"Серый Охотник" - читать интересную книгу автора (Кинг Уильям)

14

Рагнар удивленно смотрел на алтарь Святилища. Проход к нему являл собой дорогу героев: в нишах, вырубленных в стенах, располагались статуи известных полководцев Ордена Космических Волков, а гобелены изображали их наиболее славные победы. Рагнар был рад, что это место не сильно пострадало во время битвы. Зал был опечатан, когда ворвались еретики, и им понадобилось довольно много времени, чтобы прожечь отверстие в массивном укрепленном шлюзе. Но они взяли то, за чем пришли. Копье Русса было похищено! Как раз сейчас Великий Волк и Волчьи Лорды обсуждали дальнейшие действия. Они освободили Святилище, однако его самое главное сокровище пропало. Ордену Волков было нанесено смертельное оскорбление.

Что подумает примарх, когда вернется и узнает, что его Копье находится в руках врагов? Вернется ли он вообще, если пророчество не сбудется? Рагнар порадовался, что ему не нужно ни обсуждать, ни решать подобные вопросы. Его миссия здесь гораздо более конкретна. Для него это было время паломничества, раздумий, осознания своей позиции в Ордене и в мире.

Рагнар направился к алтарю. Нога все еще немного побаливала, хотя раны Рагнара быстро заживали. Он двигался словно не через пространство, а сквозь время. С каждым шагом он оказывался все дальше в прошлом. В холле Рагнар миновал самых последних героев Ордена. Он узнал статую Анакрона Серебряной Гривы, который был Великим Волком до Логана Гримнара. Рагнар изумленно уставился на гобелен, на котором был изображен последний бой Анакрона с полчищами эльдаров, атаковавшими его командный пункт на Мельхиоре. Еще более странным Рагнару казалось то, что он узнал еще нескольких человек, изображенных в этой почти легендарной сцене. Там был и Гримнар, окровавленный, но несгибаемый, сражавшийся с ярко разодетым эльдарским асассином. Там был даже сержант Хакон, еще в звании Серого Охотника. Серебряная Грива погиб почти четыреста лет назад. Рагнар чувствовал себя как-то странно. Знать, что превращение в Космического Волка может сильно продлить жизнь, — это одно. Наблюдать очевидность этого факта — совсем другое.

Рагнар улыбнулся. Он был рад, что решил совершить свое паломничество в одиночку и в самые темные ночные часы, пока большинство его боевых братьев спит. Он почувствовал необходимость прийти сюда, испытывая груз ответственности, внезапно свалившийся на его плечи. Стоять здесь, среди этих древних артефактов, и чувствовать себя частью длинной вереницы людей, прошедших этот путь до него, — все это наполняло Рагнара уверенностью. Он был звеном в длинной цепи отважных воинов, живших до него. Это позволяло Рагнару чувствовать себя частью чего-то более великого, чем он сам. Ему нужно было в определенном смысле перерасти самого себя, теперь от его решений будут зависеть жизни товарищей и друзей. Если он сделает неправильный выбор, то Свен, или Аэнар, или любой другой могут погибнуть. Когда-то он был бы счастлив перегрызть глотку Стрибьорну, но сейчас он меньше всего хотел его смерти.

Теперь Рагнар знал, что будет чувствовать себя ужасно, если его бывший враг погибнет, выполняя его приказ, так как он никогда не сможет сказать, что не специально все подстроил. В этом случае он бы опозорился в собственных глазах.

Рагнар прошел мимо еще нескольких статуй Волчьих Лордов, пытаясь найти знакомые лица, но безуспешно. Неудивительно, ведь нужно было умереть, чтобы в этой части Святилища была поставлена твоя статуя. Рагнар спрашивал себя, не следовало ли ему отклонить назначение Берека, даже если оно временно. И понимал, что, несмотря на все свои сомнения, он поступил правильно. И хотя, с одной стороны, он холодел при мысли о своих новых обязанностях, с другой — он радовался, что именно его выбрали из такого числа достойных воинов и именно ему была оказана честь. Он был выбран Береком Грохочущим Кулаком, и если он хорошо со всем справится, то сможет рассчитывать на дальнейшее признание, и возможно, однажды он станет одним из Волчьих Гвардейцев. Разве это не здорово?

Рагнар остановился в задумчивости. Когда-то ему казалось большой честью быть просто выбранным в кандидаты Ордена Волков. Теперь он хотел большего. Будет ли так продолжаться всю жизнь? Всегда ли будет так, что, вскарабкавшись на одну гору, он будет видеть еще более высокую вершину, на которую тоже захочет взойти? Это закончится, когда он станет Волчьим Лордом? Великим Волком? Рагнар улыбнулся при этой мысли, хотя не мог не признать, что действительно серьезно думал об этом. А почему бы и нет? Кто-то же должен был стать следующим Великим Волком. Даже Логан Гримнар был когда-то Кровавым Когтем, как бы сложно это сейчас ни было вообразить.

Рагнар позволил себе немного помечтать. Он представил себя на троне Логана. Он отдает приказы Волчьим Лордам, и каждый воин слушает его с уважением. Он командует флотом и говорит на равных с другими Великими Лордами Империума. Рагнар представил себя старым, седым и морщинистым, с обветренным лицом, словно высеченным из камня, и голосом, подобным рокоту камнепада в горах. Он представлял, как отдает приказы, от которых зависят судьбы миров, как героически проходит через отчаянные битвы на сотнях планет, как его имя вписывают в анналы истории Ордена. Он представил, как его образ и его имя будут увековечены здесь, в Святилище Гарма.

Такие мысли волновали не только его молодое сердце. Рагнар был уверен, что каждый Волк, даже Свен, хоть раз да задумывался об этом.

Он стоял, поглощенный своими мечтами о славе, но в это же время другие мысли пытались проникнуть в его мозг, менее смелые, менее радужные и более пугающие. Рагнар обернулся, чтобы посмотреть на изображение битвы при Балиноре. Этот гобелен был посвящен одному из самых известных сражений тридцать восьмого тысячелетия. В нише стояла статуя Великого Волка Фенрика Беспощадного Сердца. Заслуженный воин сжимал в одной руке старый, помятый в боях шлем, в другой — видавший виды цепной меч. Тот же самый меч, покрытый кровью, художник изобразил и на гобелене. «Где же Фенрик сейчас?» — подумал Рагнар. Его нет, как и всех тех, чьи статуи стояли в этом зале. Они обрели славу и величие, но смерть пришла и за ними. Какими бы великими воинами они ни были, по ним все равно справили тризну. Их генное семя было возвращено в Орден, как и семя обычных воинов, шедших за ними. Да, о них сложены песни и саги… но их самих больше нет. В конце концов, чем увенчалась их борьба? Они кончили так же, как и все остальные.

И в тот же миг Рагнар понял, что все не так. Об этих людях помнят. Огнем и кровью они вписали свои имена в историю, доказав, что будут достойными соратниками Русса в день Последней Битвы. Но разве воины, следовавшие за ними, не сделали того же? Ведь не только Великие Волки, чьи изваяния стоят здесь, будут сражаться в Последний День. Там будут и другие, чьи имена стерлись из памяти потомков.

Рагнар посмотрел на казавшиеся бесконечными ряды статуй, сотни знамен, предметов искусства, трофеев и прочих свидетельств воинской доблести, расположенных вдоль пути к алтарю. «Странно», — подумал Рагнар: он ожидал найти здесь умиротворение, но никак не меланхолию. Возможно, победы и утраты неотделимы друг от друга. Он смотрел на свидетельства славных дней, но в то же время понимал, что эти дни канули в прошлом. Мысль, гнетущая и воодушевляющая одновременно.

Былое уже записано в Книгу Вечности. Будущее же представляло собой чистые листы, которые еще предстоит заполнить. Рагнар понял, что его настроение описало полный круг. Люди всегда уходили и всегда будут уходить. Только Император вечен. Однажды не станет Логана Гримнара, и кто-то другой, быть может Берек, а может Сигрид, займет его место. А когда-нибудь уйдут и они, но трон Великого Волка не опустеет. И почему бы Великим Волком не стать именно Рагнару?

И все-таки эти мысли теперь были окрашены печалью, которой не возникало раньше, когда он мечтал о будущем. Чтобы он смог достичь этой вершины, должны будут умереть хорошие люди. Люди, которых он любит или, по меньшей мере, уважает. Говорить, что таков ход времени, — это одно. Осознавать это в действительности — совсем другое.

Рагнар попытался воскресить свои мечты в прежнем, не замутненном горечью блеске. Он хотел почувствовать себя так, как чувствовал себя всего несколько минут назад, полагая, что его повышение лишь первый шаг на длинном пути к трону Великого Волка. Но здесь, среди изваяний былинных героев, он вдруг остро осознал, что командование представляет собой не просто бесконечную череду героических подвигов, свершаемых ради истории. Это также огромная ответственность, которая требует много сил.

Логан Гримнар постарел. Не стал немощным — он был здоров, как видавший виды дуб, — но все-таки постарел. В Ордене было еще несколько человек его возраста, но они не выглядели такими древними, как он. Груз ответственности, давивший на Гримнара, добавил ему морщин и седых волос; и, даже опираясь на свой небогатый опыт, Рагнар начинал понимать всю величину ответственности. Из-за своих решений он может погибнуть сам и может погубить своих товарищей. Великий Волк же мог легко разрушить весь Орден и положить конец тому, что существовало десять тысячелетий. От этой мысли Рагнар поежился. Вряд ли эта темная ночь была подходящим временем для размышления на подобные темы, да еще в таком месте. Возможно, потеря Копья была зловещим предзнаменованием. Быть может, должно случиться что-нибудь еще более ужасное.

Где-то на полпути к алтарю Рагнар остановился, заметив неясные движущиеся силуэты. Видимо, не он один избрал этот поздний час для своих духовных исканий. Когда силуэты стали более различимы, Рагнар увидел, что это Сигрид Убийца Тролля и его телохранители.

Неудивительно. Сигрид слыл набожным человеком. Он тоже заметил Рагнара, и его лицо застыло, а в запахе появился легкий раздражающий оттенок враждебности. Сигрид прошел мимо Рагнара, не поприветствовав его и даже не взглянув в его сторону. Рагнар пожал плечами. Если Волчий Лорд счел ниже своего достоинства обратить на него свой взор, то ему нет до этого дела.

Возможно, неприязнь Сигрида объяснялась принадлежностью Рагнара к роте Берека. Если так, то это просто глупо. Волки сейчас на войне, и внутренние разногласия могли стать просто фатальными.

Но Рагнар решил не придавать этому большого значения. Подобные трения — обычное явление, соперничество среди Волков было в порядке вещей, если принять во внимание структуру Ордена. Между ротами часто проводили турниры и соревнования, добродушное подтрунивание друг над другом тоже было обычным делом. И внутри рот, между отрядами Когтей и Клыков возникало соперничество, когда они пытались доказать свое превосходство. И конечно же, нередко между отдельными бойцами возникали соперничество и даже вражда. Каждый воин хотел славы: для себя, для своего отряда, для своей роты, для своего Ордена, и, если не был каким-то из ряда вон выходящим человеком, хотел именно в таком порядке.

Рагнар вспомнил старую пословицу своего народа: «Если мужчина добивается руки девушки, у него может быть дюжина соперников. Если мужчина добивается славы, весь мир — его соперник». И, как предполагал Рагнар, этому принципу была подчинена и вся история Ордена, так как Волки постоянно сравнивали свои подвиги со славными свершениями предшественников. Такие мысли возникали сами собой, словно в ответ на затихающие вдали звуки шагов главного соперника Берека.

Рагнару стало интересно, почему же Берек и Сигрид так не любят друг друга. Возможно, они были больше чем соперниками за трон Великого Волка? Или причина кроется в их диаметрально противоположных характерах? Эти двое различались как день и ночь. Ходили слухи, что когда-то, давным-давно, они даже были друзьями. Рагнар решил, что выяснит это, когда у него будет время.

Он зашагал дальше, минуя статуи Великих Волков из самых ранних веков существования Ордена и сцены первых двух тысячелетий с его основания. Рагнар пошел быстрее; теперь ему не терпелось увидеть алтарь, и он решил, что вернется посмотреть на эти древние артефакты позже.

Впереди показалось голубое свечение, исходившее из массивной арки, над сводом которой была высечена волчья голова. Каждый камень портала был испещрен руническими письменами. От самих камней исходила аура необычайной древности. Рагнар знал, что приближается к самому сердцу этого величественного храмового комплекса.

Он вошел в одно из самых древних Святилищ своего братства. Алтарный зал представлял собой обширное помещение со сводчатым потолком и хрустальными окулюсами, сквозь которые внутрь попадал свет. Дорога к саркофагу Гарма была отполирована ногами паломников, которые приходили сюда в предшествующие века. Огромный гроб возвышался в северной части зала. Здесь практически не было украшений, за исключением мозаичного пола, на котором были изображены четыре могучих волка, распахнувшие пасти в попытке проглотить гигантскую луну.

Пламя священного огня почти в десять раз превышало человеческий рост. Его холодный голубой цвет создавал освещение, подобное тому, что дает полная луна. Рагнар стоял перед саркофагом, сделанным из бивней громадного, давно вымершего морского чудища — печально известного гармского китодракона, которого, как гласит предание, Русс убил одним лишь ударом своего Копья.

Гениальный скульптор превратил бивни в поразительное произведение искусства. Вся их поверхность была покрыта тонкой резьбой с очень четкой прорисовкой деталей. Рагнар присмотрелся и увидел вереницу боевых сцен, на которых тьмы и тьмы Космических Волков, одетых в древние силовые доспехи времен Великих Крестовых Походов, сражались с ордами монстров, ксеносов и демонов. На каждом доспехе можно было рассмотреть индивидуальные знаки. Если приглядеться, то можно даже увидеть характерные эмоции, застывшие на лицах воинов.

Вот Волчий Лорд, убивающий мутировавшего хаосита, рот которого распахнут в яростном крике. Вот сержант, крушащий чудовищных тиранидов. Вот и сам Леман Русс, крупнее любого другого Волка. Он борется с Магнусом Рыжим, одноглазым примархом Легиона Тысячи Сынов. Эта замысловатая композиция ярко показывала, как мало все изменилось за десять тысяч лет.

Вот транспортники «Рино» — точно такие же, как и те, что припаркованы сейчас рядом со Святилищем. Вот «Громовые Ястребы», возможно те же самые, на которых летал Рагнар.

Крышка саркофага являла образ Гарма. Гигант, высеченный из слоновой кости, возлегал на саркофаге, и руки его были сложены на груди так, как будто ладони что-то сжимают. Не нужно было обладать большой проницательностью, чтобы догадаться, что когда-то они держали Копье Русса.

Стоя в этом зале, Рагнар ощущал его святость. Говорят, что Русс лично принимал участие в создании саркофага, наделив его частью своей мощи и даровав благословение мастеру, создавшему это чудо, — скульптору Корианису. Святыню освещало голубое пламя, и лица Волков, вырезанные на бивнях, словно оживали.

Однако сейчас это место словно осиротело. Копье Русса. Если что-то и могло напомнить о себе своим отсутствием, то только Копье. Все это Святилище предназначено было стать его храмом, а теперь, когда священное оружие исчезло, окружавшие его величие и красота словно померкли. Даже Рагнар, который никогда здесь раньше не был, смог бы понять, что чего-то не хватает, даже если бы он и не знал о значимости этого места.

Волк протянул руку и дотронулся до саркофага. Ему показалось, что кончики пальцев прошило едва заметное покалывание. Удивительно было сознавать, что он прикасается к чему-то, до чего дотрагивался еще сам Русс, что он стоит рядом с творением примарха. Рагнар закрыл глаза и почувствовал себя так, как будто он заново родился. В него хлынула энергия. Он больше не чувствовал боли от ран. У Рагнара не возникало никаких сомнений, что он находится в святом месте.

Он закрыл глаза и вдохнул холодный воздух. Голубое пламя почти не грело, оно лишь освещало. Пощипывание в пальцах усилилось. Он попытался отдернуть. руку, но не смог. Странно, но его не охватила паника. От могилы продолжала струиться сила. Рагнар попытался открыть глаза, но веки стали словно свинцовые.

Удивительные узоры начали вырисовываться в его затуманенном сознании. Тишина становилась все плотнее, пока биение двух его сердец не стало похоже на барабанный бой. Запах ладана заглушил все прочие. Возможно, это была замедленная реакция на полученные ранения? Может быть, ему надо поскорее вырваться и искать помощи? Рагнар прогнал эти мысли. Он не чувствовал, что происходит что-то плохое. Напротив, он испытывал прилив уверенности и здоровья.

Сквозь прикрытые веки он видел свет. Согревающее тепло проникало в его тело, но это не было внешнее тепло. Рагнар знал, что каким-то странным образом он потянулся к духу Русса и соприкоснулся с ним. что все века, отделявшие его от примарха, на самом деле ничего не значат. В каком-то безвременном времени и беспространственном пространстве Леман Русс все еще живет и наблюдает за своими последователями. Рагнар осознавал, что он напрямую коснулся самого сакрального, и от этого испытал благоговейный страх. И земля, на которой он стоял, и гробница, до которой он дотрагивался, были святыми. Молодой воин понял, что никогда в жизни не забудет этот миг.

Он открыл глаза. Ничто больше не удерживало его. Рагнар повернулся, чтобы покинуть Святилище, но уже другим человеком. Космические Волки найдут Копье Русса, он твердо знал это. Они должны.