. За последние три ми нуты я сказала не меньше трех очень важных вещей. А ты не слушаешь!

– Прости. – Бет стало стыдно. – Так что же я пропустила?

– По словам леди Джерси, Уэстервилл просил позволения поговорить с ней с глазу на глаз о его матери.

– Его матери?

– Именно. Я не знаю всего, разумеется, но леди Джерси думает, что Уэстервилл хочет выяснить что-то касательно своего прошлого.

Бет уставилась на собственные руки в перчатках, судорожно сжатые на коленях. Уэстервилл говорил вчера, что хочет найти правду. В чем же эта правда?

Может, он хочет восстановить справедливость в отношении матери?

Беатрис поджала губы.

– Пожалуй, я бы предпочла историю про итальянскую графиню, хотя на роль разбойника он тоже очень подходит. И он любит одеваться в черное.

– Как любой уважающий себя разбойник, – сухо сказала Бет. – Беатрис, ничего другого ты не узнала? Чего-нибудь действительно важного?

– Ну, он одевается в черное, божественно танцует. Леди Хемплуэйт заявила, что влюблена в него. Мисс Люсинда Гарнер уже сообщила отцу – вот старый жирный боров! – что она выйдет замуж только за Уэстервилла и ни за кого другого.

Слышать, что у него так много воздыхательниц!

– Да-да! Можно продолжать до бесконечности. Леди Хемплуэйт и миссис Эдлсуорт, мисс София Лонгбридж и Джулия Карслоу – куча поклонниц!

– Девица Карслоу? Это такая зубастая? Ну, не знаю… Беатрис, проще перечислить дам, которые не влюблены в него.

Беатрис поджала губы.

– В этом списке только одна дама. Ты.

– Просто ты не знаешь его, как я. Иначе он не казался бы тебе столь обворожительным.

Беатрис сделала большие глаза:

– Бет, насколько хорошо вы с ним знакомы? Бет разглаживала ленту на сумочке.

– А что, если я разговаривала с ним уже после прогулки в кабриолете?

– Так я и знала!

– Ничего серьезного. Мы столкнулись в Британском музее.

– Когда?

– Вчера.

Глаза Беатрис подозрительно сощурились.

– Ты была одна?

– Нет! Конечно, нет. Вокруг было полно народу. Я стояла возле витрины, болтала с одной дамой. Там была выставка вееров. И вдруг откуда ни возьмись…

– Ясно. Долго вы разговаривали?

Бет почувствовала, как ее щеки запылали. Оставалось лишь надеяться, что Беатрис ничего не заметит.

– Недолго, совсем недолго. Он… он понял, что я не заикаюсь.

– Слава Богу! – воскликнула Беатрис.

Бет нахмурилась:

– А разве это хорошо?

– Для меня – да, – честно ответила кузина. – Чем скорее ты перестанешь заикаться, тем лучше. Очень утомительно для тех, кому приходится с тобой разговаривать.

– Я перестану это делать, как только разбегутся все поклонники.

– Знаю, знаю. Я не виню тебя в том, что ты заикаешься. Выставить девушку на ярмарке невест – отлично, если ей семнадцать. Но ты много старше и опытнее, и для тебя это должно быть просто унизительно. Твоему дедушке следовало бы устроить несколько тихих домашних вечеринок в Мессингейл-Хаусе. Такие вечеринки сейчас – гвоздь сезона. Может, подсказать ему эту мысль в следующий раз, когда мы с ним увидимся? Уверена, он…

– Нет, Беатрис, пожалуйста, не надо. Мессингейл-Хаус – мой дом. Там тишина и покой. Во что превратится этот мирный уголок, если его наводнят несносные искатели моей руки? Они вытопчут прекрасные клумбы, зальют вином ковры и не оставят меня ни на минуту в покое.

Беатрис взглянула на нее с некоторым удивлением:

– Бет, а ты вообще когда-нибудь собираешься выходить замуж?

– Ну конечно. Только… это должен быть кто-то особенный.

– А среди твоих поклонников такого нет? Как насчет виконта? Кажется, он произвел на тебя впечатление. Я уж начала беспокоиться, как бы ты не бросилась вперед, очертя голову. Не затеяла бы переписку или, чего доброго, не отправилась к нему на свидание наедине. И то и другое непременно навлечет на тебя гнев деда. Но разумеется, – Беатрис бросила на кузину хитрый взгляд, – если он не сочтет виконта подходящей партией.

– Ты же говоришь, ходят слухи, уж не разбойник ли он?

– Был разбойником. Или контрабандистом, это смотря кого спросить. Но сейчас он принадлежит к сливкам общества. Все от него без ума. Бет, я просто поражена, его наперебой приглашают в лучшие дома.

– А я не удивляюсь. Он мнит себя чародеем-соблазнителем.

– Но манеры его безупречны. Я слышала, он может получить состояние при непременном условии – никаких скандалов! Теперь, поразмыслив немного, я начинаю понимать, на какую дорожку могло толкнуть его отчаяние, прежде чем он стал наследником. Даже думать боюсь, что было бы со мной, останься я одна на произвол судьбы в возрасте десяти лет.

Бет вскинула брови:

– На произвол судьбы?

– Его мать обвинили в предательстве и бросили в тюрьму. Впоследствии обвинение признали ложным. Но мальчик остался один-одинешенек. Он и его брат Тристан, который теперь новый герцог Рочестер.

Бет кусала губы. Ей вспомнилось, какое было у Уэстервилла лицо, когда она заговорила о его прошлом. Оно таило какую-то мрачную и печальную тайну. Бет встревожилась: не слишком ли она поспешила, отвергнув виконта? Может быть, он просто нуждался в сочувствии?

Ну нет. Не может она позволить жалости взять верх над разумом. Она была права, когда решила избегать его общества. С ее стороны это просто самозащита. Слишком уж Уэстервилл красив и привлекателен. Нельзя позволить ему играть ее сердцем, тем более что он сам признался, что преследует ее вовсе не потому, что влюблен. Его побуждения по-прежнему неизвестны и к ней прямого отношения не имеют. Тут она была уверена.

Весьма странно. Может быть, ей следовало бы расспросить деда, что ему известно о виконте и его семье. Наверное, так будет лучше всего. Бет поймала взгляд Беатрис и вскинула подбородок:

– Должна заметить, ты определенно изменила свое мнение насчет виконта.

– Не совсем. Я по-прежнему считаю, что он опасен. Однако в остальном он подходящий мужчина. Ты можешь появляться в обществе Уэстервилла, беды в том не будет. Но я бы не советовала тебе заводить с ним что-то серьезное.

Кабриолет подкатил к магазину модистки на Бонд-стрит, Огромная витрина была забита шляпками самых разных фасонов. Беатрис схватила сумочку и расправила юбки.

– Между прочим, нам предстоит принять важное решение. На завтрашний вечер назначены бал и концерт, и это совершенно сбивает с толку, потому что, по слухам, и тот и другой станут событием сезона.

– Так всегда говорят.

– Да, и слухи эти обычно распространяют сами устроители. В любом случае нам нужно решить, что выбрать: бал у Кроссфортов или музыкальный вечер у Девонширов? Это в разных концах города, и поспеть туда и сюда не получится.

– Бал, пожалуйста! Я никогда особо не жаловала чету Девонширов. Новая герцогиня просто невыносима.

– Я и сама терпеть ее не могу. И там будут разговоры о политике – вот тебе еще одна причина, чтобы предпочесть бал.

Кучер распахнул перед ними дверцу. Беатрис подобрала юбки и легко выпрыгнула на улицу, на яркий солнечный свет.

– Очень хорошо! Значит, едем на бал.

Бет сошла на мостовую с помощью кучера. Ее опалило солнечным теплом, а прохладный ветерок стал играть подолом ее платья. Денек выдался чудесный.

Беатрис подхватила Бет под руку и потащила ее к огромной витрине, где красовались нарядные шляпки всех размеров и фасонов.

– Вот она! Та восхитительная шляпка, что я видела вчера. Бет, это просто находка для тебя!

Бет с притворным интересом принялась рассматривать шляпку из соломки. Действительно красиво, даже на ее рассеянный взгляд. Отделано голубыми и серебряными лентами, цветами и крошечными серебряными колокольчиками. Ничего не скажешь, Беатрис была права – восхитительная шляпка!

Любуясь чудесной шляпкой, она тем не менее ни на минуту не забывала о виконте, так и этак оценивая сведения, добытые кузиной. Значит, все эти женщины влюблены в него? Вполне объяснимо. У него есть деньги, титул, приятная внешность. Знали бы они, как замечательно Уэстервилл целуется! Даже подумать страшно, как бы они на него набросились.

Она не отдавала себе отчета, что уже битый час слепо смотрит в витрину, пока вдруг не поняла, что рассматривает не шляпки и шапочки, а некое отражение в стекле. Вот их с Беатрис фигуры, ветерок треплет подолы их юбок. А поверх плеча Бет возвышается еще кто-то. Именно к нему прикован ее взгляд. Она быстро обернулась и очутилась лицом к лицу с Уэстервиллом.

Он стоял прямо у нее за спиной, как всегда одетый в черное, с улыбкой змея-искусителя. Взял руку Бет и склонился над ней, приникая губами к затянутым в перчатку пальчикам. Тело отозвалось немедленно. Бет почувствовала, что ее снова пробирает дрожь. Она поспешно отняла руку и даже совсем по-детски спрятала ее за спину.

Он тихо рассмеялся. Бет покраснела и вытянула руки по швам. Смех виконта заставил обернуться Беатрис.

– Виконт Уэстервилл! Что привело вас сюда?

Он поклонился, слегка небрежно приподнял шляпу. Зеленые глаза блеснули.

– Делаю покупки, миссис Тисл-Бриджтон.

– И мы тоже!

Бет встретилась с ним взглядом. Она поняла: он с удовольствием начал бы ее поддразнивать. Нельзя этого допустить. Беатрис начеку, она заметит все. Во-первых, она обожает знать все про всех. Во-вторых, подозревает, что между Бет и загадочным виконтом что-то есть.

Сейчас, однако, Беатрис нечего было волноваться. Единственным желанием Бет было бы убежать от виконта как можно скорее и дальше. Сделаться невосприимчивой к его очарованию. К сожалению, дело обстояло как раз наоборот. Стоило ему оказаться рядом, как ее ноги становились ватными, губы загорались воспоминанием о поцелуе, а кончики пальцев ныли от желания прикоснуться к нему.

Он смотрел ей прямо в глаза, и ей казалось, что она читает в его взгляде неуловимую насмешку. Он сказал:

– Хочу купить подарок. Для одной знакомой.

– Ах, – немедленно просияла Беатрис, – мы могли бы вам помочь с выбором!

Бет пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы сохранить на губах вымученную улыбку. Беатрис уже предвкушала свой завтрашний успех, когда она во всеуслышание объявит, что помогала таинственному виконту выбирать подарок для возлюбленной. Ей будут рады на любой частной вечеринке, в каждой театральной ложе, без нее не обойдется ни одно собрание в Воксхолле.

Придется положить этому конец. Бет сказала:

– Лорд Уэстервилл! Желаю вам удачных покупок. Нам с кузиной еще предстоит масса дел. Мы должны идти.

Беатрис нахмурилась:

– Неправда. Гарри думает, что нас не будет дома часа три. Тем более что мы пришли сюда с одной целью – чтобы ты примерила ту шляпку, помнишь?

– Шляпку? – переспросил виконт, искоса взглянув на Бет. – Я мог бы вам помочь. Все знают, что никто лучше меня не разбирается в дамских нарядах.

Беатрис раскрыла было рот, но потом рассмеялась.

– Полагаю, что так оно и есть.

Бет, однако, было совсем не до смеха.

– Идем, Беатрис! Виконт слишком занят, ему…

– Да, – охотно согласился он. – Я очень занятой человек. Но заглянем в эту самую витрину, только на минуту! Посмотрим шляпки. – Он улыбнулся Беатрис. – Так уж вышло, что мне нужно отыскать особенную шляпку для одной моей знакомой. Можете считать, что это друг нашей семьи.

Он протянул Беатрис руку.

– Какая удача! – воскликнула та, краснея и сияя улыбкой. Она приняла руку виконта, украдкой оглянувшись. Вот бы сейчас ее увидел кто-то из высокопоставленных знакомых! Но никого поблизости не оказалось, и она обратилась к кузине: – Может быть, виконт выскажет свое мнение по поводу той шляпки для тебя, раз уж мы встретились?

Бет заставила себя" улыбаться, но губы плохо слушались. Что еще оставалось ей делать? Ее сочли бы грубой и дурно воспитанной. С неохотой – так, чтобы Уэстервилл видел, как на самом деле она относится к этой идее, – она вошла в магазин, следуя по пятам за Беатрис. Виконт захлопнул дверь магазина за ее спиной, едва лишь она оказалась внутри.

Беатрис отправилась на поиски продавца, а Уэстервилл остался стоять рядом с Бет. Слишком уж близко, подумала она.

Разумеется, все по эту сторону Лондонского моста казалось слишком близким. Так что вряд ли стоило ожидать от виконта, что он станет держаться на благоразумном расстоянии.

К ним торопливо подошла молодая девушка. Вместе с Беатрис они принялись извлекать из витрины вожделенную шляпку. Улучив таким образом свободную минутку, Бет прошипела сквозь зубы:

– Милорд, вы неисправимы.

Ответом ей был совершенно невинный взгляд. Она против воли усмехнулась. Виконт, по-видимому, заметил, что ей стало весело, потому что невинная улыбка сменилась ухмылкой:

– Не знаю, что вы имеете в виду, моя дорогая. Я просто делаю покупки.

– Для дамы?

– Именно. Для женщины в годах.

Бет даже вздрогнула. Она быстро оглянулась на Беатрис – слышит ли она? Затем шепнула:

– Для леди Джерси, быть может? – его брови поползли вверх.

– Вряд ли леди Джерси понравилось бы, что о ней говорят о пожилой даме.

В этот самый момент к ним подошла Беатрис, с победным видом размахивая шляпкой, как трофеем.

– Погляди-ка, Бет! Умоляю, примерь! Я бы сама ее купила, но эти цвета никак не идут к моим глазам.

Бет удивилась:

– Так ведь шляпка в голубых тонах.

Беатрис покраснела.

– И что же?

– У тебя голубые глаза. Шляпка подойдет тебе просто чудесно.

Но она создана именно для тебя! Уэстервилл, раз уж вы здесь… Скажите Бет, что это самая восхитительная шляпка из всех, что вам доводилось видеть. Бет будет выглядеть в ней очаровательно.

Уэстервилл кивнул и поклонился Бет, скользя по ней взглядом прищуренных зеленых глаз.

Подтверждаю – с большим удовольствием.

Бет едва удержалась от презрительной гримасы. Но выбора не было. Она взяла шляпку из рук кузины и пошла к зеркалу. Мерить шляпку в присутствии виконта! Разумеется, она волновалась. Казалось, что руки и ноги ее плохо слушаются. Словно они стали вдруг огромными, на несколько размеров больше, чем им положено быть.

Тем не менее она остановилась перед зеркалом и водрузила шляпку на голову. Завязала ленты, повернулась.

– Ну как?

Уэстервилл скрестил руки на груди и склонил голову набок, рассматривая ее с ног до головы. Ему бы полагалось оценивать шляпку, а он скользил взглядом по всему ее телу. Бет переминалась с ноги на ногу, ее лицо горело.

– Уэстервилл, если вам нечего сказать…

– Почему же? Эта шляпка… – Он откинул голову назад и приложил палец к губам. Выражение его лица было самым серьезным, но глаза смеялись. – Мне, пожалуй, нравится. Она вас молодит.

Бет сердито прищурилась.

– Вижу, вы ничего не понимаете в шляпках.

– Бет! – напустилась на кузину Беатрис. – Уверена, лорд Уэстервилл знает о дамских шляпках все! То есть, – она захлопала ресницами, – не совсем уж все, но…

– Я разбираюсь в этом лучше, чем обычный мужчина, – услужливо подсказал Уэстервилл.

Она просияла:

– Именно! Поэтому, Бет, позволь виконту высказать свое мнение. Что касается меня, то я нахожу ее просто восхитительной. На тебе даже лучше, чем в витрине. Вот со мной такого не бывает! Не знаю, в чем тут секрет, может быть, в цвете вот этой отделки по краям, но тебе просто чертовски идет!

Уэстервилл закивал:

– Миссис Тисл-Бриджтон, вы признанный судья в вопросах вкуса. Вот сейчас вы собственноручно воплотили в жизнь идеал красоты. Это чудное зрелище я запомню надолго.

Бет могла поклясться – кузина просто растаяла! Это было заметно в ее манере хихикать, когда он ей поклонился. Впрочем, неудивительно – в одной короткой фразе он отдал должное вкусу и чувству стиля Беатрис, да так, словно привел поговорку. Впрочем, поговоркой это и станет, когда Беатрис начнет повторять его слова каждому встречному. Виконт кинул взгляд в сторону Бет из-под длинных ресниц: Леди Элизабет, а вы-то что думаете об этой очаровательной шляпке?

Она распустила ленту под подбородком и сняла шляпку.

– Не уверена. Не в моих правилах принимать скоропалительные решения. – Она вручила шляпку разочарованной продавщице, порхавшей поблизости. – Мне нужно подумать несколько дней. Если желание ее купить не пропадет, я вернусь за ней. Он сощурился.

– А если не захочется?

– Если я решу, что она не стоит моего времени и забот, оставлю ее в витрине. Пусть дожидается менее привередливой хозяйки.

Беатрис вознегодовала:

– Какая-нибудь дама непременно ее увидит и схватит, и с чем ты останешься?

– Да, – подхватил Уэстервилл, состроив гримасу притворного отчаяния, – что же вам тогда делать?

– Останусь при своем, как есть! – отрубила Бет, поворачиваясь, чтобы покинуть магазин. – Прекрасно обойдусь без той шляпки!

Она вышла на улицу, виконт и Беатрис – следом за ней. Беатрис с сожалением наблюдала, как продавщица надевает отвергнутую шляпку на голову манекена.

Ты непременно пожалеешь! По крайней мере позволь мне купить ее для тебя. Если потом все-таки решишь, что она тебе не нужна, подаришь ее мачехе.

– Шарлотте понравилось бы, – произнесла Бет, – хотя цвет слишком яркий. Ей нужно что-то более приглушенное.

– Думаю, ты права. – Беатрис огорченно вздохнула.

– Пусть лучше остается в витрине, чтобы ею могли любоваться. – Бет искоса глянула на виконта. – Мне кажется, эта шляпка – ужасная кокетка.

– А кому бы не понравились восхищенные взгляды? – Виконт продолжал рассматривать ее из-под полуопущенных век. – Даже вам это по вкусу.

Бет фыркнула.

– Не притворяйтесь, миледи, я отлично знаю, что вам приятно. – Он склонился поближе и прошептал: – Я читаю это по вашим губам.

Бет ахнула от такой бесцеремонности.

– Прошу прощения, – вмешалась Беатрис, навострив уши. – Что вы сказали? Я не расслышала. – Она посмотрела на Бет. – Что он говорит?

– Ничего, – ответила Бет. Ее лицо горело. Она с отвращением посмотрела на виконта. – Уэстервилл просто чихнул!

Он недоуменно вскинул брови, лукаво ухмыльнувшись.

– В самом деле, боюсь, меня лихорадит от красивых женщин. Сразу две прекрасные дамы, справа и слева – это уж слишком!

Бет не знала, куда деть глаза. Беатрис жеманно засмеялась.

Какая дерзость! Что-то бесовское чудится в его взгляде, от чего у Бет замирает сердце. Она словно заново ощущает вкус его поцелуя, как позавчера, в музее. Как бы ей ухитриться забыть об этом досадном случае! Ей вдруг открылась неприятная истина. Жаждать забыть и выбросить из головы на самом деле – совсем не одно и то же.

– Что? – Беатрис переводила взгляд с виконта на Бет и обратно. – Никто не чихал. Ну, Уэстервилл, что же вы сказали Бет? Она вся красная.

Он поправил шляпу.

– Ничего, миссис Тисл-Бриджтон. Решительно ничего. Дамы, мне было чрезвычайно приятно увидеться с вами. Вы будете завтра на балу у Кроссфортов?

– Да, – ответила Беатрис.

– Нет! – выпалила Бет в один голос с кузиной.

Обе воззрились друг на друга. Уэстервилл рассмеялся:

– Все же надеюсь увидеть вас на балу. Доброго дня, леди. – Он приподнял шляпу, прощаясь, а затем направился беззаботной походкой вниз по улице, насвистывая на ходу.

Бет смотрела, как он уходит, руки сами собой сжались в кулаки. Какое высокомерие! Как он груб! Невыносимо.

– Я думала, мы идем к Кроссфортам, – прошипела Беатрис, также глядя вслед удаляющемуся виконту. Вот он остановился возле витрины магазина, торгующего часами и портсигарами. До чего же хорош – кажется, все дамы на улице пожирают его глазами.

– Мы собирались, – сказала Бет, – но передумали. Теперь нам хочется пойти на музыкальный вечер к Девонширам.

Беатрис вздохнула:

– Хоть бы ты наконец решилась!

– Уже, – отозвалась Бет. Виконт обернулся, их взгляды перехлестнулись. Он улыбнулся, на сей раз неспешно, лениво, сощурив глаза. Никаких забот, ни малейших угрызений совести!

Бет отвернулась, увлекая за собой Беатрис.

– Может, посмотрим накидки? Мне нечего надеть к моему новому утреннему платью.

Она знала, как отвлечь Беатрис. Они направились к магазину дальше по улице. Бет оглянулась – виконта не было. Наверное, пошел покупать часы. Отлично, решила Бет. Ей незачем видеть его опять. Завтра она отправится к Девонширам, станет слушать музыку и думать забудет о виконте. Чего бы ей это ни стоило! Она скоро разгадает его замысел, подействовать будет по собственному плану. Не следует видеться с ним чаще, чем необходимо. Ведь с каждой встречей напряжение между ними только нарастает. Кроме того, на бал явится очень много гостей, и все взгляд будут прикованы к виконту.

Бет затаится, выберет время и место по своему усмотрению – и тогда берегитесь, виконт! Пощады не будет.