"Нерешительный поклонник" - читать интересную книгу автора (Вудивисс Кэтлин)

Глава 21

Заслышав звон колокольчика, Роджер Элстон поднял голову от счетной книги, и глаза его загорелись при виде дамы, как две капли воды похожей на бесстыдных актрис, которых он так часто посещал в Лондоне. Собственно говоря, именно эту он знал, еще когда работал в приюте. Приходилось долго копить, чтобы приобрести билеты в театр и полюбоваться хорошенькими женщинами. Теперь же он мог позволить себе куда более дорогие развлечения.

Хотя пышная грудь посетительницы была частично прикрыта шелком, бледные пухлые холмики откровенно выпирали наружу, словно норовя прорвать тонкую ткань. Впрочем, женщина не оскорбилась откровенным взглядом Роджера, наоборот еще больше подалась вперед, словно пытаясь соблазнить хозяина. Тот, казалось, ничуть не возражал против такого же пристального осмотра. Судя по лицу, он был намного моложе тех любовников, с которыми она обычно забавлялась. Зато сделает все возможное, дабы ублажить ее, в этом Пандора была уверена! После решительного отказа Колтона Уинде-ма признать ее женой Пандора отчаянно нуждалась в подтверждении собственной привлекательности. Когда-то она была уверена, что небезразлична полковнику. Теперь же поняла, что он скорее всего был так же добр и внимателен ко всем своим женщинам. Жена, по всей видимости, его боготворила, но нужно признать, что ее любовь возвращалась сторицей.

— Я оставила шаль в Лондоне и теперь ищу чего-нибудь потеплее накинуть на плечи, чтобы не простудиться. Просто не ожидала, что так похолодает, — объяснила она, кокетливо улыбаясь. — Не найдется ли у вас накидки или ротонды? Я заплачу.

Роджер поспешно подошел к угловому шкафу и вынул тонкую шерстяную шаль, одно из самых дорогих изделий фабрики. Красотка, восхищенная изяществом выделки, ахнула.

— Какая прелесть! Только вот… как бы мне ни хотелось его приобрести, боюсь, такая вещь не по карману простой женщине.

— Для такой редкой красавицы, как вы, цена невелика: всего лишь несколько минут, которые вам будет угодно мне уделить, — прошептал Роджер, закутывая ее в палантин и умудряясь провести рукой по налитой груди. Стоя сзади, он пожирал глазами спелые дыньки. — Я постараюсь, чтобы вы не пожалели, красавица моя, — сказал он, прикусывая мочку ее уха.

— В самом деле? — кокетливо осведомилась Пандора, обхватив себя руками, так что груди открылись до самых сосков. — Шаль такая теплая… мне действительно хотелось бы ее получить.

Роджера так и подмывало запустить руку в вырез ее платья, но в конторе в любую минуту мог появиться кто-то из работников.

— Совсем рядом есть тихая комнатка, куда никто не заглядывает, — шепнул он. — Мы можем посидеть на диванчике… и потолковать.

— У вас есть портвейн? — осведомилась Пандора, набрав в легкие побольше воздуха, так что едва не вывалилась из платья, а потом резко выдохнув и на мгновение, показав груди. Она едва ли не с детства обучалась искусству обольщения мужчин и частенько выманивала немало денег и драгоценностей, пользуясь их неразборчивостью и похотью. — Мне пришло в голову, что неплохо бы выпить стаканчик.

— Какое совпадение! Мне тоже! — оживился Роджер и, отступив, показал темный коридорчик, ведущий в комнату, куда, кроме него, никто не имел права входить.

Он и подумать не мог, что случай воспользоваться этим специально оборудованным помещением выпадет так скоро. Но к его полному восторгу, такая возможность представилась, и он просто не мог устоять. Роджер даже велел обить стены мягкой материей, чтобы работники, услышав подозрительный шум, не полюбопытствовали, что делается внутри. Но одно дело мирно дремать днем и совсем другое — осуществлять свои капризы и фантазии с распутной девкой.

— Пойдемте со мной, дорогая леди. Я налью вам портвейна, и мы выпьем за вашу новую шаль.

Пандора взяла его под руку и прижала острый локоть к своей груди.

— Я никогда не забуду вашего великодушия! Чем можно отплатить вам за доброту?

— Ваше общество — вот самая достойная награда.

Пандора переступила порог и восхищенно огляделась. Комната была роскошно обставлена. В углу стоял резной столик с серебряным подносом, на котором сверкали хрустальные графины с напитками. Тут же возвышались с полдюжины серебряных канделябров, а почти всю стену занимал широкий, мягкий диван с обивкой красного бархата, на котором лежал прозрачный красный пеньюар. С первого взгляда становилось ясно, что все происходящее на диване, можно видеть в сверкающем серебре канделябров.

Пандора прошла прямо к дивану, уселась, подобрав подол и показывая стройную ножку, поднесла к глазам пеньюар, и рассматривая через него комнату, проворковала:

— Вы, должно быть, очень богаты, если можете позволить себе такой шик.

— И кое-что сверх того, — добавил Роджер, запирая дверь.

— А именно?

— Любовницу, которая согласится выполнять все мои желания и прихоти, и к тому же обладающую живым воображением, — пояснил он, расстегивая сорочку. — Я человек необычный и буду очень великодушен с женщиной, которая посмотрит сквозь пальцы на маленькие неудобства, чтобы угодить мне. Кажется, и вы тоже любите разнообразие?

— Насколько великодушны? — уточнила Пандора, возбужденно облизывая губы. В свои годы она навидалась всякого, но этот парнишка обладал определенной мальчишеской притягательностью. Давно уже она не имела дела с юнцами, ей вдруг очень захотелось почувствовать себя молодой и желанной.

Роджер открыл ящик стола, вынул золотые серьги и, позванивая ими, пояснил:

— Это всего лишь начало. Если сумеешь ублажить меня, получишь куда больше.

— Что же, пока что сойдет, — заверила Пандора, жадно хватая серьги. Сняв свои собственные, она вдела в уши тяжелые золотые кольца, растянулась на диване и бессовестно задрала юбку до голых бедер: панталон она давно уже не носила. — За это я готова показать тебе все трюки, какие только знаю. Останешься доволен.

— В свое время мы дойдем и до этого, красавица, но пока у меня на уме кое-что другое.

— Что нам делать? — спросила Адриана этой ночью, когда Колтон растянулся на постели рядом с ней. Муж тяжело вздохнул.

— Как ни противно мне искать Элис, это единственный выход, если мы хотим доказать, что состоим в законном браке, любимая.

— Как по-твоему, мы действительно женаты? — встревожено пробормотала она.

— Почти уверен, дорогая, — кивнул Колтон, прижимая ее к себе. — Вспомни, как занервничала Пандора, когда я стал расспрашивать о преподобном Гудфеллоу. Недаром я сразу заподозрил, что никакого священника не было. Вероятнее всего, его роль играл либо ее брат, либо специально нанятый актер. Мне кажется, я что-то упустил, но с того момента, как не нашел родимого пятна у Жени, потерял покой. И не могу понять, что именно меня грызет.

— Наверное, нехорошо предаваться любви, не зная, законная ли ты жена, — чуть позже вымолвила Адриана, тая под его поцелуями.

Колтон всмотрелся в ее расстроенное личико и, лукаво улыбаясь, потянул простыню вниз.

— А разве тебе не хотелось раз в жизни ощутить все радости порока, дорогая? — прошептал он, теребя ее сосок. Адриана не успела ответить, как он припал к ее груди губами, и ее бедра раздвинулись сами собой под его настойчивой рукой.

— Если это и есть порок, любимый, значит, я обречена на вечное проклятие, потому что стала твоей преданной рабыней.

Два дня назад Бентли отвез Филану в лондонский дом Уиндемов, а оттуда она в сопровождении слуг отправилась в дом Кингсли в Мейфэре. Ей не хотелось разбирать вещи покойной племянницы, но приходилось исполнить не слишком приятный долг. Предоставить все слугам было невозможно, поскольку они не знали, что делать с мебелью и одеждой. Что-то предстояло отдать бедным, продать, выбросить, отправить на чердак или в верхние комнаты дома.

Прежде всего она направилась к фамильным портретам. Одна находка заставила ее прервать все дела и срочно вернуться в Рэндвулф-Мэнор. Едва дождавшись, пока Бентли поможет ей спуститься, Филана почти взбежала на крыльцо и справилась у Гаррисона, где ее сын. Узнав, что он работает в библиотеке над документами, которые намеревается представить в парламенте, почтенная леди сразу же направилась туда. Там же находилась и Адриана. Расстелив на полу одеяло, она играла с Жени. Колтон то и дело отрывался от работы, чтобы полюбоваться проделками малышки.

Увидев входящую Филану, Адриана тут же встала и подхватила Жени.

— Мама Филана, мы не ожидали вас так скоро.

Девочка тоже обрадовалась бабушке и попросилась на ручки. Но Филана прежде всего подняла ее подбородочек к неверному свету, пробивавшемуся сквозь стеклянную дверь. Из глаз женщины брызнули слезы, но на губах играла счастливая улыбка.

— Что это у вас? — поинтересовалась Адриана, показывая на небольшую обернутую тканью картину, которую свекровь прижимала к груди.

— Портрет, дорогая, который вы с Колтоном должны очень внимательно рассмотреть, прежде чем сказать, не сошла ли я с ума.

— Вы? С ума? — фыркнула Адриана. — В таком случае мы все буйно-помешанные. Объясните же, в чем дело?

Филана грациозным жестом показала им на диван.

— Прошу вас, сядьте, — велела она и, вывернув фитиль лампы до отказа, поставила портрет на стол. — А теперь скажите, узнаете ли вы изображенного тут ребенка?

Супруги переглянулись.

— Матушка, ты сама знаешь, что за время отсутствия я забыл все знакомые лица. Сомневаюсь, что способен тебе помочь.

— А ты постарайся, дорогой, — настаивала мать. — Может, это окажется не так уж сложно.

Она медленно стянула ткань с портрета и отступила, предоставив молодым людям возможность полюбоваться изображением. Но Адриана и Колтон одновременно нахмурились и ошеломленно уставились на Филану.

— Где ты это нашла? И как это может быть? — удивился Колтон. — Мы не собирались рисовать портрет Жени и не нанимали художника.

Филана снова заплакала.

— Это не Жени, сын мой.

— Тогда кто?..

— Эдит. Здесь она чуть постарше, чем сейчас Жени. Супруги одновременно вскочили и бросились к портрету.

— Я мог бы почти поклясться, что это Жени! — объявил Колтон.

— Не помню, когда я была так рада! — вздохнула Филана, вынимая платок.

— Да, но откуда ты знаешь, что это именно Эдит? — настаивал Колтон.

— Ее имя и дата на обратной стороне портрета. Он был нарисован, когда девочке исполнился год.

— И что ты думаешь обо всем этом? — спросил Колтон, боясь расстроить мать своими предположениями.

— У меня нет никаких сомнений в том, что Жени — дочь Эдит, — решительно высказалась Филана. — Только Господь знает, какое чудо привело дитя в наш дом, но я верю в это всем сердцем.

— А тот ребенок, которого похоронили с Эдит? — вспомнила Адриана. — Не считаете, что все дело в Элис Коббл? Потеряв своего ребенка, она, возможно, украла другого и отдала Пандоре. Для нее это был единственный способ вытянуть побольше денег у актрисы и ее сообщников. А вдруг она наткнулась на солдат, преследовавших экипаж Кингсли или уже успевших его обыскать? Вероятнее всего, она сначала спряталась, боясь быть убитой, а потом, после ухода солдат, заглянула в экипаж просто для того, чтобы посмотреть, не осталось ли чего. Врачи считают, что кто-то принимал роды у Эдит, потому что пуповина была обрезана и перевязана. Если Эдит действительно рожала в момент появления Элис, та была только рада похитить ребенка.

— Что же, вполне правдоподобно, — кивнул Колтон, — тем более что на попке мальчика тоже было родимое пятно. Отец никогда не спал с Эдит, а я — тем более.

— Эдит была настоящей леди и так влюблена в мужа, что никогда бы не пошла на такое. И Седжуик ни разу не дал мне причин для ревности. Мы всегда были вместе, в основном по его настоянию. Он часто клялся, что я — частица его сердца.

— И это чистая правда, — кивнула Адриана, беря Филану под руку. — Так всегда было. Он очень любил вас. Филана решительно кивнула.

— Элис скорее всего нарисовала родимое пятно на ягодице своего младенца, пока тот был еще жив, а стереть после смерти не смогла. Вспомните, как долго сходило пятно Жени! Элис заботили только деньги! От души надеюсь, что она в приступе жадности не убила мою племянницу.

— Вряд ли, — произнес Колтон. — Но если она убила Эдит, то ответит за свое преступление. Я уведомлю власти и потребую разыскать ее.

— Она солжет и скажет, что ни в чем не виновата. А кто из семьи Эдит сможет обвинить ее? Никто.

— Теперь, когда у нее есть портрет, мы можем представить хоть какое-то доказательство, что Жени — дочь Эдит и что Элис отдала ребенка Пандоре, — задумчиво вымолвил Колтон. — И если мы найдем Элис, то сумеем добиться от нее правды, тем более что угроза виселицы развяжет ей язык.

Филана глубоко, прерывисто вздохнула.

— С моих плеч упала огромная тяжесть. Все это время я скорбела по Эдит и ее семье. Теперь я буду с утра до вечера возносить благодарность Господу за то, что Жени с нами и у нас есть все причины верить, что она дочь Эдит.

Фелисити, стоя у окна спальни свекра, дождалась, пока с фабрики вышел последний рабочий. Но Роджера все не было. Днем он сказал ей, что вечером поедет по делам и ужинать не будет. Его отсутствие даст ей возможность еще раз просмотреть счетные книги и, если повезет, определить, кто скрывается за инициалами людей, из-за которых сукновальня может разориться.

Но, к ее полнейшему разочарованию, Роджер не слишком спешил выйти из конторы. В полдень он приказал принести более плотный, чем обычно, обед, сказав, что хочет накормить своих помощников, но потребовал все оставить у входа.

При этом Фелисити удалось увидеть в приоткрытую дверь конторы маленький пузырек с темной жидкостью, втиснутый между книгами в стеклянном шкафу, за письменным столом. Роджер в это время, повернувшись к ней спиной, говорил с одним из работников. Собравшись с духом, Фелисити прокралась в контору, сунула пузырек в карман фартука и, поспешно выскочив, сказала, что забыла хлеб, и теперь придется бежать обратно в дом. И поскольку это была чистая правда, она вернулась домой, отлила несколько капель в чистую бутылочку и помчалась обратно на фабрику. Роджера нигде не было видно, и поэтому она без помех смогла вернуть пузырек на место. Оставив корзинку с хлебом на столе, она ушла и немедленно отправилась к аптекарю, мистеру Карлайлу, с просьбой проверить, что это за снадобье. Тот понюхал, попробовал и объявил, что это просто опий, ничего больше. Облегченно вздохнув, Фелисити удалилась. Сегодня она впервые посмела надеяться, что Роджер не травил отца.

Оставалось дождаться ухода мужа. Да вот и он! Торопливо вышел из конторы, надевая на ходу фрак и поправляя галстук. Потом огляделся и стал застегивать брюки. Фелисити удивилась. Что он мог делать в конторе? Может, просто зашел в туалет? Или замешан в чем-то грязном? Впрочем, Фелисити это не интересовало. Если он нашел любовницу, значит, будет меньше донимать жену! По крайней мере теперь можно не волноваться за ребенка!

Подождав с четверть часа, пока экипаж Роджера не исчез за поворотом, Фелисити наконец решилась выйти из дома. Во всем, что касается Роджера, осторожность не помешает, это ей хорошо известно. Он крайне непредсказуем и вечно все забывает! Если он вернется и застанет ее на месте преступления, со счетной книгой в руках, скандала не избежать.

Фелисити пересекла залитый лунным светом двор и спряталась в тени нависающей крыши, пытаясь убедиться, что поблизости никого нет. Помедлив, она вытащила из фартука тяжелую связку ключей, найденную в секретере Эдмунда Элстона. Правда, она не знала, какой ключ к какой двери подходит, но скоро все станет ясно. После ее вторжения на фабрику Роджер постарался не оставлять запасные ключи дома, и Фелисити только недавно обнаружила ключи в комнате Элстона. Похоже, и отец и сын — хитрые, подлые, злобные люди, и по этой причине необходимо как-то защитить себя, иначе с ней просто расправятся тем или иным способом.

Наконец, найдя ключ от входной двери, она скользнула внутрь, заперлась и закрыла ставни: не дай Бог Роджер появится раньше, чем ожидалось! На этот случай пришлось долго искать ключ от черного хода.

Уже через несколько минут она погрузилась в книги, заметив на этот раз, что со счетов снова утекли огромные суммы на имя таинственных незнакомцев. Но сколько ни старалась, не смогла определить, кто скрывается под инициалами. Кто же эти люди, которым муж отдает почти все доходы?! Если он заплатил за мебель, торговец наверняка дал бы квитанцию!

Вернувшись к столу, она задумчиво взглянула на лежавшую вверх ногами книгу. Друзей у Роджера нет, компаньонов тоже. Значит, платит деловым знакомым за неизвестные услуги.

— «Э.Р.» и «М.Т.», — прошипела она, сердясь на себя за несообразительность. — Э.Р. Э.Р. Э… Элстон? Элстон Роджер?!

Понимая, что это всего лишь предположение, она порылась в памяти. Если прочитать наоборот, будет Т.М. Сначала имя, потом фамилия. Да-да… что-то на этот счет говорил мистер Карлайл. Таддеус Мэнвил! Тот самый владелец аптек. Недаром Роджер так любит ездить в Лондон, а Мэнвил прямо-таки пристрастился к фабричным изделиям! Или это не так?

Глухой стук, донесшийся откуда-то поблизости, насмерть перепугал Фелисити. Она поспешила прикрутить фитиль в фонаре и подобралась к окну, но ничего и никого не увидела. Но тут снова раздались какие-то странные звуки. Да что же это может быть?

Боясь, что муж вошел с черного хода, она прокралась в холл и тихо окликнула:

— Роджер! Это ты?

Ее сердце снова ушло в пятки, когда тишину нарушил очередной стук со стороны только что обставленного кабинета Роджера. Фелисити подобралась к двери и подергала ручку. Из комнаты донеслись жалобные крики.

— Кто там? — окликнула она и тут же выругала себя за глупость. Ну разумеется, там кто-то есть и хочет выбраться наружу!

Всего два дня назад Роджер приказал Фелисити отправиться в пивную и принести темного эля. Вернувшись, она нашла его стоящим у двери нового кабинета с поднятой рукой. Пальцы застыли на лепном завитке над входом. При виде жены Роджер стал зевать и потягиваться, но было поздно: она успела заметить, как он что-то сунул за притолоку. Что там могло быть, если не ключ? Возможно, даже к лучшему, что она вспомнила об этом только сейчас, иначе уже наткнулась бы на неизвестного узника.

Любопытство иногда доводит людей до безвременного конца. Фелисити прекрасно знала это и все же раздумывала, стоит ли еще немного порыться в книгах или лучше узнать, кого скрывает здесь Роджер. И хотя она ужасно боялась Роджера, все-таки должна была понять, что он затеял, потому что знала, сколько зла таится за его красивой внешностью.

Фелисити забралась на стул, сунула пальцы за притолоку и сразу нашла то, что искала.

— Тебе меня не перехитрить, Роджер!

Она прижала ключ к груди, спрыгнула на пол и помедлила, взвешивая последствия своего поступка. Что бы ее ни ждало впереди, она должна, обязана узнать, кто тут заперт!

Дрожащими пальцами она повернула ключ и услышала щелчок. Не успела дверь приоткрыться, как из кабинета вывалилась женщина, совершенно голая, вернее, прикрытая только разметавшимися по груди волосами. Лицо и тело покрывали огромные расплывшиеся синяки. На внутренней поверхности бедер засохла кровь. Фелисити передернуло. Это Роджер! Только Роджер способен на такое!

— Помогите мне! — взмолилась незнакомка, глядя на нее обезумевшими глазами. — Пожалуйста, о, пожалуйста, помогите мне сбежать от этого безумца!

— Кто вы? — ахнула потрясенная Фелисити. Трудно поверить, что Роджер способен зайти так далеко, чтобы держать в заточении женщину для своих грязных целей! — Почему вы здесь?

— Я Пандора Мейс, актриса из Лондона, — объяснила женщина со слезами. — Вчера пришла сюда купить шаль. Или год назад? Кажется, прошла целая вечность. Хозяин пообещал отдать мне шаль даром, если буду добра к нему, но я в жизни не предполагала, что он запрет меня и заставит удовлетворять свои извращенные желания с утра до вечера! Он вынудил меня выпить настойку опия, перед тем как уйти вчера вечером, но после того, что сделал со мной, я все равно не смогла бы убежать. Думала, что умру раньше, чем он устанет! Меня никогда не насиловали так жестоко и столькими способами! Я так боюсь и стыжусь того, что он сделал со мной! — Женщина конвульсивно вздрогнула. — Я должна уйти до его возвращения. Иначе он меня убьет! Он сказал, что уедет по делу, но еще вернется! Скорее! Неизвестно, что он еще придумает, чтобы меня терзать!

Фелисити впервые осознала, что по сравнению с актрисой муж обращался с ней не так уж плохо! Но чем же помочь несчастной?

И тут она вспомнила о дедушке. Положив руку на плечо Пандоры, она спросила:

— Где ваша одежда? Нельзя же бежать голой.

— Он забрал. Велел мне вымыться и надушиться, но я ничего не стала делать.

— Побегу в дом и принесу что-нибудь. Если можете, помойтесь. От вас… э… неприятно пахнет…

— Да поймите же, мной бесстыдно попользовались! Этот грязный ублюдок!

Хотя Роджер не стеснялся в выражениях, Фелисити все же никогда не слышала, чтобы женщина так ругалась.

— Приведите себя в порядок, — наставляла она, — а я пока сбегаю за одеждой. Мой дед позаботится о том, чтобы вас переправили в Лондон, но придется взбираться по холму. У вас есть туфли?

— Это единственное, что оставил мне негодяй, — злобно прошипела Пандора.

Оглядев пышную фигуру женщины, Фелисити решила, что вряд ли та втиснется в ее платья. Подойдут разве что ночная сорочка и плащ. Хотя они одного роста, но актриса гораздо толще, да и грудь у нее, как у кормилицы! И вид, как у потаскушки! Неприятная особа! Такие обычно населяют публичные дома.

Фелисити сбегала в дом, но в спешке не заметила стоявший на дороге экипажа. Вернувшись в контору, она принялась выкладывать на стол вещи, но случайно попятилась и едва не наткнулась на Роджера. Тот стоял посреди комнаты, вызывающе подбоченившись и иронически приподняв рассеченную шрамом бровь. Фелисити с испуганным воплем бросилась бежать, но Роджер вцепился ей в волосы.

— Значит, моя голубка, тебя обуяло любопытство? — прорычал он. — Что же, можно по крайней мере выпить по стакану портвейна, пока я буду решать, что с вами делать. Конечно, неплохо бы отвезти вас в Лондон и продать в бордель…

Он ехидно ухмыльнулся, стоило Фелисити инстинктивно прижать руку к выпирающему животу.

— Ты такая хрупкая и тоненькая, радость моя, что, возможно, потеряешь свое отродье к исходу первой недели. Мужчины будут рады отведать такой лакомый кусочек, несмотря на беременность!

Он брезгливо отбросил жену и весело рассмеялся, глядя, как она старается сохранить равновесие и в конце концов падает на стул рядом с трясущейся от страха Пандорой.

Роджер не спеша запер входную дверь, опустил ставни и холодно улыбнулся женщинам.

— Позже, за портвейном, обсудим, куда мне вас девать. И прошу вас, леди, не трогайтесь с места, пока я хожу за вином, иначе горько пожалеете, что ослушались меня. У меня есть такая штучка, называемая колючей дубинкой. Металлические шипы на конце в два счета сдерут кожу с ваших прелестных спинок.

Он исчез в коридоре и через несколько минут вернулся с тремя бокалами. Поднес один к губам и закатил глаза, словно не в силах передать всей меры наслаждения.

— Божественно, должен я сказать, — учтиво заметил он таким тоном, будто развлекал знатных дам, и протянул бокал Пандоре.

— Не бойся, милочка, пей вино. Это придаст тебе мужества. Кто знает, вдруг я пожалею тебя и докончу начатое? Моей жене не помешает несколько уроков в искусстве доставлять клиенту удовольствие, прежде чем ее вынудят выполнять самые прихотливые требования.

Пандора в ужасе вздрогнула, осознав, что он имеет в виду.

Последний бокал Роджер вручил жене.

— Ты настоящая красавица, душа моя, — размышлял он вслух, гладя ее по щеке. — Жаль, что придется везти тебя в Лондон. Что ни говори, а я любил тебя… по-своему, конечно, не так, как я любил леди Адриану.

Пандора громко ахнула, чем привлекла внимание Роджера, но тут же испуганно опустила глаза.

— Похоже, вы знакомы с леди Адрианой. Откуда вы ее знаете?

Не дождавшись ответа, он подался вперед и заорал так оглушительно, что женщины подскочили от неожиданности и дружно завизжали.

— Откуда ты ее знаешь, шлюха! Да тебя к ней на порог не пустят!

— Л-лорд Кол… Колтон, — пробормотала Пандора. — Мы когда-то встречались.

— Вероятно, до того, как он женился на прекрасной Адриане…

Актриса по-прежнему тупо молчала, так что на этот раз он яростно ударил ее по лицу, чтобы привести в чувство.

— Д-да, я встретилась с ней только вчера, а может, позавчера. Потеряла счет дням… — мямлила Пандора, вытирая струйку крови, сочившуюся из уголка губ. — Я… н-никогда не видела… не с-слышала о ней, пока не побывала в Рэндвулф-Мэноре.

— Царственная красота, верно? — вздохнул Роджер, с надменным видом прихлебывая портвейн. — Я едва не ублажил с ней похоть, но его светлость вмешался, прежде чем мне удалось ее взять. Конечно, я никогда не забуду, как она меня отделала. Ничего, еще посмотрим, кто кого! Скоро она, вся в крови и слезах, будет молить меня о милосердии, и тогда я заставлю ее делать все, что пожелаю. Она пожалеет, что не позволила любить себя!

Фелисити искоса посмотрела на Пандору, подносившую бокал к губам. Они украдкой переглянулись, и Фелисити нахмурилась, предостерегающе качая головой. Но Роджер с улыбкой наклонился к ней.

— Что случилось, дорогая? Ревнуешь? Не стоит. Эта девка — просто игрушка, с которой неплохо коротать вечера. Ничего особенного. Я бы вернулся к тебе, как только устал от нее, а этого ждать недолго, уж ты поверь.

— Ты действительно собрался везти меня в лондонский бордель, Роджер? — спросила Фелисити, пораженная тем, что смогла протолкнуть слова через сдавленное страхом горло. Она никогда в жизни так не боялась. — Это почти наверняка означает смерть нашего ребенка.

Роджер небрежно отмахнулся.

— Я терпеть не могу детей, и мне противно смотреть на твой живот, дорогая. Правда, мне будет недоставать тебя. Обожаю красоту, а ты — одна из красивейших женщин, которых мне доводилось знать.

— Но мне далеко до леди Адрианы, — съязвила она, словно это в самом деле ее задевало.

— О, да ты и вправду ревнуешь! — проворковал он. — А как завидовала, когда лорд Колтон обратил на нее внимание! О, я знаю, ты была увлечена им, дорогая, но в самом ближайшем времени он горько пожалеет, что вообще вернулся с войны. Я поджарю его яйца на вертеле, а потом оседлаю прекрасную леди Адриану столько раз, сколько пожелаю, причем на его глазах!

— Ты так ненавидишь всех, Роджер? — не выдержала Фелисити.

— Вовсе нет, — удивился он. — Я не питаю ненависти ни к тебе, ни к Адриане. Разве я не обращался с тобой хорошо? Разве не любил… по-своему?

— По-своему? — ахнула Фелисити. — Терзал меня каждую ночь? Причинял боль каждым прикосновением? Это ты считаешь любовью? Я бы назвала это зверством.

— Глупости. Есть люди, которых я действительно ненавижу. Некоторых мне удалось устранить, другим еще предстоит почувствовать всю силу моей мести. Однажды я едва не прикончил лорда Колтона, натравив на него солдат, но он выжил, несмотря на дыру от моей пули в спине, и не только выжил, но в ту же ночь женился на Адриане. Вот за это я его возненавидел! Возненавидел, как его отца, с которым сумел расправиться. Очередь Уиндема еще придет, а пока я должен решить, что делать с вами, барышни!

С этими словами Роджер отошел в конец комнаты. Фелисити воспользовалась этим, чтобы вылить содержимое бокала в высокий медный чайник, стоявший на полу. Пандора вытянула шею и, увидев, что сделала Фелисити, презрительно усмехнулась. По-видимому, актриса не одобрила зряшной траты хорошего вина, поскольку свой бокал осушила одним глотком. Фелисити, парализованная ужасом, молча смотрела на нее, понимая, что несчастная только сейчас проглотила смертельную дозу мышьяка.

Роджер повернулся и, увидев пустые бокалы, отставил свой.

— Что же, пора, — провозгласил он, показывая на принесенные женой вещи. — Фелисити, помоги нашей дорогой Пандоре одеться. Трудно будет объяснить посторонним присутствие голой женщины в моем экипаже.

Под его злорадным взглядом Пандора с трудом натянула сорочку и закуталась в плащ. Он жестом приказал ей сесть в экипаж. Фелисити последовала ее примеру, и Роджер щелкнул поводьями.

Фелисити почти сразу поняла, что они едут не по лондонской дороге, а на запад, к зеленым холмам, где расположились богатые поместья и роскошные особняки, между которыми извивалась река Эйвон. Здесь Роджер мог довольно легко избавиться от них, и тела найдут не скоро, возможно, через несколько недель или даже месяцев.

Пандоре стало плохо, и пока она извивалась в муках, Фелисити довольно старательно ей подражала. Роджер, слыша стоны и крики, только посмеивался. Похоже, ему доставляло огромное удовольствие сознавать, что две ни в чем не повинные женщины умирают от его рук. И хотя Фелисити в который раз поразилась его жестокости, сейчас ей было не до этого. Главное — понять, что он собирается делать после того, как посчитает, что они обе мертвы. Ей не особенно хотелось быть похороненной заживо. Впрочем, Роджер вряд ли осилит рытье двух могил, тем более что не слишком любит заниматься тяжелым трудом. Вероятнее всего, просто бросит их на обочине дороги и повернет домой.

Фелисити отчаянно молилась, чтобы так и было. Только бы он не забрался слишком далеко.

Пандора наконец затихла, и Фелисити последовала ее примеру, но прежде осторожно дотронулась до запястья женщины. Увы, пульса не было, и это означало одно: портвейн в самом деле был отравлен.

Еще минут через двадцать Роджер остановил экипаж в совершенно незнакомой местности, сбросил Пандору на землю и поволок к холму, у подножия которого протекала река. Понимая, что ее ждет та же участь, Фелисити наспех оторвала широкую ленту от подола рубашки и затолкала в рот, в надежде заглушить нечаянный звук, который мог вырваться из горла. Если Роджер не будет полностью убежден в смерти жены, та не проживет и часа.

Роджер выпрямился, подтолкнул тело носком сапога, и Фелисити услышала громкий всплеск. Тяжело дыша, Роджер вернулся. Сердце Фелисити тревожно забилось, когда он подтащил ее к краю. Бедное дитя в ее чреве наверняка не вынесет падения.

Но, к счастью, она была намного легче актрисы, и Роджер решил, что будет проще отнести ее на руках. Фелисити пришлось постоянно напоминать себе о необходимости не шевелиться и как можно больше расслабиться.

Роджер довольно долго стоял, посмеиваясь, словно поздравлял себя с непревзойденным умением избавляться от своих жертв. Фелисити продолжала молиться про себя, прося Господа вызволить ее из тяжкого испытания. Только бы не утонуть!

Наконец Роджер разжал руки, и Фелисити полетела вниз.

Она упала на мягкий торф, но не удержалась, покатилась вниз и врезалась животом в огромный валун. Если бы не кляп во рту, тишину наверняка прорезал бы пронзительный крик. Почти сразу же ее скрутила острая боль, а между ног стало мокро. И Фелисити поняла, что Роджеру все-таки удалось убить ее дитя!

Прошло немало времени, прежде чем она заставила себя пошевелиться. Каждая кость в ее теле, казалось, была сломана, зато, услышав отдаленный стук копыт, она поняла, что Роджер уезжает и что теперь можно вытащить кляп. Правда, после этого ее немедленно вывернуло наизнанку, и с каждым новым приступом из ее лона вырывалась багряная струя. Если она останется здесь, к утру наверняка истечет кровью. Нужно найти в себе силы встать, ползком вскарабкаться на холм, к обочине дороги, и молить Бога, чтобы какая-нибудь добрая душа нашла ее и пожалела, прежде чем будет слишком поздно.

Сидя в ландо, Райордан Кендрик мрачно смотрел в темноту за окном. С того самого вечера, когда ему пришлось стать свидетелем венчания Колтона и Адрианы, он избегал друзей и знакомых и только сегодня неохотно принял приглашение Перси на ужин. Вид беременной Саманты напомнил ему о том, чего он лишился, не сумев взять в жены Адриану. Иногда ему снились ее шелковистые руки, обнимавшие его в темноте, мягкие губы, прижимавшиеся к его губам, нежное лоно, в которое погружалось его мужское копье.

Скрипя зубами, Райордан потер грудь. Как жаль, что ничем нельзя заполнить ту пустоту, где когда-то его сердце пульсировало жизнью и надеждой. Он был достаточно умен, чтобы понять: рано или поздно придется смириться и попробовать найти другую женщину, которую он мог бы любить. Но увы, пока что он не мог даже думать ни о чем подобном. Он любил Адриану горячо и, возможно, будет любить всегда, но, как ни жестоко сознавать это, она принадлежит другому, доказавшему, что его любовь не менее сильна. Колтон был готов умереть ради брака с ней, а это означало, что теперь Райордан страдает по чужой жене, жене человека, которого уважает, почитает… и ужасно завидует.

Неожиданно поняв, что лошади встали, Райордан недоуменно нахмурился.

— Что там, Мэтью? — спросил он кучера. — Почему мы стоим?

— На обочине кто-то лежит, милорд, и, если мои бедные глаза меня не обманывают, это светловолосая женщина. Не пойму, то ли мертва, то ли ранена. Позволите спуститься и посмотреть, милорд?

— Нет, Мэтью, сиди, я сам.

Райордан легко спрыгнул на землю, захватил фонарь и, пройдя немного вперед, наклонился над незнакомкой. Никаких признаков жизни он обнаружить не смог. По всему было видно, что она или мертва, или в лучшем случае без сознания.

Присев на корточки, Райордан пощупал ее пульс, который, как оказалось, бился, хотя и слабо. Пришлось поставить фонарь на землю и осторожно перевернуть несчастную.

— Миссис Элстон! — вскричал он, узнав внучку Сэмюела Гладстона. Эту красавицу он встретил несколько месяцев назад, когда навещал старого фабриканта, и хотя в то время почти ни на кого, кроме Адрианы, не обращал внимания, все же был приятно удивлен необычайной внешностью девушки. Уже тогда он отметил полную противоположность своему темноволосому идеалу и все же должен был сознаться, что золотистые волосы и темно-голубые глаза по-своему очень эффектны. Позже до него дошли слухи, что внучка Сэмюела вышла замуж за бывшего поклонника Адрианы, того самого негодяя, который так нагло вел себя на осеннем балу. После этого Райордан окончательно вычepкнyл ее из списка возможных невест. Но что с ней случилось сейчас?

Из уголка рта тянулась полоска засохшей крови. Щеку и лоб залило синяком. Осторожно встряхнув ее, он так и не дождался ответной реакции. Даже веко не дрогнуло.

Нагнувшись, он подсунул одну руку ей под спину, другую под колени, и только сейчас заметил, что ее юбки мокры. Райордан отнял руку, поднес фонарь поближе и встревожился еще сильнее, увидев, что женщина залита кровью. Пришлось поднять подол и нижние юбки, чтобы понять, куда она ранена, но, увидев, как внутренняя сторона панталон измазана чем-то густым и темным, он слегка нажал ей на живот. По ногам снова заструилась кровь, и Райордан сообразил, что его талант перевязывать раны вряд ли пригодится при выкидышах.

Обмотав юбки вокруг бедер женщины, он поднял ее и поспешил к экипажу.

— Забудь про фонарь, Мэтью, и гони лошадей, а потом сразу же поедешь за доктором Кэрролом. Миссис Элстон теряет ребенка и, если срочно не получит помощи, вполне вероятно, истечет кровью.

Как только они прибыли в Харкорт-Холл, Райордан поспешил внести женщину в дом. Навстречу уже бежала экономка, миссис Роуздейл. Маркиз коротко объяснил, в чем дело, помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и ногой открыл дверь спальни, находившейся рядом с его собственными покоями. Вслед за экономкой в комнату вбежали служанки и, выставив хозяина, принялись раздевать больную.

Наскоро обтерев ее влажными губками и обработав кровоточащие ссадины и царапины, они приготовили простыни и полотенца, и стали ждать доктора. Поскольку женщин в доме, если не считать служанок, не было, пришлось попросить у хозяина одну из его ночных сорочек.

Прибывший доктор Кэррол был немало удивлен поспешностью, с которой его проводили к больной. Лорд Кендрик, казалось, не замечал, что почти бежит, вынуждая почтенного доктора семенить следом. Прибыв в спальню, несчастный врач едва дышал, но все же нашел в себе силы засучить рукава, вымыть руки и принялся за дело.

Слезы все еще текли по щекам Фелисити, когда Райордану наконец позволили войти. При виде хозяина женщина спряталась под одеяло и поспешно вытерла предательскую влагу, пытаясь принять спокойный вид.

— Я вполне сознаю, что обязана вам жизнью, милорд, — тихо сказала она.

Райордан подвинул к кровати кресло и, улыбнувшись, взял руку больной.

— Ну что вы, миссис Элстон, я ничего такого не сделал. Первым вас заметил мой кучер, а добрый доктор приложил все усилия, чтобы облегчить ваши страдания. Однако я взял на себя смелость послать в Брэдфорд человека и известить вашего мужа, что вы живы.

— Нет! — в страхе вскричала Фелисити, вскакивая. — Роджер убьет меня, как уже пытался!

Райордан ошеломленно уставился на гостью. Такого он никак не ожидал! Пока он собирался с мыслями, Фелисити поспешно и стыдливо натянула сорочку на оголенное плечико.

— Но, миссис Элстон, почему вы так считаете? Чем вы могли так обозлить мужа, что он замыслил убить вас?

— О нет, он ничуть не был зол, поверьте мне. Скорее, наоборот, безмерно наслаждался своими злодеяниями. Все делал спокойно и методично. Если бы я не заподозрила, что он пытается отравить своего отца, то, вполне вероятно, тоже была бы мертва.

— Тоже? Разве еще кто-то умер?

— Да. Лондонская актриса. Роджер разделался с ней таким же способом, каким пытался покончить со мной.

Райордан не знал, что и думать. Обвинения этой женщины, были слишком серьезными.

— Не потрудитесь ли объяснить подробнее, мадам?

Фелисити, всхлипывая, поведала о событиях сегодняшнего вечера. Райордан, не прерывая рассказа, сунул ей в руки сухой платок.

— Около того места, где вы нашли меня, — закончила Фелисити, — протекает то ли ручей, то ли река. Вернувшись туда, вы найдете тело отравленной Роджером женщины. Трудно поверить, что все это время я жила с извращенным безумцем, но сегодня это стало совершенно очевидным. Страшно подумать, скольких еще убил Роджер, прежде чем появился в этой местности.

Райордан окончательно растерялся.

— Не знаю, что и делать. Наверное, следует безотлагательно уведомить власти о преступлениях вашего мужа. Я сейчас же пошлю слугу. Будем надеяться, что мы найдем труп прежде, чем Роджер узнает о вашем благополучном спасении и вернется к обрыву, чтобы спрятать тело. В таком случае он сможет спокойно поклясться, что вы лжете, дабы очернить его. А этого допускать нельзя. Но пока вы здесь, ни о чем не беспокойтесь. Никто не посмеет пальцем вас тронуть. Вы под моей защитой.

Он вышел, но вскоре вернулся и снова сел у кровати.

— Вы сказали, что подозреваете мужа в отравлении собственного отца. Откуда это вам известно?

— Я заметила, что ногти мистера Элстона обесцветились, а кожа словно покрылась чешуйками. Вот и расспросила Финеаса Карлайла, брэдфордского аптекаря, видел ли он подобные симптомы раньше. Он ответил, что однажды остерег молодую леди от злоупотребления мышьяком, который та принимала в малых дозах, чтобы осветлить кожу. Позже, на ее похоронах, он заметил ногти в белых полосках и чешуйки на коже.

— Странно, но, навещая умирающего лорда Рэндвулфа, я тоже гадал, что это за недуг, так обесцветивший его ногти. Лорд Рэндвулф был человеком аккуратным и всегда приказывал камердинеру полировать свои ногти. Позже я заметил на них неприятные белые полосы. Вам, видимо, неизвестно, что его светлость умер от загадочной болезни. Врачи так и не смогли поставить диагноз, хотя он недомогал несколько месяцев. Не думаете, что Роджер и его отравил?

Горло и рот Фелисити пересохли до того, что говорить становилось все труднее. Попросив извинения, она потянулась к стакану с водой, стоявшему на тумбочке, но, к ее досаде, сорочка снова соскользнула с плеча. Судорожно вцепившись в одеяло, женщина густо покраснела.

— Простите, милорд, но эта сорочка слишком велика. Я никак не могу с ней справиться…

Райордан, имевший случай насладиться соблазнительным видом упругой груди, неожиданно понял, что еще жив и по-прежнему желает испытать все радости супружеской жизни.

— Ничего удивительного, миссис Элстон. Это моя сорочка.

— О да, понимаю.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросил он, невольно отмечая, как красит ее румянец на щеках. — Я спросил, не думаете ли вы, что Роджер мог отравить лорда Седжуика?

Подтянув к подбородку одеяло, Фелисити надолго задумалась.

— Роджер упомянул, что отомстил отцу лорда Колтона. Если он вообразил, что именно лорд Седжуик стоит между ним и Адрианой, то наверняка не задумываясь расправился с несчастным. У меня сложилось впечатление, что он любит и умеет пользоваться ядами, а листая счетные книги, я обнаружила регулярные выплаты некоему Таддеусу Мэнвилу, лондонскому аптекарю. Вероятно, таким способом Роджер пытался обеспечить молчание человека, снабжающего его ядом.

— Мне нужно обязательно поговорить с Колтоном насчет этого, — решил Райордан.

— Поразительно, сколько мужчин хотели жениться на леди Адриане, — вздохнула Фелисити. — Боюсь, я ревновала и не слишком прилично вела себя по отношению к ней. А теперь, похоже, моя жизнь кончена, и я даже не смогу извиниться перед леди Адрианой.

— Вздор, дорогая, — усмехнулся Райордан, осторожно сжимая ее тонкие пальцы. — Ваша жизнь еще впереди, и одно я знаю точно: потомкам Сэмюела Гладстона присуща не только стойкость, но и мужество. Все мы поражены энергией и целеустремленностью, с которыми ваша мать управляет фабрикой, ведет дом и находит время ухаживать за отцом, словно за собственным ребенком.

— Моя мать — женщина незаурядная, — согласилась Фелисити, сгорая от стыда при воспоминании о той грубости, с которой относилась к матери.

— Вне всякого сомнения, дорогая, со временем и вы станете такой. Просто нужно обрести почву под ногами. Хотя… это не та тема, которую холостяк должен обсуждать с молодой женщиной. Кстати, доктор Кэррол заверил, что вы еще сможете иметь детей.

Обрадованная новостью, Фелисити тем не менее покраснела, сконфуженная такой прямотой.

— Роджер скорее всего не хотел ребенка. Но я с нетерпением ждала его появления.

— Ничего, дорогая, все еще впереди. Вы обязательно выйдете замуж. А Роджер должен заплатить за свои деяния. Подобные преступления заслуживают виселицы.

— Роджер ясно дал понять, что собирается убить меня. Когда Пандора начала стонать и извиваться, мне пришлось ей подражать, чтобы он не распознал обмана, и как раз перед тем, как сбросить меня с обрыва, он разразился ликующим смехом. И если застанет меня одну, моя жизнь действительно кончена.

— Он не осмелится явиться сюда, тем более что я здесь, и обещаю, миссис Элстон, что не покину вас, пока вашего мужа не поймают. Здесь много слуг, которым будет приказано держаться начеку. И хотя он привык издеваться над женщинами, ему придется сначала схватиться со мной.

— Я понятия не имею, почему Роджер так ненавидит женщин, но сразу же после замужества обнаружила, какую ужасную ошибку сделала. В нем бурлит море ненависти. Мой отец однажды рассказал, что имелся свидетель смерти его матери. Та женщина клялась, что видела Эдмунда Элстона в наемном экипаже, который сбил первую миссис Элстон. Это случилось после того, как он бросил Роджера и его мать. Вскоре свидетельница, по странному совпадению, тоже погибла под колесами экипажа, и отец просил меня держать язык за зубами, иначе убьют и меня. Вряд ли Роджер подозревал отца в убийстве, но яблочко от яблоньки недалеко падает. Уж слишком они похожи.

— Милые люди, — иронически бросил Райордан. — Не дай Бог повернуться к таким спиной!

— Эдмунд уже не встает и поэтому вполне безвреден. Жаль, что не могу сказать того же о Роджере.

— Необходимо предупредить лорда Рэндвулфа. Немедленно пошлю ему записку, — решил Райордан.

— Роджер хвастался, что выстрелил в его светлость в ту самую ночь, когда он женился на леди Адриане. Вы можете спасти лорда Колтона от величайшего несчастья, если срочно известите его обо всем.

— Значит, подлый слизняк действительно пытался расправиться с Колтоном, — пробормотал маркиз себе под нос и, поднявшись, добавил: — Мы еще поговорим об этом, миссис Элстон, но сейчас я должен последовать вашему совету и известить своих друзей о грозящей им опасности.

— И будете совершенно правы, — пробормотала Фелисити, чем вызвала улыбку на красивом лице маркиза.

— Ваши повеления окрыляют меня, дорогая. Фелисити невольно усмехнулась, но тут же покачала головой.

— По-моему, милорд, ваши сладкие речи помогли вам завоевать сердце не одной девушки. Надо мне отныне держать мое собственное под крепким замком.

— Жаль, — притворно вздохнул маркиз, — но, пожалуй, придется мне взять несколько уроков у вора и научиться взламывать самые крепкие запоры.

Лукаво подмигнув ей, он направился к двери.

Дверь тихо закрылась. Фелисити поспешно сбросила одеяло, чтобы проверить, до какой степени успела обнажиться перед молодым человеком, и застонала, обнаружив, что одна грудь полностью обнажена. Пришлось подтянуть сорочку до подбородка, но она тут же сползла снова.

Райордан вернулся быстрее, чем она ожидала, застав Фелисити врасплох. Она только что выпила предписанную врачом настойку опия, и теперь глаза предательски закрывались, несмотря на все ее старания. Ничего не подозревая, Райордан уселся и принялся излагать новую историю:

— Сегодня леди Саманта рассказала о служанке из Рэндвулф-Мэнора, которая неожиданно скончалась, выпив бренди покойного хозяина. Падая, миссис Дженнингс выронила графин, разбившийся в мелкие осколки. Именно поэтому они и узнали, что она украла спиртное, и посчитали ее до того пьяной, что отвезли домой. Наутро лорд Колтон обнаружил ее мертвой. Уиндемы подумали, что она выпила чересчур много, но после того, что вы мне поведали, я заподозрил неладное. Возможно, лорд Седжуик тоже отравился. Но яд подействовал не так быстро, потому что он пил умеренно. Учитывая, что в Рэндвулф-Мэноре больше никто не умер, думаю, что Роджер после гибели лорда Седжуика каким-то образом вылил отравленное бренди, но когда лорд Колтон вздумал вернуться, решил покончить и с ним. По случайности Уиндемы наняли служанку, питающую пристрастие к спиртному, и та пала жертвой собственного пьянства. Поскольку Роджер больше не смог появляться в Рэндвулф-Мэноре, ему ничего не оставалось, кроме как попытаться пристрелить лорда Колтона. Придется объяснить, насколько ему повезло не стать очередным трупом на пути Роджера.

— Я помню, как вы и леди Адриана танцевали на осеннем балу, — робко заметила Фелисити. — Вы могли бы тоже стать объектом зависти Роджера, если бы леди Адриана предпочла вас.

— О, я только этого и хотел, поверьте мне. Но Адриана и лорд Колтон были связаны контрактом, подписанным их родителями много лет назад. Как ни велико было искушение, я все же не мог украсть леди и под покровом ночи увезти на край света.

— Я уже знаю, что у леди Адрианы было немало обожателей, и, хотя готова признать исключительную красоту дамы, все же невольно задаюсь вопросом, единственная ли это причина. Не секрет, что отец давал за дочерьми чрезвычайно щедрое приданое, но о ее сестрах я не слышала ничего подобного. Не объясните ли женщине, когда-то сгоравшей от зависти к леди Адриане, почему все мужчины без ума от нее?

— Но больше вы ей не завидуете? — осведомился Райордан с улыбкой, смягчившей резкий вопрос.

— Боюсь, после того, что мне пришлось вынести, я никогда не смогу доверять ни одному мужчине. Так вы объясните мне, почему так любили ее светлость?

Райордан задумчиво нахмурился.

— Леди Адриана — все равно что дыхание свежего весеннего воздуха по сравнению с остальными женщинами, постоянно сплетничающими, хихикающими, болтающими, распускающими слухи, жеманничающими и тому подобное. Она проста в обращении. Честна к себе и с теми, кого считает друзьями. Способна обогнать мужчину на скачках, а потом немилосердно высмеивать его и все же неизменно готова прийти на помощь человеку в беде. Немало нуждающихся готовы благословлять ее имя, не говоря уже о сиротах, оставшихся без родителей и крова. В детстве она возилась с больными и ранеными животными, сейчас не может пройти мимо чужого несчастья.

— Прошу вас, не нужно больше, — с дразнящей улыбкой взмолилась Фелисити. — Вы еще только начали, и все же я чувствую, что никогда не смогу сравниться с идеалом.

— Похоже, я немного увлекся, — признал Райордан. — Никто не знает, как я завидую лорду Колтону и одновременно восхищаюсь им и считаю, что он достоин такой женщины. Даже посторонний может видеть, как сильно они любят друг друга.

— Спасибо, милорд, за то, что поделились своими мыслями. Но боюсь, на меня подействовал опий, предписанный доктором. Я ужасно устала и хочу спать. Возможно, завтра мы сумеем продолжить разговор.

— Разумеется, миссис Элстон.

— Пожалуйста, зовите меня Фелисити, — сонно попросила она. — Я не желаю больше быть связанной с Роджером. Никоим образом.

— Понимаю, дорогая, — кивнул Райордан, сомневаясь, слышала ли она его ответ, прежде чем ее ресницы опустились. Глядя на спящую женщину, он вдруг вспомнил прелестную смеющуюся девушку, которой мимолетно восхитился когда-то.

Неожиданно для себя он дотронулся до золотистого локона, мгновенно обвившегося вокруг пальца. Изуродованное синяками лицо все же сохранило детскую невинность. Длинные темные ресницы полукружьями лежали на щеках. А глаза… он живо помнил их глубокую синеву. И еще помнил округлые груди цвета слоновой кости, увенчанные нежными розовыми сосками.

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Райордан Кендрик встал и направился к двери. На сердце было удивительно легко. Там, где раньше царили мрак и холод, сейчас цвела надежда. Неужели чудесам не будет конца?