"Леди, будте плохой" - читать интересную книгу автора (Герн Кэндис)

Глава 1

Туикнем, июнь 1813 года

Она не будет паниковать. Грейс Марлоу никогда не паниковала. Она гордилась своим неизменным самообладанием в любой ситуации. Даже наблюдая, как карета ее друзей исчезает в конце подъездной дорожки и оставляет ее в ночи в маленьком, Богом забытом домике в двух часах езды от Лондона наедине с самым худшим развратником во всей Англии, Грейс отказывалась паниковать.

Она стояла на дороге и не двигалась. Ночной воздух стал прохладным, и карета уже давно скрылась из виду, но Грейс не оборачивалась. Он стоял за спиной. Лорд Рочдейл. Она ощущала его присутствие как холодный ветер, чувствовала на себе его взгляд, оценивающий, осуждающий, насмешливый.

Эти синие глаза под тяжелыми веками уже несколько недель изводили ее. На балах, концертах и раутах они, казалось, искали ее, следовали за ней, вынуждали на ответный взгляд. Разумеется, Грейс не отвечала. Рочдейл был ужасным человеком с ужасной репутацией. Он соблазнил бесчисленное количество женщин, а как минимум одну совершенно погубил. Грейс не представляла, что могло заинтересовать его в такой, как она, женщине высокой морали и безупречного поведения, но его тревожащий взгляд, казалось, следовал за ней повсюду. Однако Грейс не желала дарить ему удовольствие увидеть хотя бы намек на волнение. Вначале она решила, что он просто плотоядно смотрит на нее, как смотрел на любую женщину моложе девяноста. Грейс ответила полнейшим равнодушием. Но это Рочдейла ничуть не отпугнуло, и его навязчивое внимание стало серьезно раздражать Грейс, даже немного пугало. На светских раутах она могла отвернуться и сделать вид, что не заметила его. Но здесь…

– Ну вот. – Его голос был низким и насмешливым. – Интересное развитие событий, не так ли, миссис Марлоу? Как ни прискорбно, но ваши друзья покинули вас, оставив здесь совершенно одну. Со мной. Они, должно быть, очень верят в вашу находчивость. Или в мое самообладание. И вот мы здесь, вы и я, и весь этот дом в нашем распоряжении. Что же мы будем делать?

Грейс повернулась и с испугом обнаружила, что он ближе, чем она ожидала. Его близость заставила ее почти потерять равновесие, Грейс инстинктивно выставила руки, чтобы удержаться на ногах, и тут же поняла, что ладони упираются в пуговицы жилета лорда Рочдейла. Рочдейл тихо усмехнулся, когда она быстро отдернула руки и шагнула назад.

Он был на полголовы выше Грейс, казалось, что он нависает над ней. Грейс сделала еще один шаг назад и попыталась овладеть собой. Она отряхнула юбки, чтобы чем-то занять руки, и сказала:

– Весь этот вечер был серией интересных событий, сэр. Например, мы услышали, что вы убедили бедняжку Эмили бежать с вами, пока ее жених не побил вас.

Рочдейл улыбнулся и потрогал темнеющий синяк под глазом.

– Ваша нежная забота помогла успокоить мою раненую гордость. Но в свою защиту, мэм, позвольте сказать, что убедили меня, а не мисс Теркилл. Вся эта кутерьма – идея этой маленькой гарпии.

– Полагаю, вы и не подумали разубедить ее, зная, что она, вероятнее всего, понятия не имеет, что делает.

– Она красивая молодая леди. Какой мужчина устоял бы перед соблазнительным предложением стать орудием ее бесчестья?

– Не вы, это точно.

Эмили Теркилл, упрямая девица семнадцати лет, была племянницей подруги Грейс, Беатрис, леди Сомерфилд, которая сопровождала Эмили во время этого сезона. Когда открылось, что отчаянная девчонка сбежала с пресловутым развратником лордом Рочдейлом, Грейс поехала вместе с Беатрис искать беглянку. Мистер Джереми Бернетт, который был влюблен в Эмили, настоял, что поедет с ними, и взял с собой лорда Тейна в качестве секунданта на случай дуэли. Благодарение небу, до этого не дошло, поскольку все они приехали до того, как девушка была обесчещена, и лорд Тейн убедил молодого друга отказаться от скандала, неизбежно связанного с дуэлью. Однако Грейс была довольна, что мистер Бернетт не позволил Рочдейлу уйти совершенно безнаказанным.

Но она почувствовала себя неловко и неуютно, согласившись помочь Беатрис и заняться синяками и ссадинами, оставленными лорду Рочдейлу мистером Бернеттом.

– Разумеется, нет, – сказал Рочдейл. – Когда красивая девушка просит меня увезти ее и уложить в свою постель, я обычно счастлив угодить ей. Но поскольку вы целой толпой прибыли в самый неподходящий момент, если так можно выразиться, то никакого вреда нанесено не было. – Он понизил голос и изобразил кокетливую улыбку. – Пока еще по крайней мере.

Грейс возвела глаза к небу и молча прочла молитву. Как же ей обращаться с этим отвратительным человеком? Он был именно из тех джентльменов – если такой термин можно употребить по отношению к нему, – которые доставляли ей больше всего беспокойства. Его синие глаза, которые ее подруга Беатрис называла «постельными глазами», были слишком знающими, черные волосы – слишком длинными и нарочито небрежно растрепанными, высокая фигура – слишком медлительной в своей грации. Грейс могла издалека наблюдать за ним, флиртующим и отпускающим комплименты, заставляющим смеяться, краснеть и смотреть на него других женщин. Но когда он обращал этот проказливый оценивающий взгляд на нее, что в последнее время случалось слишком уж часто, у Грейс неизменно появлялось трусливое желание убежать и спрятаться.

Впрочем, внешнее спокойствие было второй натурой Грейс. Покойный муж, благочестивый епископ Марлоу, хорошо научил ее скрывать под маской спокойствия и невозмутимости свои чувства. Этот одиозный повеса не сломит ее.

– Я могу только радоваться, – сказала она, отступая назад и увеличивая расстояние между ними, – что мы смогли вырвать бедную девочку из ваших когтей, лорд Рочдейл. И ради ее блага надеюсь, что никакие непристойные сплетни о ней не просочатся в клубы.

– Нет нужды так смотреть на меня, моя дорогая миссис Марлоу. Тейн в этом отношении уже взял с меня клятву, хотя ему не обязательно было проявлять себя таким деспотичным. Говорите обо мне что хотите, но я не из тех, кто распускает слухи. Я, по сути, сама осмотрительность.

Грейс иронически фыркнула:

– Неужели? А я-то думала, вы известны тем, что соблазняете молодых девушек и публично бросаете их.

Он поднял бровь.

– Вам кажется, что вы очень много знаете о моих личных делах, мадам.

– Даже уважаемые женщины слышат рассказы о ваших… любовных похождениях, милорд.

– Стыдитесь, миссис Марлоу. Я ожидал, что такая богобоязненная леди, как вы, будет выше таких сплетен.

Справедливость его слов заставила ее слегка покраснеть.

– Я не распространяю сплетни, сэр. Но невозможно не слышать то, что говорят. Я уверена, что каждая бдительная мать в Лондоне слышала их и предупредила о вас своих дочерей.

– У вас есть дочери, миссис Марлоу?

– Нет.

– Тогда почему вас это заботит?

Грейс открыла рот, чтобы высказаться, но обнаружила, что честного ответа у нее не имеется. Она крепко сжала губы и ничего не сказала.

Его губы изогнулись в насмешливой улыбке.

– Миссис Марлоу, мне все равно, какие сплетни распускаются по городу. Люди могут говорить обо мне все, что захотят. И часто они именно это и делают.

– А как же дамы? Вас совершенно не заботит, что вы вовлекаете их имена в сплетни и скандалы?

Его синие глаза смотрели на нее с насмешливым презрением.

– Я всегда позволяю даме решить, насколько публичным или приватным будет наш роман, потому что для меня это действительно не имеет ни малейшего значения. Например, семья мисс Теркилл пожелала, чтобы сегодняшнее небольшое происшествие оставалось в тайне, я пообещал не говорить о нем, и я сдержу слово. А ради вас, моя дорогая миссис Марлоу, я пойду даже дальше, только бы доказать, что… э… я могу быть джентльменом. Если слухи об этом происшествии каким-то образом распространятся, я обещаю пресечь их, категорически заявив, что Эмили никогда и не была здесь. Я полагаю, это устранит любые опасения с вашей стороны.

Грейс такое неожиданное обещание захватило врасплох. Она не готова доверять Рочдейлу, но придется поверить ему на слово.

– Благодарю вас, лорд Рочдейл.

Он протянул руку и коснулся ее лба, как раз над переносицей. Грейс вздрогнула.

– Не смотрите так озадаченно, моя дорогая. Это морщит ваш очаровательный лоб, который слишком прекрасен, чтобы портить его.

Она сделала еще шаг назад, инстинктивно сжавшись от его прикосновения и оставшегося после него непрошеного трепета.

Рочдейл улыбнулся ее отступлению:

– Знаете, я ведь не великан-людоед. По крайней мере не всегда. На самом деле у меня есть пара принципов. Во всяком случае, я думаю, что хотя бы один где-то точно есть, иначе сегодняшний вечер оказался бы совершенно другим.

– Я рада слышать это, милорд, – отчетливо произнесла она, ничем не выдав, насколько тревожащим было его прикосновение. – Честно говоря, я начну рассчитывать на эти принципы прямо сейчас, если можно. Я бы хотела воспользоваться вашей каретой и уехать в Лондон.

Его темные брови взметнулись в притворном удивлении.

– Что? Так скоро? Когда мы наконец-то остались одни? Ведь вы же никуда не торопитесь. Пожалуйста, вернитесь в дом, миссис Марлоу, и немного отдохните. Позвольте предложить вам бренди или шерри, чтобы успокоить ваши нервы после такого тяжелого вечера. Если хотите, я могу приготовить холодный ужин. Уютный столик у камина, только для нас двоих.

Она посмотрела на него с надменностью, которая обычно отваживала нежелательные проявления внимания. Правда, Грейс не ждала, что это поможет в случае с Рочдейлом.

– Нет, благодарю вас, милорд. – Ее тон был в высшей степени вежливым, несмотря на то что в его предложении было все, что угодно, кроме вежливости. Рочдейл намеренно пытался спровоцировать ее возмущение, которое, похоже, забавляло его, но Грейс не доставит ему такого удовольствия. – Все, о чем я прошу, это ваша карета. Немедленно, если можно.

– Ну, так уж случилось, что нельзя. Я надеялся полежать у камина с бифштексом на глазу, бокалом бренди в руке и вами, сидящей рядом. – Он вздохнул. – Но поскольку я вижу, что вы твердо решили уехать, то я откажусь от бифштекса и возьму фляжку с собой. К счастью, вы все еще будете рядом, чтобы развлекать меня.

Знаменитая сдержанность Грейс почти изменила ей.

– Я… прошу прощения? Я не имела в виду, что вы должны…

– Моя дорогая миссис Марлоу, вы же не думаете, что я позволю вам проделать весь долгий путь до Лондона одной? Так поздно ночью? – Он покачал головой и попытался напустить на себя серьезность, хотя глаза его озорно блестели. – Я никогда не прощу себе, если с вами что-то случится по дороге. Разумеется, я буду сопровождать вас.

– В этом нет необходимости, милорд, уверяю вас.

– Безусловно, есть.

У Грейс закружилась голова от тревожащих мыслей о двух часах в замкнутом пространстве кареты с этим ужасным человеком. Такое невозможно вынести.

– Не хочу показаться грубой, лорд Рочдейл, но я бы предпочла поехать одна.

– Не сомневаюсь, что это так. Но так не будет. Мне самому нужно срочно вернуться в город, так что нам будет удобнее путешествовать вместе.

– Пожалуйста, милорд, я…

– Если вы хотите вернуться в Лондон, миссис Марлоу, то вернетесь со мной. А теперь идите в дом и устройтесь поудобнее, а я прикажу кучеру приготовить карету. Полагаю, у вас будет время выпить бокал шерри.

Грейс Марлоу, которая редко позволяла себе пригубить спиртное, надеялась, что бокал будет очень большим.

Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Рочдейл уже давно изо всех сил старался хитростью проникнуть в ее сознание. Грейс оказалась трудным случаем, это точно. Восхитительным испытанием. Рочдейл несколько недель изучал ее, ходил кругами, как хищник, задумывающий нападение. Ее внешняя сдержанность, это холодное спокойствие покрывало Грейс как гладкое оперение грациозной птицы, ровно и аккуратно приглаженное, ни одна пушинка не могла выбиться со своего места. Идеальное воплощение невозмутимого спокойствия. И все же, если присмотреться получше, что и делал Рочдейл, можно было заметить едва уловимые намеки на смятение, почти невидимые под идеально ровным оперением. Это были те крошечные непокорные перышки, которые он намеревался выщипывать в надежде в конце концов растрепать все остальные.

Вопреки всеобщему мнению у Рочдейла было мало опыта в соблазнении добродетельных леди. Если честно, он провел почти всю свою сознательную жизнь, избегая их. Однако предполагал, что они ничем не отличаются от всех остальных. Манипулирующие. Алчные. Сварливые. Основным отличием Грейс Марлоу было то, что ее чувственная натура была сурово подавлена или бдительно охранялась. Потребуется немалая ловкость, чтобы уговорить ее раскрыться, но кто может сделать это лучше, чем великий распутник?

Он наблюдал за ней везде и делал так, чтобы она знала, что он наблюдает. Она делала вид, что не обращает на него внимания, но он читал ее волнение в движениях и жестах, в напряженном тоне ее голоса, в том, как она слишком очевидно избегала близкого общения. И особенно в тайных взглядах, которые она бросала в его направлении, когда думала, что он не смотрит.

Не отрывать взгляд от Грейс Марлоу было нетрудно. Чем дольше Рочдейл смотрел, тем больше открывалась ему ее красота. Грейс могла быть из тех самодовольных ханжей, которых он презирал, но смотреть на даму с густыми золотыми волосами и серыми глазами было приятно. При иных обстоятельствах – в залитом лунным светом саду или освещенной свечами спальне – он мог представить, как смягчаются эти утонченные аристократические черты.

И вот сейчас ему представился реальный шанс направить Грейс к этой окончательной капитуляции.

Он едва не рухнул от потрясения, когда сегодня вечером она возникла на его пороге вместе со всей этой «спасательной экспедицией». Когда излишне вспыльчивый щенок сбил его с ног, а потом еще Тейн устроил выволочку, Рочдейл решил, что присутствие Грейс Марлоу в его загородном доме было напрасно. Но потом судьба улыбнулась ему, когда ей пришлось уступить свое место в карете Тейна девчонке Теркилл. Грейс осталась с ним. Одна.

Альбион Шина, этот великолепный призовой гнедой скакун, будет стоять в конюшне Рочдейла еще до конца этого месяца.

Кучер был не слишком доволен, что его разбудили, чтобы срочно ехать в Лондон, но удивленным не выглядел. Он привык к непредсказуемости своего хозяина.

– И, Дженкинс, – сказал Рочдейл, – не торопись, запрягай спокойно. Спешить некуда, если ты понимаешь, о чем я.

Дженкинс поймал монету, которую бросил ему Рочдейл, сунул ее в карман и улыбнулся:

– Ваша правда, милорд. Я дважды все проверю. Не хочется же, чтобы что-то случилось, тем более среди ночи.

По дороге в дом Рочдейл не мог сдержать улыбку. Он знал, что Грейс – он всегда думал о ней как о Грейс, а не как о миссис Марлоу, потому что в мыслях всегда соблазнял ее – будет настаивать на немедленном отъезде, и дразнил ее тем, что придется остаться с ним на вилле, только чтобы поездка в карете показалась меньшим из двух зол.

На самом деле все шло точно так, как он надеялся. Рочдейл знал, что в интимной атмосфере кареты сможет достичь большего. К счастью, он привез в Туикнем свой маленький фаэтон, а это значит, что они будут сидеть бок о бок, поскольку сиденья напротив просто не было. И от движения экипажа, без сомнения, их тела будут касаться друг друга. Во всяком случае, он позаботится об этом. Может быть, ему даже придется схватиться за нее, если они попадут на плохой участок дороги или карета подскочит на каком-нибудь ухабе.

Да, действительно, соблазнение, которое Рочдейл тайно готовил все эти недели, сегодня ночью начнется всерьез.

Он нашел Грейс в гостиной напряженно сидящей на стуле около камина – само воплощение суровой пристойности. Ему все еще казалось странным видеть такую чопорную и уважаемую леди в этой комнате, где многие менее уважаемые дамочки годами порхали на вечеринках, ставших печально известными из-за их уровня распущенности. Если бы Грейс Марлоу хотя бы подозревала, какие вещи происходили в этой комнате, в этом доме, то с криком убежала бы отсюда.

Она надела шляпку и почти до подбородка застегнула мантилью, подготовившись к поездке с отъявленным распутником. Грейс смотрела на него с холодным высокомерием, которое, несомненно, должно было пресечь всякое нежелательное внимание. Но Рочдейла было очень трудно обескуражить.

Прежде чем подойти, Рочдейл долго смотрел на нее. Его настойчивое внимание смущало Грейс, но она пыталась не показать этого. Он мог растопить сердца большинства женщин одним только взглядом. Грейс Марлоу тоже растает, и достаточно скоро. Ее напряженность превратится в согласие, потом в удовольствие и, наконец, в капитуляцию. Его губы дрогнули в предвкушении последнего, и Рочдейл продолжил свою тщательную оценку.

Если бы она не была так чертовски «туго зашнурована», его бы влекло к ней. Ему всегда нравились блондинки. Но совсем не эти золотисто-медовые волосы и кремовая кожа определяли ее красоту. Грейс выделяло скорее совершенство фигуры и пропорций. В ее лице невозможно найти ни одной неправильной черточки. Такое мог изваять из мрамора Пракситель, так совершенно были очерчены ее скулы, четкий подбородок, прямая линия носа. Это лицо в профиль нужно чеканить на монетах или вырезать на камеях. Благородное. Элегантное. Даже слишком совершенное.

Но все сравнения с мрамором или камеями разбивались вдребезги, стоило только взглянуть в ее глаза. Лучшее, что было в ее внешности, по мнению Рочдейла. Они были бездонные, дымчато-серые, обведенные синим по внешнему краю радужной оболочки. Умные, но очень недоступные. Непроницаемые. Если они и были окнами ее души, то занавеси в них были плотно задернуты. И еще больше интереса добавляли им темные ресницы и брови, интригующе контрастирующие с золотом ее волос. Эти поразительные циста дарили яркость ее лицу, придавая ему глубину и характер.

Рочдейл был уверен, что в Грейс Марлоу было нечто большее, чем можно ожидать от чопорной, благочестивой, добродетельной вдовы епископа. Да, она обещала быть одной из самых интересных его побед.

Бокал из-под шерри стоял пустой на подсвечнике рядом с ней. Это удивительно. Рочдейл отсутствовал всего несколько минут. Может быть, она тайная пьяница или просто укрепляет свои силы перед битвой? В любом, случае для Рочдейла это преимущество.

Он едва не рассмеялся от чистого ликования, что все так прекрасно становится на свои места, но сделал серьезное лицо, подходя к ней.

– Дженкинс уже готовит карету, – сказал Рочдейл и отошел к буфету. – Позвольте мне налить вам еще шерри.

– Нет, благодарю вас, я не…

Он наполнил ее бокал раньше, чем она успела остановить его.

– О… – Она посмотрела на шерри так, будто не знала, что с ним делать.

– Что до меня, – сказал Рочдейл, – я предпочитаю хороший бренди. Немножко сейчас, – он налил себе бокал, – и немножко на потом. – Он использовал маленькую воронку, чтобы налить бренди в плоскую серебряную фляжку. Завинтил крышку и положил фляжку во внутренний карман своего сюртука. Взяв бокал, Рочдейл подошел и встал перед Грейс.

– За наше приятное путешествие. – Он улыбнулся и поднял бокал. Она не ответила на тост, Рочдейл прищелкнул языком и сказал: – Моя дорогая миссис Марлоу, еще один маленький бокал шерри ничуть не повредит вам и на самом деле поможет сделать поездку в Лондон менее неприятной.

– Как? Если я буду пьяной?

Он рассмеялся:

– Это всего лишь один бокал. Сомневаюсь, что он заставит вас потерять контроль. Но если это каким-то образом произойдет, признаюсь, мне бы ужасно хотелось стать свидетелем вашего раскрепощения.

– И все же вы им никогда не будете.

– Человек может надеяться, миссис Марлоу.

– Вы невыносимы, милорд.

– Так все говорят. – Чтобы не нависать над ней, он отошел и встал перед камином, положив руку на каминную полку. – Но вы не должны тревожиться. Я обещаю, что во время поездки продемонстрирую вам самое лучшее поведение. Мы будем вести вежливую беседу, и к тому времени, когда прибудем в Лондон, думаю, станем лучшими друзьями.

Она издала короткий смешок, гортанный звук, настолько заставший Рочдейла врасплох, что он едва не поперхнулся своим бренди. Господи, разве такая чопорная, строгая леди может так смеяться? Страстный и соблазнительный, этот звук был сравним с темными ночами и смятыми простынями, а не со сдержанной вдовой епископа.

– Я искренне сомневаюсь, что вы и я когда-нибудь сможем стать друзьями, лорд Рочдейл. Меня не интересуют игроки и распутники, а вы совершенно точно не можете интересоваться благочестивыми христианками вроде меня.

– Вы недооцениваете ваш шарм, миссис Марлоу. Вы красивая женщина.

Она озадаченно сдвинула брови, потом протянула руку за бокалом с шерри и сделала глоток. Через мгновение обратила к нему свои серые глаза и сказала:

– Вы смущаете меня, милорд. Я не знаю, что сказать вам. Мне, оказывается, трудно понять мужчину с вашей репутацией.

– А мне, оказывается, трудно понять женщину с вашей репутацией. Так что у нас все-таки есть нечто общее. Пожалуй, мы сможем построить временный мост между нами во время нашей долгой поездки в Лондон. Вы можете рассказать мне о вашем Благотворительном фонде вдов или еще о чем-нибудь подобном, а я расскажу вам, – он понизил голос и наклонился к ней, – обо всем, о чем захотите.

Она тихо застонала и сделала еще глоток шерри.

Все это было даже более обнадеживающе, чем он надеялся. Она не упала в обморок от мысли остаться с ним наедине в карете. С ней не случился нервный припадок. Она не закрылась, как морская раковина, и не отказалась разговаривать с ним. Нет, она выпила шерри и попыталась противостоять. В конечном счете хорошее начало.

Рочдейл улыбнулся.