"Проделки купидона" - читать интересную книгу автора (Кинг Валери)

7.

Ахнув, девушка попятилась. Энтерос рассмеялся, скрестив руки на груди.

– Ты должна уйти со мной, – сказал он. – Мне давно уже нужна жена, и ты станешь моей.

Александра едва могла дышать, во рту у нее пересохло.

– Я не пойду с тобой! – воскликнула она. – Я люблю другого. Ему принадлежит мое сердце.

Энтерос, казалось, удивился. Он слегка приподнял брови.

– Вот как?

– Да, я люблю лорда Лонстона, и поэтому я здесь. Мои родители не одобряют мой выбор, но я намерена бежать с ним, если мне не позволят выйти за него.

Она услышала на лестнице шаги – это был Лонстон.

– Ты разбиваешь мне сердце, Александра, – прошептал Энтерос. Он протянул к ней руки, и странное, дурманящее чувство волной нахлынуло на нее. Как это уже бывало прежде, Александра всем своим существом ощутила его мучительное одиночество. Энтерос нуждается в ней, она пойдет с ним и станет его женой.

– Я пойду с тобой, – прошептала она, вдруг преисполнившись любви и нежности. Энтерос, однако, глянул ей через плечо, и лицо его исказилось. Едва девушка успела протянуть к нему руки, как он исчез, растаял, как дым.

– Леди Александра? – прозвучал у нее за спиной голос Лонстона.

Все еще во власти дурмана, девушка не могла сразу повернуться. Уронив руки вдоль тела, она поморгала, разгоняя наваждение. Образ бога безответной любви, исчезнувшего сквозь стену, все еще стоял у нее перед глазами.

– Александра? – снова прозвучал голос Лонстона.

Прижав руку к глазам, Александра отчаянно пыталась обрести ясность мысли.

– Простите, – начала она, – не знаю, что со мной, но…

Как она могла рассказать Лонстону об Энтеросе?

Глубоко вздохнув, она продолжала:

– Мне следовало дождаться вас в гостиной, но я услышала странный звук…

– Похожий на царапанье?

– Да. – Александре все еще было не по себе. Где же Энтерос? Почему покинул ее? Разве ему не известно, что она не может жить без него?

– Вам нехорошо? – спросил Лонстон.

Александра перевела дух. Туман в глазах рассеялся. Она отчетливо увидела перед собой Лонстона и поняла, что Энтерос снова завлек ее своими хитрыми уловками.

– Ах! – произнесла она медленно. – Нехорошо? Да, то есть нет, разумеется. Просто меня одолело любопытство. Я не могла удержаться, чтобы не выяснить, что это за шум. Пожалуйста, простите мне мое странное поведение. – Она протянула ему руку. – Мне не следовало самовольно бродить по вашему замку.

Взяв ее протянутую руку, Лонстон заглянул в большие голубые глаза гостьи. Свет, проникающий сквозь цветное стекло, окрашивал ее прекрасные черты в золотистые и голубые тона. У Лонстона снова возникло то же чувство, которое охватило его в то лето на берегу Эйвона, когда он увидел Александру без шляпы, без перчаток, совершенно свободную от внешних атрибутов светского общества. Виконт вспомнил ее невинный открытый взгляд, и ему неудержимо захотелось стиснуть ее в объятиях, насладиться жизненной силой, переполнявшей это юное существо. Никогда и ни с кем он не испытывал ничего подобного. Сейчас, когда Александра смотрела на него таким нежным затуманенным взглядом, ему пришло в голову: что, если он поцелует ее снова? Будет ли это так же упоительно, как в первый раз?

Лонстону всегда было не по себе с женщинами. Дела, путешествия, торговля – все это была привычная для него деятельность, где он чувствовал себя как рыба в воде… но в гостиной, полной дам, он просто не знал, что делать. По какой-то причине, возможно, потому, что всем было известно, что Лонстон составил себе состояние в Индии, этой экзотической стране, он вызывал у женщин восхищение. Его преследовали опытные светские дамы, по нему томились неискушенные сердца юных дебютанток. Леди Джулия и леди Виктория прозрачно намекали, что души в нем не чают и только ждут от него предложения руки и сердца. Даже леди Александра бросилась к нему на шею при первой встрече, но к ней, в отличие от многих других, его влекло так же сильно!

Что было в этой девушке такого, что заставило его задержать в руке ее пальцы, когда он поднес их к губам? Лонстон вспомнил свое пари с Тринером, но сердце у него вдруг замерло – не от этого воспоминания, а от того, что пальцы ее дрогнули при его прикосновении.

Боже, до чего она хороша! И ведь обладает не только внешней красотой, но и редкой отвагой. С необыкновенной ясностью виконт осознал, что, несмотря на все презрение Александры, не только восхищается ее внешностью, но и испытывает к ней глубокое уважение.

– Вы можете осмотреть в моем доме каждый уголок, если пожелаете, – сказал он вполне искренне. – За время нашего знакомства я узнал немного ваш характер. На самом деле я бы уже давно присоединился к вам в гостиной, если бы странный шум не отвлек меня от исполнения обязанностей хозяина.

– Как будто что-то волокли по каменному полу? – спросила она.

– Да, то тише, то громче.

Александра вздохнула с облегчением, узнав, что не она одна слышала этот шум.

– Когда я вошла сюда, все было тихо, пока я не увидела вас в окно. Минутой позже этот звук раздался позади меня.

– И вы обнаружили его источник?

Александра смутилась.

– Да… то есть нет. Я хочу сказать… – Разве можно говорить ему об Энтеросе?

– Быть может, это было привидение?

Девушка отвела взгляд.

– Не бойтесь. – Быстро взяв ее под руку, Лонстон повел ее в гостиную. – Вы увидели призрак мужчины, не так ли?

– Да, – ответила она неловко. – Пожалуй. Это был мужчина с серебряными волосами.

– И черными крыльями?

Александра ахнула и уставилась на него во все глаза.

Он ободряюще похлопал ее по руке.

– Вы не первая. Слуги с самого моего приезда жаловались мне на это видение.

– Вот как? – удивленно и почти радостно воскликнула она. – Расскажите мне все! Признаюсь, я была поражена случившимся – таинственный шум, призрак, как будто поджидавший меня. Все это было очень страшно!

– Сначала рюмку хереса, чтобы успокоить нервы вам – и мне. А потом мы во всем разберемся.

Несколькими минутами позже Александра сидела на софе с рюмкой хереса в руке. Хмельное тепло струилось по ее жилам. Она слушала рассказ Лонстона о его приезде в замок и о том, как вся прислуга твердила, что уже много раз видела человека с черными крыльями – в коридорах, на кухне, на развалинах часовни.

Лонстон сидел рядом с ней, закинув ногу на ногу и опершись рукой о спинку софы. Он говорил живо и непринужденно, и постепенно Александра успокоилась. Откинувшись на подушки, она смеялась над его рассказом.

– Судомойка влетела с визгом в столовую, утверждая, что призрак пытался поцеловать ее – невинную девушку, как она себя называет! Провалиться мне на этом месте, если ее не целовали раньше!

– Как нехорошо так говорить! – Ее должен был бы шокировать этот анекдот, но почему-то лишь позабавил.

– Вы бы видели эту судомойку, – со смехом возразил Лонстон. – Но вы пытаетесь скрыть улыбку! Какой у вас мелодичный смех, леди Александра!

Она почувствовала, что краснеет, особенно когда улыбка, игравшая на его губах, засветилась и в глазах. Какие у него привлекательные карие глаза, особенно когда в них светится такое приветливое выражение!

Опасаясь утонуть в этих глазах, Александра огляделась по сторонам. Старый замок, наверное, видел горе и радость многих поколений. В давние времена в огромном камине, вероятно, жарили оленину для гостей. В своем воображении она видела мужчин в кольчугах и женщин в длинных свободных одеждах, с цветами в косах. Лонстон был бы, наверное, замечательным рыцарем.

– О чем вы думаете? – спросил он. Александра заглянула в рюмку и сделала маленький глоток.

Надо попросить его устроить маскарад. Но не сейчас.

– О рыцарях и дамах, – отвечала она. – Когда-то они, наверное, здесь танцевали.

– Несомненно.

– Вам никогда не хотелось вернуть прошлое? – Александра не знала, почему задала этот вопрос, но, раз уж он сорвался с языка, ей хотелось услышать ответ Лонстона.

Приподняв бровь, он отпил немного хереса, прежде чем ответить.

– Я часто размышляю о прошлом. Я читал некоторые труды по истории, думал иногда о прежних обитателях замка, но жалею ли я о прошлом, хотел бы его вернуть? Какая странная идея! В прошлом всегда есть некое обаяние, некая тайна, но я бы не хотел жить во времена, когда единственным средством передвижения была лошадь. Я люблю лошадей, но предпочитаю добираться из Лондона в Бат в карете четверкой, а не верхом.

– Кто бы мог подумать, что мы будем жить в век таких скоростей? – улыбнулась Александра. – Почтовые кареты проделывают по десять миль в час, а железная дорога – это вообще чудо из чудес!

– О да!

– Но расскажите мне об Индии, я знаю, вы жили там несколько лет.

– Да, когда не был в плавании.

Александра слушала его, внимательно следя не только за мыслью, но и за выражением его лица и глаз. Она по-прежнему держала в руках рюмку. Она совершенно забыла, что с этим человеком ссорилась девять минут из десяти, которые им случалось провести вместе. Вместо этого она плыла с ним на корабле, сражаясь с бурями, работала бок о бок с ним в Индии, ощущала запах чая, любовалась индийскими княжнами в разноцветных сари, ездила на слоне, охотилась на тигра, бродила по пыльным улицам многолюдных городов…

Часом позже звон часов положил конец этому волшебному путешествию.

– О боже! – воскликнула Александра. – Уже так поздно? Я собиралась пробыть у вас четверть часа, а прошло уже два часа. Меня увлекли ваши рассказы. Я никогда не встречала людей, живших такой интересной жизнью!

– У меня нечасто бывают такие внимательные слушатели. Со времени моего возвращения в Англию я замечал, что очень немногих интересует что-либо за пределами нашего острова.

Александра хотела было заверить, что она совсем не такая, но поскольку в этот момент она вспомнила, зачем приехала в замок, то прикусила язычок. Молчание затянулось.

– Я вас обидел? – спросил наконец Лонстон.

– Нет, что вы, конечно, нет! Просто дело в том, что… я боюсь нарушить мирное течение нашей встречи.

– Чем бы вы могли его нарушить?

Вздохнув, Александра нехотя отвечала:

– Тем, что должна признаться: я посетила вас сегодня с определенной целью.

Приветливое выражение в глазах Лонстона погасло, и взгляд его стал настороженным. Ей стало невыразимо грустно, и если бы не крайняя необходимость, она бы немедленно простилась с ним, так и не высказав своей просьбы.

Вместо этого Александра собрала всю свою волю и приготовилась к сражению, зная, что во что бы то ни стало должна добиться его согласия.

– Буду с вами откровенна, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы дали бал через девять дней, в канун Хэллоуина.

Лонстон был так озадачен, что долго смотрел на нее, приоткрыв рот.

– Что вы хотите? – переспросил он в изумлении.

– Чтобы вы дали бал-маскарад.

Он засмеялся.

– Вы меня поражаете! Только вчера вы злились на меня и жаловались на мой дурной характер. Что должно было произойти, чтобы вы посетили меня, – Лонстон медленно перевел взгляд на низкий вырез ее платья и снова взглянул ей в лицо, – с такой невероятной просьбой? Будь между нами более дружеские отношения, я был бы польщен и даже доволен.

– Значит, вы не окажете мне эту услугу? – спросила Александра, решив, что повела себя очень глупо.

– Я этого не сказал, только мне вдруг стало ужасно любопытно. Во-первых, почему вы хотите, чтобы я дал этот бал, а что еще более интересно, как вы намеревались убедить меня сделать это?

Дотронувшись до ее руки, он добавил, понизив голос:

– Хотя я не сомневаюсь, что вы способны убедить меня – мне вот уже два года это известно.

Александра тут же рассердилась. Она прекрасно поняла смысл этих слов, сопровождавшихся выразительным взглядом.

– Подумать только, – сказала она, вставая, – я чуть не забыла, что вы – не настоящий джентльмен.

Лонстон тоже поднялся и, взяв у нее из рук рюмку, поставил рядом со своей на столик.

– Потому вы и надели сегодня самый неприличный утренний туалет, какой я когда-либо видел? Хоть я и нахожу его абсолютно обворожительным. И как это ваша мать позволила вам выехать в таком виде?

Его слова и усмешка заставили ее почувствовать себя глупой девчонкой, которая залезла в материнскую баночку румян и была поймана на месте преступления. Ее возмутило собственное лицемерие.

– Ваши упреки справедливы, – сказала она, искренне глядя на Лонстона. – Я надеялась повлиять на вас любым способом, чтобы вы только согласились дать бал. И хотя моя мать видела это платье и была шокирована, она ни слова мне не сказала, ведь я совершеннолетняя.

Виконт смотрел на нее прищурясь, с чуть заметной улыбкой.

– Вы сегодня в высшей степени загадочны, – прошептал он, шагнув так близко, что Александра могла разглядеть темные крапинки в его карих глазах. – Какая удивительная прямота и откровенность! Скажите только, почему вы хотите, чтобы я дал этот бал?

Александра тем временем тщательно обдумала свой ответ. Она хорошо знала Лонстона и потому решила, что было бы тщетно пытаться его обмануть, но и сказать ему правду было невозможно.

– Потому что я желаю этого, – сказала она, твердо выдерживая его взгляд.

– Вы этого желаете и поэтому думаете, что я пойду вам навстречу? – Он придвинулся еще ближе, так что его брюки касались ее бархатных юбок.

Он был теперь слишком близко, и взгляд его был снова устремлен на низкий вырез платья. Ей стало трудно дышать, и она с трудом могла смотреть ему в глаза. В голове ее промелькнули воспоминания о его поцелуях.

– Д-д-да, – пролепетала она, оглушенная стуком собственного сердца.

– Я предлагаю вам пари, – сказал Лонстон, не сводя с нее глаз.

– Пари? Какое пари? – Александра чувствовала его дыхание на своих губах. Мысли ее путались.

– Держу пари, что угадаю, сколько на вас нижних юбок. Если угадаю, вы меня поцелуете. Если ошибусь, ваш бал состоится.

– Идет, – отвечала она, даже не подумав о последствиях.

– Их шесть, – объявил он.

Александра покачала головой. Она хотела улыбнуться, но Лонстон был чересчур близко, так близко, что ноздри ее дразнил запах мыла, которым он пользовался для бритья.

– Я вам не верю. Мне известно из верных источников, что женщины всегда носят по шесть нижних юбок. Так сколько же их на самом деле?

– Всего пять.

– Так покажите!

Все это было так непристойно, что у Александры даже слов не нашлось.

– Нельзя! Вам придется поверить мне на слово.

– Я не дам бала, если вы не докажете мне, что на вас пять нижних юбок.

Только сейчас, когда дело приняло такой оборот, девушка несколько освободилась от наваждения.

– Хорошо, – сказала она, садясь. Опустив руки на колени, она слегка приподняла платье и предложила ему посчитать самому.

Лонстон, усмехаясь, опустился на одно колено.

– Ничего не вижу. Приподнимите платье повыше.

Александра, краснея, зажала в руках еще несколько дюймов голубого бархата.

– Раз, – начал он медленно, приподнимая край первой юбки. – Два. Очень мило. Вы всегда носите одну юбку из тафты между двумя муслиновыми?

Он поднял на нее глаза, и Александра, встретившись с ним взглядом, едва не задохнулась. Боже, до чего он хорош собой, подумала она, машинально кивая.

– Три. Четыре. Пять. У вас прелестная ножка, леди Александра.

К ее удивлению и крайнему смущению, Лонстон обхватил рукой ее лодыжку как раз над башмачком и чуть пониже края панталон. Сквозь шелковый чулок она ощущала тепло его руки. Это мгновение длилось бесконечно. Александра казалась себе кроликом, застывшим в свете охотничьих факелов. Голова у нее закружилась, словно под воздействием чар Энтероса. Что он делает? Уж не пытается ли соблазнить ее? Нет, этого она не позволит!

– Перестаньте! – прошептала она в панике.

Александра поджала ноги, опустила юбки и встала.

– Вы удовлетворены? – спросила она, отступая.

Ее напугало то, сколько удовольствия доставило ей это дерзкое прикосновение. Девушка понимала, что ей пора уходить.

– Вы удовлетворены? – повторила она, когда Лонстон снова шагнул к ней.

– Не совсем, – отвечал он хрипло и, прежде чем Александра успела увернуться, обнял ее и крепко поцеловал в губы.

Она сопротивлялась лишь долю секунды. Волна желания, стремительная и жаркая, нахлынула на нее. Александра погрузилась в безбрежное море наслаждения, бежать от которого у нее не было ни воли, ни сил. Она вспомнила первый поцелуй Лонстона, вспомнила, как только вчера на улице в Ситвелле хотела, чтобы он поцеловал ее, каким упоительным оказалось одно лишь его прикосновение.

Лонстон сжимал ее в объятиях, и поцелуи его были мучительно сладки. Обвив руками его шею, Александра горячо отвечала ему. Колени ее ослабли, она вынуждена была прильнуть к Лонстону. Его руки обвивали ее талию, и даже сквозь пять нижних юбок девушка ощущала жар его тела.

Прежде ей казалось, что ничто на свете не могло быть чудесней того, первого поцелуя… но она ошибалась. То ли потому, что в последнее время они постоянно ссорились, то ли оттого, что ее воображением завладели картины Индии – но она полностью предалась ласкам Лонстона, упиваясь его поцелуями, блаженством его крепких объятий. Оторвавшись наконец от ее губ, виконт заглянул ей в глаза.

– Господи! – простонала Александра, и руки ее бессильно упали вдоль тела. Так не может, не должно продолжаться! Она не вправе покоряться этому известному соблазнителю.

– Не уходи, – прошептал Лонстон, все еще обнимая ее за талию. – Александра…

– Вы чудовище! – перебила она. – Я должна уйти. Ничего у вас не выйдет. Я отлично знаю, что вы ловелас. – Девушка нетвердыми шагами направилась к двери.

– Значит, я чудовище, вы так считаете? – Александра не удивилась, когда Лонстон одним прыжком нагнал ее и схватил за руку. – Чем же я заслужил такое мнение? Что я сделал вам или кому-нибудь еще?

Гнев, исказивший его лицо, подействовал на нее отрезвляюще.

– Скажите, Лонстон, после того, как тем летом вы… вы набросились на меня, почему вы больше не искали встречи со мной? Я же знаю, моя горничная сказала вам, кто я.

– Так вот что все это значит! Человек встречает вас, и только потому, что он не начинает тут же преследовать вас своим вниманием, вы считаете его безнравственным?

– Не только потому – хотя должна сказать, что после той непристойной сцены вы могли бы проявить ко мне хоть малейший интерес! Но было еще и другое. У вас даже не хватило чувства приличия, чтобы нанести мне визит. А когда я узнала, что у вас вообще в обычае разбивать женские сердца, я заподозрила в вас холодную, черствую натуру. Можете опровергать меня, если хотите, но я уверена, что вы сами сознаете справедливость моих слов. Скажите, зачем вы целовали меня только что, когда уже проиграли пари?

– Вы чертовски привлекательны! – воскликнул он. – Какие еще мужчине нужны основания? А почему вы сами обняли меня и позволили мне продолжать? Каковы были ваши побуждения?

– Мои… я… – Александра хотела сказать правду, сказать, что сегодняшняя встреча произвела на нее большое впечатление, что ее увлекли рассказы о жизни в Индии, что она нашла в нем интересного, занимательного собеседника, но вместо этого, надменно вскинув брови, она сказала: – Чтобы убедиться, что бал действительно состоится.

– Стало быть, вы считаете меня бесчестным?

Избегая встретиться с ним взглядом, девушка отрицательно покачала головой.

Лонстон отпустил ее локоть и в раздражении развел руками.

– Думайте, как вам угодно. Пусть я буду безнравственен, а вы – воплощение всех добродетелей. Вы получите свой бал, леди Александра, но предупреждаю: я с вами еще не покончил. С этой минуты я намерен сделать все, чтобы оправдать ваше низкое обо мне мнение, доказать, что во мне нет никаких благородных качеств, что в моем отношении к женщинам есть одна лишь похоть. Короче говоря, я намерен разбить вам сердце, если только оно у вас есть.

Александра вспыхнула от возмущения. Если у нее есть сердце! И этот человек обвиняет ее в бессердечии! Кто бы говорил!

– Я заеду завтра, – сказала она ледяным тоном, – чтобы обсудить подготовку к балу и составить список гостей, которых я приглашу лично. У нас здесь прекрасные соседи, и недостатка в обществе не будет. До свидания.

Лонстон пробурчал что-то в ответ и без единого слова проводил ее до дверей.

Вернувшись домой, Александра поспешила к себе в спальню, опасаясь, как бы отец или сестры не увидели ее неприличное платье. Она позвала горничную и приказала ей принести черепахового супа.

Психея была очень признательна за суп, и, когда она опустила ложку в пустую тарелку, Александра осмотрела ее ногу. Лодыжка все еще оставалась сильно опухшей.

– Вы действительно видели в замке Энтероса? – спросила Психея.

Александра кивнула, подкладывая под ногу гостьи еще одну подушку.

– Да, я ужасно испугалась. Мне все время слышался какой-то странный звук, то скрежет, то царапанье, а Лонстон все не шел. Наконец я вышла из гостиной и принялась разыскивать источник этого звука. В конце концов я выглянула в окно на развалины часовни и там увидела Лонстона. Он тоже слышал эти звуки. Очень странно, правда?

– Что вы хотите сказать?

Александра окунула салфетку в таз с холодной водой и, тщательно отжимая ее, продолжала:

– Мне только сейчас пришло в голову: как странно, что мы оба слышали эти звуки. Зачем бы Энтеросу интриговать еще и Лонстона?

– Не знаю, – отвечала Психея. – Но он бывает чрезвычайно изобретателен.

Александра положила салфетку на опухшую ногу Психеи.

– Энтерос подошел ко мне и снова просил меня бежать с ним на Олимп. Однако, услышав шаги Лонстона, он исчез. Скажите, Психея, нога у вас сильно болит? Если хотите, я дам вам немного опия.

– Если я держу ее неподвижно, мне совсем не больно, уверяю вас. И спасибо за суп, он просто восхитителен.

Взглянув на пустую тарелку, Александра задумалась, как ей приносить еду в спальню, не возбуждая ни у кого подозрений. Придется притворяться, что у нее разыгрался аппетит.

– Но расскажите мне о вашем разговоре с Лонстоном, – продолжала Психея. – Как это получилось, что он согласился дать бал?

Александра помолчала, осторожно прижимая влажное полотно к ноге гостьи. Потом она пододвинула к постели дубовое кресло, обитое алым бархатом. Что из происшедшего она могла открыть прелестной Бабочке?

– В чем дело? – сочувственно спросила Психея. – Я вижу, вы расстроены. Прошу вас, расскажите все. Надеюсь, вы понимаете, что можете быть со мной вполне откровенны – пожалуйста, не думайте, что я стану вас осуждать. Этого вам опасаться не приходится.

Александра могла только улыбнуться в ответ. Она не могла себе вообразить, чтобы кроткая Психея кого-то осуждала. Понимание, которое она читала в глазах Психеи, побудило ее рассказать все, До малейших подробностей. Она даже упомянула о своей совершенно непонятной реакции на поцелуй Лонстона.

– Ведь он мне даже не нравится вовсе!

Психея задумчиво кивнула. Александра почувствовала, что та что-то скрывает, и поэтому добавила:

– Прошу вас, говорите откровенно – что вы думаете? Быть может, во мне есть что-то неестественное?

Психея звонко рассмеялась. Этот смех показался Александре очаровательным.

– Ничуть! – возразила Психея. – Судя по вашему рассказу, я бы очень удивилась, если бы вы не упали в его объятия.

– Но что это значит?

– А вот об этом…

Но докончить она не успела, так как распахнулась дверь, и в комнате появилась леди Брэндрейт.

– Я слышала смех, – сказала она, – такой мелодичный. – Она вопросительно взглянула на Александру. – И непохожий на твой, милая. Я думала, у тебя гости.

Александра растерянно посмотрела на мать, необычайно красивую в элегантном платье пурпурного шелка.

– Никого нет, мама. Я одна.

Она с величайшим трудом удержалась, чтобы не оглянуться на Психею. Было ясно, что мать ее не видит.

«Эвелина, – думала между тем Психея. – Она изменилась и выглядит старше, но такая же красивая. Я знала ее, когда ей еще не было и тридцати. Но она не видит меня, и я не могу сделать так, чтобы она меня увидела или услышала. Как жаль, что я не могу с ней поговорить! Мы ведь были так дружны».

Странное выражение появилось на лице леди Брэндрейт.

– Мне кажется, что я уже где-то слышала этот смех, – пробормотала она, оглядываясь. – Однако здесь никого нет. – Она засмеялась, тряхнув локонами. – Может быть, у нас завелись привидения или у меня уже появились старческие странности? Но довольно об этом. Я вижу, ты еще не переоделась к обеду. Поторопись – ты же знаешь, кухарка не любит, когда обед задерживается. И ради бога, не показывайся папе в этом платье!

Александра встала.

– Конечно, нет, мама.

– Что это ты сидишь у постели? Ты последнее время странно ведешь себя, Александра. А это что такое? Суп еще до обеда? Что с тобой, милочка?

Ты здорова?

– Разумеется. – Александра позвонила горничной. Она боялась, что, если мать станет расспрашивать, ей придется все же кое-что рассказать и леди Брэндрейт сочтет это признаком сумасшествия.

– Дело в том, что я задержалась в замке Перт и так проголодалась, что, вернувшись, попросила у кухарки тарелку супа. А разве нельзя было?

– Нет, почему же! Но что до твоего визита в Перт, должна предупредить тебя: отец очень огорчен, что ты посетила виконта, не сказав нам заранее ни слова и не взяв с собой для приличия горничную. Хотя ты уже не девочка, ты должна была бы прихватить с собой Лидию. Ты же знаешь, папа очень заботится о тебе и будет, вероятно, опекать тебя до конца дней. – Маркиза улыбнулась. – Ты довольна своим визитом?

Александру поразил вопрос матери и странная надежда в ее глазах. Неужели мать помышляет о возможности ее брака с виконтом? Александра никоим образом не желала поощрять в ней такие настроения. Поэтому она сочла за благо ответить довольно равнодушно:

– Он достаточно интересный собеседник, но ты же знаешь, мы не можем пробыть в одной комнате пять минут, не поспорив.

– А ты с ним опять спорила?

– Да, но это все по моей вине. Я вынудила его дать бал-маскарад.

– Вынудила? – переспросила пораженная маркиза. – Бал? Зачем?

Стук в дверь и появившаяся в этот момент Лидия прервали их разговор. Лидия сказала, что кухарка сердится, потому что боится, что обед отложат, так как ни одна из юных леди еще не начинала одеваться. А теперь пропадут приготовленный ею по особому рецепту вальдшнеп и пирожки с семгой и устрицами.

Кухарка была внушительная особа, с совершенно непревзойденными кулинарными талантами. Она также была очень обидчива, и слова Лидии убедили леди Брэндрейт и Александру, что их разговор лучше продолжить попозже.

Когда все общество собралось за столом, Виктория накинулась на Александру с упреками.

– Ты нас всех осрамила! – воскликнула она с дрожащими губами, тыкая вилкой в зеленый горошек у себя в тарелке. – Целых два часа!

Александра, смаковавшая кусочек семги, уставилась на сестру с удивлением. Ей и в голову не приходили такие последствия ее поступка. Она чувствовала, что отец смотрит на нее, и лицо ее занялось румянцем.

– Что такое? – спросил маркиз, нахмурившись. – Ты провела два часа в замке Перт наедине с Лонстоном?

За столом воцарилось молчание. Александра взглянула на мать: леди Брэндрейт выглядела озабоченной.

– Он… он – джентльмен, – наконец сказала она, разрезая пирожок и старательно избегая взгляда отца. Она хотела сказать: «Настоящий джентльмен», но ведь это была бы неправда. Александра не знала, что ей еще сказать. Отец смотрел на нее сурово, мать озабоченно, Джулия и Виктория – укоризненно. Александра старалась забыть неприличный поцелуй Лонстона и появление Энтероса, но эти воспоминания теснились у нее в голове и усиливали краску на щеках. Чтобы помешать этим тайным мыслям еще яснее отразиться на ее лице, Александра оживленно заговорила:

– Дело в том, что я упросила его милость дать в следующую среду бал-маскарад. Знаю, это было не совсем прилично, но мне казалось, что бал-маскарад развлечет всех нас, и он согласился. Он хочет познакомиться с новыми соседями.

Александра с тревогой взглянула на родителей и сестер. Поверили ли они ей?

Виктория надулась:

– Как ты могла поехать в замок Перт без меня? Я понимаю, почему ты не позвала Джулию, она всегда так влюбленно на него таращится, что смотреть противно. Но ведь тебе известно, что Лонстон влюблен в меня. Мы обязательно поженимся и…

– Что? – воскликнула Джулия. После этих слов сестры она была не в силах дольше сдерживаться. – Лонстон не больше жаждет жениться на тебе, чем на… чем на Александре, а ты знаешь, что он ее терпеть не может! Какой ты вздор болтаешь! Я тебя просто не выношу, Виктория!

– Хватит! – Лорд Брэндрейт ударил по столу кулаком.

Джулия и Виктория подскочили на стульях, побледнев от страха при этой вспышке отцовского гнева.

– Прошу прощения, папа, – поспешно сказала Виктория.

– И я, – добавила Джулия.

Лорд Брэндрейт обожал дочерей, но никогда не позволял им такие непристойные выходки. Обе юные леди порядком присмирели и сидели, сложив руки на столе, как наказанные школьницы.

Убедившись, что младшие дочери восприняли его замечание должным образом, лорд Брэндрейт обратился к Александре:

– Ты всегда отличалась здравым смыслом, поэтому мне не хотелось бы делать выговоры тебе, Александра. Объясни только, почему ты так долго пробыла у Лонстона и почему не взяла с собой горничную. Хотя должен сказать, что я совершенно не понимаю, зачем тебе понадобилось уговаривать его давать балы!

Александра увидела упрек на хорошеньких личиках сестер. Она не имела права на них обижаться. Ведь она сама виновата, что просидела в гостях целых два часа!

– Не знаю, как это случилось, папа, – сказала она наконец. – Мы говорили о своем детстве. Лонстон много рассказывал мне о своих путешествиях. Признаюсь, я была просто очарована. Представляешь, он мог взбираться на самую высокую мачту быстрее всех матросов! Это глупо, я знаю, но его приключения прямо-таки заворожили меня. Это все равно что читать Байрона. Знаю, это дурно, что я забыла о времени, и вы правы, папа, выговаривая мне за это. Я могу только обещать, что больше такое не повторится. А что до маскарада, – продолжала она, мгновенно сочинив маленькую историю, – я думаю, это будет очень забавно, так как это канун Хэллоуина, а я слышала от Лидии, что слуги в замке Перт говорят, будто там завелись привидения.

Джулия и Виктория ахнули.

Всеобщее удивление высказала леди Брэндрейт:

– Привидения? В замке Перт? Неужели?

– Да. Пока я дожидалась Лонстона, я услышала странный шум, какой-то скрежет и царапанье. Знаю, мне не следовало этого делать, но я пошла на этот шум и увидела совершенно невероятное существо – необыкновенного красавца в черной одежде и с серебряными волосами.

– А Лонстон тоже его видел? – спросил маркиз.

– Да. И слуги тоже.

– Вот это да! – воскликнул лорд Брэндрейт. – Я слышал о таких вещах, но никогда не видел привидений! Ты говоришь, с серебряными волосами?

– Да.

Александре чуть не стало дурно от страха. Не подумают ли родители, что она сходит с ума, как леди Эль? Во всяком случае, лорд Лонстон и слуги могут подтвердить ее рассказ.

– Ах! – Леди Брэндрейт растирала себе руки, словно они сразу похолодели. – У меня мурашки по коже побежали! Подумать только! Привидение в замке! Как интересно! Должна признаться, я люблю страшные истории. – Она улыбнулась. – Я вижу, Лонстону ничего не остается, как дать бал. Ты правильно сделала, подсказав ему эту идею.

Подняв бокал с мадерой, она предложила тост за успех этого плана, так что, несмотря на слегка нахмуренное чело маркиза, идея бала получила полное одобрение. Джулия и Виктория тут же заспорили, кого из них Лонстон пригласит танцевать первую, и Александре удалось избежать дальнейшего внимания со стороны родителей.

Ее немного удивило быстрое согласие матери, но она заметила взгляд, брошенный ею на отца. Ей было знакомо это выражение, и она не сомневалась, что леди Брэндрейт вернется к этому разговору с супругом при первой возможности.

Лорд Брэндрейт заговорил первым:

– Не понимаю, как ты с такой готовностью согласилась на это. Ты не очень-то высокого мнения о Лонстоне и всегда была недовольна глупым увлечением Виктории и Джулии. А теперь ты позволила устроить этот бал, и Александра сказала мне, когда мы играли в пикет после обеда, что собирается большую часть времени проводить в замке, готовясь к этому событию.

– Совершенно верно. Поскольку это была ее идея, она чувствует себя обязанной – что вполне естественно – проследить за приготовлениями. Я ее поддерживаю.

– Но это в высшей степени неприлично!

Леди Брэндрейт с улыбкой поцеловала мужа в щеку.

– Знаю, поэтому я и настояла, чтобы Джулия и Виктория ездили с ней.

– Ты позволяешь нашим дочерям ежедневно проводить время в доме холостяка!

– Если мои подозрения справедливы, он недолго останется домом холостяка, – сказала она, выходя.

– И все же мне непонятно, почему ты согласилась! – крикнул муж ей вслед. – Убежден, что Лонстона меньше всего волнуют счастье и благополучие наших дочерей!

Но, поскольку дверь уже закрылась, маркиз Решил, что его последних слов супруга так и не услышала.