"Мадонна с лилиями" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Фаэтон основательно тряхнуло, и маркиз недовольно заметил:

— Какие здесь ужасные дороги!

— Они все такие, за исключением центральных, — невозмутимо ответил принц. — Это еще что! Вы бы видели их после дождя.

Маркиз взглянул на небо.

— Такая возможность нам вскоре представится, Ваше Высочество, — пессимистически заметил он. — Взгляните на небо — наверняка пойдет дождь.

Принц промолчал. Он видел, что маркиз пребывает в дурном настроении, поскольку с самого отъезда из Лондона не переставая ворчит.

Его Королевское Высочество в глубине души уже жалел, что выступил в роли доброго самаритянина, уговорив Фейна поехать с ним за город. А дело было так…

— За последний месяц вы не приняли ни одного моего приглашения, Вирго, — как-то с упреком заметил принц. — До меня дошли слухи, что вы целыми днями разъезжаете по отдаленным окраинам Лондона, разыскивая неизвестно кого!

Ответа не последовало, и принц продолжал:

— Вы сильно похудели, и если так пойдет дальше, на вас вообще будет страшно смотреть.

Конечно, это было преувеличением, и все же в его словах была доля истины — маркиз действительно внешне сильно осунулся, а под глазами у него пролегли черные круги, словно он постоянно недосыпал.

Как и многие друзья маркиза, принц был крайне обеспокоен его состоянием и на этот раз решил докопаться до сути, выяснить наконец причину того, что все называли «странным поведением Фейна».

— Я хотел просить вас составить мне компанию, — промолвил принц. — Я собираюсь в Хэмпшир, в поместье Сирла. Вы, должно быть, слышали, что он распродает своих лошадей?

— Продает лошадей? — с сомнением переспросил маркиз, и принц понял, что впервые за последний месяц ему удалось наконец затронуть тему, интересующую его друга.

— Карточные долги, — лаконично пояснил Его Высочество, не дожидаясь вопроса маркиза. — За прошедший год с молотка пошло почти все его имущество. Теперь настала очередь лошадей.

На взгляд маркиза, это было просто невероятно — ведь конюшня графа Сирла славилась на всю Англию. Его лошади неизменно выигрывали скачки, принося своему владельцу изрядные суммы в качестве призов.

— Я уже решил, — продолжал между тем принц, — и не сомневаюсь, что вы меня поддержите, купить самые лучшие экземпляры, пока их не перехватили другие. Сирл пообещал, что покажет своих лошадей нам первым.

— Чрезвычайно умно придумано, ваше высочество, — заметил маркиз. — Не представляю, как вам это удалось?

На губах принца заиграла довольная улыбка.

— Я не собираюсь открывать вам своих секретов, Вирго, — наставительно заметил он. — Скажу лишь одно — поскольку вы гораздо лучше меня разбираетесь в лошадях, я прошу — нет, даже приказываю! — чтобы вы завтра же поехали со мной в Хэмпшир.

После этих слов маркизу ничего не оставалось, как согласиться. Да и перспектива приобрести отменных лошадей графа Сирла поможет ему выйти из того удрученного состояния, в котором он пребывал последние четыре недели.

Принц был прав, все это время маркиз неустанно прочесывал лондонские окраины в надежде отыскать хоть какой-то след Сириллы и Ханны.

Где бы они ни жили, им наверняка хотя бы раз в день приходится выходить из дому, чтобы купить еды, рассуждал маркиз, а поскольку тех денег, что он им оставил, не могло хватить надолго, они, по всей вероятности, заходят в самые бедные лавчонки.

Нанятый маркизом полицейский с Бау-стрит прочесал бессчетное множество подобных мест и везде справлялся о Ханне и Сирилле. Но, несмотря на то, что он дал весьма подробное описание обеих женщин, ни один продавец их не вспомнил.

Ночь за ночью, лежа без сна в своей спальне на Беркли-сквер, маркиз думал о том, что, по всей вероятности, навсегда потерял Сириллу. Эта мысль, казалось, сведет его с ума, хотя Фейн самокритично признавал, что винить здесь некого, кроме самого себя.

«Как я мог быть таким глупцом? — задавал он себе один и тот же вопрос. — Как сразу не понял, что она не такая, как другие женщины?..»

Но упреками, даже справедливыми, делу вряд ли поможешь, и каждое утро маркиз подымался с постели и продолжал поиски. Как известно, надежда умирает последней, вот почему он по крайней мере дважды в день наведывался в Айлингтон.

Привязав лошадь, маркиз через заднюю дверь входил в дом, лихорадочно ища хоть какие-то признаки того, что здесь побывал кто-нибудь, кроме него.

Должна же Сирилла, рассуждал он, вернуться хотя бы для того, чтобы забрать свои платья.

Однако они по-прежнему висели в гардеробе в том же безукоризненном порядке, как и в тот день, когда маркиз впервые их увидел, и он был готов поклясться, что с тех пор их не касалась ничья рука.

Иногда ему казалось, что все произошедшее — дурной сон.

Он даже пытался уверить себя, что, увлекшись портретом, вообразил себе эту девушку, а на самом деле ее не существует, она — лишь иллюзия, плод его фантазии.

Но тут же напоминал себе, что уж вкус-то ее губ был вполне реальным. Маркиз до сих пор помнил то восхитительное ощущение, которое охватило его, когда он в первый раз поцеловал Сириллу. Да проживи он хоть сто лет, ему никогда не испытать такого восторга, который снизошел на него в этот волнующий момент!

Погруженный в собственные переживания, маркиз даже не подозревал, насколько мистер Эшуорт и другие обитатели Фейн-хауз тревожатся о нем.

Поскольку к тому времени уже все слуги знали, что хозяин ищет девушку, чей портрет стоит у него на камине, они тоже по мере сил включились в поиски, обшаривая ближайшие улицы. Было очевидно, что, пока Сирилла не найдется, маркиз не будет счастлив.

О загадочном поведении маркиза вовсю судачили в Уайтс-клубе, но этим все и ограничивалось, и лишь принц Уэльский, сочувствуя другу, решил помочь ему практически.

С этой целью он поставил себе почти невыполнимую задачу — вытащить маркиза из Лондона. Сложность заключалась в том, что тот неизменно отклонял любые приглашения Его Высочества. Но вот наконец старания принца увенчались успехом, и он с победным видом уселся в фаэтон маркиза, поджидавший седоков у входа в Карлтон-хауз, чтобы отвезти их в Хэмпшир.

— Ландо с нашим багажом уже в пути, — сообщил принц, — так что к тому времени, как мы прибудем на место, камердинеры успеют распаковать вещи. Должен заметить, что, помимо многочисленных недостатков, у Сирла есть и неоспоримое достоинство — превосходный винный погребок!

— Сколько лошадей вы намерены приобрести, Ваше Высочество? — осведомился маркиз, когда фаэтон тронулся в путь.

Пока принц размышлял над этим вопросом, маркиз со свойственным ему цинизмом подумал, что если бы Его Высочество собирался дать правдивый ответ, ему следовало бы сказать: «Столько, сколько вы готовы мне дать», ибо было совершенно очевидно, что платить за его покупку придется, как обычно, маркизу.

Впрочем, он был готов к этому. В то же время маркиз вспомнил, что у Сирла есть парочка недурных лошадей, которых он с удовольствием приобрел бы сам. Именно это обстоятельство послужило, пожалуй, единственной причиной, заставившей Фейна покинуть Лондон и на два дня отвлечься от поисков Сириллы.

В начале нынешней недели он нанял еще двух полицейских с Бау-стрит, а перед отъездом попросил мистера Эшуорта, в случае если появятся какие-нибудь новости, немедленно отправить посыльного в имение графа Сирла, и тогда он, маркиз, тут же вернется.

— Надеюсь, милорд, что новости будут хорошие, — сочувственно произнес мистер Эшуорт, в душе понимая, что это крайне маловероятно.

С этим маркиз и отбыл и теперь проклинал все на свете за то, что дал уговорить себя составить компанию Его Высочеству — дороги и впрямь были никуда не годными.

— Вы правы, — откликнулся принц в ответ на предположение маркиза. — Скоро пойдет дождь. Жаль, что у вашего фаэтона нет верха.

— Я предпочитаю путешествовать налегке, — объяснил маркиз.

— Может быть, накидка и утяжелила бы экипаж, но зато мы не походили бы на мокрых крыс. У меня нет ни малейшего желания появляться у Сирла в таком неприглядном виде, — несколько раздраженно бросил принц.

Маркиз, почувствовав на лице первые капли дождя, хлестнул лошадей. Они тут же пустились в галоп, пожалуй, несколько с большей скоростью, чем диктовалось требованиями безопасности. И вдруг прямо посередине проселка — а именно туда повернул фаэтон — показалась фермерская тележка. Ею управлял полусонный возница, как видно не заметивший, что по дороге навстречу едет экипаж.

— Осторожнее! — запоздало крикнул принц, и маркиз со свойственной ему ловкостью в последний момент успел прижать фаэтон к обочине, чтобы избежать лобового столкновения.

Услышав скрежет, он понял, что колесо фаэтона все же пришло в соприкосновение с колесом телеги.

Возница и принц одновременно громко вскрикнули, а маркиз с силой натянул поводья. Оба экипажа остановились.

— Вы что, не видите, куда едете? — заорал фермер, от страха забыв правила приличия.

— Вам бы тоже, мой друг, не следовало ехать по середине дороги, — отрезал маркиз.

— Кто же знал, что вы вылетите из-за поворота, как оглашенный? — огрызнулся парень.

Маркиз спустился и принялся осматривать фаэтон.

Как он и ожидал, колесо было сильно повреждено, так что без ремонта не обойтись.

— Ну как? Можем мы ехать дальше? — нетерпеливо осведомился принц.

— Есть ли поблизости кузнец? — обратился Фейн к фермеру, игнорируя вопрос Его Высочества.

Парень с минуту раздумывал, а потом лаконично ответил:

— Есть. В замке.

— В каком замке? — задал следующий вопрос маркиз.

Вместо ответа фермер ткнул грязным пальцем вдаль. Маркиз повернул голову и увидел поверх деревьев вершину башни, на которой развевался флаг.

— Кто там живет? — спросил он.

— Его милость.

— Как его зовут?

— Раз замок называется Хоум, то, стало быть, и живет в нем герцог Хоумбери, — наставительно заметил фермер, как видно удивленный, что приезжий господин сам этого не знает. — А это ведь его тележку вы покалечили! — добавил он злорадно.

Вместо ответа маркиз вынул из кармана блестящую гинею и кинул парню. Тот поймал ее на лету, широко улыбнулся, словно не веря своему счастью, и для верности все же попробовал монету на зуб.

Маркиз снова взобрался в фаэтон.

— Как я понимаю, нам придется ехать в замок, — полуутвердительно, полувопросительно произнес принц, заметив, что экипаж еле двигается.

— Вряд ли поблизости есть еще какой-нибудь кузнец, — отозвался маркиз.

Хоум всегда относился ко мне с неприязнью, — заметил принц. — Как и мой отец, он осуждает меня за долги и слывет закадычным другом моей матери. Я могу заранее сказать, что он обо мне думает!

Маркиз невесело усмехнулся.

— Я тоже не отношусь к числу любимчиков Хоума. Однажды он прилюдно сурово отчитал меня за то, что я завел интрижку с его кузиной. Честно говоря, я сам потом об этом жалел — девица оказалась невыносимо скучна, — но боюсь, что для таких праведников, как Хоум, это не может служить оправданием!

Принц от души расхохотался.

— В таком случае нас вряд ли ожидает теплый прием. А долго добираться до замка?

— Около двух часов, — ответил маркиз.

Принц взглянул на небо.

— Я готов сидеть за одним столом хоть с самим дьяволом, лишь бы не мокнуть! Надеюсь, у герцога найдется хотя бы приличный кларет…

Фейн промолчал.

Мог ли он предположить, что через несколько часов судьба в очередной раз преподнесет ему сюрприз?..

Сирилла смешала на доске шахматные фигуры.

— Ты слишком хороший игрок, папа! — с шутливым упреком сказала она. — Ну ничего, я все равно когда-нибудь тебя обыграю. Мне кажется, шахматы — самое увлекательное занятие на свете и требуют больше сообразительности, чем любая другая игра.

— Ты права, — согласился герцог. — Меня всегда удивляло, как умные люди, вместо того чтобы поломать голову над красивой шахматной композицией, могут часами предаваться азартным играм да еще называть это «вызовом судьбе»!

— Действительно нелепо, — кивнула головой Сирилла.

Убирая доску в шкаф, она задумалась, а играет ли в карты маркиз.

Это представлялось маловероятным. Однако Сирилла была вынуждена признать, что слишком мало его знает. Она лишь чувствовала, что любит маркиза всем сердцем, и о чем бы ни заходила речь, мысли ее тут же обращались к нему.

— Кажется, дождь пошел, — сказала девушка, выглядывая в окно. — Как жаль! А я хотела пойти с тобой к пруду и посмотреть, прижилась ли новая золотая рыбка…

— Это можно сделать и завтра, — резонно заметил герцог, — а сегодня давай-ка прогуляемся в оранжерею. Я заказал новые орхидеи, которые наверняка тебе понравятся.

О папа, как чудесно! — в восторге вскричала Сирилла. — Наверное, и апельсиновые деревья уже зацвели. Я так давно их не видела, что уже забыла, как они красивы!

Сирилла за те годы, что не жила в замке, многое забыла. Даже пробыв в нем целый месяц, она по-прежнему открывала для себя что-нибудь новое.

Она часто подолгу беседовала с отцом, стараясь по возможности не показать ему, чего ей стоит каждое слово и улыбка — ведь мысли Сириллы были заняты одним лишь маркизом.

Обмануть герцога было нетрудно. Девушка была уверена — он считает, что она вполне счастлива. И только проницательная Ханна догадывалась, как тяжело на сердце у ее любимицы.

— Я собираюсь приобрести для оранжереи еще кое-какие растения, — продолжал герцог. — Скажи, ты хотела бы…

Он не закончил фразу, поскольку в этот момент дверь отворилась и на пороге появился Бер-тон.

— Его Королевское Высочество принц Уэльский! — торжественно произнес он.

Герцог был так изумлен, что не сразу встал.

Наконец, справившись с волнением, он поднялся с места, как того требовали правила приличия, и в ту же секунду в салон впорхнул принц, очаровательно улыбаясь, по своему обыкновению, и устремляясь к герцогу.

— Надеюсь, вы извините нас за это неожиданное вторжение, — промолвил принц, протягивая руку. — Дело в том, что буквально у ваших ворот с нами произошел досадный инцидент, и, к сожалению, колесо нашего фаэтона вышло из строя. Я был бы чрезвычайно признателен, если бы вы оказали нам гостеприимство. Всего на час или два — пока починят злосчастное колесо… Герцог склонил голову.

— Все, чем я располагаю, к вашим услугам, Ваше Королевское Высочество. В моем замке есть кузнец.

— Мне это уже известно, — промолвил принц. — Как раз сейчас он занят тем, что осматривает наш экипаж.

— Могу я предложить Вашему Королевскому Высочеству немного освежиться? — вежливо осведомился герцог.

— Благодарю вас! — откликнулся принц и тут же устремил свой взор на Сириллу, скромно стоявшую рядом с отцом.

По мнению девушки, принц выглядел совершенно так, как она себе представляла по рассказам, а заметив в его глазах лукавый блеск, она поняла — Его Высочество догадывается, насколько ее отец раздосадован этим непрошеным визитом.

— Позвольте, Ваше Высочество, представить вам мою дочь, леди Сириллу Хоум, — официальным тоном проговорил герцог.

Да она просто очаровательна! — воскликнул принц, глядя на Сириллу томным взором, каким привык смотреть на любую хорошенькую женщину.

Сирилла присела в реверансе, а Его Высочество продолжал:

— Мы не встречались с вами прежде? Я уверен, что уже видел вас где-то…

— Вряд ли, Ваше Королевское Высочество, — возразила Сирилла, и краска смущения залила ее щеки.

Она-то точно знала, почему принцу кажется знакомым ее лицо.

Между тем он продолжал:

— И все же я уверен, что не ошибся. У меня исключительная память на лица!

— Маркиз Фейн! — не менее торжественно возвестил Бертон, снова появляясь на пороге.

Если при появлении принца Уэльского герцог лишь слегка удивился, то Сирилла, увидев маркиза, буквально застыла.

Маркиз не сразу заметил ее. Он вошел в салон, не сводя глаз с герцога. Интересно, как отнесется их не слишком приветливый хозяин к сообщению, что починка колеса займет гораздо больше времени, чем первоначально предполагалось?..

И только подойдя поближе, маркиз заметил, что герцог смотрит на него весьма недружелюбно, а принц устремил взор на какую-то девушку, стоящую рядом с хозяином.

Маркиз мельком взглянул на ту, что так заинтересовала Его Высочество, и окаменел — перед ним была Сирилла!

Он замер, не сводя с нее глаз, не веря тому, что видит. И лишь через несколько минут почувствовал, что жизнь снова возвращается к нему.

Неужели это возможно? Неужели перед ним действительно Сирилла, которую он так долго искал? Да, сомнений нет, это она…

— Сирилла! — воскликнул маркиз, сам удивляясь тому, что способен говорить.

Герцог нахмурился, а принц перевел взгляд с маркиза на Сириллу и вдруг воскликнул:

— Ну конечно! Теперь я понял, кого она мне напоминает — мадонну с картины Лохнера. Это ее вы так долго искали, Вирго?

Громкий голос принца вывел маркиза из оцепенения.

Он подошел к Сирилле, взял ее за руку и взволнованно сказал:

— Наконец-то я тебя нашел! Как ты могла бросить меня? Как могла поступить так жестоко? Я чуть с ума не сошел — мне показалось, что я потерял тебя навсегда!..

Сирилла взглянула ему в глаза и ощутила, как мир внезапно совершил головокружительное сальто, а затем все встало на свои места.

Маркиз здесь! Значит, она уже не будет так одинока и несчастна, как была весь этот месяц…

Он говорил, что любит ее, она отвечала тем же. И вот он опять рядом с ней. Больше они никогда не расстанутся!

Между тем герцог решил, что пора взять ситуацию в свои руки.

— Насколько я понимаю, Фейн, — начал он не слишком приветливо, — вы уже встречались с моей дочерью и вели себя с ней так, что это отнюдь не делает вам чести.

Маркиз с усилием оторвал взор от Сириллы и посмотрел на герцога.

По его отсутствующему взгляду чувствовалось, что он не расслышал или не понял, что сказал ему герцог. Наконец, почувствовав себя в состоянии говорить, маркиз произнес:

— Я могу все объяснить, милорд…

— В этом нет необходимости, — прервал его герцог. — Сирилла, попроси, пожалуйста, Бер-тона принести вина Его Королевскому Высочеству. А потом я просил бы тебя удалиться к себе.

— Да, папа, — запинаясь, промолвила Сирилла.

— О нет, не оставляй меня! — вскричал маркиз, хватая ее за руку.

Девушка бросила на него испуганный взгляд, высвободила руку и молча покинула салон, повинуясь приказу отца.

Опасаясь, что маркиз может последовать за ней, герцог торопливо произнес:

— Покорнейше прошу садиться, Ваше Королевское Высочество. А от вас, Фейн, я хотел бы услышать, какой приговор вынес мой кузнец вашему колесу… Если, конечно, я вправе просить вас о такой любезности, — иронически добавил герцог.

Маркиз молчал, глядя вслед удалявшейся Сирилле.

Между тем она подошла к двери, открыла ее и вышла в коридор, ни разу не обернувшись.

Вздохнув, маркиз поместился в кресле рядом с герцогом и рассеянно переспросил:

— Колесу? Какому колесу? Ах да, вы спрашиваете о нашем фаэтоне! Боюсь, что починка займет несколько часов.

— Надеюсь, ваша светлость, мы не слишком злоупотребляем вашим гостеприимством? — преувеличенно вежливо осведомился принц.

— Нет, что вы, Ваше Высочество! — запротестовал герцог. — Могу я просить вас разделить со мною ленч?

— Вообще-то мы перекусили по дороге, — признался принц, — но еда была просто скверная. Если перед отъездом вы угостите нас чем-нибудь, я, разумеется, не откажусь.

— Почту за честь, Ваше Высочество, — любезно откликнулся герцог.

В этот момент дверь открылась.

— А, вот и вино! Надеюсь, оно вам понравится — вы ведь слывете знатоком в этом деле.

В устах герцога это прозвучало отнюдь не как похвала, и проницательный принц отлично понял, что хозяин и не собирался делать ему комплимент.

Губы его чуть дрогнули в улыбке, однако ответил он вполне серьезно:

— Вы слишком добры, ваша светлость. Мы с Фейном чрезвычайно вам благодарны.

Бертон и лакей с серебряным подносом в руках направились к принцу, а герцог, отвесив вежливый поклон, вышел из салона.

В холле он увидел Сириллу, в раздумье стоявшую у подножия лестницы. Герцог сразу понял ее состояние, было видно, что она колеблется — вернуться ли ей в салон, нарушив тем самым его приказ, или подняться наверх, в свою комнату.

Увидев отца, девушка бросилась к нему.

— Папа, я очень прошу тебя, — задыхаясь, начала она, — позволь мне увидеться с маркизом наедине! Всего одну минуту… Ну пожалуйста!..

Герцог покачал головой.

— Это свидание ни к чему не приведет, лишь сделает тебя еще несчастнее, — рассудительно заметил он.

Сирилла подняла глаза на отца, а он между тем продолжал:

— Я ведь не слепой, дорогая. Я знаю, как ты страдаешь, но неужели ты полагаешь, что можно решить проблему простым разговором с маркизом? Тебе известны его чувства. Конечно, они могли измениться, поскольку произошла перемена в твоем положении, но, положа руку на сердце, скажи — готова ли ты поверить его объяснениям?

Отец сказал в точности то же, что думала сама Сирилла.

Она помолчала, потом потухшим голосом произнесла:

— Наверное, ты прав, папа… — и начала медленно подниматься наверх.

Герцог посмотрел вслед дочери, глубоко вздохнул и, решительно расправив плечи, отправился отдавать распоряжения своему камердинеру.

Он был намерен угостить принца ленчем и вином, а затем как можно скорее отделаться и от него, и от маркиза Фейна.

По пути герцогу попался лакей, и он тут же отправил его на поиски управляющего, которому было отдано распоряжение по возможности ускорить починку фаэтона.

Сирилла с трудом поднималась по лестнице. Казалось, молодость в одночасье покинула девушку, превратив ее в старуху.

Она уже дошла до верхней ступеньки, как вдруг снизу послышался звук открываемой двери, и Сирилла машинально повернула голову, чтобы посмотреть, что происходит.

Она увидела, как из салона в холл вышел маркиз и торопливо направился к двери, где стояли два лакея.

— Где я могу видеть леди Сириллу? — донесся до девушки его голос.

Лакей невольно взглянул наверх, и маркиз, устремив глаза туда же, увидел Сириллу.

Перепрыгивая через две ступеньки, он в мгновение ока очутился возле нее, схватил за руку и увлек на площадку.

— Я должен поговорить с тобой. Это очень важно! — задыхаясь, проговорил маркиз. — Где мы могли бы уединиться?

Волнение, звучавшее в его голосе, передалось Сирилле. Она быстро прошла вперед, открыла дверь, и оба оказались в небольшой гостиной, примыкавшей к ее спальне.

Комната была очень уютной. На маленьком мольберте у окна Сирилла поместила портрет матери. Повсюду стояли цветы, лишний раз свидетельствовавшие о безупречном вкусе хозяйки.

Не успел маркиз войти в гостиную, как тут же бросился к Сирилле, восклицая:

— Моя дорогая! Моя единственная! Я думал, что навсегда потерял тебя, и вот нашел… Какое счастье!

В его голосе появились какие-то новые нотки, которых явно не было прежде. Сирилла была так взволнована, что не могла вымолвить ни слова.

Вместо этого она подняла на маркиза глаза…

И в следующее мгновение уже трепетала в его объятиях, а он целовал ее неистово и страстно, не веря своему счастью. Он ощущал себя восставшим из могилы, и жизнь засверкала для него новыми красками.

Сирилла потеряла способность мыслить. Она знала только одно — маркиз своими поцелуями вырвал ее из той бездны отчаяния, в которой она находилась весь последний месяц, и теперь они снова слились в экстазе, как и в тот день, когда он впервые ее поцеловал.

Это было так восхитительно, так чудесно… Сирилле казалось, что маркиз вернул ей сердце, и теперь оно бешено колотится в такт его собственному. Они стали единым целым, и отныне ничто не могло их разлучить!

«Я люблю тебя!» — хотела сказать Сирилла, но маркиз ее опередил.

— Я люблю тебя! Обожаю! — взволнованно произнес он. — Когда мы поженимся?

Именно эти слова Сирилла так хотела услышать в их последнюю встречу, но почему-то теперь, когда маркиз произнес их, они показались ей совсем неважными.

Раз он любит ее, а она — его, разве может брак что-нибудь изменить в их чувствах? Неужели, поженившись, они станут ближе, чем в этот момент?

Маркиз вновь и вновь осыпал Сириллу поцелуями. Глаза, щеки, подбородок, маленький точеный носик — ничто не ускользнуло от его внимания. И вот наконец он снова приник к ее губам.

— Моя дорогая, любимая! Моя маленькая «мадонна с лилиями»! Отныне ты моя, моя навеки! — задыхаясь, проговорил маркиз, с трудом отрываясь от губ Сириллы. — Я объездил весь Лондон в поисках тебя. Теперь я знаю каждый его уголок, каждую улицу, аллею, переулок… А ты все это время, оказывается, была здесь! Какое счастье, что судьба привела меня сюда…

— Да, судьба в очередной раз позаботилась о нас, — улыбаясь, тихо проговорила Сирилла.

— Теперь я никуда тебя не отпущу, — решительно произнес маркиз. — Мы немедленно поженимся. Я уже выправил брачную лицензию, так что никаких препятствий не будет. Но пока я не увижу свое кольцо на твоем пальце, клянусь, что не спущу с тебя глаз!

По сияющему лицу Сириллы маркиз понял, что именно это она хотела услышать.

— Мне следовало бы многое объяснить тебе, извиниться, — продолжал он, — но теперь это неважно. Главное, что я люблю тебя! Мы поженимся и будем счастливы. С первой минуты, как я тебя увидел, я понял, что мы созданы друг для друга!

— Я тоже люблю тебя… — прошептала Сирилла. — Но что скажет папа?..

Не успела она докончить фразу, как дверь отворилась и в гостиную вошел герцог.

Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, как сильно он разгневан. Сирилла инстинктивно придвинулась к маркизу, словно ища у него защиты.

— Ваше поведение не удивляет меня, Фейн, — отчеканил герцог. — Ничего другого я от вас и не ожидал!

— Вы неправильно меня поняли, ваша светлость, — возразил маркиз. — Я прошу вашего позволения жениться на Сирилле. Мы любим друг друга, и оба хотим этого брака.

— А, теперь вы заговорили о браке! — саркастически усмехнулся герцог. — Вам и в голову не приходило сделать» Сирилле предложение, пока вы не узнали, что она моя дочь!

Маркиз выпрямился.

— Мне действительно нелегко все это объяснить, ваша светлость, — с достоинством произнес он, — но я попытаюсь. Не знаю, что именно рассказала вам Сирилла о наших отношениях, но дело в том, что мы так недолго были знакомы, что успели лишь сказать, что любим друг друга. О дальнейших планах речи не было.

Герцог презрительно фыркнул. Чувствовалось, что он не верит ни единому слову Фейна.

— Клянусь, сэр, что это правда! Лишь когда Сирилла так неожиданно сбежала от меня, я почувствовал — и признаю, что это была моя ошибка, — что не понимал ее. Мне и в голову не приходило, что она хочет выйти за меня замуж. Осознав это, я тоже хочу на ней жениться.

Объяснения маркиза звучали довольно сбивчиво, и он сам это чувствовал.

— Все это легко говорить сейчас, — возразил герцог. — Однако факт остается фактом, Фейн, — вы ни словом не упомянули о браке. Со своей стороны должен решительно заявить, что не намерен видеть вас в качестве своего зятя!

— Ты шутишь, папа! — в ужасе вскричала Сирилла.

— И не думаю, — возразил герцог. — Вы оба знаете, что не сможете пожениться без моего согласия, а такого согласия я не дам ни при каких обстоятельствах.

Он произнес эти слова внушительным тоном, словно хотел, чтобы они навсегда врезались в память маркизу и Сирилле.

— Если вы, сэр, дадите мне возможность объясниться… — начал было маркиз, но герцог нетерпеливо прервал его:

— В объяснениях нет нужды. Вы никогда не нравились мне, Фейн. То, что вы вдруг заговорили о любви, дела не меняет. Леопард не в силах стереть пятен со своей шкуры, как бы он ни пытался.

— Но это же несправедливо, папа! — запротестовала Сирилла.

Справедливо или нет, но все будет так, как я сказал, — отрезал герцог. — Пока что ты моя дочь, и мне решать, за кого тебе выходить замуж, а за кого не выходить!

Увидев, как омрачилось лицо Сириллы, он добавил несколько мягче:

— За последние восемь лет ты имела случай убедиться, каково приходится женщине, если она идет против законов общества. Маркиз Фейн сам не раз нарушал эти законы. Уверяю тебя, что он не сможет дать тебе счастья, а я не позволю тебе войти в его жизнь ни в качестве жены, ни в качестве любовницы!

Он снова перевел взгляд на маркиза.

— Мне больше нечего добавить, милорд. Я убедительно прошу вас оставить мой дом. Вы можете побыть на улице, пока не починят ваш фаэтон, что, я надеюсь, произойдет в самое ближайшее время. Как только ваш экипаж будет готов, Его Королевское Высочество к вам присоединится.

В любое другое время маркиз воспринял бы подобное предложение как оскорбление, однако на этот раз он лишь беспомощно взглянул на Сириллу.

— Скажу только одно, — тихо проговорил он, — я люблю тебя и буду любить до конца своих дней!

Слезы затуманили очи Сириллы. Не в силах вымолвить ни слова, она судорожно стиснула руки, а маркиз направился к дверям и, не оборачиваясь, покинул гостиную.

За ним последовал герцог.

Лишь теперь слезы медленно поползли у Сириллы по щекам.

Она не разрыдалась, не упала в обморок. Ей казалось, что жизнь по капле покидает ее, как эти слезы, что безостановочно текли у нее из глаз…

К тому времени как починили колесо, дождь прекратился, и маркиз подогнал фаэтон к парадному входу.

Принца уже известили об этом, и он появился на пороге в сопровождении герцога.

— Позвольте поблагодарить вашу светлость за теплый прием, — сказал он. — Надеюсь, мне тоже когда-нибудь представится возможность оказать вам гостеприимство.

Герцог молча поклонился. Два лакея помогли принцу сесть в фаэтон рядом с маркизом.

Экипаж тронулся в путь. Принц вежливо приподнял шляпу, прощаясь с герцогом, маркиз же даже головы не повернул.

Некоторое время они ехали в молчании. В конце концов Его Высочество заговорил:

— Объясните мне, что произошло? Вы не вернулись в салон, а герцог сказал, что вы будете ждать меня на улице…

— Так он распорядился, — ответил маркиз. — По правде говоря, Ваше Высочество, он просто выкинул меня из дома!

— За то, что вы любезничали с его дочерью? Я вас не виню — в жизни она даже красивее, чем на портрете!

Маркиз ничего на это не ответил, и принц продолжал:

— Конечно, теперь мы знаем, что картина — подделка, но чертовски хорошая подделка! Честно говоря, я не жалею, что заплатил за нее такие деньги…

Он улыбнулся и поправился:

— Вернее — вы заплатили!

— Картина не имеет никакого значения! — нетерпеливо воскликнул маркиз.

— Разумеется — в отличие от девушки, — закончил принц. — И что вы теперь намерены делать?

— А что я могу сделать? Герцог ни за что не позволит мне на ней жениться…

Брови принца поползли вверх.

— Попались наконец, Вирго? Да, вот это сюрприз! Впрочем, я вас понимаю. Она просто чудо!

— Что же мне теперь делать? — в отчаянии вскричал маркиз.

— Может быть, увезти ее? — высказал предположение принц.

Сомневаюсь, чтобы она на это согласилась, — возразил маркиз. — Я лишь недавно понял, почему она жила в этом богом забытом Айлингтоне, да еще в такой халупе.

— Это там, где вы ее впервые увидели? — уточнил принц. — И почему же?

— Я вспомнил, как много лет назад в обществе ходили слухи, что герцогиня покинула герцога и якобы живет в Ирландии.

— А на самом деле ее милость все это время жила в Айлингтоне?

— Ну да — с художником, который увел ее от герцога, — закончил маркиз.

При всех своих недостатках принц отнюдь не был тугодумом.

— Теперь все понятно! — воскликнул он. — Именно он нарисовал подделку под Лохнера, используя эту очаровательную девушку как модель… Какая прелестная история! Прямо как в романе…

— История и в самом деле восхитительная, Ваше Высочество, — подтвердил маркиз, — но я прошу вас нигде ее не рассказывать — ради Сириллы и ради меня.

— Раз вы просите, я буду молчать, — пообещал принц. — Хотя, согласитесь, такое не каждый день случается…

У меня к вам еще одна просьба, Ваше Высочество, — продолжал маркиз. — Сирилла — единственная женщина на свете, на которой я хотел бы жениться. Что вы мне можете посоветовать?

Принц задумался.

— Честно говоря, ума не приложу, Вирго. Вы не хуже меня знаете, что даже если увезете дочь герцога, он сможет в любой момент вернуть ее обратно, поскольку она несовершеннолетняя, да и вам не поздоровится. Хотя сомнительно, чтобы герцог вызвал вас на дуэль. Всем известно, какой вы превосходный стрелок, а герцог к тому же гораздо старше вас…

— Примерно те же мысли мне самому приходили в голову, — пробормотал маркиз.

— А как вы думаете, леди Сирилла постарается убедить отца изменить свое мнение?

— Сомневаюсь. Трудно сказать, доверяет ли она мне. Дело в том, что у меня не было возможности объяснить ей свое поведение.

— Да, вы попали в дьявольский переплет, мой друг, — сочувственно произнес принц. — Но должен же быть какой-то выход! Черт побери, да эта девушка так прелестна, что способна вскружить голову любому, не только вам!

— Вот именно, — лаконично согласился маркиз.

Оба умолкли. Лишь когда вдали показался замок лорда Сирла, маркиз вдруг заговорил, как будто наконец принял решение:

— Вот что я предлагаю, Ваше Высочество, и надеюсь, что вы меня поймете.

— Слушаю вас внимательно, — обернулся к нему принц.

— Завтра, после того как мы осмотрим лошадей Сирла, я в Лондон не вернусь.

Принц удивленно взглянул на друга:

— Что вы намерены делать?

— Останусь где-нибудь поблизости от замка Хоум, — пояснил маркиз. — Мне обязательно нужно любым способом встретиться с Сириллой. Может быть, я смогу подкупить слугу, чтобы он передал ей записку, или встречу саму девушку, когда она будет кататься верхом. Поймите — теперь, когда я с таким трудом ее разыскал, я не могу снова ее потерять!

От волнения голос маркиза прервался. Овладев собой, он продолжал:

— Хочет она того или нет, я обязательно должен увидеться с ней, несмотря на любые препятствия. Так что выход один — я остаюсь!

— Воля ваша, милорд, а надо что-то делать с леди Сириллой, — решительно объявила Ханна. — Я уже из сил выбилась…

— Да, я тоже заметил, что с ней что-то неладно, — кивнул герцог. — И ест она совсем мало…

Мало? — фыркнула Ханна. — Да известно ли вашей светлости, что я чуть ли не каждый божий день ушиваю ее платья в талии на целый дюйм? Ночи напролет она плачет, да так, что к утру подушку хоть выжимай! Ну куда это годится, я вас спрашиваю?

Герцог в раздумье прошелся по библиотеке.

— Вряд ли вы можете ожидать от меня, Ханна, что я стану поощрять ухаживания маркиза Фейна. Вспомните, как он обращался с леди Сириллой, пока не знал, что она моя дочь!

— Зато он очень помог нам с похоронами, ваша светлость. А уж то, что он любит леди Сириллу, ясно как божий день! Конечно, любовь — это одно, а брак — совсем другое…

— Он неподходящий жених для любой молодой девушки, а уж тем более для леди Сириллы, — отрезал герцог.

— Если так пойдет и дальше, то, боюсь, бедной леди Сирилле скоро вообще будет не до женихов, — возразила Ханна. — Подумайте об этом, ваша светлость!

Присев в легком реверансе и не дожидаясь ответной реплики герцога, служанка поспешно покинула библиотеку. Подымаясь наверх, она раздумывала над тем, правильно ли себя вела. Может быть, следовало энергичнее нажать на его светлость, а может быть, наоборот, попридержать язык?..

Впрочем, слова словами, а делать что-то надо. Ханна это понимала. Неясно было только одно — что именно следует предпринять.

Зайдя в гостиную, примыкавшую к спальне Сириллы, пожилая женщина, как и ожидала, нашла девушку сидящей у окна в глубокой задумчивости.

Услышав шаги, Сирилла поспешно схватила книгу, лежавшую у нее на коленях, однако Ханна сразу догадалась, что это только видимость — с тех пор как она покинула гостиную, Сирилла вряд ли прочла хоть строчку.

— Ваш отец в библиотеке. Почему бы вам не пройти к нему?

— Если ты считаешь, что он этого хочет, — слабым голосом отозвалась Сирилла.

Она послушно отложила книгу и встала.

Именно эта странная покорность, которую демонстрировала Сирилла на протяжении нескольких последних дней, беспокоила Ханну больше всего.

Казалось, у девушки не осталось никаких чувств, никаких желаний, словно жизнь покинула ее. Подобно марионетке, повинующейся невидимой нити, она послушно следовала туда, куда ей приказывали, без воли, без интереса ко. всему, что делала.

— Будь проклят этот негодяй! — в сердцах пробормотала Ханна, когда за Сириллой закрылась дверь.

А «негодяй», то есть маркиз, тем временем ехал по пыльной дороге, примыкавшей к ограде, окружавшей парк герцога.

Там, где стена спускалась чуть ниже, можно было рассмотреть замок, залитый солнечным светом, огромный и внушительный.

Временами Фейну казалось, что замок словно бросает ему вызов, и его охватывало сомнение — а сумеет ли он одолеть столь могущественного и безмолвного противника?

Вряд ли кто-нибудь из лондонских знакомых Фейна, зная, насколько он ценит комфорт, поверил бы своим глазам, когда бы увидел, что маркиз ютится в крошечной деревенской гостинице в двух милях от замка Хоум.

Конечно, в местной гостинице было бы несравненно удобнее, но маркиз решил не рисковать — ведь она располагалась прямо напротив ворот замка.

О нем и так уже судачили, в основном пожилые мужчины, собиравшиеся во дворе «Короны и якоря» за кружкой эля. И немудрено — ведь маркиз начиная с самого утра по нескольку раз в день проезжал мимо них на лошади.

Впрочем, маркиз вел себя достаточно осторожно, и деревенским жителям было невдомек, что он, прячась в небольшой рощице, каждый день внимательно наблюдает за Сириллой, совершающей верховые прогулки вместе с отцом.

Он видел ее так ясно, но не смел приблизиться. И все же это было лучше, чем совсем не видеть Сириллу и терзаться мыслями в одиночестве.

Гостиница, в которой нашел приют маркиз, была маленькой и чистой, но абсолютно лишенной каких бы то ни было удобств.

Впрочем, маркиз не замечал ни того, насколько жестка его постель, ни того, что горячую воду для умывания ему приносили нерегулярно. А еда, которую он проглатывал не замечая, по мнению его слуг, годилась разве что свиньям.

Именно слуги сильнее всего страдали от вынужденного пребывания в таком захолустье. Еще бы — после лондонских развлечений и яркой, полной суеты жизни вдруг окунуться в сонное царство неспешного деревенского существования!

Маркиз же ничего этого не замечал. Им владело одно стремление — любой ценой устроить встречу с Сириллой.

Когда он впервые увидел девушку в костюме для верховой езды и в шляпе с высокой тульей, украшенной дымчатой вуалью, она показалась ему такой очаровательной и воздушной, что у него перехватило дыхание. «Неудивительно, что отец не хочет отдавать такое сокровище ему, человеку со скверной репутацией», — подумал маркиз.

И все же он чувствовал, что должен любым способом заставить герцога уступить, согласиться на его брак с Сириллой.

Однако каким именно способом добиться желаемого, маркиз пока не придумал, хотя прошла уже целая неделя с тех пор, как он поселился в гостинице.

Каждое утро, устраиваясь на своем наблюдательном посту, он надеялся, что Сирилла появится в парке одна, без герцога.

В его присутствии маркиз ни за что бы не осмелился приблизиться к девушке, понимая, что любое его слово будет неверно истолковано герцогом и в конечном счете принесет делу один вред.

Единственная возможность убедить Сириллу в том, что необходимы решительные действия, иначе они никогда не будут принадлежать друг другу, представилась бы только в том случае, если бы она очутилась в парке в сопровождении грума, а еще лучше — одна.

Однако день за днем герцог неизменно появлялся рядом с дочерью, и маркизу оставалось лишь наблюдать из-за деревьев, как его любимая проезжает мимо, не подозревая о его присутствии.

Сирилла была изумительно хороша в модной шляпке с завязанными под подбородком лентами, и хотя маркиз не мог видеть ее губ, ему страстно хотелось прижаться к ним. За счастье снова заключить Сириллу в объятия он, не задумываясь, отдал бы все на свете.