"Так велика моя любовь" - читать интересную книгу автора (Вудивисс Кэтлин)

Максим бесшумно пробрался в дом фон Райанов и на цыпочках прошел через холл к лестнице. Поднявшись наверх, он открыл дверь в предоставленные ему апартаменты и замер на пороге. У него возникло ощущение, что что-то не так. Его взгляд медленно ощупывал комнату, пытаясь проникнуть сквозь царящий там мрак. Поленья в камине уже прогорели, оставив кучку пепла с углями, по которым изредка пробегали красные всполохи, настолько слабые, что даже не освещали сам камин. Создавалось впечатление, что в комнате смешались вымысел и реальность. Мебель превратилась в некие призрачные тени и едва различимые пятна. Единственное, что можно было разглядеть — да и то благодаря слабому мерцанию углей, — был диванчик с высокой спинкой, стоявший возле камина. Хотя Максим не заметил никаких изменений, его все же не покидало чувство, что он не один.

Закрыв за собой дверь, он снял плащ и, перекинув его через руку, направился в спальню. Там тоже было темно.

Бросив плащ на спинку кресла, Максим подошел к широкой кровати с балдахином на четырех колоннах и взял трутницу. Потом высек искру, чтобы зажечь свечу, и, когда комната осветилась, стал осматривать кровать, предвкушая, как насладится отдыхом на мягком матраце и взбитых подушках. Угол одеяла был заботливо откинут, открывая тонкую простыню, отделанную кружевом ручной работы. Свежий запах белья напомнил о том, как Илис развешивала после стирки простыни на огромном кусте во дворе замка. За этим воспоминанием последовали другие, более захватывающие, но Максим отогнал их, испугавшись, что они лишат его сна на остаток ночи.

Он вздохнул и, опустившись на край кровати, принялся стягивать сапоги. Потом поднялся и снял дублет и рубашку, оставшись в облегавших ноги длинных, до талии, чулках, которые иногда носил вместо панталон на вате. Холод, коснувшийся своим ледяным дыханием его обнаженной спины, заставил Максима поежиться и напомнил о сохранившемся в тлеющих углях жаре.

Максим внимательно осмотрел каждый угол, но не нашел ничего, что могло бы быть причиной его беспокойства. Вернувшись в гостиную, он занялся тем, что стал растапливать камин. Он собрал угли в кучку, положил на них горстку лучин, сверху — пару сухих поленьев и стал раздувать пламя, своим дыханием возрождая его к жизни. Вскоре огонь взметнулся вверх и с жадностью накинулся на дерево, издавая при этом шипение и треск и выстреливая искрами.

Максим поднялся с колен и еще немного постоял у камина, наслаждаясь теплом и обдумывая только что полученные сведения и разработанный им и его друзьями план. Мысль о том, что здесь, в Любеке, у него почти не будет времени ухаживать за Илис, не вызывала у него приятных ощущений, так как он понимал, что его отсутствие даст Николасу массу преимуществ.

Внезапно его раздумья были прерваны долгим вздохом, и он ошеломленно повернулся, чтобы узнать, кто же вошел в комнату. Его взгляд устремился к теням, скрывавшим дверь, однако там никого не было. И тогда Максим посмотрел на диванчик. Там, свернувшись калачиком под меховым покрывалом, спала та, которую он столь страстно желал. Ее волосы, вспыхивающие золотом, когда на них падали отблески пламени, разметались вокруг нежного личика. Густые темные ресницы отбрасывали тень на покрытые легким румянцем щеки, губы были слегка приоткрыты. Она зашевелилась и, вытащив руку из-под покрывала, положила ее на мягкий мех. При этом полы халата разошлись, обнажив ложбинку между грудей. Тонкая ткань словно искушала Максима, грозя в любую секунду соскользнуть с жемчужно-белой кожи и открыть его жадному взгляду розовые соски. Хотя вид спящей девушки и возбудил Максима, заставив кровь быстрее бежать по жилам, но он все же не смог убедить себя в том, что ею двигали любовь и желание, когда она отважилась прийти к нему в комнату. Хорошо зная ее, он предположил, что у нее наверняка были довольно веские причины прийти к нему и касались они ее отца.

Словно в подтверждение логичности его довода длинные ресницы дрогнули, и глаза Илис открылись. Она повернула голову и спокойно, будто ее сознание не было затуманено сном, посмотрела на Максима.

— Я хотела поговорить с вами… и ждала.

Ее взгляд медленно спустился с обнаженной груди Максима вниз, туда, где находилось его мужское естество, плотно обтянутое чулками. Максим даже не попытался скрыть, что возбужден, и это заставило Илис вспомнить о том, как она сама выглядит. Зардевшись, она запахнула полы халата и поспешно добавила:

— Я, должно быть, задремала.

Она спустила ноги с дивана и убежала бы, если бы Максим не повернулся к ней спиной и не занялся камином.

— Зачем вы пришли? — не оглядываясь, спросил он.

— Николас сказал, что вы единственный, кто способен помочь мне найти отца… — тихим и дрожащим голосом ответила она.

Максим рассмеялся:

— Николас обладает потрясающим умением ускользать от ваших вопросов. Нельзя же верить каждому его слову.

— Я знаю, что он не принимает это всерьез.

Илис нервно теребила мех. Что подумает о ней Максим? Появиться в его комнате в таком виде! Ей следовало бы раньше подумать о том, как она выглядит, а не мучиться сомнениями по поводу своего решения попросить у него помощи. Ее настырность только оттолкнет его.

— Зря я пришла, — робко пробормотала она. — Просто я думала, что вы поможете мне.

— Дело в том… — Максим замолчал, размышляя над тем, имеет ли право обнадеживать ее. — Я говорил с одним человеком… не исключена вероятность, что он ошибается… он сказал, что видел мужчину, который, вполне возможно, и есть ваш отец.

Илис вскочила. Она вновь преисполнилась отваги, надежда возродилась в ее душе.

— Где?

Максим сделал неопределенный жест и налил себе немного вина.

— Не знаю, Илис, можно ли этому придавать такое значение. Этот человек не был уверен, что видел именно вашего отца.

Девушка стремительно приблизилась к нему.

— Но это был он, Максим, — проговорила она, беря его за руку. — Не может быть иначе.

— Я, естественно, наведу кое-какие справки…

— Его видели здесь, в Любеке? — не унималась Илис.

Максим отхлебнул из кубка.

— Тот, с кем я говорил, сказал, что однажды утром в доках он видел, как ганзейцы вели какого-то англичанина на берег… и он был закован в цепи.

— Значит, Николас может помочь нам…

— Нет! — Это слово прозвучало как выстрел, и Максим устремил на Илис пристальный взгляд, как бы пытаясь внушить ей, что ни в коем случае нельзя вмешивать Николаса в это дело. — Вы не должны посвящать его, Илис.

— Посвящать! — озадаченно переспросила она. — Вы хотите сказать, что ему нельзя доверять?

Максим покачал головой. Он оказался в затруднительном положении, не зная, как ей объяснить. Меньше всего ему хотелось, чтобы в ее глазах капитан выглядел этаким злодеем. Даже намек на то, что он способен на низкий поступок, будет воспринят как попытка очернить его, особенно в тот момент, когда он ждет от девушки ответа на свое предложение.

Поставив на стол кубок и взяв руки девушки в свои, Максим принялся объяснять:

— Николас мой друг. Кроме того, он член Ганзы… как и его отец до него. Хотя он и отрицает, что живет по законам союза, это совсем не так. Я даже не представляю, чью бы сторону он принял, если бы ему пришлось выбирать. Лучше не ускорять ход событий. Мы можем пожалеть о том, что открылись ему. Если мы не посвятим его в наши дела, то тем самым лишим его соблазна выдать нас.

— Тогда как же я узнаю, является тот человек моим отцом или нет?

— Дайте мне время, Илис. Обещаю, я выясню все, что можно.

На ее губах появилась ласковая улыбка, и Максим услышал то, чего меньше всего ожидал:

— Как удивительно — надо было оказаться так далеко от дома, чтобы найти тех, кого любишь.

Его взгляд заскользил по лицу Илис, как бы ища подтверждение.

— Должен ли я понимать ваши слова так, — неуверенно произнес он, — что вы даете мне надежду?

— Я даю вам возможность думать что хотите, милорд, — с нежностью ответила девушка.

— Вы открыли шлюз, сдерживавший мое воображение, мадам, — склонившись к ней, с горячностью заговорил Максим. — Я уже превратился в человека, который сгорает от страсти. Так какой ответ меня ждет?

— Я решила, что замужество будет меньшим из зол, — со всей откровенностью призналась она, — потому что в противном случае мне придется бороться с искушением удовлетворить свое любопытство.

Максим улыбнулся и, обвив рукой тонкую талию девушки, притянул ее к себе. Сдержанность покинула его, когда он прижался к ней бедрами. Илис затаила дыхание, почувствовав, как напряглась его плоть. Максим взял девушку за подбородок и поднял ее голову.

— Я преисполнен желания сделать все возможное, чтобы удовлетворить ваше любопытство, мадам, — прошептал он, пожирая ее глазами.

Он хотел подхватить ее на руки, но Илис остановила его, положив руку ему на грудь.

— Прошу вас, не забывайте, где мы находимся, — взмолилась она. — Я не имею права отдаться вам и тем самым опозорить Николаса в доме его матери.

— То, что происходит между нами, имеет слишком большую власть, — хрипло произнес Максим. — Как я могу остановиться, когда желание переполняет меня?

— Обещайте мне, что будете сдерживаться. — Голос Илис слегка дрожал.

Максим взял в ладони ее лицо. Его взгляд утонул в глубине сапфировых глаз. Он наклонился и приник к ней в страстном поцелуе. У Илис перехватило дыхание. Все ее тело охватил огонь. Этот поцелуй был дерзким и восхитительно греховным, он лишал ее девичьи грезы невинности и пробуждал к жизни ростки чувственного наслаждения. Губы Максима мучили ее, алчно захватывая то, что она отдавала ему — отдавала все без остатка. Руки Максима все сильнее прижимали ее к его обнаженной груди: Иссушающий жар породил в ее теле странное ощущение — некое томление, которого она не знала прежде. Ею овладела возраставшая с каждой секундой потребность прижаться к нему. Она почувствовала, как в предвкушении ласки затвердели ее соски. Его страсть, подобно искре, разожгла в ней огонь желания, грозивший поглотить ее всю. Она уже была не в силах остановиться.

В итоге именно Максим, связанный данным ей словом, со стоном отстранился от нее. Он едва удержался от того, чтобы снова не заключить ее в объятия.

— Боже мой, что мы делаем? — выдохнул он, следя голодными глазами за тем, как она запахивает халат.

Илис опять овладело смущение, она испытывала некоторую неуверенность, ему больше ничего не оставалось, как сдерживать себя.

— Мне мало одного поцелуя, — прошептал он. — Я теперь желаю большего. — Максим заставил себя отойти от нее. — У меня нет сил сдерживаться, когда я нахожусь с вами наедине. Поэтому я вынужден молить вас уйти, иначе всем нашим благим намерениям придет конец.

Словно бесплотный дух, Илис выскользнула из комнаты. Максим проводил ее взглядом и, когда дверь за ней закрылась, повернулся к камину. Его челюсти были плотно сжаты. Теперь он знал, что сделает завтра. У него больше не было сомнений.