"Страж Порога" - читать интересную книгу автора (Казаков Дмитрий)

Глава 5

За окнами мелькали дома с убеленными снегом крышами, голые деревья, столбы линии электропередач. Пригородный поезд четвертый час тащился на восток, останавливаясь время от времени, чтобы отрыгнуть десятками ртов порцию пассажиров и всосать новых, еще непереваренных.

Сергей сидел у окна и мучился от заполнявшего вагон запаха псины. Люди на соседних сиденьях явно чувствовали себя более комфортно. Они играли в карты, читали, некоторые бодро употребляли спиртное.

Мелькнуло и пропало за грязным стеклом название станции, в динамиках что-то зашипело, затем гнусавый замогильный голос произнес: «Конечная станция. Просьба покинуть вагоны».

Вместе с хихикающей и болтающей толпой Сергей выбрался на перрон. Большая сумка неудобно оттягивала плечо. Времени собираться не было, и Сергей напихал туда все, что попалось под руку. Наверняка потом половина вещей окажется ненужной, а те, что пригодились бы, — забытыми дома.

За квартиру он не боялся. Она хорошо защищена от случайных грабителей, да и брать там особо нечего. Разве что книги.

Немного смущало то, что наверняка выгонят с работы. Но и это не так страшно, не то что пять лет назад, в эпоху развитого социализма. Сейчас, в период кризиса, не до мелочей вроде прогульщиков.

На маленький городок наползали ранние зимние сумерки, и Сергей поспешил на автостанцию. Он ехал не наобум, и место для бегства выбрал совершенно обдуманно. Он уже бывал здесь несколько лет назад и неплохо знал дорогу.

На автостанции забрался в древний ПАЗик, который спустя полчаса весело трясся по проселку, имея с одной стороны темный частокол леса, а с другой — белую гладь занесенного снегом поля.

Вышел на глухом перекрестке. Вокруг стояла полная темнота. Ветер шумел в верхушках елей и сосен, и ни единого огонька не было видно.

Но Сергей уверенно пошел по обочине, затем свернул на едва заметную, но все же нахоженную тропку. Люди, судя по всему, утаптывали здесь снег постоянно.

Хотелось есть. Желудок, некормленный с утра, время от времени начинал ворчать, напоминая о себе. С голодухи мерзли руки и ноги. Ремень от сумки натирал плечо. Но Сергей все шагал. Из груди его вырвался вздох облегчения, когда среди ветвей мелькнули несколько теплых оранжевых огоньков.

Сделал еще шаг, и из-за темных стволов появились две фигуры.

— Кто такой? — спросил очень молодой, но суровый голос.

— К Виталию, — ответил Сергей спокойно. Чего-то подобного он ожидал, только не здесь, а еще у самой дороги.

— Не знаю такого, — ответил тот же голос.

— Да ладно! — Сергей начал раздражаться. Усталость и стресс сделали свое дело. — Мне что, внешность вашего учителя начать описывать, чтобы вы мне поверили? Сами же знаете, что посторонний человек сюда вряд ли дойдет! И, в конце концов, ночь вокруг, куда я пойду?

— Нет уж! — начал было собеседник, но его перебил второй голос, чуть более басовитый:

— Отведем его к Иерарху, там посмотрим, — сказал он. — Если это свой, то хорошо, если чужак, то промыть ему мозги никто не помешает.

— Хорошо, — с неохотой согласился первый и бросил Сергею: — Следуй за нами.

Когда-то здесь была небольшая, на десяток дворов, деревня. Но в советские годы она пришла в запустение, и сейчас на месте селения стояло лишь несколько домов, большая часть которых представляла собой нежилые остовы.

Еще три года назад здесь никто не жил, и деревня Баковка только значилась на карте. Но появилась компания странных людей, что восстановила пару домов, насадила огороды и раздобыла где-то бензиновый генератор.

«Городские!» — шептали поначалу жители соседних деревень, а потом притерпелись, как-то забыв про странных пришельцев, которые жили тихо, ничем о себе не напоминая.

Случайный наблюдатель принял бы их за представителей появившегося в последнее время племени фермеров, но Сергей знал, что здесь в лесу, довольно далеко от цивилизации, свило гнездо, или скорее, вырыло нору, объединение магов, носящее название Орден Последнего Шага.

Когда его ввели в сени просторной избы, навстречу вышел полноватый мужчина средних лет, с бородкой и мягким взглядом маленьких светлых глаз.

— Иерарх… — начал было один из приведших Сергея людей, но бородатый остановил его движением руки.

Некоторое время он вглядывался в гостя, а затем на лице его появилась искренняя, полная радости улыбка:

— Все чудесатее и чудесатее! — сказал он громко. — Это ж Серега! Вот сюрприз! Какими судьбами?

— Нет уж, — с улыбкой ответил Сергей. — Как в сказке: сначала напои да накорми, в потом вопросы задавай! А то ты, Витька, больно нетерпеливый!

Спустя час напарившийся в бане Сергей сидел за столом и уписывал за обе щеки вареную картошку с солеными огурцами. Напротив него Виктор с видимым удовольствием смотрел на нежданно появившегося приятеля.

— Ну что, сыт? — спросил он, когда Сергей очистил тарелку и с довольным вздохом откинулся на стуле.

— Очень. Большое спасибо.

— Вот и чудненько, — Виталий улыбнулся. — Но теперь-то ты ответишь на мои вопросы? С чего это ты вдруг свалился, как снег на голову?

— Все очень плохо там, в городе, — Сергей разом помрачнел. Вспомнилась лежащая на асфальте Жанна. — Вы тут, может, и не ощущаете, но там просто ужас.

— В последнюю пару месяцев, — задумчиво сказал Виталий. — Энергетический план основательно загрязнился и замутился, но особых неприятностей это нам не доставило. Правда, моим ученикам не удавалось проникнуть в город в энергетическом теле. Его будто накрыли колпаком. Но это все. А что у вас?

— Бойня, — коротко ответил Сергей, и увидев изумление на лице собеседника, пояснил. — Наш клан разгромлен, многие погибли. Кто смог — покинул город.

— То-то я вижу, что ты выжат, словно использованный лимон, — Виталий огладил бороду. — Это черные так усилились?

— В том-то и дело, что нет, — устало вздохнул Сергей. — Они стали сильнее, но гибнут и сами. Происходит непонятно что. Вот я и сбежал в твой Орден. Может, тут удастся отсидеться?

— Все чудесатее и чудесатее, — повторил Виталий любимую присказку. — Странные дела. А у нас все тихо, спокойно. Но ты же знаешь, Орден — гораздо более жесткая структура, чем клан. Нам защищаться легче.

Сергей зевнул. Мягкой волной накатила усталость, наполнила свинцовой тяжестью веки.

Виталий заметил состояние гостя, сказал успокаивающе:

— Ладно, время позднее, завтра поговорим. Спать будешь в малой комнате. Пойдем, покажу.

Они поднялись. С грохотом распахнулась дверь, пропуская двух мужчин, и осмелев, зашевелились в опустевшей кухне мыши.

Проснулся Сергей в полной тишине. В такой, которой никогда не бывает в городах, мягкой, успокаивающей лучше всяких лекарств. В комнату, где он спал, не доносилось совершенно никаких звуков, а судя по льющемуся из окна яркому свету, время было не раннее.

Потягиваясь и зевая, выбрался Сергей на улицу и замер, пораженный необычным зрелищем. Забыл даже о естественном желании, что выгнало его на холод.

Посреди заснеженной площадки размером примерно в половину футбольного поля, что тянулось от дома к лесу, около десятка молодых людей усиленно копали ямы. Рядом с ними прохаживался Виталий, катая на губах отсутствующую улыбку.

Он приветливо кивнул Сергею, затем вдруг повернулся к молодым людям и рявкнул «Стоп!».

Сергей невольно остановился и оглянулся, подчиняясь мощи крика. Копавшие, все как один, застыли в тех позах, в которых застала их команда. Ни один не шевелился, хотя некоторые замерли в очень неудобных положениях.

Когда Сергей выбрался из деревянной будки, заменяющей здесь некоторые блага цивилизации, молодые люди еще стояли замерев, и только по их напряженным лицам можно было понять, сколь тяжело дается им неподвижность.

Поеживаясь от холодного ветра, Сергей взялся за ручку двери, и только в этот момент его настиг крик «Двигаться!».

За завтраком собралось все население маленькой общины. По просьбе Виталия каждый из молодых людей поднялся и представился Сергею, называя при этом, кроме имени, еще и ранг в Ордене. Имен с первого раза запомнить не удалось, но гостю были представлены пять Постигающих, трое Магов, и трое Постигших. Вблизи выяснилось, что не все так молоды, как показалось на первый взгляд.

— Вообще-то, в Ордене состоит тридцать человек, — пояснил Виталий после завтрака, когда друзья остались одни. — Но постоянно живут здесь только пятеро, остальные приезжают — уезжают, как смогут. Летом народу больше, сейчас — поменьше.

— А девушки есть? — спросил Сергей с улыбкой.

— Конечно, — кивнул Иерарх Ордена. — Но им тут зимой тяжелее, они только по выходным иногда нас навещают.

— И зачем ты эти дурацкие названия придумал? — этот вопрос заставил Виталия посерьезнеть.

— Так не пойдет! — сказал он жестко. — Ты в чужой монастырь со своим уставом не лезь! Тут Орден, а он подразумевает жесткую иерархию и единоначалие. Понятно?

— Понятно, — Сергей несколько смутился. — Извини, если обидел.

— Ничего, — Виталий смягчился. — Каждое название соответствует определенной ступеньке в постижении эзотерических тайн Ордена. Первая ступень — Неофит, но их сейчас здесь нет. Дома тренируются, по моим методикам. Проучившись полгода, а то и год, Неофит получает посвящение в ранг Постигающего. Еще полгода, как минимум, и он становится, или не становится, Магом.

— Быстро, — Сергей почесал щеку. — Не слишком ли?

— Опять забываешь, что тут Орден, — Виталий огладил бородку. — Вся структура работает на ученика. Кто неспособен — отсеивается сразу. Кто малоспособен — никогда не пойдет выше определенного ранга. Зато способный будет продвигаться и совершенствоваться с максимально возможной скоростью. Мои ученики через год обучения умеют больше, чем ваши через два!

— Нашел чем гордиться, — хмыкнул Сергей. — Быстротой обучения. Могут-то они, может, и много, да вот сумеют ли свои умения правильно применить?

— А неправильно им орденская дисциплина не позволит, — с улыбкой ответил Виталий.

— Допустим, — согласился Сергей. — А если она рухнет, что тогда? Внешняя дисциплина внутренней не заменит!

— Согласен, — Виталий усмехнулся. Глаза его блестели. Он явно получал удовольствие от спора. — Но дисциплина ордена за время обучения становится для учеников внутренней! После третьего посвящения, в ранг Постигшего, она впитывается в их плоть и кровь.

— Хм, а после следующего посвящения что происходит?

— Оно чисто формальное, — Виталий махнул рукой. — Архимаг получает доступ ко внутренней информации Ордена, но для него ничего не меняется ни в силе, ни в возможностях.

— Все равно, что-то в этой системе кажется мне порочным, — покачал головой Сергей. — Но высказывать сомнений, пока живу здесь, не буду.

— Вот и чудненько, — по лицу Виталия разлилась очередная улыбка. — А я тебя подключу к обучению. Сам кое в чем поучаствуешь, ребятам поможешь, да и себе. А то без дела ты тут быстро с ума сойдешь.

Сергей мрачно кивнул.

Виктор шел по улице привычным широким шагом, но в нынешнем обличий его не узнал бы даже хороший знакомый. Маг постригся и перестал бриться, покрасил волосы, а на нос водрузил старые очки в толстой роговой оправе, со сломанной и замотанной изолентой ручкой. Вместо обычного щегольского пальто на нем красовался ватник.

Но подобная одежда как нельзя лучше подходила к его нынешней работе. Неделю назад Виктор устроился сторожем в одно из садоводческих товариществ к северу от города. Платили ему немного, но зато он получил в распоряжение маленький теплый дом в глухоманье.

Вряд ли кто будет искать его там.

Выбраться в город решил, чтобы проверить маскировку, и уже пожалел об этом. Нет, никто не охотился на него, не пытался убить. Даже очевидный зомби скользнул равнодушным взглядом и отвернулся, а стайка юношей со злобными глазами неофитов черной магии просто не обратила внимания на заросшего щетиной пролетария.

Негативные эмоции внушало другое — мощное, безостановочное давление. Началось оно в тот момент, когда Виктор пересек городскую черту. По черепу пробежал легкий зуд, и голова занемела. Словно кто-то ухватил лишенный защиты черепа мозг и крепко сжал.

Виктор заскрипел зубами, но сдержал крик. Сейчас, спустя почти два часа, он притерпелся к давлению, но все равно, было больно находиться в месте, плотно пронизанном излучениями злобы, боли и ненависти.

Плохо, даже не осознавая причины, чувствовали себя даже обычные люди. Это Виктор видел по пасмурным, мрачным лицам, по глазам, полным неуверенности и страха. Что же могло твориться в подобной атмосфере с магами, решившими остаться в городе, он даже боялся подумать. Хотя понимал, что если находиться здесь постоянно, то психический пресс станет привычным и оттого — почти неощутимым.

Когда Жанна очнулась, боли не было. Было только ощущение какой-то пустоты, словно от организма осталась лишь оболочка, а внутренности вынули, наполнив тело холодным воздухом.

Момент катастрофы помнился смутно. Удар, боль в ногах и пояснице, страшная, ломающая. Затем лицо Сергея, его глаза, полные ужаса и бессильной ярости. А потом — темнота…

Некоторое время Жанна лежала, бездумно созерцая белый потолок. Затем попыталась приподнять голову и осмотреться. К ее удивлению, получилось.

Она лежала на койке в небольшой двухместной палате. За окном угадывался иссиня-фиолетовый зимний вечер. Стены в свете лампы под потолком блестели сиреневой масляной краской, а соседняя койка, аккуратно заправленная, была пуста. Из коридора доносились приглушенные голоса и негромкое звяканье. Пахло тушеной капустой.

«Я в больнице, — подумала Жанна. — И, похоже, не первый день». На этом мысли оборвались, так как вернулась боль, стегнула раскаленным кнутом вдоль позвоночника, заставив тело дернуться.

Под спиной заскрипела кровать, и Жанна провалилась в вязкую тьму. Здесь не было боли, зато оказалось очень жарко и душно. Она буквально задыхалась.

Через некоторое время тьма исчезла, сменившись объемной картиной. Жанна висела над огромной, уходящей во все стороны до горизонта, равниной. Колыхалась на ней изумрудная высокая трава, и торчали из нее странные металлические сооружения, напоминающие маленькие пагоды. Они были разного цвета и размещались по зеленому ковру совершенно беспорядочно.

Не успела Жанна как следует удивиться, как горизонт окрасился багровым. С непостижимой быстротой появилась из-за него стена оранжево-алого огня. Она шла по равнине, оставляя позади угольную плешь. Пагодоподобные сооружения при появлении пламени начали перемещаться. Одни объединялись в группы, другие медленно пятились, словно надеясь убежать.

Но спастись не удалось никому. Стена пламени прошла под Жанной, едва не коснувшись ее ног, и внизу осталось безжизненное пожарище, испещренное там и сям грудами расплавленного металла. Запах гари лез в ноздри.

Страшная картина вызвала такой ужас, что Жанна закричала. Вернее, попыталась это сделать. Из раскрытого рта не вырвалось ни звука, и Жанну от крика лишь развернуло. Лицом к темноту небу, что оскалилось в ответ щербатой ухмылкой громадного белесого месяца…

Из видения она вынырнула на той же кровати, мокрая от пота. Сердце колотилось в груди обезумевшей рыбой в осушенном аквариуме, и очень хотелось курить. За окном плескался мутный рассвет.

Со скрипом отворилась дверь, и вошел врач — седой представительный мужчина лет сорока. За ним следовала медсестра с папочкой.

— Ага, очнулись, голубушка? — сказал врач, весело сверкая глазами из-под очков. Аура его сияла теплыми тонами, говоря о добром и мягком характере.

Жанна криво улыбнулась.

— Так, Ирочка, что у нас здесь? — обратился доктор к медсестре, и та сноровисто выудила из папки историю болезни.

— Вот, Семен Алексеевич.

— Так, так, — качал головой врач, и улыбка его становилась все более натянутой, пока не пропала совсем. — Серьезные повреждения, ага, перелом… так… угу…

Он поднял голову и посмотрел на Жанну серьезно:

— Что же, голубушка, — сказал спокойно, без деланного оптимизма. — Дела ваши плохи, и даже не знаю, сможете ли вы ходить. Месяц точно придется лежать.

— Это мы еще посмотрим, — с яростью ответила Жанна. — Я сама себя из койки вытащу. Только дайте мне сигарету!

— Ну что, никак? — спросил Сергей у ученика, уже полчала пытавшегося погасить свечу, стоящую на столе в противоположном конце комнаты.

— Не выходит, — уныло пробасил молодой Постигающий, разминая затекшие кисти.

— А ты попробуй еще разок! — настойчиво сказал Сергей. — И помни, что бьешь не рукой, а животом. Импульс должен начинаться именно оттуда, из второй чакры.

Ученик вздохнул и вновь принялся размахивать руками, посылая энергию к крошечному кусочку пламени. Огонь лишь слегка колебался, но гаснуть упорно не желал. Сергей некоторое время с улыбкой наблюдал за потугами Постигающего, вспоминая собственные муки с этим несложным упражнением, а затем закрыл глаза и расслабился.

Зима тянулась гнилая, на удивление переменчивая. Жуткие морозы сменялись сырыми оттепелями, а затем наступал черед свирепых ветров и метелей. В глуши, посреди леса, подобные перепады ощущались гораздо сильнее, чем в городе, но Сергей не жаловался. В Баковке он обрел давно потерянное ощущение безопасности. Жизнь в небольшой общине шла размеренно, без неожиданностей и, за исключением работ по хозяйству, от которых не был освобожден даже Иерарх, состояла из разнообразных магических практик.

Иногда ученики ездили в ближайший городок за продуктами, бензином для генератора и потребными по хозяйству вещами. Где Орден берет деньги на существование, Сергей не интересовался, а Виталий ничего не говорил другу. Ведь тот формально не был даже Неофитом,

— О! — вскрик ученика вырвал из размышлений. Сергей открыл глаза, и обнаружил, что свеча погасла, а на лице Постигающего блуждает совершенно идиотская счастливая улыбка.

— Ну вот, все получилось! — сказал Сергей, поднимаясь с лавки. — А теперь попробуй еще раз!

Из груди ученика вырвался вздох неподдельного огорчения.

Вокруг был только туман, серый, светящийся. Он беспрерывно тек струями, заставляя голову кружиться, и Жанна не могла понять, висит она на месте или движется.

Серый полог разошелся, и прямо перед собой женщина увидела висящее в серой безбрежности сооружение — исполинские чашечные весы. Правая половина их сияла ослепительной белизной, а левая темнела застывшей смолой. Весы покоились в относительном равновесии.

В чашах, и в черной, и в белой, Жанна, к своему изумлению, разглядела крошечные людские фигурки. Они забавно копошились, но увидеть, чем они занимаются, не удалось.

Несколько фигурок из белой чаши забрались на цепь, крепящую чашу к коромыслу, и резво полезли вверх. Оказавшись на самом коромысле, они двинулись влево и собрались скопом на небольшом кусочке белой поверхности.

На миг замерли, затем по весам прокатилась волна, и рядом с большой чашей на светлой половине, появилась вторая. Цепь, держащая ее, выросла прямо из того места, над которым стояли отделившиеся от прочих фигурки. Новая чаша была меньше, и на ней красовалось изображение добродушного детского лица.

От добавочной тяжести весы дрогнули и беззвучно начали крениться вправо. Тотчас из серого тумана, окружающего весы, появилась огромная когтистая лапа, поросшая черной короткой шерстью.

Она безжалостно ухватила вновь появившуюся чашу и резким рывком оторвала ее от весов. Они затряслись, и фигурки посыпались из колеблющихся чаш.

Слух резанул жуткой силы звон. Жанна попыталась закрыть уши руками, но серый туман вокруг потемнел, а затем сквозь него проступили очертания успевшей до чертиков надоесть за неделю палаты…

Сегодняшнее видение было совсем иным, чем то, что пришло неделю назад, но связь между ними казалась очевидной. Некоторое время Жанна пыталась нащупать ее, но безуспешно. Мысли были неповоротливы, словно ящерицы поутру, и шевелить их удавалось с немалым трудом.

Откинувшись на подушку, ведьма отдохнула несколько минут, а потом закрыла глаза. Перспектива лежать месяц, а затем оказаться без ног совсем ее не радовала, и она решила помочь организму магией.

Долго, невыносимо долго она отсекала посторонние мысли, что могут помешать работе. На лбу выступил пот, а дыхание стало редким и едва заметным, когда достигла нужного состояния.

Энергия слушалась неохотно, словно понимая, что та, кто тщится управлять ей, сегодня слаба, и подчиняться совсем не обязательно…

С неимоверным трудом удалось создать вокруг себя облако малахитового сияния, и завернуть его в толстую оболочку из энергии белого цвета. Завершил работу внешний слой, сверкающий режущим глаз золотом.

Вот в этот трехслойный кокон, в его зеленое сердце, Жанна и поместила собственное искалеченное тело. Продержится подобное образование без подпитки не больше двух недель, но и этого времени хватит, чтобы залатать повреждения, полученные на дороге и привести организм в порядок…

Зелень — исцеляет, белизна — очищает, золото — дает силы.

С тяжелым вздохом Жанна открыла глаза и тут же их закрыла, такой свинцовой тяжестью налились веки.

Мягкой волной накатил сон, спокойный, без видений и кошмаров…

Лес шумел где-то наверху тысячами ветвей, поддаваясь ласке ветра. Говор его проникал в яму, в которой лежал Сергей, равно как и свет, но видеть ничего из происходящего наверху маг не мог.

В собственноручно выкопанной в снегу яме, под плотным пологом из сорванных голыми руками ветвей,

Сергей находился, по его собственным ощущениям, больше часа. А затеял это дело Виталий, решив, что лучшего средства для восстановления потрепанной энергетики и внутреннего равновесия, чем «Свидание с Землей», гостю из города не найти. Напрасно Сергей говорил о том, что яму надо рыть в земле, до которой сейчас не добраться, что на улице зима и холодно…

Иерарх Ордена Последнего Шага был непреклонен.

И вот Сергей, встав в такую рань, что даже малейшего намека на утро не наблюдалось на темном, усыпанном крошевом звезд, небе, надел лыжи, чего не делал почти десять лет, и отправился вместе с Виталием в лес. Долго они бродили по сугробам, отыскивая подходящее место. Наконец таковое нашлось под могучей елью.

Рвать ветви — не самое веселое занятие, а задача выкопать голыми руками в снегу яму размерами с могилу, вгонит в печаль кого угодно. Сергей тосковать не стал и принялся за работу. Примерно часам к одиннадцати все было готово. На дне снежной могилы был выстлан слой лапника, а сверху яму прикрыла крыша из более толстых сучьев и снега.

Сергей, одолеваемый тяжкими предчувствиями, скользнул внутрь и улегся на лапник, а Виталий заделал отверстие, оставив небольшую щель у самых ног. Его задача — быть рядом с ямой и вытащить оттуда Сергея, когда все закончится.

Вопреки опасениям, холодно не было. От снежных стен даже тянуло едва ощутимым теплом. Под спиной хрустели ветви, и не происходило ничего интересного.

Но в один миг Сергей заметил, что в полумраке ямы стало светлее, словно кто-то зажег свечу. В изумлении поднял голову и тут же едва не вскрикнул — на глаза обрушилась волна желтого сияния. Неведомым образом оно просочилось в голову, вызвав щекотку в зрачках, и спустя мгновение череп словно взорвался…

Сергей ощутил вместо головы пустоту и потерял способность воспринимать окружающее. Зрение отказало, слух словно забил стук исполинского сердца, ощущение тела пропало, растворилось в накатившем блаженстве…

Виталию пришлось кричать, чтобы заставить Сергея ответить. На призыв, произнесенный негромко, он не отозвался. В тревоге глава Ордена рявкнул так, что снежинки испуганно шарахнулись прочь:

— Эй, Серега, ты там жив?

Через несколько секунд, которые тянулись неимоверно долго, послышался слабый голос:

— Да…

Виталий усмехнулся и принялся деловито расшвыривать ветки. Прошедшие Свидание с Землей иногда на время теряли способность соображать и почти всегда — координацию движений и ловкость. Редкий человек выходил из ямы в полном порядке.

Сергей лежал, скрестив руки, словно покойник. Глаза его были открыты, на лице застыло блаженное, мягкое выражение.

— А, уже все? — сказал он, обратив взгляд на Виталия.

— Вставай, — ответил тот преувеличенно свирепо. — Обряд окончен, нам пора домой.

— Хорошо, — отозвался Сергей, но продолжал лежать неподвижно. В отличие от Виталия, мороз, царящий в лесу, его совершенно не донимал. Но Иерарх знал, что продлится это недолго, и эйфорическая открытость внешней среде может запросто обернуться простудой, а то и воспалением легких.

Глава Ордена просто ухватил друга за руку и потянул. Сергей некоторое время непонимающе смотрел на него, затем протестующе заворчал и стал подниматься сам. Руки и ноги слушались его плохо, и двигался он медленно, словно муха на холоде.

Пока встал, прошло не менее пяти минут. Виталий заботливо нахлобучил на него шапку, помог одеться и вылезти из ямы.

Шагал Сергей почти так же, как ребенок, только научившийся ходить. В некотором смысле он и учился заново. Свидание с Землей по уровню стресса вполне можно сравнить с новым рождением.

Двигались они неторопливо, словно пара древних старцев на прогулке. Через каждую сотню метров останавливались отдыхать, и когда достигли Баковки, то уже стемнело. К этому моменту Сергей двигался вполне сносно и стал способен на связный разговор.

Молодые маги встретили старших со сдержанным любопытством. Есть Сергей не хотел, и во время ужина просто сидел с закрытыми глазами, привалившись к стене и слушая разговоры.

— Как в город съездил? — спросил Виталий одного из Постигших, шустрого чернявого парня со звучным именем Эдуард.

— Нормально, — отозвался тот. — Все купил, как сказали.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Виталий. На время разговор прервался. Тишину прерывал только стук ложек и треск за ушами едоков.

— Да, и еще забавная вещь со мной приключилась, — сказал Эдуард весело, когда вместо чугунка с кашей на столе появился здоровенный самовар.

— И что же? — спросил кто-то из магов Ордена.

— А сдачу мне неправильно сдали! — хохотнул Эдуард. — Вместо трех пятидесяти сорок три пятьдесят. Продавщица решила, что я ей полтинник дал.

— И ты не вернул лишнее? — спросил Виталий неожиданно серьезно. В голосе главы Ордена слышны были нотки гнева, и младшие маги испуганно притихли.

Сергей, заинтересовавшись происходящим, открыл глаза. Эдуард под взглядом Иерарха съежился, потеряв всю веселость. Голос его прозвучал неуверенно, почти жалобно:

— Не-ет, а что?

— А то! — рявкнул Виталий. — Что это наверняка была проверка, и ты ее не пришел, болван!

Сергей никогда не видел давнего приятеля в таком гневе. Глаза Иерарха сверкали, на лице отражалась самая настоящая ярость.

— И что будет? — пролепетал тот самый молодой Постигающий, которого Сергей недавно обучал гасить свечи.

— Не знаю! — все еще сердито ответил Виталий, но гнев его быстро гас, оставляя на лбу запекшуюся корочку морщин. — Может быть, что и ничего. Но вероятнее всего, в ближайшее время нас ждут серьезные неприятности…

Он резко встал. Когда за ним закрылась дверь, звякнули на столе чашки. И в тот же самый миг молодые маги загалдели разом, высказывая предположения о причинах гнева Иерарха.

Сергей на миг ощутил себя в гнезде, в окружении голодных галчат.

Над убежищем Ордена вместе с низкими, плотными облаками повисла оттепель. Пришла она в ночь после того, как Сергей прошел Свидание с Землей, и за последующие три дня осадила сугробы, выкрасила их в грязно-серый цвет, и наполнила пространство под кронами вязким, густым туманом. Настоящей белесой кашей, жидкой и холодной.

Аппетита ее вид не вызывал, желания выходить из дома — тоже.

Время при такой погоде тянулось медленно, словно солнце вязло в киселе облаков и не могло двигаться с обычной скоростью. Даже вечер наступал как-то постепенно, будто нехотя.

Но уж когда приходило время тьмы, она заполняла все пространство за окнами, словно чернила. Хоть черпай их ведрами.

За стенами дома царил полный мрак, когда из леса, со стороны дороги донеслись крики, а затем — собачий лай. Пост на тропинке, над которым Сергей втихомолку посмеивался, считая его ненужным, явно с кем-то столкнулся. Старшие маги, сидевшие в одной комнате, с изумлением переглянулись.

— Что там такое? — спросил недоуменно Виталий, и тишину разорвал треск выстрелов.

Дом мигом ожил, зазвучали возбужденные голоса.

Сергей вместе со всеми выскочил на улицу, едва накинув пальто. Виталий, бежавший спереди, повернулся к нему, ухватил за плечо. Голос его был напряжен, словно гитарная струна:

— Уходи, — сказал Иерарх серьезно. — Это явно атака на наш Орден. Ты здесь не при чем!

— Как я могу вас бросить? — в смятении крикнул Сергей.

— Ты ничем не сможешь помочь, — твердо проговорил Виталий, глаза его в темноте светились, словно у кошки. — Так что уходи. Может, твоя удача не подведет, и ты сумеешь спастись. А Орден свою удачу потерял, променял на сорок рублей, что выгадал Эдик… Прощай!

Виталий развернулся и пропал во тьме. От леса донеслась настоящая очередь.

Не раздумывая больше, Сергей бросился в сарай. Трясущимися руками надел лыжи. Сердце сковал страх, и чтобы двигаться, приходилось преодолевать сопротивление ставшего вдруг инертным тела.

Когда отбежал от дома метров на пятьдесят, разнесся треск новой очереди.

Он мчался как мог быстро, не обращая внимания на ветви, хлещущие по лицу. Отсутствие шапки обнаружил лишь тогда, когда грохот выстрелов и крики стихли за стволами. Возвращаться за ней не стал.

Зубы лязгали, по телу гулял озноб. Вокруг было темно, и капала с ветвей вода. В ужасе Сергей понял, что заблудился, и страх, сдерживаемый до сей поры, вырвался диким воплем…

Упал на колени и ткнулся лицом в холодную колючую поверхность. Некоторое время простоял так, пытаясь успокоиться. Из ступора беглеца вывел новый, пугающий звук.

Со стороны Баковки накатывался яростный, полный злобы лай натасканных на человека собак.

Сергей облизал пересохшие губы, поднялся. Пришло осознание того, что если он будет стоять на месте, его быстро найдут. Переставляя одеревеневшие, непослушные, словно замороженные ноги, загнанный маг двинулся в глубь чащи, выбирая дорогу среди темных колонн стволов и растопыривших костлявые лапы кустов.

— Я спрашиваю, вашу мать, кто начал стрелять! — полковник орал так, что стены старого дома, еще совсем недавно служившего обиталищем Ордену Последнего Шага, тряслись в ужасе.

Вытянувшийся перед начальством капитан был бел, словно его зимний маскировочный халат. По щекам офицера ходили желваки.

— Так они первые начали стрелять! — попытался защититься он.

— Что-о? — полковник, который габаритами поспорил бы со шкафом, от ярости раздулся еще больше, а лицо его, широкое, словно арбуз, побагровело. — Ни у одного из убитых оружия не найдено! И куда оно делось? Самоликвидировалось?

— Не знаю, — проговорил капитан, сжимая кулаки. — Но четверо наших погибли.

— Их застрелили?

— Нет, — осторожно ответил капитан. — Причина смерти не установлена, но внешних повреждений на телах не обнаружено.

— И это хваленый ОМОН? — спросил полковник в ярости. — Сдохли от страха, проще говоря! А еще трое, как я слышал, дрищут в кустах?

— Да, — мужественно кивнул капитан, краснея от стыда. — Рядовой состав подвергся немотивированному приступу диареи.

— Ничего себе! — полковник слегка остыл. — Странно это все! И откуда взялась информация, что именно здесь скрывается Вася Бешеный с подельниками?

— Я получил приказ от майора Зубарева, — отчеканил капитан. — Он приказал мне в срочном порядке двигаться сюда и произвести захват. На все мои вопросы и возражения он ответил «Приказ!», и я вынужден был подчиниться.

— Ладно, — вздохнув, полковник снял форменную шапку. Лысина его, багровая, как помидор, блестела от пота. — С майором-то мы разберемся, а вот что я прокурору скажу?

Он еще раз посмотрел на убитых, выложенных в ряд. Результатом неясно кем организованной операции, кончившейся непонятно кем спровоцированной стрельбой, стали десять трупов. Девять молодых людей и мужчина постарше. На лице его, поросшем короткой русой бородкой, застыло удивление, и чужеродно смотрелась на лбу дырка от пули…

Капитан скосил глаза вслед за начальством и крепче сжал зубы, готовясь к новой порции ругательств. Но полковник лишь вздохнул и спросил:

— Всех постреляли?

— Нет, один ушел, — пожал плечами капитан. — Собаки шли по следу, но потом неожиданно его потеряли. Вынуждены были вернуться.

— Может, оно и к лучшему, — полковник отер лысину рукавом, после чего макушка его скрылась под серой ментовской шапкой. — Ладно, пишите рапорт.

— Слушаюсь, — скрипнул зубами капитан, и полковник покинул тот дом, около которого Орден во главе с Иерархом столь неожиданно совершил свой Последний Шаг.

Утро Сергей встретил посреди болота. Ночью, когда выехал из леса на открытое пространство, очень обрадовался. Не придется петлять меж деревьев и натыкаться на ветви.

С новыми силами поспешил вперед, и только когда под одной из лыж неожиданно булькнуло, Сергей осознал, куда пропал. Под тонким слоем снега лежала самая настоящая трясина, и лишь везением можно было объяснить то, что Сергей, пройдя по ней более километра, не провалился.

Накатил страх, по спине, несмотря на холод, заскользили струйки пота.

Сергей хотел было двинуться назад, но побоялся разворачиваться и остался на месте. Так и стоял посреди болота, словно цапля, и с тоской дожидался рассвета, надеясь, что тогда сможет найти дорогу.

Но бледное, словно изнуренное утро, что выползло на небосклон, не принесло облегчения. Сколько хватало глаз, во все стороны тянулась одинаково белая бугристая поверхность, и неопытный глаз горожанина не мог отличить твердых мест. Кое-где торчали ссохшиеся деревца, отмечая, скорее всего, островки, и к ближайшему из них Сергей и решил направиться.

С крайней осторожностью, проверяя поверхность перед собой, он повернулся и зашагал к спасительной березке, что виднелась не далее чем в тридцати метрах.

Путь этот показался Сергею вечностью, но закончился благополучно. Трясясь от холода и страха, беглец добрался до островка, и со всхлипом повалился на снег.

Гудели ноги, болела голова, и голод начал грызть ребра изнутри.

Немного успокоившись, Сергей обыскал карманы. Ничего такого, что могло бы пригодиться, не нашел. Обнаружил только кошелек, оставленный в пальто еще по приезде в Баковку.

Вспомнился Орден, Виталий… И с необычной четкостью понял вдруг Сергей, даже не понял, ощутил, что люди, с которыми он жил последнее время под одной крышей, ел за одним столом — мертвы. Все до единого.

Печаль показалась бы светлой, не затеняй ее чувство вины. «Ведь если бы я остался! — вопили эмоции, заставляя хозяина испытывать муки совести. — То все было бы совсем не так!».

«А как?» — отзывался скептически рассудок. — «Тоже бы погиб. Но уж точно не сидел бы посереди трясины, голодный и холодный!».

Отчаяние ворочалось в груди склизким комом, в горле намертво застрял спазм.

А над болотом тем временем навис уже настоящий день, и из низко свисающих раздутых животов туч начал сыпаться мелкий, мокрый снег. Сергей быстро вымок и замерз еще больше.

Он сидел на лыжах, обхватив голову руками, и в первый момент, когда услышал звуки пения, то решил, что тронулся рассудком.

Но звуки усиливались, и вскоре стало возможным различить слова:

— Три танкиста, три веселых друга — экипаж машины боевой! — выводил кто-то старческим фальцетом.

Сергей вскочил, ошалело закрутил головой и едва не потерял равновесие. Когда восстановил его, то обнаружил, что на соседнем островке стоит на широких охотничьих лыжах одетый в ватник седобородый старик.

Из-за плеча его торчало ружье.

Смотрел он на Сергея удивленно.

— Кто ты, добрый человек, будешь? — спросил он после паузы, в течение которой в сердце Сергея бурно расцвела радость. Он был готов в этот миг прямо расцеловать незнакомца.

— Я заблудился! — сильные эмоции мешали говорить толково, и фразы вылетали из Сергея неравными порциями, словно крошки из неисправного миксера. — Помогите выбраться! Я очень прошу!

— Заплутал, говоришь? — дед закряхтел и дернул себя за бороду. — Оно, может, конечно, и так. Да только чего ты в таком случае никуда не идешь?

— Да городской я! — Сергей почти кричал. Радость неожиданно сменилась яростью. Хотелось накинуться на старика с кулаками и потребовать, чтобы тот помог. — Забрел сюда в темноте! Не умею по болоту ходить!

— Лады, — дед закончил размышлять, и на лице его появилась хитрая щербатая усмешка. — Вижу, что в беде ты. Кто таков — потом разберемся. Иди прямо за мной, след в след.

— Хорошо, — кивнул Сергей и принялся судорожно надевать лыжи.

Дед двигался размеренной охотничьей поступью, и Сергею стоило большого труда не отставать. Мокрое пальто стало невыносимо тяжелым, а лыжи казались сделанными из чугуна.

Когда болото осталось позади, а вокруг оказались серые осиновые стволы, то старик остановился и, обернувшись, уставился на Сергея внимательным взглядом. За светлыми глазами ощущалась работа мысли.

— Лады, — сказал он наконец. — Ты, я смотрю, замерз. Пойдем ко мне. Отогреешься, а там и отправишься, куда тебе надо.

— Спасибо, — ответил Сергей, тщетно стараясь не стучать зубами.

Вновь захлюпал мокрый снег под ногами, и задвигались вокруг деревья, уползая потихоньку за спину. Осинник сменился светлым сосняком, прореженным темными островками елей.

К моменту, когда из гущи леса показался довольно большой бревенчатый дом, Сергей от холода не чуял ног. Его трясло, по телу прокатывались волны жара. Голова разламывалась от боли, по мышцам гуляла ломота.

С неимоверным трудом снял лыжи и вслед за хозяином вошел в дом. Пахло в блаженно теплых комнатах медом, на стенах висели старинные фотографии в овальных рамках. Большего Сергей не запомнил, так как воспринимать мешал все усиливающийся жар…

Послушно разделся, выпил предложенную хозяином кружку горячей жидкости, пахнущей малиной. Сгибая не желающие слушаться суставы, залез на печь и провалился в жаркую влажную темноту забытья.

Он уже не видел, как хозяин, озабоченно бормоча что-то себе под нос, накрыл гостя овчинным тулупом.

Проснулся Сергей от пылинки, непочтительно залетевшей в нос. Оглушительно чихнул и открыл глаза.

Прямо перед носом была дощатая стена, чуть выше — точно такой же потолок. Накрыт Сергей был чем-то тяжелым, а из недр того, на чем он лежал, шло ощутимое тепло. Тело было словно ватным, в нем ощущалась ломота, но голова не болела, была легкой и ясной. Давил на низ живота мочевой пузырь.

Сергей развернулся на бок и слегка приподнялся, пытаясь опознать место, в котором оказался.

Встретился взглядом с хитрыми серыми глазами, и тут память вернулась.

— Здоров же ты спать! — сказал с усмешкой дед, то самый, что вывел полузамерзшего мага с болота. — Почти двое суток!

— Да? — вопрос получился смешным, а следующий вообще заставил хозяина рассмеяться. — Где тут туалет?

— Во дворе, — ответил старик, когда приступ хохота прошел. — Звать-то тебя как? Меня — Онуфрием Ивановичем кличут.

— Сергей, — слезать с печи оказалось с непривычки неудобно, кроме того, мешала слабость, и Сергей едва не упал.

— От как, — дед оказался рядом, поддержал. — Крепко тебя хворь скрутила! Не найди я тебя тогда, точно бы ты пропал! Совсем дурные вы там в городе своем, с ума все посходили. И чего только на болоте понадобилось?

Сергей чувствовал, что Онуфрий Иванович болтает просто так, и не отвечал. Когда старик замолчал, то спросил сам:

— А вы кто?

— Да лесничий я, — охотно отозвался старик, помогая гостю накинуть пальто, уже высохшее и приятно теплое. — Уже сорок годков как здешние угодья берегу, каждую кочку, каждое дерево здесь знаю.

— Понятно, — кивнул Сергей, толкая дверь. За ней царил снегопад. Крупные хлопья падали сплошной стеной, почти скрывая деревья, стоящие не далее чем в пятнадцати метрах…

За окном палаты царил снегопад, крупные хлопья падали сплошной стеной, скрывая больничный сад. Жанна сидела на своей койке и с интересом смотрела на врача. Тот рассеянно вертел в руках историю болезни, и виду него был, мягко говоря, изумленный.

— Да, голубушка, удивили вы меня, — сказал он, покачав головой. — За месяц не только встали с кровати, но и ходить научились! Поздравляю!

— Было бы с чем поздравлять, Семен Алексеевич, — Жанна со значением покосилась на клюшку, без которой пока не могла передвигаться. Магический кокон ускорил излечение, но травмы оказались слишком тяжелыми.

— Отнюдь! — доктор позволил себе улыбку. — Другой бы на вашем месте, Жанночка, еще пластом лежал бы и судно просил! А вас мы уже выписываем.

— Вот это здорово, — Жанна улыбнулась врачу в ответ. — У вас, конечно, хорошо, но дома лучше!

Дверь нерешительно скрипнула.

— Входите, — сказал Семен Алексеевич.

Появилась Ольга, старшая сестра Жанны.

— Ну все, — проговорила та, вставая. — Спасибо вам, доктор, за все! Будьте здоровы!

— И вы не хворайте! — Семен Алексеевич кивнул, и Жанна, поддерживаемая сестрой, выбралась в коридор.

Миновали хирургическое отделение, навечно пропахшее йодно-бинтовыми запахами. Многие из встречных больных кивали Жанне, обменивались приветствиями.

Спускаться по лестнице оказалось трудно. Сразу заныли ноги, напоминая о том, что еще не совсем здоровы. Жанна, сжав зубы, упорно ковыляла со ступеньки на ступеньку. Через каждый пролет приходилось останавливаться и отдыхать.

Когда выбрались на улицу, она с наслаждением глотнула свежего воздуха и едва не закашлялась. До машины, где их ждал муж Ольги, оставалось пройти с полсотни метров, и сестры потихоньку двинулись к ней.

На середине пути Жанна вдруг ощутила смутное беспокойство. На миг потеряла равновесие, и едва не упала. А когда оправилась, то вокруг женщин, гнусно ухмыляясь, стояли пятеро парней, несмотря на зиму, одетых в черные кожаные куртки. Бритые черепа мокро блестели.

Жанна замерла, понимая, что сопротивляться она сейчас способна так же, как цыпленок ястребу.

Молодые люди смотрели спокойно, но в глубине их зрачков темным облаком шевелилось безумие, готовое прорваться беспричинной агрессией. Верный признак сатанинской секты.

Жанна ощутила, как дрожит рядом Ольга.

Старший из бритоголовых неожиданно усмехнулся, обнажив желтые от никотина зубы. Бросил презрительно:

— Не станем тратить времени на падаль!

Послышались смешки, и юноши в черных куртках шустро исчезли куда-то за спины женщин.

— Ты… в порядке? — прерывающимся голосом спросила Ольга.

— Да, — Жанна кивнула. — Иногда полезно быть «падалью».

До дома доехали без приключений. Последовал мучительный, но к счастью, короткий, подъем, и дверь квартиры, столь долго стоявшей без хозяйки, распахнулась.

Изнутри пахнуло затхлым воздухом давно не проветривавшегося помещения.

Жанна вошла, ощущая, как на сердце стало тепло. Дом, пусть даже не очень большой и богатый, все равно дарил уют и спокойствие.

Все благодушие мигом вылетело из нее, когда на кухонном столе обнаружился лист бумаги, исписанный крупным незнакомым почерком.

«Веди себя тихо, и может быть, уцелеешь» — гласила надпись.

К ужасу Ольги, вошедшей на кухню вслед за сестрой, Жанна грязно выругалась, и неловко опустилась на стул. На лице ее было выражение бессильной ярости.