"Седой" - читать интересную книгу автора (Гладкий Виталий Дмитриевич)Глава 19. БЕРЛОГА КРАПЛЕНОГОКрапленый пил запоем уже третий день. Вчерашним вечером к нему было сунулся Зуб – и едва унес ноги подобру-поздорову. Крапленый допился до белой горячки и при виде старого дружка, не узнав его, схватился за «парабеллум». Хорошо, Маркиза завопила дурным голосом и повисла на руке своего постояльца. Глядя в безумные буркалы Крапленого, Зуб едва не обмочился с испугу. А когда выскочил на улицу, то чесал без оглядки, не останавливаясь, добрый километр, не помня, куда он торопится и зачем… Маркиза, неумытая, растрепанная, бестолково суетилась у заваленного объедками стола. Крапленый сидел, в чем мать родила, на скомканной постели, по-турецки поджав ноги, и закусывал очередную рюмку соленым огурцом. Час был утренний, и он еще не дошел до состояния полной невменяемости, что случалось только к вечеру. – Э! Иди сюда! – позвал Крапленый Маркизу; она в этот момент грызла моченое яблоко. Маркиза покорно засеменила к кровати. – Дай! – вырвал Крапленый огрызок и швырнул на пол. – Танцуй! Да не так, мать твою… Он рывком сорвал с Маркизы кофточку, при этом оборвав нитку янтарных бус, градом застучавших по полу. Угодливо хихикая, Маркиза сама сняла все остальное и закружила по комнате в каком-то нелепом танце, высоко поднимая ноги и размахивая руками, как ветряная мельница крыльями. – Хорошо… Опа, опа! Ух ты… – хлопал в ладоши Крапленый. – Нет, постой! Ставь пластинку. Цыганочку. С выходом… Он соскочил с кровати и притопнул ногой: – Эх, ма!.. И в этот миг в дверь постучали. Хмель слетел с Крапленого в мгновение ока. Злобно ощерившись, он бросился к постели и вытащил из-под подушки «парабеллум». Натягивая одной рукой брюки, свистящим шепотом приказал: – Посмотри, кто там! Да халат накинь, дура! Бессмысленно ухмыляясь, Маркиза пыталась застегнуть пуговицы халата, но вялые руки все делали невпопад. Так и подошла она к двери расхристанной. – Открывайте, черт бы вас побрал! – раздался из-за двери голос Профессора. – Фу-у… – вздохнул с облегчением Крапленый и потянулся за рубахой. – Впусти, – кивнул он Маркизе. Профессор быстро прошел внутрь, на ходу протирая запотевшие очки. Окинул неодобрительным взглядом захламленную комнату, он посмотрел на Маркизу, все еще воевавшую с непослушными пуговицами, крякнул в досаде и уселся на стул, поставив между сухих коленей старый, потрепанный зонт. – Гудишь? – с ехидцей в голосе спросил он Крапленого, который в это время жадно припал к кувшину с квасом. – Умгу… – кивнул тот и, наконец, оторвался от опустошенного кувшина. – Тебе какое дело? – Это я так, к слову… – Чего припылил, Профессор? Я же предупреждал, что в берлогу без моего ведома ни-ни. Или ты совсем глухим стал? – Много на себя берешь, Крапленый! – неожиданно зло огрызнулся Профессор. – Разговор есть… Он многозначительно прищурился и кивком головы указал в сторону Маркизы, которая ползала по полу, собирая рассыпанные бусины. – Ну, пошла! – бесцеремонно вытолкал ее за дверь Крапленый. – Что там у тебя, выкладывай. – Новое дело щупаешь? – спросил Профессор, с недобрым прищуром глядя в упор на обеспокоенного Крапленого. – С чего ты взял? – Не темни, Крапленый! – вскочил на ноги Профессор. – Ты что, меня за сявку держишь?! – А ты кто такой, чтобы мне тут понты бить!? – взъярился Крапленый, сжимая кулаки. – Кто? Профессор неожиданно успокоился и нехорошо улыбнулся. – А никто, – сказал он елейным голосом. – Не пришей кобыле хвост. Покеда, Крапленый. Бывай здоров. И Профессор направился к двери. – Я выхожу из игры, – сказал он уже у порога. – С дуриками мне не по пути. Хлебай свою баланду сам. – Погодь, не заводись, – сдался Крапленый, опуская глаза. – Мне бы твои заботы… – Ты мои заботы не считал, – отрезал Профессор. – Но себе лапшу на уши вешать я не позволю. – Лады, лады… – миролюбиво ответил Крапленый. – Извини, был грех. Но я тебе собирался рассказать. – Оно и видно. – Ты сначала выслушай… Профессор внимательно слушал негромкий, торопливый говор Крапленого. Оратором его «ученик» никогда не был, и сейчас его речь местами была бессвязна, но основную мысль Профессор уловил сразу. И, неожиданно для себя, разволновался. Дело, предложенное Крапленым, и впрямь было стоящим. Большое дело. И чертовски опасное. Но в случае удачи… Да, тогда и впрямь можно будет «завязать» накрепко с преступным прошлым и жить безбедно до конца дней своих, копаясь в огороде или сидя с удочкой над озером. Но понял Профессор и другое, конечно же, не высказанное собеседником: это последнее дело Крапленого, после которого он ляжет на дно надолго, а то и навсегда. А значит, делиться «наваром» со своими подельниками он, похоже, не собирается. «Шалишь! – взволнованно думал Профессор, прикрыв старческие дряблые веки, чтобы не выдать своего истинного состояния Крапленому. – Кусок приличный, им и подавиться недолго. Деньги нужно считать, когда они в кармане. Хитрец, ох, хитрец… Но как обезьяна не вертится, а голая задница всегда наружу лезет. Будь спок, Крапленый, мы тоже не пальцем деланы, кое-что имеем про запас. Нужно будет кое с кем перетолковать…» – Ну, как? – спросил Крапленый, слегка уставший от непривычно долгого монолога. – Спешишь… – не поднимая на него глаз, все еще во власти собственных мыслей, ответил Профессор. – Почему? – Забыл Валета и Щуку? Пока мы не вычислим, кто нас «пасет», забудь о деле. До поры до времени посидим тихо. – Но когда, когда?! – Скоро, Крапленый. Уже скоро. Есть у меня соображения на этот счет… А про новое дело – никому. Слышишь – никому! – Ты-то как пронюхал? – Сорока на хвосте принесла… – растянул блеклые губы в ухмылке Профессор. – Темнишь, мать твою!.. – запенился от злости Крапленый. – Лады, лады… – миролюбиво проворковал Профессор. – От тебя секретов не держу. Михей рассказал. – А этот… откуда? – Не знаю. Мне он не докладывал. Сам у него спроси. – Спрошу-у… – с угрозой протянул Крапленый. «Попробуй… – торжествующе захохотал про себя Профессор. – Спроси… ветра в поле». |
|
|