"Золото влюбленных" - читать интересную книгу автора (Мартин Кэт)

Глава 6

Пришло время снова обследовать раны Моргана. Илейн откладывала это сколько было можно. Сгорая от стыда, она избегала его, держалась подальше, но понимала, что рано или поздно ей придется с ним встретиться.

С озабоченным видом Илейн постучала в дверь, открыла ее, когда он пригласил, и порывисто вошла в комнату. Смеющиеся, озорные глаза с издевкой рассматривали девушку. Она чувствовала, как начинает краснеть, и злилась, что не может этому помешать. Ей хотелось бы позвать дока Вилоуфорда, но это могло разбудить подозрения доктора и, возможно, Чака.

— Я пришла осмотреть ваши раны, — сказала Илейн ровным голосом и смело встретила взгляд Моргана, хотя ее сердце готово было выскочить из груди. Она выше подняла голову, когда Морган встал со стула, стоявшего у окна.

— Я уж думал, что вы хотите оставить меня здесь умирать.

— Мистер Морган, у меня не было таких намерений. Я уверена, что ваши раны прекрасно заживают. Теперь вам уже не нужна моя помощь.

Его голос, как и взгляд, нещадно дразнил ее.

— Почему это вы так уверены? Мне не хватало вас все эти дни. Я привык, что вы всегда рядом.

Илейн улыбнулась, радуясь этим словам, хотя пыталась сдерживать себя, чтобы снова не попасть под его обаяние.

— Присядьте на край кровати и позвольте мне взглянуть на ваши раны.

Морган выполнил ее приказание, на ходу сняв рубашку. Отводя глаза от вьющихся темных волосков на его груди, Илейн заставила себя смотреть на рубцующуюся рану на гладкой бронзовой коже под ключицей. Она ощупала нежными пальцами рубец и почувствовала твердые мышцы.

— Рана заживает прекрасно, — сказала девушка, надеясь, что он не заметит, как дрожат ее руки. — У вас был отличный доктор.

— Я в этом уверен, — согласился Морган слишком поспешно. Илейн не обратила внимания на ласковую вкрадчивость его голоса.

— Дайте взглянуть на вашу ногу.

— Ну, эта моя часть более интересна. Она снова покраснела, потеряв над собой контроль.

— Вы чертов распутник, Дэн Морган! Широко ухмыляясь, он начал расстегивать пуговицы на штанах.

— Вы уверены, что готовы к этому? Ведь никогда не знаешь, что может выкинуть наемный убийца вроде меня. Особенно, когда у него расстегнуты штаны.

Илейн сжала челюсти и отвернулась.

— Я подожду, пока вы их снимете и прикроетесь простыней.

Она слышала шорох снимаемой одежды, бряцанье упавшего на пол широкого ремня и вдруг страшно пожалела, что не позвала дока Вилоуфорда.

— Вы уже можете поворачиваться, — объявил Морган.

Он лежал на кровати, натянув до пояса простыню. Ее взгляду открывалась обнаженная мускулистая грудь и длинная, сильная нога.

— О Боже, — прошептала Илейн, сама не понимая, что значит это восклицание.

Он тихо усмехнулся.

— Вы прелесть, мисс Мак-Элистер, вы настоящая жемчужина.

Не обращая внимания на его смех, она как можно бесстрастнее обследовала раненую ногу и, обнаружив, что та заживает быстрее, чем можно было ожидать, повернулась, чтобы уйти.

— Если вы дадите мне минуту одеться, я вам кое-что подарю.

Илейн задержалась у двери, стоя к Моргану спиной. Услышав шуршание натягиваемых на крепкие, мускулистые ноги брюк, она начала поправлять складки юбки и повернулась только тогда, когда он положил руки ей на плечи.

— Что вы для меня приберегли? — выдавила она, пряча глаза от его настойчивого взгляда.

— Вот. — Он протянул ей на ладони два кусочка картона.

— Что это?

Морган вложил картонки девушке в руку. — Два билета в цирк. Помните, вы сказали, что никогда там не были?

— Цирк. — Она поднесла билеты к свету и улыбнулась. — Мне всегда так хотелось попасть туда. Мама говорила, что там слишком грязно. А папа никогда не противоречил ей. Однажды я выскользнула из дому, но мама поймала меня и заперла в комнате.

Девушка засмеялась звонким голосом и прижала билеты к груди, как будто это был самый дорогой подарок в ее жизни.

— Я подумал, что вы, возможно, позволите мне пригласить вас.

Морган никогда не видел такой бурной радости, такого веселья в ее глазах, и это его совершенно обезоружило. Илейн была похожа на маленькую девочку с большими искрящимися невинными глазами. Она светилась от удовольствия. Внезапно его хитрый план, задуманный для того, чтобы завершить соблазнение, превратился в обычное желание отправиться в цирк с юной леди.

— Вы можете считать это возмещением, платой за вашу доброту.

Радость исчезла так же быстро, как и появилась. Илейн протянула ему билеты и грустно уронила руки.

— Вы очень добры, Дэн, но…

— Но после того случая вы мне не верите. Она согласно кивнула.

— Полагаю, можно сказать иначе: я не верю себе.

Ее искренность всегда его изумляла. Она была так мила: собольи волосы блестели в лучах утреннего солнца, и румянец недавнего возбуждения играл на щеках. Глядя на девушку, он решил отдать все на свете, только бы она приняла его приглашение.

— Я дам вам слово. Если вы разрешите отвезти вас в цирк, я не позволю ни себе, ни вам сделать что-то такое, о чем бы мы потом сожалели.

Она подозрительно оглядела Моргана.

— Я вам когда-нибудь лгал? — Он очень хотел погладить ее по щеке, но постарался сдержаться.

Она казалась пугливой, как жеребенок, и он знал, что каждое неосторожное движение может спугнуть ее.

— Не знаю. А вы, правда, не обманывали меня?

Он грустно улыбнулся.

— Я не делал это умышленно, но я не помню, что говорил.

Его честный ответ удивил ее. Господи, как ей хотелось поехать в цирк. И Морган никогда не принуждал ее. И потом, она ведь верит себе, если не ему. Она не позволит ему снова соблазнять ее.

— Чак будет беситься, если узнает.

— Тогда мы ему не скажем. Хэзлтон далеко, и нас там никто не знает. Я дам вам денег, и вы сможете нанять коляску и подобрать меня на выезде из города. Мы вернемся до темноты.

Она облизала губы и поправила складки юбки. Он протягивал ей билеты.

— Там будут тигры и слоны. Вы когда-нибудь видели слона, Илейн?

— А вы дадите мне слово, что не будете пытаться…

— Слово чести.

— А у бандитов бывает честь?

— У этого есть.

Она широко улыбнулась и выхватила билеты у него из рук.

— Тогда, Дэн Морган, я принимаю ваше любезное приглашение. — Крепко держа билеты, она повернулась, заразительно смеясь.

— Я обещаю, что вы не будете сожалеть, — произнес он хриплым голосом.

После его слов Илейн сразу посерьезнела.

— Надеюсь, вы окажетесь правы, Дэн Морган. Я искренне верю в это.

При выезде из города Морган забрался в коляску. Как только он устроил свое гибкое тело рядом с Илейн и взял у нее из рук поводья, она расправила розовое хлопчатобумажное платье и уселась поудобней. День оказался прекрасным. Было тепло и солнечно. Легкий ветерок колыхал тяжелые пряди волос и щекотал затылок.

Морган выглядел таким сильным и красивым в своей простой белой рубашке и плотно облегающих черных брюках. Черная шляпа скрывала почти все волосы, но ветер шевелил несколько темных завитков над воротником. Его улыбка была такой искренней, что Илейн почти забыла о том, что произошло с ними в прошлый раз. Но иногда эти воспоминания будоражили ее воображение.

Легкий удар по крупу лошади, и кобыла пошла рысью. Взгляд Моргана был игривым и озорным.

— Смотрю я нa вашу улыбку, — посмеивался он, — и мне кажется, что вами слишком долго пренебрегали. Не думаю, что Даусон по-настоящему ценит вас.

— Боюсь, у нас обоих нет времени на такого Рода вещи.

Упоминание Чака всколыхнуло в ней тоску, но она быстро справилась с собой. Сегодня она едет в цирк. И ничто не испортит ей жизнерадостного настроения.

— Это ужасно. Такая красавица заслуживает не один день радости.

Илейн ехидно рассмеялась.

— Что ж, я наверняка воспользуюсь этим днем!

Морган погонял лошадь быстрой иноходью весь путь до Хэзлтона. Он не переставал задавать себе вопрос: почему он везет Илейн Мак-Элистер в цирк? И давал простой ответ: он хочет отблагодарить мисс Мак-Элистер за то, что она залечила его раны. Ведь он мог уже быть мертвым, если бы не она. И потом, это путешествие хоть на шаг приблизит его к ее постели. Какой бы ни была причина его поступка, день был прекрасен, а сидевшая рядом девушка просто восхитительна. Он тоже имел право хоть на один день счастья.

Как только повозка обогнула холм, их взглядам открылся верх большого шатра. Илейн задохнулась. Огромное сооружение представляло внушительное зрелище: на каждой из четырех башенок развевался флаг, а бесчисленные толпы народа исчезали в дверях цирка. Она слышала звуки флейты, причудливая мелодия была ей знакома — Илейн слышала ее однажды на пароходе, — и теперь у нее еще больше поднялось настроение. Морган с радостью помог ей спуститься, стараясь не испачкать ее розовое платье о деревянные спицы колеса. Но лицо его, как обычно, выражало тревогу.

Они шли по высокой, до колен, траве к входу, а ярко одетые клоуны с белыми лицами, в разрисованных костюмах прыгали и танцевали. Илейн вдыхала запах свежескошенного сена, земли и опилок. Она дрожала от возбуждения и удовольствия всякий раз, как замечала что-то новое.

— Вон слон, — выдохнула она, дергая Моргана за руку и указывая на огромное серое животное с двумя хвостами. — Боже, а это что?

Гигантская корова, ростом выше человека, с двумя горбами на спине, прошествовала мимо, важно переступая ногами с громадными раздвоенными копытами.

Морган рассмеялся, окончательно очарованный своей милой спутницей.

— У вас была довольно ограниченная жизнь, милая леди. — Он сжал ее руку, приходя в восторг от наивности девушки. — Вы можете достать пулю из раны, но вы никогда не видели слона или дромадера!

— Это верблюд?

— Подождите и вы увидите единорога.

— А теперь вы меня дразните, — сказала Илейн, когда они проходили под брезентовый полог высокого шатра.

Он усмехнулся:

— Да, но только потому, что дразнить вас так забавно.

Они заняли свои места — прямо посередине зала, в центре. Морган видел, как возбуждена и изумлена девушка, он наблюдал ее любопытство и радость от встречи с цирком и уже ни секунды не раскаивался в том, что решил привезти ее сюда и держать себя в руках. Это обещание еще измучит его. Предстоит долгий путь обратно в Кейсервилль.

Он заставил Илейн попробовать глазированные яблоки, и сладкий аромат корицы ей понравился. Она то и дело проводила языком по твердой гладкой поверхности плода. Такая картина разбудила в Моргане чувства, которые он пытался подавить.

Она ела воздушную кукурузу, кормила арахисом сидевшую на плече у клоуна обезьянку и даже приняла от него маленькую разрисованную деревянную цирковую лошадку. Дэн настоял, сказав, что это поможет дольше помнить этот день.

— Мне придется ее спрятать, — сказала Илейн. — Если вдруг Чак увидит игрушку, он, наверное, взбесится больше, чем моя мама.

Морган засмеялся.

— Боюсь, что, если он попытается запереть вас в комнате, мне придется его застрелить.

Высказанная мысль показалась не такой уж абсурдной, и этот факт расстроил Моргана, хотя ему и не хотелось в том сознаваться.

Илейн старалась не краснеть.

— Только не говорите, что вы ревнуете, мистер Морган.

Она увидела его сегодня с другой стороны. Это был добрый, нежный, беззаботный человек, забывший о том, что он всегда настороже. Он был таким предупредительным. Илейн была уверена, что он не притворялся. Сегодня он напоминал ей Рена, или, по крайней мере, того Рена, которого она для себя выдумала. Она плохо его знала, чтобы быть уверенной. Она решила, что Рен Дэниэлс был всего лишь фантазией, и в первый раз она его забыла. Теперь ее мечтами владел Дэн Морган.

Одно потрясающее представление сменялось другим. И каждое новое изумляло больше, чем предыдущее. Выступал укротитель львов с длинными, до пояса, белыми волосами, массивным черным кожаным ремнем с металлическими заклепками, охватывающим талию и бедра, и двадцатифутовым хлыстом в руках. Он казался таким лее диким, как и звери, которыми он командовал.

А еще ей понравилось выступление воздушных акробатов. Сердце Илейн выпрыгивало из груди, пока длилось это представление. Морган то и дело уверял ее, что эти люди многие годы занимаются хождением по канату и упражнениями на трапеции. Но слова не успокаивали ее. Только когда одетые в блестящие причудливые наряды актеры благополучно спустились на землю, она облегченно вздохнула и громко захлопала им, восхищаясь их смертельными трюками.

Все это время Морган держал ее за руку, и Илейн почувствовала вновь обретенное доверие. Касание их рук только увеличивало радость и наслаждение от чудесно проведенного дня.

Когда представление закончилось, Илейн почувствовала, что устала не меньше, чем сами циркачи. Это она входила в клетку с дикими зверями, ока висела на трапеции, это ее чуть не раздавил гигантский зад слона, она стояла на крутой спине великолепного серого в яблоках жеребца, бегущего по арене, это в нее стреляли из пушки. Если бы не это, то она прожила бы еще один обыкновенный солнечный весенний день.

— Вы выглядите совершенно измученной, но красивой, — сказал Морган, помогая ей забраться в коляску.

— У меня сегодня был самый удивительный день. Я буду всегда его помнить, сколько бы лет ни прожила.

— А я никогда не забуду милую леди, которую возил в цирк в первый для нее раз. — Он взглянул ей в глаза и, чтобы снять неловкость, добавил: — Или ваше выражение в тот момент, когда клоун выстрелил вам в лицо хлопушкой с конфетти. Вы наверняка подумали, что это пронзит вас насквозь.

Илейн ткнула кулачком в его грудь, и Морган, шутливо ворча, прижал девушку к себе. Забыв про обещание, он наклонил голову и коснулся ее теплых, податливых губ. Он почувствовал, как они раскрылись, пропуская его, и задохнулся от нежности ее дыхания. Его язык проскользнул в ее рот, и это движение обоих отрезвило.

— Вы обещали! — воскликнула Илейн, отстраняясь.

Он чувствовал, как бешено стучало ее сердце в такт с его собственным, но, подчиняясь неизбежности, вздохнул:

— Признаюсь, обещал, но я не думал, что один маленький поцелуй на глазах у многочисленной толпы ввергнет вас в катастрофу.

Она оглянулась, увидела выходивших из цирка людей и подняла к небу золотистые глаза.

— Извините. Думаю, я немного взвинчена после представления. Я не хотела устраивать сцену.

— А я не хотел целовать вас. — Морган усмехнулся и пустил лошадь иноходью. — А вам труднее сопротивляться, чем я думал.

Они свернули на пыльную дорогу, устраиваясь за другими колясками, покидавшими цирк.

— Я сожалею. Я, хотя и ненадолго, забылся. — Морган надеялся, что по его глазам не видно, что он в действительности совсем не сожалеет. Единственное, чего ему было жаль, что он не мог целовать ее сладкие губы до бесконечности.

Похоже, Илейн его простила. Она положила голову ему на плечо и дремала, измучившись за день. Тихое покачивание коляски и стук копыт лошади по пыльной дороге успокоили ее, и Илейн погрузилась в глубокий сон.

Морган глядел в доверчивое лицо мирно спящей на его плече девушки. Он заботливо обнял ее, надеясь, что до возвращения в город она не проснется. Он не стал бы соблазнять ее сегодня, даже если бы появилась такая возможность. Этого нельзя было делать, после того как она безгранично доверилась ему, после того как они провели столько времени вместе — нельзя, пока она сама не захочет, чтобы он это сделал. Ее блестящие волосы рассыпались по его груди, и он почувствовал, что эта девушка будит в его душе совсем непонятные чувства. Его снова тревожило прошлое. Он всегда так обращался с женщинами, которыми хотел обладать? Ему с трудом в это верилось. Эта казалась другой, особенной. Но его не покидала мысль, что в прежней жизни он был знаком с ней. Однако она не вписывалась в то прошлое, которое он уже начал вспоминать. Это был запутанный клубок, но его придется вскоре распутать.

— Пора просыпаться, милая леди. Мы уже подъезжаем к городу. Думаю, остаток пути вам лучше проехать в одиночестве.

Илейн поднялась, зевнула и улыбнулась.

— Я, наверное, была плохой попутчицей, да?

— Лучше, чем вам, кажется, — галантно заверил Морган. Он остановил лошадь у края дороги и опустил поводья.

Илейн смотрела на него немного грустно, ей так не хотелось, чтоб кончился этот чудесный день.

— Я прекрасно провела время, Дэн.

— Я тоже. — Он коснулся ее щеки загорелой рукой. — Как вы считаете, прощальный поцелуй нарушит мое обещание?

Она знала, что надо ответить «да». Любое прикосновение к этому прекрасному мужчине могло бы привести ее к беде. Но благодаря ему у нее был сегодня замечательный день, отказать она не смогла.

Илейн отрицательно покачала головой и услышала глухой низкий стон, когда их губы сомкнулись. Его губы были теплыми, твердыми и нежными одновременно. Они дразнили и восхищали. Морган взял ее голову в свои руки и поцеловал глубоко и страстно, и она услышала свое собственное нежное «мяу». Его язык ласкал мягкую внутренность ее рта, и теплые волны желания заполнили ее тело. Этот поцелуй, став совсем не невинным, угрожал разрушить остатки ее хладнокровия.

Дрожащими руками она уперлась ему в грудь надеясь, но не желая, чтобы он остановился.

Но Морган удивил ее: он отодвинулся.

— Вы видите, — сказал он хриплым шепотом, — даже у бандита может быть честь. Ваша честь осталась нетронутой, а мое обещание ненарушенным.

Илейн бессознательно прижала пальцы к распухшим от поцелуя губам, пытаясь сохранить прекрасное ощущение.

— Я увижу вас в отеле? — спросил Морган. Перекинув свое стройное тело с сиденья коляски, он легко спрыгнул на землю.

— Не сегодня. — Она говорила с трудом. — Я должна помочь миссис Ловери, и я думаю… Чак собирается заехать. — Она еще выговорила это имя.

— Тогда до свидания, до того времени, пока не увижу вас снова.

Илейн молча кивнула, сгорая от желания остановить его, потом хлестнула кобылу и поехала по пыльной дороге в город. Но она не смогла сдержать себя и долго глядела на удалявшегося стройного мужчину, пока тот не исчез из виду.

Проезжая по городу в лучах заходящего солнца, Илейн ощутила не знакомое ей прежде чувство одиночества.

— Хорошо, мистер Редмонд, тогда наша компания будет рассчитывать на часть доходов в шахте «Голубая гора» уже через девять дней, — Филипп Гилмор из «Антрацит Майнинг и Колири Компани» обращался к Дольфу Редмонду, сидевшему вечером напротив Генри и Чака Даусонов в здании управления шахтой «Голубая гора». Аккуратно подстриженный молодой человек в прекрасно сшитом темно-синем костюме поднял голову от бумаг, снял очки и повернулся к Чаку и Генри.

— Вы одобряете это, джентльмены?

— Мне это нравится, — встав со стула, Генри Даусон похлопал Гилмора по спине. — Вы делаете прекрасное вложение капитала. Угледобывающая промышленность пережила трудные времена: кризис и все такое, но в этом году начинается подъем, и вы, парни, можете разбогатеть. Что ж, если бы не мои старые кости, я не отдал бы «Голубую гору».

— Я абсолютно согласен, мистер Гилмор, — добавил Дольф Редмонд, подымаясь из-за широкого, красного дерева стола.

— Мои интересы не ограничены старостью, я не собираюсь на покой, но я продаю такое прекрасное предприятие со смешанными чувствами. — Редмонд вылез из-за стола и протянул тонкую руку. Чак Даусон тоже поднялся со своего стула, а за ним и отец. Молодой человек пожал руку Редмонду, а потом Чаку и Генри.

Младший Даусон проводил Гилмора до двери.

— Тогда мы надеемся увидеть вас и ваши деньги в этом офисе десятого июля, — подытожил Чак.

— Правильно, мистер Даусон. А мы надеемся получить свою долю дохода в тот же день. Но полный контроль мы будем осуществлять через тридцать дней.

— Ясно, — сказал Чак. Он проводил Гилмора до коляски, потом, стоя на крыльце, подождал, пока молодой человек отвяжет гнедого, и помахал на прощание. Гилмор отправился в Кейсервилль, откуда поезд отвезет его в Скрантон.

Даусон закрыл дверь и небрежно оперся на дверной косяк, удовлетворенно ухмыляясь.

— Наконец мы освободились от этого чертова угольного бизнеса, — произнес он, высказывая вслух то, о чем думали все.

Его отец широко ухмыльнулся:

— Да, и цена за этот договор делает освобождение еще более приятным. — Правда, Дольф? Грязная работа сделана, и цена приемлема, а?

Редмонд слегка улыбнулся.

— Не будем делить шкуру неубитого зверя, ребята. Чак, ты лучше позаботься, чтобы девка Мак-Элистер была с тобой у алтаря. Уверен, что не надо напоминать: она все еще контролирует пятьдесят процентов акций нашей шахты, даже если и не знает об этом. А когда ты станешь ее мужем, эта доля будет твоей. После этого мы сможем жить спокойнее.

Чак нахмурился.

— Надо было жениться гораздо раньше, когда она была моложе, послушнее. Если что-то случится, — он бросил злой взгляд на отца, — вся вина будет на тебе.

— До последнего времени не было нужды торопить ее, — защищался Даусон. — У тебя ведь водились подружки, они грели тебе постель. А девушке нужно было время, чтобы привыкнуть к мысли о замужестве, вот так. Она согласилась, и она выполнит свое обещание. Если у Мак-Элистеров и было что-то, так это гордость.

— Лучше бы тебе не ошибиться в этом, — процедил Чак.

— Не волнуйся, — успокоил Редмонд. — Свадьба будет так или иначе. — Подойдя к столу, он открыл верхний ящик и достал три бокала и графин с бренди.

Чак и его отец вернулись на островерхие, цвета бургундского стулья. Контора была невелика, но Чак во всем видел прекрасный вкус Редмонда. Кроме стола и стульев, в гарнитур входила небольшая кушетка. Пол был покрыт большим персидским ковром с изображением кровавой сцены из времен крестовых походов. Восточная ваза украшала резную палисандровую подставку.

— Пора выпить за нашу будущую удачу, — сказал Редмонд. Он налил в каждый из бокалов на два пальца густой янтарной жидкости и передал сидящим. — И за предстоящую свадьбу.

Бокалы звякнули, и вся троица заулыбалась.