"Седой" - читать интересную книгу автора (Гладкий Виталий Дмитриевич)

Глава 5. КОСТЯ

Воскресное утро укутало голубоватой дымкой полусонные городские здания, умыло обильной росой зеленые газоны. Редкие прохожие не спеша вышагивали по мостовым, старательно обходя лужицы, оставленные «поливалками». Неугомонные воробьи ссорились из-за хлебных крошек и с недовольным чириканьем разлетались в разные стороны при виде какого-нибудь дога или терьера, которых выгуливали позевывающие энтузиасты собаководства. Под крышами домов ворковали голуби, стремительные ласточки рассекали острыми крыльями пьянящий утренний воздух – город пробуждался…

В это раннее утро Костя шел на кладбище, чтобы положить букетик цветов на могилу родителей. Он по-прежнему работал грузчиком на станции и жил все в той же каморке в здании старого пакгауза. Но только с некоторых пор Костя начал замечать, что за ним следят. То чья-то тень мелькнет за тусклым окном каморки в вечерний час, то встретится неожиданно среди вагонных завалов на запасных путях подозрительного вида личность в надвинутой на глаза кепке и поторопится исчезнуть за станционными постройками. А однажды, поздним вечером, в дверь каморки постучал тот самый щуплый тип из четверки картежников.

– Наше вам! Зайти можно? – спросил он, загадочно ухмыляясь.

– Заходите…

– Почему так официально? Ах, да, мы ведь с тобой не знакомы. Держи пять!

Он протянул Косте руку.

– Мы ведь с тобой тезки, малыш. Меня тоже Костей кличут.

– Очень приятно… – демонстративно не замечая ладони незваного гостя, ответил подросток.

– Ой, ой, какие мы гордые! – нимало не смущаясь весьма прохладным отношением к своей личности, заерничал щуплый. – Лады, здесь ты хозяин-барин. Обойдемся без трали-вали. Я к тебе по делу, Костя.

Присесть можно?

– Пожалуйста.

– Эх, клево… – Щуплый с блаженным видом развалился на стуле. – Устал, как пес. А у тебя тут ничего, уютно.

– Я вас слушаю, – не стал поддерживать разговор Костя.

– И то верно, – согласно кивнул щуплый. – Время – деньги. У меня есть к тебе одна просьба…

Знаешь, малыш, не везет мне в личной жизни. Женился – и неудачно. Развелся с женой, а она меня из квартирки того… В общем, вытурила. А манатки свои девать мне некуда. Так я хотел тебя попросить об одной услуге: пристрой пару чемоданов с моим барахлишком у себя. Тут места вполне хватит. Нет, нет, ненадолго! – заторопился он при виде нахмурившегося Кости. – Пока не подыщу себе угол. Я сейчас у друзей ночую, но там теснота: дети, жена и все такое прочее. Не хотелось бы и вовсе стеснить их своими сундуками. Ну что, договорились?

Костя заколебался – что такое не иметь пристанища, крыши над головой, ему было достаточно хорошо известно. Но все же он так и не смог преодолеть в себе неприязнь к этому скользкому и нахальному типу.

– Извините, ничем помочь не могу. Сдайте вещи в камеру хранения. Там они будут в полной сохранности. А сюда может зайти любой.

– А ты упрямый…

Щуплый криво ухмыльнулся.

– Ну что же, покеда, тезка. – В его голосе зазвучали угрожающие нотки.– Жаль. Очень жаль…

– Деньги свои заберите.

Невозмутимо выдержав недобрый взгляд щуплого, Костя сунул ему в руки газетный сверток. Тот не глядя положил сверток в карман и, не прощаясь, вышел из каморки.

После этого посещения подозрительные соглядатаи больше не тревожили Костю. Он постепенно успокоился и уже начал забывать эту неприятную историю, но однажды, на перроне вокзала, за ним увязалась толпа подростков. Эти великовозрастные бездельники постоянно кучковались в небольшом привокзальном скверике, где лакали прямо из горлышка дешевое крепленое вино и дулись в карты «под интерес». И быть бы драке, но на тот час, к счастью, подошли грузчики, Костина бригада, – после смены они обычно пили пиво в привокзальном буфете.

При виде широкоплечих здоровяков, которые сами были не прочь почесать кулаки, разудалая компашка, подогретая изрядной порцией спиртного, сочла за лучшее поспешно ретироваться.

Это происшествие снова заставило Костю насторожиться. Тем более, что за одним из киосков он заметил притаившихся щуплого и Веву – они пристально следили за происходящим…

На кладбище в эту раннюю пору было пустынно и тихо. Только у одной из могил, неподалеку от центрального входа, сидел на крохотной скамеечке какой-то мужчина, отрешенный и задумчивый. Костя прошел в глубь кладбища по широкой и чисто выметенной аллее к могилам родителей. Осторожно, будто боясь потревожить вечный сон отца и матери, он положил цветы на могильные холмики, аккуратно пригладил еле видимые глазу бугорки, выдернул несколько травинок, упрямо пробивавшихся сквозь щели плотно подогнанных друг к другу плит, обрамляющих могильные скаты.

Затем Костя уселся на скамью и надолго застыл, стараясь не дать воли горестным чувствам, увлажнившим глаза.

Звук осторожных, крадущихся шагов нарушил тишину кладбища. Костя встрепенулся и, все еще во власти воспоминаний, с недоумением посмотрел на окруживших его парней.

И тут же вскочил, наткнувшись на знакомый прищур Вевы и самодовольную мину щуплого «тезки».

– Какая встреча!

Щуплый показал в ухмылке гнилые зубы и подошел к Косте.

– И в таком интересном месте… Здорово! Чего молчишь? Не рад? Напрасно.

– Что вам от меня нужно?

– Понимаешь, у нас тут разговорчик один к тебе имеется. Так сказать, по душам.

– О чем?

– Не просекаешь, значит? Объясню. Должок за тобой числится, малыш. Забыл? А вот Вева и Фуфырь помнят. Надо платить по счетам, малыш, надо. Такова жизнь.

– Только не здесь… Я вас прошу. Не нужно… здесь.

– Почему? Место вполне подходящее. Гы-гы… Уютное местечко, я бы сказал, для нашего разговора.

– Я вас очень прошу!

– Что ты с ним баланду травишь, Фонарь! Я эту падлу сейчас по уши в землю вобью!

В руках Вевы сверкнула звеньями велосипедная цепь, и Костя едва успел увернуться. Поднырнув под Веву, он резким движением швырнул его, словно мешок, на Фонаря, который едва удержался на ногах. Коротким хлестким ударом Костя успел опередить и второго, с какой-то замысловатой татуировкой на груди, попытавшегося достать его обрезком толстого бронированного кабеля.

Фуфырь, с такой же цепью в руках, как и у Вевы, видимо, вспомнив их первую встречу в пакгаузе, с перепугу шарахнулся в сторону, тем самым освободив Косте дорогу к центральной аллее кладбища. На бегу влепив прямой удар в челюсть еще одному из своры подонков, он перепрыгнул через чью-то могилу – и со всего маху грохнулся на землю. Фонарь все-таки достал его железным прутом.

Боль обожгла спину, на какое-то мгновение помутив сознание, но тут же, извернувшись, Костя вскочил на ноги и молниеносно ткнул головой в лицо Фонаря. Тот охнул от неожиданности и, выпустив из рук прут, упал навзничь. Лицо его залила кровь, хлынувшая из носа и рассеченной брови.

И это было последнее, что увидел Костя. Над его головой взметнулась чья-то рука, и вороненые шипы кастета, содрав кожу с виска, бросили онемевшее от внезапного шока тело в небытие…