"Уступить искушению" - читать интересную книгу автора (Монк Карин)

Глава 12

Жаклин стояла, перегнувшись через перила «Анжелики» и тщетно молила Бога о скором конце. Она знала, что тошнота через некоторое время пройдет, но сейчас позывы были такими сильными, что грозили вывернуть ее наизнанку. В ее желудке уже ничего не осталось, но она не могла уйти с палубы и с тоской смотрела, как корабль то поднимается, то опускается на волнах — все же это лучше, чем сидеть одной в каюте Армана.

Она прижала разгоряченный лоб к обледеневшей стойке и сделала глубокий вдох. Воздух был солоноватым, но чистым и свежим. Жаклин почувствовала, что ей стало немного лучше. Морская болезнь была для нее сущей пыткой, но ее уже ничто не могло остановить. Арман во Франции, и чтобы добраться до него, нужно пересечь пролив. В ее путешествии морская болезнь — самое легкое испытание.

После того как Франсуа-Луи ушел, она написала записку Мадлен и попросила ее прийти. Как только сестра Армана появилась у нее, Жаклин сообщила ей, что получила новую информацию и им следует немедленно связаться с месье Лэнгдоном. Обе женщины поспешили к Лэнгдону домой: там Жаклин заявила, что отправляется во Францию на поиски Армана и просит помочь ей перебраться через пролив. Сначала Сидни отказался, не желая, чтобы ее смерть оказалась на его совести, но Жаклин пообещала добраться до Франции без его помощи, либо сообщить всю имеющуюся у нее информацию, когда он доставит ее на противоположное побережье.

После долгих препирательств Сидни наконец сдался: очевидно, его преданность Арману и желание помочь пре возобладали над тревогой за безопасность Жаклин.

Вскоре команда была собрана, и корабль подготовлен к отплытию. Харрингтонам Жаклин оставила записку, в которой писала, что, уезжая по делу, просит их позаботиться о сестрах в ее отсутствие.

Теперь, стоя на палубе, она сомневалась, хватит ли у нее сил добраться до каюты. Ей хотелось упасть прямо здесь, на мокрые от брызг доски, и умереть. А еще ей хотелось, чтобы Арман взял ее на руки, отнес в свою каюту и сказал, что она не умрет, потому что это плохо отразится на его деловой репутации.

Жаклин заметила, что Сидни подошел к ней, только когда почувствовала теплое одеяло на своих плечах. Он обнял ее и осторожно повел по скользкой палубе к лестнице, ведущей вниз.

— Вам нужно отдохнуть, — сказал старый моряк, открывая перед очаровательной пассажиркой дверь каюты Армана. — «Анжелике» потребуется еще несколько часов, чтобы добраться до Кале. Я хочу, чтобы вы переоделись в сухую одежду и немного поспали; когда берег будет близко, я разбужу вас.

— Спасибо, месье Лэнгдон. — У Жаклин зуб на зуб не попадал от холода.

Сидни кивнул и закрыл дверь. Присутствие женщины на борту его откровенно не радовало.

Жаклин сняла мокрое платье и повесила его над дверью, чтобы оно быстрее просохло. Немного подумав, она направилась к шкафу Армана и достала оттуда одну из его сорочек, которую легко надела, даже не расстегивая пуговиц. Мягкая ткань, хранящая в себе тонкий мускусный запах Армана, спустилась до колен, а рукава полностью скрыли кончики пальцев ног. Жаклин почувствовала себя так уютно, что залезла в кровать, свернулась калачиком и уткнулась лицом в подушку. На какое-то мгновение ей показалось, что Арман лежит рядом с ней.

Несколько часов спустя моряк постучал в ее дверь. Жаклин уже успела встать и одеться в строгий костюм черного цвета. Она собрала небольшую сумку и проверила документы, которые дал ей Сидни, доставший их через людей Армана в Лондоне. Теперь ей придется путешествовать по Франции под именем гражданки Полины Дюпорт, вдовы мебельщика, направляющейся к своей тетке — хозяйке небольшого магазинчика в Париже. Ехала она к ней потому, что старушке требовалась помощь. Эта простая история, надеялась Жаклин, вполне удовлетворит любопытство как ее будущих попутчиков, так и национальных гвардейцев.

Она надела небольшую шляпку черного цвета с вуалью, которая позволяла ей спрятать лицо от слишком назойливых взглядов; хотя в Париже скорее всего уже перестали искать мадемуазель Дусет, молодая женщина, путешествующая в одиночестве, легко может привлечь внимание мужчин, считающих своим долгом утешить красивую вдову.

Жаклин вышла на палубу. Побережье Франции, уже начавшее выступать из предутренних сумерек, показалось ей точно таким же, каким она оставила его три месяца назад, — те же деревья, одинокие огни, изрезанная линия берега; только теперь все это лежало под пушистым снежным покрывалом. Жаклин почувствовала странное облегчение, вглядываясь вдаль и думая о том, что Господь пощадил ее родину, которая терпеливо ждала ее, словно говоря: «И через сто лет, когда никого из живущих сейчас уже не будет, я останусь здесь».

«Анжелика» бросила якорь неподалеку от берега; матросы спустили на воду небольшую лодку и приготовились доставить на берег Жаклин вместе с несколькими членами экипажа.

— Мадемуазель де Ламбер, — раздался голос Сидни, — я выполнил то, о чем вы меня просили. Теперь вы во Франции, и я жду от вас сведений об Армане.

— Он был арестован, — начала она, стараясь не смотреть на то, как прыгает на волнах кажущаяся совсем крошечной лодка.

— Это мне известно, — нетерпеливо перебил Сидни. — Что еще?

— Он был арестован, когда помогал бежать маркизу де Бире из тюрьмы Палас-де-Люксембург. Они попали в засаду, и Армана схватили.

— Откуда вам это известно?

— Маркизу удалось спастись, и он рассказал мне об этом.

— Итак, маркиз бежал, а Армана схватили… — недоверчиво произнес Сидни. — Как это могло случиться?

— Армана ранили, — объяснила Жаклин, — и он не мог бежать. Маркиз был вынужден спасаться один.

— Насколько тяжела рана?

— Не знаю, — призналась Жаклин.

Сидни на некоторое время замолчал, обдумывая услышанное.

— Возможно, Арман уже мертв, — наконец сказал он.

— Нет! — выкрикнула Жаклин. — Он жив.

— Жив?

Жаклин потупилась.

— Я… я не знаю. Я чувствую это.

Ну как она могла объяснить, что в ее душе светится крохотный лучик надежды, такой маленький, что в него трудно поверить, и пока он будет светить, Арман будет жить. А если он умрет, она тоже умрет, потому что не сможет пережить такое горе и такую боль.

Сидни с сомнением взглянул на нее:

— Где он сейчас?

— Мне это неизвестно, — призналась Жаклин, — но я его найду.

— Я поеду с вами, — неожиданно заявил Сидни.

— Нет. — Жаклин была непреклонна. — Вдвоем мы привлечем больше внимания, зато одинокая молодая вдова, ищущая работу, вызовет жалость. Месье Лэнгдон, поверьте, будет безопаснее, если я поеду одна.

— Арману это не понравилось бы, — покачал головой Сидни.

— Месье Сент-Джеймсу не понравилось бы уже то, что я приехала во Францию, не важно, одна или нет.

— Это так, — признал Сидни со вздохом. — Хорошо, мои люди доставят вас на берег, и после этого вы будете предоставлены сама себе…

— О, спасибо!

— Но при одном условии. Вы должны вернуться в Булонь через восемь дней, — закончил он.

— Всего восемь! — ужаснулась Жаклин. Сидни кивнул.

— Двух дней вам хватит для того, чтобы добраться до Парижа, четыре дня — на поиски и спасение Армана, и еще два дня — на возвращение обратно. У вас полно времени.

— Восемь дней, — обреченно повторила Жаклин.

— Чем дольше вы будете находиться во Франции, тем больше шансов, что вас схватят.

— А если мне не удастся спасти его за восемь дней?

— Тогда вы вернетесь без него. Вам понятно? — Сидни не спускал с нее пристального взгляда.

Никогда. Никогда она не покинет Францию без него. И все же Жаклин нашла в себе силы выдержать взгляд Сидни.

— Да, мне все понятно, — сказала она твердым голосом.

— Вот и хорошо. — Он удовлетворенно кивнул. — Через семь дней мы будем проверять берег в том месте, где подобрали Армана и вас три месяца назад. Вдруг произойдет чудо, и вы успеете раньше. Помните, где это?

— Да, — солгала Жаклин. В прошлый раз она спала, когда они подъехали к побережью. Если Арман будет с ней, он найдет, а если нет, то она просто никуда не поедет.

— Мадемуазель де Ламбер, у вас только восемь дней, — напомнил ей Сидни. — Не опаздывайте. — Он взял ее сумку и передал матросам.

— Не опоздаю. — Сказав это, Жаклин спустилась в лодку.

Путешествие в Париж длилось два дня; оно оказалось тяжелым и изматывающим. Никто из попутчиков не проявил к Жаклин никакого интереса, равно как и национальные гвардейцы, которые несколько раз останавливали экипаж для проверки документов. Каждый раз, когда это происходило, Жаклин старалась держать себя в руках и не выдавать волнения, когда ей казалось, что солдаты смотрят на нее с подозрением. Впрочем, после нескольких проверок она поняла, что охранники подозревают любого, кто попадается на их пути. Все, кто ехал вместе с ней в экипаже, облегченно вздыхали, когда проверка заканчивалась и им разрешали продолжать путь. Паранойя, охватившая правительство, заразила страхом всех граждан Франции.

В полдень второго дня экипаж остановился у почтовой станции на окраине Парижа. Жаклин медленно вышла из него, чувствуя, что все ее тело затекло от долгой поездки. Остальные пассажиры быстро попрощались друг с другом и разошлись кто куда, ничуть не интересуясь тем, что мифическая тетя, о которой она им рассказала, не пришла ее встречать.

Взяв сумку, Жаклин медленно побрела по улице. Первой частью ее плана было связаться с другом Армана, Жюстеном, который жил на улице де Вент. Если ей удастся найти эту улицу, то она вспомнит нужный дом, а уж Жюстен поможет ей разыскать Армана.

Так Жаклин шла примерно полчаса, надеясь, что движется в нужном направлении; она не хотела спрашивать дорогу, чтобы не привлекать к себе внимания: граждане Республики с готовностью демонстрировали свою лояльность и объявляли предателем любого, кто был чуть лучше одет, говорил по-другому или выражал хотя бы легкое недовольство кровавым режимом.

Через некоторое время Жаклин оказалась на улице, заполненной людьми, — это был импровизированный рынок, где продавцы с тележками яростно торговались с проходящими мимо покупателями. Жаклин толкали из стороны в сторону, и она судорожно вцепилась в свою сумку, словно та могла дать ей возможность удержаться на ногах, но, получив сильный удар в бок, потеряла равновесие и упала.

— Вот он! — раздался громкий мужской голос. — Держи его!

Маленький оборванный мальчик растянулся рядом с ней, прижимая к груди краюху хлеба. В мгновение ока прохожие окружили их, отрезав все пути к отступлению. Мальчик вскочил на ноги и попытался протиснуться сквозь толпу, но его уже держали несколько пар цепких рук.

Так как никто не пошевелился, чтобы помочь Жаклин подняться, она встала сама. Ее внимание было приковано к мальчику; на вид ему казалось не больше одиннадцати лет, но он выглядел таким худым и щуплым, что вполне мог оказаться старше. Его лицо потемнело от грязи, а длинные, давно не стриженные волосы свалялись в безобразные космы. Жаклин увидела покрасневшие от холода щиколотки, торчавшие из слишком коротких штанов. Ботинки на его ногах превратились в бесформенное месиво, между наполовину оторванными подметками виднелись куски газеты, которые малыш подложил в тщетной попытке защититься от холода и мокрого снега.

— Дайте-ка мне пройти, — услышала она тот же яростный мужской голос, который только что призывал остановить мальчика, и мужчина огромного роста с раскрасневшимся от холода и злобы лицом протиснулся сквозь толпу. Кривая улыбка исказила его лицо, когда он увидел, что мальчуган попал в ловушку. Сердце Жаклин замерло. Это выражение самодовольного торжества и жестокости было ей хорошо знакомо. — Вот как, — начал мужчина, приближаясь к ребенку, все еще сжимавшему в руках хлеб, — значит, ты думаешь, что можешь воровать у меня?

Мальчик вздрогнул, но не двинулся с места.

— Позвольте, гражданин, — вступилась Жаклин, надеясь уладить дело, просто заплатив за украденный хлеб.

— Я покажу тебе, что нужно делать с ворами, которые хотят обокрасть меня, — продолжал владелец булочной, не обращая никакого внимания на слова защитницы паренька. — Сначала я переломаю все кости в твоем жалком теле, а когда я закончу, то позову гвардейцев, которые доломают то, что я пропущу. Как тебе это нравится, сукин ты сын?

Мальчик неожиданно бросился вперед и принялся молотить здоровяка кулаками так быстро, что мужчина на некоторое время замер в недоумении. Только когда отважный малыш вцепился зубами в его руку, он дико заорал и сбросил с себя крохотное тельце, словно это была пылинка, прилипшая к рукаву.

— Проклятие! — Мужчина с размаху ударил мальчика кулаком в лицо. Тот остановился, потряс головой, приходя в себя, и утер рукавом ручеек крови, заструившийся из его носа, а потом с ожесточением посмотрел на своего обидчика. Он явно решил драться до конца, потому что другого выхода у него не было, и снова набросился на мужчину с кулаками; однако в силу небольшого роста все его удары приходились в грудь и живот здоровяка.

Мужчина некоторое время с улыбкой смотрел на мальчика, а когда ему это надоело, снова с силой двинул кулаком по уже окровавленному личику. Толпа тут же взорвалась радостными криками, полагая, что избиение вора является неплохим развлечением.

Подогреваемый криками, владелец булочной нанес своему маленькому противнику новый удар. Через секунду все лицо мальчика превратится в кровавое месиво…

С диким криком Жаклин бросилась к негодяю и вцепилась ему в волосы.

— Немедленно отпусти его, грязный ублюдок! — закричала она.

Когда мужчина, рыча от боли, схватился обеими руками за голову, Жаклин, воспользовавшись моментом, с силой ударила его обеими руками под ребра. Здоровяк согнулся от боли и недоуменно уставился на нее, не понимая, почему она отвлекла его от столь важного дела, как избиение вора.

— Ах ты, гнусный сукин сын! — воскликнула Жаклин и из последних сил залепила мужчине пощечину.

— Парень украл у меня хлеб, — все еще недоумевая, произнес тот. — Я имею право защищать то, что мне принадлежит…

— А значит, имеешь право забивать детей до смерти? — яростно выдохнула Жаклин. — Вот что дала Республика таким грязным крестьянам, как ты, — право убивать!

Глаза мужчины сузились.

— А кто вы такая, что называете меня грязным крестьянином?

Жаклин мгновенно поняла свою ошибку. Она заговорила как аристократка, а этого нельзя было допускать.

— Простите, гражданин, — попыталась она загладить свою ситуацию. — Я не хотела вас оскорбить. Не возьмете ли вы деньги за этот хлеб?

— Посмотрите, у нас тут хорошенькая аристократическая сучка! — радостно воскликнул мужчина, не спуская пристального взгляда с Жаклин.

— Нет, вы ошибаетесь! — Жаклин чувствовала, что ее охватывает паника.

— Точно, она аристократка! — крикнула какая-то женщина.

— Но я не сделала ничего дурного, — оправдывалась Жаклин.

— Ты ругала Республику, — возразил мужчина с довольной улыбкой.

Мальчик, который спокойно наблюдал за происходящим, вместо того чтобы попытаться убежать, неожиданно раскрыл рог и в ужасе закричал:

— О Господи, да это же Камилла Дюбе. — Выражение испуга исказило его избитое лицо. — Она не аристократка. Это Камилла Дюбе. Ее муж умер от чумы десять дней назад.

Толпа замерла. Жаклин недоуменно посмотрела на странного паренька.

— Отойдите от нее! — продолжал вопить тот, стараясь отодвинуться от Жаклин как можно дальше. — Уведите ее отсюда, заприте ее в доме. Ей нельзя появляться на улице, а то она заразит всех нас! О Боже, она дотронулась до вас! — крикнул он булочнику, который только что бил его.

Толпа мгновенно расступилась; затем все бросились бежать прочь; один лишь здоровяк, по-прежнему стоя перед Жаклин, в ужасе смотрел на нее.

— Эй, твой муж действительно умер от чумы? — подозрительно спросил он.

— Да, — нехотя призналась Жаклин. Она быстро сообразила что к чему и начала подыгрывать мальчику. — Но это было почти две недели назад. Его тело покрылось ужасными язвами, он весь почернел и ужасно мучился перед смертью. А я нет, я не заразилась. Со мной все в порядке, только вот небольшая язвочка здесь, на руке. — Она принялась закатывать рукав, чтобы продемонстрировать ему язву.

— Пошла прочь от меня! — закричал мужчина, пытаясь вытереть руки о свою куртку. — Убирайся, и чтобы я тебя больше не видел. — С этими словами он отступил назад, а потом, сделав несколько шагов, развернулся и побежал.

Жаклин оглянулась. Мальчик, воспользовавшись суматохой, исчез, остальные свидетели происшествия отошли от нее и теперь с ужасом ждали, что она будет делать дальше.

Подняв свою сумку и опустив глаза, Жаклин медленно побрела по улице. Толпа молча расступилась, пропуская ее.

Жаклин бродила по Монмартру, но дом Жюстена ей все никак не попадался. Начало темнеть. Она замерзла и очень устала, поэтому, дойдя до угла очередной узкой и темной улицы, остановилась, поставила сумку на землю и привалилась к стене дома, совершенно не представляя, что ей делать дальше.

— Эй, помощь не нужна?

Обернувшись, Жаклин увидела того самого подростка, который украл хлеб.

— Ты что, следил за мной? — спросила она. Мальчик пожал плечами:

— Хотел убедиться, что ты не заблудилась.

Такая неожиданная забота тронула ее, и она, посмотрев на почерневший, заплывший глаз паренька и его разбитую губу, сказала:

— Нужно было убить этого ублюдка.

— Зря ты вмешалась, — равнодушно заметил подросток. — Тебя чуть не арестовали.

— А ты зря воровал. Тебя чуть не убили, — парировала Жаклин.

— Мне не впервой. — Он пожал плечами. — Если я перестану воровать, мне нечего будет есть.

Спокойствие, с каким были произнесены эти слова, поразило Жаклин.

— Где твои родители? — спросила она.

— Умерли.

— А с кем ты живешь?

— Ни с кем. Я сам по себе, — ответил мальчик.

— Понятно. — Мысль о том, что ребенок вынужден воровать, чтобы выжить, казалась ей чудовищной. — Как тебя зовут?

— Филипп Мерсье. А тебя?

— Полина Дюпорт, — ответила Жаклин после некоторого колебания.

Мальчик внимательно посмотрел на нее:

— Ты ведь не из Парижа, да?

— Боюсь, тут ты ошибаешься.

— А вот и нет. — Он неожиданно подмигнул ей. — Ты все время ходишь по кругу.

Жаклин заколебалась. Она понимала, что мальчик способен помочь ей разыскать Жюстена, но не знала, можно ли доверять ему. С другой стороны, с каждой минутой становилось все темнее, а она не имела ни малейшего представления в том, где находится. Она теряла время и подвергала все большей опасности жизнь Армана. Чем раньше ей удастся разыскать Жюстена, тем быстрее они смогут начать поиски.

— Я пытаюсь найти дом моей тети, который находится на улице де Вент. Ты знаешь, где это? — наконец спросила Жаклин.

— Ну конечно. Это в получасе отсюда.

— Тогда объясни, как туда пройти.

— Я тебя провожу, — великодушно сказал мальчик и решительно повернулся, чтобы идти.

— Нет, этого не требуется, — запротестовала Жаклин. — Просто скажи…

— Тебе не добраться туда одной, — перебил ее Филипп. — Кроме того, я могу понадобиться, если ты попадешь в беду.

Жаклин хотела уточнить, что в последний раз попала в беду из-за него, но сдержалась; в ее ситуации было глупо отказываться от столь своевременного предложения.

— Ладно, будь по-твоему. — Она подняла с земли сумку.

— Откуда ты? — спросил Филипп, пока они шли по извилистым улицам.

— Из Булони, — соврала Жаклин. — Мой муж недавно умер, и теперь я приехала в Париж, чтобы поселиться у своей тети. А как погибли твои родители?

— Мама умерла в тюрьме в прошлом году, а отца я никогда не видел. Думаю, он тоже умер, — быстро ответил мальчик.

— Другие родственники у тебя есть? — Жаклин не понимала, как такой малыш может существовать совершенно один.

— Нет.

— Но где же ты живешь?

— На улице. После того как мою мать арестовали, я сперва оставался в квартире, которую мы с ней снимали, но потом хозяйка велела мне перебираться под лестницу и сказала, что будет кормить меня, если я стану приносить ей деньги. Тогда я начал воровать. Сначала все шло неплохо, но потом хозяйка связалась с одним ублюдком, который считал своим долгом бить меня, особенно если напьется. Мне это не понравилось, и я сбежал.

— А где же ты спишь?

— Где придется. Раньше можно было ночевать в соборах, а сейчас их стали закрывать один за другим. Я знаю несколько кафе, владельцы которых не возражают, если я переночую на полу: за это я помогаю им убирать и мыть посуду. А еще есть несколько дамочек, которые разрешают мне ночевать у них, когда они не заняты.

Жаклин даже охнула.

— Ты имеешь в виду проституток? Филипп насмешливо посмотрел на нее.

— Нет, я имею в виду монашек. — Его смех звучал так заразительно, что Жаклин поняла: он действительно выглядит моложе своих лет.

— А сколько тебе сейчас? — подозрительно спросила она.

— Тринадцать, этим летом будет четырнадцать.

Скудное питание и неприемлемые условия жизни привели к тому, что он почти перестал расти, подумала Жаклин.

— Вряд ли в твоем возрасте позволительно проводить ночь у проституток, — сказала она.

— Зато у них тепло. — Он пожал плечами. Ей нечего было возразить на это.

Некоторое время они шли молча. Филипп уверенно двигался вперед, и девушка поняла, что ни за что не смогла бы сориентироваться в Париже без его помощи.

— Это здесь, — сказал Филипп, когда они в очередной раз свернули за угол.

Жаклин внимательно рассматривала прилепившиеся друг к другу дома, пытаясь определить, какой именно ей нужен. Она медленно шла по улице, восстанавливая в памяти тот момент, когда Арман привез ее после спасения от разъяренной толпы.

— Ты что, не знаешь, номер дома, в котором живет твоя? — озадаченно спросил Филипп.

— Она написала мне, но я потеряла письмо, — рассеянно счистила Жаклин, продолжая свой путь.

— Тогда давай постучим в любую дверь и спросим, — предложил мальчик.

— Нет, — резко ответила Жаклин. Ей не хотелось привлекать внимание к Жюстену.

— Но почему? — удивился мальчик.

— Уже поздно, мне не хочется никого беспокоить. К тому же, думаю, я сама смогу его найти. Вот он! — неожиданно воскликнула она, останавливаясь перед дверью, которая показалась ей знакомой. — Спасибо за помощь. Если позволишь, я хотела бы дать тебе немного денег…

— А может, я просто переночую сегодня у твоей тети? — спросил мальчик.

Жаклин растерялась. Ей было жалко паренька, но она боялась подвергать опасности жизнь другого человека.

— Прости, Филипп, мне кажется…

— Я не уйду, пока не буду уверен, что с тобой все в порядке. А еще мне не повредит чашка чего-нибудь горячего. — Он решительно направился ко входу.

— Стой! — воскликнула Жаклин и, со вздохом подойдя к двери, постучала в нее условным стуком, который запомнила еще в прошлый раз: три частых удара и два с длинным промежутком между ними.

Через минуту дверь открылась, и на пороге появился Жюстен.

— Гражданин, — обратилась к нему Жаклин, поднимая вуаль, — вы, наверное, забыли меня.

— А разве мы знакомы? — подозрительно спросил юноша.

Жаклин не была уверена, что он узнает ее, ведь она представала перед ним то в наряде мальчика, то в образе беременной крестьянки.

— Я была у вас три месяца назад. Тогда я ждала ребенка и…

— Кузина Дельфина! — неожиданно воскликнул Жюстен и тут же заключил Жаклин в объятия. — Мой маленький кузен Генри! — добавил он, радостно улыбаясь Филиппу. — Скорее проходите. Должно быть, вы устали с дороги.

— Что это с ним? — Филипп осторожно толкнул Жаклин в бок.

— Вас прислал Арман? — спросил Жюстен, как только дверь за ними закрылась.

— Не совсем… — ответила Жаклин. — Но я здесь, потому что Арман…

Жюстен повернул голову в сторону Филиппа.

— А это кто?

— Друг, — быстро сказала Жаклин.

— Меня зовут Филипп Мерсье, — представился мальчик. — А вы кто, тетя Полины?

— Что-что? — удивился Жюстен.

— Послушайте, мне необходимо поговорить с вами наедине. — Жаклин сделала ударение на последнем слове и многозначительно посмотрела в сторону Филиппа.

Жюстен тоже посмотрел на мальчика и улыбнулся:

— Ты, наверное, голоден, дружок. Пойдем на кухню, я дам тебе поесть.

Филипп охотно последовал за хозяином дома, а Жаклин оправилась в гостиную, куда через несколько минут вошел Сюстен.

— Его очень сильно избили — нужно будет промыть раны, — озабоченно сказал он. — А теперь рассказывайте, что привело вас сюда.

— Арман арестован…

Лицо Жюстена помрачнело.

— Значит, слухи были верными, — сказал он.

— Слухи?

— Весь Париж только и говорит о поимке Черного Принца. Рассказывают, что он попался в ловушку, расставленную инспектором Бурдоном.

Жаклин почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек.

— Ловушка? — переспросила она. Жюстен кивнул.

— Его поймали, когда он пытался организовать побег маркиза де Бире. Инспектор Бурдон как-то узнал об этом и схватил их обоих.

— Нет, маркизу удалось бежать, — быстро возразила Жаклин.

— По официальным данным, он убит.

— Это неправда. Франсуа-Луи сейчас находится в Англии.

— Откуда вы знаете? — удивился Жюстен.

— Я совсем недавно видела его. Де Вире был моим женихом, и это я попросила Армана спасти его. Думаю, Комитет национальной безопасности просто не хочет признаваться в том, что еще один заключенный смог бежать.

— Так ли? — недоверчиво произнес Жюстен. — Когда эти слухи дошли до меня, я засомневался в их подлинности. Мне даже не было известно, что Арман находился во Франции: он посвящает в свои планы только тех, кто лично помогает ему в данный момент, поэтому я решил навести справки. Мужчина, которого схватили, назвался Мишелем Беланже — его посадили в Ла-Форс. Он настаивает на том, что действовал в одиночку. Конечно, его могут казнить только за то, что он помог бежать маркизу, но почему-то они медлят, возможно, пытаются установить его личность и доказать другие случаи побегов, в которых он принимал участие.

— Арман никогда ни в чем не признается, — уверенно сказала Жаклин. — Он не станет подвергать опасности жизнь своих друзей.

— Вы правы, — согласился Жюстен, — а мы не станем подвергать опасности жизнь Армана.

«Но я сделала это», — с грустью призналась себе Жаклин, и ее вновь охватило чувство вины.

— Теперь, когда мы знаем, что этот человек — Арман, нам нужно разработать план его спасения, — сказал Жюстен. — Кто-то должен отправиться в тюрьму и вытащить его оттуда.

— Я пойду сама, — решительно заявила Жаклин. Жюстен поморщился:

— Не говорите глупости, вы ничего не понимаете в таких делах. Вас убьют прежде, чем вы переступите порог тюрьмы.

Его слова не возымели на нее никакого действия.

— Я отлично знаю, что такое французские тюрьмы, — спокойно возразила Жаклин, — так как провела в них немало времени и как посетительница, и как заключенная.

— Простите, но знакомство с тюремной обстановкой не обеспечит вам свободный проход. Тут нужен человек, который сможет быстро среагировать, если что-то пойдет не так. Он должен быть смелым и обладать недюжинными актерскими способностями.

— Я смогу с этим справиться, — попыталась уверить его Жаклин, но Жюстен по-прежнему скептически смотрел на нее.

— Скажите, вы сможете убить человека? — неожиданно спросил он.

— Да, — ответила она без малейшего колебания, — смогу.

Жюстен все еще был в нерешительности: видимо, слова гостьи не смогли убедить его до конца.

— Кто может сделать это, если не я? — продолжала она настаивать. — Люди Армана находятся на корабле у берегов Франции, и связаться с ними невозможно. Если схватят кого-то из его парижских агентов, то это подвергнет опасности остальных; я же здесь никого не знаю и, значит, не смогу выдать, даже если меня поймают.

— Вы говорите о своей жизни так, словно она вообще не представляет для вас ценности, — заметил Жюстен.

Жаклин отвернулась и посмотрела на яркие огоньки, вспыхивающие в камине.

— Меня приговорили к смерти, и я приготовилась к этому, — тихо произнесла она. — Моя жизнь была разрушена, я потеряла почти всех своих родственников. Месье Сент-Джеймс спас меня и настоял на том, чтобы я жила, хотя и вопреки моему собственному желанию. Если бы не моя опрометчивость, он не сидел бы сейчас в тюрьме, а мы бы не беседовали здесь с вами. — Жаклин посмотрела на Жюстена. — Что касается моего отношения к смерти, то я не хотела бы, чтобы вы поняли меня неправильно. Я не желаю ее, но если Армана казнят в результате того, что он попал в ловушку, помогая мне, я не смогу с этим жить.

Молодой человек некоторое время молчал, видимо, о чем-то раздумывая.

— Арман оказал огромное влияние на жизни многих людей, — наконец произнес он.

— И на вашу тоже? — спросила Жаклин.

— Да. Он спас меня, мою мать и сестру, — кивнул Жюстен. — Нас должны были арестовать; Арман узнал об этом и вывез нас из дома за час до того, как туда ворвались национальные гвардейцы. Он спрятал нас в корзины и провез через баррикады, сказав, что везет гнилые овощи.

— И охрана не обыскала корзины? — удивилась Жаклин. Жюстен улыбнулся.

— Все происходило летом, когда стояла страшная жара, и Арман поставил на нижние корзины, в которых находились мы, пару таких же с гнилым мясом и овощами. От них шел такой тяжелый запах, что охранники велели ему поскорее проезжать.

Жаклин тоже не смогла сдержать улыбки.

— А где сейчас ваша семья?

— Мать и сестра уехали в Англию; там сестра влюбилась в одного музыканта, и они поженились несколько месяцев назад. Скоро у них родится первенец. А мать приняла предложение Армана остаться у него в доме.

— Она работает там? — спросила Жаклин.

— Да, экономкой.

Жаклин внимательно посмотрела на зеленые глаза и густые русые волосы Жюстена.

— Вашу мать зовут мадам Бонар! — воскликнула она, поняв, почему женщина в доме Армана показалась ей знакомой.

— Да, это так. Моя семья знала Армана много лет — он останавливался у нас, когда приезжал во Францию.

Итак, Жюстен давно знает Армана. Возможно, он был знаком и с его женой…

— Имя Люсет вам что-нибудь говорит? — спросила Жаклин.

— Мы несколько раз встречались, но не могу сказать, что я был близко знаком с ней.

— Какой она была?

— Очень красивой. — Жюстен ненадолго задумался. — И еще очень веселой. Ей нравилось, когда люди смеялись.

— Вот. как? — пробормотала Жаклин. Она не знала, что еще сказать.

Жюстен некоторое время с интересом наблюдал за ней, а потом спросил:

— Этот человек очень важен для вас, не так ли?

— Он спас мне жизнь, — просто ответила она. — А теперь я хочу спасти его.

Они помолчали, потом Жюстен снова заговорил:

— У вас есть деньги?

— Немного, во французских ливрах, — уточнила она, зная, что из-за инфляции бумажные ассигнации уже не считались надежной валютой.

— Помощь, которая нам понадобится, стоит очень дорого. — Жюстен покачал головой. — Арман всегда платил золотом — только так можно рассчитывать на качественное исполнение и сохранить все в тайне.

Жаклин подумала о драгоценностях, спрятанных в Шато-де-Ламбер. Замок скорее всего уже разграблен, но она надеялась, что никто не обнаружил ее тайник. Отправляться туда было опасно: если ее поймают, то она уже никогда не сможет вновь обрести свободу, — однако Жаклин постаралась отбросить эти мысли.

— Я знаю, где можно раздобыть средства, — заявила она.

— Ну если так… — Жюстен испытующе посмотрел на нее. — Тогда вам остается поесть и отправляться спать. Мы начнем работать над осуществлением нашего плана завтра утром.

Хотя Жаклин хотелось заняться этим прямо сейчас, силы неожиданно оставили ее, и она была вынуждена подчиниться. После ужина хозяин проводил ее в комнату на втором этаже, где ей предстояло провести ночь. Филиппу приготовили постель в комнате на первом этаже. Жаклин быстро умылась, переоделась в ночную рубашку и легла, однако странный шум за дверью заставил ее вновь подняться. Решив, что Жюстен хочет ей что-то сказать, она подошла к двери и приоткрыла ее. На полу рядом с дверью, закутавшись в тонкое шерстяное одеяло, лежал Филипп.

— Послушай, что ты здесь делаешь? — недоуменно спросила Жаклин.

Приподнявшись на локте, Филипп бросил на нее многозначительный взгляд.

— Я буду рядом с тобой на тот случай, если тебе понадобится моя помощь, — ответил он.

— О чем ты? Какая помощь может мне понадобиться среди ночи? — Жаклин неожиданно захотелось улыбнуться, но она сдержалась. — Иди к себе и ложись.

Филипп не шевельнулся, только качнул головой в сторону двери Жюстена.

— Лучше я буду спать здесь, — сказал он и снова улегся на пол.

Жаклин вдруг поняла, из-за чего беспокоился Филипп. В соседней с ней комнате находился мужчина, и это ему не понравилось. Такая неожиданная забота тронула ее.

— Ладно, заходи, и мы обсудим с тобой этот вопрос, — тихо проговорила она.

Филипп поднялся и, когда он вошел в комнату, Жаклин закрыла дверь.

— Со мной все будет в порядке, поэтому ты можешь спокойно идти спать, — ласково сказала она, однако ее слова совершенно не убедили мальчика.

— Такая дама, как ты, не может понимать, что такое мужчины, — сказал он со знанием дела, — поэтому я останусь спать на полу. Не беспокойся, я привык.

— Спать в коридоре? Нет и нет!

— Но ты не можешь запретить мне.

Жаклин вздохнула. Разумеется, Жюстен не станет набрасываться на нее, но как объяснить это мальчику, выросшему на улице среди бродяг и пьяниц? К тому же ей не хотелось вести с ним дискуссии, потому что она итак едва стояла на ногах.

— Хорошо, если ты так настаиваешь, можешь остаться, здесь.

— Здесь? — удивленно переспросил он.

— Зачем спать на полу, когда в комнате есть широкая и удобная кровать. Мы вполне сможем поместиться на ней.

— Гражданка Дюпорт, или как вас там зовут на самом деле, Я ни за что не стану спать с вами в одной кровати, — обиженно произнес Филипп.

На этот раз Жаклин не смогла сдержать улыбки. Она вспомнила, как спорила из-за кровати с Арманом, когда тот был в обличье гражданина Жюльена. Тогда соблюдение внешних правил приличия казалось ей столь важным, что она была готова пожертвовать ради этого собственным комфортом.

— Надеюсь, логика подскажет тебе, что я права, — почти дословно повторила она слова Армана.

— Никогда, — решительно заявил мальчик. — Это неприлично.

Что ж, Филипп считал себя мужчиной, и она не могла не относиться к этому с уважением, поэтому решила пойти на компромисс:

— Хорошо, возьми эти подушки и одеяло и устраивайся на полу.

Это предложение показалось ее неожиданному телохранителю более разумным. Филипп быстро устроил себе ложе рядом с ее кроватью и растянулся на нем.

— Скажи, а ты умывался перед сном? — с подозрением спросила Жаклин.

— Это еще зачем? — удивился мальчик.

— В твоей комнате стоял кувшин с водой. Ты должен был умыться перед тем, как лечь спать.

— Если хочешь, я могу спать и в коридоре, — пожал плечами Филипп. Предложение помыться он явно считал лишним.

— Это не обязательно, — возразила Жаклин. — А вот мыться обязательно. Если ты сейчас же не умоешься, Жюстен не станет утром кормить тебя завтраком. Так что выбор за тобой.

Филипп поморщился и, нехотя поднявшись, подошел к кувшину с водой, из которого умывалась Жаклин. Наклонившись, он быстро сполоснул руки и лицо, после чего кое-как вытерся и, посчитав дело сделанным, отправился обратно на свое ложе.

Удовлетворенная его послушанием, Жаклин задула свечу и закрыла глаза, но сон не шел к ней. Все ее мысли были о том, , как проникнуть в тюрьму Ла-Форс.

— Я пойду с тобой, — раздался голос Филиппа, словно прочитавшего ее мысли.

— Куда это ты собрался? — встревоженно спросила Жаклин. Мальчик приподнялся на локте и в упор посмотрел на нее.

— Спасать того человека из Ла-Форс.

— Так ты все подслушал!

— В доме такие тонкие стены, — невинно заявил он. — И вообще дело не в этом. Главное, что я смогу тебе помочь.

— Ни за что, — запротестовала Жаклин.

— Конечно, смогу, — настойчиво повторил Филипп. — Вся моя жизнь прошла на улице, и никто не заподозрит меня в симпатиях к аристократам, а вот тебя заподозрят сразу же, как только ты откроешь рот.

— Но почему ты хочешь помочь мне? — спросила Жаклин.

— Потому что ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти меня, — просто ответил Филипп. — Никто и никогда не делал этого раньше.

— А ты спас меня от ареста, когда сказал, что мой муж умер от чумы. Мы квиты.

— Я предлагаю помощь не потому, что чувствую себя обязанным. Мне хочется это сделать.

Жаклин задумалась. Она не собиралась втягивать мальчика в такое опасное дело, но спорить с ним сейчас было бесполезно.

— Ладно, посмотрим, — сказала она и закрыла глаза.

— Скажи, а как тебя зовут на самом деле? — неожиданно спросил Филипп.

Девушка слегка поежилась. Впрочем, подумала она, что изменится, если мальчуган узнает ее настоящее имя?

— Жаклин, раз уж тебе это интересно.

Филипп молчал. Жаклин решила, что он уже заснул и повернулась на бок, чувствуя, что тоже засыпает.

— Спокойной ночи, Жаклин.

При этих словах сердце девушки забилось сильнее. Он произнес ее имя с таким же наслаждением и так же медленно, как когда-то Арман.