"Роковая любовь" - читать интересную книгу автора (Кэмп Кэндис)

Глава 7

Дрожащими руками, торопливо Энэлайз собирала свои вещи. Скоро за ней приедут, а она еще не готова. Ей не хотелось, чтобы экипаж с солдатом-янки долго стоял у их дома. Она беспорядочно бросала в чемодан платья и обувь, ночные рубашки и драгоценности.

В голове все хаотично перепуталось, но одна мысль беспрерывно возвращалась. Она думала, что ждет ее впереди. Стыд и одновременно желание быть с ним боролись в ее сознании.

Проститутка майора из армии янки!!! Весь город будет презирать ее. Она станет позором семьи. Энэлайз не сомневалась, что все родственники, так же, как Эмиль, отвернутся от нее и скажут — даже смерть была бы лучше. Все будут показывать на нее пальцем, она никому не сможет показаться на глаза. Жизнь с Марком Шэффером будет для нее сущим адом.

Покорившись ему, она лишилась всякой защиты и помощи. Он будет делать с ней все, что захочет. Она задрожала. Увидев его в гневе, она поняла, каким жестоким он может быть. И еще… Ее сердце забилось в груди сильнее… У нее не было большого опыта, но она смутно подозревала, что он был развращенным, безнравственным человеком и хотел сделать ее такой же. Что он будет требовать от нее? Что она будет испытывать, когда он станет её целовать? Мысль о его страстных поцелуях, о его умелых ласках заставила ее трепетать.

Неужели он сможет ее заставить разделить свою страсть?! Нет, это невозможно, — успокаивала себя Энэлайз, — ведь она теперь прекрасно знает, какой он негодяй. Она презирала его и знала его намерения. Он добивался только одного — затащить ее, как лакомый кусочек, себе в постель. Как трудно теперь ей придется!

Энэлайз закрыла крышку последнего чемодана и заперла его на замок. Несомненно, она что-нибудь забыла, но что — никак не могла сообразить.

Предстояло самое трудное — объясниться с матерью. Она закрыла глаза от резкого спазма в висках. Боль было вынести легче, чем тот ужас, который появится в глазах ее матери. Но она должна была это сделать. Малодушием будет уехать тайком, оставив только записку. Очень напряженно она вошла в гостиную своей матери. Тереза сидела, откинувшись в кресле, и все еще плакала и тревожилась по поводу Эмиля.

— Мама, все в порядке, — сказала Энэлайз. — Майор Шэффер уже отпустил Эмиля.

— Что? — переспросила Тереза, не веря своим ушам. Она приподнялась, и на лице ее смешались удивление и облегчение.

— Ну, как это все произошло? Что случилось? — спросила Тереза.

— Я заключила сделку с майором, — прямо сказали дочь. — Он согласился отпустить Эмиля в том случае, если я стану его любовницей.

Миссис Колдуэлл уставилась на свою дочь. Все, что она услышала, было подобно грому среди ясного неба.

Тереза только и сумела прошептать:

— Энэлайз, ты должно быть, шутишь?

— Нет, мама. Не шучу.

— Энэлайз! Ты не можешь этого сделать. Я не разрешаю тебе это делать.

— Уже поздно, мама. Дело сделано. Он уже отпустил моего брата. Теперь я… Я должна переехать в его дом.

— Что? Ты собираешься сделать это открыто? О Боже! Что на тебя нашло? Что ты сама себе думаешь? Ведь каждый узнает об этом, и я не смогу больше показаться на людях.

— Ты можешь отречься от меня, если это тебе поможет, — откровенно предложила Энэлайз с горечью в голосе. — Эмиль уже отрекся.

— О, нет! Я просто не вынесу этого позора. Это уж слишком! — закричала Тереза и разрыдалась. — Как ты посмела? Какой позор! Лучше бы мне умереть! — причитала она…

Энэлайз почувствовала, как сжалось в груди ее сердце. Она ожидала такой реакции со стороны матери, и она понимала, как трудно было все это вынести. Но почему никто из них не позаботился о ней, не пожалел ее, не спросил, почему она пожертвовала собой!? Неужели никому нет дела до того, что она спасла Эмилю жизнь? Если только слушать речи ее матери или брата, то можно подумать, что она сделала все это только ради собственного удовольствия или просто назло им.

— Мама, я вынуждена была сделать это, — сказала Энэлайз, обращаясь к матери. — Только так мне удалось спасти жизнь Эмилю. Неужели ты не понимаешь? — настаивала на своем Энэлайз.

— Я только вижу одно, что ты разбила мое сердце и сердце своего отца тоже. Пожалуйста, оставь меня. Я хочу побыть одна, — сказала Тереза.

Энэлайз хотела было возразить, но не сделала этого и молча покинула гостиную. Внешне спокойная, она спустилась вниз и уселась на мраморное крыльцо поджидать свою судьбу.

Вскоре к дому подъехал экипаж, которым управлял дружелюбный «северянин» капрал. Это он указал ей дорогу в кабинет Марка, когда она пришла в штаб-квартиру армии. Капрал спрыгнул на землю, быстро погрузил ее чемоданы, коробки со шляпками, а затем помог ей взобраться в экипаж и усадил ее на высокое сиденье напротив себя. Он мало говорил, хотя и бросал любопытные взгляды на свою спутницу.

Энэлайз поняла, что заниматься переселением южанок в квартиры офицеров-янки было для него привычным явлением. Энэлайз ехала молча и не собиралась разговаривать с ним. Но не только ее извозчик проявлял к ней любопытство. Она видела быстрые, удивленные взгляды прохожих. Несомненно, некоторые знакомые узнали ее, и Энэлайз знала, что к вечеру об этом будет уже знать весь Новый Орлеан. Энэлайз стало стыдно. Она покраснела. Ей бы было намного легче самой прийти в дом к Марку. Но она знала, почему он затеял этот переезд в экипаже.

Это было задумано как очередное унижение для нее.

Они остановились перед небольшим, но очень красивым домом, который был обнесен черной металлической решеткой с изящным орнаментом. Сержант помог Энэлайз выйти из экипажа и вежливо открыл перед нею ворота из кованого железа, пропустив ее вперед. Энэлайз вошла в небольшой красивый садик, разбитый перед домом и большим деревом. Рядом с узкой, уложенной кирпичом дорожкой, росли яркие цветы. В центре садика находился обложенный камнем фонтан. Высокие, кирпичные стены вокруг садика были увиты виноградной лозой и благоухающей жимолостью. Под деревом стояла железная кованая скамейка. На ней можно было посидеть и полюбоваться садом. Все в нем радовало глаз и успокаивало сердце.

И Энэлайз сразу, с первого взгляда, полюбила этот садик. В это время сержант подошел с ее чемоданами и прервал ее. Она вынуждена была последовать за ним в дом.

На первом этаже, как и во всех старых луизианских домах, был винный погреб, хранилище продуктов, маленькая кухня. Энэлайз прошла вверх, даже не взглянув на эти комнаты. На втором этаже были жилые помещения — кабинет, зал, музыкальный салон и гостиная. Хотя дом был сам по себе невелик, комнаты его были просторны, в них было много воздуха. Выкрашены они были светлыми, нежными красками. Энэлайз ходила по комнатам второго этажа, пока капрал заносил ее дорожные чемоданы наверх. На третьем этаже находились спальни. Капрал понес часть ее вещей на третий этаж, и она последовала за ним. Она задумалась о Марке.

Неужели он все еще был у себя в штаб-квартире. Нет, конечно же! Его там уже не было. Конечно же, он, наверное, поджидал ее где-нибудь наверху, как паук поджидает свою жертву. Капрал вернулся к экипажу, сел в него и уехал. Энэлайз остановилась, прислушиваясь к тишине дома, а затем медленно пошла вверх по ступенькам. Справа от лестницы была спальня. Ее дверь была открыта.

Энэлайз заглянула туда и увидела там свои чемоданы. Перед спальной находилась небольшая гостиная, и Энэлайз прошла в нее и увидела Марка, сидевшего в высоком кресле прямо напротив входа. На маленьком столике перед ним стоял на подносе бокал с виски. Он сидел, развалившись, его рубашка была расстегнута, ботинки сняты. В сумерках было трудно различить выражение его лица, но в фигуре таилось что-то угрожающее.

Энэлайз очень волновалась, но, стараясь себя успокоить, произнесла презрительно:

— Разве так встречают леди?

— Леди? — переспросил он не менее презрительно, хотя специально сидел здесь, чтобы не столкнуться с капралом и тем самым не поставить ее в неудобное положение. Он, конечно, чувствовал себя виноватым в душе и тоже волновался перед встречей с ней.

Она любит другого, а его, Марка, ненавидит. Марк знал, что вел себя безобразно, был груб и жесток, а сегодня — особенно. Но он не мог преодолеть свое желание обладать Энэлайз. Стоило только подумать о ней, как его охватывала страсть.

Он презирал себя за тот шантаж, с помощью которого Энэлайз вошла в его дом, но его так занесло, что он уже не мог остановиться. Сейчас он хотел только одного — это овладеть ею.

— Даже, если леди подверглась насилию, она не перестает быть леди, — гордо парировала Энэлайз.

— Ты называешь то, что было между нами, насилием, — сказал он и рассмеялся. — Тогда у тебя очень плохая память.

Энэлайз покраснела и сердито посмотрела на Марка.

— Я говорю не о прошлом, я говорю о сегодняшнем дне. И насилие не обязательно бывает физическим.

Рассвирепевший Марк сказал:

— У меня было много разных женщин и до тебя и после тебя. И вела ты себя совсем не так, как ведут леди. И сегодняшнюю сделку ты могла не заключать как проститутка. Так что и здесь не было насилия.

— Я ненавижу тебя! — выкрикнула Энэлайз. Марка словно ударили хлыстом, но он, сдерживая себя, спокойно произнес:

— Распусти свои волосы.

— Что?

— Ты слышала меня!

У Энэлайз затряслись руки. Она вынула шпильки из волос, и ее волосы разметались по плечам. Он стоял и наблюдал за нею. В глазах его мерцали бешеные огоньки. Когда она вынула последнюю шпильку, то Марк сказал:

— А теперь — раздевайся!

— Нет! — запротестовала Энэлайз. Ей вдруг стало страшно, и она побледнела.

— Да! — сказал Марк ледяным голосом. — Теперь ты принадлежишь мне. Ты обещала быть моею, если я освобожу твоего любимого Фурье. А так ты моя, и должна выполнять все, что захочу. Я приказываю тебе раздеться передо мной! Раздевайся! — прикрикнул он.

Бросив на него ненавидящий взгляд, Энэлайз, склонив голову, начала расстегивать множество мельчайших пуговиц. Ей казалось, что ей не справиться с этими пуговицами под его пристальным взглядом. Но все же сумела расстегнуть их, и платье легко скользнуло на пол. Так же, не глядя на него, она расшнуровала корсет и сбросила нижнюю юбку. Сняв туфли, чулки, она, глубоко вздохнув, сняла свою нижнюю сорочку, обнажив свои полные нежно-розовые груди.

У Марка перехватило дыхание. Энэлайз подняла взгляд и увидела выражение его лица. Он покраснел и не мог оторвать взгляда от ее груди. Это был взгляд вожделеющего мужчины. Она поняла, что он желает ее так же страстно, как и в ту ночь. Она поняла, что он не лгал, когда говорил, что их встреча не имела отношения к его шпионским заданиям.

Более того, этот взгляд подсказал ей, что не только он владеет ею, но и она имеет власть над ним и сможет воспользоваться этой властью, чтобы приводить его в бешенство.

Теперь она, продолжая раздеваться, делала это, дразня его. Она потянула шнурки своих панталон и развязала их, и они упали на пол.

Энэлайз видела, что взгляд Марка становится все более похотливым. Капельки пота выступили у него на лбу. Теперь она стояла перед ним совершенно нагая.

Марк застонал, а она игриво покачнулась. Вид ее нагого тела так возбудил Марка, что она решила посмотреть, как далеко простирается ее власть.

Внезапно Марка пронзило чувство ревности — откуда у нее такие завлекающие движения — он ее такому не учил!

— Теперь повернись, — сказал он охрипшим от возбуждения голосом.

Энэлайз повиновалась, а Марк рассматривал ее фигуру сверху донизу, оценивая ее стати, как стати лошади при покупке.

— Ты рассматриваешь меня, как будто я…

— Рабыня, стоящая на аукционе, — закончил он ее предложение, торжествуя. — Как мою собственность… мою, запомни хорошенько, собственность, — и, сказав это, Марк встал с кресла и подошел к ней.

— Запомни, до тех пор, пока ты слушаешься меня, ты будешь со мною, и я не буду передавать тебя другому мужчине, не буду бить тебя, — сказал Марк.

Эти слова больно задели Энэлайз — ее власть утвердить будет трудно. В голове стучало: «До тех пор, до тех пор, пока ты слушаешься меня, ты будешь со мною…» Но как долго будет продолжаться это «до тех пор»? Пока она ему надоест, и он выбросит ее из дома? И куда она пойдет тогда?

Он взял ее за волосы и, притянув ее лицо к своему, заглянул в ее синие глаза.

— Назови меня по имени…. — прошептал он.

— Клэй, — ответила она с вызовом. Он сжал своими пальцами ее шею.

— Назови мое настоящее имя, черт возьми!

— Я не помню!

С каждым ее словом его пальцы сжимались все крепче и крепче.

— Я, Марк Шэффер! Скажи — Марк!

— Марк Шэффер, — прохрипела она, а затем повторила шепотом: — Марк…

Он притянул ее к себе и стал жадно целовать. Его горячие руки обхватили ее талию, а затем стали ласкать ее спину! Он целовал ее страстно, отрываясь от ее губ, только чтобы передохнуть и вновь продолжить поцелуй.

— Энэлайз! О Боже! Энэлайз. Такая сладкая и долгожданная…. — бормотал он, обдавая поцелуями ее лицо и шею. Затем он подхватил ее на руки и понес в соседнюю с гостиной спальную комнату. Отодвинув в сторону противомоскитную сетку, которая прикрывала кровать, он уложил ее прямо на постель и начал сам поспешно раздеваться. Он навалился на нее сверху, придавив ее своим угловатым, тяжелым телом. Он нежно ласкал ее груди, поглаживал и целовал соски до тех пор, пока они не стали тугими и темными.

— Дотронься до меня!-приказал Марк. Но это был не приказ, а скорее просьба. Энэлайз нерешительно прикоснулась руками к его плечам, а затем медленно повела ими вниз по спине до бедер. Марк с дрожью в голосе вздохнул и закрыл глаза. Он больше ничего не говорил, но Энэлайз хотелось знать, что он чувствует. Поэтому она стала поглаживать его спину и бедра вновь, до тех пор, пока не прикоснулась к его плоти.

Марк застонал, а Энэлайз стала поглаживать его возбужденную плоть. Он задрожал от ее прикосновения и вновь громко застонал.

— Я больше не могу терпеть! Я больше не могу терпеть! — прошептал он.

Затем он лег поверх нее, силой раздвинул ей ноги и медленно ввел в нее орудие своей любви. Что это были за восхитительные ощущения! И она услышала свой стон. Звуки ее голоса возбудили его, и Марк начал энергичные, поступательные движения до тех пор, пока не ответила ее плоть. Ее ответное чувство начало нарастать, но Марк вдруг содрогнулся и громко вскрикнул, а затем весь сник, оставив ее ответное чувство и ее саму неудовлетворенной.

Энэлайз закусила губу. Она все равно не скажет ему, что он нужен ей.

Когда Энэлайз проснулась на следующее утро, то Марка уже не было. Она лежала и рассматривала противомоскитную сетку над кроватью и размышляла над своей долей. Но Энэлайз была не из тех, что могут долго горевать и раскисать. Она быстро встала с постели, оделась и начала распаковывать свою одежду и развешивать ее в шкаф. Часть одежды она положила в платяные ящики.

Она изрядно проголодалась, пока окончательно не разобралась с вещами, а потому решила отправиться на кухню в поисках еды и слуг. В зале она обнаружила наконец-таки негритянку. Та прибиралась. Служанка не удивилась появлению Энэлайз, и Энэлайз поняла, что либо Марк предупредил ее, либо в этом доме много перебывало женщин, что служанка ничему и никому уже не удивлялась.

— Кофе и булочки внизу, на кухне, — сказала женщина угрюмо. — Меня зовут Марта. Майор нанял меня для того, чтобы прибираться в доме и готовить еду. Вот что я и делаю. Но я не собираюсь обслуживать белых шлюх!

Энэлайз уставилась на нее, поражаясь ее грубому тону. И, хотя мир перевернулся с ног на голову во время оккупации «северян», к ней так еще никто из слуг не обращался. С такою служанкой она столкнулась впервые. Эта служанка была достойна своего хозяина.

Слезы брызнули у Энэлайз из глаз. Она быстро отвернулась и побежала в кухню.

День тянулся медленно. Марк не приходил домой на обед, и Энэлайз пообедала одна. Все послеобеденное время она пыталась читать, но мысли ее постоянно переключались с книги на свои собственные проблемы. И, наконец, тяжело вздохнув, она с раздражением отложила роман в сторону. Что за дьявол этот мужчина? Почему он имеет такую силу над ней? Как смог он так затронуть ее? Ей следовало бы ненавидеть его, но она не могла этого сделать.

Она вспомнила, как унижал он ее прошлой ночью, и от этих воспоминаний она еще больше разозлилась. Он был самым презренным, ненавистным для нее человеком. Он умышленно разрушил ее жизнь. А еще… губы ее тронула легкая улыбка, когда она вспомнила его ласки. Его поцелуи, его прикосновения к ней и даже огненный, пылающий взгляд его глаз — все это до сих пор заставляло ее трепетать. Как могла она так ненавидеть его и одновременно так таять в его руках, как девчонка? И даже сейчас, когда она сидела и со страхом ждала его возвращения домой, предвкушая его презрительный взгляд и грубые слова в ее адрес, она все еще не могла разобраться в своих чувствах. Любила ли она его? Конечно же нет, после того, что он сделал с нею. Она была уверена, что ее любовь к нему угасла и умерла. Осталась чисто физическая любовь.

Он был настолько опытным в обольщении женщин, что ее тело произвольно, против ее воли, отвечало на его ласки.

Но сегодня ночью она не даст произойти тому, что было. Сегодня она будет холодна с ним и будет контролировать себя. Она тщательно продумала, что будет делать и говорить Марку. Она покажет ему, что он ей безразличен.

Но, когда пришел Марк, сердце ее бешено застучало. Энэлайз непроизвольно отметила, как он был хорош собою. Его красивые черные волосы были чуть взлохмачены на лбу, гибкое сильное тело в плотно облегающей голубой форме притягивало к себе. И Энэлайз на мгновение забыла про свое решение. Она собралась было подойти к нему, но, увидев безразличие на его лице и его холодные глаза, она передумала и осталась на месте.

Со своего места она, конечно, не могла разглядеть, как крошечный проблеск надежды вдруг промелькнул, а затем угас в его черных глазах. Марк холодно встретил ее, и Энэлайз, тяжело вздохнув, последовала за Марком в столовую.

Ужин был очень простым и, как поняла Энэлайз, так здесь было принято. Лицо Марка было непроницаемым на протяжении всего ужина.

Поужинав, Энэлайз встала из-за стола и собралась пройти в гостиную. Но Марк железной хваткой схватил ее за руку и сказал:

— Нет, ты не пойдешь туда. Ты пойдешь со мной наверх. Я хочу, чтобы ты поухаживала за мною.

Энэлайз покраснела и потупила глаза. Марк еще крепче сжал ее руку. Пальцы его больно вонзились ей в запястье. Он хотел закричать на нее, схватить ее и тряхнуть как следует, так, чтобы из нее вылетели все мысли о том мужчине. Но он просто повернулся и грубо потащил ее наверх в их спальню.

Там он отпустил ее и уселся, скрестив нога за ногу.

— Что ты хочешь? — спросила Энэлайз угрюмо. Ей было не по себе под его пристальным взглядом.

— Я вижу, что ты не очень-то преуспела, как любовница.

— Мне трудно было представить, что это будет основная работа в моей жизни, — парировала Энэлайз.

Марк засмеялся и сказал:

— Это ж ведь все легко и просто! Твоя роль заключается в том, чтобы я всегда чувствовал себя спокойно и хорошо. Вообще-то, после ужина, я люблю расслабиться. Поэтому, моя дорогая, сними мои ботинки, дай мне выпить и прикурить сигару. Сначала сними ботинки, — сказал он и протянул ногу.

— Ты предлагаешь мне снять ботинок? Я ведь не твоя служанка, — сказала удивленно Энэлайз.

— Ты — моя любовница! И ты здесь, в этом доме, для того, чтобы доставлять мне удовольствие.

Энэлайз сердито сверкнула глазами в его сторону. Но все же она не стала больше пререкаться, а подошла к нему, сняла ботинок и бросила его на пол. Другой ботинок она сняла с таким же шумом. Затем она подошла к платяному шкафу, вынула из него его домашний халат и швырнула его ему в лицо.

Марк даже начал прищелкивать языком от удовольствия. Ее гнев приводил его в восторг. Она взяла бокал и налила в него из стоявшего на столике графина брэнди. Но, подавая, сунула бокал в его руки так, что окатила его содержимым. Потом она взяла коробку с сигаретами, вытащила из нее одну сигару, надломила у нее конец и бросила сигару ему в руки.

При виде всего этого Марк окончательно развеселился.

— Подожди! Подожди! — всплеснул он руками. — Ты что, собираешься бросить в меня и свечу, — спросил он, захохатываясь.

Затем он быстро встал и, сбросив те вещи, которыми она хотела швырнуть в него, схватил ее за плечи. Энэлайз сердито посмотрела на него.

— Бог мой! Какая же ты желанная! — воскликнул он, сжимая ее так, что внутри у нее все захрустело. — Ты сводишь меня с ума, Энэлайз! — Он крепко прижал ее к себе своими стальными руками и закопался лицом в ее мягких, волнистых волосах.

— Полюби меня, пожалуйста, полюби, — бормотал он ей на ухо и нежно гладил ее руками по спине. Внутри него вспыхнуло жгучее желание завладеть ею тотчас же, и он разорвал ее одежду и жадно обхватил ее руками, обезумев от вида ее обнаженного тела.

Энэлайз вся сникла в его руках и не смогла оказать ему никакого сопротивления. Ей было так хорошо от прикосновения его теплых и страстных губ, от его ласковых рук, что в ней вспыхнуло ответное желание. Он нежно целовал ее в губы, целовал ее шею, мочки ушей, ввергая ее в экстаз.

Энэлайз вскрикнула от удовольствия и страстно прильнула своими губами к его губам.

Довольный и вместе с тем удивленный, Марк прижал ее к себе. Их губы сплелись в страстном поцелуе, его руки ласкали ее спину. Он застонал от удовольствия, а затем резким движением опрокинул ее на пол.

Желание Марка было настолько велико, что ему пришлось отказаться от удобства кровати. Он с бешеной страстью овладел ею прямо на полу. И в тот момент, когда его плоть вошла в нее и вызвала бурю страсти, Энэлайз ответила ему тем же. Движения их совпали, и они превратились в единое целое — в огненный, пылающий союз.

Эти прекрасные мгновенья они провели вместе и вместе кончили любовный марафон. Обессиленные, они долго лежали на полу — Марк оставался сверху, а она, затаившись и вдыхая запах его разгоряченного тела, снизу.

Слезы текли из глаз Энэлайз. О Боже! Она проиграла, безнадежно проиграла этот любовный поединок. Теперь она точно знала, что все время обманывала себя. Она действительно принадлежала ему. Ее тело, ее эмоции подтверждали это и предавали ее, когда он ее унижал и причинял боль. Ее сердце было ее злейшим врагом.