"Кремлевский фантомас" - читать интересную книгу автора (Кассирова Елена)

24 РАЗБИТОЕ КОРЫТО

Окончился кошмарный июль.

Вся надежда была теперь у Кости на август. Хотелось взять хоть пол-отпуска, помириться с Катей и на досуге убрать падаль, высмотреть негодяя.

В отпуск уйти с 1-го числа Касаткин не смог. Его по-прежнему добивались.

Предстояло несколько тусовок и пресс-конференций. Пришли приглашения на презентацию в издательство «Фантом», на вечер Чака Норриса в кафе «Планета Голливуд», на приемы в посольства – французское и почему-то турецкое – и на ужин с Петросяном и этосамовским спонсором, желавшим познакомиться с блестящим этосамовцем.

И Костя решил так: если уехать нельзя, то он останется в Москве, но дома. В редакцию ни ногой. С 8-го числа он две недели поживет в свое удовольствие.

Без Кати идти никуда неохота. Но помириться тоже не удалось. Во вторник утром Костя поехал в Митино объясняться, но в Катиной норе с августа, оказалось, поселился другой жилец.

Неужели она сняла новую? Любая квартира как минимум вдвое дороже ее этой.

На какие, спрашивается, шиши?

В библиотеке Катя не взяла трубку. Костя рванул в «Рибок», купил себе мягкую черную куртку во вкусе наркокурьеров, нарядился в нее и подошел к шести к Горьковке с цветами и пирожными.

Неудачно.

Катя вышла с сухим человеком в темном плаще и очках. Она безостановочно говорила. Видимо, нарочно, чтобы Костя не подошел к ним.

Гипса у Кати на руке уже не было.

Зря Костя старался, выбирал розы.

Касаткин нырнул в подземный переход, миновал Ленинку, прошел мост, добрел до подъезда…

Стоят и едут машины, ходят люди, на Доме на набережной висят безволосые яйцеголовые Фантомасы.

Мания преследования.

Ведь это всего-навсего мемориальные доски. Символические гладкие темена: Котовский, Демьян Бедный-Придворов, Серафимович, Шверник, Бабушкин в кожаном авиашлеме, гладкозачесанная Фотиева…

Что ж, яблоко от яблони. Отцы были буквальные Фантомасы, псевдохозяева, теперь дети с локонами лезут в лысые Ильичи, хоть и скинули папаш. Дети, может, и не их родные. Но это неважно. Совок был – общий. Засели они все в цитадели.

Этот гигантский дом связывает и кражи, и кровь. Без него все распадается. В конце концов, не берсе-невский, так другой такой же – «дом». «Дом» связывает всех: старух, любителей цацек, старых лагерников, бывших функционеров, Францевых, диггеров, Веру «Хю-хю-хю», Роджерса и, может быть, но это

вряд ли, Катю.

Глупый Виля что-то понял. А умный Касаткин – нет.

Все сейчас были при деле. Милиция рылась в карто­теках. Газеты, за неимением лучшего, фантазировали и философствовали об искушении властью и тайнах

Кремля.

А Константин Касаткин сидел у разбитого корыта.