"Обещание рая" - читать интересную книгу автора (Эдвардс Касси)

Глава 4

С бухты Чарлстон дул мягкий, теплый ветер, напоенный смесью соленого морского воздуха и запахом имбиря. Под стук копыт фургон въехал на узкие, вымощенные булыжником улицы города, по обе стороны которых росли нескончаемые ряды олеандров. Широко раскрыв глаза, Иден рассматривала проплывающие мимо фургона дома и не переставала восхищаться их красотой. Это были просторные, добротные особняки, построенные в основном из дерева, как правило, двух — или трехэтажные. Вдоль верхних этажей многих из них простирались большие террасы, и каждый из этих домов представлял собой утопающий в зелени уютный уголок и отделялся от внешнего мира высоким забором, уголок, куда можно попасть только через железную затейливо украшенную калитку.

— Красивый и причудливый город, не так ли? — прошептал Зак, чувствуя, как бешено заколотилось его сердце.

Этот город был ему очень дорог и, невзирая на связанные с ним горькие воспоминания о прошлом, казался необыкновенным. Все здесь было знакомо, и каждая улочка напоминала то время, когда он был нищим и босоногим мальчишкой. Куда ни посмотришь, везде пороги, которые он в ту пору обивал, прося милостыню.

Дав волю воспоминаниям, он даже услышал пронзительный визг своей тетушки, сопровождавший постоянно обрушивавшиеся на него удары кнута. Пережитые в детстве обиды и унижения настолько явственно встали перед его взором, что он даже покрылся испариной. Впрочем, была связана с этим городом и добрая, светлая часть его прошлого. Именно здесь многие его горькие дни и часы были согреты и скрашены присутствием Анжелиты…

— Да, Чарлстон красив, и я очень люблю его, — вздохнула Иден, прерывая его грустные размышления. Каждый раз, когда приезжаю сюда, все больше влюбляюсь в него. — Посмотри, — произнесла она, указывая рукой на проплывающие мимо строения, — на эти церкви и общественные здания. Разве они не похожи на греческие и римские храмы, которые мы встречаем в книгах?

— Ну, большая часть этого города напоминает мне Испанию, — возразил ей Зак, обрадовавшись возможности отвлечься от своих мыслей. Он предпочитал вспоминать многочисленные путешествия, предпринятые уже после освобождения от опеки своей тетушки. Ведь только во время бродячей жизни он впервые познал немного счастья. Зак посмотрел в сторону бухты. — Многие из кораблей, стоящих там на якоре, наверняка побывали в Испании и вернулись назад. А некоторые из них продолжают плыть из Европы в Вест-Индию через торговые пути. Я уверен, что большая часть американских кораблей отправились в далекое плавание именно из этой бухты.

Вскоре они добрались до центра города. Иден не переставала снова и снова восхищаться домами под красной черепицей, выкрашенными в розовые, белые и бледно-голубые тона. Все приводило ее в восторг: балконы и причудливые решетки на окнах, городские глашатаи, совершавшие свой традиционный обход, и звон, доносившийся с ближайшей колокольни.

Прогрохотав по улицам, вымощенным булыжником, фургон наконец добрался до городского рынка, где неутомимые уличные торговцы, нахваливая свои товары, без устали зазывали покупателей. На тележках возвышались горы аккуратно уложенных овощей и фруктов всевозможных форм, размеров и цветов. Тут и там висели мясные туши, по которым ползали мухи. Стоял обычный базарный гомон.

— Как-то я слышал, что здесь можно купить лекарство, изготовленное из вытяжки кактуса, которое притупляет ностальгию, — сказал Зак, грустно улыбаясь. — Не хочешь ли ты отведать порцию? Или предпочитаешь стакан хорошего вина?

Встряхнув золотистыми волосами, Иден весело рассмеялась.

— О, нет! Меня не волнует ни то, ни другое. Единственное, о чем думаю сейчас, это как бы скорее попасть в кузнечную мастерскую. — Вдруг, испугавшись, она взволнованно спросила: — А если кузнец скажет, что мое колесо не подлежит ремонту? У меня не хватит средств для покупки нового. Что тогда мне делать? Я же не могу возвратиться домой, бросив фургон. Боюсь, что папа никогда меня не простит.

Зак наклонился, взял ее за руку и нежно ее пожал.

— Не бойся, если твое колесо нельзя будет исправить, я позабочусь о том, чтобы у тебя появилось взамен новое.

— Ты это сделаешь для меня? — удивилась она. — Неужели, правда?

— Конечно, — засмеялся Зак, — я вижу, ты не приняла меня всерьез, когда я попросил разрешения приехать к тебе завтра. А ведь моя просьба связана с тем, что ты мне небезразлична. А если я дорожу девушкой, то готов отправиться за ней на край света.

— Вот как? — разочарованно пробормотала Иден, чувствуя как ревность сжимает ей сердце. — Значит, ты уже был увлечен какой-то девушкой и прежде?

— Нет! — нахмурился Зак. — Никогда! Ты первая, Иден. — Он подмигнул ей и, лукаво улыбаясь, спросил: — Как ты думаешь, в чем причина? Может быть, виной тому — твое загадочное имя?

— Вижу, ты намерен дразнить меня моим именем всю оставшуюся жизнь! — засмеялась девушка. — Впрочем… — небрежно пожала она плечами, — я уже привыкла к этому. Если бы мама назвала меня иначе, дав мне более простое имя, например, Джейн или Сьюзэн, тогда не было бы повода для поддразнивания…

— Действительно, повода не было бы, — подтвердил Зак, выходя из фургона, — но только в том случае, если бы оно принадлежало некрасивой женщине.

Зак подошел к Иден и, обняв за талию, поднял ее и вынес из фургона. Их глаза на миг встретились, затем он поставил девушку на землю, не выпуская из объятий.

— А ты чертовски красива, Иден… Не согласишься ли выпить со мной чашку чая с чем-нибудь потрясающе сладким после того, как справишься со своими делами? Очень хотелось бы провести несколько тихих приятных минут перед возвращением домой.

— С удовольствием, — согласилась Иден, стараясь справиться с участившимся пульсом. — Это было бы чудесно.

Никогда прежде она не принимала приглашений от мужчины. Но на этот раз оно исходило от Зака…

Грезы ее были прерваны стуком кузнечного молота и ржанием стреноженной лошади. Вздрогнув, Иден боковым зрением заметила сноп искр, сыплющихся за ее спиной в мастерской. Она повернулась и увидела кузнеца за работой. Он создавал нечто из железа способом горячей и холодной ковки.

— Итак, я пошел за колесом, — сказал Зак, удаляясь. — Держись подальше от искр, если надумаешь войти внутрь.

Иден кивнула и медленно направилась в кузницу. Ей была интересна происходящая там жизнь. В ноздри ударил запах раскаленного металла и, зажав нос, она остановилась, с увлечением наблюдая за работой кузнеца. Она узнала его. Это был Смитти — владелец кузнечной мастерской. Он слыл профессионалом и хорошо разбирался не только в кузнечных делах, но и в различных приборах. Отец Иден всегда обращался к этому человеку, когда на маяке требовался квалифицированный ремонт. Девушка хорошо помнила Смитти, однако сомневалась, чтобы он знал ее. Всякий раз, приглашая кузнеца на маяк, Прэстон принимал все предосторожности, чтобы держать дочь подальше от его глаз. Он доверял Смитти-специалисту, но был невысокого мнения о нем, как о человеке, считая его малопривлекательной и даже непристойной личностью.

Сейчас же кузнец с искаженным от натуги лицом деловито подковывал лошадь. Его фартук, доходящий до лодыжек, был черен от масла и грязи. Вначале с помощью рашпиля и ножа кузнец очистил копыто лошади, придав ему форму и обозначив края. Затем подобрал У-об-разную железную подкову, раскалил ее в кузнечном горне докрасна, подгоняя по размеру, после чего быстро опустил подкову в воду, чтобы охладить ее, затем, наконец, прибил ее гвоздями к копыту.

Захваченная зрелищем, Иден даже не заметила, как Зак с поломанным колесом в руках подошел и остановился рядом с ней.

Завершив работу, Смитти обернулся к вошедшим и вопросительно уставился на них.

— Чем могу быть полезен? — спросил он минуту спустя, вытирая руки о фартук. Заметив колесо, подошел поближе, чтобы рассмотреть его.

— Сломалось, — пояснил Зак, опуская колесо на землю. — Сможете ли вы исправить его?

Смитти опустился на колени и провел пальцами по сломанным участкам.

— Нет проблем, — кивнул он. — Вы подождете или зайдете позже?

— Сколько стоит ваша работа, сэр? — неуверенно спросила Иден, сцепляя руки за спиной.

— Ну, насколько я сейчас могу судить, это будет приблизительно…

— Цена не имеет никакого значения, — прервал кузнеца Зак. Ему не хотелось, чтобы Иден по пустякам расстраивалась. Сегодня — особенный день, и он был решительно настроен оградить понравившуюся ему девушку от малейших забот. Пусть отвлечется от своей однообразной жизни на маяке… Обняв ее за талию и наклонившись, он заглянул ей в глаза. — Отремонтируйте его. Мы вернемся через пару часов. Справитесь ли вы к этому времени?

— Почему бы и нет? — добродушно проворчал Смитти, поднимая колесо. — К тому времени, когда вы вернетесь, оно будет лучше нового.

— Итак, ты довольна? — спросил Зак, увлекая девушку к выходу. — Теперь можешь заниматься своими делами и наслаждаться жизнью, не так ли?

— Да, и все это благодаря тебе, — улыбнулась Иден. — Ты такой благородный. Смогу ли я отплатить тебе?

— Ну, это не так сложно. Во-первых; чуть попозже ты должна выпить со мной чашку чая, а во-вторых; разрешить мне завтра приехать к тебе в гости, — сказал он, подмигивая. — Хотя, что это я? Ты мне уже обещала и то и другое. — Нахмурившись, он сделал вид, что мучительно соображает. — Давай подумаем, что еще ты можешь мне пообещать? — Он наклонился и прошептал ей на ухо: — Думаю, будет достаточно одного поцелуя.

Иден удивленно уставилась на него.

— Сейчас? — Открыв от изумления рот, она покраснела. — Прямо здесь, на виду у всех?

Запрокинув голову, Зак весело рассмеялся.

— Не сейчас. Но я оставляю за собой право востребовать его, когда придет время.

— Небеса это запрещают, — засмеялась она.

Зак посмотрел в конец улицы, где располагались лагерные бараки «Райан». Через несколько минут здесь должен начаться торг рыбами, и вокруг здания, где несчастные ожидали своей участи, собралась изрядная толпа. Ему были неприятны подобного рода аукционы, но у него не было выхода. Необходимо было приобрести несколько рабов, так как ни на одной плантации без них не обойтись.

— Мне нужно идти, — обреченно сказал он, снова повернувшись к Иден. — А как ты? Так и не сказала мне, что собираешься купить отцу ко дню рождения.

— Хотелось бы приобрести для него самую необыкновенную трубку во всем Чарлстоне. Свою старую он курит уже много лет и успел прокусить ее мундштук. Я думаю, этот подарок обрадует его.

— В таком случае желаю удачи, — сказал Зак, в последний раз погладив ее руку. — Жду тебя здесь у кузницы через два часа.

— А я буду следить за временем, — ответила Иден, довольная, что ей назначают свидание. — Я не задержусь ни на минуту. И потом, я тоже мечтаю выпить чашечку чая с умопомрачительными сладостями, которые ты мне обещал.

— Именно такими они и будут, — весело засмеялся Зак, бросив на нее мечтательный взор. — До встречи, Иден.

Он повернулся и решительно направился на аукцион.

Иден, не шелохнувшись, проводила его долгим взглядом. Решительно ей нравился этот человек. Все в нем было необыкновенно: начиная с широких прямых плеч и кончая пружинистой, уверенной походкой. Она ощутила его силу, когда он держал ее в своих объятиях. Никогда прежде ей не доводилось испытать подобного блаженства.

Минуту спустя он исчез из виду, растворившись в толпе. Иден повернулась и отправилась в противоположную сторону. Легкий ветерок нежно шевелил ее волосы и игриво развевал полы ее накидки.

Зак находился в толпе и с сочувствием разглядывал выставленных на продажу рабов. Все его естество противилось торговле людьми. Он холодел от жалости, когда видел, как съеживались эти мужчины и женщины, как испуганно опускали они головы, когда покупатели бесцеремонно щупали и рассматривали их тела, руки и закованные в железные кандалы ноги.

Ненавидя себя, однако осознавая, что иного выбора нет, Зак подошел к одному из выставленных рабов. Он провел пальцами по его спине и, нащупав там обилие поперечных рубцов, вздрогнул. Они напомнили ему о недалеком прошлом, когда и он сам также неоднократно подвергался подобной экзекуции, но, благодарение богу, сейчас он избавлен от этого, и его кожа давно зажила.

Он неосознанно посмотрел в сторону и столкнулся с парой умоляющих черных глаз. На него смотрела молодая негритянка, ожидающая своей очереди. Он почувствовал пронзительную жалость к рабыне и одновременно жгучий стыд, оттого, что и сам он представитель общества, в котором рабство и торговля живыми людьми обыденность и общепринятая норма. Как будто цвет кожи дает право решать: является ли одна жизнь менее ценной, чем другая.

Зак стиснул зубы и отступил на несколько шагов, наблюдая как рабыня заняла свое место перед толпой. С высоко поднятым подбородком и глазами, полными вызова и огня, она гордо выпрямилась в своем разорванном платье, обнажавшем ее полные, округлые груди.

Затаив дыхание, собравшиеся восторженно разглядывали ее. Мужчины не скрывали похоти во взглядах и ждали своей очереди, чтобы подойти и пощупать ее.

Зак стоял неподвижно. Их взгляды снова встретились, и в черной глубине ее глаз он заметил прежнюю мольбу.

Вдруг его осенило. Он вытащил из заднего кармана бумажник, шагнул вперед и подошел к негритянке.

Сунув руку под ее разорванное платье, он прикоснулся к нежной коже ее спины. Затем отступил и снова посмотрел ей в глаза. Ее спина была гладкой — он не обнаружил там следов ударов кнута. Пусть ее глаза полны вызова, но, видимо, до сих пор ей удавалось избегать побоев. Без сомнения, она делила постель со своим прежним хозяином.

Да, она казалась умнее и смышленее большинства присутствующих рабов, и хотя во всем ее облике сквозила непокорность и готовность к бою, тем не менее она знала, как пользоваться этим себе на пользу.

Начался торг. Зак предложил свою цену, но столкнулся с другими претендентами. Каждая предложенная им цена тут же заменялась другой, более высокой, и все это время их глаза, его и негритянки, вели немую борьбу.

Зак не сдавался, называя все более высокую цену, и каждый раз сталкивался с встречными предложениями.

В конце концов он победил, и негритянка досталась ему. Уплатив, он стаа ждать. Спустя некоторое время ее привели, предварительно сняв с ее ног железные кандалы. Довольный своим приобретением, Зак решил, что на сегодня хватит, и покинул аукцион.

— Как тебя зовут, — спросил он, искоса поглядывая на негритянку.

— Сабрина.

Голос ее был грудной, однако лишенный каких бы то ни было эмоций.

— Запахни платье, — приказал он, приблизившись к ней. — Думаю, что ты и так привлекла достаточно много внимания.

— О котором я никого не просила, — недовольно пробурчала Сабрина. — Ты и сам глазел на меня не меньше других, верно?

— Да, но только потому, что я решил торговаться, — усмехнулся Зак, радуясь, что впереди показалась кузница.

Он заметил, что прохожие останавливались и восхищенно разглядывали высокую статную рабыню, шагающую рядом с ним по мостовой. Он не мог не обратить внимание, что поступь ее была горделива и полна достоинства, как у белой женщины, одетой в самые изысканные наряды.

— У тебя, что, есть планы насчет меня? — спросила Сабрина, окинув его огненным взором. — Иначе зачем бы тебе покупать одну меня и ни одного из этих холуев? Надеюсь, ты не собираешься заставить меня работать на твоей плантации? Должна тебе сказать, что я не мастер делать такую работу. — Она хитро улыбнулась. — Сабрина знает немало секретов, которых не знает ни одна белая женщина… и секреты эти не имеют отношения к работе на полях, — сказала она не без лукавства.

Зак взглянул на нее, затем его глаза опустились и остановились на ее налитых грудях.

— Не сомневаюсь, — сказал он, снова поднимая на нее глаза. — Надеюсь, что не разочарую тебя, если скажу, что не собираюсь узнавать твои секреты. Но у меня есть человек, который, может быть, захочет этим заняться.

Сабрина нахмурилась и резко остановилась.

— Хочу верить, что человек, который ожидает меня, не сумасшедший, — заволновалась она. — Я бы предпочла тебя. Больше никого. В твоих глазах я вижу доброту, а это редко встречается среди белых мужчин.

Ее откровенность потрясла Зака.

— Ты всегда говоришь то, что думаешь, не так ли?

— Так. Я не из тех, кто держит рот на замке, если ты это имеешь в виду, — заворчала она.

— Да, это именно то, что я имею в виду, — подтвердил он.

Подняв глаза, он увидел приближающуюся к ним Иден. Очевидное изумление, написанное на ее лице, заставило Зака покраснеть. Иден знала, что он отправился покупать рабов, и думала, что ему нужно несколько человек, а не один, тем более — одна, да еще такая красивая.

Зак настороженно наблюдал, как Иден медленно переводила взгляд с него на Сабрину, а затем — наоборот. Разумеется, она пришла к тому же выводу, что и Сабрина, а именно: он выбрал себе рабыню для личных утех.