"Замок в Испании" - читать интересную книгу автора (Фарр Каролина)

Глава 1

Ну, вот и все, — сказала Анджела, когда мы неуверенно спускались по сходням. — Мне уже начинало казаться, что этот безумный переход никогда не закончится.

— И не только тебе, — согласилась я. — Путеводители утверждают, будто бури в Коста-Брава бывают всего полтора дня в году. Подумать только, что мы попали именно в эти полтора дня. После морского путешествия из Пальма-де-Мальорки в Барселону в такую погоду было приятно снова почувствовать твердый тротуар под ногами. К счастью, к тому времени, когда мы вошли в гавань, шторм кончился. Но еще не скоро мы с Анджелой забыли выпавшее на пашу долю испытание.

Я с интересом осмотрелась. Уже не в первый раз приезжала я в Барселону, но этот город не переставал зачаровывать меня. Впереди над набережной возвышалась на пьедестале статуя Колумба. Как только мы покинули порт, нас тотчас окружила толпа уличных торговцев, предлагавших все, начиная от сладостей и сувениров и кончая номерами в гостиницах.

— Я уже не думала, что доживу до того, что придется сражаться с этими наглецами. — Анджела вздохнула, проталкиваясь через толпу. — Мне казалось, что паром может в любую минуту утонуть, по правде говоря, иногда даже хотелось, чтобы он затонул.

Я посмотрела на Анджелу и улыбнулась. Это была яркая блондинка с большими выразительными голубыми глазами, которые совсем не выглядели такими наивными или невинными, как она пыталась представить.

Мы познакомились в Италии пару месяцев назад и сочли, что будет лучше путешествовать вместе: можно проще решать языковые проблемы и делить расходы. Я довольно бегло говорила по-французски и по-итальянски, но Анджела говорила только по-английски.

В Испанию мы приехали морем из Италии с группой английских и американских студентов, и только один из них — Артур Росон — знал испанский. Мы сделали Барселону своей базой и купили подержанные машины, чтобы путешествовать по дорогам Испании. Мы с Анджелой приобрели старый «ситроен» и оставили его в отеле, отправившись с остальными на Балеарские острова. Но Анджела никак не могла расстаться с молодым французом, с которым познакомилась на Мальорке, и мы отстали от группы. Я не знала, где они: на островах или уже в Мадриде, но надеялась снова увидеть Артура.

Эти студенты составляли хорошую компанию, и я жалела, что рассталась с ними. К тому же путешествие по Испании вдвоем с Анджелой стало казаться мне сомнительным предприятием, тем более что я не знала испанского языка.

— Давай выбираться отсюда, — сказала я, устав от упрямой настойчивости уличных торговцев, не дававших нам покоя, хоть ни одна из нас не купила ни единой вещи.

Я увидела приближающееся такси и отчаянно замахала водителю. В Испании такси небольшие и их совсем мало, но это оказалось свободным. Шофер, увидев нас, остановился в нескольких ярдах, мы бросились к машине и закинули свой багаж, прежде чем он успел передумать. Я порылась в сумочке и показала шоферу название отеля, которое старательно занесла в записную книжку.

— А, — произнес он. — Американки?

Я кивнула, он усмехнулся и поехал. Может, он и увеличил путешествие на несколько кварталов, но тем не менее привез нас к отелю и взял только несколько песет сверх стоимости, что при таких обстоятельствах и при нашей национальности было вполне обоснованно.

Отель оказался ничуть не лучше, чем остался в воспоминаниях. Нам сохранили ту же комнату, выходившую в маленький дворик за отелем.

Я открыла дверь, и мы вошли в свою комнату. Ее затемняли жалюзи, и стояла духота. Анджела подняла жалюзи, распахнула окно и, сбросив туфли, повалилась на кровать.

— Блаженство, — удовлетворенно выдохнула она. — Наконец-то надо мной потолок, который не качается!

— Не устраивайся, — предостерегающе заметила я. — Времени у нас хватит только на то, чтобы переодеться к обеду.

Она с возмущением посмотрела на меня:

— Лиза, неужели тебе необходимо всегда придерживаться расписания?

— Когда я так голодна, как сейчас, боюсь, что да, — ответила я. — Вспомни, что нам говорил Артур Росон: в испанских отелях еда или очень хорошая, или чрезвычайно плохая. Сейчас, пока не кончились лучшие блюда, у нас, по крайней мере, будет выбор.

Анджела застонала и спустила ноги с кровати.

— Хорошо, но я гораздо скорее оделась бы под музыку. Лиза, может, ты проверишь, все ли в порядке с машиной, пока я принимаю душ? Заодно можешь прихватить приемник, и у нас будет музыка.

— А почему бы это не сделать тебе, пока я принимаю душ? — решительно заявила я, хотя невольно смеялась в душе. — Кстати, я могу одеваться и без музыки. Спасибо. Во всяком случае, твои ноги моложе, чем мои.

— На два года?

— Тебе следует с большим уважением относиться к возрасту, — заявила я и, выскользнув из платья, надела халат, взяла полотенце и мыло.

— Я даже не помню, куда дела ключи от машины, — запротестовала она.

— У тебя их нет, — сказала я, доставая ключи из сумочки и протягивая ей. — Закрой багажник как следует, Анджела. Мы же не хотим, чтобы нашу одежду украли.

— Мне казалось, что испанцы честные люди.

— Может быть. Но давай не будем никого искушать.

— Лиза, дорогая, только один разок не могла бы ты…

Но я закрыла дверь и не стала слушать уговоров Анджелы — она отлично умела добиваться своего.

Душ на корабле не доставил нам удовольствия — вода была настолько соленой, что не мылилась, в отеле она оказалась мягче. Я расчесывала волосы, когда вернулась Анджела.

— Ты уже приняла душ? Черт возьми! Мне тоже ужасно хочется после той соленой воды на корабле. У меня кожа словно наждачная бумага.

— У тебя не очень много времени, — заметила я, причесываясь. — Почему ты так задержалась?

— Ничего, я наверстаю потерянное время, — жизнерадостно бросила она, выскальзывая из платья. — Можешь не ждать меня. Когда будешь готова, спускайся и закажи еду для нас обеих.

— Я так и собиралась сделать, — сказала я. — Что тебя так задержало?

— Я познакомилась с мужчиной. Высокий, темноволосый, красивый. Ты знаешь, что у нас спустила шина?

— Нет.

— Так вот, она спустила. Помнишь ту потрепанную шину, по поводу которой ты спорила с торговцем?

— Она спустила? — переспросила я. — О, черт!

Анджела надела купальную шапочку.

— Именно это я и сказала, когда увидела ее.

— Что ты сказала? — переспросила я, в то время как Анджела нырнула в кабинку и наугад повернула один из кранов. Ее прерывистый возглас сообщил о том, что вода была холодной, ужасно холодной.

— Я сказала «черт!», — ответила она и снова взвизгнула, на этот раз сквозь облако пара. — Ты когда-нибудь видела подобные краны? Они либо обливают тебя ледяной водой, либо могут сварить заживо.

— А что ты начала говорить о мужчине? — настойчиво допытывалась я.

— Я посмотрела на спущенную шину и сказала «черт». В следующее мгновение он был рядом.

— Симпатичный?

— Божественный.

— А как насчет проблем с языком?

— Это самое забавное — вскоре я обнаружила, что он говорит на настоящем американском.

Он сказал, что услышал, как я выругалась, а затем обнаружил спущенную шину и заметил, что спущенные шины всегда вызывают у него такую же реакцию. Сказал, что готов держать пари: мой муж скажет то же самое, когда ему придется менять колесо.

— Какой такой муж?

— Точно такой же вопрос я и задала ему. И мне пришлось объяснить, что такового не имеется… пока. Он поинтересовался, откуда я. Он был очень мил. И мне пришлось рассказать ему о нас, о машине и о том, что мы не очень хорошо разбираемся в машинах. Он подробно расспросил о нашем маршруте и был потрясен, когда узнал, что мы знаем всего лишь несколько слов по-испански. «Невинные создания за границей» — так он нас назвал. — Она хихикнула. — А еще сказал, что какой-нибудь любвеобильный дон может похитить нас. Он говорил какие-то дикие вещи.

Смеясь в душе, я покачала головой и оставила Анджелу приводить себя в порядок, а сама вернулась в комнату — закончить свои сборы.

Я уже выходила из спальни, когда Анджела закончила принимать душ.

— Его зовут Десмонд! — крикнула она мне вслед. — У него серые глаза, огромные, как у девушки, и загибающиеся ресницы, хотя в нем нет ничего женственного. Кажется, он упомянул, что изучал инженерное дело. Он интересуется археологией и утверждает, что нам непременно следует осмотреть руины на севере по дороге к Франции.

Когда Анджела впадала в подобное настроение, она каждый раз меня изумляла. Я сбежала вниз по ступеням к дверям столовой, вошла и огляделась. По пути к одному из пустых столиков официант остановил меня потоком испанских слов.

— No comprender[1], — пожала я плечами.

Он следовал за мной, не переставая что-то говорить, и показывал на другой столик у окна, где в одиночестве сидел какой-то молодой человек и смотрел на нас. Я покачала головой и выдвинула стул, но официант продолжал протестовать.

— Reservacion?[2] — спросила я, показывая на столик.

Официант покачал головой и разразился стремительной речью, слишком быстрой, чтобы я могла разобрать хоть слово.

— Tabla por dos[3], — медленно и старательно произнесла я, затем повторила это же по-французски и по-итальянски.

— Por tres![4] — с возмущением возразил официант.

— Он пытается объяснить, что для вас уже заказан столик на троих, — произнес спокойный голос. — Вы Лиза Уолтон, не так ли?

— Да, но…

Я поспешно обернулась. Молодой человек улыбался мне. Он вложил в руку официанта несколько песет и что-то сказал извиняющимся топом. Раздражение официанта постепенно стихло, и он ушел.

— Официант говорил вам, что ваш друг заказал столик, — объяснил молодой человек. — Он говорил достаточно вежливо для барселонского официанта и сказал, что вы можете сесть здесь, если настаиваете, но ваш друг заказал столик на троих, не на двоих. А это, безусловно, стол на двоих и занимает не лучшее место, так как обращен к пустой стене. Мой — намного лучше.

Его брови были очень темными, глаза — серыми.

— Вы мистер Десмонд? — спросила я.

— Десмонд О'Нил, мисс Уолтон. Разве ваша подруга Анджела не сказала вам, что я пригласил вас обеих пообедать со мной? И что она приняла мое приглашение?

— Нет. — Я поймала себя на том, что ищу оправдание Анджеле под испытующим взглядом этих необычайно серых глаз. Они притягивали с почти гипнотической силой, и мне было трудно отвести взгляд. — Анджела опаздывала, и я поспешила вниз, чтобы заказать нам обед.

— Мы познакомились в гараже. Я проходил мимо и обнаружил, что у ее машины спустила шина. — Он улыбнулся. — Мы разговорились, и она сообщила мне, что вы не слишком хорошо говорите по-испански.

— Говорим? Слишком сильно сказано, — усмехнувшись, заметила я. — Боюсь, что мой испанский просто ужасен, как вы только что имели возможность убедиться.

Он покачал головой:

— От девушки требуется большое мужество, чтобы путешествовать за границей, так плохо зная язык и так настороженно относясь к людям.

— В действительности я неплохо отношусь к людям, — возразила я. — Мне очень понравились люди в Пальме.

— Но Барселона не Пальма. Пальма — туристический курорт на острове, жизнь которого в значительной мере зависит от туризма. Следовательно, Пальма не подлинная Испания.

Я улыбнулась:

— Поверю вам на слово. У меня пока не было времени составить собственное мнение.

Пока мы говорили, он вел меня к столику.

Когда он выдвинул для меня стул, я увидела Анджелу. Спускаясь по лестнице, она искала взглядом меня. Заметив нас, она, сияя улыбкой, подошла.

— А, вот вы где, — весело сказала она. — Извините, я опоздала. Значит, вы познакомились и обошлись без моего представления?

Десмонд, улыбаясь, встал.

— Я сказал мисс Уолтон, что вы приняли мое приглашение. Вы забыли предупредить ее?

Он подошел и выдвинул стул для Анджелы.

— О боже, — пробормотала она. — Забыла. Но я рассказала Лизе о нашем знакомстве. Я очень торопилась, чтобы успеть к обеду. Мы обе умираем от голода.

Я поспешно произнесла:

— Будет лучше, если каждый заплатит за себя. В конце концов, все мы испытываем одни и те же проблемы с валютой. Сумма, которую дозволяют ввозить в Испанию, довольно ограниченна.

Десмонд О'Нил снова расположился на своем стуле.

— Это касается туристов. Но я-то не турист. Я обосновался в этой области и работаю над правительственным проектом. Я инженер, завтра должен уехать в Валенсию. Проект связан с обороной, так что я не могу подробно о нем распространяться, но испанская валюта наименьшая из моих проблем. Я очень расстроюсь, если вы не позволите мне оплатить обед. Пожалуйста!

— Ну, если вы действительно этого хотите, — любезно согласилась Анджела.

— Хорошо, — с довольным видом произнес он. — Договорились. — И подозвал официанта. — Позвольте мне заказать для вас, конечно, с вашего одобрения. Не хотите ли вина, пока мы выбираем?

Я сказала, что неоднократно слышала похвалы в адрес испанских розовых вин.

— На мой вкус, испанские вина ничего особенного собой не представляют, — заявил он. — Я предпочитаю всем прочим искристые красные каталонские вина Барселоны, но непременно попробуйте розовое. Одно из лучших розовых — «Хамилла».

В его голосе было что-то успокаивающее. Я почувствовала, что мое инстинктивное негодование против его вторжения в нашу жизнь исчезало по мере того, как меню отеля, казалось, обретало неожиданное очарование с его комментариями. По правде говоря, я впервые после приезда в Испанию испытала наслаждение от обеда.

Когда пришло время кофе и ликеров, он предложил посетить кафе на тихой улочке, где играл цыганский квартет, и отвел нас туда. Десмонд потанцевал с каждой из нас по очереди. Должна признаться, что он оказался очень хорошим танцором. Что же касается Анджелы, она была чрезвычайно счастлива в его обществе.

Они представляли собой поразительную пару. Она была права, утверждая, что он красив. У него было серьезное, внимательное выражение лица, а темные брови над серыми глазами постоянно сведены, но я решила, что это выражение происходило скорее от задумчивости, чем от раздражительности, как я предполагала сначала.

Я поняла, что он по-настоящему знает испанский. Официанты воспринимали его с легкостью. Такого не было, когда с ними говорил Артур Росон, хотя Артур хороший лингвист. Как только начинал говорить Артур, сразу же, казалось, возникала мощная стена замкнутости. Артуру отвечали вежливо, но редко непринужденно. Десмонд, по-видимому, провел в Испании много времени. В его речи даже чувствовался легкий акцент, когда он говорил по-английски.

Мы вернулись в отель, смеясь, словно старые друзья. Анджела рассказала ему о нескольких днях, проведенных в Пальма-де-Мальорке, и упомянула других студентов.

— Ваши друзья не будут о вас беспокоиться? — спросил он.

Но Анджела развеяла его тревогу.

— Нет. Что им беспокоиться? В Европе на каникулах студенты едут туда, куда пожелают. Они поехали на другие острова, а мы — нет, вот и все. Возможно, мы встретимся где-нибудь по дороге во Францию, так как все мы следуем в одном направлении — сначала в Мадрид, затем — на север. — Она бросила на него лукавый взгляд. — А вас беспокоит, что мы одни?

— Да, — признался он, — беспокоит. Известно ли вам, что в Северной Испании очень мало приличных дорог? Они в основном не заасфальтированы, и подъемы ужасные. Очень повезет, если вы сможете добраться до Мадрида в этой старой машине, но вам никогда не перебраться на ней через Пиренеи. Вам следовало бы путешествовать в сопровождении друзей или нанять опытного водителя.

Анджела похлопала его по руке:

— Мы не можем позволить себе машину получше. Если бы мы купили более дорогую, нам не хватило бы песет, чтобы добраться до Франции. И мы не знаем, где наши друзья. Но мы справимся.

Я видела, что она польщена. Десмонд казался таким искренним.

— Может, ваши друзья в Мадриде? — спросил он, обращаясь ко мне.

— Сомневаюсь. Мы потеряли их на Балеарах, и у нас не было никаких определенных совместных планов.

— Значит, вы можете не встретиться с ними в Испании? — спросил он. — Это плохо.

— В Италии мы всегда находили кого-нибудь, кто нам помогал, — заметила Анджела. — А если нет, Лиза справлялась сама.

Мы поблагодарили Десмонда, и он стал прощаться. В выразительных голубых глазах Анджелы отчетливо читалась обращенная ко мне просьба уйти, так что я поднялась в номер, оставив их наедине. Единственное, чего мне хотелось, — это как следует выспаться.

Во время путешествий я люблю выезжать рано, по на следующее утро, к тому времени, когда я разбудила Анджелу и отправила ее в душ, было уже десять часов. Пока Анджела одевалась, я решила спуститься в гараж посмотреть машину и с изумлением увидела там человека, менявшего шину. На переднем сиденье лежала записка, адресованная мне.

«Лиза, предполагаю, что именно вы спуститесь раньше Анджелы что-то предпринять с шиной. Чтобы избавить вас от языковых проблем, я сам нанял механика. Он поменяет колесо и починит трубу. Я также поручил ему наладить мотор и проверить тормоза. Это, по крайней мере, сделает ваше путешествие в Мадрид немного более надежным. Я получил большое удовольствие от общения с вами вчера вечером. Благодарю вас.

Десмонд».

Я поблагодарила разглядывавшего меня с любопытством механика и взяла записку, чтобы показать Анджеле. Мы сочли, что это благородный поступок, к тому же очень своевременный, так как нам приходилось учитывать каждую песету. Но этим щедрость Десмонда не ограничилась — полчаса спустя мы обнаружили оставленную для нас у конторки портье плетеную корзину для пикников. Ее содержимое составляли бутылка розового вина, холодный испанский омлет и кусок колбасы с крапинками жира.

«Ко времени ленча вы проголодаетесь», — гласила находившаяся в корзине записка.

— У-у, — проворковала Анджела, заглядывая в корзину. — Какой милый!

Я смеялась, оплачивая счет.

— Должно быть, вчера вечером ты произвела большое впечатление. Машина, а теперь все это, — заметила я с некоторой долей зависти.

Заводя машину, я с облегчением услышала, насколько лучше звучит старый мотор даже на мой непрофессиональный слух. Я медленно вела машину по Барселоне, избегая самых загруженных улиц, но все-таки потребовался почти час, чтобы проехать предместья и выбраться за город. Перед нами открылись земли Каталонии. «Ситроен» горячо принялся за работу, и вскоре мы с удовольствием ехали по тряской дороге мимо живописных виноградников, пастбищ и ферм.

Нас окружала зеленая и плодородная местность. Сквозь холмы и деревья мелькнула синяя полоска моря. Меня удивило, насколько сытыми и процветающими выглядели жители маленьких рыбацких деревушек.

Дорога вилась между холмов, бежала мимо людей, работавших в лесах.

— Что это они делают? — с изумлением спросила Анджела.

— Сдирают пробку, — объяснила я. — Каталонская пробка самого высокого качества.

Анджела утратила интерес и потянулась на заднее сиденье за своим дорогим портативным радиоприемником, который купила в Милане. Зазвучала популярная испанская музыка, и Анджела выключила приемник.

— Неужели они никогда не поют здесь по-английски? — с раздражением бросила она. — Мне хотелось бы услышать приятный мужской голос, поющий по-английски. Голос, как у Десмонда. Правда, у него красивый голос, Лиза?

Я кивнула.

— Смогу я поймать английскую станцию? — спросила она, крутя ручку. — Может, на коротких волнах?

— Когда вокруг эти горы? Сомневаюсь, — сказала я, ощущая в душе то же самое: мне тоже хотелось услышать мужской голос, говорящий на английском языке. — Постой-ка. «Гибралтар» — британская станция. Ты можешь поймать «Гибралтар».

— О?! — воскликнула Анджела.

— Просто крути, пока не услышишь английскую речь, — предложила я.

— Может, они передают и музыку? Знаешь, как на Би-би-си…

— Поворачивай до тех пор, пока не заговорят! — сказала я.

Анджела настраивала приемник, наполняя салон внезапными взрывами музыки, перемежавшимися писком, помехами, отдельными фрагментами испанской речи и песен.

Впереди показались белые стены города, и из дорожного указателя я узнала, что это Ситхес. Он походил на туристский город с протянувшимися кругом пляжами. Средиземное море в это утро было спокойным и поразительно кобальтово-синим.

Скорость транспорта уменьшилась, и «Скорбящей Долорес», как Анджела прозвала «ситроен», стало легче не отставать от других машин. Вдоль дороги выстроились магазины. Я остановилась у перекрестка и вздрогнула, когда характерный английский голос прокричал мне в ухо: «Сегодня утром премьер-министр Вильсон объявил, что…»

— Поймала! — взвизгнула Анджела. — Дорогая, не правда ли его голос потрясающе звучит? Совсем как у Десмонда.

— Убавь звук! — воскликнула я, совершенно оглушенная. — Не весь город Ситхес желает слушать английские новости.

Анджела уменьшала звук до тех пор, пока он не превратился в слабое потрескивание.

— Видишь, что ты наделала! — с трагическим видом воскликнула она.

— Ты найдешь ее снова, — улыбнулась я. И она действительно нашла. «…Гибралтарская полиция, по сообщению из Барселоны, наблюдает за границей в поисках человека, разыскиваемого для допроса по поводу убийства испанки в Барселоне. Известная танцовщица Изабелла Дамас была найдена заколотой в фешенебельной квартире в Барселоне во вторник утром».

Анджела содрогнулась:

— Убийца на свободе в Барселоне. Как я рада, что в понедельник ночью была в Пальме.

— Нужно быть ужасно невезучей, чтобы тебя выбрали среди миллиона людей, — заметила я. — И даже если бы он нашел наш номер в отеле, у тебя все еще оставалось пятьдесят на пятьдесят шансов. Я же была с тобой. Помнишь?

— Ш-ш-ш!

«…Человек, которого хочет допросить полиция, — муж покойной. Она недавно покинула его и переехала на квартиру, где была убита…»

Анджела была взволнована.

— Она ему изменяла, — со знанием дела сказала она. — Готова держать пари.

«Полиция разыскивает этого человека, полагая, что он может помочь следствию. Полиция также разыскивает другого человека, владельца апартаментов, где была убита женщина. Его не видели с тех пор, как во вторник утром было найдено тело».

— Кто кому изменял? — с невинным видом спросила я Анджелу.

— Тише, — прошипела она. «…Родственники выражают беспокойство за жизнь этого человека. После убийства развернулась самая большая за последние годы в Испании охота на человека. Полиция и гражданская гвардия по всей стране подняты по тревоге, проводится наблюдение за всеми гаванями, аэропортами и пропускными пунктами на границе. Сегодня утром в Париже французский президент генерал де Голль заявил, что Франция намерена провести ядерные испытания в мае следующего года, в…»

Раздался щелчок — Анджела выключила приемник.

— Все очевидно, не правда ли? — сказала она. — Это то, что французы называют преступлением из ревности.

— Новая бомба де Голля?

— Право, Лиза! Убийства.

— Ты хочешь сказать — убийство?

— Нет, именно во множественном числе. Он пришел в квартиру и застал их вместе. Сначала убил мужчину, потом — женщину.

— А что он сделал с телом мужчины? Расчленил его?

Теории Анджелы всегда меня восхищали.

— Наверное, его ждала машина, и он положил туда тело мужчины, а затем кто-то спугнул его, и ему пришлось уехать.

— Так что теперь он оказался привязанным к нему и едет по Барселоне с телом в багажнике?

— Или, может быть… — с готовностью подхватила Анджела, но ее голубые глаза расширились от ужаса.

— Ух! — перебила я. — Забудь об этом. А то меня будут преследовать кошмары.

Солнце пригревало. Сельская местность стала более открытой, фермерские дома встречались реже. Однажды мимо нас проехал поезд, и Анджела весело помахала рукой. Вскоре мы проголодались, и аппетит еще больше разыгрался при мысли о неожиданном подарке Десмонда к ленчу. Я направила «Долорес» с дороги в рощу, где рядом с тихой железнодорожной станцией росли потрепанные ветром деревья. Последние несколько километров пути она издавала протестующие булькающие звуки, а из-под капота стал струиться пар.

Я обнаружила поблизости небольшой ручей, так что могла добыть воду для радиатора.

— Я организую ленч, пока ты сходишь за водой для «Долорес», — заявила Анджела со своей обычной жизнерадостной наглостью. — Ты, наверное, устала.

Под деревьями было приятно, и ручей казался прохладным и живописным. Я открыла багажник, нашла запасной двухгаллоновый бидон и воронку и перелила содержимое в бензобак. У ручья я наполнила бидон водой и, пошатываясь, направилась обратно к машине. Бидон я то несла, то волокла по земле.

Анджела открывала вино, когда я, запыхавшись, вернулась с водой. «Долорес» все еще шипела и булькала. Я подняла капот и склонилась, чтобы отвинтить крышку радиатора, по невольно вскрикнула.

— Анджела, нет ли у тебя чего-нибудь, чем открутить крышку? — спросила я. — Она такая горячая!

— Там на переднем сиденье шарф.

Я нашла шелковый шарф с пестрым узором, купленный Анджелой в Италии, свернула его в несколько раз и склонилась над радиатором.

— Не прикасайтесь! — прогремел голос у меня за спиной.

Ошеломленная, я резко развернулась. Какой-то мужчина шел сквозь деревья ко мне. Я с изумлением вгляделась в него и, наконец, воскликнула: «Десмонд!» Это действительно был он, но как отличался этот Десмонд от того хорошо одетого молодого человека, который пригласил нас вчера вечером на обед. На нем были выцветшие синие джинсы, клетчатая рубашка и потертая кожаная куртка. Щегольски сдвинутый набекрень берет прикрывал его черные волосы.

— Десмонд! — радостно воскликнула Анджела. — Надо же, именно вы. Это ваша рабочая униформа? Вы как раз вовремя, чтобы открыть эту пробку. Я никак не могу ее вытащить.

Десмонд взглянул на нее:

— Хочу сначала принять меры, чтобы Лиза не изуродовала себя. — Он снял шарф с крышки радиатора и протянул его мне. Его серые глаза смотрели рассерженно. — Я думал, что вы сообразительнее.

Я отвернулась, ощущая, как мои щеки залила теплая волна, и сказала, защищаясь:

— Что вы здесь делаете? Я думала, вы уже в Валенсии.

— Я намеревался там быть, но вчера вечером узнал, что тот человек, которого я хочу видеть, уехал в Мадрид. — Он посмотрел на меня: — Встаньте дальше. Дальше! Так-то лучше.

Он накрыл крышку свернутым полотенцем, которое достал из рюкзака, быстро повернул и отскочил. «Долорес» сердито зашипела, и гейзер ржавой воды и пара подбросил полотенце и крышку радиатора высоко в воздух.

Невольно отпрянув, я с ужасом смотрела на все это.

— Я могла бы обвариться, — растерянно пробормотала я.

— Черт! — воскликнула испуганная Анджела. — Что случилось? Она взорвалась?

— Люди таким вот образом оказывались покалеченными, — сердито сказал Десмонд. — Я знаю человека, который на шоссе отскочил под машину, чтобы не обжечься. В следующий раз дождитесь, пока радиатор остынет, прежде чем снимать с него крышку. Или отскакивайте, как сделал я. — Он помолчал и продолжил уже мягче: — Ваше лицо слишком красиво, чтобы его уродовать. Так же как и лицо Анджелы, — поспешно добавил он.

Я почувствовала, как вспыхнула, и в смущении отвернулась.

— Рад, что увидел вас из окна поезда, — добавил он.

— Так вот почему вы появились вовремя, чтобы спасти меня от ожогов?

Анджела подошла к нам и стояла, переводя взгляд с Десмонда на «Долорес».

— Да, все билеты на утренний самолет в Мадрид были заказаны, и я решил поехать поездом. Я смотрел в окно и увидел вас, когда поезд проехал мимо машины.

— Вы видели, как я помахала рукой? — спросила Анджела.

Он кивнул:

— Я понял, что вы скоро остановитесь. Из машины капала вода и шел пар. Я решил, что из радиатора вытечет вода, двигатель перегреется и заклинит. Поезд остановился неподалеку отсюда, я сошел и отправился по шоссе, пока не встретил вас.

— Этот человек просто ангел, — прокомментировала Анджела.

— Вы очень добры, — сказала я. — Мы и так у вас в долгу за то, что вы сделали для нас в Барселоне. А теперь это.

— Вы должны разделить с нами ленч, — восторженно предложила Анджела. — В конце концов, именно вы снабдили нас едой. А теперь вы откроете вино?

Десмонд засмеялся, мы расположились вокруг корзины, и он вытащил пробку из бутылки.

— Я более эгоистичный, чем вы думаете, — сказал он. — У меня была еще одна причина сойти с поезда, о которой я еще не упомянул. Мне хотелось бы поехать с вами на машине.

Я улыбнулась:

— Мы конечно же не оставим вас здесь ждать следующего поезда и не предложим ехать автостопом… — Я внезапно прервалась. — Вы, кажется, сказали, что теперь собираетесь в Мадрид?

Он кивнул:

— А после того, как встречусь с тем человеком в Мадриде, направлюсь на северо-восток, к Франции.

— Но мы же именно туда и едем! — воскликнула Анджела.

— Эта мысль пришла и мне в голову, — сухо сказал он. Его серые глаза пристально смотрели на меня, словно он считал, что нужно убедить именно меня, а не Анджелу. — Эта поездка очень важна для меня, а для других еще важнее… просто жизненно необходима. Если мы поедем вместе, я стану вашим переводчиком и вы увидите ту Испанию, которую не многим туристам доводилось видеть. Испанию, почти не изменившуюся со времен мавров. Вы увидите самые красивые пейзажи в горах Универсалес. Вы сможете остановиться как гости в замке, который не перестраивался в течение столетий и который никогда прежде не посещали туристы. Я привезу вас в Махинас, старинную горную деревушку, и оттуда перед вами откроется одна из лучших дорог, ведущих через Пиренеи во Францию.

— Вы хотите сказать, что намерены проделать с нами весь этот путь? — спросила я. Нельзя полагать, будто я была совершенно недовольна перспективой.

— Это будет к нашей взаимной выгоде, — поспешно заверил он. — Мне нужен транспорт — у вас есть машина. Я знаю дороги и смогу поддерживать вашу машину на ходу.

Он больше ничего не сказал и с надеждой ждал моего ответа. Я вопросительно посмотрела на Анджелу, думая о предстоящих долгих милях и о том, что мы, в сущности, почти ничего не знаем о нем. Но она неправильно меня поняла.

— Мы будем делить расходы? — поспешно спросила она.

— Только в том случае, если вы настаиваете на том, чтобы сохранить независимость. Я предпочел бы, чтобы вы стали моими гостями. Машина ваша, и ее покупка может считаться вашей долей…

— Нет, — отказалась я.

Десмонд улыбнулся:

— Я собирался сказать — если только это не смутит вас. Давайте сохранять благоразумие. У меня достаточно испанской валюты и расходы на путешествие здесь небольшие. Мне нужна машина, а у вас она есть. Так что позвольте мне, по крайней мере, оплачивать путевые расходы. Или заплатить третью часть стоимости машины. Тогда мне не будет казаться, что я злоупотребляю вашей щедростью, а у вас сохранится больше песет, чтобы потратить их в Мадриде.

Это было соблазнительное предложение, и Анджела видела его привлекательные стороны так же хорошо, как и я.

— Лиза, слышишь? Если даже Десмонд будет платить только за бензин и ремонт, это даст нам дополнительные деньги, чтобы потратить в Испании. Я согласна!

— Тогда выпьем за это, — весело сказал он, и его серые глаза обратились ко мне. — Если Лиза не возражает.

— Значит, до дороги, ведущей к французской границе, — сказала я.

Мы подняли бокалы и выпили за наше путешествие.