"Добродетельная женщина" - читать интересную книгу автора (Карлайл Лиз)

Пролог Кто найдет добродетельную жену?

Июнь 1818 года

Лорд Делакорт не верил собственным глазам: неужели его мечта наконец-то осуществилась? Перед ним вдруг явилось самое совершенное творение Господа с роскошным бюстом, напоминавшим два спелых персика. Освещенные золотисто-розовыми лучами заходящего солнца, струившимися в открытую дверь конюшни, эти божественные округлости подпрыгивали, матово переливаясь, при каждом движении их обладательницы, вводя мужчину в искушение.

Он осторожно подался вперед, чтобы лучше видеть поверх створки двери. «Персики» еще раз колыхнулись, и неожиданно для себя Делакорт пожелал немедленно сойти с пути праведного на скользкую дорожку порока. Его несказанно удивило и это внезапно нахлынувшее вожделение, и вкус старого Уолли Уолдрона.

Сначала ему не слишком хотелось развлекаться в грязном лошадином стойле с местной шлюшкой, тем более сознавая, что она сегодня предназначена другому. Пресыщенный и весьма разборчивый виконт предпочитал иных женщин — тех, что берут только его деньги и ублажают только его прихоти.

Однако эта женщина с нагой грудью и копной огненно-золотых волос была слишком хороша, чтобы пройти мимо.

Сегодняшний день на ипподроме Ньюмаркета оказался для него неудачным. Первые четыре заезда закончились без происшествий и выигрышей, а в пятом первой пришла Сэндс-Сеттинг-Стар, на которую все, в том числе и Уолли, ставили двенадцать против одного, зато лошадь Дэвида приплелась в самом хвосте. Все деньги, которые он выделил на бега, иссякли — равно как и бренди в их с Уолдроном последней бутылке.

Между тем тот сиял от радости, когда Сеттинг-Стар перелетала через линию финиша. Получив выигрыш, он, усмехаясь, обернулся к Делакорту и удивил его щедрым предложением. Мол, в конюшне ждет, изнывая от нетерпения, сладкая «пышечка», но ему, Уолдрону, не хочется уходить с ипподрома: госпожа Удача, как известно, ревнива.

От скуки и досады виконт решил согласиться и хотя бы взглянуть на «предложение».

— Но учти, старик, — предупредил Уолдрон, многозначительно подмигнув, — у этой кошечки острые коготки.

— Вот как? — отозвался Делакорт, впрочем, не сильно обескураженный. Еще не было таких кошечек, которых он не заставил бы замурлыкать.

Пожалуй, эта милашка и впрямь оказалась лакомым кусочком. Не слишком уверенно балансируя на перевернутом лошадином корыте, виконт, совершенно зачарованный ее плавными, волнообразными движениями, с восхищением смотрел, как красотка натягивает через голову ситцевую сорочку. Она расправила складки ткани на своих соблазнительных «персиках» и потянулась за чулками. У него пересохло во рту, дыхание пресеклось. Делакорт уже не слышал гула Ньюмаркета — его с головой накрыла волна чувственного возбуждения.

О да, он с готовностью заменит Уолдрона в объятиях этой жрицы любви. Но тут его словно ударило током. «Пышечка» одевается! Медлить нельзя. Боясь передумать, Делакорт в мгновение ока спрыгнул с корыта и ворвался в конюшню, плотно затворив за собой дверь.

Рыжевато-золотые кудри подпрыгнули, чулки скользнули на пол. Женщина, обернувшись, зажала рот рукой. Ее голубые глаза испуганно округлились. Выходит, она никого и не ждала. Не растерявшись, Делакорт прижал красотку к груди и пылко зашептал ей на ухо:

— Не бойся, малышка! Уолли приносит тебе свои извинения: он не сможет прийти. Но я охотно избавлю тебя от разочарования.

Однако красотка явно намеревалась хранить верность Уолдрону. Она с силой уперлась ладонями в плечи Делакорта и резко оттолкнула его от себя.

— Кто вы такой? — прошипела она. — Немедленно убирайтесь! Вы что, сумасшедший?

Несмотря на хмель, неожиданно ударивший Делакорту в голову, он осознал, что перед ним безупречный образчик женской красоты.

— Прекрати! — ласково произнес он, опуская руку и обхватывая ее роскошные ягодицы. — Я доставлю тебе гораздо больше удовольствия, чем старик Уолли… и вдвое больше заплачу. — Он прижал ее бедра к своим, просунул колено между ослабевшими ногами красотки и нежно откинул ее назад.

Женщина возмущенно дернулась и уперлась спиной в стену. Еще больше округлив глаза, она открыла рот и с шумом втянула воздух, словно собиралась позвать на помощь.

Немного встревожившись, Делакорт зажал ей рот рукой. Кажется, здесь что-то не так… Но отступать было поздно: кровь, отхлынув от головы, уже прилила к чреслам. Потеряв способность разумно мыслить, он купался в бездонных омутах огромных прекрасных глаз, вдыхая волнующий аромат ее кожи. Пребывая в этом несколько ошеломленном состоянии, он как-то неловко повернулся и наступил на подол ее сорочки.

В то же мгновение оба они повалились в сено, причем Делакорт наполовину накрыл красотку собой. Раздался резкий треск — это порвалась ткань. Извиваясь под ним, точно дикая кошка, женщина отчаянно сопротивлялась. В Делакорте боролись два противоположных чувства — растерянность и вожделение.

— Ну не упирайся же, малышка! — прошептал он, охваченный бурным порывом страсти. — Я заплачу вдвое больше твоей цены. — И он как можно ласковее погладил ее ножку, одновременно убирая ладонь с ее губ.

В ответ рыжая прелестница пребольно укусила его в руку и расцарапала ногтями шею.

Боль только подстегнула и без того неудержимое желание. Делакорт, отдернув руку, смерил красотку горящим взором.

— Ах, вот, значит, как? — прошептал он, восхищаясь вкусом старого Уолли: кошечка с коготками — это и впрямь нечто!

Женщина опять попыталась высвободиться, и Делакорт, чтобы укротить ее, впился ей в губы страстным поцелуем. Она на секунду замерла, а потом ответила на поцелуй, выгнув бедра ему навстречу.

Ай да Уолдрон — знает толк в женщинах! Во всяком случае, начало было чертовски многообещающим. Поцелуй все не кончался. Красотка томно стонала, легко касаясь языком его языка и дрожа от наслаждения. Ее руки соскользнули с его плеч на талию, а колено поползло вверх по его ноге.

Но тут она неожиданно резко вздернула другое колено с явным намерением попасть по самому чувствительному для мужчины месту.

На его счастье, она промахнулась. Удар был почти точен, но все же прошел мимо цели.

Делакорта обуяли сомнения — эта рыжая бестия, пожалуй, ведет себя странно для своей профессии. Тем временем кошечка уже вцепилась ему в волосы… Ну, знаете, это уж слишком! Пора сматывать удочки.

Но ретироваться он не успел. Девица со всей силой дернула его за волосы, а потом хватила кулаком под ребра. Проклятие! Да во всей Англии не хватит спиртного, чтобы заставить его переспать с этой рыжей ведьмой. К черту Уолли и его обещания!

— Намек понят, мэм, — прорычал он, опершись на локти и готовясь встать.

В этот момент дверные петли зловеще скрипнули, и Делакорт резко поднял голову. Женщина под ним словно обмякла от облегчения, а на пороге возник маленький, тщедушный паренек, одетый в облегающие бриджи.

Он ворвался в конюшню и остановился как вкопанный.

— О Боже, миледи! — ахнул он, отводя глаза.

Делакорт неуклюже поднялся с пола и тут заметил еще одного мужчину. Это был молодой джентльмен, лицо которого показалось ему знакомым, но имени его он не сумел припомнить. Однако сквозь дурман сдерживаемого вожделения до него все же дошло, что он совершил какую-то ошибку. Может быть, перепутал стойла?

— О Джед! — вскричала девушка звучным грудным голосом. — И Харри! Слава Богу! — Она кое-как встала на ноги, стараясь стянуть в кулаке порванную на груди сорочку.

Харри? Ну да, точно, так его и зовут. Юный Харолд Маркем… Такой-то. Обнищавший граф… чего-то. Делакорт решительно отряхнулся и протянул руку.

Но Харолд Маркем. Такой-то стоял как истукан, ошарашено хлопая глазами.

— Тысяча извинений, Харри! — смущенно пробормотал Делакорт. — Я решил, это девица Уолдрона. Некрасиво вышло.

Но к его удивлению, рыжеволосая амазонка привалилась спиной к стене конюшни, скрестив руки на груди в трогательно-оборонительном жесте, и судорожно вздохнула. Этот вздох исторгся, казалось, из самой глубины души, ее хрупкие плечи содрогнулись.

О Боже, нет! Только бы она не заплакала!

Делакорта неожиданно охватила паника, даже руки у него задрожали. Что он такое натворил в этой конюшне?

Ему вдруг стало нехорошо. Сцена, непосредственным участником которой он был, представилась ему совершенно в ином свете. На долю секунды ему почудилось, что эта красавица с огненными волосами — совсем другая женщина. И дело происходит в абсолютно незнакомом темном и уединенном месте. В другое время. Женщину изнасиловали. Она напугана…

Делакорт поспешно зажал рот рукой.

О Господи, его сейчас вывернет прямо здесь, посреди лошадиного стойла Ньюмаркета! Он боролся с желудочными спазмами, пытаясь подавить последствия неумеренных возлияний из-за неудач сегодняшнего дня, потом медленно поднял глаза и взглянул на незнакомку, которая, все еще, дрожа всем телом, стояла у стены.

Как же она прекрасна! И в этой красоте вдруг промелькнули одиночество и беззащитность. Его недовольство жизнью, тщательно культивируемое высокомерие по отношению к близким, горечь последних десяти лет вдруг волной поднялись в душе и разом схлынули, пролившись, казалось, из самого сердца невидимой лужей крови.

Внезапно охваченный состраданием, он потянулся к женщине, чтобы обнять ее, прижать к груди…

И замер, пораженный неожиданной мыслью.

Нет. Он не имеет права. Эта женщина ему не принадлежит. Странно, впрочем, что она не бросилась на шею своему дорогому Харри, как следовало ожидать. Выпрямив спину, она отошла от стены и нагнулась, чтобы поднять с пола чулки.

Было видно, что она рассержена, но это не умаляло ее прямо-таки неземной красоты.

Виконт, немного успокоившись, надел маску обычного холодного безразличия.

— Ну что, — бросил он как можно небрежнее, — все, можно считать, улажено? Ладно, пойду, не буду вам мешать.

Но в этот момент Харолд Маркем наконец-то обрел дар речи.

— Э-э… л-лорд Делакорт, если не ошибаюсь? — произнес он, с трудом выговаривая слова. — П-прежде чем вы уйдете, позвольте задать вам один вопрос: почему вы пытались изнасиловать мою сестру?

Преподобный мистер Коул Амхерст предавался ежедневным любовным утехам с женой, когда дворецкий, постучав в гардеробную, объявил об очередном визите лорда Делакорта, его беспутного шурина.

Тяжко вздохнув, ее светлость несколькими точными движениями завершила начатое, потом завязала на муже галстук и, хлопнув его по мягкому месту, выпроводила из спальни — узнать, каким новым лихом занесло к ним этого гостя.

Сама же Дженет, или леди Килдермор, кротким нравом не отличалась, поэтому ей пришлось на пару минут задержаться, дабы совладать с поднявшимся в душе раздражением. В последнее время милый братец начал выводить ее из себя. Увы, Дэвид приходился ей всего лишь сводным братом, а уж если быть до конца точной, то еще и тайным — то есть незаконнорожденным.

Но Дженет не желала быть точной. Она всем сердцем любила Дэвида и охотно хранила его секреты. Однако ее бесили его несносный характер и умение появляться в самый неподходящий момент. И вот он опять в Элмвуде, приехал донимать ее!

Хотя… он же вызвал не ее, а Коула. Как странно! Ее муж и Дэвид усердно демонстрировали взаимную неприязнь или, лучше сказать, с удовольствием друг над другом измывались. И немудрено: свет не видывал еще двух столь разных людей.

Интересно, зачем брату понадобился Коул? На дворе уже стемнело, к тому же Дэвид собирался провести эту неделю в Ньюмаркете. Почему же он здесь, в самом центре Кембриджшира, почти в тридцати милях оттуда?

Снизу донесся сердитый голос брата, и Дженет не удержалась от любопытства. Вколов в волосы последнюю шпильку и погладив свой круглый животик, она отошла от зеркала и сбежала по лестнице с быстротой, пожалуй, непозволительной для дамы в ее положении.

Суть мужского спора стала ей ясна еще раньше, чем она ступила на лестничную площадку первого этажа.

— А я говорю, она будет моей женой, черт возьми! — басил Дэвид за дверью гостиной. — Прошу тебя, Амхерст, сию же минуту пошли кого-нибудь к архиепископу! Воспользуйся своим влиянием, достань мне особое разрешение! Срочно!

Внезапно Дженет услышала пронзительный женский крик:

— Боже правый, да ты и впрямь сумасшедший! Не просто насильник, а еще и безумец! Достань хоть дюжину разрешений, каких хочешь — особых или обычных, — но я скорее сойду в могилу высохшей старой девой, чем выйду замуж за психопата!

Потом Дженет услышала голос мужа. По его мягкому тону было ясно, что он пытается урезонить шурина.

Но Дэвид оставался непреклонен.

— Возможно, ты права и я действительно сумасшедший. Но как было не свихнуться, проведя целых три часа в одном ландо с рыжей сварливой мегерой? — прорычал он.

— О! — воскликнула женщина. — А кто в этом виноват? Я, что ли?

Из кухни высунулась голова миссис Бертвистл. За маленькой экономкой маячила кухарка. Сердито взглянув на них, Дженет прошагала по коридору в гостиную.

— Какой у вас здесь занимательный разговор! — благодушно сказала она, поплотнее прикрывая за собой дверь. — Наша прислуга вся внимание.

На нее обратилось сразу три пары удивленных глаз. Амхерст слегка побледнел, взгляд Дэвида горел упрямством и горькой насмешкой. Однако внимание Дженет остановилось на стройной очаровательной девушке с волосами цвета пламени.

Она стояла у камина, одетая в поношенную мантилью и синее дорожное платье, явно видавшее лучшие времена. Несмотря на это, голову ее украшала изящная модная шляпка. Заплаканное лицо девушки выражало мрачную, непоколебимую решимость.

— Разрешение на венчание без церковного оглашения брачующихся, выдаваемое архиепископом Кентерберийским.

— Дорогая, — сказал муж Дженет, — будь добра, проводи лорда Делакорта в мою библиотеку. И распорядись насчет кофе. Бог свидетель, ему сейчас не помешает чашечка этого напитка.

— Да не хочу я кофе! — вскинулся Дэвид. Дженет поразил его страдальческий, напряженный голос.

— Конечно, дорогой, сейчас будет кофе, — прощебетала Дженет, — но сначала представь меня нашей гостье.

— О Боже, я совсем забыл о приличиях! — Коул устало провел рукой по глазам. — Познакомьтесь, леди Сесилия, это моя жена, Дженет Амхерст, леди Килдермор. Дорогая, это леди Сесилия Маркем-Сэндс.

— Которая скоро будет леди Делакорт! — процедил Дэвид сквозь зубы.

Метнув на него уничтожающий взгляд, леди Сесилия, обернувшись к Дженет, присела в изящном реверансе. Эта милая девушка хоть и плохо одета, но явно хорошо воспитана, отметила про себя Дженет. Вот так история! Взявшись за ручку двери, она протянула другую руку брату.

— Пойдем, Дэвид.

— Ну, уж нет! — Он сдвинул брови и упрямо скрестил руки на груди. — Я никуда не уйду из этой комнаты, слышите? Меня обвинили, обругали и наверняка надули. Я приехал, чтобы исправить эту ужасную ошибку.

— Ошибку? — Леди Сесилия Маркем-Сэндс яростно сверкнула глазами. — Вы совершили ошибку, когда решили взять меня силой! Вы полагали, что я мягкотелая дурочка и позволю надругаться над собой? Ошибаетесь.

Дэвид вздернул подбородок. Взгляд его метал молнии.

— А мне показалось, что ты была не против, Сесилия. Ведь ты отвечала на мой поцелуй. И отвечала страстно. Ты готова была отдаться мне!

Сесилия топнула ножкой.

— Ваша репутация всем известна, сэр. Я никогда в жизни не отвечу согласием такому мужчине, как вы!

— Однако моя репутация не помешала тебе целовать меня, — парировал Дэвид.

— Негодяй! — Она рванулась, было вперед, как будто собиралась прыгнуть на Делакорта и выцарапать ему глаза, но Коул ласково положил ладонь на ее плечо.

Дэвид отступил на шаг и с мольбой взглянул на Коула.

— Ты видишь? Она ненормальная! Бестия! Я не позволю ей… — он презрительно кивнул головой в сторону девушки, — оскорблять мое достоинство.

Руки Коула, напрягшись, сжались в увесистые нехристианские кулаки.

— Угомонись, Дэвид, прошу тебя! На мой взгляд, ты оскорбляешь себя собственными же признаниями. Или ты уходишь вместе с Дженет, или мы сейчас подеремся.

По лицу Дэвида пробежала тень замешательства. Он послушно опустил руки и, к удивлению Коула, вышел из комнаты. Сестра поспешила за ним.

Когда дверь за ними закрылась, Коул мысленно выругался и, подойдя к маленькому столику под окном, дрожащими руками налил два бокала вина.

Вернувшись к девушке, он подал ей бокал.

— Выпейте, дитя мое, — мягко сказал он, — или, если хотите, я налью вам капельку бренди. Девушка царственно расправила плечи.

— Спасибо, — сухо произнесла она, — но я не нуждаюсь в успокоительном.

Коул промолчал, жестом указав на кресло. Девушка нехотя села, аккуратно расправив юбку на коленях. Коул подошел к камину и принялся с остервенением ворошить угли кочергой.

Черт бы побрал Дэвида!

«Нет, нет! Прости меня, Господи, за такие слова, но этот парень вечно влипает в истории!» Коул боялся, что на сей раз его непутевый родственник не сумеет выбраться сухим из воды.

Леди Сесилия Маркем-Сэндс была ему незнакома. Впрочем, Коул мало интересовался английской знатью: зачем забивать голову подобными пустяками? Как ученый и скромный служитель церкви, он ограничивался только теми вещами, которые были ему понятны.

Но то, что случилось сейчас… Даже Коул предвидел большой скандал в свете и молил Бога, чтобы тот помог ему хоть как-то смягчить ситуацию.

Он с громким лязгом сунул кочергу обратно в подставку и сел напротив леди Сесилии.

— Видите ли, — мягко начал он, — лорд Делакорт — мой хороший друг, хоть со стороны это выглядит по-другому.

— Он мне об этом сказал, — отозвалась девушка, насмешливо фыркнув.

Коул медленно протянул ей руку.

— Но, прежде всего я священник, поэтому можете не сомневаться: я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь. Вы мне верите?

Леди Сесилия с подозрением взглянула на него, еще раз тихо фыркнула и осторожно вложила ему в ладонь длинные тонкие пальцы.

Коул слегка встревожился. Несмотря на теплую весеннюю погоду, рука девушки была холодна как лед. Это, вероятно, от потрясения. Как только он увидел ее в гостиной — такую бледную, дрожащую и невероятно одинокую, то сразу же подбросил в камин еще поленьев, но это ее не согрело.

Он осторожно сжал ее пальцы.

— Моя дорогая, скажите, кто за вас отвечает? Яркие голубые глаза девушки сердито сверкнули.

— Вообще-то я всегда отвечаю за себя сама, сэр. Коул мысленно улыбнулся.

— Я имел в виду, леди Сесилия, есть ли у вас семья? Отец?

Девушка понимающе сощурилась.

— Мужчина, который меня опекает? Вы это хотите знать? — Она невесело усмехнулась. — Отвечаю: нет. Мой отец умер год назад. У меня есть только старший брат, Харри, лорд Сэндс. Но обычно я больше забочусь о нем, чем он обо мне.

Коул облегченно вздохнул. Это хорошо: по крайней мере, хоть кто-то есть!

— Тогда нам надо связаться с ним, мисс Маркем, — спокойно произнес он. — Дело довольно серьезное.

— Серьезное? — повторила леди Сесилия дрожащим голосом, вырывая свою руку из руки Коула. — Можете не говорить мне об этом, сэр! Ваш друг жестоко оскорбил меня, и мой брат, прекрасно зная это, разрешил ему самым нахальным образом увезти меня из Ньюмаркета.

Коул опустил плечи и задумчиво потер пальцем нос. Да, плохо дело…

— Но почему же, мисс, ваш брат допустил такое?

— Может быть, потому, что он бесхарактерный болван? — ощетинилась леди Сесилия, но быстро утратила боевой пыл. — Простите, — тихо сказала она, прижимая кончики пальцев к виску, как будто у нее разболелась голова. — На самом деле это не так. Просто Харри не знал, что полагается делать в таких случаях.

— И что же, по-вашему, полагается делать?

— Знаете ли, не каждый день молодому человеку приходится наблюдать, как его сестру лапает пьяный распутник. А когда Делакорт, вспылив, обвинил Харри в попытке заманить его в ловушку…

— Заманить в ловушку? — резко перебил Коул. — О чем это вы?

Леди Сесилия надменно вскинула голову.

— У вашего друга Делакорта непомерное самомнение — ему кажется, что двое полунищих сирот способны насильно отвести его под венец, прельстившись его богатством. Меня еще никогда в жизни так не оскорбляли! — Она в сердцах сжала кулаки. — Мы с братом приехали развлечься, посмотреть скачки, и вдруг на меня нападает какой-то неизвестный наглец.

Коул медленно отхлебнул хереса, собираясь с духом, чтобы задать щекотливый вопрос.

— Простите, мисс, — наконец выдавил он, — но я вынужден спросить у вас: что вы делали в конюшнях Ньюмаркета? Да еще в таком виде? Насколько я понял, вы были там… — Он сделал строгое лицо. — Мне трудно говорить вам такие вещи, но конюшни ипподрома не место для молодой дамы — и одетой, и раздетой. Леди Сесилия сокрушенно покачала головой.

— Это все из-за Харри. Долги. Наше поместье…— Она в нерешительности подняла на Коула огромные голубые глаза, но тот смотрел на нее в упор, побуждая говорить дальше. Он пока что ничего не понимал и опасался, что добиваться правды придется ценой женских слез.

Леди Сесилия, вздохнув, начала снова:

— Видите ли, мистер Амхерст, мой брат еще очень молод. К тому же страшно невезуч, хоть в этом и нет его вины. — Она энергично тряхнула копной огненных кудрей. — Так уж повелось в нашей семье. А мы с Харри несовершеннолетние.

— Несовершеннолетние? — Коул окончательно приуныл.

— К сожалению, да… Мне только что исполнилось восемнадцать, а моему брату еще нет двадцати одного. Наш опекун, дядя Регги, очень суров с Харри. Впрочем, часто его суровость оправданна. На этот раз Харри проигрался в карты этому ужасному мистеру Уолдрону и не находил себе места от отчаяния. Надо было как-то заработать, и я сделала то, что умела…

Коул в ужасе охнул.

— О Боже!

Леди Сесилия вдруг от души расхохоталась.

— Нет-нет, мистер Амхерст, это совсем не то, что вы думаете! Дело в том, что наша лошадь, Сэндс-Сеттинг-Стар, победила в пятом заезде. — Девушка подалась вперед. — Папа сам вырастил ее в Холли-Хилле, нашем поместье, — оно неподалеку от Аппер-Брэйфилда. Эта лошадка — единственная удача, которая встретилась моему отцу на жизненном пути. Она быстра, как молния. Выигрыш покрыл бы весь долг Харри, и этот подлец Уолдрон не пошел бы к дяде Регги, как грозился.

Коул, нагнувшись, уперся локтями в колени.

— Признаюсь, леди Сесилия, вы меня заинтриговали. Пожалуйста, продолжайте.

Девушка принялась нервно теребить юбку своего дорожного платья.

— Дело в том, сэр, что вчера вечером бедняга Джед, папин жокей, поужинал скумбрией в одной затрапезной гостинице Боттишема.

— Боттишема? — удивился Коул.

— Да. В отдаленных деревнях и жилье, и еда гораздо дешевле. Я говорила Джеду, чтобы он заказал пирог с бараниной, как мы с Харри, но перед скачками он ест, как воробышек, и…

Коул резко выпрямился. Он уже понял, о чем собирается поведать его собеседница.

— Итак, жокей отравился? А ваш брат не сумел найти другого и обратился к вам? Вы такого же маленького роста… — Коул замолчал.

Леди Сесилия смущенно потупилась.

— Верно… но я отличная наездница, сэр. Сейчас у нас в Холли-Хилле не хватает прислуги, и я помогаю Джеду. Он говорит, что у меня получается почти так же хорошо, как у него. К тому же мы с ним одной комплекции. — Она внезапно подняла голову, откинув с лица золотистые локоны. Глаза ее наконец просветлели. — И мы пришли первыми! Никто даже не понял, что это не Джед привел нашу лошадку к финишу.

Коул с сомнением оглядел ее молочно-белую кожу и приметные волосы. Стоило одной лишь кудряшке выбиться из-под жокейской шапочки, и зрители сразу заметили бы подмену.

— Вы в этом уверены, мое милое дитя?

— Да. — Она замолчала, сдвинув брови к переносице. — Во всяком случае, я на это надеюсь — ведь иначе меня могут дисквалифицировать, и выигрыш нам не достанется. А мне так хочется помочь Харри! Будет обидно, если после всех моих трудов он так и не сможет вернуть долги.

После всех ее трудов? Подумать только, какая беспечность: ее репутация под угрозой, а она волнуется не столько за себя, сколько за брата! Коулу захотелось накричать на девушку, но он все же сдержал раздражение.

— Ваша забота о брате достойна всяческих похвал, леди, но нам сейчас надо решить гораздо более важный вопрос. Лорд Делакорт скомпрометировал вас и предлагает вполне достойный выход из положения. Он хочет жениться на вас. Похоже, он настроен очень решительно.

Леди Сесилия уже открыла, было, рот, чтобы возразить, но Амхерст жестом остановил ее.

— Выслушайте меня, пожалуйста. Делакорт скоро поймет — впрочем, уже понял, — что здесь не было… никакой ловушки. По сути, он неплохой человек. Как священнослужитель, я считаю своим моральным долгом дать вам совет: отбросьте все обиды и примите его предложение.

Она решительно покачала головой:

— Нет, мистер Амхерст, я этого не сделаю. А насчет того, что лорд Делакорт меня скомпрометировал… это не совсем так.

Коул смущенно кашлянул. Он понял ее мысль, но чувствовал себя крайне неловко.

— Скажите, леди Сесилия, вы действительно… э… когда лорд Делакорт вас целовал, вы… Видите ли, многие находят Дэвида весьма привлекательным мужчиной, и если он вам хоть немного понравился… — Тут Коул, окончательно смешавшись, замолчал.

Тем не менее, лицо леди Сесилии уже пылало от стыда.

— Да, он очень красив, — нехотя согласилась она, — но о его пороках слагают легенды. Мне не хотелось бы их обсуждать. Я не выйду замуж за лорда Делакорта, так что давайте, оставим эту тему, ладно?

Коул нехотя кивнул. По правде, говоря, в душе он радовался ее отказу. Несмотря на почти скандальное стремление Дэвида жениться на этой бедной девушке, Коул сильно сомневался, что из этого повесы получится хороший муж, тем более при таких обстоятельствах.

Впрочем, этих двоих явно влекло друг к другу, но они сами не замечали очевидного, охваченные праведным негодованием. Возможно даже, что здесь присутствовало нечто большее… или нечто худшее. В глазах Дэвида Коул разглядел какое-то странное выражение, а леди Сесилия, похоже, злилась не только на своего обидчика, но и на себя, хотя по молодости и неопытности вряд ли сознавала причину этого раздражения.

«И что же теперь делать? — размышлял Коул. — А может, вообще не надо ничего предпринимать? Как она сказала, закрыть тему…» — Он отставил херес в сторону и сложил пальцы домиком.

— Хорошо, мисс, я подчиняюсь вашему желанию. Но вы должны понимать: когда о случившемся узнают в обществе, ваша репутация сильно пострадает.

Леди Сесилия беспечно тряхнула головой:

— Никто ничего не узнает! Харри будет молчать, да и Джеду я доверяю, как самой себе. Что же касается лорда Делакорта, то, как я поняла, вы считаете его джентльменом. Значит, он тоже не станет болтать, верно? — Она подняла на него умоляюще-вопросительный взгляд.

— С его уст не сорвется ни единого слова — я лично даю вам это обещание, — мрачно изрек Коул. — Но вы можете быть уверены, мисс, что вас больше никто не видел?

Леди Сесилия, закусив губу, отвернулась. Наступило неловкое молчание.

— Разумеется, меня видели, когда я садилась с лордом Делакортом в его ландо, — сказала она нерешительно. — Но ведь это не страшно, как вы полагаете? В конце концов, мы выехали средь бела дня, пробыв наедине всего несколько часов.

Амхерст долго постукивал пальцем по краю бокала, не произнося ни слова. Если бы они ехали не так долго, да по ее поместью, да под присмотром ее родителей… тогда в словах Сесилии был бы смысл. Но она сирота, а ее брату, видимо, не хватило сообразительности поехать вместе с ней.

Наконец он нарушил тишину:

— Есть способ выйти из положения. Завтра Дэвид объявит о вашей помолвке…— Сесилия негодующе вскрикнула, но Коул жестом остановил ее. — Нет-нет, дитя мое, позвольте мне закончить. Жена скажет, что вы ее близкая подруга, каковой непременно станете к концу сегодняшнего дня. Если ваш отец был картежником…

Сесилия угрюмо кивнула, продолжая покусывать губу.

— Значит, первый муж моей жены — покойный — хорошо знал его. Никто не удивится тому, что вы с ней знакомы. Несколько осторожных намеков со стороны Дженет — и пойдет слух, будто вы с Дэвидом встретились здесь, в Элмвуде, пока гостили у нас, и с первого взгляда влюбились друг в друга.

Леди Сесилия призадумалась.

— Но послушайте, мистер Амхерст…

Коул перебил ее:

— Однако Дэвид есть Дэвид. Вы скоро поймете, что поступили опрометчиво, и ответите на его ухаживания отказом. Именно этого он и заслуживает. Таким образом, неотразимый лорд Делакорт станет отвергнутым женихом, и свет охотно над ним посмеется.

Священник внимательно вглядывался в лицо девушки.

— Ну, как, мисс, такой план вас устраивает? — мягко спросил он.

Сесилия нерешительно смотрела на него. Несмотря на храбрые речи, она выглядела все такой же испуганной. И трогательно одинокой.

Коул облегченно вздохнул. Это был самый лучший выход. Он поднялся с кресла и подал ей руку.

— Тогда пойдемте, милая. Нам надо найти Дэвида и Дженет и объявить о помолвке.