"Пепел на ветру" - читать интересную книгу автора (Вудивисс Кэтлин)

Глава 9

Изнуряющая летняя жара сменилась приятной прохладой. Волосы Элайны отросли, и поэтому девушке волей-неволей пришлось попросить Лилу укоротить их, однако аккуратная стрижка только подчеркнула красоту ее лица и огромных серых глаз. Теперь ей редко приходилось голодать, и ее стройное гибкое тело слегка округлилось под мешковатой одеждой, которую она продолжала носить, выдавая себя за юношу.

В понедельник, по заведенному обычаю, врачи пришли в госпиталь пораньше: им предстояло совершить обход, во время которого они выслушивали все претензии пациентов. Майор Магрудер сопровождал их с карандашом и блокнотом наготове, а также с предостерегающим взглядом для тех, кто собирался подать какую-либо жалобу. Именно по понедельникам консилиум решал, кто из солдат уже готов к выписке.

Элайна уже приступила к работе, когда по лестнице стали спускаться солдаты в серых мундирах; некоторые из них были закованы в кандалы. Глядя на них, девушка ощутила острую боль в груди. Для большинства из этих людей война была окончена: если они не сумеют сбежать из кишащей стражниками тюрьмы, то больше не увидят ни единого сражения и будут обречены влачить жалкое существование в четырех стенах. Проходя мимо Элайны, пленники улыбались, а дюжий сержант, нога которого уже срослась, поднял сжатый кулак.

— Выше нос, парень! — бросил он на ходу. — Война еще не кончена! — Губы его пытались улыбнуться, но голос звучал не слишком весело — было ясно, что он пытается подбодрить прежде всего самого себя.

Элайне захотелось утешить сержанта, но она так и не нашла слов.

Вскоре холл опустел, и лязганье цепей затихло вдали. А ведь каких-нибудь два года назад эти люди так надеялись на победу! У Элайны перехватило горло, на глаза навернулись слезы. Она поспешно смахнула их и вдруг заметила, что Коул наблюдает за ней. Взгляд, которым она ответила ему, выражал ярость и бессилие. В этот момент ненависть к янки вспыхнула в ней с новой силой: глядя на пленников, она представила своего брата в кандалах. Как же ненавистны были ей война, янки, а больше всех — капитан Коул Латимер!

Коул не стал испытывать судьбу и, отвернувшись, занялся делами. Он знал, что только время может исцелить исстрадавшегося мальчишку.

Вскоре в госпитале появились новые пленники, которые заняли только что опустевшую палату. Некоторых принесли на носилках и сразу отправили в операционную. Среди них оказался молодой кавалерист — ядро раздробило ему ногу, оставив ужасную рану от середины бедра до колена. Доктор Митчелл покинул госпиталь сразу же после утреннего обхода, оставив за старшего майора Магрудера, и тот, посоветовавшись с майором Форбсом, принял решение об ампутации, поскольку извлечь осколки ядра никак не удавалось.

Узнав об этом из разговора ординарцев, Коул предпринял попытку переубедить коллег.

— Другого выхода нет! — уверенно заявил Магрудер, выслушав мнение капитана.

— Черт побери, майор! — Чтобы подавить раздражение, Коул сделал паузу и потом продолжил уже спокойнее: — Это же человеческая нога, а не нога мула! Рана чистая, положение еще можно спасти!

— Нагноение — всего лишь вопрос времени. Предотвратить его мы не в силах — нам с майором Форбсом это абсолютно ясно.

— И все же давайте попробуем, — настаивал Коул. — Это самое меньшее, что мы можем сделать.

— Нам хватает хлопот с другими ранеными, — отрезал Магрудер. — Нашей помощи ждут северяне, и незачем терять время на этого бунтовщика.

Тут уж Коул не выдержал:

— У всех наших солдат раны не опасны. Джентльмены, после войны этому человеку очень понадобится нога. Неужели ваши сердца настолько очерствели, что вы превратились в мясников?

— В мясников? — Лицо Магрудера покраснело. Майор давно недолюбливал этого выскочку-капитана, который ставил свое мнение выше мнения старших по званию офицеров, к тому же располагавших внушительным опытом. Очевидно, Латимер даже не подозревал, какая ответственность лежит на плечах начальника госпиталя. Больше Магрудер такого неуважения терпеть не собирался.

— Капитан, если вы не измените свое мнение, я подам на вас рапорт за нарушение субординации, — пригрозил он. — Сочувствие к врагам будет стоить вам карьеры. А теперь я приказываю вам покинуть помещение.

Коул быстро вышел, чуть не сбив с ног Элайну, которая отмывала пол неподалеку, и она, уже второй раз за день, одарила его гневным взглядом.

— Неужели вы уступите им?

— Приведи доктора Брукса, — неожиданно приказал Коул, — да поживее!

Элайну не понадобилось упрашивать: забыв о тяжеленных башмаках, она пулей пронеслась по коридору, взлетела вверх по лестнице и через минуту уже вела за собой пожилого врача.

Схватив Брукса за руку, Коул втащил его в комнату, где майор Магрудер уже приступал к ампутации.

— Джентльмены, если вы не остановитесь, — решительно начал он, — вам придется иметь дело не только со мной, но и с доктором Бруксом. Мы привлечем вас к суду за негуманное отношение к пленным.

Майор Магрудер отшвырнул скальпель.

— Вы что же это — угрожаете мне, Латимер?

— Нет, майор, — почти ласково отозвался Коул. — Я только обращаю ваше внимание на то, что подобное обращение с военнопленными недопустимо для главного врача госпиталя.

— Слишком много на себя берете, капитан! — Майор Форбс предостерегающе поднял палец.

Коул невозмутимо заложил руки за спину.

— Очень может быть, но зато я могу надеяться, что если сам окажусь в подобном положении, кто-нибудь попытается спасти и мою ногу.

Магрудер фыркнул:

— Раз уж вам так дорог этот мятежник, забирайте его чертову ногу вместе со всем остальным, но предупреждаю: такая попытка может стоить пациенту жизни…

Ответа он не дождался: Коул Латимер с помощью доктора Брукса уже принялся за работу.

Элайна то и дело заглядывала в операционную, опасаясь, что солдат не выживет. Когда капитан наконец отошел от стола, то, обнаружив ее на пороге, не очень удивился. Выждав минуту, он произнес:

— Будет жить.

— А нога? — с замиранием сердца спросила Элайна.

Коул медленно кивнул:

— Ее удалось спасти.

Увидев блеснувшую на чумазом лице полоску белых зубов, капитан невольно усмехнулся, но Элайна тут же вновь нахмурилась и, смущенно кивнув, отправилась продолжать работу.

Бобби Джонсон постепенно поправлялся, и морфин ему кололи все реже; однако когда Элайна останавливалась возле его койки и пыталась заговорить с ним, он только отворачивался.

Утром, после ночной грозы, Элайна обнаружила, что Бобби сражается с бумагой и пером, пытаясь написать письмо. Подметая пол, она то и дело подходила ближе, пытаясь разглядеть плоды его трудов. Лист бумаги был испещрен чернильными кляксами, строчки наползали одна на другую.

— Никто не сумеет прочесть это!

Перо в руке солдата остановилось. Он скомкал лист бумаги и со сдавленным всхлипом швырнул его в стену.

— Эй, янки, зачем ты прибавляешь мне работы? Резкий ответ последовал незамедлительно:

— Это ты, мятежник, изувечил меня на всю жизнь. Элайна ахнула:

— Разве не по вине янки на кладбищах города не хватает мест?

Солдат беспомощно замотал головой:

— Лучше бы мне умереть и быть похороненным! А что теперь? Вернуться домой и стать обузой для жены? Я не могу так поступить с Дженни! Кому нужен слепой муж?

— Сдается мне, янки, она будет рада уже тому, что ты вернулся домой.

— Меня зовут не «янки»!

— Знаю. Ты Бобби Джонсон. Мы познакомились возле операционной.

Последовала длинная пауза.

— Это ты, Эл?

— Угу.

Бобби Джонсон тяжело вздохнул:

— Похоже, я начал слишком часто жалеть себя.

Элайна долго смотрела на юношу, всем сердцем желая утешить его. Наконец она решилась:

— Я редко читаю, но иногда у меня выдается свободная минутка. Хочешь, я почитаю тебе что-нибудь?

— Это было бы замечательно.

В последующие несколько дней девушка спешила закончить работу пораньше, чтобы посидеть рядом с Бобби и почитать ему. Вскоре он начал отзываться на ее шутки и даже продиктовал ей два письма — матери и жене.

Как-то, дочитав последнюю страницу коротенького романа и закрыв книгу, Элайна заметила на лице Бобби Джонсона тревожное выражение.

— В чем дело? Тебе не понравилось? — озабоченно спросила она.

— Понравилось, — с расстановкой ответил Бобби. — Но я заметил, что пока ты читал, твой голос… стал мягче. И, похоже, ты учился, хотя и пытаешься скрывать это.

По спине Элайны пробежал холодок.

— А еще я понял, что ты вовсе не Эл. — Солдат взял ее за тонкое запястье. — Ты — женщина, девушка. Да, да, девушка! Как тебя зовут по-настоящему?

— Элайна, — прошептала она.

— Сколько тебе лет? — Его пальцы скользнули по руке Элайны.

— Мне уже семнадцать. — Она прикусила губу. — Ты никому не скажешь?

— Объясни, почему ты хочешь, чтобы тебя принимали за юношу, и тогда я решу.

Нехотя Элайна изложила причины своего перевоплощения — у нее просто не оставалось выхода.

— Меня обвинили в шпионаже. Теперь решай. От того, какое решение ты примешь, зависит моя свобода.

Прошло несколько минут, прежде чем Бобби негромко произнес:

— Мне всегда нравилась история Оливера Твиста. Ты почитаешь мне эту книгу, Эл?

Слезы облегчения подступили к глазам Элайны; в растерянности она начала оправлять простыни.

— У моего дяди есть эта книга. Завтра я принесу ее. — Уже собираясь уходить, она вдруг спохватилась: — А ты ничего не скажешь капитану Латимеру?

— Ничего, пока в этом не возникнет необходимость, — заверил ее Бобби.

Дождь никак не желал заканчиваться; к воскресенью исчезла всякая надежда на то, что небо прояснится. Тучи нависли над самыми крышами домов, по мощеным тротуарам неслись целые потоки грязи. За неделю Элайна навела в госпитале идеальную чистоту и даже после тщательного осмотра палат уже не могла найти себе занятие. Когда она собралась уходить, ее внимание привлекли грязные следы на мраморном полу просторного холла. Оставить пол в таком виде девушка не могла, хотя и понимала, что понадобится немало усилий, чтобы вернуть мраморной мозаике изначальную красоту.

Прошло не меньше четверти часа, прежде чем она выпрямилась и удовлетворенно оглядела свою работу. В это время с улицы до нее донеслись громкие голоса. В дверь вошли несколько офицеров и двое штатских; они торопливо пересекли холл, оставляя грязные отпечатки подошв на полу.

С досадой схватив тряпку, Элайна погрузила ее в ведро и снова принялась что было сил тереть пол. Когда она уже заканчивала работу, дверь снова широко распахнулась и еще одна пара обляпанных грязью сапог оставила жирные черные следы на мраморе.

На миг Элайна замерла, а затем громко заявила:

— Эй, янки, а ну вытри…

— Прочь с дороги, болван!

Ее грубо толкнули, и она чуть не упала. Жак Дюбонне с надменным видом прошествовал мимо, не обращая внимания на следы своих сапог, но затем вдруг остановился в нескольких шагах от девушки и, оглянувшись, спросил:

— Может, ты знаешь, где мне найти доктора?..

Он не договорил: издав чавкающий звук, тряпка угодила ему в лицо. Дюбонне взмахнул руками, пытаясь удержаться, и тут же оказался облитым с ног до головы грязной водой из ведра. В ярости он выхватил из кармана нож.

Увидев, как сверкнуло в его руке стальное лезвие, Элайна попятилась и приготовилась бежать, но тут огромные черные ручищи обхватили ее сзади. Неистово лягаясь, она попыталась вырваться, однако это ей никак не удавалось. Перекошенное от бешенства лицо человека с ножом придвигалось все ближе.

— А ну, стойте! Что здесь происходит? — послышался с лестницы резкий окрик.

Коул уже собирался уходить, однако странная группа перед дверью заставила его остановиться.

Жак поспешно спрятал нож, но чернокожий гигант даже не пытался выпустить пленницу. Руки Элайны затекли; ведро, с которым она до сих пор не расставалась, выпало из ослабевших пальцев и с грохотом покатилось по полу.

Капитан не спеша приблизился.

— Отпусти мальчишку, — требовательно произнес он. — Если понадобится, я сам накажу его.

Негр не шевелился.

— Отпусти, я сказал! — Капитану не осталось ничего другого, кроме как расстегнуть кобуру и достать из нее пистолет, но тут Жак что-то произнес на непонятном языке, и великан, улыбнувшись, широко развел руки. От неожиданности Элайна не удержалась на ногах и, упав на пол, громко вскрикнула от боли.

Дюбонне, прищурившись, не спеша оглядел ее.

— Кажется, я вспомнил! Этот плыл со мной на пароходе. — Он недобро усмехнулся. — Имей в виду, с сегодняшнего дня ты мой должник, и в следующий раз я потребую то, что мне причитается.

Пока Элайна пыталась подняться, Жак снял промокший сюртук и с недовольным видом обернулся к капитану.

— Видите? — Он указал на свой окровавленный рукав. — Это рана. Я пришел к врачу, а маленький ублюдок…

Элайна стиснула кулаки и сделала шаг вперед, но Коул вовремя успел схватить ее за штаны.

Ничуть не обеспокоившись такой агрессивностью подростка, Жак продолжал как ни в чем не бывало:

— Он напал на меня с тряпкой и ведром! Вы свидетель! Посмотрите: теперь моя одежда испорчена!

Элайна вырвалась из рук Коула.

— Ничего не сделается с твоей одеждой — постираешь, только и всего.

— Ну подожди, щенок, сейчас ты заплатишь мне за все! — взревел Жак, угрожающе наступая на Элайну, но тут Коул, встав между ними, схватил забияку за руку.

— Сомневаюсь, что вашему обидчику по карману купить хотя бы носовой платок, не говоря уже об остальном. Но уверяю вас, он будет наказан. — Обернувшись к Элайне, капитан строго произнес: — Ты здесь для того, чтобы убирать, а не разводить грязь.

— Именно этим я и занимался, когда сюда ввалилась эта свинья. Тот, кого вы защищаете, не удосужился даже вытереть ноги!

Быстро оглядевшись, Коул понял причину раздражения паренька и решил, что пора прекратить этот спор.

— Дайте-ка мне взглянуть. — Закатав окровавленный рукав Дюбонне, он внимательно осмотрел рану. — Похоже на удар саблей… Откуда это у вас?

— А, пустяки! — Жак махнул здоровой рукой. — Я забирал дом в предместье в уплату за долги. Шериф не мог сопровождать меня, и я отправился туда один. Некая мадам Хоторн не стала даже смотреть бумаги — она спрятала саблю под юбкой, а когда я потребовал, чтобы она поставила свою подпись, эта старая карга набросилась на меня. — Он презрительно рассмеялся. — Теперь шериф возьмет ее под стражу. Вот так-то. И поделом старухе!

— Негодяй! — с жаром выпалила Элайна, и только строгий взгляд Коула заставил ее замолчать.

— Я собирался уходить, — коротко объяснил Коул, — но, так и быть, для вас готов задержаться. — Оглянувшись на Элайну, он пообещал: — С тобой мы успеем поговорить, а пока убери здесь.

Девушка раздраженно схватила тряпку и, с ненавистью посмотрев вслед своему обидчику, снова принялась за работу.

Покончив с ней, она быстро убрала ведро и швабру, а затем, не дожидаясь дальнейших распоряжений, схватила свою потрепанную шляпу и бросилась наутек. Капитан Латимер слишком часто угрожал ей: на этот раз его терпению мог прийти конец и ему ничего не стоило привести свои угрозы в исполнение.

Когда Элайна вошла в дом Крэгхью, губы ее все еще презрительно кривились. Яростно хлопнув дверью, она попыталась сразу пройти к себе, но не тут-то было: кузина уже поджидала ее на лестнице. Пока Энгус работал в лавке, а Лила помогала ему, Роберте совершенно нечем было себя занять: она поздно вставала, долго возилась со своим туалетом, а затем начинала переодеваться к обеду. К тому времени, как Элайна возвращалась домой, каждая прядь ее волос была искусно завита, ногти ухожены, платье сияло свежестью и чистотой.

— Ей-богу, Эл, — капризным голосом начала Роберта, — я просто пугаюсь тебя: мне так и кажется, что в дом прокрался беспризорный мальчишка! Ты отлично вжилась в свою роль!

— Мне бы еще оружие, — не скрывая раздражения, отозвалась младшая кузина, — чтобы пристрелить хотя бы нескольких хорьков!

Роберта чуть не лишилась дара речи, зато Дульси, которая стояла у плиты, помешивая рагу, тут же откликнулась:

— Что ты еще затеяла, детка? Мало тебе хлопот и без этих янки?

Сбросив тяжелые башмаки, Элайна отпихнула их ногой.

— Сегодня меня оскорбили, ушибли и пригрозили расправой. Все утро я провела на коленях, отскребая полы, только чтобы снова увидеть, как они покрываются грязью. Меня лапал этот длинноногий козел-янки… Он будет первым, кому я всажу пулю в лоб! — поклялась Элайна, угрожающе подняв палец. — Вот увидишь, я не шучу! А затем придет очередь мерзавца Жака Дюбонне: я заставлю его проползти на брюхе до самого дома миссис Хоторн!

Роберта тут же сменила тон: она впервые видела кузину в таком гневе, и это ее даже слегка испугало.

— Элайна, что на тебя нашло?

— Приступ праведного гнева! Праведного, вот так-то! Тебе известно такое слово, Роберта? — Элайна подступила к кузине, сжав кулаки, и та, бормоча что-то бессвязное и качая головой, попятилась, натолкнулась на стул и упала на него, изумленно глядя в горящие ненавистью серые глаза. — Это значит, что я права! — Выпрямившись, девушка надменно прошлась по кухне. — Да, права. И я непременно заявлю об этом в суде!

— В каком еще суде? — ахнула Дульси, вытирая ладони о передник. — И вправду, что это вы затеяли, мисс? А ну, живо признавайтесь!

— Пока еще ничего. — Элайна взяла очищенную репу и принялась жадно грызть ее. — Но я не стану сидеть сложа руки. Жак Дюбонне еще пожалеет, что посмел приблизиться к миссис Хоторн.

— Ты говоришь о старухе, которая бывает в папиной лавке? — обеспокоенно спросила Роберта.

Элайна насторожилась:

— Так ты знаешь ее?

— При мне она редко сюда заглядывает, — пожала плечами Роберта. Она опасалась, что по вине младшей кузины Коул будет для нее навсегда потерян.

— И ты знаешь, где живет миссис Хоторн? — продолжала допытываться Элайна.

— Не совсем, но… — Роберта задумалась. — Кажется, где-то к северу от города, возле старой дороги.

Элайна сунула ноги в башмаки.

— Я найду ее, даже если понадобится искать всю ночь!

— Лайни, не смей! Не делай глупостей! — Роберта умоляюще сложила руки.

Однако Элайна лишь усмехнулась, показав маленькие белые зубы, и залихватским движением нахлобучила шляпу на голову.

— Смотря что называть глупостью. По-моему, стрелять в негодяев не так уж глупо. — Она пожала плечами. — Должен же быть кто-то, кто воздаст им по заслугам!

Прежде чем покинуть дом, Элайна забежала к себе в спальню и достала из комода армейский пистолет отца. Никто в семье не знал, что у нее есть оружие: она прятала его среди одежды. Это был длинноствольный «кольт» сорок четвертого калибра, слишком тяжелый для девушки, но зато она умела обращаться с ним. Уложив «кольт» на дно кожаной сумки, Элайна перебросила ее через плечо — прибегнуть к помощи револьвера она собиралась в самом крайнем случае, но оружие придавало ей уверенности.

Почти через час после того, как Элайна вывела Тар из конюшни и двинулась в путь, на пороге доме Крэгхью появился Коул Латимер.

— О, капитан! — Роберта просияла. — А я думала, вы уже давно забыли обо мне.

— Боюсь, это не светский визит, Роберта, — извиняющимся тоном произнес офицер. — Я хотел бы повидаться с Элом.

— С Элом? — Роберта была разочарована — она так надеялась, что в мужской одежде Элайна не сможет соперничать с ней. Скрывая раздражение, красавица кокетливо взмахнула ресницами. — Капитан, пожалуйста, объясните мне, зачем вам этот скверный мальчишка? Я-то думала, вы решили навестить меня, потому что… Потому что я так соскучилась!

— Дело серьезное, и я не могу его просто так оставить. Эл окатил грязной водой раненого, пришедшего в госпиталь. — Роберта в ужасе ахнула. — Я не задержусь надолго. Так можно поговорить с ним?

— Но его здесь нет, капитан. — Роберта смущенно потупилась. — То есть он был, но…

— Он сказал, где его можно найти? Нам надо объясниться до понедельника. Я не хочу, чтобы такое повторилось вновь.

Некоторое время Роберта прикидывала, что будет лучше: рассказать капитану правду, прежде чем Элайна приведет в исполнение свою угрозу, или сделать вид, будто местопребывание кузины ей неизвестно. И все же солгать Коулу она не решилась.

— Капитан, Эл сегодня пришел страшно злой. — Роберта вздохнула, понимая, как возмутится Элайна, узнав об этом разговоре. — Он до смерти перепугал меня и Дульси. Представьте себе, глупый мальчишка пригрозил застрелить какого-то Жака! Боюсь, теперь его ждут крупные неприятности.

Коул нахмурился и покачал головой:

— Итак, я хочу знать, куда он уехал?

— По дороге вдоль реки. — Роберта указала в ту сторону, куда направилась Элайна. — Надо проехать по ней около мили, а затем еще мили две на север. Поворот вы не пропустите — там у дороги стоит старый дом с остроконечной крышей, верандой и чугунным столбиком в виде негритенка.

Коул тут же собрался уходить, но Роберта удержала его, схватив за руку:

— Вы обещаете быть осторожным, капитан? Эл неплохо стреляет, и он как-то упоминал, что мечтает всадить пулю вам в лоб.

— Скверный мальчишка! — пробормотал Коул.

Он прекрасно помнил, что Жак пообещал вернуться в дом миссис Хоторн вместе с шерифом. Похоже, Эла ждала встреча, о которой он и не подозревал.