"Женщины Флетчера" - читать интересную книгу автора (Миллер Линда Лейл)ГЛАВА 33Ухмылка, застывшая на лице Филда Холлистера, явно раздражала Гриффина. Он угрюмо захлопнул саквояж, взъерошил белокурые волосы таращившего на него глаза маленького пациента, и пробормотал: – Ну ладно, в чем дело? Филд взглянул на мальчугана, который лежал на подстилке в углу палатки, и улыбнулся еще шире. – Не обращай внимания на доктора Флетчера, Лукас,– сказал он.– Он проспал занятия в школе, на которых учили, как вести себя у постели больного. Лукас смутился, но слишком плохо себя чувствовал, чтобы пускаться в длинные объяснения. – Он дал мне апельсин, – защищая доктора, сказал мальчик, протягивая Филду плод в качестве доказательства.– Вот. – Я был не прав, – ответил Филд; между тем Гриффин, пройдя мимо него, вышел из палатки и неподвижно застыл под проливным дождем. Приятно было чувствовать, как потоки воды стекают по лицу, прилепляя ко лбу пряди волос и пропитывая рубашку. Филд поговорил еще немного с мальчиком и присоединился к Гриффину. Священник больше не усмехался, черты его приняли грустное мученическое выражение. – Инфлюэнца? – понизив голос, спросил он. Гриффин кивнул. – Еще были случаи? Гриффин запрокинул голову, на миг полностью подставив лицо дождю. Его прохладные струи немного ослабили ощущение смертельной усталости, хотя и не прекратили бесконечную, томительную душевную боль. – Два, – тихо сказал он. Филд схватил его за руку и потащил в сторону большого шатра в центре поселка, где располагалась столовая. – До сегодняшнего дня,– прошептал он сквозь зубы, когда они сели за один из деревянных столов и стали пить отвратительный кофе, приготовленный Чангом,– я готов был поклясться, что у тебя достаточно здравого смысла, чтобы не стоять под проливным дождем. Гриффин попытался изобразить улыбку, но у него получилась лишь гримаса. – Успокойся, Филд. Врачи не болеют. Дождь барабанил по туго натянутой парусиновой крыше шатра. – А ты можешь заболеть, Гриффин, у тебя ужасный вид – когда ты в последний раз спал? Гриффин отхлебнул кофе, раздраженно выругался и протянул руку к глиняному кувшину со сливками, добрая порция которых окрасила мерзкое пойло в светло-бежевый цвет и немного притупила его горький вкус. – Я не сплю, Филд. Это пустая трата времени. – Ты намерен оставаться на ногах, пока не свалишься? – резко спросил Филд, так энергично помешивая кофе, что ложка то и дело ударялась о стенки эмалированной кружки. Гриффин хмуро взглянул в сердитые голубые глаза друга: – Последний раз я свалился, друг мой, когда ты и твои сообщники обработали меня хлороформом. Хотя у нас не было возможности обсудить это, должен сказать, что я это не одобряю. Взгляд Филда оставался прямым и вызывающим. – Я и не рассчитывал на твое одобрение, – отозвался он. – И меня это совсем не волнует. Ты думаешь, существует опасность эпидемии? Кофе свернулся комочками на языке Гриффина, и он с трудом сдержал острое желание выплюнуть его на посыпанный опилками пол. Он устало пожал ноющими плечами: – Возможно. Здесь идеальные условия для распространения любой заразы – удивительно, что тут еще не появился ни тиф, ни холера. Священник чуть побледнел: – Надо что-то делать! Гриффин снова пожал плечами: – Скажи это Джонасу, друг, мой. Эти мокрые палатки и открытые сточные канавы относятся к его компетенции, а не к моей. Выведенный из себя, Филд с усилием сделал несколько глотков кофе. – Возможно, но это твои пациенты, Гриффин. – Надеюсь, ты на самом деле не думаешь, будто я забыл об этом? – спокойно осведомился Гриффин. – Кстати, чего это ты так ухмылялся, когда мы были в палатке у Лукаса? – Из-за Рэйчел, – ответил Филд, и его глаза снова засветились улыбкой, хотя на этот раз она выглядела немного потускневшей. Упоминание ее имени кольнуло Гриффина мучительной болью, в его голосе появилась хриплая нотка: – Что с ней? – Не могу поверить – неужели ты еще не слышал об этом? Гриффин окатил друга гневным взглядом. – Что с ней? – прорычал он. Филд расхохотался: – Она здорово осадила Джонаса, Гриффин,– с некоторой помощью со стороны Мэми и ее «устричного ружья». Гриффин был весь внимание: – Что?! – Она закрыла «Заведение Бекки», Гриффин. Завтра там открывается «Пансион Маккиннон». Гриффин нетерпеливо отмахнулся от сообщенных ему новостей: – Бог с ним, с пансионом – что там насчет Джонаса, Мэми и ружья? Филд улыбнулся, теперь уже от всей души. – Если верить рассказу Мэми, Джонас ворвался в салун и, рыча, как лев, потребовал, чтобы Рэйчел собрала вещи и уехала с ним. – Он умолк и поднял вверх обе руки, увидев ярость на лице Гриффина.– Нет, дай мне закончить. Рэйчел не слишком вежливо отказалась, и они поспорили. Гриффин, видно для Джонаса это была последняя капля – он отшлепал ее. Хотя мысль о том, что Джонас посмел коснуться Рэйчел, пробудила в Гриффине самые кровожадные инстинкты, он поневоле ухмыльнулся картине, возникшей в его воображении. – А я считал, что он вообще не способен на хорошие поступки. Сжимая в ладонях пустую кружку из-под кофе, Филд засмеялся: – Подожди, это еще не все. Мэми вытащила дробовик, который, по ее словам, она хранит на случай, если в наших местах когда-нибудь появятся устрицы, и нацелила его в голову Джонаса. После чего он и счел за лучшее отпустить буквально кипевшую от злости Рэйчел. Но, видимо, Мэми показалось, что он недостаточно быстро очистил помещение,– она сделала предупреждающий выстрел и попала в зеркало, которое для Бекки доставили пароходом из Сан-Франциско. – Черт,– пробормотал Гриффин, от усталости не в силах засмеяться. Он испытующе посмотрел в лицо Филда, которое слишком хорошо знал, и заметил скрывающееся за ухмылкой серьезное выражение. – Ты что-то не досказываешь? – У Мэми сложилось впечатление, что Джонас собирался убить кое-кого в том случае, если Рэйчел в течение двадцати четырех часов не появится у него на пороге. Гриффин так стремительно вскочил на ноги, что скамейка, на которой он сидел, упала на посыпанный опилками пол. – Проклятый сукин сын, я ему... Филд решительно замотал головой: – Сядь, Гриффин. Немедленно. – Этот... – Послушай меня! Джонас пошел на попятную и, по-моему, тебе не мешает сделать то же самое. Если ты не полезешь в драку, вполне возможно, что и он угомонится. Гриффин едва слышал уговоры друга. Он был слишком занят мыслями о том, каким идиотом оказался, поверив словам Рэйчел насчет того, что она не любит его. Дважды ее тело убедительно доказывало ему совершенно обратное. Он вцепился обеими руками в край стола и выругался. Молли оказалась права: Рэйчел пыталась защитить его. И у него возникло подозрение, что Рэйчел готова даже пойти к Джонасу, если требуется это ради спасения его, Гриффина, шкуры. – Говоришь, Джонас дал задний ход. С чего бы это? Филд нахмурился: – Кто знает? С моей точки зрения, он пожалел о том, что показал себя в своем истинном виде. Внезапно Гриффин сорвался с места и вылетел из шатра, оставив друга, недопитый кофе и перевернутую скамейку. Снаружи лил дождь, словно вознамерившийся очистить землю от таких мерзостей, как палаточный городок. Без пиджака, не заботясь о том, как он выглядит, Гриффин бежал, пока не оказался у запертых дверей дома Бекки. Промокший до костей, запыхавшийся, он поднял кулаки и принялся колотить по дверям. Наконец одна из них отворилась. На пороге, вскинув подбородок и широко открыв фиалковые глаза, стояла Рэйчел. – Ты солгала! – торжествующе произнес он. – Ты думала, Джонас убьет меня, если ты выйдешь за меня, и солгала! Ее нижняя губа задрожала. – Я все еще считаю, что он сделает это, Гриффин Флетчер. И ничто на свете не заставит меня рисковать. Он осторожно протянул руки и положил их ей на плечи: – В твоих рассуждениях есть одна ошибка, русалочка. Я могу справиться с Джонасом. По щеке Рэйчел медленно скатилась слеза, и девушка покачала головой: – Нет. Джонас не честный человек, не такой, как ты, Гриффин. Он нападет на тебя исподтишка, неожиданно – как тогда в Сиэтле, в саду О'Рили. – Ну ладно, – сдался Гриффин. – Вполне возможно. Он обычно обделывает дела именно таким образом. Но я знаю одно: я лучше рискну, чем буду жить без тебя. Рэйчел прижала к его руке мокрое от слез лицо: – Я люблю тебя, Гриффин. Но не выйду за тебя замуж, пока не буду уверена, что не стану вдовой, как это случилось с Молли Брэйди. В этот момент Гриффин был готов согласиться на что угодно. Он вздохнул: – Я должен возвращаться к моим больным. Не могла бы ты оказать мне одну услугу? Рэйчел неуверенно улыбнулся: – Какую? – Перестань волноваться о том, что со мной может сделать Джонас. Все будет хорошо. Похоже, он не слишком убедил ее, но Гриффина это не беспокоило. Она любила его, и сейчас это было единственное, что имело значение. Он наклонился, поцеловал ее и собрался уходить. Рэйчел схватила его за руку: – Гриффин! – Что? – спросил он, резко повернувшись и успев заметить в ее глазах странное выражение, которое тут же пропало. На нежно очерченных скулах Рэйчел выступили пунцовые пятна, и она отвела глаза: – Н-ничего, просто... Не мог бы ты прийти сегодня поужинать со мной? Молли Брэйди и Билли приведи тоже. Нечто загадочное, изначальное шевельнулось в душе Гриффина. Он понимал только, что это ощущение совершенно не связано со столь обыденным событием, как ужин. Что означала эта странная, дрожащая тень в ее глазах? – Рэйчел... Но она уже исчезла, захлопнув за собой дверь салуна. – В семь часов! – крикнула она, и в ее голосе, донесшемся сквозь дверь, было какое-то истерическое веселье. Гриффин медленно побрел в сторону палаточного городка, не замечая ни дождя, ни пробирающихся сквозь вязкую грязь фургонов, ни красивой женщины с серебристыми волосами, наблюдающей за ним с веранды дома судьи Шеридана. Афина предпочла бы остаться у Джонаса, как предыдущей ночью, но не посмела. Если до Гриффина долетят слухи, что она ночевала под крышей этого дома, ей придется навсегда распрощаться со всякой надеждой вновь завоевать его. Она вздохнула и поднесла к губам фарфоровую чашку с золотым ободком из сервиза Кловис, наблюдая за идущим под дождем Гриффином. «Я люблю тебя»,– воззвала она ему вслед в немом отчаянии. Но едва Афина твердо решила, что сейчас бросится бежать за ним, будто уличная девка, как на крыльце возникла Кловис. И, как всегда, она оказалась слишком наблюдательной. – Честное слово, я не понимаю, что ты нашла в этом грубом, угрюмом молодом человеке, Афина, – пропищала она, и в ее глазах мелькнуло нечто вроде личной ненависти к нему.– Да если бы ты видела, как он расстроил чудесную свадьбу мистера Уилкса и как ужасно он вел себя в церкви... Интерес Афины рос. Она слышала проклятья Джонаса по поводу прерванной свадебной церемонии, но эпизод в церкви – это было что-то новое. – Что случилось – я имею в виду, в церкви? Воспоминание заставило Кловис содрогнуться. – Естественно, мы все были возмущены тем, что Филд Холлистер выбрал себе в жены эту индианку – ты знаешь, как он разбил надежды моей Руби,– и я лично решила высказать ему все, что думаю. И, представь себе, Гриффин Флетчер явился в церковь – как будто он когда-нибудь ходил туда по собственной воле,– с мешком камней в руках. Сунул мне в руки один из этих булыжников и сказал: «Кловис, бросьте первый камень». Афина притворилась, будто кашляет, чтобы прикрыть рот рукой. Кловис, вырастившую четырех дочерей, этот жест не обманул: – Смейся на здоровье, но хотела бы я знать, есть ли в этом городе более бесстыдный грешник, чем Гриффин Флетчер! – Грешник? – выговорила, судорожно сглотнув, Афина. – Гриффин? Кловис энергично закивала: – Он ухаживал за одной из этих женщин из палаточного городка, Афина. А она, ко всему прочему, еще и дочь Бекки Маккиннон! «Он за ней больше чем ухаживал», – подумала Афина, и в этот момент ей вдруг расхотелось улыбаться. Она почти потеряла терпение: – Ах, Кловис, не будьте такой занудой! Вы сердитесь потому, что он не женился на одной из ваших дочерей! Кловис залилась краской и прошипела: – Афина, то, что ты сказала,– это верх невежливости! Неужели так разговаривают воспитанные дамы во Франции? Афина напомнила себе, что в Провиденсе нет гостиниц, и смягчила тон, пытаясь умилостивить свою хозяйку. – Нет,– сказала она.– Воспитанные дамы так нигде не разговаривают. Извините. Довольная, Кловис похлопала ее по руке: – Ничего страшного, дорогая. Ничего страшного. А если ты хочешь привлечь внимание Гриффина Флетчера, есть только один способ. Мы устроим вечеринку! Эта перспектива не обнадежила Афину. – Гриффин ненавидит вечеринки,– с сожалением произнесла она. «И вообще, его вряд ли удалось бы вытащить из этих ободранных палаток»,– добавила она про себя. Кловис передернула плечами, и в ее глазах снова мелькнуло недовольство. – Он не побывал ни на одной из моих вечеринок! – признала она. Но тут ее лицо просияло, и она прощебетала: – Тебе надо заболеть! Полные губы Афины изогнулись в улыбке. Единственное, против чего Гриффин не сможет устоять – это болезнь. – Я и вправду себя неважно чувствую, – заметила она. Через полчаса Афина уже лежала в постели в комнате для гостей, куда ее отвела Кловис, и действительно выглядела очень больной. Ворча, Гриффин вытащил часы из жилетного кармана и недовольно взглянул на них. Уже почти шесть тридцать, а у него даже не было возможности сообщить Молли о том, что Рэйчел пригласила их к ужину. Он расправил плечи. Что ж, он посмотрит, что там случилось у Шериданов, потом пойдет домой и переоденется. Если повезет, еще до семи он сможет быть у Рэйчел. Дождь, который еще недавно взбадривал его, теперь вызывал лишь раздражение. Гриффин шагал сквозь него, думая, какая из дочерей Шериданов на этот раз объелась до потери сознания. К тому моменту, когда он постучал в парадную дверь дома судьи Шеридана, его настроение испортилось окончательно. – В чем дело? – резко спросил он, когда Кловис впустила его. Ее подбородок слегка затрясся, и Гриффин не без иронии заметил, что она не простила ему ни его последнего визита в их дом во время «свадьбы» Джонаса, ни того спектакля с булыжниками, который он устроил после того, как Филд объявил о своей женитьбе. – У нашей гостьи,– поджав губы, произнесла она,– какое-то недомогание. Гриффин потер глаза указательным и большим пальцем левой руки и вздохнул. – Ведите меня к ней, Кловис. Я не могу быть здесь весь вечер. Жена судьи посмотрела на него исподлобья и указала в сторону лестницы: – В комнате для гостей, доктор Флетчер,– где лежала моя Руби, когда Его чести пришлось побеспокоить вас той ночью. Гриффин вспомнил о «той ночи» и, поднимаясь по ступенькам, с трудом сдержал улыбку. В ту зимнюю снежную ночь поднялась невообразимая суматоха: Кловис и судья вытащили его из постели в несусветный даже для сельского врача час, убежденные, что их тридцатидвухлетняя «девочка» погибает ужасной смертью. На самом деле, как обнаружил Гриффин, Руби в одиночку прикончила два пирога с сушеными яблоками и нуждалась лишь в небольшой нотации и порции слабительного. Все еще улыбаясь, он постучал в дверь спальни на втором этаже. – Войдите, доктор,– произнес робкий голос, тревожно знакомый. Гриффин подчинился и остолбенел на пороге, увидев Афину, искоса глядящую на него из-за края голубого атласного покрывала. Блеск ее огромных синих глаз был явно здоровым, и в комнате абсолютно отсутствовал тот едва уловимый запах, который сопровождает настоящих больных. – Ты,– бесстрастно произнес он. Афина захлопала густыми ресницами. – Я действительно больна, Гриффин,– попыталась настаивать она с ноткой капризного раздражения в голосе. Расслабившись, Гриффин шагнул в комнату, положил медицинскую сумку на комод и скрестил руки на груди. – Несомненно,– согласился он, не делая попытки подойти к кровати. Нижняя губка Афины задрожала, в полном противоречии с коварным блеском в глазах. – Ты не веришь мне! – с упреком сказала она. Гриффин подумал о троих мальчиках в палаточном городке, которым он может потребоваться в любую минуту, и о Рэйчел, ожидающей его, чтобы провести вместе хотя бы один спокойный, нормальный вечер. Его наполнила холодная, тяжелая злость. – Конечно, я не верю тебе, Афина. Что тебе на самом деле надо? Она села на постели, и покрывало с шуршанием соскользнуло вниз, обнажая розовато-белые плечи и ложбинку меж грудей. – Ладно, мне следовало знать, что я не смогу обмануть тебя. Но ты такой упрямый, Гриффин Флетчер, что я, честное слово, не знала, как мне оказаться с тобой наедине хоть на минуту, если я не притворюсь, будто умираю от какого-то недуга. Гриффин машинально вытащил часы, проверил время. Пятнадцать минут – Рэйчел ожидает его через пятнадцать минут. – Не могу понять, что тебе от меня надо, Афина. Если память не изменяет мне, я всегда был последним, о ком ты думала. Афина закрыла глаза, и на мгновенье выражение ее лица стало естественным. Кровь отлила у нее от щек, губы растянулись, открыв ряд ровных белых зубов. – О, Гриффин, я была дурой, я знаю. Пожалуйста, прости меня! Гриффин вздохнул: – Сейчас речь идет уже не о прощении, Афина. Впрочем, возможно, дело и раньше было не в этом. Я просто ничего к тебе не чувствую. Синие глаза распахнулись, сверкающие и яростные в полумраке комнаты. Дождь потоками бежал по стеклам, стучал по крыше. – Из-за Рэйчел Маккиннон! Он снова взял в руку сумку, собираясь уходить. Афина, ты сделала свой выбор. Ты выбрала Джонаса. И это произошло задолго до того, как я узнал о самом существовании Рэйчел. Спокойный, ровный тон Гриффина отнюдь не умиротворил Афину. – Мне не нужен был Джонас! – завопила она в дикой ярости.– Мне нужен был ты, мне нужен был муж, а не какой-то идиот-филантроп, который отказался от лесной империи ради того, чтобы нянчится с ордой ничтожных людишек! Безразличие, которое ощущал Гриффин, удивило даже его самого. В ту ночь, когда, вернувшись из Сан-Франциско и еще на пристани услышав сплетни, ворвался в дом Джонаса и обнаружил Афину, развлекавшуюся в чужой постели, Гриффин так рассвирепел, что способен был на убийство. Теперь воспоминание об этом не вызывало в нем никаких чувств – даже презрения. Он хрипло расхохотался; он смеялся над Афиной, над Джонасом, над собой. – Ты мстила мне за отказ от щедрого предложения отца, верно? Ты прыгнула в постель к Джонасу, потому что я не бросил медицину ради того, чтобы валить лес и проматывать прибыли, раскатывая с тобой по всей Европе. Афина откинула покрывало, готовая забиться в истерике от бешенства. – Дурак! – завизжала она. – Ты мог стать богатым! Гриффин обвел взглядом трепещущее, роскошное тело Афины, но ее нагота не возбудила его. Единственное, что он ощутил,– это патологическую скуку. Он снова рассмеялся. – Прощай, Афина,– сказал он. Затем повернулся и вышел. Что-то ударилось о дверной косяк и упало на пол водопадом звенящих осколков. Продолжая смеяться, Гриффин выскочил из дома под дождь. |
||
|