"Так велика моя любовь" - читать интересную книгу автора (Вудивисс Кэтлин)

Глава 4

Ночной туман все еще клубился над рекой, когда судно пересекло границы Лондона. Илис пробудилась от беспокойного сна и увидела темные очертания башен и зданий по обоим берегам. Маленькая лодочка накренилась и закачалась, когда Фич навалился на румпель, направляясь туда, где падавшие на поверхность воды тени создавали густой мрак. Спенс, который убирал парус, взглянул вниз, на свой бесценный груз, калачиком свернувшийся в теплой меховой постели. Он увидел, что глаза девушки открыты и устремлены к берегу.

— Оставайтесь здесь, госпожа. Сожмитесь, превратитесь в мышку и не издавайте ни звука. Я сейчас буду опускать этот шест, — он указал на мачту, — так что будьте осторожны, берегите голову.

Илис сонно кивнула. Когда опасность миновала, мужчины взялись за весла и стали грести, направляя лодку так, что она перелетала из одной тени в другую, напоминая несущееся над водой привидение. Туман служил им прекрасным прикрытием. Царившую вокруг тишину нарушал мерный скрип уключин. Они проплывали мимо прекрасных старинных зданий. Сумрак завуалировал признаки медленного угасания некогда величественного Савойя, однако ничто не могло скрыть великолепия особняков Арупделя и Лестера. Ниже Среднего и Внутреннего Темплей река текла между выложенными бревнами берегами и мимо обшарпанных пристаней. Здесь Спенс и Фич погрузили весла в воду, и лодка, замедлив ход, мягко стукнулась в причал с грубыми лестницами, ведущими на берег. Охваченная любопытством, Илис села. Когда она увидела, где они находятся, ею овладели недобрые предчувствия. Ниже причала находилось то место, где она побывала под видом беспризорницы, когда искала своего отца. Казалось совершенно логичным, что ее привезли сюда, так как Элсатия служила убежищем для всевозможных отщепенцев: убийц, бродяг и проституток. По указу самой королевы Элсатия объявлялась зоной, где не действуют никакие законы и где не имеют власти никакие официальные лица, прибывшие сюда для отправления правосудия. Таким образом, похитители Илис были здесь в полной безопасности. В Элсатии эта парочка окажется среди себе подобных.

Спенс пересек причал и при слабом свете фонаря закрепил фалинь на столбе. Фич, который был более неуклюж, повернулся, чтобы помочь пленнице, но Илис отмахнулась от его протянутых рук и сердито покачала головой. Ей не оставалось ничего другого, как признать себя их пленницей, однако она хотела показать, что им нечего рассчитывать на ее покладистость.

— Я сама, — прошипела она, стараясь говорить как можно тише.

Ей не нравилось это неприятное место, к тому же она понимала, что любопытство других обитателей Элсатии, которые могут случайно услышать ее, принесет ей гораздо больше неприятностей, чем эти двое. Однако, когда Фич попытался проявить настойчивость, Илис гневно зашептала:

— Я не хочу, чтобы ты меня покалечил, пока будешь нести туда, где у меня нет ни малейшего желания оказаться. Сейчас я ваша пленница, у меня нет выбора, кроме как следовать за вами, но я ни за что не приму твою руку. Хватит об этом!

Фич упер руки в бока, как бы собираясь поспорить с ней, но ее вызывающий взгляд заставил его сдаться, и он решил помогать ей только в тех случаях, когда она сама об этом попросит. Опершись на его руку, Илис подхватила юбку и со всей осторожностью, помня о поврежденной лодыжке, перескочила на причал. Потом он вместе со Спенсом перетащил вещи из лодки, продолжая обеспокоенно следить за девушкой. Но в намерения Илис не входило сбегать от них, пока они находились в этом недобром месте. Подобный шаг был бы равносилен тому, чтобы, выпрыгнув из огня, попасть в полымя. В темных закоулках Элсатии обитали злодеи более страшные, чем Спенс и Фич.

Пробиравший до костей туман, насыщенный влажными испарениями, сомкнулся за ними. Илис дрожала, все казалось ей нереальным. Она чувствовала себя неуютно в этой обстановке, а сознание, что недалеко отсюда, в старом монастыре Уайтфрай-арс, расположилась странствующая армия тех, кто принадлежал к Братству нищих, не прибавляло ей спокойствия. Однажды она уже отважилась побывать здесь, чтобы навести справки об отце, и столкнулась с отвратительными хитрыми ремесленниками, которые, скрываясь под обманчивой внешностью, не гнушались грабить могилы или раздевать повешенных в Тайберне. Это братство включало бывших солдат, ставших жестокими разбойниками и ворами, конокрадов, мошенников и попрошаек, которые, подобно глухонемым, мычали что-то, выклянчивая монетку, а в безопасных стенах Уайтфрайарса громогласно пересказывали услышанные сплетни и радостно хлопали себя по ляжкам. Самыми изобретательными были пираты, славившиеся своими заморскими украшениями. Наибольший страх и изумление Илис испытала тогда, когда один из этих негодяев привязал к себе сморщенную и начавшую разлагаться ногу от трупа, чтобы выглядеть калекой. Этого зрелища было достаточно, чтобы девушка метнулась в укромное место, где ее вырвало. Вне города нищие бродили группами по сто и более человек: «Нищие идут! Нищие идут!» В пределах же Элсатии подобные предупреждения никогда не раздавались, поэтому трудно было определить, когда можно безопасно ходить по этому королевству и кто прячется в тени зданий. Здесь собрались отбросы общества, и часы, когда они выползали на промысел, были так же различны, как их преступления.

Обеспокоенные не меньше Илис, Спенс и Фич тревожно огляделись вокруг, прежде чем решились подняться по лестнице. Крепкие руки, с обеих сторон подхватившие девушку, не дали ей упасть и быстро пронесли ее через лабиринт узких улиц и переулков, где от страшного зловония она едва не задохнулась. Наконец они вышли к высокому узкому зданию с остроконечной крышей. Выцветшая от времени и непогоды вывеска свидетельствовала о том, что перед ними гостиница «Красный монах».

Они поднялись на крыльцо, и Фич, постоянно оглядывавшийся по сторонам, тихо постучал костяшками пальцев в дубовую дверь. Ответом была тишина, и Фич, нервно облизывая губы, постучал опять, на этот раз громче. В глубине дома раздался чей-то голос, потом послышались торопливые шаги. Загромыхала цепь, тяжело рухнула на пол балка, и после громкого скрежета ржавых запоров дверь немного приоткрылась, выпустив наружу тусклую полосу света. В щели появилось заспанное лицо женщины, которая осмотрела вновь прибывших с ног до головы.

— Это ты, Раймонда? — спросил Фич.

Взгляд женщины медленно переместился на Илис. Кривая, даже в некоторой степени презрительная улыбка обнажила гнилые зубы. Потом ее глаза снова уставились на Фича.

— Я тебя помню. Ты из тех, кто привел ко мне его светлость.

— Точно. — Фич бросил тревожный взгляд через плечо и наклонился к двери. — Хозяин сказал, что ты приютишь нас.

Дверь неохотно открылась пошире, заявив о своем протесте разнесшимся в ночи оглушающим скрипом.

— Входите, пока вас не заметили, — позвала их Раймонда.

Фич дернул за шерстяной плащ, за что был вознагражден презрительным взглядом своей пленницы.

— Входите, госпожа, — взмолился он, испугавшись, что Илис сейчас устроит скандал. Он в той же степени, что и она, чувствовал себя неуютно в этом месте. — Здесь вы сможете немного передохнуть.

Илис, позади которой стояли два ее охранника, поняла, что ей придется подчиниться. Плотно запахнув плащ, она прошла через узкую дверь. Девушка спиной ощущала близость мужчин, так спешивших скрыться в доме, что буквально наступали ей на пятки. Когда они оказались в безопасности, дверь закрылась, и хозяйка заперла ее на засов, причем ее действия сопровождались облегченными взглядами Спенса и Фича.

— Нечего волноваться, — ухмыльнулась Раймонда, протянув тонкую свечку Спенсу. — Здесь вполне безопасно.

Мужчины не были в этом так уверены. Помещение, куда они вошли, было погружено во мрак, за исключением желтого круга, отбрасываемого свечой. Спенсу и Фичу чудилось, что темнота таит в себе множество неожиданностей.

В камине тлели угли, и достаточно было поворошить их кочергой, чтобы пробудить к жизни. Создавалось впечатление, что стоявшие в воздухе запахи несвежего эля, сгоревшего торфа и пота давят на постояльцев своей тяжестью.

Заметив, что Раймонда внимательно рассматривает ее, Илис отважилась сделать то же самое, обратив на хозяйку холодный и недоверчивый взгляд. Вот еще одно лицо, которое ей придется вспомнить, когда наступит Судный день. Женщине не было тридцати лет, она еще сохранила остатки былой красоты, однако ее лицо несло на себе отпечаток нелегкой жизни. Ярко-рыжие распущенные волосы почти полностью скрывали шаль, накинутую на ночную сорочку.

— Ты молоденькая, — высказала свое заключение Раймонда, и ее голос прозвучал на удивление обеспокоенно.

Илис увидела, что прекрасно очерченные брови женщины сдвинулись, и решила дать как можно более исчерпывающие объяснения на тот случай, если у Раймонды есть некоторые сомнения по поводу собственного участия в этом заговоре.

— Вполне возможно, мадам, — проговорила она, — но я достаточно взрослая, чтобы знать, что вы и эти двое негодяев будете вздернуты на виселице в Тайберне, если собираетесь причинить мне вред.

Закинув пышные волосы на спину, Раймонда начисто отмела предположение об угрызениях совести, встретив заявление Илис гортанным смехом.

— Тебе незачем дергаться, мисси[8]. О тебе неплохо позаботятся, хотя для меня загадка, почему ты здесь оказалась. Однако не надо забывать, что у его светлости чутье на таких, как ты.

— А кто этот мерзкий лорд? — поинтересовалась Илис, пристально глядя на женщину.

Она прекрасно знала, что и у Реланда Хаксфорда, и у Форсворта Редборна может возникнуть желание отомстить ей, и хотя тщеславный Форсворт не имел никакого права использовать титул, он всегда держался и представлялся так, будто являлся знатной персоной.

— Полагаю, ты скоро узнаешь, — с загадочным видом ответила Раймонда.

Показав пожатием плеч, что разговор окончен, она подала им знак следовать за ней и вышла из комнаты. Пройдя по коридору, она двинулась вверх по узкой шаткой лестнице. Долгий утомительный подъем закончился на площадке почти под самой крышей. Раймонда приказала всем соблюдать тишину. Даже Илис было страшно шуметь, когда они шли вдоль длинного коридора с множеством дверей, за которыми, без сомнения, отдыхали те, кто обитал в Элсатии. Дверь в конце коридора вывела еще на одну лестницу, преодолеть которую стоило Илис немало сил: ведь нога ее болела по-прежнему.

Наконец они достигли самого верха. Шедшая впереди Раймонда пересекла небольшой зал, открыла дверь в крохотную комнатку, расположенную под скатом крыши, и поставила свечу на стол. Потом усыпанной веснушками рукой указала на забранное решеткой мансардное окно.

— Дама никуда отсюда не убежит, пока вы будете заниматься своими делами в Стиллиардсе.

Илис отметила, что окошко было заперто на особый засов, который лишал обитателя комнаты возможности не только бежать, но и разговаривать с теми, кто находился снаружи. Очевидно, этой каморке, оборудованной с некоторым комфортом — узкая кровать с сеткой из веревок, стул, столик, где можно было завтракать, умывальник с туалетными принадлежностями, таз, кувшин для воды, полотенце и кусочек мыла, — предназначалось быть ее тюрьмой.

— Как вы сами видите, она не сможет убежать, — горделиво заявила Раймонда.

Фич в сомнении так сильно тер подбородок, что под ним образовались складки.

— И все равно тебе стоило бы следить за ней, — посоветовал он. — Она ловкая штучка. Ей нельзя доверять.

Раймонда вздернула бровь и оценивающим взглядом окинула тоненькую девушку и громадного мужчину. Приглядевшись, она увидела синяк на его щеке и весело спросила:

— Эта маленькая чертовка поранила тебя?

— Верно. В жизни не видел такой сварливой бабы, — пожаловался Фич. — Его светлость будет последним глупцом, если не обуздает ее.

— Да-а, может получиться так, что его светлость проклянет тот день, когда приказал тебе привезти ее, — согласилась Раймонда, всем сердцем желая, чтобы это произошло до того, когда путь назад будет отрезан.

— Тогда приступайте, — насмешливо проговорила Илис. — Если вы считаете, что я принесу так много несчастий бедному лорду — кем бы ни был этот негодяй, — почему бы вам не сделать ему подарок и не отпустить меня? Я проявлю великодушие и забуду, что видела всех вас.

— Это наверняка приведет к кровавой войне с его светлостью, — ответил Фич.

Раймонда опустила глаза, испугавшись, что они выдадут ее желание. Трудно скрыть ревность и ненависть, когда они овладевают всем существом.

Спенс, который в течение всего разговора не произнес ни слова, решил вмешаться и резким тоном заговорил с Раймондой:

— Девушка должна помыться и отдохнуть. Проследи, чтобы она ни в чем не нуждалась. Когда вы закончите, ты, как и было обещано, получишь кошелек.

Спенс потянул Фича за руку, и они вышли, закрыв за собой дверь. Раймонда злобно взглянула на Илис. Она готова была ползать на карачках, лишь бы услужить его светлости, но сейчас, увидев красавицу, которую привезли в ее дом, поняла, что он слишком многого от нее требовал. Участвуя в тайном похищении девушки, она своими руками толкает ее в объятия его светлости — туда, где страшно хотела оказаться сама. Пока она смотрела на эту — в ее сознании уже успела сложиться четкая насмешливая характеристика — симпатичную, молоденькую штучку, ее охватила целая гамма самых противоречивых чувств, питаемых ненавистью. Ненависть. Зависть. Ревность. Это были три ремня плети, которая безжалостно мучила ее, разрывая сердце и душу.

О, она-то знала, насколько несбыточны ее желания. Глупо было надеяться, что ее влюбленность приведет к близости с его светлостью. Она понимала, что за короткое время, проведенное им в гостинице, он не мог догадаться о ее чувстве. Однако это не умаляло ее боли.

Презрительный взгляд Раймонды приступил к изучению поношенной одежды девушки. Несмотря на вытертое платье, по матовой коже, по горделивой посадке головы, по тщательно ухоженным ногтям Раймонда сразу же заключила, что Илис благородного происхождения, и ее страшно уязвило, что ей никогда не придется оказаться там, где эта девчонка уже побывала.

— Пусть ты и высокородная, мисси, — усмехнулась она, — но там, куда ты направляешься, жизнь будет не сахар.

— И куда же я направляюсь? — Снедаемая любопытством, Илис приподняла изящную бровь, надеясь, что получит ответ, и в то же время понимая, что этого не последует.

Решив хоть в малой степени насладиться местью сопернице, Раймонда проговорила:

— Может, в ад.

В ответ девушка совершенно равнодушно пожала плечиками:

— Полагаю, там не может быть хуже, чем в этом отвратительном месте.

Глаза Раймонды превратились в щелочки. Месть не так сладка, когда от слов отмахиваются простым пожатием плеч. Ее сжигала зависть, и ей безумно хотелось отомстить девчонке за те страдания, что выпали сейчас на ее долю, но она не отваживалась на это, так как знала, что не вынесет презрения, которое неизбежно последует, лишь только его светлость узнает о ее проделках. Честно говоря, если бы можно было свалить вину на кого-нибудь другого, она бы с радостью позволила чертовке бежать.

— Я должна принести тебе поесть, — резко объявила она. — Тебе сейчас дать жидкой каши… или позже?

Предложенное блюдо не вызвало у Илис особого воодушевления, и она с легкой улыбкой отказалась:

— Кажется, я могу подождать.

— Как хочешь, — бросила Раймонда. — Я не намерена заставлять такую высокородную даму, как ты, есть мою кашу. Она может испортить тебе аппетит, ведь ты привыкла к тому, что едят богатые.

Слишком уставшая, чтобы спорить, Илис никак не отозвалась на ее выпад, и Раймонда, схватив свечу, вышла и заперла за собой дверь. Илис с облегчением опустилась на кровать, довольная тем, что ей не пришлось отвечать на оскорбления. Дело было вовсе не в том, что она боялась Раймонды, хотя та была на голову выше и фунтов на двадцать пять тяжелее ее. Просто она хорошо помнила совет сына кухарки: если ты не можешь избежать драки, то выбери место и время так, чтобы это давало тебе преимущества.

Илис сняла башмаки и свернулась калачиком под одеялом. Теперь только она поняла, насколько устала. Она чувствовала себя опустошенной и вымотанной без меры. Ее веки смежились, и она еще некоторое время пребывала в полудремот-ном состоянии, пока не погрузилась в глубокий сон.

Внезапно Илис обнаружила, что смотрит на низкий потолок и прислушивается к шорохам, а глаза ее обыскивают тесную каморку в поисках причины, прервавшей ее сон. Вдруг ровно горевшее пламя свечи заметалось, словно его толкнул поток воздуха. Взгляд девушки переместился к двери — единственному источнику сквозняка, — и она увидела, как та стала медленно открываться. Ее сердце бешено застучало. Единственной ее мыслью было то, что вокруг несчетное количество дверей и неизвестно, что находится за ними.

Илис едва не издала громкий вздох облегчения, когда в комнату вошла Раймонда. Она продолжала лежать неподвижно и из-под опущенных век пристально следила за женщиной, которая поставила на стол доску с нарезанным мясом и хлебом и кружку с каким-то пойлом. Потом глаза Илис опять устремились к двери. И опять ее сердце едва не выскочило из груди. Ей выпал шанс бежать, и она должна немедленно воспользоваться им. Каковы бы ни были последствия, попробовать стоит.

Воодушевленная Илис не колебалась ни минуты. Вскочив на ноги, она бросилась к двери, на бегу толкнув Раймонду. Хотя она намеревалась вложить в удар всю свою силу, хватило легкого прикосновения, чтобы женщина, в руках которой был тяжело нагруженный поднос, отлетела к стене. Илис не стала останавливаться, чтобы взглянуть на результаты своего отважного поступка, а выскочила за дверь и, захлопнув ее, повернула торчавший в замке ключ. И только после этого позволила себе перевести дух и попытаться утихомирить дрожь, внезапно охватившую ее тело.

В горле пересохло. Девушка с трудом сглотнула и заспешила к лестнице. Ее трясло от страха, так как она не представляла, кого может встретить на нижних этажах. Она слишком хорошо запомнила предупреждение Раймонды о том, что надо соблюдать тишину на втором этаже, и молила Бога, чтобы он позволил ей незамеченной пробраться через зал.

В самом низу Илис побежала медленнее и осторожно подкралась к двери. Прижав ухо к дереву, она прислушалась и, к своему разочарованию, услышала в коридоре шаги и приглушенные голоса мужчин. Она решила подождать, надеясь, что они войдут в комнату и откроют ей путь к спасению, Шаги приблизились к двери, и Илис со страхом ждала, что сейчас дверь откроют. Тысячи вопросов вихрем пронеслись у нее в голове. Что ей делать? Где спрятаться? Куда она может пойти, если у нее даже нет надежды добраться до верхнего этажа, прежде чем мужчины появятся здесь? Она подняла глаза, моментально оценив расстояние. Возможно это или нет — это ее единственный шанс!

Ее крохотные ножки замелькали по ступенькам, ее сердечко забилось в том же ритме, но — увы! — подобный подвиг оказался ей не под силу. Еще до того как она добралась до середины лестницы, дверь внизу распахнулась, и, словно одного этого было недостаточно, чтобы ее душа ушла в пятки, раздался вопль Фича:

— Эй! Это она! Она убегает!

Тяжелые шаги сотрясли ветхую лестницу, и Илис в панике оглянулась. Впереди всех бежал высокий светловолосый незнакомец, за ним почти вплотную — Спенс. Последним ковылял Фич, тащивший на спине сундук.

Илис вложила всю свою силу в заключительный бросок, но длинноногий незнакомец, перепрыгивавший через три ступеньки, догнал ее. Длинная рука обхватила девушку за тонкую талию и приподняла. Илис оказалась прижатой к широкой и твердой груди. Однако она не собиралась молча и покорно сносить подобное обращение. Принявшись колотить незнакомца голыми пятками, она разразилась гневной тирадой.

Ее вопли эхом разнеслись под низкими потолками, слившись в один звук, от которого у Фича от ужаса волосы встали дыбом. Он живо представил себе вливающуюся через нижнюю дверь толпу ухмыляющихся мужчин, горящих желанием обратить в бегство всех и каждого. Любому приличного вида человеку грозило быть немедленно оглушенным дубинкой, прежде чем он смог бы что-либо объяснить или снять подозрения. С растущим беспокойством Фич повернулся, чтобы убедиться, что дверь все еще закрыта. При этом он совсем забыл о сундуке, который стукнулся о стену. Почувствовав, как сундук сползает по спине, он подставил другую руку, чтобы подхватить его, но потерял равновесие. Беспомощно балансируя на краю ступеньки, он видел, как сундук рухнул на лестницу и загромыхал вниз. Секунду спустя с его губ сорвался жалобный и заунывный стон, и он последовал за сундуком.

Широкая ладонь зажала Илис рот, чтобы заглушить ее вопли. Несмотря на ее сопротивление, незнакомец отнес ее наверх и, пройдя через зал, остановился у двери каморки, отодвинувшись немного в сторону, чтобы дать Спенсу возможность отпереть замок. Раймонда отскочила от окна, где она, преисполненная стольких надежд, несла свою вахту, и с отчаянием уставилась на ту, которую ожидала увидеть на улице. Взлохмаченные волосы скрывали лицо девушки, но Раймонде не надо было смотреть на нее, чтобы убедиться в полном провале отважного замысла.

Незнакомец выругался и резко отдернул руку, пытаясь уберечь ладонь от острых зубов. Он поставил Илис на ноги и тут же отшатнулся, так как в воздухе мелькнул ее крохотный кулачок. Незнакомец одной рукой сгреб тонкие запястья, что лишило Илис всякой возможности вырваться.

Она откинула с лица волосы и взглянула в обрамленные бледными ресницами голубые, как лед, глаза, в которых плясали чертики. Незнакомец был одет как знатный господин — в бархатный дублет и темно-синие, отделанные золотой тесьмой короткие панталоны на вате. Он осмотрел ее с ног до головы, и ее щеки залились румянцем, когда его взгляд остановился на ее вздымающейся груди. Илис подняла на него глаза и увидела на его лице улыбку, которая совершенно явно свидетельствовала, что он удовлетворен результатами своего осмотра.

— Теперь мне понятно, — как бы разговаривая с самим собой, пробормотал он, потом, уже громче, представился: — Капитан фон Райан из Ганзейского союза, к фашим услугам, фрейлейн. — Его речь, в которой слышался германский акцент, звучала забавно. — Или, если у фас есть желание познакомиться поближе… Николас, для фас и для моих друзей.

— Ты… Ты, обезьяна! — гневно бросила Илис. — Отпусти меня!

— Nein, nein[9]. — Капитан фон Райан помахал перед ее носом длинным тонким пальцем. — Нет, пока не запру фас на ключ.

Взглянув на Спенса, он знаком отправил того помогать Фичу, который карабкался по лестнице. Вскоре он появился в каморке. Сначала в дверном проеме возник его зад, а потом весь он, согнувшийся в три погибели, волоча за собой сундук.

— Отойди, — попросил Спенс.

Когда его приятель отхромал в сторону, он взялся за ручку сундука и втащил его в комнату. Морщась от боли, Фич бросился к двери и закрыл ее, потом прислонился к ней и отер пот, заливавший его красное от натуги лицо. Его шляпа была смята, а из-под полей во все стороны торчали волосы, и казалось, будто во время его полета вниз по лестнице его испугали стоны духа, который предвещал смерть.

— К фашему удовольствию, фрейлейн, — улыбнулся капитан фон Райан, отпуская свою пленницу.

— Будьте вы все прокляты! — отскочив, закричала Илис. Она потерла затекшие запястья и набросилась на капитана: — А ты! Несмотря на дорогую одежду и обходительные речи, ты не лучше этих мерзавцев, которые выполняют твои приказания!

— Естественно, — согласился Николас и коротко рассмеялся. — Наша компания состоит из отборных людей, не так ли?

— Да, действительно. — В тоне девушки явно слышался сарказм. — Отборные… для Элсатии.

— Фаша доброта приводит меня ф фосхищение, фрейлейн. — Николас отвесил шутливый поклон.

Раймонда бочком пробиралась к двери, надеясь как можно незаметнее покинуть комнату, но внезапно ганзейский капитан переключил все свое внимание на нее.

— Разве фам не была обещана большая награда за то, что фы будете стеречь эту девушку?

— Маленькая чертовка сбила меня с ног. — Раймонда потерла ушибленную голову. — Можете сами убедиться, она ведьма. Она ждала, когда я повернусь спиной, и напала на меня сзади.

Илис покачала головой и насмешливо проговорила, копируя Раймонду:

— Ну, дорогуша, потому что ты оставила дверь открытой, я решила, что ты просишь меня уйти.

— Ты врешь! — взорвалась Раймонда, отводя руку для удара, но холодный, полный страшной решимости взгляд синих глаз заставил ее остановиться.

Хотя девчонка была с виду хрупка, в ее глазах было нечто, предвещавшее яростный отпор, которым она встретит любое нападение. Фич уже успел натерпеться от нее, и, учитывая этот факт, Раймонда решила, что будет глупо проверять ее стойкость. Лучше дать ей успокоиться, и тогда все позабудется и не дойдет до ушей его светлости.

Капитан фон Райан не предпринял попытки защитить Илис и с нескрываемым интересом наблюдал за обеими женщинами, пока взгляд Раймонды не потух, что свидетельствовало о ее полном поражении. Он тихо рассмеялся, когда она повернулась спиной к девушке и принялась собирать с пола еду.

Наклонившись к сундуку, Николас отпер замок, поднял выгнутую крышку, потом, проведя рукой по деревянным стенкам, нахмурился:

— Не очень-то удобно, но сойдет.

Илис с любопытством заглянула в сундук и раздраженно спросила:

— Для ваших сокровищ, милорд?

Капитан ухмыльнулся и ответил вопросом на вопрос:

— А как фы думаете, фрейлейн?

Илис разгладила ладонью свое платье и с грустью, к которой примешивался сарказм, заметила:

— Мне с трудом верится, что вы привезли его для того, чтобы разместить мой обширный гардероб.

— Он предназначен не для моих сокровищ или фаших туалетов, — сообщил он, — а для того, чтобы переправить фас на корабль.

Илис засмеялась его шутке и только потом сообразила, что он говорит совершенно серьезно. Она в полном недоумении уставилась на него.

— Сэр! Вы или сумасшедший, или одурманены чем-то! Дыхните на меня, чтобы я смогла определить, чем именно.

— Я ф здравом уме, фрейлейн, уверяю фас, — заверил ее капитан. Он многозначительно дотронулся до кончика булавки, скреплявшей его кушак. — И хотя я не принадлежу к тем, кто позволяет себе дурно обращаться с дамой, фам фсе же придется поехать, спящей или бодрствующей. Фыбор за фами.

Илис нахмурилась и открыто посмотрела ему в глаза, пытаясь воздействовать на него, как на Раймонду. Но взгляд остался твердым и спокойным, хотя уголки его губ слегка приподнялись. Его все больше интересовала эта очаровательная, но причиняющая столько неприятностей девушка, а ее стойкость приводила его в восхищение.

Чем дольше Илис смотрела на него, тем шире становилась его улыбка, и в итоге именно она в смущении отвела глаза. Заметив Раймонду, которая складывала мясо и хлеб на доску, Илис нашла повод для того, чтобы потянуть время.

— Я давно не ела, — заявила она. — Это было так давно, что я даже уже не вспомню когда.

Спенс, жаждавший услужить капитану, предостерегающе поднял вверх палец.

— Как же так, госпожа, ведь это было только прошлым вечером, возле реки…

Он живо вспомнил их пребывание на стоянке и себя самого, скачущего по волнам за лодкой. При этом воспоминании его щеки залила краска, а когда капитан с любопытством взглянул на него, он покраснел еще сильнее.

Фич, сгоравший от того же желания, что и Спенс, выхватил у Раймонды доску и, водрузив ее на стол, взял кусок хлеба. Сдув с него пыль и обтерев о свою куртку, он опустил его на салфетку, потом, смахнув рукавом песчинки с сыра, положил его рядом с хлебом. С угодливой улыбкой он протянул все это Илис.

Илис с отвращением взглянула на еду. Тогда капитан завязал салфетку в узелок и подал его девушке.

— Примите мои извинения, фрейлейн. Уже поздно, и мне нужно фернуться на корабль до рассвета. Если фы надумаете, сможете поужинать ф фашем портшезе.

— Мне дозволено знать, куда вы меня везете? — холодно поинтересовалась Илис. — И почему меня нужно запихивать в сундук?

— Это мера предосторожности. Никто ничего не заподозрит, если увидит, как на мой корабль грузят сундук. Появление дамы фызвало бы нездоровый интерес.

— А потом? — настаивала она, хотя уже с тоской признала, что вынуждена покориться судьбе. Корабли предназначены для того, чтобы перемещаться по воде, из города в город или из страны в страну. Однако вопрос о конечной точке странствия продолжал занимать все ее мысли, и она не смогла заставить себя промолчать. — Куда вы повезете меня после того, как я доберусь до корабля?

— Я скажу фам об этом, когда мы отплывем.

— Но вы собираетесь вывезти меня из Англии, не так ли? — не сдавалась Илис.

— Совершенно ферно.

— Я не поеду! — в панике закричала она.

— Мне очень жаль, но у фас нет фыбора, фрейлейн.

Огненный взгляд девушки должен был превратить ганзейского капитана в пепел, но Николас только качнул головой в сторону сундука и стал ждать, когда она выполнит его молчаливое указание. Бормоча себе под нос страшные угрозы, Илис выхватила у него узелок, который тут же отшвырнула в угол комнаты, и влезла в сундук. При этом она ободрала руку о деревянные стенки.

— Боже! — прошипела она. — С такими удобствами я могу умереть во время путешествия.

— Entschuldigen Sie[10], — извинился Николас, сдернув одеяло с кровати.

Он свернул его и опустил на дно, прикрыв сверху подушкой. Потом сложил руки на груди и выжидательно взглянул на Илис.

— Что-нибудь еще, English[11]?

Она отвела глаза и, фыркнув, с видимой неохотой села на одеяло. Передав ей ее башмаки, капитан опустился на корточки рядом с сундуком.

— А теперь, фрейлейн, я попрошу фас дать мне клятву…

— Вы действительно сумасшедший!

Николас проигнорировал ее замечание.

— Дайте слово, что не попытаетесь привлечь чье-либо фнимание к сундуку, тогда я не буду связывать фас и затыкать фам рот кляпом. Фообще-то фаши крики ни к чему не приведут, но мне хотелось бы быть твердо уверенным ф фашем молчании до тех пор, пока мы не окажемся на судне, на тот случай, если фозникнут какие-то непредвиденные обстоятельства. Фы гораздо легче перенесете путешествие, если останетесь свободной.

— Разве у меня есть выбор? — с горечью произнесла она. — Если вы пожелаете, то сможете превратить этот сундук в мой гроб, и разве у меня будет возможность протестовать?

— Никакой, — честно ответил он. — Но я могу дать фам слово, что ф том случае, если сдержите свое обещание, фы окажетесь на моем судне целой и невредимой.

Илис холодно взглянула в его светлые глаза.

— Я дорожу своей жизнью, сэр, поэтому, очевидно, вынуждена пообещать вам молчать. — Она наклонилась. — Итак, решено. Вот вам мое слово.

Осторожно пригнув ее голову, Николас опустил крышку, и Илис погрузилась во мрак, прорезаемый тонкими лучиками света, пробивавшегося в дырки, просверленные в стенках. Девушку утешало, что в намерения этих негодяев не входило заставить ее умереть от удушья.

Сундук заперли на замок, и Спенс с Фичем протянули под ним веревки, чтобы было легче его нести. Николас поспешно открыл дверь и удостоверился, что путь свободен, потом отошел в сторону. Спенс шел впереди, Фич следовал за ним. Они выбрались на площадку и оценивающе оглядели лестничный пролет. После недавнего полета вниз вслед за сундуком беспокойство Фича было вполне объяснимо. Он вытер о штаны вспотевшие руки и взялся за ручку, затем одним рывком приподнял свой конец сундука, но тут же, услышав глухой удар и приглушенный стон, за которыми последовал поток непечатных ругательств, в ужасе поднес другую руку ко рту. По тону девушки можно было запросто определить степень ее ярости, и мужчины двинулись вниз по лестнице, соблюдая исключительную осторожность.

На нижней площадке капитан фон Райан обогнал Спенса и Фича и булавкой открыл дверной замок. Он опять проверил, все ли в порядке, и только потом пропустил их вперед. Фич и Спенс накинули на плечи веревки и подняли сундук.

Илис покачивалась в такт их торопливым шагам, когда они пересекали зал, направляясь к двери. Они остановились на булыжной мостовой, и девушка почувствовала, как сундук понесся вверх и резко замер. Она очень удивилась, когда до нее донесся звук перебрасываемых через крышку веревок, но, услышав стук и ощутив тряску, догадалась, что сундук погрузили на тачку. Ее догадка подтвердилась: тачка страшно вихляла из стороны в сторону, и ее продвижение сопровождалось проклятиями и торопливыми возгласами, указывавшими направление. Будучи в полной власти своих похитителей, Илис оставалось только морщиться от боли при каждом ударе и упираться руками в стенки сундука, чтобы избежать более серьезных повреждений.

Вскоре, миновав какой-то склон, тачка выехала на ровную дорогу. Внезапно колесо попало в выбоину, и тачка резко замерла. Однако сундук ничто не сдерживало. Под взволнованные крики мужчин он ринулся вперед. В течение нескольких секунд, пока сундук вновь не погрузили на тачку, Илис казалось, что мир качается на краю бездонной пропасти. Услышав облегченные вздохи мужчин и плеск воды, девушка решила, что для нее будет лучше оставаться в неведении относительно того, что сейчас произошло. На секунду представив, как ее гроб-сундук медленно погружается в подводный мрак, в неизведанные глубины Темзы, девушка испытала непередаваемое облегчение оттого, что все закончилось иначе.

Сундук еще раз подпрыгнул, и мужчины, тяжело дыша и грузно ступая, потащили его к сходням, которые глухо отзывались на их шаги. Тряска прекратилась, и Илис догадалась, что они — на борту. Очевидно, это было небольшое суденышко, возможно, та лодка, на которой они приплыли в Лондон. До нее донесся плеск воды, а секундой позже — скрип уключин, свидетельствовавший о том, что они отчалили от берега.

Казалось, прошли часы, прежде чем тишину нарушили стук дерева о дерево и приглушенные голоса. Сундук закачался, потом быстро понесся вверх, чуть ли не в рай. Пока его опускали, Илис пришлось вытерпеть сумасшедшее вращение, что заставило ее прижаться к одной стенке, чтобы не пораниться. Наконец он замер на чем-то твердом, и до девушки донесся скрип, характерный для корабля, который бросил якорь на стремнине. Но тут сундук подняли опять, однако несли его недолго. Раздался громкий стук тяжелой двери, и Илис ослепил яркий свет, хлынувший внутрь, когда откинули крышку.

Она подняла руку, чтобы защитить глаза от света висевшего над ней фонаря. Перед собой она различила очертания трех мужчин, над которыми нависал низкий потолок каюты. Казалось, мужчины лишились способности двигаться, они продолжали таращиться на нее, ошеломленные потоком ее проклятий. Гневно бормоча себе под нос, Илис распрямила плечи. Ноги отказывались повиноваться ей, когда она попыталась выбраться из сундука. Отведя волосы с лица, она подняла на них полный ярости взгляд, в котором ясно читалось осуждение.

— Если мне когда-нибудь представится случай увидеть, как вас порют, — ее слова летели в них, словно плевки, а ровный и монотонный голос звенел в ушах, — я продам все самое ценное, чтобы приготовить чай и ячменные лепешки вашему палачу, чтобы он был полон сил и рвения, когда будет продолжать свою работу!

Она поднялась, но ее затекшие ноги подогнулись. Первым, кто бросился помогать ей, был Николас фон Райан, наиболее чуткий и расторопный. Спенс отстал от него всего на полшага, а Фич успел только наклониться вперед. Прежде чем Илис смогла хоть как-то отреагировать на предложенную ей помощь, она подверглась штурму, как ей показалось, несметного полчища рук, стремившихся освободить ее. Она едва не упала, но капитан отодвинул всех в сторону. Обхватив Илис одной рукой под спину, а другой — под колени, он поднял ее и осторожно поставил на пол. В затекшие от долгого сидения в сундуке ноги словно впились тысячи иголок. Когда Николас отпустил ее, Илис покачнулась, не в силах удержаться на ногах. Он поспешно обнял ее за плечи и заставил опереться на него.

— Прошу прощения, фрейлейн. — Она щекой чувствовала его теплое дыхание. — Позвольте мне помочь фам.

Внезапно девушка сообразила, что он поддерживает ее и что его сильные руки крепко сжимают ее. Она решила, будто именно в этом кроется причина ее похищения, и Илис охватила паника. Она резко подняла руки и, изо всех сил оттолкнув его, попятилась на негнущихся ногах, пока не уперлась в конторку, к которой была прислонена дубовая трость. Она замахала руками, пытаясь обрести равновесие, и случайно задела за набалдашник. Он сам лег ей в ладонь. С победным возгласом Илис схватила трость и принялась размахивать ею перед собой, заставив мужчин отступить. Взъерошенная, в поношенной одежде, грязная, с упавшими на лицо темно-рыжими волосами, с выпачканным носом, она напоминала дикарку. Ее горящие глаза с вызовом смотрели на троих отважных противников.

— Сэры… или джентльмены… или вылезшие из вонючей канавы подонки, — громким и в то же время ровным голосом предупредила она их, — слушайте меня внимательно. За последние несколько часов меня подло использовали и смертельно оскорбляли. Мучили и терзали! Связали, как гуся! — Собственные слова еще сильнее разжигали ее ярость. — Перекидывали через плечо, как мешок! Против воли увезли из дома и доставили сюда, на этот… этот… — Она огляделась по сторонам в попытке дать точную характеристику каюте. Ее фраза так и осталась незаконченной, как бы в ожидании ответа. — За это преступление некоторые из вас, очевидно, получат вознаграждение, но я предупреждаю… — Она угрожающе повела тростью. — Если кто-нибудь осмелится еще раз прикоснуться ко мне… — ее глаза сверлили капитана, — или применить по отношению ко мне силу, я клянусь, вам не поздоровится, будь вы великим герцогом английским или низким мошенником! И хотя я могу погибнуть, каждому из вас, кто осмелится протянуть свою лапу ко мне, придется за это жестоко поплатиться.

Как ни странно, но никто из мужчин не подвергнул сомнению ее слова. Напротив, у них были все причины верить ей, так как она уже доказала, что является необычайно упорной и стойкой представительницей женской половины человечества.

Капитан фон Райан щелкнул каблуками и отвесил короткий поклон.

— Я должен молить фас о прощении, фрейлейн. Ф мои намерения не фходило посягать на фашу непорочность, я только хотел помочь.

— Непорочность! — Прикинув в руке вес трости, Илис медленно повела ею перед собой. — Я покажу тебе такую непорочность, что ты будешь молить о снисхождении. Ты можешь убить меня, проткнуть шпагой или зарубить алебардой. — Она взглядом указала на висевшее на стене оружие. Внезапно в ее глазах, устремленных на мужчин, зажглась смертельная ненависть. — Я только знаю, что сыта по горло вашими оскорблениями и больше не потерплю ничего подобного! А теперь делайте свое грязное дело и давайте покончим с этим!

Илис упрямо вздернула подбородок и со всей силы сжала зубы, чтобы они не стучали. Если эти трое — законченные подлецы, значит, она только что призвала на свою голову смерть.

— Отбросьте фаши страхи, фрейлейн, — попытался успокоить ее ганзейский капитан. — Клянусь, мы фсе дали слово, что будем заботиться о фашем благополучии, оберегать фас фо фремя путешествия, на которое фы когда-нибудь фзглянете как на свою удачу. Мы будем служить и покровительствовать фам до тех пор, пока не передадим фас ф руки того, кто организовал это похищение.

— Покровительствовать! — Презрительно рассмеявшись, Илис стукнула тростью об пол. — Молитесь за меня, ангелы! Если мне придется и дальше принимать подобное покровительство, я не выдержу. Я с большей радостью согласилась бы видеть стаю прирученных волков, чем вас с вашей заботой! Покровительствовать? Служить? Ха!

Ее вызывающий взгляд пробудил у мужчин желание повторить свою клятву, но капитан упрямо пытался уговорить девушку:

— Ф том, что мы сделали, фрейлейн, не было злого умысла. Я еще раз повторяю, что мы к фашим услугам. Скажите, какое у фас есть желание, и мы фыполним его.

— А, так я и сделаю, капитан! Мое самое горячее желание — покинуть это место и оказаться дома!

— К сожалению, фрейлейн, — в глубоком голосе капитана опять послышались веселые нотки, — это единственное, что мы не ф состоянии фыполнить, фо фсяком случае, пока.

— Тогда следующее мое настоятельное желание заключается в том, чтобы вы все убрались с глаз моих!

Фон Райан кивнул и мотнул головой в сторону Спенса и Фича, которые с радостью покинули каюту. Он двинулся вслед за ними, но в последний момент остановился и вынул из кармана огромный ключ.