"Сага о Лейве Счастливом, первооткрывателе Америки" - читать интересную книгу автора (Клэнси Карл Стернс)

5. КЛЯТВА ВИКИНГА

На склоне холма в двух милях к западу от Гардара расположилась усадьба Братталид. Сверху открывался чудесный вид на протянувшийся на много миль фьорд Эрика и царство вечных льдов в глубине долины, хранившее память о былом величии. Внизу у причала пришвартовался корабль – старый знакомый «Кусающий ветер», а поблизости от него на якоре стояло несколько рыбацких лодок.

Из-за отсутствия в этом краю деревьев Эрик построил усадьбу и два флигеля из местного красного песчаника, а задней стеной дома служила высокая отвесная скала. Зеленый дерн покрывал деревянную крышу, и за исключением дымоходов на самом верху, возле конька крыши, да небольших амбразур в стенах для стрельбы из лука, окон в доме не имелось. В глубине двух богато изукрашенных крылец виднелись двери из толстых досок. Над остроконечными двускатными навесами каждого крыльца выступали свирепые головы драконов.

Флигеля на центральном внутреннем дворе тоже были из камня. В них разместились поварня, амбар и кладовка, сыроварня и хлев, сеновал и загоны для овец и коз. Все было добротно сделано и содержалось в большой чистоте.

Со дня праздника не прошло и месяца, когда сигнальный костер на горе в устье фьорда Эрика передал внутренним сторожевым постам известие о неизвестном военном корабле. Поскольку Эрик с дружиной отправился к северным скалам на заготовки птичьего мяса и гагачьего пуха, пришлось Лейву с Ульвом самим объявить сбор воинов, раздать оружие слугам в Братталиде и приготовить дом к обороне.

Однако, когда судно подошло ближе, Лейв разглядел на борту всего несколько воинов и одну женщину. Окликнув судно, он спросил о цели их прибытия и имени владельца.

– Люди зовут меня Стагбранд Толстый, – ответил низкий голос, – ярл с Шетлендских островов, прибыл с мирной целью от великого Олава Трюгвассона, короля Норвегии.

– Тогда добро пожаловать, можете швартоваться у причала, – крикнул молодой викинг. – Я Лейв, старший сын Эрика Рыжего.

Он приказал своим дружинникам поймать канаты с корабля «Морской Волк» и помочь гостям пришвартоваться.

Лейв знал, что, по обычаям, гостеприимному хозяину не подобает выспрашивать гостей о цели их приезда. Он полагал, что отец вряд ли отказал бы в дружеском приеме ярлу, тем более посланнику короля, поэтому решил принять его радушно. Когда гости сошли на берег, Лейв увидел, что женщина очень молода, стройна и светловолоса, а рулевой, высокий датчанин, кого угодно мог напугать своим мрачным видом. Лейв пригласил Стагбранда и его спутников подождать в гриднице, и тут из носового трюма корабля появились три монаха с выбритыми макушками в коричневых сутанах и присоединились к остальным.

– Так это шетлендцы-христиане! – встревожился про себя Лейв. Он возненавидел христиан еще с тех пор, как они выслали отца с матерью из Исландии. А Эрик, это Лейв знал точно, придет в ярость, обнаружив еретиков под собственной крышей. Но все-таки они были на службе у короля, и Лейв не мог отменить только что сделанное приглашение. К счастью, мать в последнее время призывала быть снисходительнее к христианам. И он немедленно пошлет за отцом.

По дороге к дому Стагбранд представил Лейву и Ульву женщину, которая оказалась его дочерью по имени Норна Светлая, и молодого громилу с отвислыми, как у моржа, усами, Вульфрика Череподробителя. Последний сразу не понравился Лейву. В своем старомодном рогатом шлеме и куртке из козьей шкуры этот черноволосый датчанин с тяжелым поясным топором напоминал ему тролля.

Зато Норна, величавая девушка с высокой грудью, стройная, как олениха, и грациозная, словно плывущий лебедь, поразила воображение юноши. Лейв подумал, что еще не встречал такой красавицы, никогда не видел такой очаровательной улыбки и восхитительной молочно-белой кожи. Длинные, ниспадающие волнами, волосы казались живым золотом, а в глубине голубых глаз, которые смотрели серьезно и дружелюбно, таился огонь. И хотя сейчас она была одета в тонкую расшитую накидку и платье из голубого холста, в ней чувствовался дух женщины-воительницы. Какое несчастье, что она христианка!

Торхильд так давно не встречалась с людьми из Норвегии, что вышла на мужскую половину поприветствовать ярла. Ее гостеприимство вряд ли было бы сердечней, подумалось Лейву, окажись эти христиане последователями Тора. Когда она ввела посланника короля в гридницу, Лейв был удивлен не меньше гостей, обнаружив в ней разведенный на плитах очага огонь, потрескивающие факелы на столбах и стенах и накрытый для трапезы стол на помосте.

Торхильд знала, что после долгого плавания ничто так не порадует шетлендцев как гора отварного медвежьего мяса, свежая простокваша и сыр. Мужчины неторопливо запивали обильную еду пивом. Торхильд дождалась, когда гости утолят голод и жажду, и только после этого приступила к расспросам о родственниках и друзьях юности в Норвегии.

Возвышаясь на месте почетного гостя, ярл Стагбранд не только ответил на ее вопросы, но рассказал, что сын прежнего короля Трюгви, Олав, принял христианство, одержал победу над ярлом Хоконом и сам стал королем Норвегии; что он основал новую столицу, город под названием Нидарос, на берегу Трондхеймского фьорда, и что, по примеру великого Харальда Прекрасноволосого, который в прошлые времена поклялся не стричь своих волос, пока не сплотит всю Норвегию в единое государство, Олав дал великую клятву не есть мясо, пока все жители Норвегии и Исландии не обратятся в его новую веру – христианство.

– Какая неслыханная наглость! – насмешливо сказал Лейв, сидевший на высокой скамье рядом с сиденьем хозяина. – Сын Трюгви, должно быть, дурак… или трус! Можно силой заставить несколько слабых норвежцев покорно отречься от асов[8] но ему наверняка придется умереть от истощения прежде, чем он сумеет превратить исландцев в баб!

Его слова были проявлением неуважения к чувствам гостей-христиан, и Торхильд взглядом заставила сына замолчать, однако, ярл, похоже, не рассердился. Он повернулся к хозяину и сказал:

– В наши дни никто не поклоняется древним богам, за исключением тех, кто мало знает о единственной истинной вере.

Лейву хотелось закричать, что «единственная истинная вера» – это учение Одина, Тора и Тюра, но понял по взгляду матери, что должен позволить ярлу договорить.

Чтобы слова его звучали убедительнее, Стагбранд рассказал, как он и его дочь, крещенные против воли на Шетлендских островах, сподобились увидеть свет и как потом сами понесли его людям на островах, чтобы и они поклонились Белому Христу.

Он рассказал также и об удивительных чудесах, которые творил Спаситель, и о том, как он исцелял людей, которые давно не вставали из-за болезни, открывал глаза слепым, усмирял бури на море и превращал в вино воду. Никто из древних богов, заметил он, не прославил себя такими чудесами. И если люди по всему свету становятся верными последователями нового всемогущего бога, то на это, разумеется, есть серьезные основания.

Кровь закипела в жилах Лейва. Ему стало понятно, что христианский король Норвегии направил сюда этого проповедующего ярла и монахов для распространения своей веры в Гренландии. Впрочем, если на кого-то подействуют речи изменника, то Лейв заставит его замолчать, но, скорее всего, каждый посмеется в душе над шентлендцем.

Все-таки Стагбранд производил приятное впечатление, и речь его была ясной и серьезной. Многие из тех, от кого в последнее время отвернулись собственные боги, жадно ловили его слова. Более того, некоторые догадались, что ярл послан сюда, чтобы обратить их в христианство, и тем значительнее становились для них его речи.

Больше всех увлеклись рассказом ярла Торхильд и брат Лейва, Торстейн. Когда факелы почти догорели и людей стало клонить в сон, ярла и священников отвели в лучшие опочивальни дома, а его дочь Торхильд забрала к себе в маленькую спальню. Мать Лейва засыпала девушку вопросами, а под конец доверительно сказала, что устала от богов, которые подстрекают к жестокой мести и требуют кровавых жертвоприношений. Ей очень хотелось побольше узнать о Боге Любви.

В течение вечера Лейв и Ульв старались использовать любую возможность, чтобы заговорить с Норной Светлой, которая привлекла их внимание. Она охотно беседовала с ними, и голос ее был чист и приятен для слуха. Но угрюмый Вульфрик постоянно отирался возле нее и каждый раз или пытался ответить первым или другим способом помешать их беседе. Чурбан явно был влюблен в Норну, братья это сразу поняли, но при мысли, что тролль смеет мечтать о богине, их начинал душить смех. Однако после того, как Лейв объяснил Ульву, что она приехала сюда проповедовать, их интерес к ней несколько поубавился.

Когда посланники Лейва добрались до Эрика Рыжего на птичьих скалах и он узнал, что «монахи-ловкачи» дышат чистым воздухом Гренландии… и даже едят за его столом… ярость заполыхала в нем, как трескучий костер. Дружинникам не доводилось видеть его в таком состоянии. Уже темнело, но вождь кричал, что они должны, не теряя ни минуты, двинуться в обратный путь к Братталиду… и отправить это дьявольское отродье обратно на Шетлендские острова, к трусливому королю, или еще куда подальше, хоть в «горящую серу». Нельзя позволить им осквернять чистые воды фьорда «смрадным дыханием и гнойными тушами» вторую ночь подряд. Свой гнев Эрик выместил на гребцах, погоняя их до хруста в спине, пока не задул сильный ветер и не наполнил парус.

На следующее утро, когда их драккар стремительно летел по фьорду к Братталиду и Эрик увидел корабль христиан у своего причала, его ярость разгорелась с новой силой. Пока шетлендцы стояли рядом с Торхильд и Торстейном, спокойно ожидая его на берегу, словно они были друзьями, а не врагами, он вонзал себе ногти в ладонь, чтобы не схватиться за меч.

– Привет от конунга Норвегии хозяину Гренландии! – крикнул ярл, когда смотревший сердито вождь спрыгнул на причал. – Стагбранд, ярл Шетлендских островов, приносит тебе этот дар в знак доброй воли и дружбы Олава сына Трюгви. – Он протянул прекрасный меч, украшенный драгоценными камнями, рукояткой вперед.

Глаза Эрика сверкнули. Не взглянув на оружие, он сурово спросил:

– И что же Олав ожидает получить взамен?

– Только то, от чего выиграют все. Это предмет для спокойного разговора… завтра.

– Нет! Убирайтесь отсюда! И немедленно!

Ярл смиренно отнесся к волеизъявлению Эрика.

– Конунг Олав прислал меня предложить тебе и всему народу Гренландии благо христианского крещения.

Эрик задохнулся, лицо его стало того же цвета, что и борода.

– Ха! Так я и думал! В этом широком мире не осталось кусочка земли, на котором человек мог бы спокойно молиться богам своих предков!

– Кто же захочет пребывать во мраке, единожды узрев свет? Король полагал, что поступает как друг, предлагая тебе новую глубокую мудрость.

– Мрак! Мудрость! Клянусь Тором, даже ночная тьма лучше лживых слов… и надувательства! Но если мы, гренландцы, откажемся предать Одина и Тора… так же, как я теперь отказываюсь от дара Олава… как поступит твой «дружественный» король? – с сарказмом спросил Эрик.

По его поведению и тону Стагбранд понял, что надежды на победу мирными средствами нет. Гордо выпрямившись, он ответил:

– У норвежского короля достанет силы, чтобы наказать всех, кто бросает вызов его воле!

– Ха! Значит юный сын Трюгви наказал тебе предложить нам крещение… или смерть?

Ярл мрачно кивнул.

– Если эта мирная миссия потерпит неудачу, триста воинов придут сюда вместо меня. Король Олав поклялся не есть мясо, пока народ Гренландии, так же, как народы Норвегии и Исландии, не выйдет из темноты язычества… или ему придется умереть.

От этой угрозы Эрик совсем обезумел.

– Прочь отсюда, пока я не обезглавил тебя на месте! – заорал он, обнажая меч и загоняя шетлендцев, монахов и остальных на их корабль. Норне, идущей с высоко поднятой головой, было дозволено сесть на корабль без спешки, но все мужчины до последнего получили пинка под зад.

– Возвращайся к своему королю, Стагбранд Ярл, и скажи, что Эрик Рыжий посылает страшное проклятие на его голову и на всех холуев-монахов: «Пусть Тор вдребезги разобьет римский крест своим священным молотом и поразит каждого христианина своими молниями!»

Трясясь от благоговейного ужаса, священники крестились. Торопясь поскорее отойти от берега, Вульфрик перерубил причальные канаты.

– И еще скажи Олаву Трюгвассону, – крикнул Эрик вслед кораблю, пока на нем невпопад колотили веслами. – Он будет очень везучим человеком, если мы, гренландцы, не придем в Норвегию и не вернем обратно в истинную исконную веру всех людей, которых он так подло обманул!

Теперь, когда «Морской волк» оказался на безопасном расстоянии от берега, Череподробитель нашел в себе мужество высказаться.

– Приходите, добро пожаловать, – крикнул он насмешливо в ответ. – Если до этого наши воины не перебьют вас здесь. Давно уже король не развлекался, сдирая заживо кожу с рыжебородого язычника!

Эрик схватил Лейва за руку.

– Следуй за ними на «Кусающем ветер» и пригляди, чтобы эти мерзавцы не поднялись к Западному поселению или не высадили своих хитрых монахов до того, как обогнут южный мыс.

Лейв с Ульвом бросились собирать команду. Каждый из них подумал, что это даст ему возможность еще два дня взирать на прекрасную Норну, хотя бы издали.

Однако были и такие, кто решил, что Эрик слишком сурово обошелся с христианами.

Торстейн стоял рядом с Торхильд и слышал ее восклицание:

– Ты так позорно обошелся с шетлендцами, что я подумываю, не обратиться ли мне самой в христианскую веру!

– Ха-ха-ха! – Освободившись от напряжения, в котором он находился, чтобы не убить никого из непрошеных гостей, Эрик с облегчением засмеялся. Ему и в голову не пришло, что его жена могла говорить всерьез.

Эрик собрался покинуть причал и очень удивился, когда его остановил незнакомый старик с изуродованным шрамами лицом. Он догадался, что это один из прибывших сюда с шетлендцами. Сед – годы наложили свой отпечаток, но все еще прям и могуч.

Решив, что и он тоже христианин, Эрик снова стал злиться, но глубоко посаженные черные глаза незнакомца, хмуро смотревшие из-под густых бровей, усеянный красными прожилками нос, мрачное достоинство его манер и туго набитый золотом кошелек у пояса заставили вождя подождать, пока незнакомец заговорит:

– Обрати внимание, благородный вождь, – хриплым голосом сказал старый воин, взвешивая на ладони золото. – Вот тут целое богатство для человека, который окажет мне дружескую услугу, отрубив мне голову.

Решив, что перед ним сумасшедший, Эрик готов был со смехом отвернуться, но тот пояснил:

– Вот уже более шестидесяти лет я пытаюсь отдать жизнь в битве, чтобы занять место в Палатах Павших Воинов, в Валхалле. Я получил больше ран, чем целая дружина, но Сиятельная Смерть упорно избегает меня.

Протянув Эрику оба своих меча, он взмолился:

– Все мои высокородные друзья уже умерли, так прошу тебя, великий вождь, возьми любой из этих добрых клинков и устрой Хеллбору Шведу такую сечу, чтобы не вышел он из нее живым.

Теперь Эрику все стало понятно. Перед ним стоял такой же, как он, почитатель Тора, готовый умереть за свою веру[9]. Только как же удалось ему приплыть сюда вместе с христианами?

Поскольку вождь не принял ни одного меча, Хеллбор разразился пылкой речью:

– О, Эрик Рыжий, даже в отдаленной Дании слава о тебе, воине разящем наповал, достигла моих ушей и вселила надежду. Я плыл на торговом судне до Нидароса, а там присоединился к трусливым христианам, чтобы добраться сюда. Откажешь мне в смерти от твоей руки и будешь недостоин собственной славы! – Швед снова протянул свой меч рукояткой вперед.

Эрик сердечно хлопнул его по плечу.

– Негоже человеку погонять свою судьбу. А ты к тому же слишком достойный сын Тора, чтобы погибать в расцвете сил. Пойдем со мной и наслаждайся жизнью, пока будешь моим гостем!

Упавший духом и одновременно счастливый тем, что нашел друга в этом огромном бесплодном крае, Хеллбор Жаждущий Смерти стал медленно подниматься вслед за своим хозяином по склону.

Августовская луна округлилась и пошла на убыль, когда вернулся Лейв с известием, что корабль «Морской Волк» отправился прямиком к Шетлендским островам, даже не пополнив запасы свежей воды. Только корабль, которым управлял сын Эрика, был не «Кусающий ветер», тот шел следом под командой Ульва, а устойчивый драккар Бьярни Торговца.

– Приветствуйте «Оседлавшего Бурю», – гордо представил он свой корабль Эрику и Торхильд, которые, несмотря на ссору, вместе спустились к причалу встретить сына. – Провозглашайте здравницу в честь драккара, чей киль первым коснется берегов Нового Света на западе!

Он спрыгнул на причал.

– Мы с Ульвом поместим его в сарай до весны, а зимой приведем в порядок. Будет как новенький! Потом сделаем все необходимое для моего больше-не-откладываемого-путешествия-на-поиски-земли.

– Пусть боги не покинут тебя, мой сын! – одновременно воскликнули оба его родителя.