"Восторг ночи" - читать интересную книгу автора (Герн Кэндис)

Глава 8

– Скажите, Кларисса, вас волнует предстоящее бракосочетание? – Марианне посчастливилось застать девушку без партнера, и она без особого труда смогла убедить ее присоединиться к ней за чашкой чаю.

В одной из гостиных Элленборо-Хауса стояли небольшие столы и стулья, а на стойке вдоль стены был приготовлен чай с печеньем.

Марианна заняла свободный столик в углу, немного вдалеке от суматохи и болтовни, царящей в остальной части комнаты.

Кларисса посмотрела на нее и улыбнулась.

– Конечно, – ответила она.

– Я хорошо помню время перед моей свадьбой, – сказала Марианна, надеясь разговорить девушку. – Оно целиком было заполнено выбором наряда невесты и свадебными планами. Не говоря уже об упаковке вещей для переезда в новый дом. Меня пугала перспектива расстаться с прежней жизнью. Полагаю, вы должны чувствовать то же самое.

Кларисса пожала своими хрупкими плечами:

– Может быть, немного.

– Я думаю, вы будете скучать по дому своего отца в Уилтшире.

– Да, конечно. Мне нравилось жить там. Но я собираюсь устроить новую жизнь с мистером Кэйзеновом.

– В таком случае вы должны быть довольны помолвкой с ним.

Лицо Клариссы удивленно вытянулось.

– Конечно. Почему бы нет?

– Разумеется, для недовольства нет никаких оснований, – сказала Марианна. – Я просто вспомнила свою помолвку. Я знала мистера Несбитта с давних пор и очень любила его. Думаю, у вас нет такого преимущества. Вы не были знакомы с мистером Кэйзеновом в течение долгого времени. И неудивительно, если вы испытываете некоторое опасение, вступая с ним в брак.

Глаза Клариссы расширились.

– Вы тоже опасались бы выйти замуж за мистера Кэйзенова?

Марианна засмеялась.

– Я не боялась бы выйти замуж за него, так как хорошо знаю этого человека. Но, несомненно, немного волновалась бы, если бы выходила замуж за того, кого плохо знаю. Я это имею в виду. И могу сказать, вам нечего волноваться по поводу мистера Кэйзенова, Кларисса. Он очень хороший человек. – Марианна внимательно посмотрела на девушку и отметила некоторую тревогу в ее глазах. – Вы слышали о нем что-то такое, отчего можно тревожиться? Да, он действительно имеет репутацию соблазнителя женщин. Вас это беспокоит?

Кларисса опустила глаза и молчала.

– Кларисса? Вас что-то смущает? Вы можете откровенно сказать мне, и я сохраню ваш секрет. Я хочу, чтобы мы стали подругами.

После длительной паузы девушка подняла глаза и сказала:

– Я немного нервничаю. Он гораздо старше меня и имеет большой опыт… в жизни.

– Вы имеете в виду – с женщинами?

– Да.

– Его считают распутником.

– Я знаю.

Марианна улыбнулась:

– Вам не кажется, что это делает его еще более привлекательным?

Щеки девушки покраснели, и она отвела глаза.

– Полагаю, что да.

– Он волнует ваше воображение? Она покраснела еще сильнее.

– Иногда.

– Когда прикасается к вам?

Кларисса не ответила. Возможно, она была крайне смущена таким откровением. «Веселые вдовы» несомненно оказывали дурное влияние на Марианну: еще недавно разговоры на подобные интимные темы смутили бы ее тоже.

– Вам не нравится, когда он прикасается к вам? – спросила она.

Последовала довольно длительная пауза, прежде чем девушка снова заговорила.

– Кажется, ему очень нравится прикасаться ко мне, – ответила Кларисса робким голосом. – Он часто делает это.

Марианна могла поверить в это. Общаясь с ней, Адам, как правило, дотрагивался до ее руки, поглаживал ее или проводил пальцем по щеке. Подобное общение вошло у него в привычку. Возможно, это было непроизвольным соблазнением или проявлением игривости или врожденным стремлением к человеческому контакту. Такое поведение казалось естественным для него, и, вероятно, он даже не сознавал, что делает. Однако с недавнего времени его прикосновения стали пробуждать у Марианны новые волнующие чувства. Несомненно, Кларисса испытывала то же самое.

– Вам это не нравится? – повторила Марианна.

Кларисса слегка сдвинула плечи.

– Нравится. Однако возникающее при этом чувство немного пугает меня.

Марианна прекрасно понимала, что имела в виду девушка. От Адама исходил мощный поток мужской энергии, оказывавший сильное влияние даже на вдову вроде нее. Естественно, что такая невинная девушка, как Кларисса, терялась под его воздействием.

– Подобное чувство часто возникает при общении мужчин и женщин, – сказала она. – Этого не следует бояться.

– Да, мама говорила мне об этом. Но я не знаю, как вести себя с ним. Меня беспокоит, что он может подумать обо мне. Боюсь, он считает меня невежественной и неотесанной. И не только… в этом отношении. В других областях тоже. Мне кажется, он воспринимает меня как неопытную, глупую девчонку. От этого я испытываю страх и робость в его присутствии.

Марианна дотронулась до руки Клариссы.

– Это вполне понятно, особенно когда существует значительная разница в возрасте. Однако, узнав его получше, вы перестанете бояться.

– Надеюсь, хотя в настоящее время часто лишаюсь дара речи, когда бываю с ним. Я не знаю, что сказать. Мне хочется чем-то порадовать его, но при этом я чувствую себя по-детски глупой. Вчера он водил меня на просмотр картин в Сомерсет-Хаусе и проявил глубокие познания по части художников и их произведений. Я знаю, что он хотел, чтобы я оценила их, но… – Она слегка покачала головой.

– Вам не понравилась живопись? Кларисса пожала плечами.

– Это всего лишь изображения. Лица, фигуры и ничего более. Мне трудно судить, хороши они или нет. Я ничего не поняла из того, что он говорил о свете, цветовых оттенках и символизме. То же самое я испытывала в опере, когда он со знанием дела рассуждал о Моцарте. Полагаю, я слишком неискушенный человек в области искусств.

– Возможно, у вас другие интересы. Вероятно, вы чувствовали бы себя более уверенно, если бы речь шла об интересующих вас вещах; о том, что вы хорошо знаете и что нравится вам. Какие у вас любимые развлечения, Кларисса?

Она задумалась на некоторое время, словно этот вопрос поставил ее в тупик.

– Ну, мне нравятся продолжительные прогулки в сельской местности. Нравятся цветы и цветоводство. Мама часто бранит меня за то, что я вожу дружбу с садовниками, но я люблю наблюдать, как они ухаживают за растениями от сезона к сезону. Я немного вышиваю, в основном узоры из цветов. А еще люблю сельские развлечения и игры: костры накануне Иванова дня, праздники урожая, рождественские пантомимы и весенние танцы вокруг столба, украшенного лентами и цветами.

– Значит, вы любите сельскую жизнь? Вам нравится проводить время на природе?

– Мама в отчаянии от цвета моего лица, потому что я часто бываю на воздухе. Она боится, что моя кожа покроется загаром и это может не понравиться мистеру Кэйзенову. Я никогда не становлюсь коричневой, моя кожа розовеет. – Кларисса традиционно захихикала, и несколько голов повернулись в их сторону.

Бедная Кларисса! Ей едва ли понравится намерение Адама жить в городе круглый год. Марианна все более и более убеждалась, что предстоящий брак потребует значительного компромисса с обеих сторон.

– Вот видите, как легко вы говорите о знакомых и дорогих для вас вещах? – сказала она. – Если вы постараетесь направлять беседу на такие темы, то, вероятно, будете чувствовать себя значительно комфортней в разговоре с мистером Кэйзеновом.

– Возможно, вы правы. Разумеется, в этом случае мне будет гораздо легче вести разговор, чем поддерживать обсуждение картин и оперы. Я постараюсь говорить на темы, которые ближе к дому.

Марианна поняла, что Кларисса имеет в виду загородный дом. Сможет ли эта молодая женщина постоянно жить в городе?

– Вам явно нравится сельская жизнь, – сказала Марианна. – А как вы отнеслись бы к тому, чтобы отказаться от нее и все время жить в городе?

Кларисса состроила недовольную гримасу.

– Не думаю, что это понравилось бы мне, но этого не будет, не так ли? Мистер Кэйзенов помимо городского дома имеет поместье в Дорсете.

Если уже не продал его. Боже, бедная девочка будет ужасно разочарована, а это, в свою очередь, заставит Адама страдать.

– Мне нравится Лондон, – сказала Кларисса. – Здесь много развлечений, и я провела исключительно интересный сезон. Особенно понравились балы, устраиваемые Благотворительным фондом вдов. Я очень благодарна вам за приглашения. Однако в городе царит ужасная скука летом и в зимние месяцы, когда все разъезжаются по своим поместьям.

Марианна считала, что Лондон никогда не может наскучить. В этом она присоединялась к мнению доктора Джонсона: «Если человек устал от Лондона, значит, он устал от жизни, потому что только в Лондоне кипит настоящая жизнь». Те, кто приезжал в Лондон только на сезон, потом очень скучали по нему.

– Мистер Кэйзенов несомненно знает о том, что вы предпочитаете жить за городом, – сказала она. Надо обязательно предупредить его, пока он не продал поместье в Дорсете.

Бедный Адам. Вероятно, ему придется жить в деревне, если он хочет осчастливить свою невесту. Она любит праздники урожая, а он – оперу. Такое несоответствие неминуемо приведет к разладу. Наилучшим решением для Клариссы было бы отказаться от предстоящего бракосочетания. Их союз не основан на любви, и потому никто серьезно не пострадает. Конечно, Адам попадет в затруднительное положение и, возможно, даже будет публично осмеян, однако альтернативой является несчастливый брак, а она не желала ему такой участи.

Разумеется, это не ее дело, но Марианна решила, что должна вмешаться.

– Кларисса, надеюсь, вы не станете возражать, если я буду говорить откровенно. Вы уверены, что мистер Кэйзенов – подходящий для вас мужчина? Он намного старше вас, и ваши интересы существенно расходятся. Я сомневаюсь, что вы будете счастливы с ним.

Кларисса выглядела огорченной.

– Боюсь, я произвела неверное впечатление. Да, он старше меня, и у нас разные интересы, но в таком положении оказываются многие супруги. Я постараюсь преодолеть свою стеснительность, общаясь с ним. И можете быть уверены, я сделаю все возможное, чтобы он был счастлив.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Марианна. – Именно это и требуется от вас, не так ли? Однако позвольте дать вам совет. У меня был замечательный брак, исполненный любви и счастья. Мистер Несбитт и я делили все вместе, потому что мы были родственными душами. У нас были общие идеи, пристрастия и неприязни. Разумеется, у нас были и разногласия, как у всех супругов, но мы преодолевали их, потому что в наших отношениях преобладало единодушие. Я хотела бы, чтобы вы и мистер Кэйзенов были также счастливы, поскольку оба являетесь моими друзьями.

– Благодарю вас, мэм. Надеюсь, через некоторое время мы будем так же счастливы, как были вы.

– Я тоже надеюсь на это. Только помните, не следует делать насильно то, чего вы на самом деле не желаете. Я допускаю, что, возможно, с вашим мнением мало считались, когда устраивалась помолвка, но сейчас не Средневековье. Никто не вправе заставить вас выйти замуж против вашей воли. Если вы придете к заключению, что не сможете быть счастливой в этом браке, то не стоит бояться заявить об этом мистеру Кэйзенову и вашему отцу. Я уверена, никто не станет настаивать на замужестве с человеком, с которым вы не сможете быть счастливой. Существует множество других вариантов. Я заметила сегодня, по меньшей мере, дюжину молодых людей, готовых бежать за вами вприпрыжку ради одной только вашей улыбки.

Кларисса нахмурилась.

– Если вы полагаете, что я откажусь от мистера Кэйзенова, то должна сказать – этого не будет. Я не против того, что он старше меня. Я презираю всех этих глупых молодых людей, увивающихся за мной. Я предпочитаю иметь дело с более зрелым мужчиной, не таким легкомысленным и беззаботным. И уверяю вас, мы преодолеем существующие между нами различия. Я лично в этом не сомневаюсь.

– Прекрасная позиция, дорогая. Вы успокоили меня. А теперь давайте вернемся в бальный зал. Вы должны позволить мне представить вас некоторым гостям.

Покинув чайную гостиную, Марианна вернулась к роли патронессы бала, представив Клариссу нескольким достойным молодым и красивым людям, которые гораздо больше подходили ей, чем Адам. И юный Перегрин Джекилл с волнением повел Клариссу танцевать.

Кларисса не собиралась разрывать помолвку, однако Марианна надеялась, что посеяла в ее сознании семена сомнения и к тому же расставила соблазны на ее пути.

Противно вмешиваться не в свое дело, но приходится. Она должна уберечь Адама от непростительной глупости.

– А потом мы собирали землянику, – сказала Кларисса, – когда шли по лесу к жилищу отшельника. Мы не возвращались домой до захода солнца и получили взбучку за это.

Адам управлял упряжкой лошадей, двигаясь по парку, и изумлялся неожиданной общительностью Клариссы. Насколько он помнил, за последнее время она впервые проявила инициативу в разговоре, и он позволял ей болтать без умолку. Она говорила с явным воодушевлением и выглядела такой хорошенькой, что он почти не обращал внимания на то, что в разговоре преобладала тема жизни в поместье.

Похоже, стоило пересмотреть свое решение о продаже дома в Дорсете. Его мечта о большом доме в городе угасала с каждым рассказом о весенних посадках, о праздниках урожая и о стрижке овец. Он должен прикусить язык и стать сельским сквайром, если хочет, чтобы его молодая жена была счастлива, как в данный момент. Она выглядела такой привлекательной, что ему захотелось остановить упряжку и поцеловать Клариссу.

Да, именно это он и должен сделать. Надо только выбрать подходящий момент, чтобы снова попытаться. Ему лишь дважды удалось поцеловать ее, но при этом она была такой сдержанной, что нечего даже вспомнить. Однако сегодня Кларисса выглядела очень оживленной и неотразимой. Может быть, следует учесть замечание Рочдейла по поводу того, что она втайне ожидает от него большего. Тем не менее, он не станет набрасываться на нее. Особенно на оживленной аллее, управляя лошадьми. Правда, можно воспользоваться ее зонтиком. Адам направил упряжку к деревьям в стороне от людей.

– Что ты предпочитаешь делать, находясь за городом? – Он хотел поддержать ее любимую тему в надежде сохранить на одухотворенном лице привлекательный румянец.

– Мне нравятся длительные прогулки. Я люблю сидеть на берегу реки и наблюдать за утками и гусями. Нравится лежать на спине в высокой траве и смотреть на небо. – Кларисса застенчиво хихикнула. – Вероятно, вы решили, что я люблю бездельничать.

– Ты никогда не сидишь в доме, дорогая?

– О Боже! Можно подумать, что я ужасная лентяйка, не так ли? Мне доставляет удовольствие иногда ничего не делать, но не беспокойтесь: я буду содержать ваш дом в надлежащем порядке. Я обучена ведению домашнего хозяйства и знаю свой долг.

Адам успокаивающе похлопал ее по руке в перчатке.

– Я не сомневаюсь в этом. Но что ты предпочитаешь делать, когда вся домашняя работа выполнена, а снаружи льет как из ведра? Ты любишь читать?

– Боюсь, что не очень. Я немного играю на фортепьяно, но больше всего люблю вышивать, создавая собственные узоры, – сказала Кларисса, гордо приподняв подбородок.

– Вот как? И что это за узоры? – Он направил лошадей в небольшую рощицу и натянул вожжи.

– В основном цветы. Мне нравится кайма в виде вьющейся лозы с листьями, а в центре медальоны из отдельных цветов.

– Мне было бы приятно увидеть твою работу, – сказал Адам, останавливая лошадей.

– О! Мы остановились. – Она завертела головой, словно пытаясь определить, где они находятся, затем вопросительно посмотрела на Адама. – Почему мы остановились, сэр?

– Наклони свой зонтик в этом направлении, хорошо? – Он указал на оживленное место в парке, откуда они прибыли сюда. Надо было как-то укрыться от посторонних взглядов.

Кларисса выглядела немного испуганной, однако сделала так, как он просил. Адам протянул руку, коснулся ее подбородка и приподнял лицо так, чтобы можно было поднырнуть под поля широкой шляпы. Затем поцеловал ее. Он медленно овладел ее губами, давая ей время привыкнуть к нему, потом провел по ним языком. Они не раскрылись.

Они были плотно сжаты то ли от страха, то ли от застенчивости. Это подействовало на него обескураживающе, и он отпрянул назад.

Вероятно, он действовал слишком агрессивно. Одного прикосновения языка оказалось достаточно, чтобы она закрылась в своей раковине, как устрица.

Он взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза, безуспешно пытаясь понять, какие чувства владеют ею. Была ли она обижена? Смущена? Возбуждена? Испугана? Трудно сказать.

– Наверное, я слишком поспешил, дорогая? – Это был глупый вопрос. Едва ли можно было действовать медленнее.

Она покраснела и опустила глаза.

– Нет, сэр.

– Тебе нравится, когда я целую тебя?

– Полагаю, что да.

Подтверждение прозвучало весьма неубедительно. Он не думал, что Кларисса обиделась, и она вовсе не выглядела возбужденной. Адам решил, что она испугана или смущена или то и другое.

– Пожалуй, здесь слишком людное место для поцелуев, – сказал он.

– Да, – согласилась Кларисса. Он отпустил ее подбородок.

– В таком случае прошу простить меня. Ты выглядишь такой хорошенькой, что невозможно было устоять.

Она слегка улыбнулась и отвернулась. Поля ее шляпы скрывали лицо, спина оставалась прямой, а руки были сложены на коленях.

Черт побери, получилось не так, как хотелось. Однако Адам надеялся, что Кларисса не из фригидных женщин, которым физическая близость не доставляет удовольствия. Каким будет их брак?

Неужели его ждет скучная сельская жизнь с холодной, как рыба, женой? Какое мрачное будущее! Следует ли приставить пистолет к голове прямо сейчас или подождать, что будет после свадьбы?

– Значит, ты остановила свой выбор на Шервуде? Адам сидел в кресле рядом с Марианной в расслабленной, вялой позе, протянув свои длинные ноги к камину. Вечер был довольно холодным, и они придвинули свои кресла почти вплотную, греясь у огня.

Марианна радовалась, что никто из них не вступал в спор в этот вечер. Она выставила орхидею на балкон в надежде, что он дома и придет к ней. Последнее время Адам был занят, сопровождая Клариссу в поездках по городу, и у него не оставалось времени для уютных вечеров в гостиной Марианны. Она предполагала, что в этом сезоне они будут все реже и реже проводить вместе вечера и в конце концов их встречи прекратятся, когда Адам женится. Она будет тосковать по совместному времяпрепровождению. Она будет тосковать по Адаму.

Их дружба стала неотъемлемой частью жизни Марианны, и мать Клариссы не единственная, кто не сможет понять продолжения подобных отношений с женатым мужчиной Если Адам женится на девушке, Марианне придется привыкать жить без него.

Но этот вечер принадлежал им. Погода была мрачной, шел дождь, и Адам намок, перелезая через балкон. Его сюртук висел на спинке кресла, и он сидел в рубашке. Намокший галстук также был снят. Их тесная дружба ни для кого не являлась секретом, но многие были бы шокированы, узнав, как часто он сидел в будуаре Марианны в таком домашнем виде. Ворот его рубашки был расстегнут, обнажив горло и частично завитки темных волос на груди.

Марианна, с недавних пор поглощенная мыслями о сексуальной близости, относилась с повышенной чувствительностью к таким вещам, отчего вид обнаженной кожи мужчины вызывал у нее волнение. Она всегда считала Адама чрезвычайно привлекательным и давно испытывала к нему неосознанное влечение, заинтригованная его репутацией соблазнителя женщин. В последнее время это подавляемое чувство приобрело новую силу под влиянием откровенных разговоров «Веселых вдов». Адам, опираясь на спинку кресла, медленно повернул голову и вопросительно посмотрел на Марианну. Она поняла, что замечталась, не ответив на его вопрос.

– Лорд Джулиан? Да, надеюсь, это будет он. Мы еще ни о чем не говорили, но, кажется, между нами возникла невидимая связь. – Нечто подобное возникало у Марианны почти с каждым мужчиной, какого она встречала в эти дни. Ее чувствительность была настроена только на сексуальность, и потому любая встреча с мужчинами приобретала определенную окраску. Однако в отношении лорда Джулиана возникало особенно сильное чувство. Почти такое же, как при общении с Адамом.

– Другие джентльмены не привлекают тебя? Только Шервуд?

– Пока да. Ты не поверишь, Адам, но я крайне разочарована джентльменами из моего списка.

Адам, покашливая, отвернулся к огню. Марианна надеялась, что он не простудился.

– В таком случае, – Адам повернул к ней голову и улыбнулся, – Шервуду чертовски повезло. Он отвечает всем твоим перечисленным требованиям?

– Я так думаю. Он красив, обаятелен и благоразумен.

– И не стремится к браку?

– Сомневаюсь, что он рассчитывает жениться на мне.

Я ведь уже в возрасте.

– Да, старая высохшая карга. Трудно представить, какой мужчина польстится на тебя.

Марианна шутливо ткнула его в бок. Он схватил ее за руку и, посмотрев на нее притворно извиняющимся взглядом, поцеловал пальцы.

– И он не метит на твое состояние? – спросил он, рассеянно поглаживая тыльную сторону ее ладони, которую продолжал удерживать.

– Лорд Джулиан едва ли нуждается в моем состоянии, – сказала она, наслаждаясь теплом его прикосновения. В нем все еще чувствовалась скрытая сексуальная привлекательность, хотя в этот вечер в меньшей степени. Его прикосновение вызывало у нее ощущение уюта и спокойствия, расслабленности и апатии. – Несмотря на то, что Джулиан является младшим сыном герцога, он унаследовал огромное состояние от своей бабушки, включая поместье в Оссинг-Парке. Нет, его не интересует мое незначительное богатство.

– Значит, ему нужно только твое тело. У этого проницательного молодого человека превосходный вкус. Следует отдать ему должное.

Марианна засмеялась.

– Я имею в виду, что одобряю его оценку, – сказал Адам. – И надеюсь, он будет достоин тебя.

– Спасибо, Адам. Я тоже надеюсь и очень ценю твою поддержку. Мне казалось, что ты относишься крайне неодобрительно к моему решению и не воспринимаешь никого, кроме Дэвида, кто мог бы быть рядом со мной.

– Да, это действительно трудно представить. Для меня всегда Дэвид и Марианна воспринимались как единое целое. В моем сознании вас трудно отделить друг от друга, хотя он уже умер. Его уже нет, но ты должна продолжать жить. Не думай, что я отношусь неодобрительно к твоему выбору. Просто не хочу, чтобы ты пострадала. Он пожал ее руку, и Марианна ответила ему тем же.

– Благодарю, Адам. Лорд Джулиан не заставит меня страдать. Ты же знаешь, я не влюблена в него. Это легкое увлечение.

Адам страдальчески вздохнул и замолчал. Он продолжал рассеянно поглаживать ее руку и по прошествии нескольких минут сказал:

– И все же что-то в этой истории озадачивает меня. Что вдруг заставило тебя заняться поисками любовника? Я подозреваю, что это как-то связано с другими попечительницами Благотворительного фонда вдов.

Боже милостивый, неужели он прознал об их договоре? Или только догадывается? Марианна ни за что не признается даже Адаму. Договор есть договор.

– Я просто хотела немного скрасить свою жизнь, вот и все. И это не связано ни с чем и ни с кем другим.

– Ты скучаешь по Дэвиду?

– Конечно, однако, ничего не поделаешь.

– И ты тоскуешь по удовольствию, которое он доставлял тебе, по физической близости с ним. Это вполне понятно, дорогая.

Тепло его руки и нежность пальцев, которыми Адам рассеянно поглаживал ее, оказывали на Марианну умиротворяющее воздействие и побудили рассказать ему правду.

– Все было не совсем так, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Дэвид и я действительно были очень близки. Мы искренне любили друг друга. Но… – Марианна засомневалась, стоит ли продолжать.

Адам вопросительно приподнял брови:

– Но что?..

Марианна глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза. Он должен знать правду. Ей иногда казалось, что Адам слишком боготворит Дэвида, считая его безупречным человеком и мужем. Разумеется, он знал его достаточно хорошо и искренне верил в его совершенство, но Дэвид был всего лишь обычным человеком.

Возможно, если бы Адам знал, что есть области, в которых Дэвид не столь безупречен, ему было бы легче понять ее желание найти любовника. Марианна снова глубоко вздохнула и наконец решилась:

– Между нами отсутствовала физическая страсть. Адам в шоке раскрыл рот.

– О Боже!

– Раньше я не осознавала этого. Я не думала, что в наших отношениях что-то упущено. Так было, пока я не услышала от других женщин, какую страсть они делят со своими мужьями, и поняла, что никогда не испытывала ничего подобного. В связи с этим я решила, что должна прикоснуться к неизведанному хотя бы раз в жизни.