"Стервятники (Мертвый сезон)" - читать интересную книгу автора (Кетчам Джек)

14.15.

Ник проскользнул на переднее сиденье машины и взялся за руль. От проносившихся мимо по шоссе автомобилей его черный «додж» модели 1969 года слегка подрагивал. День выдался ясный и солнечный, а потому никто, похоже, не следил за показаниями спидометра. Ник засунул руку в карман и вынул очки. С той стороны, где сидел Джим, также хлопнула дверца.

– А ты что, носишь очки? – спросил его Джим.

– Все дешевле, чем покупать собаку-поводыря, – ответил Ник.

Он повернул ключ в замке зажигания и стал съезжать с обочины шоссе, легонько постукивая ладонью руль. Добрая старая колымага, – подумал он. – И за все это время почти не причиняла ему неприятностей. Хорошо бы, если бы так было и дальше.

Сидевшая у него за спиной Лаура, казалось, с головой ушла в чтение очередного номера журнала «Мастер Детектив». Ну вот, устроила читальню, – подумал Ник, оглядываясь назад. На задней обложке журнала был помещен старый комикс «Зэп», тогда как на передней красовалась надпись: «МИЛЫЙ МАЛЬЧУГАН, ЖИВУЩИЙ ПО СОСЕДСТВУ, ОКАЗАЛСЯ СЕКСУАЛЬНЫМ МАНЬЯКОМ»; и чуть ниже: «УБИЙЦА-ГОМОСЕКСУАЛИСТ ЗАМАНИВАЕТ ОЧЕРЕДНУЮ ЖЕРТВУ». Похоже на то, что это было темой номера. Однако больше всего ему понравился текст, набранный помельче, в самом низу обложки: quot;Вопрос следователям штата Кентукки: «Где сейчас руки и ноги медсестры?» И в самом деле, где?

Ниже располагалась фотография брюнетки, картинно лежащей на каком-то явно дешевом, занимавшем всю стену ковре, и одновременно пытавшейся защититься от наступающего на нее громилы с бензопилой в руках.

Боже Праведный! Лауре нравились подобные штучки. Ну что ж, жаловаться герою не приходится – девочка вся аж распласталась на ковре, вот он и щерится.

– Ну, как журнальчик? – спросил Ник.

– Дешевка.

– А что ты в нем читаешь?

– quot;Кто прирезал блондинку кухонным ножом?quot;

– Но это же не то, что на обложке, – заметил он.

– А, все одно, заснуть от них можно. – Лаура выпустила изо рта громадный пузырь жвачки и одновременно скривила губки.

Ник снова улыбнулся, на сей раз с некоторой грустинкой во взгляде. Что и говорить, временами подобные вещи его, что называется, доставали. Иногда ему казалось, что Лауре вообще лет двенадцать, не более того, хотя самой ей вроде бы даже нравилось производить такое впечатление. Зато ему в свои тридцать три года становилось уже скучновато от подобных шуток. Миленькая девочка, даже нравилась ему, но вот кривляний таких надо бы поменьше, не в его это вкусе. В постели тоже очень приятная, но разве это все, что ему нужно? А что ему нужно? Он задумался над этим вопросом и как-то даже не сразу нашелся с ответом. Когда-то на ее месте была Карла. А все же интересно, как у него получится с Лаурой, как с ней закончится? Вот так прямо утверждать, что хорошо, он как-то не решался.

Потом закурил сигарету и стал выворачивать старый черный «додж» на проезжую часть дороги.

Они решили выехать на Девяносто пятое шоссе и по нему пересечь весь Массачусетс. В общем-то, это была идея Марджори, которая в данный момент явно пребывала в приподнятом настроении оттого, что ее предложение было принято. А что, и в самом деле, неплохая оказалась задумка: держаться поближе к побережью Коннектикута, так доехать до Нью-Лондона, а потом свернуть на север; там, у границы с Провиденсом и Бостоном, снова повернуть к морю и ехать дальше до Брауншвейга, что в штате Мэн. После этого Первое шоссе мимо Бар-Харбора вывело бы их прямо на Мертвую речку – благо дело и дорога там отменная, и грузовиков встречных почти нет. А сама бы она сидела на заднем сиденье и наслаждалась панорамой проносящихся мимо деревьев, таких ярко-красных и золотистых; потом, когда они доберутся до Карлы – если, конечно, это не случится слишком поздно, – можно будет даже сделать несколько зарисовок.

Впрочем, Марджори явно недооценила протяженность трассы, и то, что по карте казалось не более чем девятью часами пути, на деле обернулось всеми двенадцатью. Короче говоря, через восемь часов езды до Мертвой речки оставалось еще ох сколько, а потому к месту. По ее новым подсчетам, они доберутся не раньше чем к полуночи. Ну и хорошо, все равно у них остается не меньше недели свободного времени – вот только добраться бы поскорее.

И все же нетерпение вскоре начало давать о себе знать, поскольку ей никогда не нравилось подолгу находиться в замкнутом помещении или в непосредственной близости от посторонних людей. Марджи принадлежала к тому типу людей, которые предпочитали садиться на крайние места в кинотеатре, занимать местечко у окна в автобусе или в торце общего обеденного стола. Карла считала это «причудами», однако сама Марджори прекрасно понимала, чего именно она добивается.

Ну что ж, каждому свое. Себя она понимала отлично, да и Карла, скорее всего, также обрадуется ее приезду. Правда, Карла не раз повторяла, что ездить с сестрицей на длинные расстояния для нее что нож острый, потому что сама всегда любила пронестись с ветерком, тогда как Марджи этого терпеть не могла. Ну в самом деле, уж лучше неспеша и спокойно, но зато наверняка добраться до места. По крайней мере, уж в этом-то она определенно была намного мудрее Карлы. Однако именно сегодня Марджи чувствовала себя просто прекрасно и даже не возмутилась, когда они на полном ходу проскочили перекресток у Бостона, хотя это и было довольно опасно. В ней яростно бурлили живительные соки ранней осени, да и день выдался, слишком прелестным, чтобы мучить себя какими-то серьезными жалобами.

Что же касается жалоб менее серьезного свойства, то как Марджи ни старалась их отрицать, они все же существовали. Как ни крути, а компания ей подобралась, что называется, не ахти. Ник, как и всегда, вел себя прекрасно – мило, несуетливо, заботливо и, казалось, совершенно не обращал внимания на мелкие остроты Дэна. Кстати сказать, последний тоже вел себя достаточно ровно, тогда как эта его подружка, Лаура, оказалась той еще штучкой. Толком даже и не поймешь, какая она на самом деле: то ведет себя как дура набитая, то вдруг жеманничать начинает, а то ни с того ни с сего словно в раковину забивается и держится отчужденно, особняком. И то и дело сыплет свои шуточки-подначки. Ей вообще было интересно знать, как мог Ник – человек, который когда-то, причем отнюдь не так уж давно, имел роман с ее сестрой – увлечься такой напыщенной, колючей и капризной девицей из лос-анджелесской музыкальной компании. Боже ж ты мой, с такой прической, как у стриженого ежа, извечной жвачкой во рту, в какой-то майке и потрепанной кожаной куртке, и еще изображать из себя девочку на десяток лет моложе, чем ты есть! Нет, этого Марджи никак не могла понять. Определенно, мужчины всегда будут совершенно непрогнозируемыми существами.

Хотя, если разобраться, с Лаурой она все же уживалась; иного выхода у нее просто не оставалось. В противном случае очень уж длинной покажется ей эта неделя. Возможно, все это позерство, как впрочем и наряд, было лишь мимикрией, защитной реакцией. Скорее всего, что так. И тут же поймала себя на мысли: «Ну что ты в самом-то деле? Только что познакомилась с девушкой, а уже начала! Пусть все идет само собой».

Зато с Джимом дело обстояло несколько хуже. Было в этом парне что-то такое, что Марджи определенно не нравилось. Карла не раз рассказывала ей о Джиме, особо подчеркивая, что кроме секса ее с ним в общем-то ничего не связывает – это Марджи очень даже могла понять, поскольку глядеть на него действительно было одно удовольствие. Но какое самомнение! Везде только quot;Яquot;, quot;Яquot; и quot;Яquot;. Уж в этом-то все смогли убедиться на собственном опыте, а потому она поняла, что не особо ошиблась на этот счет.

Ей еще ни разу не доводилось встречать актеров, которые в жизни не оказывались бы чертовски скучными людьми, причем Джеймс Харни в этом отношении отнюдь не являлся исключением. Следовало признать, что про театр с ним действительно поговорить было можно, но кому, скажите на милость, все это интересно? Ему словно на роду было написано играть в каких-нибудь музыкальных комедиях – причем, как Марджи иногда казалось, неважно в каких. А заодно сняться в любом рекламном ролике или «мыльной опере». Самой Марджи все это казалось безумной тратой времени. Ну неужели за свою красоту человек должен был платить такую большую цену? Свое собственное quot;Яquot; и мыльная стружка? Она даже порадовалась тому, что сама была отнюдь не красавицей, а всего лишь хорошенькой.

Марджи старательно и, пожалуй, излишне усердно культивировала в себе подобное чувство и давно знала за собой этот грех. Да и куда деться – ведь этот парень был любовником ее родной сестры, а она всегда очень ревностно и заботливо относилась к Карле, и та платила ей взаимностью. Если бы ситуация вдруг повернулась на сто восемьдесят градусов, то Карла вела бы себя по отношению к ней точно так же, а потому стоит ли расстраиваться?

Марджи очень хотелось узнать, как бы отреагировала Карла, если бы узнала, что Джим целый день то и дело заигрывал с ней, по любому поводу и без всякого повода прикасался, улыбался и вообще оказывал ей всевозможные знаки внимания. Возможно, реакция Карлы оказалась бы вполне спокойной, тогда как про себя Марджи так сказать никак не могла. Ей бы это отнюдь не понравилось. Ну, если бы на ее месте оказалась бы та же Лаура, это еще куда ни шло, хотя сама она не пыталась даже попробовать заставить себя понравиться Джиму Харни.

И все же в глубине души она не могла не признать, что ей было бы гораздо удобнее и приятнее, если бы у Карлы завязался роман с таким мужчиной как, скажем, Ник. Печально, конечно, что у них так все разладилось, хотя хорошо уже то, что им все же удалось остаться добрыми друзьями. Интересно, думала Марджи, как же это они смогли? Она вообще довольно часто задавалась вопросами насчет их взаимоотношений, хотя напрямую спрашивать все же не решалась. В последнее время в Карле вообще чувствовалось какое-то странное самодовольство, которое иногда даже пугало Марджи, отдаляло ее от сестры. Могло показаться, что Карла не хотела, чтобы ее кто-либо беспокоил; она словно была слишком занята делами, чтобы отвлекаться на что-то личное. Зато если бы они смогли, как раньше, поговорить об этом по душам, Марджи и самой было бы легче разобраться в своих весьма неуверенных отношениях с Дэном, и она, скорее всего, смогла бы воспользоваться сестринской помощью.

Марджи скользнула взглядом в его сторону, увидела низкие, густые брови, высокий лоб, широкие плечи и четкие черты лица, по которым легко угадывался человек, который давно привык к самостоятельной жизни. Что и говорить, симпатичный мужчина и к тому же очень милый. Более того, временами у нее возникало такое чувство, словно она и сама хотела опереться о его плечо, заиметь с ним намного более серьезные отношения, возможно, даже скрепленные определенными обязательствами. Сейчас же ей было очень трудно и так хотелось кому-то излить свою душу. Как бы Здорово было, если бы ее сестра не вела себя так замкнуто, черство, что ли, хотя и у нее, скорее всего, были на то свои собственные причины.

Если проблема Карлы заключалась в слишком большой уверенности в собственных силах, то ее, Марджи, трудности состояли как раз в отсутствии таковой. Ей явно недоставало веры в себя, умения взяться за серьезную и трудную работу, чувства уравновешенности и стабильности, чтобы увлечься каким-то человеком, причем только им и никем больше. В результате получалось так, что она словно плыла по волнам жизни и те нашептывали ей, что единственный достойный способ времяпрепровождения – это легкая работа и отсутствие прочных связей с кем-либо. За каждым шагом вперед в ее отношениях с Дэном следовали два шага назад, причем сам он, казалось, всячески этому способствовал.

Вот и сейчас она сидела-сидела, и вдруг задалась вопросом: «Ну кто я такая-то, и какого черта вдруг принялась разбирать по косточкам всех этих людей?»

Так она и сидела рядом с Дэном, откинувшись на спинку сиденья, и задумчиво смотрела на раскручивавшуюся перед глазами ленту асфальтированного шоссе.

– Кто-нибудь поесть хочет? – чуть позже спросил Дэн.

– Я, – отозвался Джим. – Время уже третий час, а мы после завтрака ни разу даже не остановились. Ради Бога, отыщи какое-нибудь местечко, чтобы перекусить!

– У меня в сумке есть фрукты, – сказала Марджи.

– Фрукты-ягодки есть повсюду, – промолвила Лаура, переворачивая страницу журнала.

– quot;Забит до смерти убийцей-садистомquot;, да? – хмыкнул Ник.

– Именно, – кивнула Лаура.

Дэн щелчком выбросил за окно сигаретный окурок и сказал:

– Мне бы хотелось чего-нибудь посущественнее. Может, пока еще не очень поздно, действительно остановимся у какой-нибудь харчевни?

– Я обеими руками «за», – заявил Ник, про себя думая, что и в самом деле было бы неплохо основательно подкрепиться. Тем более сейчас, когда они уже в Мэне и, следовательно, всегда могут рассчитывать на дешевого омара. Ему очень не хотелось бы в целях экономии времени останавливаться в какой-то дешевой забегаловке. В конце концов, проехали они уже немало, а потому вполне могли рассчитывать на настоящий, нормальный ленч. Да и Карла не назначила им какой-то конкретный час приезда. – Может, полакомимся дарами моря? – предложил он.

– Отличная идея, – тут же отозвался Дэн.

Ник миновал одну развилку, затем другую, и наконец выхватил взглядом дорожный знак с нарисованными на нем скрещенными вилкой и ножом. У указателя на Кеннебанк он съехал с шоссе и стал молить Бога, чтобы только это не оказалось заурядным «Макдональдсом». На его счастье, этого не произошло: с обеих сторон от дороги один за другим тянулись нескончаемые морские ресторанчики. Чуть притормаживая, он медленно повел машину вдоль обочины.

– Ну, выбирайте.

– Кажется, «Капитанский стол» выглядит очень заманчиво.

– А как насчет «Золотого якоря»?

– Черт! Да по мне хоть ржавого, только бы поскорее, – взмолился Дэн.

Ник указал куда-то вправо.

– А как вам вон тот нравится? «Древний скандинав» называется.

– Официанты в звериных шкурах и с рогами на головах, – проговорила Лаура. – А пить будем из кубков и шлемов.

Марджи рассмеялась.

– Ну нет, этого ты здесь не встретишь.

– Это уж точно, – кивнул Дэн. – Подобное дерьмо чаще всего попадается в Нью-Йорке.

– Ну да, я совсем забыла, – произнесла Лаура, – мы же уже в деревне. А все равно это место кажется чертовски цивилизованным.

Ник выкатил машину на обочину и заглушил мотор.