"Абсолютный порядок" - читать интересную книгу автора (Коскарелли Кейт)

На следующее утро Дэн проснулся в безмолвном, безжизненном доме и почувствовал себя невероятно одиноким. Всю свою семейную жизнь он жаловался, что шумят дети, их друзья и собака. Но непрерывно лающий старина Болдпейт благодаря усилиям ветеринара замолк навеки за месяц до того, как Роб и Трина уехали учиться. А теперь пропала Кейк. И Дэн чувствовал себя брошенным.

Бреясь и принимая душ, он старался не думать о вчерашнем ужасном вечере с мрачными обертонами и о том, как явно обрадовалась Селена, узнав об исчезновении его жены. Почему он так нервничал, разговаривая с Селеной по телефону перед тем, как лечь спать? Должно быть, боялся, что она захочет приехать и провести с ним ночь. Дэн полагал, что выразился достаточно ясно: исчезновение Кейк временное. По крайней мере, ему хотелось так думать.

Одевшись, Дэн вышел из дома и пересек улицу, решив зайти к Джойс, близкой подруге жены, и спросить, не знает ли она чего-нибудь о Кейк.

– Дэн! А я ждала Кейк, – удивилась Джойс. – С ней все в порядке?

– Не знаю, Джойс. Когда я вернулся вчера домой, Кейк куда-то исчезла. Не знаешь, где она может быть?

– Нет! Входи... входи.

Войдя в гостиную, Дэн сообщил Джойс некоторые подробности случившегося.

– Иисусе! – тихо воскликнула она.

– Что ты думаешь об этом, Джойс? Ты ее самая близкая подруга. Можешь мне что-нибудь объяснить?

– Хотелось бы надеяться, что она наконец поумнела и ушла от тебя, но это не в ее характере. Твоя глупая жена считает, черт побери, что ты – перл творения.

– Выбирай, пожалуйста, выражения, Джойс.

– Извини. Не хочу огорчать тебя, Дэн, но, боюсь, мне не удастся ничем тебе помочь. Вчера я не видела Кейк. Несколько дней назад она сказала мне, что не сможет на этой неделе ни поиграть в теннис, ни пройтись по магазинам, потому что к приему гостей ей нужно привести в порядок дом. Последний раз я видела Кейк в пятницу в больнице. Выдался чертовски тяжелый день, потому что большая часть персонала слегла с гриппом и администрация положилась на добровольцев. Кейк в педиатрическом отделении кормила детей, а я катала на колясках инвалидов. Мы с ней быстренько выпили по чашечке кофе. Выглядела она превосходно. Я даже не помню, о чем мы говорили. Наверное, ни о чем важном.

– Да, она действительно здорово поработала. Дом вычищен и приведен в полный порядок – даже ее шкафы и ящики с одеждой.

– Ты дурачишь меня? – изумилась Джойс.

– Нет. Но это ведь странно, правда?

– Конечно. Она всегда говорила: «Если шкафы в доме содержатся в порядке, значит, у жены помутился рассудок». Полагаю, Кейк и тебе говорила нечто подобное. – Джойс вдруг усмехнулась. – Проклятие! Держу пари, она тебя бросила!

– Спасибо на добром слове, – с сарказмом ответил Дэн.

– Прости, это, конечно, не слишком приятно, но все же лучше, чем если бы ее похитили. – Джойс почувствовала, что он колеблется. – Ты все-таки дерьмо. Твоя жена – одна из самых милых, нежных и верных женщин, которых я когда-либо знала. Если она наконец поумнела и бросила тебя, это чудесно. Но Кейк так чертовски наивна и доверчива, что я тревожусь о ней, ибо теперь она окажется наедине с миром, полным дикарей и подонков.

– К твоему сведению, я тоже беспокоюсь о ней!

Дэн встал. К чему оставаться здесь и выслушивать оскорбления Джойс, не имевшей никакой полезной информации.

– Ладно, если что-нибудь вспомнишь, дай мне знать.

Он поехал в больницу повидать мать. Кейк навещала ее почти ежедневно, поэтому, возможно, мать что-то сообщит ему. По дороге Дэн подумал, что ему предстоит ужасный разговор с Робом и Триной. Неужели и они обвинят его, как Джойс?

Кейк теперь занимала все его мысли. Дэн попытался вспомнить, когда они последний раз занимались любовью, но не смог. Смешно! Занятия сексом стали для них чем-то обыденным – вроде утреннего кофе. Неужели Кейк, как и ему, секс уже не доставляет удовольствия? Такое предположение совсем испортило настроение Дэну, и он отогнал эту мысль.

Дэн приехал в больницу, где его мать находилась постоянно после последнего инсульта. Кейк хотела привезти ее домой, но мать привыкла к независимости и отказалась жить в доме с двумя шумными подростками. Однако все знали, что это только предлог. Она не хотела быть обузой для семьи, которую самозабвенно любила.

Дэн быстро прошел по коридору, стараясь не смотреть на несчастных, переживших себя людей. Нет, современная медицина продлевает не жизнь, а умирание.

Все здесь так угнетало, напоминая о смерти, что для Дэна было мукой приходить сюда.

Элизабет Холлидей сидела в постели. Перед ней на подносе стоял обед, к которому она едва притронулась.

Дэн остановился на пороге и смотрел на женщину, которая родила и вырастила его, своего единственного сына. Голова матери покоилась на подушке, глаза были закрыты. Дэн молча приблизился к ней. Боже мой, сколько она еще вот так протянет?

Дэн наклонился и осторожно прикоснулся губами ко лбу матери, почувствовав неизменный запах мочи. Эта когда-то красивая, холеная женщина не заслужила такого унижения.

Мать медленно открыла глаза, посмотрела на сына и не сразу сказала:

– Дэн... это ты?

– Да, мама. Как ты себя чувствуешь? На ее лице промелькнула улыбка.

– О, как и следует ожидать. А где Кейк?

Дэн колебался. Кейк много значила для Элизабет, возможно, даже больше, чем постоянно занятый сын.

– Не знаю, мама. А ты?

Глаза Элизабет открылись пошире, и она вдруг встревожилась:

– Что ты сказал, сынок? Кейк ушла от тебя? Дэн покачал головой.

– Вчера она не вернулась домой.

– Расскажи подробнее, – попросила мать, взглянув на сына с живым интересом.

Дэн коротко изложил ей подробности. Элизабет слушала внимательно, то и дело кивая головой. Когда Дэн закончил, она сказала:

– Ты прав, сынок. Она ушла от тебя, но, возможно, не навсегда.

– Откуда ты знаешь?

– Кейк не оставила записки... не сказала тебе, что все кончено. Она ушла, но оставила дверь незапертой, чтобы можно было вернуться.

– Почему она это сделала?

– Вероятно, Кейк все еще любит тебя, хотя не понимаю за что.

Дэна уязвили слова матери. Неужели ее мозг ослаб так же, как и тело?

– Почему ты так говоришь?

Элизабет закрыла глаза, словно набираясь смелости, чтобы сказать жестокую правду:

– Просто потому, что ты так относился к Кейк. Ты относишься так ко всем, кто тебя любит. Прости, Господи, но я часто думала, нет ли тут моей вины... Может, я слишком сильно любила тебя, когда ты был ребенком. Может, считала тебя центром вселенной. Не знаю. – Ее голос стих. Она отвернулась от Дэна и посмотрела в окно.

– Мама, Кейк когда-нибудь рассказывала тебе о том... как я относился к ней?

Элизабет покачала головой:

– Нет, Дэн, но кое-что ты должен знать... – Она опять сделала паузу, закрыла глаза, затем продолжила: – Несколько месяцев назад я попросила Кейк взять деньги, которые я перевела со своего счета в банке на ее. Я хотела отдать их ей перед смертью. Эти деньги лежали в банке уже много лет. Твой отец никогда не знал о них. Это был мой маленький секрет, но он давал мне... чувство свободы, сознание, что у меня есть какая-то подстраховка. В общем, я хотела, чтобы у Кейк тоже был такой маленький секрет... немного денег, которые принадлежали бы только ей. Я сказала, что она может потратить их как захочет.

– И она взяла деньги? – Голос Дэна дрогнул, когда он подумал, что Кейк просто ушла от него.

– Неохотно. Кейк отказывалась, но я убедила ее, что от этих денег мне нет никакой пользы и она доставила бы мне огромное удовольствие, взяв их. Счет оказался гораздо больше, чем я ожидала. Знаешь, я ведь не трогала его в течение многих лет. Он превысил двенадцать тысяч долларов. Я удивилась и почувствовала удовлетворение от того, что так помогла невестке. Кейк была нежна со мной почти как дочь, о которой я всегда мечтала. И я полюбила ее, как родную.

– А давно это было?

– Не помню точно. Для меня все дни одинаковы, и сейчас я уже потеряла счет времени. Может, месяц назад... может, три... Не знаю.

– А в какой банк она положила деньги?

– Понятия не имею. Теперь это ее деньги.

– Хорошо, это отчасти объясняет проблему, где Кейк взяла деньги для отъезда, не правда ли?

Дэн злился, что мать оказалась в какой-то степени соучастницей случившегося, и его голос выдал его.

– Сынок, думаю, Кейк была очень несчастна с тобой, если воспользовалась этими деньгами, чтобы уехать от тебя. Мне жаль, что она ушла, – и из-за себя, и из-за тебя. Но я никогда не пожалею, что отдала ей деньги. Ничто не подорвет мою веру в нее.

– Я должен идти, мама. У меня очень много дел.

– Ты еще придешь ко мне, сынок? Ты не сердишься на меня? – Решительные нотки исчезли из голоса Элизабет. Против своего желания она начала извиняться.

– Конечно, приду, – заверил ее Дэн, внезапно тронутый слабостью матери.

Когда ее губы прикоснулись ко лбу Дэна, у него защемило сердце: ему вдруг отчаянно захотелось увидеть мать такой, какой она была когда-то. На пороге Дэн улыбнулся.

– Не волнуйся, мама... Обещаю приходить к тебе так же часто, как Кейк.

Выйдя из палаты, Дэн поклялся себе выполнить это обещание. Сев в машину, он решил не ехать в офис. Тихий внутренний голос советовал ему поспешить домой. Что-то подсказывало Дэну, что Кейк уже вернулась.