"Дом на могиле" - читать интересную книгу автора (Фарр Каролина)

Глава 10

Оставшуюся часть истории я узнавала очень медленно и частями, потому что, видимо, сильно простудилась в этом ужасном тоннеле, который теперь всегда буду вспоминать как могилу Карен Уайганд, и у меня началась пневмония, хотя никто на Уэргилд-Айленде не мог решить, из-за чего она возникла: из-за шока или от перенесенного холода.

Дин был прав, когда говорил, что жители деревни до сих пор живут в революционном времени и что на Уэргилде, кроме туристов, никто не болеет. Женщины по-настоящему наслаждались. Они энергично, посменно ухаживали за мной. Обклеивали мою спину и грудь горчичным пластырем, готовили разные припарки из трав, выискивали из книг, принадлежавших еще их бабушкам, старинные рецепты и готовили отвратительные отвары, которые регулярно вливали мне в рот.

Однако их примитивная доброта была такой чистой и бескорыстной, что я полюбила их всех, а больше всего миссис Кендалл.

В конце концов моя пневмония отступила перед столь нецивилизованным лечением, и я не сомневаюсь, что больше о ней на Уэргилд-Айленде никогда не слышали.

За окнами моей комнаты на ферме Кендаллов бушевал ветер и по стеклам стучал холодный дождь, так как наступила ранняя зима. Вскоре выпал снег. Он запорошил окна, покрыл поля и укутал деревья, совсем как на рождественской открытке. Море, стегаемое ветром, непрерывно яростно ревело, словно вознамерилось вечно держать меня в заточении на Уэргилд-Айленде.

Но кризис миновал, а я постепенно становилась все счастливее и счастливее: ведь каждый день у моей постели подолгу сидел Дин, и я сумела оценить, какой это добрый и любящий человек.

Мало-помалу восстанавливалась странная история воровства и смертей, произошедших на Уэргилде. Джон никогда не расскажет о мстительной роли, которую он сыграл в ней, поскольку он так и не вышел из глубокой комы. И все же его имя сохранится в древних произведениях искусства, которые он так искусно реставрировал до той ужасной ночи, когда его разум дал сбой и он убил Карен, женщину, к которой всегда испытывал тайную и нездоровую страсть, и Хусейна, ее тайного сообщника в воровстве. В крупных музеях Америки народ, с восхищением глядящий на старинные предметы, может прочитать на ярлычках под ними, что их отреставрировал Джон Уайганд. Он был очень искусным реставратором.

В один из дней Дин принес мне ту самую записку из портсигара Ллойда. Рандолф Уайганд пришел вместе с ним и потом забрал ее обратно как вещественное доказательство для следователя, который прибудет с материка, как только установится погода.

Джон восстановил некоторые буквы, которые, казалось, полностью исчезли, и отдельные слова, и текст стал абсолютно ясен. Вот что оказалось там написано:

"Ллойд, я должна с тобой увидеться. Джон видел нас вчера вечером! По-моему, он сошел с ума от ревности и послал за Скоттом. Я в этом уверена. Не из-за того, что он считает это предательством по отношению к его отцу, а ведь именно так он мог истолковать то, что видел, а из-за собственных глупых и нежелательных чувств, которыми меня преследует. Быстро исполни план и уезжай. Пока не поздно. Я воспользуюсь ходом и подожду на пляже. Мы не можем доверять ни Хусейну, ни Анжело. Держи свой катер наготове. Не подведи меня. Я люблю тебя.

Карен".

Скотт Уайганд дважды навещал меня, и каждый раз говорил о своем завещании и о солидном наследстве, которое мне достанется. Я уверяла его, что мне ничего не надо, только бы больше никогда не появляться в Уэруолд-Хаус. Но завещание все же было составлено, а я упомянута в нем в числе наследников вместе с Рандолфом, который теперь, после смерти Джона и Карен, получит такую долю состояния, что сможет предаваться удовольствиям до конца своих дней.

Визит следователя совпал с моим выздоровлением. Он оказался приятным, добрым человеком и обходился со мной мягко, разговаривая со мной у моей постели. Профессор Уайганд отказался выдвинуть обвинения против Анжело, чьи показания помогли заполнить последние пробелы в этом деле. Билл Кеннеди решил купить у него «Лорелею», потому что Анжело предпочел более мягкий климат Флориды, где, вероятно, не так сильно искушение старинными сокровищами.

Дин попросил меня стать его женой. Приближается весна. Я чувствую ее наступление всем своим существом, он тоже, поэтому мы не хотим больше ждать. Но я не выйду за него здесь, на Уэргилд-Айленде, где все так же нерушимо стоит Уэруолд-Хаус с его потайными ходами, навевая ужасные воспоминания.

Я намерена как можно скорее уехать отсюда. К тому же деревенские женщины слишком добры и словно соревнуются между собой, закармливая меня превосходной едой собственного приготовления. Они следят за моим выздоровлением, словно за ростом рождественского гуся! А я так быстро прибавляю в весе, что боюсь, как бы Дин не передумал, хотя он шутит, что ему нравятся толстушки!

Он говорит, что никогда не встречал более красивой женщины, чем та, выкрашенная зеленой краской, в золотом головном уборе, похожая, по его мнению, на языческую богиню, которой хотелось поклоняться. Но я не разрешаю ему вспоминать, как я выглядела в ту ночь!