"Струны" - читать интересную книгу автора (Дункан Дэйв)

Глава 13

Кейнсвилл, 8 апреля

Крайне довольный собой, Седрик побрился, принял душ, оделся и направился в столовую. На этот раз он даже сумел спуститься на спиралаторе, ни обо что не стукнувшись головой. Впрочем, мысли в нестукнутой голове все равно несколько путались — последствие трех почти бессонных ночей: предотъездная суета во вторник, ужас среды, а затем чудеса. И какие чудеса! Если бы не блаженство, буквально переполняющее все его тело, Седрик мог бы подумать, что это ему просто приснилось.

Идиот! Покупая вчера себе одежду, он вчистую забыл про белье. В результате вечером ему пришлось выстирать трусы и повесить их на просушку. Впервые в жизни он лег спать в чем мать родила (в переносном, конечно же, смысле, ибо его, Седрика, никакая мать не рожала). А затем пришла самая прекрасная девушка в мире и легла в постель рядом с ним, и они любили друг друга. Трусы купить нужно сегодня же, но отныне он всегда будет спать совсем раздетым. Такая методика имеет свои очень серьезные преимущества!

Хотелось поделиться с кем-нибудь этой шуткой, с кем-нибудь из старых знакомых, но Седрик настрого запретил себе думать о Мидоудейле.

К тому же порядочные мужчины никогда и никому про такое не рассказывают.

Среди десятка с небольшим завтракающих Седрик не заметил ни одного знакомого лица. Они-то его наверняка знают — после вчерашних телевизионных новостей. А не заметить такую жердину просто невозможно. Некоторые из людей читали, прямо за едой. Седрик не принес в столовую журнал, купленный специально, чтобы попрактиковаться в чтении, да и вообще он стеснялся читать на людях.

Вместо этого он стал думать об Элии. Седрик воздержался от расспросов, зачем принцесса приехала в такую даль из своего Банзарака — захочет, так расскажет, — но у него и у самого появились некоторые догадки. Прошлым вечером он запросил материалы по ритуалу с кобрами. Ритуал этот дожил и до новейшего времени, в виде туристского аттракциона, поэтому у Системы нашлись даже» документальные фильмы. Само собой (так, во всяком случае, утверждали специалисты), все это — липа, и всегда было липой. Змее удаляли ядовитые зубы, к тому же принц, или там принцесса, знали заранее, что в каком горшке лежит.

Седрик этому не поверил. Одни люди имеют от рождения абсолютный музыкальный слух, другим наследственность велит вымахать за два метра ростом, а семья Элии обладает чем-то вроде ясновидения, донесла этот дар из незапамятного прошлого до наших дней. Кто же не знает, что на Востоке есть тайны, не понятные даже самой современной науке! Вот поэтому Элия и здесь — Институт нанял ее как ясновидящую. А у них, в этом Институте, все шибко научное, они ни за что не скажут вслух, что пользуются услугами разных там телепатов-экстрасенсов. Тут заодно и объяснение, почему Система относится к Элии как к страшному военному секрету.

А ночью — это они надеялись найти мир первого класса. Рядом с Элией был сам Девлин — это посреди-то ночи, а потом, когда Рейн оказался зеркальным миром, все поскучнели и разошлись. А так вроде бы прямо райский уголок.

Первый класс, ну точно, первый класс ищут. Тридцать лет научных поисков не дали никакого результата — вот бабушка и решила привлечь к делу экстрасенсов. Седрик попытался проверить свою догадку у Системы и узнал в результате, что первый класс допуска — не самый высокий, существует еще и нулевой. Но если он сумел подобраться к тщательно скрываемой тайне так близко и так быстро, рано или поздно то же самое сделают и журналисты, и чем больше получат они информации, тем раньше наступит это “рано или поздно”. Бабушка такого не потерпит — слишком уж велика опасность. Мало удивительного, что у нее такие веселые отношения с ЛУКом! Ортодоксальные ученые сразу назвали бы ее шарлатанкой. Вот, значит, на что намекала Элия в поезде, вот что она имела в виду, когда советовала не делать никаких заявлений, не согласовав их предварительно с бабушкой.

Завтрак был хороший и обильный. Седрик заказал бы и третью порцию, но нужно было спешить, предстоял разговор с доктором Фишем на тему этой самой десятичасовой.., пресс-конференции? Нет, скорее это называется “брифинг”. Сейчас, на более-менее свежую голову, вчерашнее приглашение казалось Седрику верхом наглости, но что уж тут поделаешь: бабушка поручила ему работу, он согласился, теперь нужно стараться изо всех сил.

Он нашел тележку, приказал ей ехать к куполу Филби, где размещалась администрация, и прибыл по назначению ровно в девять.

Маленький, просто обставленный кабинет доктора Фиша выглядел на удивление аккуратно. Вдоль одной из стен тянулись металлические стеллажи, забитые бумагами — если судить по содержимому двух полуоткрытых ящиков. Что же там за секреты такие? — удивился Седрик. Неужели нельзя хранить все это в Системе? Однако вслух он ничего не сказал.

Ему нравился доктор Фиш — низенький, толстоватый человечек, совсем не вызывающий того благоговейного трепета, как, скажем, Грант Девлин или Уиллоби Хейстингз. Гладко зализанные (тепловая, наверное, укладка) волосы Фиша поблескивали, как черный пластик, в них не было еще ни малейшей проседи. Персонажи исторических мелодрам часто щеголяли очками, однако в реальной жизни Седрик этого прибора прежде не видел. Интересная все-таки штука, эти очки — из-за них казалось, что доктор Фиш никогда не моргает. Заместитель директора по безопасности привстал из-за стола и протянул руку;

Седрик сразу же вспомнил, какого дурака свалял он тогда, вчера, в бабушкином кабинете.

Ладонь у доктора Фиша была белая, мягкая, с пухлыми, очень короткими пальцами. Взмахом руки он указал посетителю на простой жесткий стул.

— Ну так что, заместитель директора? — Хотя доктор Фиш и улыбнулся, на его розоватом, сдобном лице не появилось ни морщинки. — Чем могу быть полезен?

Он не говорил, а вроде как негромко ворковал; голос его заставлял собеседника все время вслушиваться, чтобы не упустить что-нибудь важное, — и каждое слово, произнесенное этим голосом, казалось частью некоего важного секрета.

Седрик закинул правую ногу на левую.

— Доктор Фиш, а вы не могли бы, пожалуйста, называть меня просто Седрик? Мне как-то неловко, что я — заместитель директора. — Он чуть помедлил, а затем решил рискнуть:

— А еще, сэр.., ну почему бабушка это сделала? Все же подумали, что она с ума сошла!

— Они тридцать лет уже так думают. И все. Вероятно, Фиш считает, что полностью ответил на вопрос.

— А-а… Ладно. Понимаете, мне хотелось бы получить совет.

Седрик изложил вкратце бабушкины инструкции и что, по его, Седрика, мнению, захотят получить журналисты, и коронную свою идею о подсистеме с односторонней загрузкой. Доктор Фиш выслушал весь этот сбивчивый монолог не шелохнувшись, его ладони мягко, безвольно лежали на столе, а глаза оставались совсем неподвижными, словно и не настоящие это вовсе глаза, а нарисованные на оборотных сторонах толстых линз. Такое внимание слушателя не могло не польстить; Седрик почувствовал себя лучше, не так напряженно, как в первые минуты. Кончив говорить, он поменял ноги — закинул левую на правую — и стал ждать резюме Фиша.

— Да, Седрик, должно получиться. Вы объявите об этом прямо сегодня?

Казалось бы, ответ тут может быть только один — “да”. Седрика очень обрадовало, что такой специалист одобрил его идею, и был уже готов сказать это “да”, но тут в его голове всплыл совет Элии. Элия не доверяет бабушке, а Элия знает о мире гораздо больше, чем он, Седрик. Не только о мире вообще, но и об Институте.

— Нет, — сказал Седрик. — Я, пожалуй, просто послушаю, чего они хотят, а потом свяжусь с бабушкой. Может, она захочет сама сделать объявление.

Доктор Фиш скептически поджал губы. Очень толстые губы.

— Собственно, она уже едет в Кейнсвилл — будет здесь к полудню. Но быстрое и четкое разрешение проблемы повысит ваше реноме — вы произведете хорошее впечатление. Определенное описание предполагаемой методики вызовет у журналистов энтузиазм. Это кардинальным образом реструктурирует… Отношения директора с прессой изменятся в лучшую сторону.

— Я посмотрю, сэр. Я хочу сперва выслушать их, узнать, чего они просят.

И все же — какой соблазн. Так вот, сразу, взять и помочь бабушке.

— Я уверен, что вы правильно спрогнозировали их требования и нашли оптимальный.., самый правильный ответ. — Доктор Фиш снова улыбнулся.

— И еще одно, сэр! Мне нужна помощь экспертов. Есть же тут, наверное, какие-нибудь консультанты, которых я бы мог нанять, чтобы они мне помогли.

Бледное, словно из теста вылепленное, лицо утратило всякую благожелательность, уголки толстых губ брезгливо опустились.

— Они могут оказаться членами ЛУКа.

— Как?

Губы изогнулись еще сильнее. Теперь Фиш не ворковал, он почти выплевывал слова.

— Члены Лиги ученых и конструкторов не допускаются в Кейнсвилл. Никогда, ни под каким предлогом.

Вот оно что! Седрик осторожно поставил обе ноги на пол.

— Ну, тогда, значит.., спасибо за уделенное мне время, сэр.

— Нам нужно обсудить еще один вопрос.

— Да, сэр?

Еле слышные слова ползли к Седрику через стол, как хищные, смертельно опасные пауки.

— Я имею в виду доктора Пандору Экклес, обозревательницу WSHB.

Седрик вздрогнул, как от удара.

— Она анонсировала на сегодня специальный выпуск. Ради него из сетки вещания сняли несколько регулярных программ.

Ну да, бабушка же так и говорила, что это отложат на сегодня.

— А что там будет такое специальное, сэр? Доктор Фиш улыбнулся еще шире, чем прежде, но как-то так получалось, что лицо его было совсем не веселое, скорее уж наоборот.

— В точности это неизвестно, однако как заместитель директора по связи со средствами массовой информации вы должны следить за событиями и быть наготове, чтобы дать при необходимости быстрое и решительное опровержение.

Как серпом по яйцам… Седрик судорожно сглотнул, затем глубоко вздохнул — раз, другой… Ну почему, почему это должна быть именно Пандора Экклес?

— Ну а как же я сумею, сэр? Я тут совсем новенький и не знаю, какая там правда. Ведь опровержение — это я должен правду сказать, да? А то врать у меня совсем плохо получается.

— Ну конечно же, правду. Заходите сюда во второй половине дня — к тому времени я соберу побольше данных. Мы сядем вместе, составим предварительный набросок — а может, даже запишем ваше заявление.

Доктор Фиш моргнул. Знаменательное событие.

— Возможно, мы обеспечим себе и некоторую поддержку, например со стороны Франклина Фрэзера.

Теперь Седрик не понимал уже вообще ничего.

— Так он же тоже из WSHB! С какой это стати доктор Фрэзер будет нам помогать?

— А я могу его шантажировать.

Лицо доктора Фиша оставалось абсолютно непроницаемым, но это же нужно быть полным дураком, чтобы шуток не понимать. Седрик охотно рассмеялся и встал. Заместитель по безопасности тоже поднялся из-за сверкающего безупречным порядком стола. И тут Седрик набрался смелости — то ли потому, что смотрел сейчас на доктора Фиша сверху вниз, то ли просто из-за мягкой доброжелательности, излучаемой пухлым коротышкой.

— А скажите, сэр, — спросил он, — передача Пандоры, это что будет, про миры первого класса? Холодный, ничего не выражающий блеск очков.

— Нет, — прошептал доктор Фиш. — Не думаю, Седрик, чтобы ее передача была посвящена, мирам первого класса. Строго между нами, я сильно подозреваю, что главной темой будет убийство.

Встреча с прессой прошла гораздо спокойнее, чем ожидал Седрик. Очень немногие — десяток, или около того, компаний — побеспокоились прислать своих представителей, так что Система смогла разместить их полномасштабные изображения вокруг одного стола. В большинстве своем эти представители были мелкой сошкой — преднамеренная демонстрация того, насколько мало доверия вызывают способности Седрика у Больших Людей. Многие — чуть ли не половина — из собравшихся выглядели не старше его самого, были среди них и две девушки — не такие, конечно, как Элия, но тоже потрясающе красивые. На некоторых лицах был написан откровенный испуг.

Вскоре Седрик понял, что вести эту встречу — примерно то же самое, как возглавлять обеденный стол в Мидоудейле, и успокоился. Он поприветствовал гостей, познакомился со всеми по очереди и попросил их высказываться.

— Я, — сказал он, — буду внимательно вас слушать, к тому же все происходящее за столом записывается для дальнейшего анализа. Исходите из предположения, что я не знаю ничего, ровно ничего, а если вы хотите называть меня нехорошими словами — давайте, не стесняйтесь, я очень хотел бы пополнить свой небогатый словарь.

Вскоре компания расслабилась, успокоилась, начала перебрасываться шуточками, дальше все пошло как по маслу.

Главная претензия — повторенная шесть или семь раз — состояла в том, что Институт скрывает информацию и подвергает ее сильному цензированию. Журналисты хотели сами выбирать и создавать героев, им осточертело раз за разом пережевывать Гранта Девлина и двоих-троих его коллег, не зная ничего о прочих.

Седрика поразило, насколько все они ненавидят бабушку. Вчерашний скандал не был чем-то из ряда вон выходящим, Агнес Хаббард издевалась над прессой уже многие годы, дразнила журналистов при каждом удобном и неудобном случае. Гениальная женщина, она презирала тупость во всех ее проявлениях, но этим, похоже, дело не ограничивалось. Седрик был уверен, что она вполне намеренно и на пушечный выстрел не подпускает прессу к Институту, а если так, он попусту тратит время, любое конкретное предложение пойдет в мусорную корзину.

К одиннадцати встреча закончилась, призраки растаяли. Седрик остался за столом один. Впрочем, гости совсем не напоминали призраков, с некоторыми из них было бы приятно познакомиться поближе, подружиться — особенно с этой рыжей лисичкой из NABC.

Ну и что теперь? По словам Фиша, директор Хаббард приедет где-то около полудня. Скорее всего, у нее найдутся дела и посерьезнее, чем беседы с внуком, так что Седрик решил не путаться зря под ногами. Лицом к лицу бабушка вселяла в него робость гораздо большую, чем ее голограмма в мидоудейлском коммуникаторе. К тому же вскоре предстояло свидание с доктором Фишем, о чем и вовсе думать не хотелось.

А может, позвонить пока в Мидоудейл? Нет, нечаянная эта мысль вызвала у Седрика почти физическую тошноту. Бен и Мадж — они же знали. И все, все взрослые знали — и учителя, и нянечки, и инструкторы, и даже рабочие с фермы. И как же могут они жить с таким знанием, как могут смотреть в зеркало без отвращения? Если бы не я, этим занялся бы кто-нибудь другой. Таким извивом мысли можно оправдать любое преступление.

Теперь было понятно, почему все бывшие питомцы Мидоудейла быстро исчезают, перестают звонить. Одних из них убивают, используют на запасные части, другие узнают жуткую правду и не хотят, не могут после этого общаться с трупоедами. Ну а с ребятами им никто никогда говорить не позволит. Седрик зябко поежился и выкинул — насколько было в его силах — эти кошмары из головы.

Оставалась Элия.

— Система, где находится принцесса Элия?

— Личность с таким именем отсутствует в файлах, — с легким презрением отрапортовал гнусавый голос.

Но ведь бабушка поручила принцессу моим заботам, а значит, вопрос относится к кругу моих служебных обязанностей.

— Отмена запрета.

— Она находится в куполе Дэвида Томпсона, в центре управления.

— Я имею туда доступ?

— Сотрудники первого класса имеют право физического доступа во все части комплекса, за следующими исключениями: первое — личные кабинеты сотрудников второго и более высоких классов, второе — те части звездно-энергетической…

Список тянулся и тянулся, как лента изо рта фокусника, в конце концов Седрик приказал Системе заткнуться и прислать тележку. Проверим экспериментально, так будет быстрее.

Совсем еще маленьким Седрик пару раз едва избежал смерти от удушья: он натягивал себе на голову пластиковый мешок и воображал, что это — пузырьковый скафандр. Так делали многие мальчики, некоторые из них — с самыми печальными последствиями. Немного повзрослев, он понял, что пузырьковые скафандры — не такое уж романтическое одеяние. Они совсем не предназначены для работы в чужих мирах — просто герметичная лабораторная одежда, слегка под дутая избыточным давлением, чтобы в ненароком возникшую щель не проникли пыль, микробы и вредные газы. Последний защитный рубеж, предохраняющий от случайных загрязнений. Те же самые пластиковые мешки, плотно облегающие обувь и кисти рук, стянутые поясом на талии, вздутые пузырем во всех остальных местах. Никакого, даже самого отдаленного намека на элегантность.

И все же — и все же. Надевая впервые в жизни настоящий пузырьковый скафандр, Седрик ощущал трепет почти благоговейный.

— Не знаю только, — мрачно бормотал складской техник, — стоит ли рисковать. За этот пузырь я никак не поручусь, может, в нем и скисло что-нибудь. Он же тут не знаю с какого года лежит, такой размер никто не спрашивает.

Однако проверка, даже при повышенном давлении, не выявила в скафандре ни одной течи. Высокое административное положение позволило Седрику беспрепятственно миновать несколько заслонов мрачной, недоверчивой охраны, последний из которых располагался прямо перед входной дверью центра управления.

Просторное, наполненное красноватым полумраком помещение гудело как улей — голоса людей, сидящих за многочисленными коммуникаторами, сплетались прихотливым звуковым кружевом. В углу, отведенном для зрителей, на небольших диванчиках сидели Грант Девлин, тот, давешний тип в тюрбане — и Элия.

Ну кого, спрашивается, может заинтересовать липовый заместитель директора, когда тут же, рядом, находится сам доктор Девлин?

Элия радостно вскрикнула, подбежала к Седрику и бросилась ему на шею — против всех ожиданий, принцесса даже и не думала скрывать своих сердечных дел. Поцелуй через два слоя кристопласта не сулил большого удовольствия ни одной из целующихся сторон, поэтому Седрик попросту обхватил Элию и приподнял над полом; пузырьковые скафандры раздулись еще сильнее и стали поскрипывать.

Через несколько секунд, когда ослепляющая волна радости схлынула, он вгляделся в лицо принцессы, помрачнел и разжал объятия.

— Что это с тобой?

— Да так, глупости. — Элия нервно рассмеялась и отвела глаза. — Ой, Господи. Ну как же, милый, хорошо, что ты здесь. — Он снова ее облапал.

Милый? Это я уже чересчур. Подобные знаки внимания со стороны особы королевских кровей способны быстренько свести на нет всю его очаровательную мальчишескую робость.

— Ты там только не хлюпай, — строго скомандовал Седрик. — А то в этой штуке и носа не вытрешь.

Он отвел Элию в угол, к Девлину и Джетро, мрачно наблюдавшим всю эту лирическую сцену.

— Какого хрена ты тут делаешь? — взорвался Девлин.

— А какого хрена делали тут вы с Ее Высочеством? — остервенело парировал Седрик.

Наступила короткая ошеломленная тишина, даже операторы перестали бубнить в свои микрофоны. Больше всех был ошеломлен сам Седрик.

Усы Девлина угрожающе зашевелились. В прошлый раз, вчера, он проявил к этому мальчишке совершенно излишнее дружелюбие. Такие выскочки по-хорошему не понимают.

— Убирайся отсюда! Операция находится в моем ведении, а ты, сынок, суешь свой длинный нос куда не просят.

Спорить было трудно. Седрик снова взглянул на Элию и решил, что девушка чем-то напугана.

— Тогда, — он картинно пожал плечами, — нам придется уйти. Пошли, дорогая.

Однако этого не хотели ни доктор Девлин, ни доктор Джар. Оба они на мгновение поперхнулись — и тут же заговорили, перебивая друг друга.

Все еще смотревшая на Седрика Элия заставила себя улыбнуться и повернулась к возмущенной парочке:

— Я соглашусь, если со мной пойдет и Седрик.

— На что ты согласишься? — насторожился Седрик.

В багровом полумраке центра управления лицо Девлина казалось совсем черным.

— Ваше Высочество, директор специально предупреждала вас…

— Да я же и сам знаю, чем вы тут занимаетесь, — громко перебил его Седрик. — Ищете миры первого класса, а Элия вам помогает.

Элия вздрогнула.

— Я ему ничего не рассказывала! — Она прижалась к Седрику, словно ища защиты. — Он гораздо сообразительнее, чем можно бы.., чем вы думаете.

Девлин издал яростный нечленораздельный рев.

— Более того, — негромко продолжала Элия, — если вы доверяете моему мнению, то должны доверять ему во всех случаях. Против Тибра я не возражаю — я и раньше так говорила. Но вот этот, другой мир я осмотрю только на пару с Седриком — или вообще не осмотрю.

— Мы попусту разбрасываемся драгоценным временем, — в отчаянии завопил Девлин. — Послушайте, принцесса, может быть, вам и вправду обследовать сперва Тибр?

— Хорошая мысль, — торопливо кивнула Элия; на ее лице появилось заметное облегчение.

— Ну вот и отлично! Сообщение Абелю Бейкеру. Абель, мы переходим в де Сото, начинаем с Тибра. Конец связи. Пошли.

За дверью их ждали две тележки. Элия усадила Седрика рядом с собой, Джетро же и Девлину пришлось довольствоваться компанией друг друга — к вящему взаимному неудовольствию. Их тележка сорвалась с места первой.

— А теперь ты бы… — начал Седрик. Элия улыбнулась и на мгновение его обняла.

— У меня опять было что-то вроде приступа. С тобою мне гораздо лучше.

— Мне тоже.

— Нет, это — совсем разные вещи. — Обтянутая пузырем голова легла Седрику на плечо. — Послушай, милый, так ты действительно понимаешь, зачем я здесь?

Резкий поворот, тележка чуть не легла набок. Судя по всему, Девлин заказал максимальную скорость.

— Ты — ясновидящая.

— Ну, не то чтобы совсем. Я обладаю специфическим чувством — таким же, как и большинство моих родственников. Это у нас семейное, наследственное. Я загодя чувствую любую опасность — вот, собственно, и все. По-английски это назвали бы интуицией, мы же используем пару других слов. Сам дар мы называем буддхи, слово это — очень древнее и значительное, буквальный его смысл — “просветление”. Будда был Просветленным. Вот мы и говорим, что у такого-то и такого-то есть буддхи — им обладают не все члены нашей семьи, но большинство. Другое слово взято из японского языка: camopu. Это — почти то же самое, мгновенная вспышка понимания. Я говорю не “я вдруг осознала”, а “у меня — camopu» — , понятно? Предчувствие, предупреждение от буддхи. По-английски сказали бы “и тут меня словно что-то толкнуло”. Это — совсем не ясновидение, просто я чувствую любую угрожающую мне опасность и стараюсь ее обойти. Вот и все

.

— Так какая же это тайна? В Системе есть снимки, документальные фильмы.

— Ритуал общеизвестен, тайна тут только одна — то, что он проводится всерьез.

— Я так и думал. Никогда бы не поверил, что ты участвуешь в жульничестве.

На лице Элии появилось не совсем понятное Седрику выражение.

— А у тебя не появляется такого, вроде как зябкого чувства? Некоторые люди ведут себя так, словно я — ведьма или еще что в этом роде.

— Ты вселяешь в меня уйму зябких чувств, но совсем иного плана. Вот, скажем, ты даже и не подозреваешь, как мне хочется тебя поцеловать! Как ты думаешь, а бывают двухместные пузырьковые скафандры?

— Потом — я тебе твердо обещаю. Седрика не знобило — его просто лихорадило. Господи, и бывают же такие девушки! А главное, бывает же такая человеку удача! Он вспомнил, как играл с волосами Элии, как скользили эти волосы по его телу… Нет, парень, приказал он себе, думай о чем-нибудь другом, а то вообще перестанешь что-либо соображать.

— А что, эта твоя интуиция, она может сказать, хороший этот мир или плохой?

Элия кивнула — и чуть не вылетела из тележки, круто обогнувшей очередной угол.

— Да, там она тоже работает. Ты же слышал, как много неожиданных неприятностей может ожидать человека в новых мирах. Избыток этого элемента, нехватка того, да все, что угодно. Люди эволюционировали на Земле, они прекрасно приспособлены к ее условиям, но другую точно такую же планету найти очень и очень трудно.

— Ну а всякие там робби-хобби…

— Да, конечно, только вот времени никогда не хватает. Продолжительность окна — несколько часов, в самом лучшем случае, и окон этих совсем немного — появятся, исчезнут и все, конец. Дай планетологам время, они измерили бы все, что угодно, но времени этого с гулькин нос, а природа все время придумывает какую-нибудь новую гадость, они ее не ожидают, не замечают, а когда заметят — поезд уже ушел. Мои.., мои предчувствия действуют гораздо быстрее.

Тележка въехала на длинный, вверх ведущий пандус и заметно сбавила скорость.

— Ученые, конечно же, тоже зря хлеб не едят, придумывают все новые и новые методики исследования, — заметила Элия. — Я здесь просто для подстраховки. Однако ни один из наших не допускал еще ошибки, ни разу.

— А?

Элия болезненно поморщилась:

— Мои братья и сестры, все они тоже обладали даром.

— Но.., так ты что, хочешь сказать, что они уже были — миры первого класса?

Элия кивнула; на ее лице появилось искреннее недоумение.

— Это что же значит… — Мысль не укладывалась в голове. — Значит, были уже и другие миры первого класса, только это держали в секрете, так, что ли? Я знаю, что некоторые говорят.., я всегда думал, что это так, бредни, и все. Держали в полном секрете?

— Да. Невероятно!

— Так значит, бабушка использовала вас — твою семью — для поисков, вы находили миры первого класса и…

— Нет, — поправила его Элия, — не совсем так. Мы не находили их, а только проверяли. Мое буддхи до предела эгоистично. Оно заботится только обо мне, о моей личной безопасности. То же самое и с остальными.

Вот теперь по коже Седрика и вправду пробежал зябкий холодок.

— И что же тогда?

— Седрик, дорогой, наша Земля очень больна. Мы сами ее отравили. Возможно, она даже умирает — не совсем, но как место обитания человека. Жизнь будет продолжаться, пройдет миллион, или что-нибудь в этом роде, лет, и все встанет на свои места, однако чуть ли не все аналитики считают, что большая часть человечества вымрет, и в самое ближайшее время. Никто не знает точно, что это такое — “большая часть”. Население Земли уменьшается. Более того, этот процесс лавинообразно нарастает — посмотри, например, на кривую заболевания раком! Мы загрязнили все, абсолютно все, вплоть до собственного своего наследственного вещества.

Элия замолчала и вгляделась в Седрика, словно сомневаясь, понимает ли тот ее.

— Интуиция гонит членов нашей семьи в другие миры. Буддхи думает.., да нет, ничего оно, конечно же, не думает.., вот черт, даже и не знаю.., оно говорит, что этот мир для нас опасен.

— Наводнения, голод, болезни, ураганы — Барни Багшо мне все это рассказывал.

— Правильно. Жить на Земле опасно. Дело только в том, что другие миры могут оказаться еще хуже. Там кроются самые доподлинные кошмары. Тут-то и наступает моя очередь. Я могу различить мир, предлагающий лучшие шансы на выживание, чем этот, наш.

— О! — Теперь что-то такое прояснялось. — Клубы первопроходцев? Экология и питание и…

— Вот-вот, — грустно улыбнулась Элия. — Совершенно верно.

— Но… — Еще секунда, казалось Седрику, и его мозг сгорит от перегрузки. — Но если что-то там лучше для одного из вас — почему не для всех? Почему вы не уходите все вместе в один и тот же мир?

— Умница! — одобрительно кивнула Элия. — Все бы так и было, не установи твоя бабушка строгое правило: по одному из нас на мир. Кас — это мой брат, король — возмущается не меньше моего, но Агнес Хаббард не прошибить. И буддхи, похоже, знает про это правило. Каждый раз только один из нас переживает сатори в полную силу. Сложно все это и непонятно.

— А затем вы обследуете мир?

— Да, только интуиция наша имеет субъективный характер. Необходима личная вовлеченность. Я не могу так вот взглянуть и сказать: “Да, хорошая у вас планетка, просто прелесть”. Я не могу погулять полчаса по планете и выдать ей затем сертификат качества. Мое буддхи не будет интересоваться ничем, выходящим за пределы этого получаса, а ведь некоторые опасности могут проявиться только через многие годы. Я должна уходить в чужой мир сама, уходить на всю жизнь. Интуиция реагирует только на опасность, угрожающую мне, лично мне.

— Я хочу уйти с тобой! — выпалил Седрик. Выпалил не подумав, но о чем тут долго думать? Уж всяко лучше, чем быть у бабушки на побегушках, тем более что ничего хорошего из этой самой связи с прессой не выйдет, так или иначе все кончится грандиозным провалом. Тут, конечно же, еще дедушка обещал помочь — только вот не дедушка он никакой, а самая, пожалуй, страшная опасность изо всех, высвечивающихся на горизонте. Кто же не знает, зачем люди обзаводятся клонированным потомством. Проблему эту Седрик не успел еще толком обдумать. Вот, скажем, какими правами обладают клонированные личности? С точки зрения закона они попросту не существуют. Он и раньше намеревался попросить у Элии какую-нибудь работу — нет, не в качестве любовника, хотя уж тут-то с его стороны отказа не будет, все зависит от самой принцессы. Но хотелось бы и потом, когда все это кончится, сохранить с ней хорошие отношения, а еще — пусть бы она подыскала ему какое-нибудь место в Банзараке. Здесь, в этом мире, его квалификации хватит разве что на уборку газона перед дворцом, но на необжитой планете…

Тележка резко затормозила перед контрольно-пропускным пунктом. К вящему удивлению Седрика обычной проверки личности не последовало — на этот раз охранники пеклись только о личной безопасности посетителей. Проверив герметичность скафандров и запасы воздуха, они сделали знак двигаться дальше.

— Прошлой ночью, — сказал Седрик, — ты нашла мою комнату. Это что, тоже интуиция? А если так, то…

Противный скрип кристопласта по кристопласту — Элия порывисто сжала его руку.

— Мы не знаем, как все это получается. Даже догадок нет — никаких, ни у кого. Как-то я пыталась подойти к вопросу с точки зрения теории суперструн — замена одного из ненаблюдаемых измерений на время. Думала-думала, но так ничего и не надумала — кроме головной боли. Двести или триста лет назад один из моих предков вообразил себя философом. Он пишет, что это похоже на то, как прядется нить. Ты видел когда-нибудь, как работает прядильщица?

— Нет, — качнул головой Седрик.

Новый затяжной подъем, тележка снова сбросила скорость. Ну и пусть себе сбрасывает, чем дольше так вот сидеть и ехать — тем лучше. Хоть бы и целую вечность. Правда, Элия сказала, что потом, попозже…

— Ну, тогда просто подумай. Прошлое — оно уже есть, уже было, оно неизменное. А будущего мы не знаем. В прошлом я одна, а в будущем таких меня много. Там есть я, приглашающая сегодня ночью Седрика Хаббарда к себе в постель. Там есть я, ничего подобного и в мыслях не имеющая. Там есть я…

— Лично мне как-то больше нравится первая.

— Да, но…

— Для этой, первой, я прямо в лепешку бы расшибся, чтобы ей было хорошо.

— Да! А теперь — прекрати, я же сказала — потом. Так вот, все эти будущие я каким-то образом сливаются в одну меня, какой я действительно буду в будущем. Ты понимаешь? В будущем уйма разных меня, а затем они сплетаются воедино, как нити — в веревку. Настоящее — та самая точка, где они сходятся, а в прошлом уже одна-единственная я, сплетенная веревка.

Седрик рассеянно кивнул, его голова была занята более важным вопросом. Он вспоминал, какими твердыми были соски Элии под его языком.

— А буддхи, по мнению этого почтенного старца, дергает ниточки, уходящие в будущее, и выбирает из них самую длинную. Самая длинная линия жизни, самая долгоживущая изо всех этих меня. Ну что, понимаешь?

— Я понимаю, что очень-очень тебя люблю и даже не испугаюсь, если ты вдруг обернешься черной кошкой.

Так и не сказала, каким образом нашла вчера эту комнату. Не сказала — значит, не хочет говорить.

Элия улыбнулась и снова сжала его руку:

— Потом, я же обещала.

И что любит меня — тоже не сказала.

Тележка резко затормозила — бок о бок с первой, остановившейся секундой раньше. Невесть откуда взявшийся Джетро распахнул перед Элией дверцу.

— Чего это спешка такая? — удивился Седрик, глядя, как Девлин помогает Элии сойти на бетон.

— Два интересных мира, — объяснил Девлин, изящно оттесняя Седрика от принцессы, — Тибр и Саскачеван. Их окна откроются почти одновременно.

Тяжелая бронированная дверь была уже нараспашку, рядом с ней маячили три фигуры в полевых комбинезонах и пузырьковых скафандрах. Двое, стоящие чуть позади — седые мрачноватые ветераны, — держали наизготовку термоядерные бластеры (“беретты четыреста первые”, не зря же Седрик смотрел по телевизору столько постановок!). Третий — плотный широкоплечий парень — торопливо говорил в наручный микрофон. Закончив передачу, он поднял голову.

— Ты — Седрик Хаббард! — Парень широко улыбнулся и протянул руку. Его глаза смотрели на Седрика с нескрываемым любопытством. — А я…

— Ты — Абель Бейкер! — Седрик был потрясен. Сперва — Грант Девлин, а теперь вот еще и Абель Бейкер. К своим двадцати трем годам Бейкер успел уже стать прославленным разведчиком. — Валуны-людоеды, это ты открыл их на Хризантеме!

— Это не я их, — рассмеялся Бейкер, — это они меня открыли! Грант, мы уже готовы на выход. С чем связано изменение программы?

— Ее Высочество обследует оба ППО, — напыщенно объявил Девлин. — Учтите, что Саскачеван ей заранее не нравится.

— Да одно это название, — улыбнулась Элия. — У меня мороз по коже.

— И не мудрено! — воскликнул Девлин. — Того, кто умудрился такое имя выбрать, нужно выдрать!

Он бы поосторожнее с такими тяжеловесными шуточками, ухмыльнулась про себя Элия. Не дай Бог на кого упадет — насмерть зашибить может.

— Неужели… — (Ну да, конечно. Шутить — так до победного конца.) — ..нельзя было придумать что-нибудь попроще? Ну хотя бы Саскуэханна.

— Или Сюютлийка, — невинно поддержал его Бейкер. — Это тоже река такая, в Болгарии.

Девлин раздраженно поморщился.

Они зашли в шлюз. Все, облегченно подумал Седрик, услышав за спиной глухой стук закрывшегося люка. Теперь уж точно никто ничего не передумает. Он проскользнул поближе к Элии и сжал ее руку. Как ни странно, принцесса казалась абсолютно спокойной.

Воздух затуманился от мельчайших капелек стерилизующего раствора. Это уж — как положено.

— Активируйте, — скомандовал Бейкер своему запястью. — Ну, ребята, окно открылось, точно по расписанию. Клем, сдвинь, если можешь, метров на пятьсот.

— А почему мы перешли в другой купол? — поинтересовался Седрик. Он уже знал, что есть несколько куполов, хотя пользоваться ими одновременно нельзя. Параллельная работа двух — пусть даже разнесенных в противоположные точки земного шара — трансмензоров неизбежно порождает интерференцию, это всем известно.

Мужчины молчали, так что отвечать пришлось Элии.

— Специальное оборудование. Здесь подготовлены всякие дополнительные штуки. Я уже сказала им, что этот мир, Тибр, наиболее интересен.

Зашипел, открываясь, внутренний люк, скафандры с треском раздулись. У Седрика заложило в ушах. Он сглотнул — и тут же услышал учащенные удары собственного сердца. Да, это тебе — не голографическая постановка, не игра в разведчики, организованная для приютской мелюзги в скучный день, когда безоблачное небо, яркое солнце не позволяют выйти из дома. Здесь все по-взаправдашнему, в том числе и эти вот здоровенные пушки.

— Тяготение малость пониже, — объяснил Бейкер, — а концентрация кислорода — чуть повыше. В скафандрах и не заметишь, но вообще — идеальное место для пьянок с дебошем. Добро пожаловать в страну обетованную, леди и джентльмены.

Первым из группы он вступил в купол де Сото, на склон, полого спускающийся к центральной площадке.

— Седрик! — воскликнула Элия.

— Что?

— Мне больно!

Седрик торопливо выпустил руку девушки, полураздавленную его намертво сомкнувшимися пальцами. Вот к чему приводят чрезмерные старания выглядеть спокойным и невозмутимым, не вскрикивать ежесекундно: “Вот это да!»

А вскрикивать было от чего — масштабы купола превосходили все вообразимое. Высоко над головой изгибалось металлическое небо, ярко подсвеченное сиянием, струящимся из колодца. Круглая с приподнятыми краями площадка почти пустовала — вся техника сгрудилась в ее центре. Взвывали и глохли двигатели, изгибались шеи подъемных кранов, по высоким порталам носились похожие на пауков механизмы, вспыхивали и потухали прожекторы — разведчики последний перед работой раз проверяли оборудование. Это ж сколько нужно народу, чтобы управлять всем этим железом? Седрик попытался прикинуть — получалось не меньше чем полсотни операторов. Судя по всему, к мнению Элии в Институте прислушивались; Тибр будет обследован скрупулезнейшим образом.

Среди механизмов попадались и большие, и маленькие, и попросту огромные. Вот эти две невероятные махины — не иначе как СОРТы-десятые. “Десятка” — самая крупная из промышленно выпускаемых моделей, в телевизионных постановках бывают и побольше, но это все — вранье. В дальней стене распахнулись исполинские ворота; низко рыча, на площадку выкатился еще один такой же монстр. Он секунду помедлил, а затем, словно общительный городской квартал, направился к своим соплеменникам. Чем дальше шел Седрик, тем огромнее казались толпящиеся вокруг колодца машины.

Группу возглавлял Бейкер, он продолжал бормотать в микрофон и, надо думать, получал ответы через заушник. Седрик, забывший было о своих обязанностях, взглянул на Элию. Ее лицо светилось безудержным восторгом; Джетро, шагавший по другую сторону от принцессы, внимательно за ней наблюдал. Охранники, двигавшиеся последними, держали оружие наизготовку.

— У робби отличные новости, — громко объявил Девлин. — Никаких там зеркальных заморочек. Микроэлементы в полном порядке. Орбитальные параметры — лучше не придумаешь. Так что, принцесса, первое впечатление очень хорошее.

— У нас достаточно высоты для запуска беспилотных разведчиков, — сказал Бейкер. — Клем, действуй по готовности.

В толпе механизмов началось движение. Металлические руки поднимались, взмахивали, опускались. По другую сторону колодца в воздух взмыл какой-то предмет, ярко сверкнули развернувшиеся крылья, крошечный самолетик резко спикировал и исчез; секундами позже его примеру последовали три других.

Теперь группа растянулась цепочкой, в затылок друг другу; вооруженные охранники прикрывали ее сзади. Бейкер уверенно петлял между гигантскими колесами механических, утробно рычащих чудовищ и вышел в конце концов к краю колодца, к галерее для зрителей — свободному от оборудования пятачку, обнесенному со всех сторон перилами.

Зачем? — удивился Седрик. Если СОРТ попрет не туда, куда надо, — разве удержат его эти хворостинки?

А еще через мгновение он забыл и про перила, и про машины, и даже про всех своих спутников — внизу проплывал чужой, незнакомый мир, пропитанный солнечным светом, ярко раскрашенный во все краски осени. Сквозь бронзу и золото проглядывал серебристый пунктир ручья; холмы, окаймлявшие долину, устилал нежный зеленый бархат. Пейзаж плыл, плыл медленно, беззвучно, слегка поворачиваясь и покачиваясь, — это напоминало полет на воздушном шаре. Седрик изо всех сил высматривал хоть какие-нибудь признаки жизни; а вот что если бы, мелькнула мысль, появилась сейчас дорога? Или изгородь из колючей проволоки?

— Приподними-ка! — послышался голос Бейкера, и пол под ногами Седрика резко пошел вниз. Нет, пол остался на месте, зато сказочный, завораживающий пейзаж поднялся и начал поворачиваться быстрее. Еще одна команда Бейкера, вращение замедлилось, почти прекратилось. По золоту леса пробежала черная, зловещая тень, сердце Седрика болезненно сжалось. Однако никто из окружающих не проявлял ни малейших признаков волнения… Ну да, конечно же, это же тень самого колодца, тень трансмензорной струны, тень дыры, соединившей два мира. Тень дыры? Разве такое может быть?

— Убери эти проклятые деревья! — крикнул Бейкер. Судорожно подергиваясь, лес стал уходить вбок, из поля зрения; чужой мир продолжал подниматься.

Элия возбужденно стиснула руку Седрика:

— А ведь это невозможно. Ты понимаешь, что это невозможно?

— Что именно?

Черный диск тени выплывал на середину, быстро разрастался.

— То, что ты сейчас видишь. — Судя по голосу, Элия была потрясена не меньше Седрика. — Ученые из Ми-квадрата научились передвигать контакт — пусть и в небольших пределах, но ведь теория утверждает, что этого вообще нельзя сделать. Согласно уравнениям, трансмензорная струна должна заканчиваться при нулевой величине первой производной градиента гравитационного потенциала, то есть на поверхности планеты или другого плотного тела. Максимум силы тяготения всегда приходится на поверхность геоида, именно поэтому контакт всегда расположен близко к уровню моря. Чем плотнее вещество, — тем отчетливее проявляется граничная поверхность, именно так и отличают ППО от звезд и сушу от моря, но теория не дает никакой возможности перемещения, ни вертикального, ни горизонтального, и… — Она резко смолкла, закусила губу и несколько мгновений молчала. — Извини, Седрик.

— Да о чем разговор, — деревянно улыбнулся Седрик. Все было бы гораздо проще и безболезненнее, не поторопись Элия извиниться. Судя по всему, она — гений. Она обучалась везде и всему. Элия понимает настоящую науку, в то время как его, Седрика, познания не выходят за рамки научной фантастики. Он — полный невежда. Он едва умеет читать. У них нет ничего общего, кроме физиологического притяжения двух молодых животных. Он для нее не более чем жеребчик, приятный и легко управляемый самец, чистый, здоровый сельский парень, хорошо оснащенный для сексуальных развлечений. Элия — принцесса, она богата, объездила весь мир и, вполне возможно, привыкла постоянно иметь в услужении того или иного жиголо. Вот и Седрик для нее — этакое оздоровительное средство, нечто вроде массажиста. Седрик очень надеялся, что сумел удовлетворить Элию, во всяком случае вчера он очень старался. Должен был вроде бы произвести впечатление, но кто же может знать это точно. Ладно, так или иначе, он готов на все, примет любое предложение. Элия — лучшее, что случилось в его жизни, лучшее, что может в жизни случиться.

— Вот так и держи! — скомандовал Бейкер. Деревья ушли уже за край поля зрения, поверхность чужого мира заметно приблизилась — поросшая травой, усеянная низкорослыми кустиками, почти полностью укрытая черным диском тени, она лежала прямо под ногами наблюдателей, на глубине каких-то пяти-шести метров. Стальной край колодца переходил в кольцо опасной дымки — смутный, словно кипящий контакт между светом и тьмой. Легкомысленный оператор, пренебрегший строжайшими запретами и приблизившийся к краю струны, рисковал быть размазанным по бессчетным миллионам световых лет.

Контакт! Из стальной облицовки колодца с грохотом высунулись два пандуса, их концы упали на траву навстречу друг другу, но с небольшим сдвигом. И тут же, словно по сигналу, в воздух поднялось что-то вроде облачка. Предостерегающий выкрик Бейкера, охранники схватились за оружие, однако стрелять было не во что. Седрик начал было оттаскивать Элию от перил — так, на всякий пожарный случай, — но замер, остановленный ее восклицанием:

— Бабочки!

И действительно, продолжающее подниматься облачко распалось на тысячи радужных трепещущих пятнышек. Крошечные, чуть больше мухи, и огромные, как суповая тарелка, рубиновые, и голубые, — и жемчужные, и аметистовые, и желтые бабочки крутились яркой, многоцветной каруселью.

— Какая прелесть! — воскликнула Элия. — Необыкновенная красота!

— Прелесть-то прелесть, — проворчал Девлин, — но вы бы, принцесса, все равно поосторожнее. Эти инопланетные красавцы и красавицы бывают смертельно опасны.

— Они с нами здороваются!

— Пусть здороваются сколько угодно, лишь бы не сосали кровь и не устраивали прочих гадостей.

Но бабочки, похоже, не имели никаких дурных намерений. Исполнив на уровне наблюдательной площадки радужную пляску, они опустились в свой мир, рассеялись, а вскоре и совсем исчезли из виду. Планета приветствовала людей самым дружелюбным, даже трогательным образом.

СОРТы съезжали по пандусам, с ревом пересекали травянистую площадку и уходили из поля зрения, оставляя после себя клубы мелкой пыли. Среди машин попадались и незнакомые Седрику, однако было нетрудно догадаться, что это — пусковые установки ракет и трейлеры со складными самолетами. В конце концов огромный купол опустел, в нем повисла ватная, глухая тишина.

— Ну так что, миледи? — Простоватое лицо Абеля Бейкера расплылось в мальчишеской улыбке. — Струна стабильная, окно открыто на много часов, не желаете ли прогуляться по Тибру?

— Да, — загорелась Элия. — Да, конечно!

— Подожди-ка, Абель! — прогрохотал Девлин. — А инструкции?

— Господь с тобой, Грант! — невиннейшим образом удивился Бейкер. — Тут же травка, место тихое, безопасное, безо всяких колюще-режущих предметов.

Девлин в сомнении закусил кончик одного из своих роскошных усов.

— А вы, принцесса, вы понимаете рискованность такой прогулки?

— Пузырьковые скафандры? — беззаботно улыбнулась Элия.

— Да. — Было видно, что Девлин колеблется. — Они не предназначены для работы на поверхности. Один крохотный прокол — и вас не пустят назад без двухлетнего карантина.

— Ничего, — отмахнулась Элия. — Я рискну. Седрик торопливо занял свое место сопровождающего. Взяв Элию за руку, он повел ее вокруг колодца к ближайшему из пандусов. Бок о бок они спустились в новый мир.