Каринти ФЛегенда о поэте

ФРИДЬЕШ КАРИНТИ

ЛЕГЕНДА О ПОЭТЕ

После обеда поэт решил побывать на аэродроме и побеседовать с летчиком. Поэта очень интересовал самолет. Он осмотрел мотор, фюзеляж и крылья. Забрался в кабину пилота и элегантно откинулся на кожаном сиденье, небрежно пригладив прядь волос на лбу.

Трогая рычаги и кнопки, поэт любовался своими тонкими пальцами, которые эффектно касались блестящих ручек управления. Пилот хотел было о чем-то предупредить поэта, но в то же мгновение наш герой почувствовал, как под легким нажимом его руки куда-то отходит штурвал самолета. В следующую секунду поэт с ужасом вцепился в него: мотор взревел, и машина тронулась с места. Поэт успел увидеть лишь испуганное лицо пилота, воздевшего руки ему вослед, затем промелькнули какието скачущие полосы, и через минуту, когда поэт снова отважился поднять глаза, он заметил под собой маленькие игрушечные домики (то были ангары).

Некоторое время поэт сидел окаменев, но затем огляделся. Глубоко под ним колыхалось серое нагромождение домов; вокруг них, насколько хватал глаз, простирались зеленые поля и луга.

С ужасающей быстротой наплывала одна картина на другую: нагромождение домов превратилось в маленькое серое пятнышко, поля вращались хороводом, и вот внезапно блеснула светлая полоса - океан. Полоса росла, ширилась, поля отступали, и наконец он увидел бесконечную гладь воды с небольшим островком посредине. Океан принимал форму безбрежного светлого круга, лишь кое-где расцвеченного пятнышками островов. Этот круг вначале был огромным, но постепенно стал сжиматься. Все меньше и меньше становился этот круг, и над ним и вокруг него вдруг потемнело небо и появились звезды. Круг, который только что видел поэт, сейчас стал величиною с чайное блюдце, и наш путешественник узрел земной шар таким, каким он знал его еще в школе по глобусу.

Поэт огляделся. В темноте сияло Солнце и сверкали планеты. Он узнал Венеру и Меркурий. С внезапной решимостью поэт взялся за штурвал и направил свой летательный аппарат в сторону пылающего красным светом Марса: поэту вспомнились каналы и гипотезы, будто на Марсе существует цивилизация.

Красный диск стал расти. Поэт уже легко различал каналы; кроме них, он разглядел на Марсе море и большие зелено-красные поля. Замелькали линии рельефа, возникли горы и холмы, затем под машиной распростерлась четырехугольная гладкая равнина. На краю равнины в строгом порядке выстроились прекрасные мраморные дворцы. Спустя две минуты аэроплан тихо примарсился вблизи одного мраморного дворца, и наш поэт выпрыгнул на мягкую, словно вата, рыже-красную траву под сень нескольких удивительных деревьев, имевших форму лютни.

Из дворца выбежали какие-то странные существа, которые восторженно махали руками. Головы их имели форму грибных шляпок, а глаза сверкали на длинных шпильках. У каждого марсианина было по две пары рук, одна под другой, словно у летучих мышей, за спиной крылья, на ногах-плавники. Они носили эластичные одежды из чистого золота.

Поэт растерянно приподнял свою шляпу и, робея, представился. Он сразу понял, что имеет дело с жителями Марса. В замешательстве он начал что-то им объяснять, и марсиане отвечали ему. Вначале поэт не понимал, что они говорят, но через несколько минут с изумлением обнаружил, что те отлично понимают его язык. Марсиане внимательно слушали и поддакивали. Поэта провели в помпезный пурпурный зал, усадили, а марсиане стали о чем-то совещаться.

Вскоре к нему подошел какой-то влиятельный марсианин и, не произнося ни единого слова, положил на голову поэта свою ладонь. И-о чудо! - поэт без единого слова мгновенно понял, чего от него ждут. Марсиане желали, чтобы сегодня вечером поэт выступил перед местными жителями с рассказом о Земле, о человечествеведь они очень интересуются пришельцами из других миров. Узнав, что поэт прилетел с чужой планеты, они хотели узнать подробнее о прекрасной Земле людей.

Итак, у поэта оставался лишь час на подготовку к выступлению. В его мозгу замелькали мысли. Какая колоссальная, какая величественная, неисчерпаемая и прекрасная тема! Что говорить? С чего начать? Рассказать ли о греках и римлянах? Или, может быть, о Цезаре и Наполеоне? Поведать об Эдисоне и Шекспире? Рассказать ли о великих творениях искусства, которые увековечивают человека, его душу и плоть? Или дать сперва представление об архитектуре, о великолепных дворцах, наконец, о кинематографе? Может быть, посвятить свой рассказ великим кинозвездам, а может быть, начать с войн?..

Наступил назначенный час. В огромном зале из алого камня толпились слушатели-двадцать тысяч любознательных, взволнованных марсиан, мужчин и женщин, пришедших ради того, чтобы послушать его, человека с Земли.

Когда поэт поднялся, в огромной чаше зала воцарилась могильная тишина. Поэт медленно, немного вытянув вперед голову, прошел к сцене: он еще не знал, что будет говорить. Взойдя на подмостки, он сел за стол и... огляделся.

Перед ним в первом ряду сидели главным образом женщины.

Поэт слегка прочистил горло-с этой целью он привычным движением взял графин со стола, налил в стакан воды и выпил. Затем он откашлялся, пригладил прядь волос на лбу, криво, страдальчески улыбнулся и... заунывным, бесстрастным голосом стал читать марсианам свое последнее стихотворение "Моя душа", напечатанное петитом во вчерашнем номере газеты "Задунайщина" на последней полосе, под рубрикой "Всякая всячина".