"Уступить искушению" - читать интересную книгу автора (Монк Карин)

Глава 10

На Британских островах, как и в Париже, шел сильный снег, но лондонцы отказывались иметь хоть что-то общее с этими «кровавыми революционерами», даже погоду. Семья Харрингтон переехала в столицу после Рождества. Лаура постоянно жаловалась, что ей совершенно нечем заняться в провинции, а в Лондоне они с Жаклин могли бы ходить в гости и в театр, посещать роскошные магазины. То, что Жаклин все это совершенно не интересовало, ничуть не волновало Лауру, и в конце концов она настояла на своем.

Мадам Бонар сказала, что Арман уехал на две недели; теперь вторая неделя подходила к концу, и Жаклин с нетерпением ждала его возвращения. Она отказывалась покидать дом Харрингтонов, чтобы не пропустить момент, когда Арман и Франсуа-Луи появятся на пороге.

Однако закончилась вторая неделя и началась третья, а от Армана не было никаких вестей. Жаклин убеждала себя, что у нее нет причин волноваться: возможно, на этот раз спасение заняло больше времени, чем он рассчитывал, и в этот самый момент Арман находится на борту «Анжелики», а уже завтра утром будет в Лондоне…

Однажды, лежа в постели и вспоминая их встречи, Жаклин вдруг поняла, что ее совершенно не беспокоит безопасность Франсуа-Луи: когда она молилась о возвращении обоих мужчин из Франции, то на первом месте всегда оказывался Арман. Осознав это, она спрятала лицо в подушку и едва не заплакала. Сдержалась Жаклин только потому, что знала: если хоть одна слезинка появится в ее глазах, то она будет плакать, не переставая, сначала об отце, потом об Антуане, о той наивной девушке, какой она была раньше, о своих сестрах, которые изо всех сил пытались прижиться в новом мире. И наконец, она будет плакать от страха за Армана. Если с ним что-то случится, она никогда не простит себе того, что послала его во Францию.

После бессонной ночи Жаклин не нашла в себе сил спуститься утром к завтраку. Когда в полдень она вышла из своей комнаты, чтобы провести время с Сюзанной и Серафиной, дворецкий сказал ей, что сэр Эдвард уехал в клуб, а леди Харрингтон и мисс Лаура отправились по магазинам.

Радуясь, что ей не придется ни с кем объясняться по поводу утреннего отсутствия, Жаклин прошла в музыкальную комнату. Не успела она пробыть там и пяти минут, как появился дворецкий и сообщил, что к ней с визитом пришла некая леди Фэрфакс.

— Но… я не знаю такой.

Немного поразмыслив, Жаклин решила, что, возможно, просто какой-то англичанке стало интересно взглянуть на спасенную французскую аристократку.

— Может быть, дама придет позже, когда вернутся леди Харрингтон и мисс Лаура?

— Она хочет видеть именно вас, — уточнил Кранфилд, — и утверждает, что является сестрой мистера Армана Сент-Джеймса.

Жаклин чуть не лишилась дара речи. Сестра Армана? Здесь? Наверняка у нее какое-то сообщение от него.

— Зовите ее немедленно.

Женщина, которая вошла в комнату спустя несколько минут, оказалась настолько похожей на Армана, что Жаклин некоторое время не могла оторвать от нее глаз. Ей было немногим больше двадцати пяти, и волосы ее имели такой же рыжеватый оттенок, как и у Армана. Платье изумрудного цвета отлично гармонировало с голубым цветом ее глаз, а в движениях угадывалась та же грация, что и у брата.

— Надеюсь, мадемуазель де Ламбер, я не слишком вас побеспокоила. — В голосе леди Фэрфакс послышались тревожные потки. — Мне необходимо поговорить с вами по очень важному делу.

— Прошу вас, присаживайтесь, — любезно ответила Жаклин. — Хотите чаю?

— Нет, спасибо.

— У вас есть сведения об Армане?

Леди Фэрфакс отрицательно покачала головой.

— Я надеялась получить информацию от вас, — печально сказала она. — Мой брат исчез, и я боюсь, что с ним случилось что-то ужасное.

Жаклин изо всех сил старалась оставаться спокойной. Знает леди Фэрфакс о деятельности Армана во Франции или нет? Даже сэр Эдвард считал, что Арман просто использовал свои связи для доставки Жаклин на побережье, а потом помог ей переправиться в Англию. Хотя леди Фэрфакс была его сестрой, не исключалась вероятность того, что он мог скрывать истину и от нее, поэтому следовало проявлять осторожность и не говорить слишком много.

— Почему вы считаете, что с Арманом могло что-то произойти? — помолчав, спросила Жаклин.

— Мадемуазель де Ламбер, вам отлично известно о том, чей занимается мой брат, — быстро проговорила леди Фэрфакс. — Он вытащил вас из ужасной тюрьмы и привез сюда. Поверьте, вы можете мне доверять — но могу ли я доверять вам?

— Да, — не колеблясь ответила Жаклин.

Леди Фэрфакс задумалась, понимая, что у нее не остается другого выхода, кроме как довериться этой девушке.

— Вчера меня посетил Сидни Лэнгдон, офицер с корабля брата. Он сказал, что несколько недель назад Арман отплыл во Францию, но не вернулся в условленное место к назначенному сроку. Сначала мистер Лэнгдон не слишком беспокоился, зная, что планы его капитана могут меняться и задержка на сутки вполне допустима; но когда после двух дней ожидания он не получил от Армана никаких вестей, то послал троих людей на берег, чтобы выяснить, в чем дело. Это было трудной задачей, потому что мой брат никогда не сообщает о своих намерениях. Все же им удалось выяснить, что Арман не имел контактов с агентами вне Парижа, а значит, не выезжал itч города. Сидни последовал инструкциям, оставленным на случай, если он не вернется на «Анжелику», и по окончании недели они вернулись домой.

— Оставив его во Франции? — Возмущению Жаклин не было предела.

— Они выполняли приказ, Арман не хотел, чтобы его люди оставались возле побережья слишком долго. Сидни пришел ко мне, чтобы узнать о задании Армана — тогда появился бы шанс спасти его, но я, к сожалению, знала не больше его. Вот почему я пришла к вам. Прошу, если у вас имеется информация, которая поможет разыскать моего брата, сообщите ее мне. Вы знаете, кого Арман собирался спасти на этот раз?

Жаклин слышала все, что сказала леди Фэрфакс, но слова проносились мимо, не задевая ее сознания. Она из последних сил пыталась совладать с собой. Арман пропал; возможно, его схватили или даже убили.

При этой мысли дыхание замерло у нее в груди.

— Мадемуазель де Ламбер, с вами все в порядке?

— Да, все хорошо. — Жаклин вздрогнула. Это ее вина. Он рисковал ради нее жизнью, а она отплатила ему тем, что отправила обратно за своим женихом. В тот момент это казалось ей таким важным. Она думала, что не сможет жить, если Франсуа-Луи погибнет, но теперь тревога за жизнь жениха казалась ей пустяком по сравнению с тем ужасом, который она испытывала. — Это я… послала его, — прошептала Жаклин.

Леди Фэрфакс удивленно подняла на нее глаза:

— Послали? Что вы имеете в виду?

Жаклин с трудом перевела дыхание.

— Я наняла Армана, чтобы он спас для меня одного человека.

— Вы его наняли? — Недоумению леди Фэрфакс не было предела.

Жаклин виновато кивнула.

— Сначала он не хотел приниматься за эту работу, потому что у меня не имелось достаточной суммы, чтобы оплатить его услуги, но потом мы заключили договор, который устраивал нас обоих.

Ей не следовало соглашаться. Тогда его требования казались ей необыкновенно высокими, но теперь она понимала, что поступила просто ужасно. Ее девственность в обмен на его жизнь. Господи, о чем она думала?

— Все это так не похоже на Армана, — задумчиво сказала леди Фэрфакс и покачала головой. — Он спасал людей просто потому, что хотел помочь им. Я ни разу не слышала, чтобы он брал за это деньги.

— Но сэр Эдвард нанял его, чтобы вывезти меня из Франции, — запротестовала Жаклин.

Похоже, леди Фэрфакс была шокирована этими словами.

— Он сам сказал вам об этом?

— Нет. — Неожиданно Жаклин засомневалась в том, что Арману действительно заплатили за ее спасение. Она вспомнила ночь, которую они провели в маленькой парижской гостинице. — Когда ваш брат вытащил меня из Консьержери, я спросила его, не является ли он Черным Принцем. Он сказал, что это его работа, а я — груз, который ему нужно доставить.

Леди Фэрфакс улыбнулась. Объяснение Жаклин вполне ее удовлетворило.

— Мадемуазель де Ламбер, как вы думаете, неужели человек, который только что вас спас и действительно являлся Черным Принцем, стал бы признаваться в этом вам, напуганной незнакомке, о которой он ничего не знал? В случае неудачи это подвергло бы опасности и вас, и его.

Жаклин была потрясена. Неужели Арман и есть легендарный Черный Принц? Невозможно! С самого начала он дал ей понять, что она — часть его бизнеса, и не более того. Этот человек явно не питал симпатий к французским аристократам и считал их повинными в кровавой революции; но тогда из-за чего, если не из-за денег, он приезжал во Францию и спасал французскую знать?

— Арман вполне определенно заявил мне, что не хочет просто так ехать во Францию и спасать моего жениха, маркиза де Вире, которого посадили в тюрьму по ложному обвинению, — убежденно сказала Жаклин. — Черный Принц спас множество мужчин, женщин и детей, но никто никогда не слышал, чтобы он брал за это деньги. У многих из тех, кого он спас, не оставалось никаких средств, и они не могли заплатить ему; Арман же не только потребовал у меня деньги, но и захотел получить их авансом на тот случай, если у него ничего не получится и вся операция провалится.

— Даже не могу себе такое представить. — Леди Фэрфакс недоверчиво покачала головой. — Арман необыкновенно умный и удачливый делец, о чем вы могли судить, побывав в его ломе. Он очень богат. Но я, кажется, догадываюсь, почему ему не хотелось отправляться во Францию спасать человека, за которого вы собираетесь выйти замуж, — добавила она, пристально разглядывая Жаклин.

— И почему же? — удивилась та. Гостья улыбнулась:

— Думаю, ответ на этот вопрос вам известен лучше, чем мне. Жаклин почувствовала, что ее щеки становятся пунцовыми.

— Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите. — Она испытывала неловкость оттого, что разговор принял столь странное направление. — У меня чисто деловые отношения с вашим братом.

— Мне будет очень приятно, если вы станете называть меня член, — сказала сестра Армана, — и мне бы тоже хотелось звать вас по имени.

Жаклин молча кивнула. Мадлен произнесла ее имя почти с той же интонацией, что и Арман. Казалось, его сестра также наслаждается музыкой его звучания, и мысль об этом отозвалась болью в душе девушки.

— Неужели вы думаете, что мой брат станет подвергать in жизнь опасности ради денег? — По тону Мадлен можно было догадаться, что это предположение кажется ей совершенно бессмысленным. — Арман рассказывал вам о своем прошлом?

— Да, о ваших родителях, о том, что ваш дед отказался отдать вашему отцу свою дочь в жены, потому что у него не было титула, а ваша мама отказалась от своей семьи и покинула Францию. Вот почему он не любит аристократов и симпатизирует революции.

— А он рассказывал вам что-нибудь о себе? — настаивала Мадлен.

— Ну, говорил, что раньше имел пристрастие к спиртному, — ответила Жаклин, всем своим видом показывая, что ее это не волнует, — зато теперь не пьет ни капли.

— И он сказал вам, почему перестал пить?

— Да. Из-за него погибло несколько человек; но я не могу представить, что он мог стать причиной чьей-то гибели.

— Жаклин, а вы знаете, кто были эти люди?

— Нет, — призналась она. — Но это не имеет значения. Что бы ни случилось, я не верю, что Арман виноват в этом.

— Арман был женат, — печально произнесла Мадлен, — и его жену убили.

— Женат?

Мадлен кивнула.

Арман был женат. Что ж, в этом нет ничего удивительного: он красив и богат. По-видимому, многие женщины добивались его расположения.

— Наверное, он очень любил ее, раз назвал ее именем свой корабль, — сказала Жаклин бесстрастным голосом.

— Думаю, Арман действительно очень любил Люсет, — заметила Мадлен.

— Люсет? — удивилась Жаклин. — Но кто же тогда Анжелика?

— Анжеликой звали его дочь, — вздохнула Мадлен. — Ее тоже убили.

— Дочь, — повторила Жаклин.

Она вспомнила о шкатулке в шкафу Армана и о хранящихся в ней ленточках и носовом платке с инициалами «АСД».

Тогда, на корабле, она решила, что эти вещи принадлежали его любовнице или жене и он хранил их как памятный подарок. Правда, ей показалось странным, что такой человек, как Арман, способен проявлять сентиментальность, но теперь она поняла, что это были вещи маленькой девочки, которую звали Анжелика Сент-Джеймс. Арман назвал корабль именем своей дочери.

— А что с ними случилось? — шепотом спросила Жаклин.

— Их арестовали во Франции вместе с нашей матерью, обвинили в шпионаже и предательстве, а потом отправили на гильотину, — спокойно ответила Мадлен.

— О Господи! — В замешательстве Жаклин не подумала о том, что ее следующие слова прозвучат бестактно. — Но как Арман мог допустить такое?

— Как ни странно, подобный вопрос до сих пор все задают и здесь, в Англии. Никто не верит, что он не мог отправиться во Францию и остановить кровопролитие. Арман сам терзает себя этим вопросом и постоянно стремится отомстить за их смерть или погибнуть.

— Мне очень жаль, и… я не хотела сказать, что ваш брат виноват в их гибели. — Жаклин вспомнила насмешки лорда Престона на балу и подумала, что не все готовы простить Арману гибель его семьи. — Но почему он не отправился во Францию и не помог им?

— Потому что, — медленно произнесла Мадлен, — он в этот момент ничего не знал о них.

Жаклин с удивлением посмотрела на нее:

— Как он мог не знать, где находятся его жена и ребенок? Мадлен снова вздохнула:

— Хотя Арман любил Люсет, не думаю, что для нее их брак был счастливым. Понимаете, в молодости он вел веселую жизнь, хотел получить все доступные удовольствия, и именно тогда пристрастился к выпивке, что страшно злило отца и волновало нашу мать. Даже после смерти отца, когда весь капитал перешел по наследству к Арману, он не стал серьезнее, по прежнему любил путешествовать, пить, играть, очаровывать женщин, и ничто не могло заставить его измениться.

Жаклин слушала рассказ сестры Армана, и перед ней возникал образ человека, которого она совершенно не знала.

— Арман встретился с красавицей Люсет во Франции, — продолжала Мадлен. — Она была дочерью торговца, который снабжал тканями Версаль; ее семья не имела титула, но обладала крупным состоянием. Через несколько месяцев они поженились. Арман привез Люсет в Англию, представил матери и сообщил, что у них будет ребенок. Узнав о женитьбе сына, мама решила, что теперь он остепенится и станет хорошим мужем и отцом.

— И что случилось потом?

— Сначала Арман действительно предстал перед всеми любящим и преданным мужем — он проводил много времени дома, но… после рождения Анжелики брат снова принялся за старое: начал пить, играть, часто приходил домой только под утро. Люсет очень уставала, ухаживая за ребенком, и просила Армана чаще бывать с ней, но он не считал, что это его обязанность. Изменяя жене, он пропадал в шумных компаниях по нескольку дней, а Люсет приходилось одной заниматься домом и воспитанием дочки.

Жаклин печально покачала головой: подобные семейные отношения не были редкостью и у аристократов.

— Но почему Люсет вернулась во Францию?

— Ее отца арестовали осенью 1792 года. — Мадлен прикрыла глаза, словно вспоминая. — Хотя он не был аристократом, его объявили роялистом и предателем из-за дочери-эмигрантки. Люсет узнала об этом в тот момент, когда Арман находился в очередном загуле; она понятия не имела, где находится ее муж, так как он никогда не говорил ей об этом. Известие о том, что ее отца посадили в тюрьму, одновременно испугало и возмутило ее, поэтому она решила не ждать Армана и действовать самостоятельно. Люсет сообщила матери о том, что отправляется во Францию за отцом, и та, наивно полагая, что ее бывшее родство с аристократической семьей может оказаться полезным, решила ехать вместе с ней. В последний момент они взяли с собой Анжелику, потому что девочка умоляла не оставлять ее одну со слугами.

— Боже мой, — прошептала Жаклин. — Поступить так неосмотрительно!

— Ни Люсет, ни моя мать не понимали, насколько во Франции опасно, — объяснила Мадлен. — Обе они долгие годы не были на родине, а информация доходила до них в неполном и противоречивом виде. Нет ничего удивительного в том, что они не представляли, какому риску подвергают свои жизни. Люсет думала, что революция была направлена на защиту таких людей, как ее отец, и это вначале соответствовало действительности. Кроме того, они полагали, что две женщины и ребенок не могут считаться опасными для Республики.

«Конечно, — подумала Жаклин, — ведь эти женщины надеялись, что едут на родину и Господь защитит их».

— Когда их арестовали? — спросила она.

— Сразу по прибытии. Их экипаж остановили и потребовали документы. Так как обе женщины были эмигрантками и к тому же весьма состоятельными, их подвергли допросу. Люсет возмутилась, она сказала этим людям, что ее свекровь — дочь маркиза де Валенте и все они родственники знатного дворянина. Естественно, их немедленно объявили роялистами, шпионками, контрреволюционерками и посажены в тюрьму. На следующий день состоялся суд, и их приговорили к гильотине. Все закончилось еще до того, как брат вернулся домой.

Жаклин была потрясена. Она представила себе, какой шок испытал Арман, когда через несколько дней узнал, что его семья казнена. Она, пережившая потерю отца и брата, и понимала эту боль, но Арман в это время находился за барочным столом, тешил себя выпивкой и женским обществом. Он и не подозревал, какой опасности подвергались его родные.

— И что же потом? — помолчав, спросила Жаклин.

— Брат едва не сошел с ума от горя. — Мадлен достала платок и вытерла уголки глаз. — Сначала он просто не поверил в случившееся, но вскоре мы получили письмо, которое мама успела отправить перед казнью — в нем она вкратце описала все, что с ними произошло, и умоляла нас не появляться во Франции, пока там не прекратится кровопролитие. Разумеется, Арман тут же собрался на их поиски, полагая, что это какая-то ошибка и они еще живы. Нам с мужем пришлось силой удерживать его дома, так как мы очень боялись, что он тоже погибнет.

В результате Арман заперся в своем доме и начал беспробудно пить. Три недели он отказывался принимать кого-либо, кроме своего дворецкого, который носил ему еду и виски. Дворецкий делал это из милосердия, полагая, что для его хозяина будет лучше заглушить боль вином, чем страдать от собственного бессилия.

— Как же Арман справился с этим?

— Точно не знаю, — ответила Мадлен, пожимая плечами, — но однажды он пришел ко мне совершенно трезвый, чисто выбритый и одетый с иголочки. Брат сказал, что теперь с ним все в порядке, и мне не нужно за него беспокоиться. Он собирался посещать какое-то свое имение на севере и вернулся через несколько недель. Мне показалось, что Арман словно ожил, у него появилась какая-то новая цель в жизни. Сначала я решила, что он встретил женщину, которая помогла ему забыть прошлое, но потом выяснилось, что в этот период он совершил свое первое дерзкое похищение.

Жаклин задумалась. Значит, Арман не был расчетливым дельцом, спасавшим людей за деньги, или искателем приключений, находящим странное удовольствие в игре со смертью, — он пережил страшную трагедию и объявил свою собственную войну тем, кто лишил жизни его мать, жену и ребенка. Именно из-за происшедшего с его семьей он начал спасать тех, кто отчаялся получить помощь.

— Я сама послала его туда, — произнесла Жаклин упавшим голосом. — Господи! Зачем я это сделала? — вдруг закричала она, и слезы хлынули у нее из глаз.

— Дорогая, не казните себя, — попыталась успокоить ее Мадлен. — Никто не может заставить Армана поступить против его воли. Если его схватили, но он еще жив, его люди hi могут ему бежать. По крайней мере теперь нам известно, кою именно он хотел вывезти из Франции, и это поможет получить другую необходимую информацию. Если бы только нам стало известно, где содержится брат, то вызволить его было бы намного проще.

Жаклин поднялась со своего места и подошла к окну. Ей хотелось двигаться, действовать, думать. Арман говорил, что не вернется только в одном случае — если погибнет, однако она в это не верила: он был таким умным и изобретательным, что его гибель казалась совершенно невероятной.

— В Париже более пятидесяти тюрем, — сказала она. — Арман с легкостью проникал в любую из них. Вопрос в том, в какой из них держат его самого?

Мадлен тоже встала.

— Я посоветую мистеру Лэнгдону начать поиски с тюрьмы Палас-де-Люксембург: если Армана и нет там, то он был в этой тюрьме, когда искал вашего жениха. Возможно, кто-то может дать нам полезные сведения.

После очередной бессонной ночи день в доме Харрингтонов тянулся для Жаклин бесконечно. Она позавтракала в восемь, затем позанималась английским, провела несколько часов с Сюзанной и Серафиной. Они с Мадлен договорились ничего не говорить сэру Эдварду о пропаже Армана, так как он все равно ничем не мог им помочь. Кроме того, сам Арман настаивал на полнейшей секретности своей деятельности во Франции. Мадлен велела Сидни проверить тюрьму Палас-де-Межсембург. Пока им с Жаклин оставалось только ждать и надеяться на то, что все закончится хорошо.

Но ожидание было слишком мучительным. Чем бы ни занималась Жаклин, как бы она ни пыталась отвлечь себя, единственное, чего ей хотелось, это кричать: «Где ты? Что они с тобой сделали? Прошу тебя, прости, прости меня за то, что я заставила тебя совершить это!»

К полудню она почувствовала такую сильную головную боль, что, отдав сестер гувернантке, поднялась в свою спальню, задернула шторы и бессильно упала на кровать. «Мадемуазель, я всегда буду возвращаться к вам», — вспомнила она слова, которые Арман сказал ей, оставляя ее одну в номере дешевой гостиницы в Париже. Эти простые слова прозвучали так, словно являлись клятвой. Он спас ее от гильотины, вывез из страны, он хотел, чтобы она жила, и ее жизнь являлась пощечиной республиканскому правительству.

Ей нельзя было отсылать его обратно, словно обычного делового человека, работающего за деньги. Как она не догадалась, что двигало им в действительности? Какой делец согласится обменять свою жизнь на одну ночь с женщиной? Теперь, когда Жаклин вспоминала эту ночь, тепло его тела, его ласки и его боль, ее глаза наполнялись слезами. Она поняла, что в ту ночь он затронул ее душу, заставил чувствовать то, чего она не хотела чувствовать ни тогда, ни сейчас.

— Будь ты проклят, — прошептала она в темноте, не в силах сдержать потоки слез, которые стекали по ее щекам на подушку. — Будь ты проклят.

Громкий стук в дверь вырвал ее из тревожного сна.

— Жаклин, — услышала она бодрый голос, — ты спишь?

Она медленно открыла глаза. В комнате было совершенно темно. Уже ночь, подумала Жаклин, не зная, сколько часов проспала.

Она с трудом поднялась и села на кровати.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Лаура со свечой в руках.

— О, Жаклин, ты не представляешь, что произошло! — радостно защебетала она. — Он вернулся, с ним все в порядке. Он сейчас здесь, в библиотеке, беседует с папой.

— Он… здесь? — недоуменно переспросила Жаклин, не веря своим ушам.

— Да! — радостно воскликнула Лаура.

Арман вернулся, но как ему это удалось? Услышанное казалось невероятным.

— Пойдем скорее, — торопила ее Лаура, дрожа от нетерпения. — С ним случилось ужасное несчастье, но он спасся. Только мысль о тебе давала ему силы бороться. Не правда ли, все это так романтично!

Жаклин посмотрела на Лауру как на сумасшедшую.

— Он сказал, что думал обо мне?

— Да! Пойдем скорее вниз, и он сам все расскажет тебе.

Жаклин уже совершенно проснулась и вся дрожала от возбуждения. Она вскочила с кровати и понеслась вниз по лестнице, обогнав Лауру. Ее волосы растрепались, но она не обращала на это внимания. Арман вернулся! Он жив и приехал к ней. Она бежала к библиотеке, сгорая от желания увидеть его, прикоснуться к нему, услышать звук его голоса.

Рывком распахнув дверь, Жаклин вихрем влетела в комнату, и тут же ее взгляд натолкнулся на того, кто стоял возле сэра Эдварда и вежливо смеялся над какой-то шуткой.

Волна разочарования накатила на нее с такой силой, что она потеряла способность говорить и пустыми глазами смотрела на мужчину в расшитом серебром бирюзовом камзоле, кружевной рубашке, синих штанах, белоснежных чулках и черных туфлях с бриллиантовыми застежками.

Маркиз де Бире медленно повернул к ней свою увенчанную тщательно завитым париком голову. Призвав на помощь все свое самообладание, Жаклин едва сдержалась от того, чтобы не крикнуть: «Где Арман? Почему ты приехал без него?»

Франсуа-Луи смотрел на нее несколько озадаченно; он явно не ожидал увидеть свою невесту в таком виде. Его оценивающий взгляд прошелся по ее растрепанным волосам, опухшим глазам и измятому платью. Да, она выглядела совсем не так, как при их последней встрече шесть месяцев назад. Тогда маркиз пришел сообщить ей о том, что ближайшие несколько месяцев они не смогут видеться из-за его занятости. Жаклин не возражала, так как у нее самой было много забот. Когда герцог был казнен, Франсуа-Луи тоже не смог прийти, но он прислал ей милое письмо, в котором, выражая искренние соболезнования, советовал сохранять мужество и самообладание. Он приписал также, что тяжело болен и не может навестить ее, так как лежит в постели.

— Что с тобой? Надеюсь, ты не больна? — Франсуа-Луи поднес ее руку к своим губам.

— Нет, — ответила Жаклин, пытаясь успокоиться. Возможно, убеждала она себя, Арман тоже скоро появится.

— Вот это хорошо, — с облегчением вздохнул Франсуа-Луи. — Сэр Эдвард и леди Харрингтон рассказали мне, что ты очень переживала за меня в последние дни. Теперь ты можешь быть спокойна. — На его лице появилась довольная улыбка.

— Я рада, маркиз, что вы живы и здоровы, — сказала Жаклин. — Но что с Арманом?

— Постой, — перебил ее сэр Эдвард, — давайте сперва попросим маркиза рассказать нам о том, как он сумел сбежать от этих ужасных революционеров. Жаклин, дорогая, садись там. — Он указал на стул подле леди Харрингтон.

Франсуа-Луи встал напротив камина лицом к своей немногочисленной аудитории.

— Как вы уже знаете, меня арестовали вскоре после побега Жаклин и посадили в тюрьму. Это было так ужасно! Зато Жаклин и ее сестры находились в безопасности. Я знал, что вскоре предстану перед трибуналом и буду казнен, но Господь был со мной, и я смирился со своей судьбой.

— Как это смело с вашей стороны! — восхитилась Лаура.

Жаклин взглянула на девушку, не сводившую глаз с Франсуа-Луи, и подумала, что та, по-видимому, неравнодушна к нему. Удивительно, но эта мысль совершенно не тронула ее.

Маркиз приосанился и продолжил:

— Это случилось в полночь. Я лежал в своей кровати, если только маленький жесткий лежак можно назвать кроватью, и вдруг увидел темный силуэт. Возможно, это кто-то из охраны решил украсть что-нибудь, пользуясь тем, что заключенные спят. Я знал, что такое часто случается в тюрьмах, и не хотел, чтобы ограбили меня или кого-то из моих друзей по несчастью. Человек, одетый в форму охранника, неожиданно спросил меня, кто из нас маркиз де Вире. «Это я. Что вам нужно?» — таков был мой ответ.

Жаклин удивилась, что Арман назвал имя того, кого искал, но промолчала.

— «Мне поручено спасти вас, месье маркиз», — сказал стражник. «И как вы собираетесь это сделать?» — спросил я. «Охрана спит, им дали снотворного. Переоденьтесь в форму гвардейца, и мы выйдем отсюда».

— Неужели так просто? — удивилась Лаура. Франсуа-Луи улыбнулся.

— Ну, по крайней мере так думал этот бедняга. Все было замечательно задумано, но он не учел один пустяк. — Франсуа-Луи сделал намеренную паузу, чтобы привлечь внимание слушателей.

Жаклин закусила губу. Все это стало для него забавным приключением, с горечью подумала она. Теперь Франсуа-Луи репетирует, чтобы снова и снова рассказывать свою историю в салонах Лондона.

— Продолжайте, маркиз, не томите нас. Что за оплошность, о которой вы упомянули? — не выдержал сэр Эдвард.

— Боюсь, не все стражники спали, как предполагалось, — ответил Франсуа-Луи. — Мы покинули камеру и вышли из тюрьмы, но стоило нам оказаться на улице, как нас окружили гвардейцы.

— Бог мой! — воскликнула Лаура. — И что же вы сделали?

— Мы начали с ними сражаться, — равнодушно произнес Франсуа-Луи, словно говоря о привычном деле. — Я уложил четверых и уже принялся за пятого, когда заметил, что мой спаситель терпит поражение.

— Поражение? — быстро переспросила Жаклин.

— Я хочу сказать, его сильно избили. — Франсуа-Луи поднял на нее взгляд своих водянистых глаз.

Жаклин побледнела.

— Маркиз, возможно, такие детали не стоит обсуждать при дамах, — осторожно заметил сэр Эдвард.

— О, прошу извинить меня. — Де Бире слегка поклонился Жаклин. — Я забыл, что нахожусь не во Франции, где кровь и жестокость являются привычными даже для дам.

Лицо Жаклин оставалось бесстрастным. Не требовалось напоминать ей о том, какова жизнь во Франции. И зачем только она попросила Армана отправиться туда!

— Естественно, я пришел на помощь своему спасителю и вызволил его. Мы бросились бежать, однако возле тюрьмы совершенно негде спрятаться, и охрана начала стрелять в нас. К счастью, я не был ранен, но моему спутнику повезло меньше.

Жаклин прикусила губу до крови, и соленая капля попала ей на язык.

— Я остановился и попытался помочь ему, но его ранили в ногу. Рана была настолько серьезная, что он не мог бежать. «Спасайтесь! — крикнул он. — Один из нас должен выжить». Хотя это противоречило моему кодексу чести, я решил, что будет лучше, если моя жизнь продлится и его труд не пропадет зря. «Да поможет тебе Бог, друг мой!» — Попрощавшись, я бросился бежать столь быстро, что сам дьявол не смог бы меня догнать. После этого…

— Неужели вы оставили его там? — перебила Жаклин. Больше она не могла сдерживаться. — Вы бросили его одного на снегу, истекающего кровью, неспособного спастись от приближающейся стражи!

— Я все равно ничем не мог помочь, — нехотя ответил Франсуа-Луи.

— Вы могли вступить в бой с гвардейцами и попытаться отнять у них оружие или взять одного из гвардейцев в заложники! — выкрикнула Жаклин голосом, дрожащим от гнева. — Все что угодно, но только не оставлять его там.

— Мадам, — перебил Франсуа-Луи, заметно встревоженный ее настойчивостью, — вы говорите о вещах, в которых ничего не смыслите. Помните, что произошло, когда вы сами попытались сразиться с национальными гвардейцами, пришедшими арестовать Антуана? Брата вы не спасли, а вас приговорили к казни.

— Но я хотя бы попыталась помочь ему, — парировала Жаклин, — а не стояла и не смотрела на этих убийц.

— Джеклин, дорогая, думаю ты воспринимаешь все чересчур трагически. — Леди Харрингтон, подойдя к Жаклин, взяла ее за руку. — Пойдем наверх. Маркиз проведет ночь в нашем доме, и вы поговорите с ним завтра, когда ты будешь чувствовать себя лучше. Извините нас, мы всем желаем спокойной ночи.

Жаклин не смогла пересилить себя и посмотреть в сторону Франсуа-Луи. Она позволила довести себя до спальни и уложить в кровать. В глубине души ей хотелось только одного — чтобы произошло чудо и Арман остался жив.