"Как ни крути – помрешь" - читать интересную книгу автора (Харрисон Ким)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я проснулась от знакомого ощущения – машина переползала через железнодорожные пути – и машинально схватилась за ручку, пока дверца не распахнулась. Глаза удивленно открылись, когда рука ударилась о незнакомую поверхность. Ах да. Я ведь не в Никовом грузовичке – это Кистенов «корвет».

Замерев, я смотрела на дверцу; Кистенов кожаный плащ укрывал меня как одеяло. Кистен тихо вздохнул и убавил громкость – понял, что я проснулась. У меня щеки вспыхнули, и я пожалела, что не притворилась спящей.

Вконец расстроившись, я села и, как смогла, сложила длинный плащ в тесном пространстве машины. На Кистена я взглянуть не решалась, так что смотрела в окно и пыталась вычислить, где мы едем. Машин вокруг было полно, часы на приборной панели утверждали, что сейчас около двух. Я вырубилась как последняя пьянь перед немалым числом состоятельных вампиров Цинциннати, закайфовав от их феромонов. Они подумают, что у меня ни воли нет, ни сопротивляемости.

Кистен шевельнулся на сиденье, притормозив перед светофором.

– С добрым утром, – негромко сказал он.

Поджав губы, я потихоньку ощупала шею – убедиться, что все осталось как было.

– Сколько я была в отключке? – спросила я.

На мою репутацию этот страх как хорошо повлияет. Кистен перевел рычаг на нейтраль, потом на первую передачу.

– Ты не в отключке была, ты просто заснула. – Зажегся зеленый, и он потихоньку подал вперед, напомнить машине перед нами, что пора ехать. – Отключаются – когда меры не знают. А засыпают – когда устанут. – Он покосился на меня, проезжая перекресток. – Устать может каждый.

– Никто не засыпает на танцах, – буркнула я. – Я отключилась.

Я покопалась в памяти – ясной как стеклышко, нет чтобы милосердно затуманиться… – и щеки вспыхнули. «Приход от крови», – сказал тот вампир. Я прибалдела от крови. Домой! Срочно домой, залезть в потайной чулан, который пикси отыскали под лестницей на колокольне, и помереть.

Кистен промолчал, но по напряжению, которое чувствовалось в его теле, я поняла, что он готовится что-то сказать, вот только каким-нибудь внутренним камертоном проверит, не слишком ли покровительственно оно прозвучит. – Прости, – сказал он. Такого я не ждала, но признание вины скорее подстегнуло мою злость, чем усмирило. – Дурак я был, что повел тебя к Пискари, не выяснив сперва, могут ли ведьмы получить приход от крови. Даже в голову не пришло. – Он стиснул зубы. – И не так все плохо, как тебе кажется.

– Ну да, как же, – хмыкнула я, разыскивая под сиденьем свою сумочку. – По всему городу уже болтают, наверное. «Что, народ, не пойти ли нам полюбоваться на Морган в приходе? Всего-то и надо, что собрать толпу и поплясать, и она готова! Bay!»

Кистен смотрел только на дорогу.

– Не так все просто. И там собралось больше двухсот вампиров и немало мертвых.

– Мне от этого должно легче стать?

Резким движением он вытащил из кармана телефон, нажал кнопку и протянул мне.

– Да? – почти прорычала я в трубку. – Кто говорит?

– Рэйчел? Господи, ты пришла в себя? Клянусь, я убью его зато, что он взял тебя к Пискари. Он сказал, что ты перенапряглась от избытка крови. Он тебя укусил?

– Айви! – воскликнула я и обвинительно уставилась на Кистена. – Ты сказал Айви? Вот спасибо! Может, еще мамочке моей позвонишь?

– Можно подумать, Айви бы не узнала, – буркнул он. – Я предпочитаю сам ей рассказать. И я за тебя боялся, – добавил он, предупредив мою следующую вспышку.

– Он тебя укусил?! – повторила вопрос Айви, отвлекая меня от последней Кистеновой фразы. – Укусил?

– Нет, – сказала я в телефон, ощупывая шею. Хотя не знаю почему. Я так по-идиотски себя вела!

– Возвращайся домой, – приказала она, и моя злость перешла в возмущение. – Если тебя укусили, я пойму. По запаху пойму.

Я фыркнула от отвращения.

– Еще не хватало, чтобы ты меня обнюхивала! Здесь все вели себя очень прилично. И все было классно, кроме пяти дурацких минут.

Я сердито глянула на Кистена, сообразив, почему он дал мне поговорить с Айви. Сволочной манипулятор ухмыльнулся. Как я могу на него злиться, когда мне же приходится его защищать?

– Ты за пять минут отключилась?! – с ужасом спросила Айви.

– Да, – сухо сказала я. – Может, стоит и тебе попробовать. Посиди у Пискари и пропитайся феромонами. Впрочем, тебя могут не пустить. Ты им всем кайф поломаешь.

У нее дыхание пресеклось, и мне тут же захотелось забрать слова обратно. Черт.

– Айви… Прости, – быстро добавила я. – Нельзя было такое говорить.

– Дай трубку Кистену, пожалуйста, – тихо сказала она. Я облизала губы, чувствуя себя сволочью.

– Конечно.

Похолодевшими пальцами я отдала ему трубку. На секунду его непроницаемые глаза встретились с моими. Он немного послушал, пробормотал что-то непонятное и нажал отбой, потом исунул серебристую трубку в карман пальто, а я смотрела на него п пыталась угадать его настроение.

– Приход от крови? – переспросила я, решив точно выяснить, что случилось. – Ты не расскажешь мне, что же это такое?

Он передвинул руки на руле и сел поудобней. Мелькающие фонари бросали на его лицо странные тени.

– Дело в мягком релаксанте, – сказал он. – Вампиры его выделяют, когда сыты и довольны. Что-то вроде последействия. Когда «Пицца Пискари» перешла на исключительно вампирскую клиентуру, кто-то из недавно умерших поймал кайф в зале, и вот так это обнаружилось. Всем это жутко понравилось, так что мы убрали столы с верхнего этажа, поставили цветомузыку и посадили диджея. Танцклуб организовали. После этого кайф стали ловить все.

Он сделал паузу, резко поворачивая на громадную стоянку на набережной. Вокруг нее сугробы были навалены футов шесть высотой.

– Это естественный наркотик, – продолжил он, снижая скорость и подруливая к группке машин, припаркованных у причала напротив ярко освещенного катера. – И легальный к тому же. Всем понравилось, и теперь клиенты сами следят за порядком, выкидывают всех, кто заходит в поисках быстрой крови, и защищают тех, кому плохо и нужна разрядка – вот как тебе. И это правда помогает. Спроси у этого своего фэвэбэшного капитана.

Насильственных преступлений, совершаемых молодыми одинокими вампирами, стало заметно меньше.

– Ты серьезно? – спросила я. Неформальная вампирская группа поддержки. Наверное, Айви стоит туда походить… нет, она всем все испортит.

– Ты бы не так быстро среагировала, если бы тебе не настолько это было нужно, – сказал он, паркуясь с краю.

– А, так это я во всем виновата, – холодно заметила я.

– Не надо, – резко ответил он, рывком ставя машину на ручной тормоз. – Один раз ты на меня уже наорала, а я выслушал. Не взваливай вину на меня. Чем больше тебе нужно расслабиться, тем сильнее воздействие, вот и все. Вот почему никто не станет хуже о тебе думать. Может, будут думать немного лучше.

Получив отпор, я состроила виноватую гримасу:

– Прости.

Мне скорее нравилось, что он не поддается на мою злость – слишком умен, чтобы поддаваться. Так мне интересней становилось. Он понемногу расслабился, выключил печку и музыку.

– У тебя душевная рана, – сказал он, вынимая диск с григорианскими песнопениями и убирая его на место. – Это все Ник. Я тебя такой вижу с тех пор, как ты протянула через него энергию, и он напугался. А всем там жутко польстило, что ты дала себе волю. – Он улыбнулся с отстраненным видом. – Им понравилось, что страшная злая ведьма, расправившаяся с Пискари, так нам доверяет. Нам не часто доверяют, Рэйчел. Живые вампиры ценят доверие почти как кровь. Вот почему Айви готова любого убить, кто поставит под угрозу вашу дружбу.

Я ничего не сказала, уставившись ему в глаза. До меня наконец начало доходить.

– Ты не понимала, да? – спросил он, и я покачала головой, чувствуя неловкость от погружения в наши с Айви загадочные отношения.

В машине становилось холодно, я вздрогнула.

– Показать свою уязвимость – тоже скорее поднимет твою репутацию, – добавил он. – То, что ты не побоялась при них заснуть.

Я посмотрела на мигающий праздничными огнями катер.

– У меня не было выбора.

Кистен поправил воротник своего кожаного плаща у меня на плечах.

– Был.

Он убрал руки, и я с трудом улыбнулась. Он меня не убедил, но я хотя бы не чувствовала себя такой дурой. Я перебрала все в памяти, свое медленное соскальзывание от удовольствия в сон и реакцию окружающих. Никто надо мной не смеялся. Меня убаюкивали, обо мне заботились. Понимали. И никто даже не подумал насчет укусить. Не знала, что вампиры могут так себя вести.

– Так, значит, кордебалет возглавляем, Кистен? – Губы у меня сами сложились в хитрую ухмылку.

Он нервно хихикнул и опустил голову.

– Э-э… Ты не могла бы об этом никому не говорить? – спросил он. У него кончики ушей загорелись. – Что у Пискари происходит, там и остается. Неписаное правило.

Я, как дура, потянулась и провела пальцем по изгибу его покрасневшего уха. Он просиял, перехватил мою руку и поцеловал пальцы.

– Разве что ты хочешь, чтобы тебя туда не пускали, – добавил он.

Я вздрогнула, кожей ощутив его дыхание, и отдернула руку. Испытующий взгляд дошел до самой моей сердцевины, и в груди комком залегло предвкушение.

– Ты классно смотрелся, – сказала я, не думая, делаю я глупость или нет. – У вас там караоке бывает?

– М-мм, – мурлыкнул он, съезжая на сиденье и приваливаясь спиной к дверце в развязной позе малолетнего бандита. – Караоке – это идея. По вторникам у нас завал. Никогда не бывает достаточно народу для хорошего кайфа. Может, это как раз то, что нужно.

Я повернулась в сторону катера, скрывая улыбку. В голове мелькнула картинка Айви, поющей в микрофон «Около полуночи»[5]. Кистен поглядел туда же. Это был перестроенный речной катер, с двумя палубами, почти везде закрытыми.

– Я тебя отвезу домой, если хочешь, – предложил он.

Покачав головой, я завязала потуже пояс плаща, снова ощутив запах кожи.

– Ну нет. Я хочу посмотреть, как ты заплатишь за ужин во время прогулки на катере по замерзшей реке своими шестьюдесятью баксами.

– А это не ужин. Так… развлечение. – Он потянулся артистично откинуть волосы назад и остановился посреди жеста.

В голове у меня просветлело.

– Это лодка-казино, – догадалась я. – Так нечестно! Они все принадлежат Пискари, тебе ни цента не придется платить.

– Этот катер не принадлежит Пискари.

Кистен вышел из машины и подошел к моей дверце. Элегантный в своем пальто, он открыл мне дверь и подождал, пока я выйду.

– А, – сказала я, в голове еще посветлело. – Проверяем конкурентов?

– Что-то в этом роде. – Он наклонился ко мне. – Выходишь? Или уезжаем?

Ну, если он не собирался получать пиво бесплатно, то наш договор оставался в силе. А я никогда не бывала в казино. Может, будет интересно. Я взяла его руку и вышла из машины.

Он быстро провел меня к огороженному перилами трапу. Человек в парке и перчатках ждал у трапа внизу; пока Кистен с ним говорил, я глянула на ватерлинию катера. От вмерзания в лед судно предохраняли ряды надутых резиновых пузырей. Наверное, это дороже, чем просто вытащить его на зиму на берег, но городское законодательство разрешало азартные игры только на реке. Атак, хоть судно и причалено, оно все равно на воде.

Поговорив о чем-то по рации, тип у входа разрешил нам пройти. Кистен обнял меня за талию и чуть подтолкнул вперед.

– Спасибо за плащ, – сказала я, простучав каблуками по трапу и оказавшись в крытом проходе. Нападавший днем снег намерз на перилах, и я сбивала его по пути – он шлепался вниз и оставался неясными пятнами на воде.

– Не за что, – ответил он и показал на застекленную дверь: на стекле переплетались две заглавные буквы «С».

Кистен открыл дверь, и я вздрогнула, переступая порог – меня пронзило импульсом лей-линейной силы. Наверное, это были охранные чары казино. По мне побежали мурашки и воздух словно сделался маслянистым.

Еще один громила, на этот раз в смокинге, ждал нас у двери – колдун, судя по знакомому запаху красного дерева. Он примял у нас пальто. Кистен расписался в гостевой книге, отметив меня как «гостя». От досады я написала свое имя с длиннющим затейливым росчерком, заняв сразу три строчки. От ручки у меня закололо пальцы, и я внимательно вгляделась в металлический цилиндрик, прежде чем вернуть его на место. Все мои инстинкты завопили, и пока Кистен тратил чуть не все отпущенные на свидание средства на одну-единственную фишку, я аккуратно перечеркнула обе наши подписи, чтобы никто не воспользовался ими как фокусирующими объектами для лей-линейной магии.

– Ты это зачем?… – спросил Кистен, беря меня под руку.

– Так лучше. – Я улыбнулась колдуну в смокинге, с каменным лицом взявшему гостевую книгу.

Существуют и не такие грубые способы предотвратить кражу объектов для фокусировки, но я ими не владела. А что я только что оскорбила хозяев, мне было плевать. Возвращаться я сюда буду, что ли?

Кистен держал меня под руку, так что мне оставалось только кивать, если кому-то захочется оторваться от игры и взглянуть на меня. Я была рада, что Кист так меня одел – я бы выглядела потаскушкой, приди я сюда в том платье и сапогах. Дубовые и тиковые панели дышали солидностью, ноги даже сквозь ботинки чувствовали роскошь зеленого ковра. Немногочисленные окна задрапированы темно-вишневой и черной тканью, шторы отдернуты в стороны, чтобы виднелись огни Цинциннати. Воздух согрет дыханием разгоряченных людей. Пульс у меня забился чаще от стука фишек и взрывов шума.

Низкий потолок мог бы вызвать клаустрофобию, но не вызывал. Я разглядела два стола для блек-джека, один для игры в крепе, рулетку и целую армию «одноруких бандитов». В углу поместился небольшой бар. Штат почти весь состоял из колдунов или ворлоков, если мой нюх не ошибался. Мне стало интересно, где у них стол для покера. Наверху, может? Больше я ни в одну игру играть не умела. Ну, в блек-джек еще, конечно, но это уж для совсем трусливых. – Блек-джек? – предложил Кистен, аккуратно направляя меня к столу.

– Разумеется, – улыбаясь, сказала я.

– Что-нибудь выпить?

Я посмотрела по сторонам. Почти у всех коктейли, только у одного пиво. Он пил его прямо из бутылки, портя весь вид – зачем тогда смокинг?

– «Мертвецкий айсберг»? – спросила я, пока Кистен подвигал мне табурет. – С двойной порцией мороженого.

Поджидающая официантка – пожилая колдунья – кивнула, получила заказ от Кистена и исчезла.

– Кистен? – Я глянула вверх, на огромный диск серого металла, вмонтированный в потолок. От него лучами разбегались блестящие металлические ленты, доходя до стен. Выглядело просто украшением, но я готова была поспорить, что металл проходил и за деревянными панелями, и даже под полом. – Что это, Кистен? – прошептала я, толкая его под локоть.

Он посмотрел на диск.

– Охранная система, видимо. – Он встретился взглядом со мной и улыбнулся. – Веснушки, – сказал он. – Даже без твоих чар, ты здесь все равно самая красивая женщина.

Я покраснела от комплимента, уверенная теперь, что громадный диск – не просто украшение интерьера, но когда Кистен отвернулся к крупье, нервно взглянула в огромное зеркало у лестницы и несколько поникла, увидев себя в своем изысканном наряде – но с веснушками и закурчавившимися волосами. Чары не действовали на всем катере, надо полагать – по крайней мере земная магия, использовавшая амулеты, – но я подозревала, что этот огромный лиловый диск как-то давил и магию лей-линий.

Уже то, что катер стоял на воде, давало некоторую защиту от мошенничества при помощи лей-линий, потому что с воды дотянуться до линии нельзя, если не использовать фамилиара. И по всему видать, охранная система глушила уже активированные линейные чары и замечала, если кто-то прикасался к лей-линии через фамилиара, чтобы создать новые. У меня в давно утраченных служебных наручниках было встроено что-то подобное.

Пока Кистен любезничал с крупье над нашей несчастной пятидесятидолларовой фишкой, я разглядывала публику. Десятка три, все хорошо одеты и, как правило, старше меня и Кистена. Я нахмурилась, отметив, что Кистен здесь единственный вампир: колдуны, оборотни, несколько заспанных нормалов с покрасневшими глазами, но не вампиры.

Мне это показалось очень странно, так что за пару раундов, в которых Кистен удвоил деньги, я рассредоточила зрение, чтобы глянуть вокруг мысленным взором. Второе зрение я использовать не люблю, особенно ночью, когда видны перекрывающие слои безвременья, но лучше я вытерплю тяжелый случай дезориентации, чем не буду знать, что происходит. На миг я задумалась, узнает ли Алгалиарепт, что я делаю, но решила, что не узнает – пока я не прикоснусь к линии. А этого я делать не буду.

Сев поудобней, я закрыла глаза, чтобы не слишком привычному для меня второму зрению не приходилось бороться с обычным, и мысленным толчком открыла внутренний глаз. Волосы мгновенно растрепало ветром, вечно дующим в безвременье. Образ катера растворился в воздухе, и на его месте возник ломаный ландшафт демонского города.

Невольно хмыкнув от омерзения, я припомнила, почему никогда не смотрю внутренним зрением так близко от центра Цинциннати. Демонский город уродлив, весь в развалинах. Убывающая луна, наверное, стояла сейчас высоко, и облака отливали красным, заревом клубясь над остовами зданий и булыжной мостовой в пятнах зелени; все покрыто какой-то дымкой, отчего у меня возникало ощущение чего-то липкого. Говорили, что демоны живут под землей, и глядя на то, что они сотворили с собственным городом – построенным на тех же лей-линиях, что и Цинциннати, – я этому не удивлялась. Я уже видела этот ландшафт днем – лучше он не был.

В само безвременье я не заходила, просто на него смотрела, и все же чувствовала дискомфорт, особенно понимая, что вижу сейчас лучше, чем обычно, потому что одета черной Алгалиареп-товой аурой. Вспомнив о недавней сделке с демоном, я открыла глаза, молясь в душе, чтобы Алгалиарепт не придумал способа использовать меня через линии, как грозился. Катер-казино остался таким же, как был; звуки, сохранявшие мою ментальную связь с реальностью, снова приобрели смысл. Я смотрела сейчас и мысленным, и обычным взором, и пока второе зрение не переполнилось впечатлениями и не ушло, торопливо огляделась по сторонам.

Взгляд мгновенно притянуло к диску на потолке – и я брезгливо скривила рот. Диск исходил густой лиловой дрянью, лившейся на все вокруг. Наверняка именно это я почувствовала, переступая порог.

Но меня особенно интересовали ауры собравшихся. Свою я видеть не могла, даже глядя в зеркало. Ник сказал мне когда-то, что она золотисто-желтая – впрочем, теперь ее вряд ли разглядишь под аурой Ала. У Кистена аура оказалась здорового, теплого оранжевого цвета с секторами желтого, сосредоточенными у головы, и губы у меня изогнулись в улыбке. Он принимал решения головой, не сердцем – что меня не удивило. У него в ауре совсем не было черного, в то время как практически у всех остальных в этом зале чернота имелась – как я увидела, обведя их взглядом.

Я едва не вздрогнула, когда заметила, что из угла на меня смотрит молодой человек – одетый в смокинг, но спокойный, без зажатой напряженности швейцара или профессионального бесстрастия крупье. Полный стакан у него в руке тоже указывал на хозяина, не на обслугу. Аура у него была такая темная, что не понять было, она темно-зеленая или темно-синяя. По ней пробегал отблеск демонской черноты, и я почувствовала приступ смущения при мысли, что если он смотрит на меня вторым зрением – а я была уверена, что именно это он и делает, – то видит меня окутанной в черную Алгалиарептову слизь.

Поставив подбородок на скрещенные пальцы, он поймал мой взгляд через всю комнату, глядя оценивающе. Он был очень загорелый – неслабый фокус посреди зимы, – и поэтому, а еще по немного выгоревшим черным волосам, я предположила, что он уезжал куда-то, где тепло. Среднего роста и средней внешности, он не показался мне особенно привлекательным, но уверенная манера держаться требовала присмотреться получше. Он казался еще и состоятельным, но в смокинге кто покажется бедным?

Взгляд скользнул с него на типа с пивом, и я подумала, что и такое бывает вообще-то. Улыбнувшись при этой мысли, я снова повернулась к пляжному мальчику.

Он по-прежнему смотрел на меня и ответил улыбкой на улыбку, задумчиво склонив голову и вызывая на разговор. Я вздохнула, собираясь отрицательно качнуть головой, но передумала. А почему нет, собственно? Ник не вернется, не стоит себя дурачить. А свидание с Кистеном – только на один вечер.

Гадая, не от демонской ли метки у него в ауре чернота, я сосредоточилась посильней, пытаясь глубже заглянуть в его необычно темную ауру. И тут в пурпурном сиянии потолочного диска вдруг проявились желтые сполохи.

Молодой человек ошеломленно взглянул на потолок. Чисто выбритое лицо перекосилось от изумления. Из трех разных мест ила раздался короткий тревожный сигнал, и почти позабытый мной Кистен выругался, когда крупье объявил, что за его столом мошенничают, и он останавливает игру, пока не распечатает новую колоду.

Второе зрение у меня полностью пропало, и я увидела, как колдун, распоряжавшийся гостевой книгой, указывает на меня другому – явно охраннику, судя по лишенному всякого выражения лицу.

– Ну, супер, – оценила я, поворачиваясь к залу спиной и отпивая коктейль.

– Что такое? – раздраженно спросил Кистен, сортируя по цвету выигранные фишки.

Я поежилась, глядя ему в глаза поверх своего бокала.

– Кажется, я крупно облажалась.