"Поруганная честь" - читать интересную книгу автора (Харт Кэтрин)

19

С большим трудом они бежали из городка Сокорро. Кружили, петляли и вскоре оторвались от преследователей. Затем направились на запад, надеясь, что никто из попутчиков не знает конечной цели их путешествия: вполне возможно, что кто-нибудь мог подслушать их неосторожные разговоры. Правда главная цель поездки уж точно осталась в секрете равно как и личность Джейка.

Когда миновала опасность, Блейк поравнялся Меган и схватил поводья ее лошади.

— Окей, милая моя малышка, давай-ка поговорим об этом нашем ребенке, про которого ты до сегодняшнего дня молчала.

Меган нерешительно взглянула на него, пытаясь угадать его реакцию на эту новость. Как бы она ни была напугана, все же ей показалось, что он усмехается и вроде бы доволен, но полной уверенности не было.

— На самом деле я еще не знаю наверняка,

Блейк, — поспешила объяснить она. — Вот почему и молчала.

— Но у тебя есть причины предполагать, что ты носишь моего ребенка?

Она кивнула:

— Думаю, что это так; надеюсь, что это так. Она пристально смотрела, как он глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, потом отозвался:

— Это все усложняет, сомнений тут нет, но я тоже надеюсь, querida. — Его сапфировые глаза ласково заглянули ей в лицо, потом опустились на пока еще плоский живот. Меган порадовалась тому, что Джейк едет впереди, на достаточном расстоянии, когда Блейк растроганно сказал: — Мне хочется увидеть, как ты округлишься моим ребенком, почувствовать, как он шевелится у тебя внутри. Как на твоих щеках заиграет румянец материнства, как твои груди наполнятся молоком; следить за мельчайшими изменениями в тебе, пусть самыми незаметными, и знать, что наша любовь создала жизнь внутри тебя.

Он потянулся и положил ей на живот руку, и она ощутила жар от его прикосновения даже сквозь одежду. Лошади беспокойно задергались, но это не смутило его: он нагнулся и нежно поцеловал ее в губы.

— Я люблю тебя, моя голубка, и буду всегда любить тебя и детей, которых мы сотворим вместе

— Ах, Блейк! Я так рада, что ты испытываешь то же, что и я! Меня очень тревожило, что тебе не понравится это известие, тем более сейчас. Я ведь понимаю, что время не самое удачное, все еще так неопределенно.

Шершавые пальцы погладили ей щеку. Глаза улыбнулись.

— Не думаю, что от тебя или от меня зависят такие вещи. Природа поступает по-своему и в свое время. Когда ты будешь знать точно насчет ребенка?

Щеки ее покрылись густым румянцем. Она смущенно пробормотала:

— Думаю, что через две или три недели. У меня не… хм…

Улыбнувшись на ее замешательство, он сказал:

— Я понимаю, что ты пытаешься сказать, лапушка. Не стесняйся. Со мной ты не должна испытывать никакого смущения. Ведь ты же станешь моей женой.

Радость вспыхнула на ее лице, и в этот миг она показалась Блейку еще прекрасней, чем прежде.

— Правда? — прошептала она, словно боялась, что все это сон и она может вспугнуть его и оказаться в суровой реальности.

— Мы поженимся, как только я все улажу, — заверил он ее. Потом его лицо посерьезнело, и он решительно заявил: — Я сделаю копии всех документов, касающихся нашего брака, рождения ребенка, наши завещания, бумаги на право владения собственностью — все что нужно. Наши дети не должны пройти через то, что выпало мне за эти последние годы. Чтобы никто не мог поставить под сомнение права ребенка ни на наследство, ни на отцовское имя. В этом я клянусь тебе, Меган. Никто не посмеет порочить твою репутацию, пока я жив. Остается надеяться, что удастся подтвердить мое право на имя Монтгомери еще до рождения ребенка. Я хочу, чтобы он носил это имя по праву и закону! Я знаю, что отец тоже хотел бы этого.

Меган потребовалось собрать все свое мужество чтобы ответить так, как, по ее мнению, следовало ответить. Его ласковое прикосновение вызвало ней мучительное желание укрыться в его объятиях. A его голос заставлял ее сердце трепетать от всепоглощающей любви к нему. Непослушные губы с трупом подчинились ей:

— Блейк, ты вовсе не обязан жениться на мне ради ребенка. Я не хочу, чтобы ты…

Она поймала его взгляд и осеклась: лицо его настолько посуровело, что казалось высеченным из камня. Схватив ее за плечи, он едва не вытряхнул ее из седла.

— Мой ребенок не будет рожден ублюдком, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Даже и не думай, Меган. Ты выйдешь замуж за меня, пусть хоть весь мир рухнет, и ничто, пока я жив, не помешает этому. Слышишь?

Она решительно встретила его взгляд.

— Да, слышу, — упрямо заявила она. — Теперь постарайся понять и меня, всемогущий Блейк Монтгомери. Мне не нужен муж, который взял бы меня в жены ради ребенка или моей репутации! Я хочу знать, что мужчина, которому я решу посвятить свою жизнь, женится на мне потому, что любит, потому, что не мыслит без меня жизни, а не из-под палки, хотя бы она и называлась чувством долга.

Блейк беспардонно рассмеялся — не хмыкнул, а засмеялся в полный голос, просто зашелся хохотом.

— Ах, Меган, если задеть твое самолюбие, ты преображаешься. Глаза мечут громы и молнии, щеки пылают будто спелые вишни, а рот делается самым соблазнительным на свете после яблока Евы.

Он схватил ладонями ее вспыхнувшее лицо и заглянул в глаза.

Разве ты не знаешь, как сильно я люблю тебя? — искренне спросил он — насмешливости в голосе как не бывало. — Ты держишь весь мой мир в своих ладонях, моя жизнь в каждом твоем вздохе. Ничто на свете не заставило бы меня жениться на тебе, если бы я сам этого не захотел но я очень этого хочу, любовь моя. Хочу, чтобы ты стала моей женой, чтобы ты была в моем сердце всегда. Ты мне нужна, querida, нужна твоя улыбка которая озаряет мои дни, твои ласки, украшающие мне ночи. Без твоего вспыльчивого нрава и острого язычка моя жизнь стала бы невыносимо скучной. Поверь, я обожаю в тебе все, даже когда злюсь на тебя настолько, что готов побить.

Улыбка с примесью лукавства снова засияла на ее лице.

— Теперь ты не сможешь побить меня, Блейк. Ведь я, возможно, ношу твоего ребенка.

— Тогда я найду другой способ заставить тебя расплатиться, если ты провинишься, понятно? — возразил он с такой же лукавой усмешкой. — Кстати, а имя — Эндрю Мэтью.

— Прошу прощения? — непонимающе подняла брови Меган.

— Прощаю.

— Блейк, не валяй дурака! — разозлилась она. — Что еще за Эндрю Мэтью?

— Он перед тобой, любовь моя. Блейк Эндрю Мэтью Монтгомери. Мать была ярой католичкой и гордилась мной так, как только может гордиться мать, но даже она не величала меня таким громким именем, — как ты, — «Всемогущий».

— Если бы она могла предвидеть, до чего ты станешь властным, наверняка тоже назвала бы тебя так.

Вырвав поводья, Меган ударила коня в бока и ускакала вперед. Блейк лишь покачал головой, с улыбкой глядя ей вслед: «Нет, жизнь с Меган будет полна сюрпризов, с ней не соскучишься».

Они ехали тропой, ведущей по долине реки Хила. Извиваясь между горами, прорезая леса, Хила текла из штата Нью-Мексико в суровые земли Аризоны. Тропа была в основном прямой, но не самой удобной для езды. Путь им выпал долгий. Резервация Сан-Карлос находилась среди самой бесплодной унылой местности, какую только Меган видела своей жизни. Взглянув с высоты на открывшийся угрюмый ландшафт, она задрожала.

— Здесь, похоже, поработали руки дьявола, а не Бога, — пораженно вздохнула она. — И как только мог Господь создать такой безжизненный, неприветливый край, как этот? Как правительство может рассчитывать, что кто-либо, даже индейцы, смогут тут выжить? На этой проклятой земле уж точно никто долго не проживет.

— Я полагаю, что именно на это они и рассчитывали, — с неодобрением произнес Блейк.

— Это нехорошо, — заявила Меган, печально покачав головой.

— Нехорошо, — согласился Блейк. — Кстати, родственники моей матери жили бок о бок с индейцами более-менее мирно много лет. Они торговали землей, лошадьми, товарами, но уважали право индейцев на их родную землю. Другие могли бы поступать таким же образом. Нельзя сказать, что все мексиканцы пришли на эту территорию с такими мирными намерениями. Многие проявили себя такими же жадными и развращенными, как и американцы. История сообщает, каким подлым и беспощадным был Кортес в отношении ацтеков в Мексике. А сейчас американское правительство, по-моему, слепо копирует Кортеса в своей политике против индейских племен.

И все-таки прогресс нельзя остановить, и кому-то придется платить за это сполна. Белые люди все время что-то захватывают, присваивают, бросают взгляд на Запад, в сторону более плодородных земель. Моя собственная ферма тоже когда-то была землей, которой владели индейцы, и за нее было заплачено кровью как индейцев, так и белых. Моя семья виновата не меньше остальных, если уж говорить о вине за все это. — Он широко взмахнул рукой, показывая на голую землю, которая стала теперь домом для некогда гордого народа апачей.

— Возможно, но ты по крайней мере сочувствуешь печальной участи индейцев, — возразила Меган. — Не торжествуешь, как многие другие.

— Нет, если уж на то пошло, то я жалею их хотя у меня хватает ума не говорить им об этом! Они гордый народ и скорее перережут человеку глотку, чем примут его жалость.

С тех пор как они въехали на землю резервации, их не оставляло ощущение, что за ними постоянно наблюдают, хотя ни одной живой души не было видно. Когда же они направились по бескрайней пустыне в сторону поселения Сан-Карлос, центра резервации, Меган потребовалась вся сила воли, чтобы не оборачиваться в седле и не высматривать индейцев, которые, как она знала, едут за ними по пятам. Блейк строго предупредил ее, чтобы она не подавала вида, что нервничает, Хотя и сам он, и Джейк зорко осматривались по сторонам и держали оружие под рукой. Расположившись на ночлег, лошадей привязали неподалеку. Даже Меган легла спать, положив рядом с собой заряженное ружье

Когда они без происшествий добрались до поселения Сан-Карлос, Меган вздохнула с облегчением. Но если она и надеялась найти в маленьком поселке передышку от удручающего ландшафта, то ее ждало разочарование. На пыльной улице стояли унылые глинобитные строения. Чуть ниже площадки, на которой располагались дома, протекал среди чахлых деревьев грязный ручеек. Горячий ветер гулял по иссушенной голой равнине, вздымая столбики пыли. Жара была невыносимой, земля потрескалась безжалостным солнцем. Если не считать берега ручья нигде не росло ни единой былинки. Еще более печально, чем выжженная равнина, выглядели здесь люди. Неужели эти грязные, ободранные индейцы и в самом деле были теми благородными дикарями, которые властвовали над просторами континента сотни лет до прихода белого человека?

Меган изумленно покачивала головой. Зрелище словно в аду! Этих людей не просто покорили, их лишили всякого намека на достоинство, всякой возможности гордиться собой. Эти люди, некогда доблестные воины, теперь жались в тени жилищ. Кто спал, Другие брали, третьи безнадежно смотрели в никуда, их черные глаза были тусклыми как сама смерть Единственным выражением в этих обсидиановых глазах была глубокая ненависть, от которой по спине Меган пробегала дрожь.

Мужчины и женщины носили странную одежду, частично из оленьих шкур, частично из ткани, которую они выменивали. Встречались мокасины и хлопчатобумажные штаны, рубашки и юбки. Большинство мужчин носили на лбу полосы цветной ткани, чтобы волосы не падали на лицо, а не кожаные повязки, как другие племена Дети бегали голые. Какими бы причудливыми ни были одежды, Меган видела, что даже то ее старое рваное платье было намного лучше, чем их убогие рубища.

Мужчины, женщины, дети — все были одинаково грязными. Волосы падали сальными, спутанными прядями. Ветхая, замызганная одежда болталась на высушенных телах. Дети были настолько тощими, что их грудная клетка напоминала стиральную доску с болтающимися по бокам тонкими ручонками А их лица! Боже, их лица! Настолько лишенные надежды! Меган с большим трудом удавалось не выказывать жалости, особенно когда она заметила, что и дети выглядели такими же трагически подавленными. Ни одной улыбки, ни одного смешка, никто не произнес ни единого слова, когда трое всадников въехали в маленький поселок. Они просто смотрели горящими от ненависти глазами.

— Печально, не так ли? — пробормотал Блейк а Меган с трудом проглотила комок, застрявший у нее в горле.

— Грустно или нет, но я бы посоветовал не спускать глаз с лошадей, и особенно с Лобо, — произнес Джейк. — Для этих голодных бедняг волк кажется получше хорошей говядины.

Они остановили коней у здания агентства и не успели спешиться, как навстречу им выскочил мужчина.

— Добро пожаловать в Сан-Карлос, — произнес он с кривой усмешкой, растянув тонкие губы в подобие улыбки. — Я Джон Телл, местный агент. Вы что, друзья, заблудились, или у вас есть ко мне какое-то дело?

Соскочив с лошади, Блейк помог спешиться Меган. Потом подошел к Теллу и протянул ему руку.

— Вообще-то мы разыскиваем здесь одного человека. Может, вы поможете нам его отыскать. Но прежде всего мне хотелось бы узнать, найдется ли в доме место, где моя жена отдохнула бы от солнца?

Заметив Меган, Джон Телл уже не мог оторвать от нее глаз. И теперь вспыхнул в явном смущении.

— Да, да, конечно, — забормотал он. — Прошу вас, заходите в дом. Сейчас я пришлю вам что-нибудь из питья. Простите мою неловкость. Не часто встречаешь леди в наших местах.

Агентство выглядело внутри так же жалко, как и снаружи. Письменный стол был завален кипами бумаг. Два шатких от старости стула стояли перед ним, и агент галантно предоставил свое собственное ободранное кресло в распоряжение Меган, а сам торопливо расчистил угол стола и присел на него. Помощник принес стаканы тепловатого яблочного сидра, чтобы они смогли промочить пересохшие глотки, затем поспешно удалился.

— Ну, так кого вы можете тут разыскивать? — Телл настороженно покосился на двух крепких муж-чин, стоявших перед ним с обманчиво расслабленными мышцами и с привязанными к ноге кобурами с оружием.

— в Санта-Фе нам сказали, что мы можем тут найти священника по имени отец Мигель, — закинул удочку Блейк. — Он не так давно жил у апачей Зирикауа.

Телл нахмурился:

— Нет, ни в Сан-Карлосе, ни во всей резервации не найдется ни одного священника.

— А не может он находиться в другой резервации, к примеру в районе форта Апаче?

Телл покачал головой:

— Сомневаюсь. Скажу вам вот что… Вы, друзья, оставайтесь на ночлег, а я позову сюда Наиче. Если священник находился в его племени до того, как их переместили сюда, он должен об этом знать.

Блейк согласился, к неудовольствию Меган. Они провели ночь в маленькой пустой кладовке позади кон юры Телла, расстелив на полу походные постели. Как ни поразили ее условия в этом поселке, но от агента Телла она услышала, что в маленьких семейных стойбищах, рассеянных по всей огромной резервации, дела обстоят еще хуже. Апачи живут там в своих хижинах в жуткой нищете, без нормальной еды, одежды, одеял. Многие болеют, а врачей нигде вокруг нет.

И все-таки Телл уверял, что положение со временем улучшится, он собирался научить апачей земледелию, как это сделали в другой резервации, которая находится ниже по течению реки Хила. Они станут строить оросительные каналы и выращивать овощи и хлеб. Меган не верилось, что в этой безводной и пыльной местности может вырасти хоть что-то. Тут нужно быть волшебником, и она пожелала Теллу удачи в его планах. Не делая каких-то хотя бы минимальных сдвигов к лучшему, эти люди скоро вымрут по милости правительства, отправившего их сюда.

Пролежав, пять минут, Меган ощутила зуд. Которое время она пыталась не обращать внимания говоря себе, что у нее расшатались нервы и разыгралась мнительность. Она извивалась, ворочалась и скребла себя, пока постель не превратилась в большой ком. Наконец сдалась и, усевшись со слабым вздохом, запустила пальцы в волосы и с остервенением затрясла головой.

Лежавший рядом с ней Блейк заерзал и простонал:

— Ложись, Меган. Как только мы поговорим утром с Наичс, нам предстоит долгий путь. Отдохни хоть немного.

— Но я не могу заснуть! — возразила она шепотом. — У меня зуд во всем теле, с головы до ног. Как только закрываю глаза, все начинает чесаться! Не знаю, что со мной сегодня такое

— Я-то знаю, со мной то же самое, но, боюсь, от объяснений тебе легче не станет.

— Говори!

— Это место кишит блохами, дорогая. Бог знает, когда тут все выскребали и мыли, а может, и ни разу.

— Ты хочешь сказать, что тут клопы?! — взвизгнула она.

— Клопы, блохи, клещи, комары, а то и вши для полного счастья.

— Вши?! — У нее по коже поползли мурашки. Вся задрожав, она схватила постель и метнулась к двери.

— Тпруу! — Блейк схватил кусок одеяла, чтобы воспрепятствовать ее бегству. — Куда это ты направляешься?

— Наружу. Лучше я буду спать на земле, чем в этой зараженной нечистью комнате. За все время наших странствий мне никогда еще не хотелось так спать под открытым небом.

Блейк подтянул ее за одеяло к себе:

— Не поможет, Меган.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Весь поселок кишит клопами, снаружи и внутри. Неизбежное зло при такой грязи и нищете. И до нашего отъезда нам никуда от них не деться. Считай еще повезет, если не прихватим их с собой в одеждах и волосах. — Говоря это, он помогал ей снова расстелить постель рядом со своей.

— Тогда первым делом нужно будет помыться, как только отъедем отсюда подальше, — расстроено заявила она. — Мне потребуется крепкое щелочное мыло, чистая река и место, где мы просушим постели. И я отказываюсь впредь ночевать в таких местах!

— А разве не поможет тот деликатный кусочек нежного лавандового мыла, который ты запихнула на дно своей вьючной сумы? — насмешливо поинтересовался он. Даже в темноте он увидел, как у нее открылся рот. — Да, да, милая, еще я обнаружил кокетливую шаль, которую ты спрятала среди своих женских вещей. Что ж, спасибо, хоть не истратила мои деньги на такую бесполезную вещь, как ночная рубашка.

Он обнял ее и прижал к себе, а она, справившись с растерянностью, проворчала:

— Блейк Монтгомери, ты настоящий бесстыдник, раз роешься в моих вещах.

Он только засмеялся и еще крепче ее обнял.

— Что ж, если я и бесстыдник, почему бы мне не быть настоящим? Я никогда не любил подделок в чем бы то ни было.

Наиче тоже почти ничего не слышал про отца Мигеля, либо не желал говорить. Признав, что отец Мигель жил какое-то время в его племени, он сказал, что священник отправился куда-то еще до того, как прибыли агенты, чтобы забрать племя Чирикауа в Резервацию. Давно ли это было, оставалось лишь гадать, поскольку апачи измеряли время на свой лад, совсем не так, как белые люди. Для индейцев слово «день» могло означать что угодно — от одного дня до нескольких недель. «Месяц» мог продолжаться целый сезон в зависимости от того, как его понимать. Когда Блейк спросил, не мог ли отец Мигель уйти с теми апачами, которые последовали за Викторио, Наиче сделал вид, что не понимает ни слова, и отказался от дальнейших разговоров.

— Где я могу найти Викторио? — спросил Блейк у Телла, когда они оседлали лошадей.

— Если бы я знал это, то уже поймал бы его, — ответил агент, выведенный из себя нежеланием Наиче помочь. — Вам лучше всего будет поговорить с солдатами из форта Боуи и посмотреть в местах прежнего проживания племени Чирикауа, если вы намерены продолжать поиски. Но на вашем месте я бы отказался от этого. Викторио скорее всего сам вас найдет, а хорошего в этом будет мало, особенно раз с вами леди.

Блейк просто пожал плечами и коротко ответил:

— Весьма благодарен.

Меган заметила, что он не сообщил Теллу ни о своих намерениях, ни о том, будет ли он и дальше искать отца Мигеля. Не поблагодарил он его и за ночлег. Расчесывая бесчисленные укусы, Меган не удивилась этому.

Они ехали до самой темноты, делая лишь самые короткие остановки, чтобы успеть добраться до каньона Араваипа. С полудня, покинув пределы резервации, почти до захода солнца продолжали ехать вдоль реки Сан-Карлос. Затем повернули на юг и через несколько часов увидели ручей Араваипа. Блейк еще заранее решил остановиться на ночлег именно здесь, в маленьком оазисе, окруженном выжженной жарким аризонским солнцем пустыней. Маленький уединенный каньон встретил их прохладой и зеленью.

Вода в ручье была чистой и незамутненной, и Меган могла тут устроить купание. А утром выстирает белье и просушит его. Здесь им предстояло расстаться с Джейком. Он направится в Тусон, а они с Блейком вдвоем к форту Боуи. О том, что тут когда-то был укрепленный лагерь апачей Араваипа и место массового убийства более ста сорока невооруженных, мирных индейцев, которое совершили белые и мексиканцы, Блейк ей не сказал. Ему хотелось, чтобы она насладилась этим зеленым уголком за те несколько часов, которые они здесь пробудут. Он беспокоился, не повредит ли беспрестанная езда здоровью Меган и ребенка, и хотел, чтобы она как следует отдохнула, раз уж появилась такая возможность.