"Навсегда в твоих объятиях" - читать интересную книгу автора (Вудивисс Кэтлин)

Глава 7

Утренний ветерок веял над городом. Царь Михаил Федорович Романов неспешно прогуливался по высокой кремлевской стене. Темные глаза его пристально следили за кавалерийским подразделением, тренировавшемся внизу, на открытом пространстве Красной площади. Внимание царя приковал командир полка, который держался в седле как-то по-особому, не так, как все остальные всадники, хотя это было лучшее кавалерийское подразделение и служили в нем опытные наездники и воины. Если не считать казаков, которые, как говорится, рождаются в седле, то Михаилу не много доводилось видеть всадников, равных этому англичанину в верховом искусстве. Впрочем, об иноземном полковнике Михаил слышал уже не впервые.

Недавно в разговоре с русскими военачальниками генерал Вандергут хвастал своими успехами. Будто бы он разработал какую-то особую тактику, благодаря которой одна из вверенных ему частей под руководством английского офицера неожиданно напала на большую банду грабителей. И случилось это якобы всего лишь в дне пути от Москвы. Но гораздо больше царь Михаил узнал от вновь назначенного майора Некрасова, когда тот рапортовал о прибытии Зинаиды Зеньковой в столицу. Некрасов поведал о том, как на поезд молодой боярышни напала шайка бандитов под предводительством одного негодяя польско-казацкого происхождения, а отряд английского полковника обратил негодяев в бегство. Как раз эти воины демонстрировали сейчас государю свое искусство.

Безукоризненные слаженные действия солдат, четкие приказы их командира заставляли сердце Михаила стучать сильнее. Со своего наблюдательного пункта он не отводя глаз любовался войсками. Головы в шлемах дружно повернулись, повинуясь громкой команде, и под золотыми лучами утреннего солнца ослепительно блеснули сабли, на краткий миг поднятые кверху и тут же опустившиеся плашмя на плечи воинов. Михаил еще ни разу не видел такого красочного представления, но ему очень понравилось это зрелище. «Надо будет поговорить с иноземцем в самое ближайшее время», — решил он. Судя по всему, этот офицер научил своих подчиненных не только красиво маршировать по площади, но и отменно выполнять воинский долг.

Михаил задумчиво склонил голову и бросил косой взгляд на офицера своей охраны, стоявшего неподалеку:

— Майор Некрасов.

Тот мгновенно подскочил к царю и, быстро отсалютовав, отрапортовал:

— Майор Некрасов по вашему приказанию явился, великий государь.

Царь сложил руки за спиной. Глаза его скользнули по фигуре щеголевато одетого молодца:

— По-аглицки ведаешь?

Николая этот вопрос несколько удивил, но ответил он без колебаний:

— Так точно, ваше царское величество, ведаю.

— Молодцом! Значит, сумеешь вежливо объяснить командиру вон того полка, который сейчас проходит перед нами, что я желаю в ближайшие дни видеть его у себя. Скажи, пусть подаст челобитную, попросит аудиенции. Через несколько дней ему сообщат о моем ответе. Есть вопросы?

— Никак нет, государь.

— Этот человек иноземец, — задумчиво промолвил Михаил. — Ты ему объясни, как себя вести, чтоб и сам не осрамился, и меня не вынудил его наказывать.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Все.

Николай снова отсалютовал и, когда царь небрежно махнул рукой, отпуская его, не мешкая зашагал к ближайшей башне, чтобы спуститься вниз. Торопясь по площади к стройным рядам конников, он окликнул командира:

— Полковник Райкрофт! — Видя, что тот его не расслышал, Николай подошел поближе и снова крикнул, пытаясь перекрыть топот копыт и громкие команды: — Полковник Райкрофт!

Наконец Тайрон услышал Николая и сразу развернул коня. Узнав майора, он кивком перепоручил командование подразделением своему помощнику капитану Тверскому. Поджидая быстро шагавшего к нему русского офицера, Тайрон снял шлем и тыльной стороной ладони отер лоб.

— Полковник Райкрофт! — снова прокричал Николай, останавливаясь возле вороного коня. — Его величество государь желает с вами встретиться! — Он поднял руку и, слегка повернувшись, указал на кремлевскую стену, туда, где стояла наверху группа богато одетых людей. — Он изволил наблюдать за вашими учениями!

Тайрон прикрыл ладонью глаза от солнца и прищурился на горстку собравшихся наверху высокопоставленных особ:

— Как вы думаете, друг мой, чего он от меня хочет?

— Вы произвели на государя большое впечатление! — Николай с благоговением взирал на полковника. — Вам велено в ближайшее время просить аудиенции!

Тайрон взял поводья в одну руку, а другой оперся на луку седла. Он удивленно выгнул бровь и посмотрел на майора. Царская милость — это как раз то, к чему он стремился, но его ошеломило, насколько быстро он достиг желаемого.

— И что же мне следует для этого сделать?

— Мне поручено подробно проинструктировать вас, полковник. Если вы свободны нынешним вечером, то мы могли бы встретиться у меня. Чем раньше вы исполните повеление царя, тем большее почтение к нему выкажете.

— Да, конечно, — согласился Тайрон, мысленно прощаясь со своим планом поехать сегодня к дому княгини Анны.

Последние две недели он с усердием тренировал солдат, не оставляя себе ни минуты, чтобы удовлетворить желание еще разок увидеть Зинаиду и снова заручиться помощью Эли. Все это время, начиная с того момента, как они попрощались у окна, темноволосая красавица неотступно занимала его мысли. Пожалуй, памятный визит в освещенную луной опочивальню Зинаиды даже сильнее распалил его чувства. Теперь чаще, чем когда-либо прежде, он просыпался от тревожных грез, в которых ему являлся ее светлый образ и чудилось прикосновение мягкой обнаженной кожи к его телу… Эти непрекращающиеся и такие притягательные видения лишали его сна. Как бы он ни пытался отвлечься, стремительно меряя шагами комнату, ему не удавалось избавиться от болезненного, все нарастающего желания. Когда же он смотрел на портрет Зинаиды, это тоже не помогало — мучительная страсть лишь усиливалась. В свое время он нарочно поддразнил боярышню, пообещав добиться аудиенции у царя, но уже и тогда это намерение было гораздо серьезнее, чем он сам думал. Тайрон понимал: чтобы достичь желанной цели, необходимо снискать милость царя. Лишь поэтому он считал встречу с майором Некрасовым более важной, чем поездку к княжескому дому. Несомненно, царь Михаил откроет перед ним любую дверь в Русском государстве, даже ту, которая уже однажды захлопнулась перед самым его носом.

Прошло больше полумесяца после приезда Зинаиды в Москву, и за это время она успела привыкнуть и к занудным наставлениям Ивана, и к резким выпадам Анны, и к неотступным преследованиям Алексея. Последние так и оставались абсолютно невидимы и неслышимы для его супруги. Зинаида постоянно чувствовала себя точно маленький птенец под зорким оком хищного ворона. Казалось, в каждом хоть мало-мальски уединенном уголке ее поджидает опасность в лице самого князя. Зинаида с ужасом осознавала, что в этой странной охоте ей уготована бесславная роль практически обреченной жертвы, а Алексей, по-видимому, твердо вознамерился пользоваться всякой предоставляющейся возможностью. Анна же по большей части посвящала свое время и внимание Ивану Воронскому, которому она самоотверженно помогала преодолеть нелегкий путь к славе.

Даже поездку к больному отцу княгиня отложила, сочтя, что куда важнее вывести доброго Воронского в высший свет. Так что, пока Алексей рыскал вокруг молоденькой боярышни, неразлучные княгиня и священник ездили по домам богатых могущественных бояр, пытаясь найти единомышленников. С такими-то вот «сообщниками» они и обсуждали все то, что так возмущало их в патриархе Филарете. Зинаида не раз слышала их рассуждения, сидя в своей светелке, где ей велели оставаться во время этих боярских сходок. Девушка и не думала подслушивать, но страстные и громкие речи, которые Иван, казалось, нарочно провоцировал своими репликами, легко доносились до второго этажа. Учитывая странные высказывания священника во время путешествия из Нижнего, Зинаида уже начинала подумывать, не мечтает ли он, чего доброго, о свержении царя Михаила. Едва ли Анна, родственница государя, стала бы участвовать в подобном заговоре. Но все равно она никак не могла избавиться от крепнущих день ото дня подозрений.

Рано утром в среду Алексей заявил, что должен уехать из Москвы по делам, так что вернется не раньше следующего вечера. Анна, уверенная в том, что теперь без опасений можно оставить подопечную дома, решила снова отправиться в город с Иваном. Вскоре после того, как парочка отбыла по своим делам, Зинаида отослала Эли и Степана проведать сестру Елизаветы. Поджидая слуг обратно, она вышла в сад, держа в руках толстый фолиант, выданный накануне Иваном, очевидно, лишь для того, чтобы ученица не забывала о власти всесильного учителя даже в его отсутствие.

Около полудня удивленный Борис открыл дверь своему барину:

— А мы-то вас и не ждали до завтрева, батюшка.

— Планы изменились. — Алексей осторожно огляделся, словно принюхался. — Жинка моя дома?

— Нет, барин. Княгиня уж больше часу как уехала с этим…

— Добрым Воронским, — с заметным раздражением помог ему Алексей.

Борис поторопился развеять ревнивые подозрения господина:

— Они к князю Владимиру Дмитричу поехать изволили, батюшка. Наверное, княгиня-матушка обрадуется, коли и вы туда пожалуете.

— Да ты что? Снова слушать россказни про то, как этот старый дурак задумал заделать еще одного наследничка на склоне лет? — расхохотался Алексей, качая головой. — Уж на краю-то могилы лучше бы думал, как поделить имение между взрослыми сыновьями, чем искать молодую жену, чтобы рожать новых.

Борис усмехнулся. Он и сам слышал о чаяниях старика князя.

— Да кто ж из нас не мечтает в такие годы быть в такой же силе, как князь Владимир Дмитрич.

Удивленно приподняв бровь, Алексей глянул на Бориса. Уж не его ли собственные мысли произносит вслух этот холоп?

— А что, коли старый князюшка не так уж и силен, как сказывают?

— И то возможно, — согласился Борис, но тут же вздохнул: — А так приятно питать надежду!

Алексей улыбнулся:

— Это уж точно.

Через минуту князь выходил в сад. Он увидел Зинаиду, которая сидела у маленького столика, подперев голову руками. Сосредоточившись на книге, Зинаида не заметила князя, пока тот не заговорил:

— О, мое дорогое дитя, чем это вы так поглощены? — Темноволосая головка в мягких кудряшках быстро поднялась, и Алексей уставился в испуганные каре-зеленые глаза. Ощутив ее внезапную тревогу, он улыбнулся. Она была напугана, как молоденький зайчишка, загнанный в угол хитрой лисицей.

— Князь Алексей! — Зинаида быстро поднялась. — Мы вас не ждали до завтрашнего вечера. Боже мой, как же удивится княгиня! — Прерывистое дыхание боярышни выдавало крайнюю степень ее смущения. — Я думаю, она вот-вот вернется…

Слова замерли у нее на устах. Наступило тягостное молчание, во время которого князь не сводил с Зинаиды изумленных глаз.

— Да полно вам, Зинаида, — наконец ласково возразил он. — Мы оба прекрасно знаем, что Анна носится по всей Москве со своим Иваном, отыскивая для него кратчайший путь к славе и богатству. Впрочем, она и сама вполне достойна своего любимчика.

Взгляд его упал на грудь Зинаиды, чуть приоткрытую четырехугольным вырезом платья с кружевами. Даже этот мимолетный взгляд был ему утешением, ведь с тех пор, как он отворил дверь ее опочивальни и увидел спящую девушку, она неизменно появлялась перед ним только в русских сарафанах. Но сегодня… Сегодня тугой корсаж подчеркивал узкую талию, а вырез его позволял взору беспрепятственно наслаждаться видом свежей и чистой кремовой кожи.

— Вы позволите составить вам компанию? — спросил Алексей, блистая изысканными манерами.

— К-конечно, — заикаясь ответила Зинаида. Да и как бы она ему возразила? Ведь если ответить отказом, то он, чего доброго, попытается схватить ее прямо сейчас.

Алексей быстро шагнул к ней, но, мгновенно отреагировав на его маневр, Зинаида обошла стол с другой стороны, как будто затем, чтобы налить себе бокал разбавленного вина. Ухитрившись нервно улыбнуться под этим внимательным и жарким взглядом, она сделала глоток и лишь после этого сумела взять себя в руки. Небрежным жестом она указала на кувшин с вином и маленькое блюдо с пирожками, которое принесла ей Елизавета:

— Не желаете ли подкрепиться?

Алексей снова улыбнулся — так мило изображала она хозяйку. Он узнавал все повадки, свойственные любой не расположенной к близости девственнице. Она так торопилась поставить барьер между собой и пылким обожателем, словно этот маленький столик действительно мог помешать ему.

— Ну, разве что бокал вина.

Алексей принял его из рук Зинаиды и внимательно всмотрелся в глубину ухоженного сада. Он был не из тех мужчин, которые способны предаваться подобным примитивным удовольствиям, но сейчас, когда рядом была эта девушка, он внезапно ощутил, как благотворно действует на него мирная тишина уютной поляны. Возможно, если бы он женился на девице, которой было бы довольно его богатства и княжеского титула и которая не была бы одержима ненасытными амбициями, он бы нашел удовлетворение в любви и нежности к собственной супруге. Но чем дальше, тем больше он чувствовал необходимость щеголять перед Анной своими похождениями. Видимо, безотчетно искал реванша за то душевное беспокойство, которое она в нем пробудила.

— Не прогуляться ли нам по саду, Зинаида? — предложил князь, снова двинувшись вокруг стола. Взяв девушку под руку, свободной рукой он указал в сторону обсаженных цветами аллей. — Я уже много лет не видел столь буйного цветения.

Зинаида робко двинулась вместе с ним по дорожке, судорожно придумывая предлог, чтобы поскорее улизнуть.

— Ваша повариха может позвать меня с минуты на минуту. Я обещала помочь ей с хлебами, так что мне нельзя уходить надолго. Она обязательно пойдет меня искать.

— Но простая прогулка по саду не требует много времени, — заверил ее Алексей. — И потом, все равно мне скоро уезжать. Я забыл кое-какие важные бумаги, вот и пришлось вернуться за ними. Я думал, дома никого не осталось, как вдруг увидел вас здесь. — Он медленно втянул ноздрями сладкий пьянящий аромат, доносившийся от крупных цветков с соседнего куста. — Я уж почти и забыл, что бывают на свете такие удовольствия.

Бросив тревожный взгляд через плечо, Зинаида заметила, что теперь уже никто не может видеть их из дома — густые, спускающиеся почти до земли ветви дерева, подобно тяжелому занавесу, скрывали тропинку у них за спиной.

— Все. Я должна возвращаться.

— Не сейчас, красавица. — Скользнув ладонью вниз по ее руке, князь сжал пальцы Зинаиды, а когда она ахнула от неожиданности и попыталась высвободиться, рассмеялся и спросил: — Вы еще не видели нашей голубятни? Это здесь, недалеко.

Действительно, впереди слышалось голубиное воркование. Мысленно похвалив изобретательность князя, Зинаида позволила ему увлечь себя дальше по дорожке. Когда они подходили к белому круглому строению, в котором сидели на насестах около дюжины голубей, Алексей даже решился отпустить ее руку. Остальные птицы летали над крышей. Хлопанье крыльев предупредило о приближении еще одного голубя. Зинаида оглянулась на него. Он опустился на шест, торчавший из дверцы голубятни.

— Однако это становится опасно, — пошутил Алексей, оглядываясь на кружившую в вышине стаю. — Давайте-ка отойдем, пока они не испортили ваше прекрасное платье. — Вновь взяв руку Зинаиды, он потащил ее за собой по узкой тропинке, которая вдруг резко свернула в сторону.

Девушка старалась высвободить пальцы, понимая, что они уходят все дальше от дома.

— Прошу вас… Я должна немедленно вернуться:

— Не бойтесь, Зинаида, — не сбавляя шага, обронил Алексей. — Идемте, я вам кое-что еще покажу.

Наконец он притащил ее к маленькой избушке, притулившейся к высокому деревянному забору — границе имения. Взойдя вместе с Зинаидой на деревянные доски крыльца, князь толкнул дверь и вошел бы внутрь, но Зинаида не желала, чтобы этот известный соблазнитель втаскивал ее в темную хижину. Упершись расставленными ногами, точно упрямый теленок, она отказывалась сделать хотя бы еще один шаг.

— Нет! — крикнула Зинаида. — Отпустите меня! Я должна вернуться в дом!

Алексей захохотал. Его темные глаза ярко засверкали.

— Идем со мной, глупышка, — принялся уговаривать он, кивнув в сторону входа. — Позволь мне превратить тебя в женщину, которой ты достойна быть. Никто же не узнает, что мы были вместе. — Красные губы его приоткрылись в обманчивой улыбке. — Слуги все за меня. Они не скажут Анне, что я сегодня возвращался. Нам не придется ничего объяснять ей. — Коротким кивком он снова указал на дверь: — Никто сюда не придет, Зинаида. Старик дровосек вернется лишь к осени. Так что весь домик в нашем полном распоряжении. Не смущайся и не бойся.

— Ни за что! — Зинаида замотала головой. — То, что вы требуете от меня, неслыханно! Вы не имеете права даже предлагать мне такое!

— Имею, не имею… — Алексей задумчиво покачал головой из стороны в сторону, точно маленький мальчик, напевающий стихи. — Кто станет говорить о моих правах, Зинаида, когда мы рождены друг для друга?

— Я стану! — горячо возразила она. — Я ничуть не желаю этого!

Плечи его слегка приподнялись и сразу опустились в знак того, что ему безразлично ее мнение.

— Я возьму тебя, как мне хочется, детка. Меня не остановит твое сопротивление. Вот увидишь, со временем ты привыкнешь ценить мои ласки.

С этими словами он обнял ее за талию, но Зинаида отпрянула и злыми глазами вперилась в его лицо.

— Если вы принудите меня к этому, — предупредила она низким, слегка охрипшим голосом, — то я клянусь, что отомщу. Я вам не одна из тех потаскушек, которых вы вольны хватать и тащить в постель по первой своей прихоти! Если Анна не станет слушать мои жалобы, то я дойду до царя Михаила. И запомните хорошенько, князь, вам придется заплатить за каждое оскорбление, которое вы мне нанесете!

В ответ он лишь презрительно расхохотался. Глаза его смотрели все так же непреклонно и уверенно.

— Неужели ты и правда решила напугать меня и упорхнуть прочь, моя девочка? Ну, нет, и не надейся. Все твои жалобы пропадут втуне, потому что я представлю тебя лгуньей и дам слово чести, что ты меня оклеветала. Анна даже не станет слушать всего этого. Ну что, видишь, сколь ничтожны твои жалкие угрозы? Право же, Зинаида, ты ничего не добьешься, если станешь враждовать со мной.

Высокомерно улыбаясь, он ухватился за лиф ее платья и, резко дернув вниз, разорвал его до самого пояса. Теперь только нижняя рубашка прикрывала грудь Зинаиды. Алексей протянул руку, чтобы потрогать сладостные прелести, однако Зинаида с яростным криком вырвалась и отскочила. Но, увы, побег не удался. Князь поймал ее за волосы и, рванув на себя, подхватил девушку на руки.

Князь вломился в домик, распахнув дверь плечом, после чего ногой захлопнул ее. Не останавливаясь, он двинулся к узкой койке в углу и бросил на нее свою ношу. Зинаида поднялась на колени и быстро огляделась вокруг. Между князем и маленьким столиком у изголовья кровати оставался узкий проход. Зинаида кинулась туда, намереваясь скользнуть сквозь эту брешь. Но князь преградил ей путь. Стараясь избежать его протянутых рук, Зинаида бросилась к противоположному концу кровати. Он снова был тут как тут. Наконец она села на корточки, тяжело дыша и злобно глядя на Алексея.

Тот начал медленно стаскивать с себя кафтан.

— Вот видишь? Я же говорил, что тебе не убежать, моя красавица.

Отбросив одежду в сторону, он повернулся к Зинаиде. Теперь на нем были только тонкая рубаха и штаны, обтягивающие тощие ляжки. Благодаря своим широким плечам и неизменно просторным кафтанам князь всегда казался тяжелее и мускулистее, чем был на самом деле. В действительности же он был почти тощим, и не шел ни в какое сравнение с красавцем англичанином, которым она так восхищалась.

Алексей внимательно следил за своей пленницей, тогда как ее взгляд метался по всем углам крохотного помещения в отчаянных поисках выхода. Она еще раз попробовала прорваться через узкий свободный проем, однако Алексей опять поймал ее и швырнул на волчьи шкуры. Зинаида отчаянно заскрежетала зубами и попыталась оцарапать его, но он лишь рассмеялся и завел ее руки за голову. Держа ее в таком положении, он рывком отодвинул кровать от стены и сел на нее верхом, прижав дико брыкавшуюся Зинаиду к кровати.

Но как только он приподнялся, чтобы вытащить из-под себя юбки Зинаиды, она предприняла новую попытку высвободиться. Алексей ожидал этого и немедленно снова уселся верхом.

Торопясь расправиться с ее платьем, он даже не заметил, как тонкая ручка дотянулась до оселка, забытого на столике возле кровати, и кулак с зажатым в нем орудием мести быстро описал дугу от столика к самому носу князя. Зинаида вложила в этот удар всю силу, попав острым краем камня в переносицу Алексея, и кровь залила его лицо.

Дикий вой, казалось, пошатнул избушку до самого основания. Князь откинулся назад и прижал руки к лицу. От боли он ничего не видел. Несколько красных капель упали на его белую рубаху, и, как только сознание немного прояснилось, он опустил руки и, открыв рот от изумления, посмотрел на эти пятна. Алексей просто не мог поверить, что эта хрупкая девушка могла пролить его кровь. Глухо зарычав, князь прижал палец к ноздре, пытаясь унять кровотечение, но, увы, это ему не удалось. Даже самое легкое прикосновение вызывало резкие приступы боли, которая, казалось, распространялась по всему телу. Боль была так сильна, что, растеряв всякое желание удовлетворять свою разыгравшуюся похоть, Алексей поднялся с кровати и заковылял к умывальнику. Схватив висевшее рядом полотенце, он зажал им нос.

Зинаида не мешкая соскочила с кровати и помчалась к выходу. Она влетела в дом и, заперев дверь своей светлицы, ощутила себя в безопасности. Позабыв даже о жаре, Зинаида долго сидела, затаившись, пока, наконец, не услышала, как экипаж князя прогрохотал по улице. Она подошла к окошку и увидела, что за экипажем уныло плетется жеребец Алексея, привязанный за уздечку. Это вселяло надежду, что князь не вернется домой еще несколько дней.

Шло уже третье воскресенье после приезда Зинаиды. Наконец-то прохладные ветры принесли раскаленному городу долгожданное облегчение. Серые облака бежали по утреннему небу, вселяя надежду на дождик. Пройдет всего с полмесяца, и станет заметно холоднее. Эта чудовищная жара останется только в воспоминаниях.

Алексей вернулся пару дней назад, выдумав жалкое оправдание разбитому носу: якобы он свалился с лошади. Чтобы спасти красивый профиль, пришлось обратиться к доктору, но теперь уже стало ясно, что былую его утонченность навсегда изуродует довольно заметный бугор. Князь страдал, всякий раз ощупывая эту «награду». Благодаря ней он уже никогда не, забудет о Зинаиде. Вокруг носа и под глазом еще не сошел темно-фиолетовый отек, свидетельствовавший о силе повреждений и заставлявший своего обладателя обильно угощаться крепкими напитками, чтобы облегчить мучительную боль. Алексей теперь знал, что Зинаида не сдастся без борьбы, и на некоторое время прекратил домогательства.

В это воскресенье он заявил, что остается дома. Тщеславие не позволяло князю пускаться в новые приключения, пока распухший нос не уменьшится в размерах и не сойдут синяки. Накануне Анна договорилась с Иваном стоять заутреню в домовой церкви у богатого князя Владимира Дмитриевича. А поскольку старый вдовец надумал вновь жениться, то Иван и Анна боялись, как бы присутствие симпатичной молоденькой девицы не отвлекло старичка от основной цели их визита. О том, чтобы взять Зинаиду с собой, не могло быть и речи. В то же время, поскольку князь Алексей не собирался вставать с постели, Анна опасалась оставлять Зинаиду дома. Итак, у княгини не было иного выхода, как разрешить боярышне идти на все четыре стороны, лишь бы подальше от их дома и покалеченного Алексея.

Но каковы бы ни были причины, побудившие княгиню отпустить ее, Зинаида с ликованием восприняла известие. Даже строжайшие предупреждения насчет того, чтобы вернуться домой до сумерек, не омрачили ее радости. Она вышла на крыльцо гораздо раньше, чем Степан успел подать экипаж, и ни капельки не взволновалась, заметив, что Алексей стоит у окна и смотрит вниз. Сегодня он ничего не сумеет ей сделать.

Ради такого случая Зинаида оделась в светло-голубой сарафан, щедро украшенный мелким жемчугом и тончайшей аппликацией из белого шелка. На голове у нее был кокошник с такими же узорами, а голубая лента, усеянная изящными жемчужными бусинками, блестела в темной косе. Зинаида прихватила еще и накидку, но, собираясь выходить из экипажа, не стала брать ее с собой. На улице было тепло, да и солнышко порой выглядывало из-за туч, так что можно было надеяться, что дождь прособирается еще долго.

Степан остановился недалеко от церкви на Красной площади, как раз рядом с боярыней Натальей Андреевной, которая только что вышла из своего экипажа и задержалась, глядя на них. Когда же Джозеф распахнул дверцу перед своей госпожой, Наталья поспешила ей навстречу. Заметив ее, Зинаида быстро соскочила на землю и бросилась в распростертые объятия смеющейся от радости старой знакомой. Всего три шага — и младшая из женщин оказалась в кольце рук своей старшей подруги.

— Ну, держись, буду тебя ругать. Что ж ты до сих пор ко мне не заехала? — пожурила Наталья и подняла заблестевшие от слез глаза на Зинаиду. — Али забыла, что у княгини Анны меня не принимают?

— Ах, Наташа, ты же знаешь, что я не могла этого забыть, — ответила девушка, и каре-зеленые глаза ее тоже заволокло слезами. — Но до этого дня Анна не позволяла мне покидать пределы своей усадьбы.

Наталья Андреевна внимательно посмотрела в лицо Зинаиды:

— Должно быть, тяжело тебе живется в такой неволе, ведь ты привыкла к свободе, как какая-нибудь англичанка или француженка.

— Ничего, скоро, возможно, все изменится.

— Как это, дорогая?

Зинаида подняла руку, как бы предостерегая старшую подругу от излишних надежд:

— Только учти, пока еще совершенно не известно, действительно ли Анна собирается к своему отцу. И потом, я даже не осмелюсь предположить, что она согласится на мои визиты к тебе. Но все же подозреваю, что она побоится оставлять меня под одной крышей с Алексеем.

— Тут я не стану ее упрекать. Ведь это первостатейнейший блудник. — Наталья похлопала юную подругу по руке и предупредила на всякий случай: — Будь поосторожнее с ним, дитя мое.

Зинаида согласно кивнула:

— О, я уже убедилась на собственном опыте, что это ужасный развратник. Представь, теперь я боюсь даже выходить из своей комнаты — эта жадная ворона только и дожидается, чтобы наброситься на мои несчастные косточки. Когда его нос заживет немного, он наверняка решится взять реванш.

Красивые брови Натальи сошлись на переносице.

— А что такое с его носом?

— А я сломала его, чтоб не приставал больше.

На мгновение старшая из дам, замерла, изумленно глядя на младшую, но, когда до нее дошел весь комизм положения, от души рассмеялась:

— Ах, бедный Алексей, ему еще ни разу так не доставалось от женщины. Но вот, наконец, нашлась такая, которая не пришла от него немедленно в восторг. Остается надеяться, что ты сбила с него спесь и впредь он поостережется.

— Вряд ли мне это сойдет с рук. А поскольку совершенно непонятно, как и когда он осуществит свою месть, то я продолжаю его бояться.

Наталья сочувственно вздохнула:

— Да уж, лучше бы тебе поскорее покинуть этот дом. А ты не знаешь, когда Анна собирается ехать?

— Если вообще соберется, то никак не раньше следующей субботы. Ведь на этот день назначены большие торжества в честь ее любимчика Ивана Воронского.

— Ивана Воронского? — недоверчиво повторила Наталья и взглянула на Зинаиду с еще большей жалостью. — О, моя дорогая, тебе можно только посочувствовать. Как прискорбно, что государь не прислал тебя ко мне. Наверное, он просто не ведал, что мы с тобой близкие подруги, особенно если Анна убедила его, что я интересовалась исключительно твоим отцом. Несомненно, царь думал, что благодетельствует тебе, посылая к своей родственнице. И впрямь, ведь при иных обстоятельствах это большая честь — быть воспитанницей в царской семье. Он весьма почитал твоего отца, и теперь, когда Александра уже нет с нами, государь хочет быть уверенным в твоем благополучии. Так что, пожалуйста, не суди его слишком строго.

— Да что ты, конечно, не буду. Он продемонстрировал свою искреннюю заботу хотя бы уже тем, что послал за мной майора Некрасова. Но скажи, Наташа, если Анна все же отправится к отцу, ты позволишь мне остаться у тебя, пока она не вернется?

— Дитя мое, разве ты должна об этом спрашивать? — весело рассмеялась Наталья. — Ну, конечно же! Разумеется! Я даже не позволю тебе жить ни у кого другого!

На колокольне уже заканчивали звонить. Когда замер последний колокол и из дверей храма донеслось пение хора, обе женщины повернулись и, взявшись за руки, вошли в пышно украшенную церковь. Розоватый свет, лившийся сквозь слюдяные окошечки, наполнял тот придел, в котором молились женщины и дети. Две подруги усердно подпевали чистым звонким голосам мальчиков-хористов и вслушивались в речитатив священника. Сколько раз, стоя в этом же самом храме, они вместе предавались этому умиротворяющему чувству. Только теперь с ними не было Александра Зенькова, память о котором оставалась дорога обеим. С затуманенными слезами взорами женщины держались за руки, молча скорбя о своей утрате.

Три часа спустя они показались на пороге храма и увидели, что над городом нависли черные.тучи. Редкие, но крупные капли дождя уже упали на землю, принеся с собой долгожданное облегчение и освежающий аромат влаги, однако Зинаиде не хотелось испортить еще одно платье, и потому она решила переждать на крыльце под шатром. Тем более что ее экипаж был слишком далеко. Чужие экипажи и дрожки уже скучились у входа, мешая друг другу, — слуги торопились угодить господам, поскорее подав экипажи. Если и оставалось еще на улице свободное пространство, то его заполнили люди, спешащие из соседних церквей.

— Вот неприятность, — горестно вздохнула Зинаида. Казалось, давным-давно она не была так свободна. Прошло уже столько недель без дождя. Просто не верилось, что он вздумал пойти именно теперь, когда она встретилась со старой подругой.

— Степан подъезжает, — сказала Наталья.

— Нам уже не долго ждать, пока он до нас доберется.

Зинаида с сомнением посмотрела на темные тучи.

— Это правда, что не долго. Только я боюсь, что мы все равно вымокнем до нитки.

— Кажется, нам все же придется самим бежать к экипажу. — Наталья подняла полу своей накидки и пригласила Зинаиду в это импровизированное укрытие. — И лучше идти сейчас, пока не хлынуло как из ведра.

Зинаида прижалась к подруге, и они покинули храмы. Но едва женщины сделали пару шагов, как тяжелый поток обрушился с небес, рассеивая толпу у них на пути. Зинаида видела, как Джозеф поспешно слезает с запяток, чтобы вовремя открыть перед ними дверцу. Степан тем временем, перегнувшись с козел, разговаривал с каким-то человеком, остановившимся возле экипажа. Наконец возница поднял руку и указал в сторону отошедших от церкви подруг. Собеседник обернулся, пытаясь разглядеть в толпе Зинаиду. Хотя неизвестный был закутан в плащ, а лицо его скрывали широкие поля шляпы, ошибиться было невозможно. Единственного взгляда хватило Зинаиде, чтобы понять, кто перед ней. Она остановилась в полном смятении. Бесстрашный полковник Райкрофт снова предпринял попытку встретиться с ней.

Когда он побежал навстречу, какая-то могучая сила толкнула Зинаиду сзади — она упала на колени и выставленные вперед ладони. Виновник происшествия, здоровенный детина глуповатого вида, оказывается, просто испугался, когда увидел, что толпа оторвала его от сопровождавших. Продираясь мимо упавшей боярышни, он лишь бросил мимолетный взгляд в ее сторону. Сквозь плотный поток ливня, почти наступая на пятки этому дебелому молодцу, бежала толпа рослых юношей. Когда они завидели Зинаиду, было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Кто-то из них стал перепрыгивать через нее, кто-то пробегал мимо, пока в конце концов один из парней не наступил ей на ногу, отчего Зинаида пронзительно вскрикнула.

Наталья испуганно оттолкнула того, который очутился ближе всех, но ее силы были слишком ничтожны, чтобы справиться с такими здоровяками.

— Черт бы тебя побрал! — закричала она из-под накидки, которую держала над головой. — Не видишь, что ли, куда несешься?!

В следующий миг темная тень надвинулась на Зинаиду, сразу преградив путь мчащимся юношам, и Наталья в испуге отшатнулась. Закутанная в плащ фигура мгновенно встала возле них защитной стеной, мужчина быстро нагнулся и осторожно помог Зинаиде подняться.

Почувствовав, что рука полковника Райкрофта обвила ее талию, Зинаида не испугалась. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Кроме того, ей требовалась поддержка: при первой же попытке наступить на ногу острая боль пронзила колено, Зинаида пошатнулась и подавила невольный стон, но в следующий миг сильные руки подхватили ее. Это превосходило самые смелые мечты молоденькой девицы. Райкрофт нежно привлек ее к груди, и она обвила руками его мощную шею. Широкие поля его шляпы немного укрывали от проливного дождя, и Зинаида прижалась к его щеке лбом, не обращая внимания на то, что это совершенно непристойно. Тайрон приподнял плечо, чтобы держать ее понадежнее, и побежал к экипажу длинными, быстрыми шагами, неся Зинаиду так же легко, как нес бы ребенка.

Опешив от дерзости этого кавалера и в не меньшей степени от готовности, с которой Зинаида приняла его помощь, Наталья Андреевна с минуту изумленно смотрела им вслед, после чего и сама стала пробираться к экипажу. Ее накидка и башмаки теперь уже окончательно промокли, так что скорее мешали бежать, чем предохраняли от влаги и грязи.

Джозеф распахнул дверцу, пропуская полковника, который легко вскочил на подножку, склонился внутрь и аккуратно усадил Зинаиду на сиденье. Губы Райкрофта быстро скользнули к ее мягкому рту, весьма кстати приоткрывшемуся от удивления. Она глубоко вздохнула, и в тот же миг ловкий язык Тайрона ласково и соблазнительно проник между губами и очутился в теплой влажной пещере. Всего на единое мгновение Зинаида подалась вперед, облегчая ему достижение цели и одновременно наслаждаясь вкусом его рта, но вдруг опомнилась и откинулась на спинку сиденья. Смущенно вспыхнув, она поспешно отвернулась.

— Вы не должны целовать меня принародно! — шепотом упрекнула она. — Что, если кто-нибудь нас увидит? — Хотя ливень плотным занавесом укрывал экипаж со всех сторон, все же на дворе стоял день, и кто знает, что мог видеть Джозеф в узкий просвет, остававшийся между опущенной от дождя занавеской и нижней рамой оконца?

— Но если вы не позволяете мне навещать вас приватно, моя дорогая, то, как же еще я могу целовать вас? — заметил Тайрон с дразнящей улыбкой. Зинаида невольно покосилась на него. Она не могла не заметить, что взгляд Тайрона прикован к ее рту. Он снова склонился к Зинаиде, явно мечтая о большем. — Ну, какой мужчина, скажите, сумеет оторваться от этого пьянящего напитка?

Ахнув, Зинаида прижала руку к груди Тайрона, чтобы остановить его. Ей не нужно было объяснять, что он намерен сделать — она видела это в его глазах. То необъяснимое смятение, которое он пробуждал в ее душе, само по себе было достаточным основанием для осторожности. Судя по всему, ей лучше было бы избегать этого человека, поскольку каждый раз в его присутствии она буквально теряла голову.

— Тем не менее, полковник, я вынуждена настаивать, чтобы вы сдерживали ваш пыл, иначе мне не миновать позора.

— Гораздо легче остановить солнце на его небесном пути, миледи, — тихо пробормотал Тайрон. Пальцы его скользнули вдоль нежной руки, по мокрой ткани платья, прилипшего к груди.

У Зинаиды быстрее заколотилось сердце и захватило дух. Она должна была изобразить негодование, приличествующее оскорбленной боярышне.

— Вы слишком фамильярничаете со мной, сударь, и если не соблаговолите удерживаться в рамках приличия, я закричу.

— Прежде чем привлекать внимание окружающих, миледи, почувствуйте, как колотится мое сердце. — Он взял ее руку и прижал к своей груди. — Разве так стучит сердце нахального ухажера?

Прикосновение к нему подействовало точно удар молнии. Зинаиду словно обожгло что-то, пронзило насквозь и привело в трепет. Изрядно разволновавшись от этих странных переживаний, она попробовала высвободить дрожащие пальцы из его теплой ладони.

— Пожалуйста, отпустите руку, полковник, — шепнула она, — а не то мои люди забеспокоятся, что тут у нас происходит.

Тайрон подчинился, хотя и продолжал пристально смотреть на Зинаиду, пока она не отвернулась от его жаркого взгляда. Она хотела сдвинуться подальше в глубь экипажа по бархатному сиденью, но мокрое платье не пускало, а когда Зинаида осторожно приподнялась и попыталась встать, Тайрон увидел, что она сморщилась от боли. Он приподнял перепачканный подол сарафана, обнажая лиловый кровоподтек на распухшей лодыжке.

— Вот как? Оказывается, вы ранены?

— Право, полковник, это пустяки! — запротестовала Зинаида, краснея от его решительных действий. Как только он попытался дотронуться до ее ноги, Зинаида снова ощутила необходимость поскорее пересесть подальше. — Это всего лишь маленький ушиб. До свадьбы заживет.

Тайрон казался озадаченным. Памятуя об их первой встрече в бане, он не мог понять, что так смутило Зинаиду в его нынешнем поведении. Но Джозеф все еще стоял у дверцы, и полковнику показалось, что благоразумнее будет не настаивать на ответе, чтобы, чего доброго, слуга даже сквозь шум ливня не услышал негодующий голос своей госпожи.

— Холодный компресс снимет опухоль, — посоветовал Тайрон, за свою долгую военную карьеру лечивший немало ран, в том числе и собственных. — Вам не стоит нагружать ногу день-два, чтобы дать ей время зажить.

— Кажется, я снова остаюсь вашей должницей, полковник.

Зинаида смахнула дождинки с ресниц и посмотрела в его умные глаза. Она чувствовала, как вода стекает в ложбинку между грудями, и ей ужасно хотелось отлепить сарафан от тела, но едва ли это было бы пристойно в его присутствии. Она подождала немного, не понимая, что ищет в ней этот человек с пронизывающим взором.

— Что-нибудь не так? — Зинаида решила заняться собой. Сняла головной убор и вытерла капли со лба. — Впрочем, я понимаю, какое нынче представляю зрелище.

— Вы правы, миледи, — хрипловато вздохнул он, восхищаясь всем, что могли видеть его глаза. — Зрелище, каких мало.

— Неужели я так страшно выгляжу? — спросила Зинаида с досадой.

Тайрон едва заметно усмехнулся:

— Прекрасно, а вовсе не страшно, миледи.

— Вы дразните меня, сударь! — упрекнула Зинаида, хотя и не смогла удержаться от застенчивой улыбки.

Ответная улыбка Тайрона была полна восхищения:

— Быстрый стук моего сердца подтвердит правоту моих слов, если вы снова дадите мне руку.

— Нет, — прошептала девушка.

— Тогда вам придется поверить мне на слово. Зинаида чувствовала, что эти проникновенные речи, этот ласковый взгляд с легкостью разрушают тот барьер, который она так старательно возводила между ними. Сохранять его становилось все сложнее, и Зинаида поспешно переменила разговор, пока как-нибудь незаметно для себя не согласилась принять его ухаживания.

— Может, вас подвезти куда-нибудь, полковник?

— Не стоит, — отказался Тайрон, совершенно очарованный ее красотой. — У меня лошадь.

Он продолжал смотреть на Зинаиду и даже не думал уходить. Интересно, сколько еще черточек характера этой девицы предстоит раскрыть и оценить — точно перебрать жемчужины на длинной нитке драгоценного ожерелья? Тайрону уже доводилось видеть ее бессильную ярость, когда она была в руках разбойника; видел он и сногсшибательную соблазнительницу, принимающую ванну; видел, как она выглядывает из окна… Он уже восхищался ее пленительной фигурой и в крестьянском наряде, и в тончайшей ночной рубашке, и вот теперь перед ним — беззащитная юная девушка, нуждающаяся в покровителе и страшно смущенная всем случившимся.

В тот момент, когда Тайрон увидел, что Зинаиду вот-вот затопчут, он неожиданно для себя почувствовал непреодолимую потребность броситься на ее защиту.

Совсем недавно он нисколько не сомневался в том, что все эти нежные чувства, которые испытывает мужчина к любимой женщине, совершенно уничтожены в его душе коварным предательством и вероломством. И хотя он ужасно хотел заполучить Зинаиду себе в любовницы, ему вовсе не светило попадать в плен тех сердечных отношений, которые он с некоторых пор считал не более чем простым влечением плоти.

Кое-как отделавшись от своих непростых размышлений, Тайрон оглядел собственную мокрую одежду и усмехнулся:

— Ни один из нас, к сожалению, ничем не в состоянии помочь другому, миледи.

Если бы он не был уверен, что она немедленно откажет ему, он бы сейчас же пригласил Зинаиду к себе. Но Райкрофт прекрасно понимал, как неуместна спешка. Куда лучше немного поостыть и дождаться, пока она сама не пожелает осуществить все его сокровенные мечты.

Слегка коснувшись полей шляпы, полковник снова глянул в озадаченные глаза, внимательно всматривавшиеся в его лицо.

— В другой раз, Зинаида.

Ловко повернувшись, он соскочил с подножки, но вынужден был резко отскочить, чтобы не столкнуться с Натальей, которая, низко опустив голову и прячась от ливня под накидкой, как раз в этот момент стремительно приблизилась к дверце экипажа. Чуть не упавшая на нее мужская фигура заставила боярыню вскинуть глаза. Даже рот у нее открылся — так удивилась Наталья Андреевна неожиданному столкновению с этим человеком, чьи неясно вырисовывающиеся под широким, насквозь промокшим плащом плечи казались необъятными. Боярыня со страхом взглянула в худое лицо и затененные шляпой глаза незнакомца, не в состоянии произнести ни слова.

Тайрон скромно извинился, сопровождая свои речи мимолетной вежливой улыбкой. Потом, поглубже надвинув шляпу на лоб, ссутулился под молотящими каплями дождя, вскочил на коня и, бросив еще один быстрый взгляд на экипаж, поехал прочь.

Зинаиде вдруг показалось, что дневной свет немного померк. Воспоминание о том, как мягко, с придыханием слетало с губ Тайрона ее имя, наполнило сердце девушки тайной радостью, и она улыбнулась, но тут же нахмурилась, как только Джозеф помог ее подруге подняться в экипаж.

Протиснувшись сквозь узкую дверцу и опустившись подле своей юной приятельницы, Наталья едва заметно улыбнулась. Ей стоило немалых усилий добраться до этого убежища, и она могла бы, по крайней мере, остановиться, чтобы хоть немного отдышаться, но ей ужасно хотелось знать, кто этот незнакомец, который с такой готовностью ринулся на помощь прекрасной даме.

— Ну, дорогая, похоже, ты завоевала сердце самого надежного защитника. Кажется, он горы свернул бы, чтобы отвести от тебя беду.

Боярыня помолчала, заметив, как внезапно и чересчур сосредоточенно занялась своей ногой Зинаида. Без труда поняв, что подруга не желает обсуждать это происшествие, Наталья Андреевна ловко переменила разговор:

— Ты меня ужасно огорчишь, дорогая, если не заедешь ко мне. В прошлый раз, когда вы приезжали вместе с отцом, ты позабыла у меня некоторые вещи. Поскольку тебе не нужно немедленно возвращаться, я была бы очень рада, если бы ты погостила в моем доме.

Зинаида рассмеялась:

— О, я с радостью проведу у тебя весь день, если не прогонишь раньше, — заверила она Наталью. — Мне противно даже думать о необходимости возвращаться в тот дом, особенно зная, что где-то там поджидает меня Алексей. Провести время с тобой — это словно целительный бальзам, в котором я теперь так нуждаюсь. Но все же нельзя сильно задерживаться, а не то Анна меня накажет.

Сердце Натальи так и рванулось к молодой подруге. Кажется, им обеим будет полезен предстоящий разговор — в этом она не сомневалась. Переведя взор на промокшего до нитки лакея, боярыня с улыбкой кивнула:

— Твоя госпожа едет ко мне, Джозеф, так что можно трогать, если, конечно, ты не хочешь еще немного помокнуть под дождем.

— Не хочу, миледи, — усмехнувшись, ответил лакей и захлопнул дверцу.

Экипаж слегка качнулся, когда он влезал на запятки, а еще через мгновение Степан уже правил по улице.

Зинаида задумчиво вздохнула и рассеянно промолвила:

— Всегда он застает меня впросак.

Несмотря на громкий шум дождя, эта тихо произнесенная жалоба была услышана Натальей и разожгла ее любопытство:

— Кто, дорогая?

Поняв, что проговорилась, Зинаида бросила на подругу косой взгляд и поспешно пожала плечами:

— Никто, Наташа. Право же, никто.

Старшая из женщин мрачно проворчала что-то и разочарованно откинулась на спинку сиденья. Она знала, что Зинаида никогда не откроет свою душу. Если же судить по поведению подруги, то можно было понять, что этот высокий красавец уже произвел на Зинаиду глубокое впечатление. Наталья грустно вздохнула:

— Полагаю, мне так и не удастся узнать, кто же этот галантный господин, который нес тебя на руках до самого экипажа. Я вижу, ты не склонна мне довериться.

Зинаида заволновалась и попыталась снова уйти от ответа:

— Да ничего особенного, Наташа. Я же говорю тебе. — Боярыня отвечала снисходительной улыбкой:

— И, тем не менее, я заметила, что этот человек изрядно встревожил тебя.

Яркая краска залила щеки Зинаиды, и, пытаясь отвлечь Наталью, она притворилась крайне огорченной из-за своего намокшего наряда:

— Ну вот, испорчено! Совершенно испорчено, а ведь это мое любимое платье!

— Да, ты действительно выглядела в нем замечательно, — вслух подумала ее спутница. — Но ведь тебе идет абсолютно все, что бы ты ни надела. Я уверена, что, прежде всего именно это привлекло твоего друга. Он, кажется, очень увлечен тобой.

— Это не мой друг, — ответила Зинаида. Наталья самоуверенно улыбнулась:

— Ну ладно, моя дорогая, судя по тому, что я видела, он уж, во всяком случае, тебе не враг. Скажи-ка, а что думает насчет него Анна?

— Он англичанин. Нужны еще пояснения? — Глядя на раскрасневшиеся щеки Зинаиды, Наталья начала понимать, в чем дело:

— Значит, она запрещает ему видеться с тобой? — Зинаида молча кивнула и принялась судорожно подыскивать другую тему для беседы. Вспомнив о причине, по которой она в первую очередь собиралась повидаться со старшей подругой, Зинаида сказала:

— Дорогая Наташа, пожалуйста, прости мне такую прямоту, но у поварихи Анны есть сестра. Сейчас она больна, но как только поправится, ей нужна будет работа. Нет ли у тебя какого места для бедной женщины?

— Она умеет готовить? — тотчас поинтересовалась Наталья.

— Я слишком мало знаю о ее способностях, — пожимая плечами, ответила Зинаида. — Мне известно только, что Дуняша сильно нуждается, но я, разумеется, спрошу у Елизаветы, что она умеет делать.

— Если она может готовить, присылай сразу ко мне, как поправится, — предложила Наталья. — Моя старая повариха умерла, нужно поскорее найти замену, а не то я с ума сойду, пока научу моих девок хотя бы кипятить воду. Сама понимаешь, учитывая, сколько у меня бывает гостей, каждая трапеза превращается в настоящий кошмар, если в доме нет поварихи.

— Но у этой женщины маленький ребенок, — предупредила подругу Зинаида. — Девочка трех лет.

Наталья улыбнулась:

— Даже хорошо, если в доме зазвучит детский голосок. Иногда мне так одиноко в этой огромной усадьбе, несмотря на всех моих друзей и знакомых. Не хватает какой-то малой искорки, чтобы осветить всю эту мрачную унылость. А теперь, поскольку ты не можешь жить у меня, милая Зинаида, мне уже некого и баловать. — Долгий вздох поведал о ее грусти. — Как жаль, что я так и не смогла родить ребенка. Сама знаешь, я уж трех мужей пережила, но ни один из них не смог подарить мне эту столь желанную радость. Я долго сокрушалась из-за своего бесплодия.

Зинаида протянула руку и сочувственно коснулась руки подруги:

— Я всегда буду тебя любить так же крепко, как родную мать, Наташа.

Блестящие слезы показались на темных глазах боярыни, засиявших нежностью:

— А ты, моя дорогая, прекрасная Зинаида, ты мне как дочь, которой у меня никогда не было и которая мне всегда была так нужна.