"Звезда и тень" - читать интересную книгу автора (Кинсейл Лаура)

4

Это был огромный дом, но Сэмми уже начал привыкать к большим помещениям. Он их любил. Пустые комнаты полны воздуха, под босыми ногами тканые лаухаловые циновки, кругом белые колонны и широкие портики, называемые ланаи, эхо голосов идет от высоких потолков, а в ушах все время стоит шум океана.

Сегодня мальчик собирался в гости к леди Тэсс, поэтому на нем были ботинки, белый матросский костюмчик с морскими сине-красными полосками, такой новый, что не хотелось даже двигаться. Он боялся что-нибудь испортить. Одежды у мальчика было много, но он предпочитал ее не трогать и держать новой в гардеробе или комоде. Так приятно было заглянуть на полки и увидеть, что все аккуратно сложено, такое чистое и хрустящее.

Сэмми сидел на стуле, разглядывая красивое поперечное плетенье циновки на полу, в то время как леди Тэсс беседовала с миссис Доминис. Он не прислушивался к их словам, обыденный разговор женщин не вызывал у него интереса. Когда леди Тэсс спросила, не хочет ли он остаться дома и поиграть, ребенок не согласился, он хотел побыть с ней. Он всегда этого хотел. Лучше всего было, когда она обнимала его и прижимала к себе, но ему нравилось также, когда она брала его за руку или когда он мог зажать кулачком складки ее платья.

Сегодня леди Тэсс вывела к гостям своих детей — мистера Робекка и маленькую Кэй. Гавайские леди с удовольствием с ними общались, это было заметно.

Сэмми размышлял, было ли у миссис Доминис еще другое имя, на ее собственном языке, вместо того, каким ее называли иностранцы, унаследованного от бородатого супруга-итальянца. Когда он спросил об этом леди Тэсс, она ответила, что христианское имя миссис Доминис — Лидия. Но ему хотелось знать подлинное имя. У всех гавайцев странные живые имена. Миссис Доминис тоже была настоящая леди, с низким бархатистым голосом, шоколадной кожей островитянки. Когда она наклонилась, чтобы крепко обнять Роберта и Кэй, они показались очень розовыми и маленькими.

Сэмми стоял позади леди Тэсс, когда миссис Доминис пожелала обнять его, и не подошел. Он знал, что ему бы эта ласка понравилась, но понимал, что Роберт и Кэй были детьми леди Тэсс, а у него не было второго, отцовского, имени, и потому он чувствовал себя неловко в этом красивом наряде.

Маленькая Кэй свернулась калачиком на коленях миссис Доминис, прижавшись щекой к пышной груди. Роберт рассердился, что остался без внимания, пока, наконец, ему не дали орехов. Четырехлетний малыш уселся на пол у ног гостьи и занялся черными, словно полированными, орехами.

— Ты когда-нибудь занимался рыбной ловлей? — спросила миссис Доминис у Сэмми.

Он кивнул. Американские и английские леди никогда не разговаривали с детьми в гостиной, но гавайцы хотели знать, чем они занимаются, проявляя при этом живой интерес, будто они сами были детьми.

— Я поймал мано, мэм, — акулу.

— Акулу? Большую?

Он покачался на стуле из стороны в сторону.

— Довольно большую, мэм.

— Такой же длины, как моя рука?

Мальчик взглянул на ее протянутую руку. Она была пышной и мягкой, не такой тонкой, как у леди Тэсс.

— Немного длиннее.

— Ты убил ее?

— Да, мэм. Я ударил ее веслом. Кук-вэйн помог мне ее добить.

— У нас подавали ее вчера к обеду, — сказала леди Тэсс.

— Отлично, — миссис Доминис улыбнулась Сэмми. — Убить акулу и съесть, значит, стать очень храбрым. Он с интересом взглянул на нее.

— В самом деле?

— Конечно. Мано Кане — ловец акул — ничего не боится в море.

Сэмми даже немного приподнялся, пораженный этой мыслью. Он стал фантазировать, вообразил себя акулой, скользящей в темных глубинах океана. Бесстрашной, хватающей зубами все, что ей угрожает.

— Я спою тебе песню об акулах, — сказала миссис Доминис и начала петь на своем родном языке. Это даже не была песня, у нее не было мелодии, а только ритм, который подчеркивался ударами пальцев по коленям. Мальчик вслушивался в поток звуков, словно зачарованный.

Когда она закончила, леди Тэсс попросила спеть еще что-нибудь. Миссис Доминис встала, все еще держа Кэй на руках, села за фортепиано. Она пела привычные английские песни, а леди Тэсс и маленький Роберт подпевали ей, а Кэй невпопад хлопала своими маленькими ручонками.

Сэмми тихо сидел на стуле. Он не присоединился к ним. За всеми мелодиями ему слышалась запавшая в сознание ритмичная песня акулы.