"Пламя и цветок" - читать интересную книгу автора (Вудивисс Кэтлин)

Глава 2

Решив бежать с корабля, Хэзер не стала терять времени. Если капитан Бирмингем вернется прежде, чем она исчезнет, эта возможность будет навсегда упущена. Она пыталась решить, как справиться с Джорджем и можно ли его подкупить. Но что она может предложить ему? Единственной ее вещью было бежевое платье, но хватит ли этого, чтобы привлечь Джорджа на свою сторону? Она вспомнила о человеке, который так бесцеремонно воспользовался ее телом ради собственного удовольствия, и мысль о подкупе отпала сама собой. Слуга окажется либо слишком преданным этому самодовольному подлецу, либо слишком запуганным, чтобы подвергать себя опасности. Нет, подкуп здесь не годится. Надо придумать что-нибудь получше.

Планы в ее голове рождались с невероятной быстротой, но ни один не обрел законченную форму. Если Джорджа нельзя подкупить, можно воздействовать на него силой. Но на что способна девушка против мужчины, который, несомненно, вдвое сильнее ее? Джордж наверняка пустит в ход все средства, чтобы только сохранить ее для капитана.

Хэзер начала обыскивать каюту в поисках хоть какой-нибудь вещи, которая навела бы ее на верную мысль, открывала ящики стола, лихорадочно рылась в бумагах и книгах, даже в сундуке Брэндона. Она нашла только кошелек, набитый монетами, и устало опустилась на стул. Ее глаза блуждали по каюте, оглядывая каждый угол и предмет.

«Наверняка у него есть оружие», — решила она с раздражением, поскольку время работало против нее.

Увидев встроенный в стену каюты шкаф, Хэзер вскочила со стула, бросилась через комнату и распахнула его дверцы. Она перерыла всю висящую в шкафу одежду, но опять ничего не нашла. Наконец, когда она совсем отчаялась, она вдруг наткнулась на завернутую в ткань коробку в самом дальнем углу ящика.

«Должно быть, здесь драгоценности», — решила Хэзер, вытаскивая коробку из шкафа.

Она развернула ткань. Ей не было дела до драгоценностей Брэндона, если они и хранились в коробке, но что-то заинтересовало Хэзер. В коробке оказалась шкатулка, искусно сделанная из тонкой кожи и украшенная золотой буквой «Б». Шкатулка была не особенно большая. Любопытство взяло верх, Хэзер открыла замок и приподняла крышку.

Испустив сдавленное восклицание, она тут же возблагодарила небо: в шкатулке на алом бархате лежали два кремневых пистолета французского образца. Хэзер плохо разбиралась в оружии, но такой же пистолет был у ее отца, только отделан он был попроще. Рукоятки пистолетов были сделаны из гладкого английского дуба, отполированы до зеркального блеска и соединены со стальными стволами тяжелыми медными кольцами. Спусковые крючки были медными, затворы — из обработанной вручную стали, хорошо смазанной, чтобы уберечь оружие от воздействия времени.

Хэзер рассмотрела пистолеты, пожалев о том, что отец так и не научил ее обращаться с оружием. Она знала, что затворы следует поднимать, но как заряжать пистолеты, не представляла. Молча выругав себя за невежество, она взяла один из пистолетов, пытаясь решить, поможет ли он ей справиться с Джорджем. Вероятно, ударить его по голове тяжелым стволом будет тоже неплохо. Но Хэзер понимала, что вряд ли отважится на такой поступок. Но если Джорджа не задержать каким-нибудь образом, ей не удастся сбежать.

Вновь открыв шкатулку, она внимательно осмотрела пистолеты. Интересно, поймет ли Джордж, что она не умеет обращаться с оружием? Удастся ли ей сбить его с толку и выскочить из каюты?

Присев за стол, она взяла перо и бумагу, чтобы написать записку капитану Бирмингему. Ей были необходимы деньги, но Хэзер никогда не позволила бы себе взять их, чтобы не быть обвиненной в торговле собой. Правильнее будет вынуть один фунт из кошелька и оставить взамен бежевое платье. Сделка более чем справедливая.

Свернув записку, Хэзер положила ее поверх платья, затем тщательно спрятала один из пистолетов под кучу карт и бумаг с таким расчетом, чтобы можно было легко достать его, когда Джордж принесет чай и начнет подбирать с пола осколки посуды. Джордж, казалось, был только рад угодить ей, но попросил подождать, пока он отправит кого-нибудь за чаем. Хэзер порадовалась такой отсрочке и воспользовалась ею, чтобы оглядеть каюту. Шкатулку с монограммой она предусмотрительно спрятала в ящик стола и закрыла дверцы шкафа, чтобы слуга ничего не заподозрил. В ожидании чая Хэзер сидела за столом и читала найденную на нем книгу — по крайней мере она частично выполнила свое обещание. Капитан Бирмингем еще узнает, что она не из тех женщин, которые способны покориться его воле. Рассмеявшись, она подумала, какому наказанию подвергнется Джордж — к этому человеку Хэзер не испытывала ничего, кроме ненависти. В конце концов именно он привел ее сюда. Достойное возмездие, решила она.

«Гамлет» Шекспира был не слишком подходящим чтением для такого момента. Встревоженная долгим ожиданием, Хэзер несколько раз откладывала книгу и подходила к двери, но затем вновь заставляла себя читать. Когда наконец Джордж отпер дверь и постучал, Хэзер от неожиданности уронила книгу и подскочила, но тут же заставила себя сесть.

Джордж вошел и закрыл за собой дверь. В его руках был поднос с чайным прибором.

— Я принес вам чаю, мисс, — крепкого и горячего. — Джордж улыбнулся и направился к ней.

Хэзер не собиралась упускать свой шанс. Схватив пистолет, она направила его в грудь слуге.

— Не двигайся, Джордж, или я выстрелю, — произнесла она, удивляясь тому, как странно звучит ее голос.

Джордж изумленно смотрел на направленное ему в грудь дуло. Он явно не считал пистолет игрушкой в женских руках. По его мнению, женщины недооценивали опасность оружия. Он побледнел.

— Пожалуйста, положи ключи на стол, Джордж, и будь осторожнее, — приказала она, глядя, как он трясущимися руками кладет на стол ключи.

— А теперь отойди к окну. — Она не спускала глаз со слуги.

Джордж отошел медленно и осторожно. Он прекрасно сознавал всю опасность своего положения. Когда он остановился перед окном, у Хэзер вырвался вздох облегчения.

— Сядь на подоконник, — скомандовала она, почувствовав, как к ней возвращается уверенность.

Она потянулась через стол и взяла ключи, не спуская глаз со слуги, стоящего лицом к ней. Она отступила к двери, вставила ключ в замок и повернула его. Ощущение тюрьмы исчезло вместе с поворотом ключа.

— А теперь, Джордж, забирайся в шкаф, только без резких движений, я слишком нервничаю, а курок у пистолета слабоват.

Джордж отбросил мысль о внезапном нападении. Действительно, девушка казалась беспокойной. Она с трудом удерживала пистолет в руках и от напряжения покусывала нижнюю губу. Он не сомневался, что она и вправду способна выстрелить, и подумал о том, что легче будет вынести ярость капитана, чем быть убитым. Он знал, что в гневе его хозяин страшен и способен на все. Джордж служил у него уже много лет, обожал его и восхищался им, но вместе с тем пребывал в постоянном страхе. И все-таки здравый смысл ему подсказывал, что капитан не убьет его, а вот эта девушка с легкостью может отправить его в могилу, стоит только попытаться вырвать у нее пистолет. На негнущихся ногах Джордж проковылял к шкафу, скорчился в нем и прикрыл за собой дверцу.

Хэзер стояла, глядя на слугу, готовая бежать, едва он сделает шаг к ней. Увидев, что Джордж выполнил ее приказ, она заперла дверцы шкафа и успокоилась, услышав щелчок замка. Изнутри шкаф не отпирался, и поэтому ей хватит времени сбежать, прежде чем Джордж поднимет тревогу. Вынув из ящика кошелек, она извлекла оттуда один фунт и, положив на стол незаряженный пистолет, направилась к двери.

Дверь открылась бесшумно. Она быстро прошла по коридору, никого не встретив на своем пути. Но когда приоткрыла дверь на палубу, поняла, что ей не сбежать: на борту корабля было много людей, и нечего было даже надеяться пройти мимо них незамеченной. Хэзер догадалась, что это, должно быть, торговцы, осматривающие товар, поскольку джентльмены выглядели вполне презентабельно.

Прикрыв дверь, она прижалась головой к прохладной обшивке корабля, чуть не плача от отчаяния, размышляя, что предпринять. Наконец она решилась.

Что случится, если она попытается покинуть корабль? Только капитан и пара матросов знают о ее присутствии на борту. Что знают о ней все эти люди? Почему бы не рискнуть? Надо только с невозмутимым видом пройти мимо них.

К ней вернулась слабая надежда, и Хэзер без колебаний открыла дверь. Ее сердце колотилось так, что готово было разорвать грудь. Изобразив на лице улыбку, она прошла через толпу с царственным видом, высоко подняв голову и слегка кивая мужчинам. Они отвечали ей улыбками и смотрели вслед. Настороженная тишина воцарилась на палубе, несколько мужчин проводили Хэзер откровенно восхищенными взглядами, но никто не сделал попытки остановить ее. Когда Хэзер приподняла юбки, переступая порог, все глаза устремились на ее тонкие щиколотки и узкие изящные ступни. Высокий смуглый джентльмен средних лет с седоватыми волосами и козлиной бородкой предложил ей руку. Игриво улыбнувшись, Хэзер приняла ее. Пока они спускались по трапу, мужчина не сводил с нее глаз. Она наградила его еще одной улыбкой, и он почтительно поклонился, прижав шляпу к груди.

Хэзер понимала, что это всего-навсего невинный флирт, но, зная, что о ее бегстве с корабля капитану Бирмингему сообщат со всеми подробностями, была довольна собой.

Когда Хэзер сошла на причал, немало мужчин уже с готовностью ждали ее, чтобы предложить ей свою помощь. Хэзер выбрала среди них самого привлекательного и изысканно одетого и жеманно протянула ему руку. Кокетливо спросив, не найдет ли ее спутник экипаж, Хэзер была изумлена, когда мужчина мгновенно кинулся на поиски. Подводя Хэзер к экипажу, он спросил, не позволит ли она сопровождать ее. Девушка вежливо отказалась, поблагодарив за помощь, а когда мужчина поинтересовался, где она живет, Хэзер предпочла не отвечать ему. Мужчина не стал настаивать. Она вежливо попрощалась с ним, и мужчина, отпустив ее руку, закрыл дверцу. Хэзер улыбнулась покинутому помощнику. Восприняв это как приглашение, он бросился за ней, но она покачала головой.

Экипаж завернул за угол, Хэзер откинулась на спинку сиденья и улыбнулась. Она чувствовала, что вот-вот разразится истерическим смехом, настолько велико было ее облегчение. Расслабившись, она прикрыла глаза и очнулась только тогда, когда экипаж остановился у постоялого двора на окраине Лондона. Хэзер немедленно, поспешила узнать, есть ли места в дилижансе, отправляющемся в ту сторону, где находилась ферма ее тетки.

Она уже решила, что вернется к родственникам, ибо больше ей было некуда идти. Возможно, тетя Фанни и дядя Джон еще долго не узнают, что стало с Уильямом. Маловероятно, что кому-либо из друзей Уильяма в Лондоне известно о его сестре, обитающей на крохотной грязной ферме, а увидев, в какой роскоши живет Уильям, Хэзер почти не сомневалась, что он никогда не упоминал о ее существовании. Хэзер необходимо покинуть Лондон, пока капитан Бирмингем еще в порту, и ферма дяди — самое подходящее и безопасное место для спасения.

Хэзер решила, что будет жить у тетки до тех пор, пока не подыщет себе какую-нибудь работу. Возвращаться было тягостно, но иного выхода она для себя не видела.

По дороге, сидя в дилижансе, она вспоминала события прошедшего дня. Она пыталась отбросить мысли, мучившие ее, однако они оказались назойливыми и безжалостно преследовали Хэзер. Она старалась убедить себя, что все случившееся не ее вина, но это не облегчало боль. Хэзер была уже не той невинной девушкой, какой днем раньше отправлялась в Лондон, мечтая о светлом будущем. Теперь она была женщиной, познавшей мужские ласки.

Хэзер поклялась, что это обстоятельство не заставит ее измениться. Теперь она знала, что брак мог принести ей только беду. Оставшись старой девой, она по крайней мере сохранит свою независимость. Надо только найти работу.

Мысли ее вернулись к предстоящей встрече с родственниками. Необходимо было найти причину своего неожиданного возвращения. Не могла же она сказать, что за день так соскучилась по ним, что ей стало невыносимо. Да они и не поверят, особенно тетка.

Дилижанс достиг перекрестка дорог близ дядиной фермы. Хэзер едва успела выйти, когда он остановился только на какую-то долю секунды.

Она пошла по дороге, ведущей к востоку от деревни. Чем ближе Хэзер подходила к ферме, тем сильнее замедляла шаг, сама того не сознавая. Небо уже давно потемнело, время ужина миновало. Достигнув фермы, Хэзер робко приблизилась к двери и слегка постучала.

— Дядя Джон, это Хэзер. Можно войти?

Из хижины донеслось изумленное восклицание, и дверь распахнулась. Хэзер надеялась увидеть дядю, но ее надежды не оправдались: на пороге с изумленным лицом стояла тетка.

— Что ты здесь делаешь? — ошеломленно спросила она. Пришло время солгать, и это встревожило Хэзер: она поняла, что с этого дня лгать ей придется постоянно.

— Вернувшись в Лондон, ваш брат узнал, что ему предстоит отправиться в Ливерпуль осмотреть выставленный на продажу шелк. Он счел неприличным оставлять меня в городе одну. — Хэзер чуть не поперхнулась: лживые слова оставляли горький привкус во рту.

— Ясно, и ты, конечно, разочарована? — Тетя Фанни ухмыльнулась. — Еще бы, ты отправилась в Лондон, надеясь заполучить весь мир! Поделом тебе, жалкая оборванка, незачем считать себя королевой. Вечно ты задирала нос! Ну, теперь тебе придется снова взяться за работу.

— Как вам будет угодно, тетя, — покорно отозвалась Хэзер, понимая, что жизнь на ферме отныне станет для нее еще невыносимее. И все-таки это лучше, чем общество капитана Бирмингема.

— Да, мне так угодно, милочка. Вот увидишь, дома тебе еще больше понравится, — фыркнула тетя Фанни, придавая словам совсем противоположный смысл.

Хэзер поняла ее, но не ответила. Вероятно, она заслужила такую жизнь, будучи слишком самолюбивой, считая, что создана для богатства и роскоши. Единственное, что ей оставалось сейчас — смириться и попытаться привыкнуть ко всему.

— Ладно, отправляйся спать, но чтобы завтра на рассвете ты была уже на ногах! Твой дядя давно спит.

Хэзер не рискнула попросить поесть, но в желудке у нее давно слышалось урчание, и девушка была уверена, что тетка заметила это. Однако Фанни промолчала, и Хэзер поняла, что на ужин ей нечего надеяться. Хэзер почти не ела с того дня, как оказалась в каюте капитана Бирмингема. Рот у нее наполнился слюной при воспоминании, насколько вкусной могла быть еда на корабле, если бы перед ней не сидел этот отпрыск дьявола.

Хэзер молча прошла в свой угол и разделась за занавеской. Одеяло было таким же колючим, все так же не могло спасти от холода сейчас и впредь, если только ей не удастся найти работу и покинуть этот дом. А для этого она должна отправиться в деревню и изучить объявления: молодые девушки требовались в качестве служанок, гувернанток и тому подобное. Хэзер была уверена, что найти хоть какую-нибудь работу ей не составит труда.

Несмотря на голод, терзавший желудок, она погрузилась в тревожный сон. Утро пришло для Хэзер вместе с грубыми и жестокими словами тетки, отодвинувшей занавеску и швырнувшей свое поношенное платье в лицо девушки.

— Вставай, лентяйка! — Фанни потрясла Хэзер за плечи. — Тебе придется переделать всю работу, что скопилась за два дня твоего отсутствия. Вставай сейчас же, — хрипло повторила она.

Очнувшись ото сна, Хэзер села на постели, неуверенно моргая. Тетка Фанни была похожа на ведьму больше, чем когда-либо прежде, и это подхлестнуло Хэзер. Дрожа всем телом, она вскочила с постели и натянула через голову старое платье под бдительным взглядом старухи.

Ей хватило времени только на то, чтобы сжевать черствую корку хлеба, прежде чем тетя Фанни отправила ее за хворостом. Выйдя из дома, Хэзер увидела во дворе дядю Джона, слишком поглощенного своими мыслями, чтобы заговорить с ней. Он возился с дровами и, когда увидел Хэзер, только вздернул голову. Несомненно, он всеми силами сдерживался, чтобы промолчать, и это больно укололо Хэзер. Она удивлялась, почему дядя предпочел не замечать ее, словно у нее вдруг выросла вторая голова, а дяде не хотелось видеть такое уродство. Внезапно Хэзер охватило беспокойство: неужели дядя что-то подозревал? Но откуда он мог знать?

Позже, днем, ей показалось, что дядя Джон чем-то встревожен. Не заговаривая с Хэзер, он тем не менее пристально наблюдал за ней, словно пытаясь прочесть ее мысли. Она испытывала неудобство от его взглядов и старалась держаться подальше от него.

К вечеру Хэзер так устала, что повалилась на свою кровать. После тяжелого дня мысли путались и обрывались. Она отчетливо видела перед собой Уильяма Корта, словно вновь стояла у двери, оглядываясь на него. Затем это видение померкло и сменилось ухмыляющимся из темноты лицом капитана Бирмингема. Его сильные смуглые руки потянулись к Хэзер, послышался его издевательский смех, и Хэзер со сдавленным криком перевернулась и зарылась лицом в подушку, чтобы приглушить рыдания. Она еще слишком хорошо помнила прикосновение его рук к ее телу.

Наутро она встала и принялась за работу задолго до того, как проснулась тетка. После бессонной ночи Хэзер поняла, что только труд до изнеможения спасет ее от мучительных мыслей и воспоминаний, только тогда, когда она будет валиться с ног, она сможет заснуть.

Когда из соседней комнаты вышла тетя Фанни, завязывая домашнее потрепанное платье на необъятной груди, Хэзер уже стояла на коленях, выгребая золу из очага. Тетя подошла к полке, взяла с нее лепешку и нахмурилась, поглядывая на Хэзер.

— Ты слишком бледна, милочка, — фыркнула она. — Неужто ты не рада вернуться сюда?

Хэзер высыпала остатки золы в ведро и встала, убирая волосы с лица. Ее лицо было в саже, мешковатое платье свисало с худых плеч, а перекосившийся ворот обнажал шею до самой груди. Хэзер вытерла руки о юбку, оставляя на ней черные пятна.

— Я рада, что живу здесь, — пробормотала она, отводя взгляд.

Тетя Фанни потянулась и за подбородок повернула лицо Хэзер к себе, царапая толстым и грубым пальцем нежную кожу племянницы.

— И глаза у тебя припухли. Должно быть, ты всю ночь проплакала в подушку. Так я и думала. Ты жалеешь о том, что не осталась в Лондоне.

— Нет, — прошептала Хэзер. — Я всем довольна.

— Лжешь! Ты ненавидишь нас! Ты хочешь жить в Лондоне, думаешь, что только там тебе и место!

Хэзер отрицательно покачала головой. Меньше всего — по крайней мере сейчас, пока там еще был капитан Бирмингем и наверняка обшаривал весь город, разыскивая ее, — ей хотелось оказаться в Лондоне. Через три или четыре месяца он уплывет обратно, избавившись от своего товара и закупив другой.

Тетя Фанни злобно ущипнула ее за руку.

— Не лги мне, девчонка!

— Прошу вас… — начала Хэзер.

— Оставь ее в покое, Фанни, — произнес дядя Джон, появляясь на пороге кухни.

Тетя Фанни повернулась к нему с издевательской усмешкой.

— Смотрите-ка, кто раскомандовался у нас сегодня! Ты такой же, как эта тварь, — плачешься о том, чего не можешь получить, жалеешь о том, что имел, но потерял!

— Прошу тебя, Фанни, перестань, — устало вздохнул дядя Джон, в отчаянии опустив голову.

— Перестать, говоришь? Да ведь ты вспоминаешь эту женщину каждый день! Ты женился на мне только потому, что не мог жениться на ней — она любила, да только не тебя!

Дядя Джон сжался от жестоких слов Фанни и пошел прочь, повесив голову.

Тетка Фанни обернулась к Хэзер и влепила ей пощечину.

— Работай! Прекрати стоять разинув рот!

Проводив дядю сочувствующим взглядом, Хэзер подхватила ведро и поспешила к двери. Видеть поникшие дядины плечи ей было невыносимо.

Прошла неделя, затем другая, причем последняя казалась еще длиннее первой. Как бы много ни работала Хэзер, прогнать мучительные воспоминания ей не удавалось. Они не оставляли ее ни днем, ни ночью. Часто по ночам она просыпалась в холодном поту — ей снова снилось, что капитан Бирмингем рядом с ней, прижимает ее к своему сильному телу в страстном объятии. В других снах он появлялся перед ней в обличье дьявола, громко хохоча при виде ее испуга, и Хэзер просыпалась, зажимая ладонями уши. Сны об Уильяме Корте были не менее пугающими: Хэзер видела, как она стоит над ним, держа в руке фруктовый нож, а с пальцев медленно капает кровь.

Последующие две недели не принесли облегчения, наоборот. Она стала замечать за собой что-то странное: то полное отсутствие аппетита, то тошноту, то неудержимый голод. На нее вдруг нападала сонливость. По мнению тетки, этот грех был непростительным. Напоминая об этом, тетка щедро награждала Хэзер оплеухами. Временами Хэзер становилась на редкость неловкой, и тогда роняла посуду или обжигала пальцы. Этого было достаточно, чтобы свести с ума любого. Тетка пребывала в ярости, особенно после того, как Хэзер разбила драгоценную вазу.

— По-твоему, ты живешь в моем доме только для того, чтобы бить что ни попадя? Хочешь отведать палки? — вскипела она, ударив племянницу по лицу.

Хэзер упала на колени, отчаянно дрожа. Ее лицо горело от удара. Трясущимися руками она принялась собирать осколки.

— Простите, тетя Фанни, — пробормотала она, чувствуя, как горячие слезы струятся по лицу. — Не знаю, что со мной такое. Похоже, руки больше не слушаются меня.

— Как всегда, — уничтожающим тоном подхватила тетка.

— Но я продам свое розовое платье и куплю вам другую вазу.

— А что ты продашь, чтобы расплатиться за остальные вещи? — саркастически осведомилась тетка, отлично зная, что платье стоит больше, чем вся разбитая посуда.

— Больше у меня ничего нет, — в отчаянии прошептала Хэзер, поднимаясь на ноги. — Только белье…

— За него не дадут и фартинга, да и я не допущу, чтобы ты бродила тут нагишом!

Густо покраснев, Хэзер в сотый раз подтянула повыше ворот старого платья. Оно было таким огромным, что выглядело вполне скромно на тетке и слишком смело на Хэзер: когда она наклонялась, была видна вся грудь, и если бы не пояс, ворот открывал бы все тело до колен. Надеть под платье было решительно нечего. Единственную нижнюю кофточку, которая у нее была, она берегла и надевала для редких поездок в деревню.

Только месяц спустя после своего возвращения Хэзер наконец получила разрешение побывать в деревне вместе с дядей. Хэзер очень волновалась по поводу предстоящей поездки: дядя продолжал внимательно наблюдать за ней, и всякий раз она вздрагивала, чувствуя на себе его взгляд. Она опасалась, что, оставшись с ней вдвоем, дядя начнет расспросы, желая знать, что случилось с Уильямом Кортом, и ей придется признаться. И все-таки Хэзер необходимо было побывать в деревне. Ведь только там можно было прочесть городскую газету, вывешенную на площади. Чем скорее она найдет себе работу, тем лучше. Кроме того, тетка ждала выкупа за разбитую вазу.

Белые коттеджи с соломенными крышами уютно расположились на берегу пруда, постоялый двор на перекрестке манил путников отдохнуть и насладиться милой простотой деревушки. Поздние летние цветы украшали подоконники и клумбы, между коттеджами тянулись изгороди из подстриженного кустарника. Это место было куда тише и живописнее, чем Лондон, переполненный грязью, нищетой и пороками.

Прибыв в деревню, Хэзер с дядей немедленно отправились к деревенской площади, где на доске вывешивалась газета. Дядя Джон уже давно завел привычку первым делом подходить к ней. Это была его единственная связь с внешним миром за пределами деревни и фермы. Хэзер принялась просматривать объявления. Требуется судомойка, прочла она, но скривилась при этой мысли. Кому-то была нужна гувернантка, и у Хэзер радостно подпрыгнуло сердце, но, читая объявление дальше, она узнала, что на такую работу возьмут только зрелую женщину, не моложе сорока лет. Она вновь пробежала глазами по объявлениям, отчаянно молясь, чтобы найти что-либо пропущенное в первый раз. Хэзер была согласна работать даже горничной, но если бы нашлось что-нибудь получше, она была бы счастлива. Однако ничего не нашлось. Ее надежды разлетелись вдребезги, и когда дядя закончил читать газету, Хэзер последовала за ним с глазами, полными слез.

Они направились в лавку, чтобы купить посуду взамен разбитой. Хэзер уже не радовалась возможности умилостивить тетку, она совсем пала духом. Когда дядя остановил их повозку у лавки неподалеку от площади, Хэзер вздрогнула — дядя ни о чем не спросил ее. Она была благодарна ему за молчание — сейчас ей хотелось только остаться в одиночестве и выплакаться. Хэзер выругала себя за такую несдержанность. Вполне возможно, что через несколько дней в газете появится приемлемое для нее предложение. Но тетка так редко отпускает ее в деревню, что теперь придется ждать целую вечность, а это значит, что пребывание Хэзер в ее обществе значительно продлится.

Лавочник, мистер Пиве, подал Хэзер выбранную ею вазу.

— Не хотите ли что-нибудь еще, Хэзер, может, новое платье?

Хэзер покраснела. Уже не раз Пиве упоминал о новом платье. Хэзер знала, что все жители деревни с сожалением поглядывают на нее, не понимая, как может девушка довольствоваться мешковатыми обносками. Гордость не позволяла Хэзер смущаться, и поэтому она ходила с высоко поднятой головой, притворяясь, что собственная внешность для нее не имеет значения.

— Нет, — ответила она. — Мне нужна только ваза.

— Замечательная ваза! Шесть шиллингов, Хэзер, и она того стоит.

Хэзер достала из кармана платок, развязала его, тщательно отсчитала деньги и подала их торговцу. У нее осталось семь шиллингов, и Хэзер понимала, что в конце концов они достанутся тетке. Она жадно взглянула на цветные ленты на ближайшем прилавке.

— Голубые очень подойдут к вашим волосам, Хэзер, — заметил проницательный мистер Пиве. Он взял ленту и подал Хэзер. — Не желаете ли?

Неуверенно оглянувшись на дядю, Хэзер взяла поданную ей ленту, медленно повернулась к единственному во всей деревне настоящему зеркалу и подняла глаза. Впервые она видела себя во весь рост. Ее волосы были аккуратно причесаны и высоко подняты, она выглядела опрятно, одежда была чистой, но по-прежнему казалась нелепой. Платье тетки сидело на Хэзер словно мешок, придавая ее тонкой фигуре впечатление болезненной худобы.

«Неудивительно, что люди смеются мне вслед», — с горечью подумала Хэзер.

Внезапно дверь лавки отворилась, и Хэзер отвела глаза от собственного отражения. Вошел Генри Уайтсмит — высокий и худой двадцатилетний парень, уже давно очарованный племянницей Джона Симмонса. И хотя Хэзер никогда не давала ему повода, Генри ходил за ней по пятам, едва она появлялась в деревне, смотрел на нее восхищенными глазами, старался взять за руку. Этот скромный юноша нравился Хэзер, но так, как мог бы нравиться брат. Мгновенно заметив Хэзер, Генри с улыбкой подошел к ней.

— Я увидел на улице повозку вашего дяди и надеялся, что вы приехали с ним.

— Я рада вас видеть, Генри, — проговорила Хэзер улыбаясь.

Юноша покраснел от удовольствия.

— Где же вы были? Я уже соскучился по вам.

Хэзер пожала плечами, отводя взгляд.

— Нигде, Генри, просто оставалась дома с тетей Фанни. Ей не хотелось упоминать о своем путешествии в Лондон.

Чувствуя на себе взгляд дяди, Хэзер смутилась.

Дверь снова открылась, и, прежде чем Хэзер оглянулась, она уже знала, кто вошел следом за ним. Генри нигде не мог появиться без сопровождения. Новая посетительница направилась к Генри, но резко остановилась, заметив Хэзер. Выражение на ее лице изменилось, и Хэзер вздрогнула под ее злобным взглядом.

Уже не в первый раз Сара одаривала ее таким взглядом, поскольку привязанность Сары к Генри была так же велика, как и зависть к Хэзер. Сара изо всех сил старалась завоевать его расположение. Их семьи уже договорились, какое приданое получит Сара, если выйдет замуж за Генри, но юноша упрямо отказывался от свадьбы, и Сара знала, что причиной тому его чувства к Хэзер. Как бы ни потешалась Сара вместе с другими деревенскими девушками над нелепыми нарядами Хэзер, даже самые красивые из них понимали, что проигрывают по сравнению с Хэзер Симмонс. Сам отец Сары не раз восхищался удивительной красотой племянницы Симмонсов. Да и все мужчины в деревне, от молодых до стариков, были словно околдованы этой ирландкой.

Генри недовольно взглянул на Сару, прежде чем повернулся к Хэзер.

— Нам надо поговорить, — торопливо прошептал он, коснувшись ее руки. — Вы сможете прийти к пруду?

— Не знаю, Генри, — тихо ответила Хэзер. — Ведь я приехала с дядей. Тетя Фанни не любит, когда я гуляю одна.

— Но мы сможем поговорить хотя бы рядом с ним? — с надеждой спросил юноша.

Хэзер слегка нахмурилась.

— Думаю, да, только не очень долго.

— Тогда попросите его привезти вас к пруду перед отъездом, — торопливо забормотал Генри. — Я буду ждать.

Он ушел, не добавив ни слова и метнув в сторону Сары сердитый взгляд. Девушка тут же последовала за ним.

Позднее, когда дядя Джон остановил повозку у пруда, Хэзер спустилась и направилась к дереву, под которым ждал Генри. Минуту юноша был не в силах говорить — он только с восхищением смотрел на нее. Когда наконец он заговорил, его голос дрожал от волнения.

— Хэзер, — произнес он, — я знаю, что ваша тетя недолюбливает меня. Я хочу сказать, считает, что я недостоин вас.

Хэзер удивленно подняла голову.

— Генри, ведь у меня нет приданого!

— Мне все равно. Я люблю вас, а не ваше приданое и хочу жениться на вас.

Хэзер едва поверила собственным ушам. Ей казалось, что она никогда не услышит таких слов. Но теперь, будучи опороченной, она вынуждена отказать юноше.

— Генри, вам, как и мне, хорошо известно, что ваши родственники никогда не позволят вам жениться на мне, женитьба на бесприданнице невозможна.

— Я хочу жениться только на вас, Хэзер, а родственникам нужны мои дети. Я сумею их уговорить.

Взгляд Хэзер упал на его стиснутые кулаки.

— Генри, я не могу выйти за вас.

Юноша нахмурился:

— Но почему, Хэзер? Вы боитесь оказаться в постели с мужчиной? Если так, прошу вас, успокойтесь. Я не прикоснусь к вам до тех пор, пока вы сами не захотите этого.

Она печально улыбнулась: ей предлагали любовь и терпение, а она не могла принять такой дар. Услышал бы эти слова капитан Бирмингем! Какие поразительно разные эти двое мужчин! Хэзер и представить себе не могла, чтобы капитан «Флитвуда» был таким терпеливым и деликатным с женщиной. Какая жалость, что она не может выйти за Генри, зажить тихой жизнью здесь, в деревне, воспитывать детей!

— Генри, — прошептала она, — лучше бы вы пожалели Сару — она так любит вас! Из нее получится хорошая жена.

— Сара сама не знает, кто ей нужен, — фыркнул Генри. — Она постоянно гоняется то за одним парнем, то за другим. На этот раз она выбрала меня.

— Генри, это неправда, — убежденно возразила Хэзер. — Она не смотрит ни на кого, кроме вас. Она мечтает выйти за вас замуж.

Казалось, он не обратил внимания на ее слова.

— Но я хочу, чтобы моей женой стали вы, Хэзер, а не какая-нибудь глупая дурнушка вроде Сары.

— Вам не следует так говорить, Генри, — с мягким упреком отозвалась Хэзер. — Из Сары получится отличная жена, в отличие от меня.

— Прошу вас, не надо больше о Саре! — воскликнул Генри. — Я хочу говорить только о вас. Пожалуйста, Хэзер, разрешите попросить у вашего дяди позволение навещать вас! Я больше не могу ждать, я хочу жениться на вас!

Наконец-то кто-то добивается ее руки. Тетка была бы изумлена. Хэзер должна убедить этого юношу, что она не может выйти за него замуж, однако он отказывался слушать. Что делать? Рассказать, что с ней случилось? Несомненно, после этого у Генри возникнет отвращение к ней.

— Нет, Генри, вы ни о чем не станете просить моих родственников. Я не могу выйти за вас — это было бы несправедливо. Мы никогда не будем счастливы, разве вы не понимаете? Я выросла в городе, я привыкла к роскоши, к дорогой одежде, мне мало быть женой простого сапожника.

Боль на лице юноши отразилась в ее сердце, но Хэзер понимала, что иначе ей не удастся убедить его. Со временем Генри переживет свое унижение и поймет, что ему придется расстаться с мечтой. А пока Хэзер с ужасом смотрела, как Генри пошатнулся, ослепленный слезами.

— Боже мой! — простонал он. — Я полюбил вас, как только увидел. Целых два года я думал только о вас, а теперь слышу, что я для вас слишком ничтожен… Как вы жестоки, Хэзер Симмонс! О, если бы Бог сжалился над вашей душой!

Хэзер умоляюще протянула ему руку, но Генри пошел прочь, спотыкаясь, почти переходя на бег. Хэзер стояла, глядя ему вслед, и слезы катились по ее щекам.

«Я поступила ужасно, — думала она. — Я глубоко ранила его, и теперь он будет меня презирать».

Она медленно направилась к повозке, заметив, как пристально наблюдает за ней дядя — теперь он постоянно наблюдал за ней, но почему?

— Что случилось с Генри? — поинтересовался он, помогая Хэзер забраться в повозку и сжимая пальцы на ее плече.

— Он просил меня стать его женой, — пробормотала она, устраиваясь рядом на узком сиденье. Ей не хотелось продолжать разговор. К горлу вновь подступала тошнота.

— И ты отказалась?! — удивился дядя.

Хэзер кивнула осторожно, словно от резкого движения у нее могла открыться рвота. Она передернулась. К счастью, дядя отвел взгляд и в глубоком раздумье уставился на голову старой лошади, впряженной в повозку.

Наступил октябрь, становилось все холоднее. Землю устилали опавшие, пожухлые листья, но кое-где еще виднелась зеленая трава. Белки сновали по веткам деревьев, делая запасы на зиму. Приближалось время забоя скота, и мысль о прибавящейся работе ужасала Хэзер. Ее недомогание и без того становилось все сильнее. Каждое утро она с трудом поднималась с кровати, чувствуя тошноту и вялость и удивляясь, почему она так долго не поправляется. При том количестве работы, которую тетка взвалила на нее, Хэзер было нелегко утаить болезнь. Иногда она ощущала такую слабость, что опасалась в любую минуту упасть в обморок. Она надеялась, что со временем мучительные воспоминания уйдут, а вместе с ними — и ее болезнь.

— Прекрати витать в облаках и домой посуду, милочка.

Хэзер стряхнула с себя дремоту и торопливо вымыла последнюю деревянную миску. Еще немного, и она сможет расслабиться в теплой ванне, успокоить ноющее тело. Она смертельно устала, особенно от тупой боли в пояснице. Весь день она занималась уборкой, и все силы ушли на перестановку вещей, отмывание пола, поднимание тяжелых ведер. Позднее она чуть не сломалась пополам, таская к дому хворост.

Наконец она втащила в комнату деревянную ванну. Наблюдая за ней, тетка Фанни взяла со стола еще один сладкий пирожок и откусила от него добрую половину. Хэзер поежилась, удивляясь, как тетка ухитряется так много есть — это занятие было у нее излюбленным.

Хэзер мечтала, чтобы тетка поскорее отправилась спать. Дядя Джон уже дремал. Она предпочла бы вымыться в одиночестве. Но тетка не двигалась с места. Хэзер наполнила ванну и попробовала воду — она приятно согревала руку. Расстегнув платье, Хэзер спустила его с плеч.

Она стояла обнаженная перед очагом, на гладкой коже плясал отблеск пламени, тонкий силуэт вырисовывался в полутьме. За последнее время у Хэзер заметно налилась грудь, а живот слегка округлился.

Внезапно тетя Фанни поперхнулась пирожком. Со сдавленным криком она вскочила со стула, перепугав племянницу. Глаза женщины широко раскрылись, лицо стремительно меняло оттенки — от свекольного до пепельно-серого. Тетя Фанни метнулась через всю комнату к Хэзер, и та сжалась, решив, что тетка внезапно сошла с ума. Она грубо схватила Хэзер за плечи.

— Кто это натворил? С каким негодяем ты связалась? — вопила женщина.

Леденящий холод охватил Хэзер. Она побледнела, широко открыв глаза: в своей невинности она обо всем позабыла. Придавленная тяжестью тела капитана Бирмингема, она не задумывалась, какими будут последствия. Она приписывала свою тошноту беспокойству, тревоге, но теперь поняла истинную причину. Она была беременна — беременна от этого подлеца! От этого дьявола, безумца, негодяя! О Боже, лихорадочно повторяла она, почему? Почему? Тетка в ярости трясла Хэзер до тех пор, пока ее силы не иссякли.

— Кто он? Кто этот мерзавец? — кричала она и сжимала плечи Хэзер, пока девушка не закричала от боли. — Признавайся немедленно, или я заставлю тебя говорить! Хэзер оцепенела.

— Пожалуйста, отпустите меня… — шептала она.

Лицо тетки Фанни озарила злобная улыбка, и она оттолкнула Хэзер к ближайшему креслу.

— Генри! Вот кто это был! Твой дядя говорил, что ты встречалась с ним — теперь понятно зачем. Он — отец твоего ребенка! Но если он считает, что может опорочить мое доброе имя и выйти сухим из воды, он ошибается! Даже если во всем виновата ты, ты выйдешь за Генри. Ничтожество! Негодяй! Он поплатится за все!

Хэзер постепенно приходила в себя, она уже различала слова тетки и среди них имя Генри. Она попыталась собраться с мыслями. Как бы там ни было, Генри не должен брать на себя ее вину. Нельзя допустить, чтобы он презирал ее еще больше. Она подняла с пола платье и прикрылась им.

— Это был не Генри, — тихо произнесла она. Тетка круто обернулась.

— Что? Что ты сказала?

Хэзер сидела неподвижно, глядя на огонь.

— Это был не Генри, — повторила она.

— Кто же еще, если не этот сапожник? — свирепо спросила тетка.

— Капитан из колонии, — безучастно произнесла Хэзер, прижавшись щекой к высокой грубой спинке стула, на котором сидела. Огонь освещал ее застывшее лицо. — Его люди нашли меня и отвели к нему. Он силой овладел мной. Это правда.

Разве важно сейчас пускаться в объяснения о том, как она страдала в руках этого человека? Через несколько месяцев о ее беременности узнает вся деревня — если только тетка не запрет ее в хижине, запретив переступать порог. Но как объяснить появление ребенка?

Тетка нахмурилась.

— Что ты говоришь? Где они нашли тебя? Где это было?

Хэзер не могла сознаться в убийстве Уильяма.

— Я потерялась, отстала от вашего брата, и тогда меня нашли эти моряки-янки, — пробормотала она, не сводя глаз с потрескивающего пламени. — Они отвели меня к капитану, и тот отказался отпустить меня. Я сбежала, угрожая застрелить его слугу, и отправилась прямо сюда.

— Как это ты отстала от Уильяма?

Хэзер прикрыла глаза. — Мы были… на ярмарке, и я потерялась в толпе. Я ни о чем не рассказывала вам потому, что боялась. Так что я жду ребенка от янки, а не от Генри. Этот человек не может жениться на мне. Он из тех людей, которые живут ради своего удовольствия, а жениться на мне он просто не захочет.

Ярость на лице тетки Фанни сменилась злобной улыбкой.

— Ну, это мы еще посмотрим. А теперь скажи, кажется, у твоего отца был приятель в магистрате Лондона? И если память мне не изменяет, его зовут лорд Хэмптон? По-моему, это его подчиненные обыскивают все суда, проверяя, нет ли на них контрабандного груза?

Хэзер смутилась. Ее мысли слишком перепутались, чтобы найти хоть какое-нибудь объяснение вопросам тетки.

— Да, это лорд Хэмптон, и, насколько я знаю, именно этим он и занимается. Но почему вы спрашиваете?

— Не твое дело, — ухмыльнулась тетка. — Я хочу узнать побольше о лорде Хэмптоне. Значит, он знаком с тобой? Он был близким приятелем твоего отца?

Хэзер нахмурилась.

— Лорд Хэмптон был его самым близким другом. Он часто бывал у нас дома и знал меня еще ребенком.

— Этого достаточно, милочка, чтобы он помог тебе выйти замуж, — произнесла тетя Фанни с хищным выражением на лице. — А теперь помойся и ложись спать. Завтра мы уезжаем в Лондон, и поэтому придется рано вставать, чтобы не пропустить дилижанс — ни к чему являться к лорду Хэмптону в нашей колымаге. Пошевеливайся!

Хэзер с усилием поднялась на ноги. Она не знала, зачем тетке понадобился лорд Хэмптон, но тетка была мастерицей на хитроумные планы, а расспрашивать ее Хэзер не решилась. Она послушно скользнула в ванну, ощутив тяжесть в животе…

Как она ненавидела Бирмингема! Как такое могло случиться, когда великое множество мужчин потеют над своими супругами месяц за месяцем, и безрезультатно? Впрочем, ей следовало ожидать подобного от этого грубияна янки. Сильный, мощный, полнокровный, он сумел зачать ребенка с ошеломляющей легкостью.

Сдавленный крик сорвался с ее губ, и она вздрогнула еще сильнее, сознавая, что ожидает ее в браке с этим дьяволом. Ее жизнь превратится в сплошной кошмар. Но по крайней мере у ребенка будет честное имя.

Мысли Хэзер обратились к будущему ребенку — он будет черноволосым, как оба родителя, и привлекательным, если унаследует внешность отца. «Бедное дитя, лучше бы тебе родиться безобразным, чем иметь отца-красавца, но негодяя», — с горечью подумала она.

А если родится девочка? Это будет настоящим ударом для чудовища, доводящегося ей отцом. Если они поженятся, злорадно думала Хэзер, она станет молиться, чтобы родилась девочка.

Хэзер еще не закончила купание, когда услышала, как дядя ворочается в соседней комнате, куда ушла тетя Фанни. До нее донеслись приглушенные голоса. Тетка, естественно, не собиралась ждать до утра, чтобы сообщить мужу о преступлении Хэзер.

Хэзер едва успела прикрыть грудь полотенцем, когда из комнаты вышел дядя. Казалось, он постарел на десяток лет.

— Хэзер, я должен поговорить с тобой.

Хэзер залилась румянцем, вцепившись в полотенце, но дядя словно не замечал ее наготу.

— Ты сказала правду? Это был янки?

— Зачем вы спрашиваете? — осторожно отозвалась она. Джон Симмонс потер лоб дрожащей рукой.

— Хэзер… Уильям не прикасался к тебе? Он не обидел тебя, детка?

Теперь Хэзер поняла, почему дядя так пристально наблюдал за ней после возвращения из Лондона. Он знал Уильяма и тревожился за нее.

— Нет, дядя, он меня и пальцем не тронул, — заверила его Хэзер. — Мы потерялись на ярмарке. Мне очень хотелось пойти туда, а Уильям был так любезен, что согласился. Но потом я потерялась и не смогла найти его. Именно в этот момент меня схватили матросы и отвели к своему капитану. Отец моего ребенка — янки.

У дяди вырвался вздох облегчения, на лице мелькнула дрожащая улыбка.

— Я думал… впрочем, не важно. Просто я беспокоился за тебя, а теперь, когда мы знаем этого подлеца, я помогу тебе. Я не могу бросить на произвол судьбы единственную дочь моего брата.

Хэзер с трудом улыбнулась. Она не могла признаться дяде, что из поездки в Лондон не выйдет ничего хорошего — капитан Бирмингем не женится на ней, но промолчала.

В Лондоне они остановились на постоялом дворе. Дядя Джон немедленно отправил письмо лорду Хэмптону с просьбой назначить встречу, и ответ пришел на следующий день. Хэзер с теткой остались дома ждать, чем кончится дело. Хэзер не осмеливалась спросить, что затеяла тетка, хотя и сгорала от любопытства. Вернувшись, дядя Джон немедленно уединился с женой. Хэзер показалось, что их план удался — дядя пребывал в хорошем расположении духа.

Хэзер приказали в ту ночь лечь спать пораньше, а перед тем дядя заверил ее, что лорд Хэмптон поможет им справиться с бедой.

— Он только хочет убедиться, что мы говорим правду, и тогда сделает все, что сможет. Твой янки не станет отказываться, если не захочет очутиться в тюрьме.

Хэзер ничего не понимала. Нельзя же отправить человека в тюрьму только за то, что он отказался жениться на опозоренной им женщине! Иначе откуда было бы такое множество незаконнорожденных детей. Нет, ему грозит что-то еще, и Хэзер боялась думать о том, что принесет ей брак. Ее жизнь превратится в сплошной ад в полном смысле слова. Она не знала, что хуже — выйти замуж за дьявола или растить незаконнорожденного ребенка.

Почти в полночь ее грубо разбудили бесцеремонные руки тетки Фанни.

— Вставай, негодяйка! Дядя хочет поговорить с тобой. Хэзер устало села и взглянула на стоящую у постели тетку, которая держала свечу высоко над головой.

— Поживее, из-за тебя мы не спим всю ночь.

Тетка повернулась и ушла. Хэзер взглянула ей вслед, прогоняя сон, и нехотя отбросила одеяло. Впервые за много недель Хэзер спала без сновидений. Стук дождя в окна убаюкал ее, и она словно погрузилась в теплые волны. Нежелание расставаться с этим блаженством было вполне понятным. Но она должна подчиниться тетке, чтобы не навлечь на себя ее гнев.

Хэзер выбралась из-под уютного одеяла и натянула старое теткино платье. Она не стала застегивать ворот — возможно, через несколько минут платье вновь придется снимать. Хэзер представляла, о чем хочет поговорить с ней дядя.

Она была готова услышать, что капитан Бирмингем отказался от брака, и не удивилась бы этому. Если бы дядя и тетя расспросили ее об этом человеке, они не стали бы даже предпринимать поездку в Лондон.

Хэзер робко постучала в дверь, и тетка, распахнув ее, окинула девушку ненавидящим взглядом. В комнате было почти темно. В очаге едва заметно горел огонь, а за столом, на котором стояла единственная зажженная свеча, сидели дядя и еще. один мужчина, потягивая эль из оловянных кружек. Углы комнаты были погружены во мрак. Хэзер подошла поближе, чтобы рассмотреть гостя, и мгновенно узнала в нем давнего друга ее отца, лорда Хэмптона.

С радостным восклицанием Хэзер бросилась к нему в объятия.

— Хэзер! Моя маленькая Хэзер! — приговаривал лорд Хэмптон, гладя ее по голове.

Хэзер прижалась к нему, положила голову на плечо и заплакала, содрогаясь всем телом. Этого человека она любила с самого детства. Лорд Хэмптон относился к ней так, словно был ее настоящим дядей. Когда отец Хэзер умер, лорд и его жена хотели взять Хэзер к себе, но тетя Фанни настояла на том, что девушка должна жить с родственниками.

— Как давно я не видел тебя, детка! — бормотал лорд Хэмптон, слегка отстраняясь, чтобы получше рассмотреть Хэзер. Его добрые голубые глаза влажно поблескивали. — Я помню тебя еще совсем крошкой, ты всегда так радостно встречала меня. — Он широко улыбнулся, приподнимая голову Хэзер за подбородок. — А теперь ты превратилась в настоящую красавицу. Никогда еще я не встречал такой очаровательной девушки, никогда. Ты превзошла даже свою мать! Как жаль, что у меня нет сыновей! Я был бы рад принять тебя в семью. Но поскольку и дочерей у меня нет, я хотел бы считать тебя своей дочерью.

Хэзер прикоснулась губами к его щеке.

— Я сочту за честь быть вашей дочерью, — тихо ответила она.

Лорд Хэмптон ласково улыбнулся и придвинул ей кресло, но тетя Фанни отстранила Хэзер и уселась сама.

— Пусть постоит, это ей на пользу, — фыркнула она, втискивая свою чудовищную тушу между подлокотниками кресла. Кресло протестующе скрипнуло. — Может, здесь тебе будет удобнее, детка, — невозмутимо предложил лорд Хэмптон, отодвигая от стола другое кресло.

— Нет, — рявкнула тетя Фанни и ткнула пальцем в темный угол. — Это кресло для него.

Хэзер в удивлении оглянулась. В темном углу молча сидел мужчина, но Хэзер не могла разглядеть, кто это такой.

— Подсаживайтесь к нам, капитан Бирмингем, — грубовато предложила тетя Фанни. — Здесь самое место для янки.

У Хэзер сердце ушло в пятки, и она покачнулась.

— Благодарю вас, мадам, — ответил неторопливый, уверенный голос. — Мне и здесь неплохо.

Когда до Хэзер донесся этот знакомый голос, у нее подогнулись колени. Она почувствовала, что погружается в спасительный и блаженный обморок.

— Она же падает! — встревоженно воскликнул лорд Хэмптон, подхватив Хэзер. Он осторожно опустил ее в кресло, отвергнутое капитаном Бирмингемом, вытащил свой платок, смочил его водой из кувшина и приложил к бледному лбу Хэзер. — Что с тобой, дорогая? — спросил он, когда пеки Хэзер затрепетали и приподнялись.

— Не балуйте девчонку, лорд Хэмптон, — предостерегла его тетя Фанни. — Это при виде вас она позволяет себе такое.

— А по-моему, ей просто необходимо отдохнуть от жизни с вами, — возразил лорд, рассерженный равнодушием этой женщины.

— Со мной все в порядке, — слабо пробормотала Хэзер.

— Как ты меня напугала! — Лорд Хэмптон дрожащими руками отвел волосы с ее лба.

— Простите, — ответила Хэзер. — Я не хотела вас пугать. Теперь мне уже лучше.

Но Хэзер еще дрожала, чувствуя на себе испытующий взгляд. Непослушными пальцами она запахнула ворот платья, припомнив, что один из сидящих здесь людей способен взглядом сорвать с нее одежду и увидеть под ней нагое тело.

— Давайте покончим с этим, — потребовала тетя Фанни. — Послушаем, что она скажет.

Лорд Хэмптон неуверенно взглянул на Хэзер, опасаясь, что она снова лишится чувств. Хэзер с трудом улыбнулась, чтобы успокоить старика, и он вернулся на место во главе стола.

— Ну, милочка, лорд Хэмптон хочет убедиться, что он привлек твоего капитана к суду по заслугам, — заявила тетя Фанни.

Хэзер медленно перевела взгляд с тетки на старого лорда. Она была слишком ошеломлена, чтобы понять, о чем идет речь. Лорд Хэмптон нахмурился:

— Да будет вам известно, мадам, у меня есть язык, и, ручаюсь, он красноречивее вашего. Если вы не возражаете, я хотел бы изложить суть дела сам.

Тетя Фанни в гневе откинулась на спинку своего кресла и закрыла рот.

— Благодарю, — коротко отозвался лорд Хэмптон и вновь повернулся к Хэзер.

— Дорогая, — неторопливо начал он, — поскольку я человек чести, я не могу привлечь капитана Бирмингема к ответственности, пака не буду знать наверняка, что он — отец твоего ребенка. Если был кто-нибудь еще…

— Кроме него — никого, — поспешила заверить его Хэзер, устремив взгляд на собственные руки. Она рассматривала их так, словно хотела запомнить навсегда. — После того как я сбежала от него, я отправилась в дилижансе к дяде. Между деревней и городом дилижанс ходит всего раз в день. Он прибыл в деревню в сумерках, остальной путь до дома я проделала пешком. По дороге я никого не встретила, а если бы и встретила, у меня не было желания ни с кем даже заговаривать. Тетя может подтвердить, в какое время я появилась у нее дома.

— И с тех пор она все время находилась у меня на глазах, — торжествующе добавила женщина.

Лорд Хэмптон взглянул на дядю Джона, заметил подтверждающий кивок и повернулся к Хэзер.

— Хэзер, а что было до встречи с капитаном? — смущенно спросил он.

Хэзер густо покраснела и промолчала.

— Это мой ребенок, — донесся из темного угла уверенный голос.

Тетя Фанни торжествующе хихикнула и с победным видом обернулась к лорду Хэмптону:

— Ну, что я вам говорила? Теперь вы согласны?

— Да, — устало вздохнул он. — Только чтобы возместить чудовищную несправедливость, по которой Хэзер пришлось жить с такой женщиной, как вы. Я проклинаю тот день, когда позволил вам забрать ее к себе. Вам следовало беречь эту бесценную жемчужину. — Он сердито обернулся к дяде Джону, который сидел с пристыженным видом: — И вы, родственник Хэзер, ничего не стоите в моих глазах. Вы мне отвратительны.

— Ладно, а сама девчонка? — перебила тетя Фанни. — Ведь она сама все натворила. Это она улеглась в постель с этим негодяем.

— Нет! — воскликнула Хэзер.

Невольное восклицание вырвалось у нее прежде, чем она поняла это. Тетя Фанни обернулась и влепила Хэзер пощечину — с такой силой, что на нижней губе девушки показалась кровь, а щеку словно обожгло огнем.

Сквозь слезы боли Хэзер видела, как лорд Хэмптон вскочил, яростно ударив кружкой эля об стол.

— Мадам, ваши поступки отвратительны! — угрожающе обратился он к тетке. — Ваши манеры не лучше, чем у варвара, и будь вы мужчиной, я потребовал бы удовлетворения за ваш поступок. А теперь, по-моему, Хэзер будет лучше вернуться в постель — понятно, почему она так напугана!

Хэзер поднялась и направилась к двери, но тетка проворно схватила ее за ворот платья.

— Еще чего! — прокаркала она. — Она останется и получит то, что заслужила! Ни одна порядочная девушка не допустила бы такого. Я всеми силами пыталась вселить в нее богобоязненность, но она, видно, прислужница самого дьявола, взгляните, во что он превратил ее.

Фанни грубо рванула ветхое платье на спине Хэзер, словно в подтверждение, выставляя на обозрение красоту ее тела.

Стул в темном углу перевернулся, когда капитан Бирмингем в ярости вскочил на ноги. Он пересек комнату в два длинных, стремительных шага, и Фанни попятилась, видя его высокую фигуру в черном плаще и взбешенное лицо, кажущееся багровым в отблесках пламени. У Фанни округлились глаза, ноги словно приросли к полу. Казалось, стоящий перед ней человек был воплощением дьявола, и она протянула руки, чтобы защититься. Но янки, не обращая на нее внимания, сорвал с плеч свой промокший под дождем плащ и набросил его на Хэзер. Просторный плащ плотно накрыл ее, и Хэзер задрожала еще больше — на этот раз от страха.

Брэндон обвел бешеным взглядом троих сидящих перед ним людей, и желваки заходили у него на щеках.

— Довольно этой бессмысленной болтовни, — холодно заявил он. — Поскольку эта девушка носит моего ребенка, за ее жизнь отвечаю я. Я отложу возвращение домой и позабочусь, чтобы Хэзер устроилась в собственном доме, на попечении слуг. — Он повернулся к лорду Хэмптону. — Ручаюсь, что я буду содержать ее в соответствии с ее воспитанием и положением. Разумеется, она больше не должна жить со своими родственниками, и я не позволю, чтобы мое дитя подвергалось нападкам этой женщины, которая называет себя тетей. Я думал, что это плавание будет для меня последним, но при сложившихся обстоятельствах я буду возвращаться сюда каждый год. Завтра утром я постараюсь разыскать для Хэзер более подходящее жилье, а позднее отвезу ее к портнихе, чтобы одеть подобающим образом. А теперь, сэр, я хотел бы вернуться на корабль. Если вы хотите сказать этим людям что-нибудь еще, я могу подождать вас в экипаже. — Он повернулся к тете Фанни и заговорил угрожающе медленно и отчетливо: — Полагаю, мадам, вы будете держаться подальше от этой девушки, пока она еще находится под вашей опекой, иначе вам придется горько пожалеть.

С этими словами он направился к двери. Итак, он ушел, пообещав только поддерживать своего незаконнорожденного ребенка и его мать, сделав Хэзер своей содержанкой. И никто даже не упомянул о браке.

— Ничего, скоро с него сойдет эта спесь, — фыркнула тетя Фанни.

Лорд Хэмптон холодно взглянул на нее.

— Ужасно досадно, что мне придется удовлетворить желание вашей мстительной натуры, — сдержанно произнес он. — Если бы не Хэзер, я умыл бы руки и забыл о вас. Но ради нее я должен привести этого человека к алтарю. Однако запомните, мадам, у этого мужчины горячий нрав. Вам придется вести себя поскромнее.

— Он не имеет никакого права приказывать мне, как обращаться с этой девчонкой!

— Вот тут вы ошибаетесь, мадам, — возразил лорд Хэмптон. — Он — отец ее ребенка и через несколько часов станет ее мужем.