"Ксенофобы" - читать интересную книгу автора (Кейт Уильям)

Глава 4

Еще задолго до прибытия в Новую Америку Дэв загрузил в память своего цефлинка полный текст этого тяжеловесного учения Ариеши о бронированных видах вооружений, произведения, которому явно была уготована участь стать классикой в военной истории. Он понимал, что Ариеши вместе с большинством остальных современных тактиков Империи до сих пор придерживался мнения, что «Летающая смерть» – нечто вроде палочки-выручалочки на все случаи жизни, только кустарной, временной и совершенно несерьезной, хотя машины эти применялись в течение вот уже добрых трех столетий.

Да, когда-то «Летающая смерть» действительно служила паллиативным решением, но это было давно. Начинался этот вид оружия как нечто не совсем определенное, наскоро слепленное для нужд космической войны, вскоре после того, как боевое крещение прошла «Шагающая смерть»; первоначальным замыслом было создание особых, мощных, рассчитанных на управление одним человеком манипуляторов для сборки кораблей на космических орбитальных станциях, а также осуществления иных грандиозных проектов, требовавших точности при перемещении металлических крупноразмерных конструкций. Зарекомендовали себя эти устройства как весьма неприхотливые. Что же до их маневренности, то они были столь же неуклюжи, как обычный средний астероид. Даже теперь из них не смогли сделать ничего более существенного, чем мини-кораблики, управляемые простеньким бортовым ИИ посредством цефлинков пилотов, снабженные ракетными установками залпового огня и мощными лазерами. Размеры их были настолько малы, что пилоты шутили, будто они не управляют этими колясками, а носят их на себе, как скафандры, и даже самому небольшому кораблику было под силу разместить у себя на броне довольно внушительное количество этих «прилипал». Самым большим их недостатком был и оставался низкий коэффициент соотношения силы тяги и массы, которое редко переступало границы четырех G. Это лишало их подвижности, так необходимой в бою, и маневренность их была несравнима с маневренностью космических истребителей.

А это, в свою очередь означало, что потери среди них были, как правило, довольно высоки.

Да… эти самые потери не выходили из головы Дэва с тех пор, как эскадрилья «Летающей смерти» рассеялась, и каждая из машин шла своим отдельным параболическим курсом на Верфи. Девять из десяти представляли собой просто мишени, приманки, управляемые самой тугодумной разновидностью искусственного интеллекта, который даже не был способен осмыслить то, что они просто несутся навстречу своей погибели. А вот последняя из них, десятая, была вооружена получше, но, ох, какой же уязвимой оставалась она даже для простенького стомегаваттного лазера точечного попадания.

И то, что за их штурвалами сидели дети – вот это было обиднее всего! Хорошо, ладно, никакие, конечно, не дети, просто парни и девушки значительно моложе самого Дэва, которому недавно стукнуло целых двадцать семь стандартных лет. Неужели все революции в истории подпитываются пылким идеализмом юных, мелькнула мысль.

Вообще-то и сам Дэв явно не причислял себя к старикам, если говорить по совести.

А вот чувствовать – чувствовал. Иногда.

Его прозвали тогда «Бесшабашным», это же слово красовалось и на тупом носу его «Летающей смерти» DR-80.

Высокий, ярко выраженный блондин, с голубыми, словно льдинки, глазами, Торольф Бондевик имел предков-скандинавов, а родом был из Мидгарда под сенью Бифрост-Тауэрдауна, там же он провел и свое детство. В уорстрайдеры подался, когда там случилось сражение с ксенофобами. Став одним из «Ассасинов Алессандро», он участвовал в экспедиции на Алию в 2541 году. Торольф Бондевик остался в этом подразделении и тогда, когда оно в полном составе перешло на сторону конфедератов, после чего он отправился на Эриду помогать восставшим в их борьбе против Гегемонии и Империи.

Торольф был в числе тех, кто тогда в Вавилоне предпринял отчаянную попытку проникнуть на борт одного из эсминцев Империи, стоявшего в доке Вавилонской Синхроорбитальной. Во время атаки он, дистанционно управляя одним из DR-ов, сумел при помощи своей барражирующей над эсминцем машины подавить огонь лазеров корабля и вывести его на время из строя.

Сам Торольф вышел из этой схватки без единой царапины. Контакт с ИИ был оборван, сам он потерял сознание от взрыва и потом вдруг очнулся на борту одного из аэрокосмолетов, но позже вовсю шутил со своими бойцами относительно возможной перспективы быть хорошо поджаренным на огне гигаваттного лазера во время своей атаки на эсминец. Именно тогда и прилипла к нему эта кличка «Бесшабашный».

Бондевик надеялся, что и сегодня вполне заслуженно носит эту кличку, поскольку сейчас он уже сидел за штурвалом сам, не пользуясь дистанционным управлением. Сегодня он запихнул себя в кабинку DR-80, не превышающую по своим размерам гроб, и от сокрушающего огня лазеров системы внешней обороны этой огромной Имперской базы его отделяли лишь несколько сантиметров дюраллоевой брони.

– «Красная Эскадрилья»! – кричал он в устройство оперативной связи. – Это «Красный Вождь». Мне нужно подкрепление, чтобы разворотить эту свалку из балок, пальнув хорошенько по емкостям с криоводородом в секторе два-пять-ноль.

– Понял тебя, «Красный Вождь». «Красный»-три, «Красный»-два – мы с тобой!

– Принято… Красная… дриль… мы… туда!

Ответы потонули в статических разрядах. Никакая координация действий здесь, в этом секторе пространства была практически невозможна – все, что можно было сделать, это просто крикнуть «сюда!» в надежде, что его увидят и последуют за ним.

Вдруг по правому борту, едва не зацепив его, протянулся, ярко полыхнув зеленым, луч. Где-то позади, примерно в километре от него тут же превратился в пар, беззвучно растворившись в пространстве, один из DR-80-x, из тех, что служили для отвлечения неприятеля. Графика, тут же возникшая в его внутреннем обзоре, казалась какой-то абсолютно нереальной, словно речь шла о простой тренировке-сверке учебных изображений, передаваемых ВИР-имитаторами в цефлинки пилотов-курсантов – это искусственный интеллект его «Летающей смерти», рисуя замысловатые траектории пытавшихся изловить его лучей, помогал «Бесшабашному» выбрать наиболее безопасный курс.

Нельзя было сказать, что эта графика ему уж очень помогала – ну, скажите на милость, как можно было увернуться от того, что возвещает о своем прибытии жуткой ослепительной вспышкой, способной в долю секунды превратить твою крепчайшую броню в облачко плазмы?

И все же пересечения цветных линий на дисплее помогали ему определить местонахождение главных лазерных батарей противника, в особенности те турели, которые равномерно располагались по краю одной из основных платформ, перекрывая все пространство над главным стапелем Верфей. В его внутреннем обзоре то и дело возникали вспышки, и их Цвет, и конфигурация содержали дополнительную информацию об окружающей обстановке..

Две таких батареи уже купали его в лучах своих радаров обнаружения, выслеживая его, пытаясь взять в клещи, одновременно вращались и турели, осуществляя наводку лазерных орудий, спирали зарядки их угрожающе наливались красным, свидетельствуя о полной готовности выбросить в него смертоносный сгусток энергии…

Теперь! Резко снизив скорость, он буквально оперся на ярко-белый выхлоп своего плазменного двигателя, почти коснувшись конусом из доведенных до исступления атомных ядер сооружений базы. Плазменный двигатель, даже такой маломощный, как этот, скользнувший своей инверсией по конструкциям, по силе воздействия мог сравниться с мощным орудием ближнего боя, но ведь там внизу, на базе был враг, разве нет? Некоторые из верхних элементов конструкции тут же приняли багряный оттенок – его инверсионная струя успела за доли секунды раскалить их. В этот момент взревели маневровые двигатели, выбросив поток плазмы, и он тяжело грохнулся прямо в один из прогонов конструкции, и от удара даже выбило подачу визуальной информации.

– Я свалился! – заорал Торольф в устройство оперативной связи, хотя «свалиться» в условиях невесомости было понятней совершенно условным.

Тут же в черной оболочке машины одна за другой, словно лепестки магически-странного вороненого цветка стали раскрываться панели, а из его глубины высвобождались шарниры телескопических ног. Две такие ноги-щупальца из прошедшего плазменную нанозакалку дюраллоя мертвой хваткой мгновенно вцепились в прогон, стремясь компенсировать силу динамического удара и не позволить машине свалиться набок; третья стала вытягивать питающий кабель, питающий неуклюжий 250-мегаваттный лазер.

Лазерные турели базы продолжали выслеживать другие цели – он уже был вне пределов их досягаемости. Лучи достигали цели, и все новые и новые приманки-мишени вспыхивали белым и исчезали… Как исчезли две «восьмидесятки» с пилотами на борту. За секунду до Того, как прервалась связь, Бондевик услышал их предсмертные вопли, и затем стало тихо.

Приземлилась и вторая «Летающая смерть», совсем недалеко, в каких-нибудь пятидесяти метрах слева от него. На бронированном носу машины виднелась надпись «Отчаянный звездолетчик», а чуть сверху возлегала какая-то полураздетая, зазывно улыбающаяся бабенка. Младший лейтенант Энрике Сент-Джон был из новоамериканцев, свеженький, необстрелянный еще, прямиком из рекрутов, из учебки. Он был ведомым Торольфа.

– У-ух ты! Вот это рейдик! – восторженно воскликнул Сент-Джон. Его DY-64 «Рэйден» был подлиннее и чуть более громоздким, чем «Тенраи» Торольфа, и весил добрых двадцать четыре тонны. Однако и вооружен он был получше – его тупорылая электронная пушка могла такое сотворить – куда до нее лазеру «восьмидесятки».

– Эй, Рокки, – крикнул Торольф. – Прикрой меня в два-пять-ноль!

– Уже прикрываю, – весело отозвался Энрике.

«Отчаянный звездолетчик», поднявшись на опорах, выпустил небольшой рой ракет-болванок, дополнив это залпом из электронной пушки. Изломанная бело-сиреневая искра ударила в одну из расположенных поблизости турелей с лазером.

В этот момент Торольф резко рванулся с места и зашагал на шарнирных сочлененных ногах машины прямо по переплетению укосин и балок. Его сенсоры отметили образование потока энергии, ИИ, отреагировав незамедлительно, выдал в его внутренний обзор сетку визирной рамки…

Огонь!

Добела раскаленный металл вскипел; через образовавшуюся в корпусе пробоину наружу хлынуло серебристое облачко воздуха, моментально кристаллизуясь. Что-то темное, очевидно, чье-то тело, неловко вывалилось наружу, и тут же его поглотила ночная тьма. Торольф перемещал визир на другие мишени, стрелял по ним, постепенно пробираясь к лазерам, до которых оставалось еще пару километров. Тут ему пришло в голову, насколько же по-дурацки должна выглядеть эта машина, неуклюже переваливающаяся с боку на бок на своих членистых ногах, перебирающаяся через скрещенные балочные конструкции, словно какой-то уродливый металлический паук.

Тем временем приземлялись остальные машины, словно насекомые, они хватались за балки, раскачивались на своих телескопических, членистых шарнирных конечностях, выстреливали гарпуны с прикрепленными к ним кабелями, и мощные лебедки сразу же начинали разматывать их с огромных барабанов. Некоторые машины бессильно заваливались набок и застывали в неподвижности, обнаружив кое-где на корпусе свежие, еще дымящиеся и пышущие жаром пробоины с оплавившимися до бесформенных кусков конструкционными элементами.

Конфедераты решили заимствовать у Империи систему военного разделения сил: два корабля составляли звено, три звена – эскадрилью. Всего у них было шесть эскадрилий или семьдесят два корабля плюс еще десятка в качестве резерва, плюс машины разведывательного подразделения и беспилотные транспортники. Торольф стоял во главе «Красной Эскадрильи» – двенадцати пар машин «Рэйден» – «Тенраи», и вся организация проходила в такой спешке, что они даже не успели и подобрать название для подразделения. А скольких же они сегодня потеряли, размышлял Торольф. Троих? Четверых? Некогда сейчас об этом думать, некогда думать ни о чем, кроме одного – как загасить эту чертову лазер-батарею.

И тут рядом с ним возник луч лазера, скользнул по приземистой сфере, вмурованной в форму и застывшей,» словно муха в паутине среди сетки металлоконструкций. Брызнули искры, и металл превратился в пар… Выбившаяся струя какого-то вещества походила на белый дым – через пробоину в пространство изливался криоводород. Чей это был выстрел? Впрочем, неважно, чей. Облако пара на мгновение могло послужить маскировкой. Торольф, сфокусировав в мозгу закодированную команду, нажал на кнопку стартовых двигателей, и они тут же взметнули его машину вверх, заставив ее пройти на бреющем над базой под прикрытием увеличивающегося облака. Оказавшись на фоне затуманенного дымкой красноватого пятна здешнего солнца, он был теперь в более выгодном для атаки месте. Отсюда все лазерные турели были как на ладони, словно мишени на экране учебного ВИР-имитатора в тире их учебки.

Закрепившись, Торольф прицелился в ближнюю турель, открыл огонь, и крохотное солнце вспыхнуло в образовавшейся тут же бреши в корпусе одного из двух возвышавшихся лазеров; в пространство устремились увлекаемые потоком вырывающегося воздуха искры и капли расплавленного металла, а отброшенный силой взрыва пятидюймовый ствол лазерного орудия, медленно вращаясь, исчез из поля зрения, упав куда-то вниз. После этого Торольф таким же образом расправился со следующим орудием, затем еще с одним…

– Лейтенант! – голос Сент-Джона выдал его близкое к панике состояние. – Слева от вас!

Торольф успел отреагировать до того, как его настиг разряд, метнувшись влево, круто развернув металлическое туловище машины. В его внутреннем взоре, как безумные, заплясали красные огоньки – сигналы тревоги, предупреждавшие его о перегрузке энергии, о том, что ускоренные заряженные частицы хлынули по гладкой поверхности «Летающей смерти» и заструились вниз, к земле, направляемые сеткой тончайших сверхпроводящих волокон, вплавленных в броню.

Взметнулась молния, три сенсора были уничтожены, лишив его возможности обзора, но он все же успел отскочить достаточно далеко и видел теперь «Летающую смерть» неприятеля – покрытый наростами вороненый панцирь краба, неуклюже пробирающийся к нему.

В первую секунду Торольф даже не мог определить тип машины противника – по-видимому, это было что-то вроде «Даймио», приспособленной для полетов модификации, тяжело вооруженной и достаточно мощной машины. Торольф успел произвести выстрел из лазера как раз в тот момент, когда снимался с якоря. Одна из его цепких лап-манипуляторов, все еще вцепившаяся в металл, повисла – она начинала плавиться от залпа протонной пушки неприятеля. Проклятье! Кажется, броня этого краба становится только крепче от его лазера!

По его мысленной команде из корпуса выехала еще одна лапа манипулятора, с зажатым в ней увесистым цилиндром, один край которого прорезали отверстия, диаметром сантиметра четыре, из каждого, гудя, вырывалось пламя. Цилиндрик этот действовал как маневровый двигатель, заставив «восьмидесятку» Торольфа отскочить назад и даже слегка припасть к земле; выпущенные им ракеты М-490, четыре сантиметра в диаметре, с боеголовками кумулятивного действия, словно иглы прошили неприятельскую броню и разорвались внутри. Куски вырванного дюраллоя полетели по сторонам.

Торольф, быстро протянув свою единственную остававшуюся руку-манипулятор, перехватил балку и сумел удержаться на месте. Его лазер был готов к бою, но враг уже был повержен – из пробоины в корпусе в беспорядке торчали провода и остатки электронных блоков.

Неожиданно над ним нависла тень, и он переключил обзор на свои сенсоры, расположенные с тылу.

Прибыл «Орел», он совершал маневр, медленно продвигаясь над базой. Повсюду были видны «Летающие смерти» конфедератов, они направлялись к куполообразной центральной с антеннами, где судя по всему, должен был располагаться центр управления. Лазерная оборона базы перестала существовать.

Торольф осторожно ослабил хватку манипулятора и стал продвигаться вперед.

Рэнди Ллойд прошептал проклятье и, оттолкнувшись от переборки, поплыл вдоль контрольного пульта к панели, где располагались видеомониторы.

– Рэнди! – раздался обеспокоенный голос шо-и, второго лейтенанта Синтии Коллинз. Она пыталась выбраться из своего цефлинк-кресла. – Что происходит?

– Нас атакуют, будь они трижды неладны, – коротко бросил он в ответ. – А наши ублюдки, эти шеседжи не дают нам обороняться!

До него донеслось бормотанье голосов, но он не стал вслушиваться в них, как и в отдаленный вой сирены – где-то на базе было зафиксировано падение давления. Остановившись у панели контроля за окружающей средой, Ллойд приложил сенсор ладони к интерфейсу и заставил купол вверху стать прозрачным. Он и сам не знал, что ожидал увидеть: атаковавшие были слишком далеко, чтобы невооруженным глазом можно было определить их местонахождение – он уже попытался сделать это несколько секунд назад. Подобравшись выше, вплотную к прозрачной поверхности купола, он мог видеть два светила и причудливо изгибавшуюся линию горизонта Дайкоку, прямо перед ним открывалась панорама Верфей, и тут Ллойд увидел, как к ним лягушачьими прыжками направляются машины атакующих.

И, кроме того, корабли. Это был «Сэнден», он все еще плавал вблизи станции, спокойно парил в черноте и казался отсюда необитаемым. Присутствовал и еще один корабль класса «Аматуказе»; он поймал у себя во внутреннем визире его код опознавания. Величаво, словно огромное темное грозовое облако проплывал он над Дайкокукичи, закрыв собою вначале первое багровое светило, затем второе. Величина этого корабля, который Ллойд впервые видел с такого близкого расстояния, поражала воображение – он был почти вчетверо больше «Сэндена», неповоротливее, и тоннаж его был наверняка раз в пятьдесят больше, отметил про себя Ллойд. Мигнув габаритными огнями, он, закрывая своим массивным телом полнеба, выглядел исполинской сигарой с обтекателями и куполообразными надстройками по бокам. Ллойд, словно зачарованный уставился в эти, казалось, источавшие злобу и недоверие, поблескивающие глазницы гигаваттных лазеров и почувствовал, как гулко забилось у него сердце. Не было такого средства, которое смогло бы помочь Верфям выиграть единоборство с этим монстром, несущем на борту такую огневую мощь, что он смел бы здесь все, начав расстреливать их базу в упор.

Его заставила вздрогнуть внезапная вспышка, но тут же прозрачный материал купола, менявший степень своей прозрачности в зависимости от яркости наблюдаемых через него объектов, подобно коже хамелеона потемнел, чтобы уберечь зрение от такого мощнейшего излучения, и, повернувшись, Ллойд увидел, как последняя из лазерных батарей Дайкокукичи перестала существовать – взрыв разметал обломки орудий.

Не отрывая ладонь от интерфейса, Ллойд затребовал данные. «Шиден», «Раймеи» и «Асагири»… а где же были они?!

Во внутреннем взоре Ллойда забегали символы, казалось, что они начертаны на полупрозрачном теперь куполе. «Шиден» на всех парах шел к Дайкоку, но в данный момент находился все еще слишком далеко, а «Раймеи» и «Асагири» все еще стояли на приколе, оба, скорее всего, просто сдались. По-видимому, их капитаны были столь же реалистичны в определении складывающейся не в их пользу обстановки, как и сам Ллойд.

Эта битва была, к счастью, коротка, но результата уже не изменить.

И эти ублюдки-нападавшие сумели выгадать от нее!

Мысль эта пронзила разум Ллойда, застигнув его врасплох, и заставила с жестокой неумолимостью понять, что же именно здесь произошло. Так на чьей же стороне был в этом сражении он?

Рэнди Ллойд был родом с Земли, из Метро-Чикаго, что в Североамериканском протекторате Гегемонии. Он впервые очутился в космосе еще в тридцать шестом, это был год, когда произошли печально известные Метрочикагские беспорядки, но, услышав о них, он был твердо убежден, что кучка этих негодяев-землян, таких же подонков, какой была большая часть его команды, более чем наполовину состоявшая из уроженцев Земли, решила спровоцировать беспорядки для того, чтобы выбить политический капитал после их жестокого подавления. Ему не удалось тогда узнать, что в числе погибших была и его родная сестра, это стало ему известно лишь после его возвращения на Землю, почти год спустя.

Месяцы, прошедшие со дня ее гибели, хоть и сумели смягчить шок от потери, но боль… боль, по-прежнему, оставалась. Кого он должен был винить за это? Кто вообще мог нести ответственность за то, что официально именовалось «просчетом» – молоденький гвардейский офицер, неопытный, только что из учебки, вдруг запаниковал, когда из Гранд-Парка вывалилась целая толпа, всякий сброд и стала продвигаться в направлении Мичиган Мувинг Уэй, и офицерик этот тут же принял скоропалительное решение призвать подкрепление Имперских сил. Весь вопрос был даже не столько в самом факте открытия огня – в конце концов, сброд этот нарушил порядок, его предупреждали, вразумляли, просили разойтись, а в том, что стрельбу продолжали даже тогда, когда толпа уже стала разбегаться и все, кто мог, искали укрытия. Может быть, следовало во всем обвинить систему, размышлял Ллойд, или же кучку тех хреново обученных Имперских стражей правопорядка, которых вдруг охватила жажда пролить кровь, и они уже не смогли остановиться, как тот тигр-людоед, однажды отведавший человеческой крови?

Ллойд готов был возложить вину на отдельных лиц, только вот дело было в том, что в этом безбрежном бюрократическом океане отыскать отдельное лицо было невозможно, в конце концов, не мог же он просто взять и переворошить всех чиновников Империи и Гегемонии, найти среди них виновного и ткнуть в него пальцем, заявив:

– «Вот он! Преступник! Он – воплощение всех зол и его следует наказать, а систему исправить!»

Вскоре после этой трагедии он нанялся на какой-то торговый кораблик – на Землю его не очень-то тянуло; несколько лет спустя, ему предоставилась возможность сменить шевроны старпома на торговом корабле, представ перед комиссией на звание офицера Гвардии Гегемонии, и вскоре он, удачно пройдя все тесты, получил право учиться в офицерской школе, после окончания которой ему дали направление на корабль. Это был сторожевой корвет «Эпсилон Лиры».

На борту этого корвета он провел два года, затем повышение и… вот он здесь, на этих Верфях, черт знает где, на самой окраине Империи и Гегемонии, и по всему видать, его собираются вытурить и отсюда, а теперь он стоит и смотрит, как неизвестно кто прибирает к рукам их базу.

Оставаясь все еще на самом нижнем уровне цефлинк-связи, Ллойд совершенно не понимал, что происходит. Запросив ИИ базы, он выяснил, что Танемура лихорадочно подчищает файлы с данными. Он медленно убрал ладонь от интерфейса и прервал контакт. Его взгляд наткнулся на Синтию Коллинз.

– Что все это значит? Кто атаковал нас?

– По всей вероятности, бунтовщики, – процедила она в ответ, мрачно ухмыльнувшись. Видимо, власти сильно недоговаривали относительно численности и вооружения этих самых бунтовщиков. Как и об их боевой выучке. Нечего сказать, сваливаются на Дайкокукичи, будто снег на голову, раз-раз и готово – короткая, весьма профессиональная атака, и системы обороны базы фактически нет.

Через вновь ставший прозрачным купол Ллойд наблюдал пролетавший над ними эсминец, размеры корабля просто ужасали, в особенности дико было видеть, как под брюхом у него медленно прошествовал еще один корабль, знакомый Ллойду и прежде. Это был сухогруз, переделанный для военных целей, который мог совершать гиперпространственные прыжки. Над ним пришлось как следует потрудиться, но зато теперь он выглядел очень по-боевому – весь его удлиненный, прямоугольный в сечении корпус был утыкан турелями лазеров, казавшихся здесь не совсем уместными, – явно чувствовался дух импровизаций – сказывалась спешка.

Последовала короткая вспышка тормозных двигателей – корабль выпускал стробы противостолкновения, и бывший сухогруз причалил к внешнему шлюзу центра управления.

Ллойд расправил плечи.

– Думаю, что пора идти встречать гостей.

И как бы в подтверждение его слов резко загудел сигнал двери тамбура-шлюза, расположенного ниже контрольной панели.