"ГУЛЫ" - читать интересную книгу автора (Кириенко Сергей)

Глава двадцать третья

Стоя перед огромной кроватью с водяным матрацем, Марио Протти смотрел на Грету Дюринги: черноволосая девушка (вся одежда которой состояла из нитки жемчуга на груди), призывно улыбаясь, перекатывалась по кровати и дразнила его – сплетая руки и ноги в немыслимые комбинации, она демонстрировала Марио такие позы, какие раньше он видел только в фильмах категории "X"… У этой Греты были необычайно большие груди и длинные ноги. Марио знал, что у настоящей Греты Дюринги небольшая грудь и средних размеров, хотя и аккуратные, ножки,– он переспал с ней пару раз после того, как закончил одно дело, свидетельницей по которому проходила Грета, – поэтому он знал и то, что в реальности девушка не проявляет той похоти, которую демонстрировала эта Грета… Тем временем во сне она извивалась, продолжая открывать Марио свои прелести. При этом она будто росла, надвигаясь на него, и вскоре он мог видеть только ее смуглое, слегка блестящее в каплях пота тело, затем в поле его зрения вместились два чудовищных небоскреба ее ног, и наконец, он мог различить только нечто темное, раздвоенное посередине, с алым пятном внизу. Он чувствовал, что его влечет в это пылающее отверстие, а потом вдруг услышал:

– Инспектор, вы возьмете меня с собой?

Марио поднял голову и меж гигантских холмов грудей увидел лицо Греты. Впрочем, сейчас это лицо изменилось – это уже не была Грета Дюринги, – лицо принадлежало женщине по имени Джей Адамс, муж которой погиб вчера вечером в «американском» квартале. Однако не только лицо принадлежало этой женщине – неожиданно Марио понял, что и тело принадлежит ей же, а вернее, с самого начала это и было тело Джей Адамс, а лицо Греты только каким-то непонятным образом приставилось к ее телу. Огромная женщина открыла рот и, высунув язык размером с телефонную будку, повторила:

– Вы возьмете меня с собой, инспектор?

Она еще шире раздвинула ноги, и Марио Протти почти физически ощутил, как горячий поток начинает засасывать его в огненную пасть ее чрева. Он очутился в воздухе и медленно поплыл к гигантскому, разбитому надвое, холму. По мере приближения к нему, он чувствовал странное беспокойство, охватывающее его сознание. Неожиданно оно резко усилилось, и он понял, что не хочет туда – в это пылающее лоно. Внезапно огненно-красное влагалище превратилось в полыхающую машину. Сквозь языки пламени проступило лицо Пола Кирски, открывшего рот и повторяющего одну лишь фразу: «Помогите! Он гонится за мной!..» Через мгновение Кирски скрылся в огне, однако на его месте тут же появились три человека в окровавленной одежде, в которых Марио без труда узнал расстрелянных людей Доминика Пальоли. Они протянули руки, словно хотели схватить его, но Марио вовремя увернулся и ускользнул от их скрюченных пальцев. В тот миг, когда он уже решил, что избежал опасности, из полыхающего влагалища высунулась рука в сутане, и покойный настоятель Сайта Марии Аквилонии схватил его за горло. Сдавив шею Марио ледяными пальцами, он потащил его в разверстое лоно, однако в это мгновение раздался гром – что-то влетело в сон Марио и сломало его, разбив, словно хрупкий фарфор…

Открыв глаза, он некоторое время лежал неподвижно, уставившись в подушку и не понимая, что произошло секунду назад. Странный звук, нарушивший его сон, доносился откуда-то слева. Повернув голову, Марио посмотрел на стоящий у дивана стол – маленький ярко-красный телефон надрывался звонком.

Инспектор провел рукой по лицу и взял трубку.

– Слушаю.

– Марио? – раздался в трубке мужской бас.

– Да.

– Это Канатта, – сообщил бас. – Тебе нужно срочно прибыть в комиссариат.

Марио узнал сержанта из отдела по борьбе с наркотиками и вспомнил, что, когда уезжал сегодня утром из управления, видел, как тот заступал на дежурство по комиссариату.

– Слушай, я после ночного… – начал он.

– Я знаю. Но собирают всех – приказ Плацци.

– Что у вас стряслось?

– В городе чепе, – пояснил Канатта и, добавив: «Выезжай немедленно», отключился.

Марио посмотрел на трубку, из которой раздались гудки, затем – на часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Это значило, что он проспал всего лишь полтора часа.

Он снова провел рукой по лицу, ощутил, как по телу прокатилась волна озноба, и с легким раздражением набрал номер отдела. Несколько секунд слушал гудки, но трубку никто не брал, – видимо, ни комиссара, ни одного из инспекторов отдела по расследованию убийств на месте не было. Тогда Марио чертыхнулся и положил трубку. Он опять перевел взгляд на часы и подумал: что произошло в этом чертовом городе, пока он спал? Сколько он служит в полиции, никогда не было, чтобы после ночного дежурства полицейского выдергивали из постели. Да еще в субботу. У них что, людей не хватает?

Громко зевнув, Марио мотнул головой и сел на диване. Пружины последнего протяжно скрипнули, заставив инспектора сморщиться. Протянув руку, он взял висящие на стуле штаны и принялся натягивать их, чувствуя, что по всему его телу гуляют волны озноба.

Через минуту, уже полностью одевшись, он прошел на кухню, включил чайник в сеть и отправился в ванную. Времени для того чтобы принять душ, у него уже не было – это он понял из слов Канатты, – значит, оставалось довольствоваться простым умыванием. Сбрызнув лицо водой, он почувствовал острое жжение в глазах и какое-то время стоял перед зеркалом, не в силах поднять век. Наконец, ему удалось сделать это. Он открыл дверцу шкафа над умывальником и принялся рыться в его содержимом. Вскоре, среди упаковок с одноразовыми бритвами фирмы «Жиллет», пачек кровеостанавливающего пластыря и тюбиков с пеной, он обнаружил упаковку аэрона. Однако его тут же постигло разочарование – упаковка оказалась пустой. Несколько секунд он стоял и думал: что же делать теперь?.. Если бы он проглотил аэрон, это бы помогло ему справиться с «послебессонным» синдромом – по многолетнему опыту он знал, что после ночного дежурства всегда чувствует себя разбитым: до обеда он будет ходить как вареный, лишь после полудня настанет небольшое облегчение, хотя все равно он будет поминутно зевать и клевать носом. Аэрон мог бы ему здорово помочь, но этих таблеток у него не было.

Вернувшись на кухню, Марио приготовил чашку крепкого кофе и выпил его несколькими глотками. Затем прошел в спальню, вытащил из стола пистолет, сунул его в карман брюк и вышел из квартиры.

Оказавшись на улице, Марио сел в старенький «фиат-пунто», на котором ездил последние два года, завел двигатель и, выехав из короткого переулка на виа Куаттроченте, отправился на юг – к пьяцца дель Фуоко. От его дома до комиссариата было не больше трех минут езды… Он проехал два квартала, зевая и растирая глаза рукой, когда мимо окон машины проплыла зеркальная вывеска аптеки. Внезапно Марио вспомнил, что здесь продают аэрон. Он запоздало нажал на тормоз и, когда машина остановилась, дал задний ход. Подъехав ко входу в аптеку, заглушил двигатель, выбрался из машины и пересек тротуар. В тот момент, когда рука его легла на ручку двери аптеки, он заметил, что за его автомобилем остановился глянцево-черный «БМВ-купе». Не обратив внимания на остановившуюся машину, Марио открыл дверь.

Оказавшись в аптеке, он увидел за стойкой пожилую женщину и испытал еще одно легкое разочарование. Изредка он заглядывал в эту аптеку и не упускал возможности поточить язык с молоденькой продавщицей, поразительно похожей на Еву Гримальди. Пожилая женщина была ее матерью, и Марио даже знал ее имя, правда, сейчас оно вылетело у него из головы. Он решил, что сексапильная дочка взяла выходной и развлекается где-нибудь на пляже или в горах Сан-Бернардино. От одной этой мысли он ощутил странное раздражение… Купив упаковку аэрона, он попросил у продавщицы стакан воды и выпил пару таблеток тут же, не отходя от прилавка.

Когда он вышел из аптеки, черный автомобиль по-прежнему стоял в трех метрах от его машины. Марио бегло взглянул на водителя «БМВ», но через секунду, узнав его, сменил выражение взгляда с равнодушного на заинтересованное. За рулем машины сидел Тихо Дамаччо. Марио знал, что человек этот – один из приближенных Амелико Пандоры, контролирующего западную часть Террено. Дамаччо, в свою очередь, знал Протти – члены клана Пандоры знали всех полицейских Террено (в небольшом городе это было несложно), так же, впрочем, как и полицейские – их… Однако сейчас Дамаччо взглянул на Марио равнодушно и отвернулся, обводя взглядом улицу. Марио показалось, что Дамаччо его не узнал. Это удивило его, как и то, что человек этот был в машине один – без своих извечных телохранителей. Заинтригованный увиденным, инспектор прошел к своей машине, сел за руль, но заводить ее не стал, а принялся посматривать в зеркало на Дамаччо, делая вид, что разбирается в содержимом бардачка. Глядя на человека, замершего за рулем «БМВ», Марио решил, что тот кого-то ждет…

Когда прошло секунд сорок и Марио уже решал, не оставить ли Тито Дамаччо в покое и отправиться в комиссариат, с противоположной стороны улицы – оттуда, где за растущими за черной изгородью деревьями возвышался шпиль церкви Сант-Антонио ди Франчезе, – показался быстро идущий человек. Он вышел из ворот церковной ограды и двинулся к автомобилям по той стороне улицы, на которой располагалась аптека. Поначалу Марио не обратил на него большого внимания– ведь сегодня суббота, время утренней мессы, и сейчас в церкви должно быть не меньше ста человек, – но когда незнакомец приблизился к аптеке, он вздрогнул. Неожиданно инспектор узнал идущего человека, но в первую секунду не поверил увиденному и подался на сиденье, чтобы лучше разглядеть его лицо: по улице шел Федерико Ланцо-ни – пастор Сант-Антонио ди Франчезе, приходу которого принадлежал и сам Протти. Никогда прежде Марио не видел отца Федерико без сутаны или черного костюма с белым воротничком, поэтому вид священника, одетого в серые брюки и спортивную фуфайку с длинными – до запястий – рукавами, вызвал у него изумление.

Между тем отец Федерико (который держал руки в карманах штанов и шел, глядя под ноги) поравнялся с «фиатом», прошел мимо него и остановился у «БМВ». Открыв дверь «купе», священник сел на пассажирское сиденье рядом с водителем, Тито Дамаччо, даже не взглянув на него, завел двигатель и черный «БМВ», вывернув от тротуара, покатил на юг, быстро набирая скорость.

Мгновение Марио сидел неподвижно, пытаясь справиться с нахлынувшим на него изумлением… Он не мог понять, что означает столь странный наряд отца Федерико и почему Тито Дамаччо появился в этом районе города один, без своих телохранителей, но еще больше ему не давало покоя другое – что может связывать этих людей?

Наконец, сбросив сковывающее оцепенение, Марио завел двигатель и отправился за глянцево-черной машиной. Он не знал еще, что собирается делать, но интуитивно чувствовал, что эти двое встретились неспроста и что это ему не нравится.

Включив рацию, он через диспетчерскую попытался связаться со своим отделом, но телефоны отдела молчали. Тогда он попробовал вызвать машину комиссара, однако тот тоже не отвечал.

Марио выключил рацию и, сосредоточившись на ехавшем впереди «БМВ», принялся обдумывать ситуацию.

То, что он не смог поговорить с комиссаром, было плохо. Если бы он сделал это и узнал, из-за чего его вызвали в управление, он мог бы решить: бросить ли преследование этой машины и ехать в комиссариат, или продолжить слежку в надежде, что она приведет к чему-нибудь интересному… Он попытался представить, что могло произойти в городе, пока он спал, и что дежурный по управлению назвал «чепе». Действительно, что это может быть?.. Еще одно убийство, похожее на те, что произошли этой ночью в виколо Гарибальди или на заброшенных складах Ганини? Но даже если и так, то зачем было дергать его? Ведь в комиссариате остались комиссар и два инспектора из отдела по расследованию убийств. А если произошло что-то другое, то неужели не справятся сами? Ведь в городской полиции служит двести человек. Из них, за исключением женщин-писарей, почти полторы сотни мужчин, способных держать оружие. Неужели не справятся без него?

Марио потер слезящиеся глаза (все-таки аэрон действовал не так быстро, как бы ему хотелось) и решил, что через минуту попытается связаться с комиссаром опять, пока же он будет продолжать слежку…

На какой-то миг Гольди замер, глядя на автомат в руке бегущего человека. Потом автоматически выдернул из кобуры пистолет, толкнул дверь машины и выскочил на дорогу.

В это мгновение Джей Адамс, заметившая автомат в руке незнакомца, выкрикнула:

– Осторожнее: у них оружие, комиссар!

Оказавшись на дороге, Гольди пригнулся, следя за бегущими по шоссе сквозь стекло «ланчи»: те уже почти достигли машины – теперь между ними и замершим автомобилем оставалось не больше восьми метров. Когда они сделали еще пару шагов, Гольди поднялся из-за машины и, прицелившись в голову мужчины, держащего автомат, крикнул:

– Обоим стоять!

Старик в армейском комбинезоне остановился, как только увидел направленное на себя оружие, мужчина в зеленом сделал шаг по инерции.

– Лучше тебе не поднимать рук, приятель, – продолжал Гольди, заметив, что мужчина с автоматом сделал движение. – Просто разожми пальцы и брось оружие на землю! Ну!

Ему не пришлось повторять это дважды: мужчина разжал пальцы, и «скорпио» упал на дорогу.

– Хорошо,– выдохнул Гольди.– Теперь оба поднимите руки вперед и подойдите к машине!

Под наведенным на них оружием два человека выполнили приказание комиссара беспрекословно.

– Руки на капот, раздвинуть ноги и не шевелиться! – Стоя за машиной, Гольди нетерпеливо качнул пистолетом.

Мужчина в зеленом помедлил и открыл рот – словно хотел что-то сказать,но увидев повторное, движение пистолета, молча встал перед машиной, положив ладони на лакированную поверхность ее капота. Стоявший рядом старик попытался сделать то же самое, но вдруг покачнулся и ухватился за капот левой рукой.

– Я сказал: обе руки на капот! – повторил комиссар.

Мужчина в зеленом поднял голову и зло процедил:

– Вы что не видите, что он ранен?

Гольди бросил взгляд на окровавленное плечо старика, но в следующую секунду, заметив двинувшегося в его сторону мужчину, крикнул:

– Не двигаться!

Мужчина замер, процедив что-то на непонятном Гольди языке. Тем временем старик сказал пару слов соседу и все-таки положил правую руку на капот.

Комиссар обошел вокруг «ланчи» и оказался позади старика и мужчины. Приблизившись к человеку в зеленом, он упер пистолет в его поясницу и сказал:

– Теперь тебе лучше не дергаться, приятель.

Его пальцы быстро пробежали по телу мужчины. Легкая рубаха и парусиновые штаны были единственной одеждой последнего. Комиссар не нашел под ними ничего похожего на оружие. Медленно разогнувшись, он отошел от мужчины и оказался за спиной старика.

– Послушайте, ведь вы полицейский? – проговорил в этот момент мужчина. – Мы должны объяснить вам кое-что важное…

– Молчать! – оборвал его Гольди. – Говорить будете, когда я разрешу.

– Но вы не понимаете… – мужчина сделал попытку продолжить.

– Я сказал: молчать! – резко повернувшись, Гольди нацелил пистолет ему в лоб.

Тот снова выдохнул что-то и опустил голову вниз.

Комиссар повернулся к старику. Смуглая кожа последнего, изборожденная морщинами, высовывалась из-за воротника, похожая на кусок высушенного пергамента. Однако на его правом виске висела блестящая капелька пота. Старик был арабом – в свое время Гольди повидал их достаточно в Египте и Ливане, – однако не чистым арабом: в его лице была какая-то примесь. Мужчина, ругавшийся на непонятном языке, по-итальянски говорил чисто, хотя по произношению и построению фраз можно было подумать, что язык для него не родной н он учил его в одном из университетов Лацио или Флоренции. «Два гребаных иностранца, – с раздражением подумал Гольди. – Что они делают в Террено?..»

Он быстро обыскал старика: в куртке араба не оказалось ничего подозрительного, а вот в многочисленных карманах его штанов комиссар нащупал какие-то твердые предметы.

– Что у тебя там, старик? – процедил он. – Вытаскивай – только осторожно. Я слежу за тобой.

– Это наполнители для ингалятора, – ответил старик на довольно чистом итальянском, поворачивая голову вполоборота к Гольди. – У меня астма, понимаете?

– Вытаскивай, – повторил Гольди. – Я посмотрю на них.

Старик сунул руку в левый карман штанов, вытащил пару коротких серебристых цилиндриков толщиной в палец и протянул их Гольди. Комиссар осмотрел предметы. Чем-то они были похожи на газовые баллончики для сифонов, только были побольше размером.

– Доставай остальные!

Немного помедлив, старик достал из левого бокового кармана брюк еще один баллончик, затем – три таких же из правого.

– Теперь ту штуку, что у тебя в верхнем кармане!

Старик неуклюже сунул левую руку в правый верхний карман штанов и вытащил из него нечто похожее на плоскую фляжку.

– Что это? – спросил Гольди.

– Ингалятор.

Комиссар взял фляжку и покрутил ее в руках. Она действительно походила на спрей-флакон для больных астмой, и возможно, старик говорил правду. Но, на всякий случай, Гольди решил не рисковать.

– Вот что, – сказал он, – пока это побудет у меня – до тех пор, пока мне не станет ясно кто вы такие и что делали с оружием у шоссе.

По лицу старика промелькнула гримаса отчаяния.

– Но я не могу без ингалятора, – выдохнул он, – приступ может начаться в любую минуту.

– Ничего страшного – я буду рядом.

Комиссар сунул все отобранное у старика в карманы собственных брюк и, держа обоих мужчин под прицелом, отошел к тому месту, где лежал «скорпио». Подняв автомат, поднес его к носу и понюхал дуло. Запах жженного пороха резанул ему нос – Гольди понял, что недавно из этого оружия стреляли.

В этот момент мужчина в зеленом повернул голову и сделал попытку заговорить снова:

– Послушайте, вы должны нас выслушать – вы же полицейский. Мы вам кое-что объясним – это чрезвычайно важно…

– Единственное, что интересует меня сейчас, – это что вы делали с автоматом возле монастыря, где вы его взяли и в кого стреляли. И вы мне это объясните, но не здесь.

– Послушайте, сейчас очень важно не терять время. Мы не можем…

– Прекрасно! Я тоже спешу – значит, наши желания совпадают. – Держа автомат в левой руке, Гольди приблизился к «ланче» и, обойдя ее справа, приказал: – Садитесь в машину. Прокатимся.

Старик и мужчина обеспокоенно переглянулись.

– Что вы хотите сделать? – спросил мужчина. Гольди медленно выдохнул и отчетливо произнес:

– Послушай, приятель… Тебе повезло, что я не застрелил тебя минуту назад, когда ты был с автоматом. У меня было огромное желание сделать это. Но если ты хочешь, я могу исправить ошибку. Нет? Тогда садись в машину и живей!

Старик подтолкнул своего спутника в спину, и тот нехотя двинулся в обход машины.

Когда все трое остановились возле левой задней двери, Гольди обратился к сидящей в машине Джей Адамс:

– Джей, нажмите вон ту черную кнопку за рулем.

Женщина быстро выполнила просьбу комиссара – через секунду щелкнул замок, открывающий заднюю дверь.

– Лезьте внутрь, – приказал Гольди.

Держась за плечо, старик первым полез в машину. Мужчина в зеленом помог ему устроиться на сиденье, затем сел сам. Широкое заднее сиденье «ланчи», рассчитанное на трех взрослых людей, свободно приняло двух новых пассажиров… Когда старик и мужчина оказались внутри, Гольди захлопнул дверь, услышал, как щелкнул замок, и перевел дух.

С момента как он выскочил из автомобиля, не прошло и минуты. За это время по шоссе не проехало ни одной машины. Сунув пистолет в карман брюк, Гольди посмотрел вдоль дороги: с того места, где стоял он, шоссе просматривалось метров на восемьсот – дальше оно делало плавный поворот и исчезало из виду, – но на этом отрезке не было ни единого автомобиля. «Где же медики и пожарные?» – с раздражением подумал он, обернулся и посмотрел на две полицейские машины, перегораживающие шоссе. Отсюда они казались крохотными – со спичечный коробок величиной. Люди, сидевшие в этих машинах, конечно же, видели, как его «ланча» резко остановилась, но вряд ли поняли, что произошло дальше…

«Ладно, – решил комиссар, – хорошо то, что хорошо кончается».

Открыв водительскую дверь, он сел за руль «ланчи». Джей бросила на него вопросительный взгляд и быстро проговорила:

– Пока вы были на улице, сработала эта штука, – она показала на встроенную в приборную панель рацию.

Гольди.вспомнил, что, когда обыскивал старика, вроде бы слышал писк рации, но не обратил на него внимания.

– Загоралась красная лампочка?

– Нет, голубая.

Гольди кивнул. Голубая означает вызов из машины, красная – из диспетчерской комиссариата. Возможно, с ним пытался связаться Плацци, а может быть, один из инспекторов отдела. Комиссар решил, что, если тот, кто его вызывал, захочет переговорить с ним, он попытается вызвать его еще раз, и захлопнул дверь.

Пока он усаживался за руль «ланчи» и перебрасывался репликами с Джей Адамс, сзади раздавались приглушенные голоса переговаривавшихся мужчины и старика. На мгновение комиссар повернул голову и увидел, что старик успел отстегнуть правый рукав комбинезона и перетянуть руку резервным шнуром. Насколько он мог судить, рана у старика была несерьезной: пуля надорвала мясо на плече, затронув средних размеров вену (отсюда было обилие крови), но само по себе повреждение было пустяковым.

Развернувшись, Гольди попытался пристроить автомат возле себя, но места для него не нашлось: он не мог положить его ни между сиденьями, ни в бардачок. Тогда он протянул автомат Джей и сказал:

– Держите.

– Что? – Женщина бросила на оружие опасливый взгляд.

– Не бойтесь: эта штука не выстрелит– она на предохранителе, – пояснил Гольди и положил «скорио» на колени женщины.

В тот момент, когда Джей положила руки на автомат, осторожно отодвинув его на край коленей, сидевший за комиссаром мужчина сказал:

– Послушайте, нам нужен…

– Заткнитесь! – оборвал его Гольди, берясь за ключ зажигания. – Я не намерен выслушивать ваши объяснения в машине. Вы объясните мне все, но не здесь, а в комиссариате.

– Но вы не понимаете! Нам нужен кто-нибудь из высших чинов полиции!..

Последние слова мужчина проговорил быстро, с явным напряжением в голосе – словно боялся, что сидящий за рулем полицейский не станет его больше слушать. Окончание фразы почти заглушил рев двигателя, и все-таки Гольди расслышал в голосе мужчины нечто, что заставило его обернуться.

Повернувшись назад, он смерил мужчину внимательным взглядом: на лице человека в зеленом было написано напряжение, но не более того, – выражения тщательно скрываемого страха, которое он привык видеть на лицах преступников, здесь не было. Похоже, человек этот чувствовал себя уверенно, хотя и сидел в полицейской машине.

– Нам нужен кто-нибудь из руководства полиции, – повторил мужчина.

Пару секунд комиссар смотрел в серые глаза человека, потом вытащил из кармана свое служебное удостоверение и, подняв его, коротко произнес:

– Начальник отдела по расследованию убийств комиссар Гольди. Подходит?

Старик и мужчина переглянулись. Затем человек в зеленой рубахе вытащил из нагрудного кармана маленькую карточку, протянул ее к прутьям решетки и быстро заговорил:

– Послушайте, комиссар, моя фамилия Белов, по профессии я теолог, русский, здесь нахожусь по делам. Этот человек, – кивнул он на старика, – имеет иранское гражданство и происходит из одного из старейших родов Персии. Его зовут Аз Гохар. Думаю, вы понимаете, что мы не имеем ничего общего с вашими обычными клиентами?

– Если так, то что вы делали с автоматом возле монастыря, в котором погибли двести человек?

Задав вопрос, Гольди взялся за рычаг переключения скоростей – он решил не тратить время на разговоры здесь, а отвезти этих людей в Террено и допросить их в комиссариате. Однако выражение лица мужчины опять заставило его помедлить – это было специфичное выражение, какое возникает у человека, который говорит что-то одно, а окружающие воспринимают его слова совсем по-другому.

– Подумайте, комиссар, – быстро проговорил тот, кто назвался Беловым, – неужели бы мы останавливали машину с полицейской сиреной, если бы совершили преступление? Неужели вы думаете, что мы хотели, чтобы нас арестовали?

– А чего же вы ждали?

– Мы хотели добраться до кого-нибудь из полиции, чтобы объяснить, что случилось в монастыре и что еще может произойти в этом городе!

Гольди прищурился, внимательно глядя через прутья решетки.

– И что же произошло в монастыре? Вы там были?

– Да.

Короткий ответ мужчины заставил комиссара медленно снять руку с рычага скоростей. Посмотрев на часы, он сказал:

– У вас есть минута, чтобы объяснить это…

Старик и мужчина снова переглянулись. Гольди показалось, что мужчина облегченно вздохнул. Он приготовился услышать его быструю речь, однако заговорил не мужчина, а старик. Тот, кого назвали потомком рода Аз Гохар, подался на сиденье и принялся говорить медленно, скрипучим голосом, похожим на шелест песка в пустыне:

– То, что произошло в монастыре, было предсказано три тысячелетия назад: великий тахши Аб Нусир предрек, что цветущий город погибнет, но еще раньше погибнут воины, защищающие его…

– Что это за бред? – выдавил Гольди, отшатываясь на сиденье. – Говорите, что произошло в монастыре!

– Вы – комиссар, – говорил старик, словно не слыша слов Гольди, – и должны быть в курсе всего, что происходит в Террено. Сколько всего произошло в этом городе, чего вы не в состоянии понять?.. Странные пропажи людей, загадочные убийства, которым нет объяснения, исчезновения трупов с кладбищ – ведь вы уже знаете об этом?.. – Глядя на посеревшее лицо комиссара, старик продолжал: – Вижу, что знаете… Но это только начало – легкий бриз перед разрушительным ураганом. Те, что пришли в этот город, пойдут до конца: тысячи будут убиты, чтобы родить одного Нового, трупы будут падать на трупы, и кровь будет литься рекой, но и это не остановит их. Лишь когда умрет последний человек…

– Стоп! – выдохнул Гольди. Судорожно вздохнув, он проговорил: – Или вы немедленно рассказываете, что произошло в заброшенном монастыре, или я сейчас же еду в комиссариат!

Комиссар замолчал, и в салоне «ланчи» повисла гулкая тишина, нарушаемая лишь рокотом работающего мотора. С каждым мгновением она сгущалась и, казалось, готова была прорваться, словно электрический заряд с переполненного конденсатора… Прервал ее Аз Гохар: подтянувшись левой рукой к решетке, он заглянул через прутья в глаза комиссара и прошептал:

– Они пришли в монастырь и убили тех, кто мог защищать город, – убили воинов, понимаете?.. Теперь город в их власти.

– Кто они?

– Гулы… Дьявольские создания: существа не из плоти, читающие мысли людей, обладающие силой десятерых…

Гольди еще дальше отшатнулся на сиденье, выдохнув: «Сумасшедший!..» Он вдруг подумал, что старик этот бредит. Но тут же новая мысль обожгла его мозг: старик не сказал ничего, что бы противоречило тому, что он уже знает!.. Дьявольские создания появились в Террено, читающие мысли людей, обладающие силой десятерых… Он вдруг вспомнил слова Джей Адамс о светловолосом душителе, прочитавшем мысли ее и ее мужа, показания Пола Кирски о чудовищном монстре, которого не берут пули, выводы судмедэксперта о нечеловеческой силе ударов, от которых погибли люди в виколо Гарибальди и отец Винченцо… А откуда старик мог узнать о загадочных убийствах и исчезновениях людей в Террено? О пропаже костей с городского кладбища? Что он знает об этом? Они пришли в монастырь и убили людей, способных защитить город, сказал он.

Гольди почувствовал вдруг замораживающий душу холод. Внезапно из всех слов старика выкристаллизовалась одна лишь фраза: это дьявольские создания… Что-то шевельнулось в голове комиссара, и он понял, что это порог, за которым безвестность. Переступи он его сейчас, поверь в адских существ, появившихся в Террено, и он потеряет последнюю опору, поддерживающую его в липком кошмаре последних суток…

– Вы сумасшедший, – медленно, но отчетливо повторил Гольди, отвернулся от решетки и, переключив рычаг скоростей, нажал газ.

Машина рванулась с места, заставив людей откинуться на сиденьях. Старик скрипнул зубами, схватившись за плечо. Джей Адамс коротко вскрикнула, едва не выронив автомат…

Через десять секунд стрелка спидометра «ланчи» подобралась к стокилометровой отметке. Глядя на дорогу, Гольди слышал сквозь свист ветра в окне, как старик и мужчина о чем-то ожесточенно спорят на непонятном ему языке. Внезапно он бросил взгляд в зеркало и увидел лицо Борзо. От самого монастыря тот не проронил ни слова и сейчас сидел, прижавшись спиной к двери, и совсем не походил на всесильного дона Франческо, до сегодняшнего утра держащего в повиновении половину Террено. Сейчас на его лице висела сосредоточенная напряженность. На мгновение комиссару показалось, что Борзо нервирует соседство со стариком, но он тут же подумал, что это ерунда – ведь они встретились впервые.

Через короткое время в трехстах метрах впереди по дороге из-за поворота выскочили две медицинские машины с работающими мигалками. Еще через пять секунд они с шумом пролетели мимо «ланчи» и, быстро уменьшаясь в размерах, понеслись в сторону полицейского кордона. Бросив взгляд на часы, Гольди кивнул: с момента, когда Плацци вызвал медиков, прошло шесть минут. Затем он посмотрел на рацию, механически подумав: не попытаться ли вызвать Ризо, но решил отложить это до приезда в комиссариат.

Внезапно шум голосов позади прервался. Тот, кто назвался Беловым, прокашлявшись, проговорил:

– Послушайте, комиссар, этот человек слегка не в себе: последние дни он находился в большом напряжении, и теперь эта рана дала о себе знать – понимаете?

– Приберегите слова на потом – через десять минут мы будем в комиссариате, там вы и выговоритесь.

– Но вы не понимаете, – выдохнул мужчина. – Нам нельзя в комиссариат!.. Послушайте, многое из того, что говорил Аз Гохар, конечно же, бред. Но вы не можете так просто отмахиваться от очевидных вещей. Да послушайте же!..

Мимо них с шумом пронеслась еще одна медицинская машина.

– Ведь мы действительно много знаем. Везти нас в комиссариат – это ошибка. Дайте нам объясниться здесь.

– У вас уже была такая возможность. – Гольди не отрывал глаз от дороги: шоссе, ведущее к северной оконечности города, уже заканчивалось – далеко впереди показалось одноэтажное, сверкающее стеклом и зеркальными вывесками здание пиццерии Бранко. – Но вы ею не воспользовались.

– Но мы действительно были в монастыре. Черт побери, мы отобрали автомат у одного из тех, кто перестрелял там кучу людей! Откуда, вы думаете, у нас оружие?.. Кроме того, мы знаем, что будет дальше. Ведь убийцы ушли от монастыря. Как вы думаете: куда?

Гольди стиснул зубы. Мысли в его голове метались, не давая сосредоточиться и сделать вывод из всего услышанного, к тому же мужчина не останавливался и продолжал:

– Теперь же мы теряем инициативу. Все эти переезды, допросы, которые вы хотите устроить, отнимут время. Этого нельзя допустить. Мы должны действовать немедленно. Мы шли к вам в надежде на помощь. Неужели сейчас вы сделаете самую большую глупость в вашей жизни, комиссар?.. Выслушайте же меня!

Неожиданно Белов ударил кулаком по решетке. Гольди повернул голову, процедив:

– Прекратите!

– А вы остановите машину и выслушайте меня!.. Комиссар перевел взгляд на дорогу, краем глаза заметив побледневшее лицо Джей.

– Каждая упущенная минута, возможно, решающая. Вы же делаете большую глупость. Вместо того чтобы действовать, трусливо прячете голову в песок, словно страус, и воображаете, что охотник ушел!

Неожиданно Белов замолчал, отчего свист ветра в окне стал слышен по-особенному ясно. Джей Адамс с напряжением смотрела на комиссара, мужчина в зеленом ждал ответа, подавшись на сиденье и вцепившись пальцами в прутья решетки, старик же снова занялся своей рукой.

Какое-то время Гольди молчал, глядя на стремительно несущуюся дорогу, потом процедил:

– Вы утверждаете, что были в монастыре и отобрали автомат у одного из убийц… Согласен: я остановлю машину, но только в том случае, если вы дадите ответы: кто стрелял в монастыре, куда они ушли и что будут делать дальше. Сможете?

– Да, – твердо ответил Белов.

Гольди бросил взгляд в зеркало – на искаженное гримасой боли лицо старика – и перевел рычаг скоростей в нейтральное положение…

Полминуты спустя, проехав последние сто метров шоссе, «ланча» оказалась возле пиццерии Бранко. Гольди свернул на придорожную стоянку, огороженную с одной стороны кустами жасмина, с двух других – рекламными щитами, и остановился. Заглушив двигатель, повернулся назад и сказал:

– Говорите.

Белов наклонился вперед – точно так же, как недавно это делал старик, – и принялся выплескивать слова:

– Комиссар, забудьте на время о том, что говорил Аз Гохар. Конечно же, в вашем городе нет никаких дьявольских созданий – это фантазия воспаленного мозга этого человека. Но ситуация от этого не менее серьезна – в Террено появилась организация, проповедующая культ насилия. Нам неизвестно точно, когда она появилась, но теперь она довольна сильна. Доказательство тому – то, что произошло в монастыре.

– Кто они такие? Вы знаете, кто входит в эту организацию?

– Вы имеете в виду имена? – Увидев качнувшуюся голову комиссара, Белов пожал плечами. – Мы не зыаем имен, но некоторых ее членов знаем в лицо. Эти люди заманивают в свои сети многих. Вы удивитесь, когда узнаете, кого им удалось привлечь. Среди них может оказаться ваш сосед, ваш близкий друг, коллега или приходской священник, одним словом – любой.

– Чего они хотят?

– Я уже сказал: их культ – насилие. Они проповедуют его, как священники – религию. Насилие в повседневной жизни – их норма, высшая же цель – смерть. И чем больше умрет людей, тем лучше.

– Что произошло в монастыре?

– В монастыре?..– Мужчина в зеленом приблизился к решетке и заглянул в глаза Гольди. – А вы еще не поняли, комиссар? В монастыре произошло то, что на военном языке называется артподготовкой. Я в вашем городе всего лишь два дня и плохо знаю его, но примерно понял, что произошло этим утром… Члены организации подстроили встречу двух враждующих групп, контролирующих город, и когда те оказались лицом к лицу, уничтожили их. После этого, когда в монастырь приехала полиция, они уничтожили и ее. Слова Аз Гохара, несмотря ни на что, содержат в себе долю истины: они уничтожили «воинов» – людей, способных защитить себя и других. Теперь ваш город на какое-то время остался без защиты. Вы понимаете это, комиссар?

Глядя в пронзительные глаза Белова, Гольди лихорадочно прокручивал в уме услышанное. Слова этого человека действительно были похожи на правду. И уж тем более были более реальными, чем бред старика о дьявольских существах, появившихся в Террено. Впрочем, от последнего ему было не легче. То, что убийства объяснялись деятельностью некой организации, было и проще, и страшней. Потому что, если это было правдой, он уже мог представить, что произойдет дальше: действуя в худших традициях Красных бригад, члены этой организации могут провести в городе массовые теракты и получат сотни, если не тысячи, жертв… «Господи, – подумал он, – ведь этот человек прав – сейчас Террено остался без защиты: уничтожена половина городской полиции, кроме того, теперь в городе нет и тех, кто из тени держал улицы в повиновении, а значит, любой человек с оружием становится хозяином Террено…»

– Вы знаете, что они предпримут дальше? – хриплым голосом спросил комиссар.

– Точно – нет. Но знаю, что действовать они намерены в ближайшие часы, возможно, они уже начали действовать – во всяком случае, от монастыря они успели уйти.

– Откуда вы это знаете? – Комиссар вдруг почувствовал, как пересохло во рту.

– Когда мы уходили от монастыря, мы видели их – они направлялись к городу…

Гольди застыл, словно пораженный ударом молнии. Слова этого человека подтвердили его собственное ощущение, возникшее у него, когда он находился возле монастыря и вместе с уцелевшими полицейскими пытался установить масштабы трагедии: вокруг поляны с трупами никого уже не было, неизвестные убийцы ушли в Террено.

– Надеюсь, теперь вы понимаете, как важно не терять времени? – продолжал Белов. – Скорее всего, они уже в Террено и начинают осуществлять задуманное. Человек, у которого мы отобрали автомат, сказал, что сегодня этот город захлебнется в крови. Это его дословное выражение.

Гольди вздрогнул и обвел быстрым взглядом всех сидящих в машине. На лице Джей Адамс была написана тревога, лицо Франческо Борзо было искривлено отчаянным напряжением, в глазах старика светилась боль – но непонятно, что ее вызывало: то ли физические страдания от полученной раны, то ли душевные переживания. Человек по фамилии Белов продолжал пристально вглядываться в лицо комиссара, держась рукой за решетку.

– Что вы сделали с тем, у кого отобрали автомат? – спросил Гольди. Мысли его метались далеко от этого вопроса, и главной из них было: что же делать теперь?

– Я не знаю… Когда мы боролись, он выстрелил, ранив Аз Гохара и себя. Он упал, мы взяли его оружие и ушли.

Неожиданно мужчина в зеленом бросил взгляд на сидящего за Аз Гохаром Борзо, и Гольди показалось, что между этими людьми существует какая-то странная, ему непонятная связь. Впрочем, уже в следующую секунду внимание его снова сосредоточилось на Белове.

– Комиссар, теперь вы понимаете, почему я просил вас не тянуть время?.. Вы не можете выполнять все формальности в сложившейся ситуации. Необходимо действовать и как можно быстрей – еще не все потеряно. Если вы начнете действовать немедленно, можно предотвратить трагедию.

– Каким образом?– глухо проговорил Гольди. – В Террено осталось не больше сорока полицейских… Хотя и из них сейчас не все в городе.

В этот момент мимо стоянки на бешеной скорости промчались три ярко-красные машины пожарной команды, за ними проследовало несколько легковых автомобилей, Гольди показалось, что в этих машинах он разглядел пару знакомых журналистов из местной «Оджи». Когда вереница автомобилей промчалась по направлению к Морте-Коллине и шум их работающих двигателей затих, Белов сказал:

– Я понимаю, что своими силами вы ничего сделать не сможете, поэтому единственный способ исправить ситуацию – вызвать подкрепление.

– Что вы имеете в виду? – спросил Гольди, уже заранее зная ответ.

– Свяжитесь с соседними городами: Миланом, Варесе…– вам лучше знать, с кем. Опишите им то, что произошло в Террено, и пусть они вышлют карабинеров. Они не откажутся помочь вам, когда узнают суть дела.

Гольди облизнул губы и снова обвел взглядом лица сидящих. Старик смотрел на него глазами, в которых сверкали огни, – ему словно бы не нравилось то, что здесь происходит, – этот разговор, который вели комиссар и его молодой спутник, – но он дал слово не вмешиваться и пока молчал. Лицо Франческо Борзо выражало другое– Гольди видел такое выражение раньше лишь на лицах зверей, которым не терпится вырваться из клетки и оказаться на свободе… Переведя взгляд на Белова, он проговорил:

– Это не в моей компетенции. Право вызывать войска или карабинеров в Террено принадлежит начальнику полиции и мэру города. В крайнем случае, это может сделать глава магистратуры.

– Где ваш начальник полиции?

– Он ранен.

– Вот как?.. Значит, если я правильно понимаю, сейчас все полномочия префекта переходят к вам?

– Вы не поняли: он не убит, а всего лишь ранен, и остался у монастыря.

– Не имеет значения, – качнул головой Белов. – Если мы будем связываться с ним, объяснять ситуацию, убеждать, как важно действовать немедленно, будет потеряно время. То же самое, если начать действовать через мэра. Ведь вы понимаете это, комиссар?

Тот молча кивнул.

– Тогда сделайте это – свяжитесь с соседним городом, и пусть вам дадут подкрепление!

Глядя в сверкающие проницательной прямотой глаза человека в зеленом, Гольди задумался. Прерогатива связываться с комиссариатами других городов и просить у них людей действительно принадлежала начальнику полиции. В обычной ситуации процедура эта носила длительный характер, учитывающий согласование с магистратурой и городским советом самоуправления, в известность также должен был быть поставлен мэр города. Но теперешняя ситуация была далека от обычной. Если Белов говорил правду – даже если его слова заключали в себе только толику правды, – тогда счет шел на минуты, и здесь нельзя было медлить. Гольди ощущал странное чувство: последние сутки он словно раздваивался между логикой и интуицией, и именно последняя подсказывала ему самые верные решения. Так было перед воротами монастыря, точно такое же чувство он испытывал и сейчас – почему-то ему казалось, что человек этот с серыми, проницательными глазами не лжет. Он ничего не знал о таинственной организации поклонников насилия, появившейся в Террено, до того момента, как ему сказал об этом человек, приехавший в город два дня назад. Это было странно, но неужели он не видел подтверждения его словам? Для этого достаточно вспомнить монастырь. И это намного правдоподобнее тех монстров, о которых бредит старик. А если слова Белова правда, то у него нет никакого выбора. После того что случилось в монастыре, его прямая обязанность поставить в известность миланскую префектуру. Это, собственно, даже не его обязанность – дежурный по комиссариату обязан после происшествия по коду «В один» доложить о случившемся в Милан, и возможно, он уже сделал это. Так что теперь, если он свяжется с префектурой Милана и заявит, что им нужна помощь, это будет только логично. Никто не спросит с него за это, и уж тем более, не Плацци.

Все эти мысли пронеслись в голове Гольди за долю секунды, и он спросил:

– Сколько членов насчитывает эта организация?

Мужчина в зеленом оторвал взгляд от Гольди и посмотрел на старика. Тот взглянул на своего соседа, затем – на комиссара, и коротко выдохнул:

– Более двух десятков.

От одной этой цифры Гольди почувствовал легкое головокружение. Повернув голову, он заметил, какое странное выражение на лице у Джей Адамс, развернулся и протянул руку к рации…