"ГУЛЫ" - читать интересную книгу автора (Кириенко Сергей)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая Пепе Сборца смахнул со лба прядь густых пепельно-серых волос. Сжав правую руку в кулак, посмотрел на сбитые костяшки пальцев. Кровяная корочка на них приобрела мертвенно-бурый оттенок. «Может, смазать каким-нибудь кремом? – подумал Пепе. – Взять у Лайлы один из ее косметических кремов, смазать паршивую корку, и она отвалится через пару дней. Одни неудобства от этих ссадин!» Он чертыхнулся. Позавчера вечером, например, та белобрысая куколка, которую он так ловко прижал в гримерной ресторанчика Гизи Валенти, облизывая его руку, словно споткнулась, дойдя до сбитых костяшек пальцев, долго их рассматривала и заявила, что они не красят внешний вид Пепе Сборцы. Пепе любил женщин и прислушивался к их мнению. Женщинам не нравились сбитые костяшки на его руках, значит, они не нравились и самому Пепе. Какой отсюда следует вывод? Бить надо аккуратнее. Кастет при случае надевать. А если нет кастета, быть осторожней. Не терять голову, как говорит Доминик Пальоли. А вот Пепе в прошлое воскресенье голову потерял – начал метелить одного из официантов Микеле, когда тот сказал, что не смог наскрести нужную сумму. Если бы не Доминик, парня бы отправили прямиком в больницу. Доминик вовремя оттащил Пепе от съежившегося от страха официанта, но руки Пепе были уже непоправимо испорчены – кровавые ссадины остались на трех средних пальцах.

«Надо будет взять крем у Лайлы», – снова подумал Пепе.

Он пощелкал кнопками стереоприемника и остановился на «Ностальжи». «…Мы будем вместе с тобой навсегда, любовь – путеводная нить…» – пел Франко Аббьяни.

Пепе снова смахнул со лба прядь волос и с беспокойством взглянул в зеркало машины. Нет, выглядит он неплохо, хотя и спал прошлой ночью лишь три часа. Легкое покраснение век и синие мешки под глазами – небольшая плата за красиво проведенную ночь. Сейчас он заедет в «Луого ди Риджи», выпьет черного кофе – и усталость исчезнет.

Пепе зевнул, обводя быстрым взглядом витрины магазинчиков, расположенных по правую сторону виа Мугетто: кондитерская, лавка зеленщика, меховой магазин братьев Томазо…

Заметив женскую фигуру, одиноко стоящую у витрины мехового магазина, Пепе резко повернул руль машины, одновременно нажимая на тормоз. Его небесно-голубая «баркетта» ткнулась колесом в бордюр тротуара. Пепе выскочил из машины и легкой, прыгающей походкой направился к магазину братьев Томазо.

– Привет, Тина!

Пепе остановился в паре шагов от девушки лет двадцати, разглядывающей выставленные в витрине образцы мехов. Услышав голос Пепе, девушка обернулась.

– Присматриваешь себе подарок? Может, я помогу? Купить тебе что-нибудь ко дню Святого Ламберто?

Пепе, ухмыляясь, смотрел на девушку, которая разглядывала его оценивающим взглядом.

– Подарок?.. Да у тебя же денег не хватит мне на подарок! – фыркнула та.

– Откуда ты знаешь? Ты ведь не заглядывала в мой кошелек. – А мне и заглядывать не надо. Там пусто.

– А может, встретимся вечером и посмотрим вместе? Заодно и обсудим, что тебе купить ко дню Святого Ламберто?

Пепе сделал шаг в сторону девушки и положил ладони на ее талию.

В этот момент из магазина мехов вышел невысокий, плотного сложения человек и, окинув улицу взглядом, двинулся в ту сторону, откуда только что прибыл Сборца.

– Привет, Романо! Что же ты не узнаешь старых друзей?.. Хороший сегодня денек, а?

Человек, вышедший из магазина мехов, обернулся и увидев стоящего невдалеке Сборцу, натянуто улыбнулся.

– Привет, Пепе!

– Мой старый друг – Романо Томазо, – доверительно сообщил Пепе Тине и добавил чуть гром-qe: – Послушай, Романо… Я тут хочу прикупить своей девушке подарок ко дню Святого Ламберто. Что-нибудь из мехов.

Томазо кивнул.

– У вас, я смотрю, неплохой выбор. Поможешь мне подобрать подарок?

– Конечно. Заходи в любое время, Пепе. – Романо Томазо, видимо, спешил, но не решался вот так просто повернуться и уйти.

– Хорошо. Тогда я заскочу в ближайшие дни?

– Всегда тебя рады видеть, Пепе. Пепе Сборца кивнул, и Романо Томазо с видимым облегчением развернулся и заспешил вниз по улице. Пепе посмотрел на девушку.

– Ну, так что. Тина? Обсудим сегодня вечером твой подарок?

– Мне нравятся песцы! – ослепительно улыбнулась та.

– В девять вечера, у ресторана Старелли?

– Ладно.

– Обожаю красное белье, – шепнул Пепе на ухо Тине. – Надень его сегодня.

Поцеловав девушку, он отправился к своей машине…

Спустя пять минут голубая «баркетта» остановилась у кафе «Луого ди Риджи». Пепе вылез из автомобиля и не спеша пошел к открытой террасе, заставленной красными столиками и такого же цвета стульями. Выбрав один из свободных столов, он уселся под тент и принялся ждать, разглядывая посетителей.

Хозяин кафе, Антонио Риджи – тучный толстяк с черными волосами, – вскоре заметил Пепе, подозвал одного из официантов и сказал ему что-то на ухо, протягивая меню. Официант взял красную книжечку с золотистым тиснением и пошел между столиками к Пепе.

Через несколько секунд он остановился возле Сборцы. Взяв меню, Пепе раскрыл его и увидел конверт, туго набитый деньгами– на глаз, тысяч пятьсот. Быстро пересчитав купюры, Пепе довольно хмыкнул – ровно пятьсот тысяч лир.

– Принеси-ка мне кофе и чашку изюма… Кофе покрепче, – сказал он официанту, засовывая конверт в карман брюк. – Тони знает, как я люблю,

Пепе кивнул толстяку Риджи, выжидательно глядящему на него из-за прилавка, и лениво откинулся на стуле. На противоположной стороне улицы были припаркованы машины: «фиаты», «пежо», парочка «БМВ»… Пепе хмыкнул: дыра этот Террено – ни одного «ягуара» или «порше». В Милане они на каждом шагу, а здесь…

Второй страстью Пепе, после женщин, были машины. Он разбирался в автомобильных марках не хуже, чем его родная сестра – в помадах и кремах для лица и рук, а уж кто как не Лайла разбирается в кремах – ведь она профессиональный косметолог,

Выбираясь в Турин или Геную, Пепе не мог проехать по улице, не повернувшись раз десять вслед проезжавшему «порше» или «мазерати». Доминик Па-льоли сто раз выговаривал ему за это («Пепе, сначала работа, потомразвлечения»), но тот был бессилен сделать что-либо – как только очередное железное диво проплывало мимо него, поигрывая бликами на своих лакированных боках, голова Пепе поворачивалась ему вслед, а мозг автоматически выдавал всю имевшуюся информацию: литраж, тактовая частота двигателя, базовая цена…

А ведь Доминик прав, думал Пепе, ощущая в кармане брюк «подарок» Антонио Риджи. Сначала работа, потом – развлечения. До сих пор его маниакальная страсть к машинам общему делу не вредила. Но если такое случится, Доминик выкинет его из дела в два счета. А хочет ли Пепе быть выкинутым из дела? Нет. Кем бы он был, если бы не Доминик Пальоли? Помощником зеленщика или продавцом в бакалейной лавке. Это в лучшем случае. В худшем – грузчиком в порту или сторожем какого-нибудь склада на пирсе. Смог бы он тогда разъезжать на «баркетте»? Смог бы он тогда каждый вечер снимать новую девочку? Смог бы он тогда с утра пораньше наслаждаться вкусом черного кофе, а при встрече с владельцем мехового магазина бросать небрежное: «Привет, Романо!»?

Пепе сморщился, словно во рту его лопнула кислая виноградина.

Сначала работа, потом– развлечения. Так говорит Доминик Пальоли, а ведь Доминик – большой человек. Он контролирует Вилладжо-Верде, а это – пятая часть Террено – Да если бы не Доминик, он бы до сих пор прозябал в грязи…

Пять лет назад Пепе Сборца носился с ватагой таких же, как он, пятнадцати-, шестнадцатилетних пацанов, промышляя случайными заработками. Отца у него не было – когда Пепе было пять лет, тот ушел от жены к другой женщине и уехал из Террено. Мать его работала на соседней улице, в пекарне, но ее заработка едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Пепе ходил в школу для бедняков, расположенную в трех кварталах от дома, где они жили, но в тринадцать лет он ее бросил и начал заниматься тем, что днями подрабатывал грузчиком в порту или продавал газеты на улицах, а вечером со стаей ровесников бегал по окраинам города, облаивая случайных прохожих, тогда же он впервые попробовал женщину.

Но у Пепе Сборцы не было будущего – все, что его ждало, он знал наперед: еще два-три года он будет бегать по улице, потом найдет какую-нибудь нудную работенку, женится, у него появятся дети, и он будет тянуть эту лямку годами, пока у него не кончатся силы и он не найдет успокоение на чимитеро ди Джовани. А может быть, он порвет с этой жизнью и уедет из Террено. Как и его отец.

Но однажды Пепе встретил синьора Франческо Борзо, и жизнь его круто изменилась.

Случилось это в один из июньских вечеров, когда со стороны гор Кальва-Монтанья дует легкий ветер и в воздухе стоит одуряющий запах лаванды. В один из таких вечеров Пепе и трое его приятелей отправились в порт, прихватив с собой пару бутылок вина. Они стояли на набережной, смотрели на бегущую воду, потягивали горькое, как хмель, обжигающее горло вино, и Пепе с тоской думал о том, что вот так же и жизнь его уплывает день за днем, как волны этой реки, а он не видит радости, не живет, а лишь существует… Он уже и не помнил сейчас, из-за чего тогда начал спорить с приятелями, что его так разозлило, что он полез на них с кулаками. Но, слово за слово, а перепалка перешла в драку, и Пепе Сборца оказался один против троих. Он никогда не отличался хилым сложением, трехлетняя же работа в порту лишь закалила его мышцы. Его приятели тоже не были слабаками, но в тот вечер Пепе почувствовал злость. Пара ощутимых ударов в зубы только распалила его, и он стал с яростью избивать своих недавних «друзей»… Через пару минут три скорчившиеся фигуры лежали на набережной реки, харкая и отплевываясь кровью, а сам Пепе с мрачным выражением на лице уходил от пирса. В этот-то момент из машины, стоявшей недалеко от места, где Пепе делал из приятелей отбивные, вылез человек в серых фланелевых брюках, белой рубашке с короткими рукавами и сигаретой в зубах. Это и был синьор Франческо Борзо, Он подождал, пока Пепе поравняется с ним, и проговорил:

– Неплохо, молодой человек. Совсем неплохо… Не желаете проделывать то же самое, но за деньги?

По инерции Пепе сделал пару шагов мимо незнакомца, потом остановился и, резко развернувшись, уставился на него. Мужчина был старше Пепе лет на пятнадцать, шире в плечах, с самодовольной улыбкой, словно прилипшей к губам.

Прошло секунд пять, прежде чем до Пепе дошел смысл услышанного, и он спросил:

– Что?

– Я спрашиваю: не желаете проделывать то же самое, но за деньги? – Борзо улыбался…

Три дня спустя возле небольшого магазинчика музыкальных товаров остановились две машины. В одной из них сидели Пепе Сборца и человек по имени Доминик Пальоли. В другой – Франческо Борзо с парой телохранителей. В ожидании закрытия магазина они просидели двадцать минут. В восемь вечера магазин закрылся. Его владелец, мужчина лет сорока, опустил ставни на окнах, запер дверь и не спеша направился к своей машине, стоявшей на противоположной стороне улицы.

Пальоли указал на идущего через дорогу человека, сказал: «Давай»,– и Пепе выбрался из машины. Он быстро огляделся по сторонам – стайка ребятишек пяти-шести лет играла в десяти метрах от парковочной стоянки, но никого из взрослых поблизости не было.

Когда владелец магазина перешел через улицу и начал открывать дверь своей машины, Пепе шагнул от автомобиля Пальоли и ударил мужчину резиновой палкой по голове – тот упал на капот. Следующий удар пришелся по почкам мужчины. Взвывший от боли человек перевернулся на спину, и палка опустилась ему на лицо. Послышался хруст ломающихся зубов. Когда держащийся за лицо мужчина сполз на асбальт, Пепе высадил лобовое стекло его машины гаечным ключом и бросился к автомобилю Пальоли. Через секунду тот, взревев двигателем, умчался от магазина. Вслед за ним со стоянки плавно отъехала машина Франческо Борзо…

На следующий день Пепе получил от Доминика Пальоли двести тысяч лир – свой месячный заработок в порту. От предложения продолжать «работать» на синьора Франческо Пепе отказаться не смог. Месяц он был на испытательном сроке, выбив за это время десяток зубов и сломав одному бакалейщику руку, затем Дик (Доминик Пальоли) окончательно ввел его в курс дел. Пепе научился выколачивать из владельцев кафетериев и магазинов «подарки» для синьора Франческо. Каждую неделю, в пятницу днем, он объезжал свои владения – три торговые улицы в районе Вил-ладжо-Верде с многочисленными магазинчиками, кафетериями и забегаловками на них, – приветливо разговаривал с их владельцами, не отказывался от небольших сувениров, если ему предлагали, и неизменно уносил в своем кармане «подарок» для синьора Франческо. Вечером Пепе передавал собранные «подарки» Доминику, и уже от него, как он знал, они попадали к Франческо Борзо.

Через три месяца после начала «работы» Пепе Сборца переехал с окраины Террено в приличную квартиру недалеко от пьяцца дель Фуоко– в центр города, перевез туда мать, младшего брата Николу и сестру Лайлу. У Пепе появились «лишние» деньги. Вскоре он купил машину, потом сменил ее на более дорогую. Все чаще он стал заходить туда, где раньше и появиться не мог, – в дорогие рестораны на Золотом бульваре. Через год Лайла уехала в Милан – учиться на косметолога. Деньги на учебу ей дал Пепе. Мать его к этому времени уже не работала – Пепе запретил ей работать, сказав, что им хватит денег.

С тех пор прошло пять лет. Кем бы он был без Доминика Пальоли и синьора Франческо Борзо? Никем. Нулем в этом дерьмовом городе.

Официант принес наконец заказ, и Пепе принялся отпивать кофе маленькими глотками, кидая в рот комочки изюма. Всем он обязан Доминику Пальоли. Ведь это он тогда (как рассказывал впоследствии сам Дик) приметил молодого паренька, бегающего по окраинам Террено, понаблюдал за ним несколько месяцев, а затем показал капо – Франческо Борзо. Капо разрешил проверить Пепе. Проверка состоялась и прошла успешно.

Страшно подумать, кем бы он был сейчас, если бы не Доминик. Пепе вздохнул, мрачно подумав о перспективе быть выброшенным на улицу, и взглянул на часы – было начало десятого. В десять он должен заехать к Дику, и они отправятся совершать свой пятничный «рейс»… Взгляд Пепе свободно блуждал по кафе, пока сам он неторопливо пил кофе. Вот он заметил двух девушек, сидящих в углу кафетерия. Одна из них – ничего. Длинные ноги, обтянутые лайк-ровыми чулками, приятное лицо, белая футболка с надписью «Life is a love». С английским Пепе был не в ладах, но значение этой фразы он знал. Может быть, подойти? Но времени у него уже почти не осталось – прежде чем ехать к Доминику Пальоли, нужно заскочить еще в одно место. К тому же и девушка на вечер у него уже есть.

На мгновение Пепе представил, как будет стягивать с Тины ее красные трусики, когда они, поужинав и выпив бутылку вина, окажутся в отеле, как разбросает Тина свои упругие бедра по постели, и почувствовал, как штаны его натянулись.

Допив кофе, он поставил чашку на стол.

Внезапно его внимание привлекла машина, остановившаяся на противоположной стороне улицы, и Пепе тут же забыл и о Тине, и о Доминике Пальоли – ядовито-желтый «феррари-спайдер» с открытым верхом, поблескивая обводами гигантского бампера, при-парковался напротив «Луого ди Риджи». Пепе почувствовал, как отвисает его челюсть, – триста восемьдесят лошадиных сил, сто пятьдесят тысяч американских долларов! Да в Террено отродясь таких машин не водилось!

Тем временем водительская дверь «спайдера» открылась и из машины выбрался мужчина в темных очках. Немного постояв на дороге, он двинулся к телефону-автомату, висевшему в десяти метрах от него на стене здания парикмахерской.

Пепе быстро поднялся из-за стола и, перейдя улицу, оказался рядом со своей «баркеттой», припаркованной в пяти метрах от «спайдера». Номер у «феррари» был туринский.

Пепе опустился за руль «баркетты», но заводить машину не стал, а принялся ждать, посматривая на водителя «спайдера». Он был как на иголках: что делает машина стоимостью сто пятьдесят тысяч долларов с туринским номером в Террено?..

Через минуту водитель «спайдера» закончил говорить по телефону и вернулся к машине. Прежде чем садиться за руль, он снял очки и на секунду замешкался засовывая их в карман рубашки– В то же мгновение Пене почувствовал, как ледяные пальцы страха сдавливают его сердце, заставляя на миг замереть, на лбу его выступила холодная испарина. Он узнал этого человека – Бьянки Гаррота. Два года назад его застрелили, всадив половину револьверной обоймы в живот, и он умер на руках Пепе Сборцы, истекая кровью…

Публичная библиотека города Террено находилась в пяти кварталах от пьяцца дель Фуоко. Здание, в котором располагалась библиотека, именовалось некогда Палаццо ди Алья и принадлежало одному из богатейших семейств Террено. Однако полвека назад, после смерти графа Фабио Старзе ди Алья, его дворец перешел во владение города – такова была воля покойного графа. Муниципальные власти Террено решил разместить в нем библиотеку.

Бывший Палаццо ди Алья располагался на западной стороне пьяцца дель Пополо. На противоположной стороне этой площади находилось здание пожарной команды. С одной стороны, подобное соседство было удобным – теперь бесценные фолианты Терренской библиотеки могли не опасаться пожаров, с другой, размещение библиотеки в Палаццо ди Алья было не совсем разумным решениемрев пожарных машин то и дело оглашал пьяцца дель Пополо, нарушая академическую тишину залов Терренской библиотеки и отвлекая тех, кто пришел сюда заниматься.

Паола де Тарцини работала в публичной библиотеке Террено четвертый год. В свои двадцать шесть лет она была одинока.

Мать ее была француженкой, отец – итальянцем.

От отца Паола унаследовала густые каштановые волосы, длинные ресницы и продолговатое лицо с большим ртом. От матери – голубые глаза и чуть вздернутый нос. Бе нельзя было назвать чистокровной итальянкой и вс"-таки по-своему она была привлекательна. В восемнадцать лет Паола уехала в Геную и поступила на филологический факультет местного университета. За время учебы у нее было несколько романов, ни один из которых не привел ни к чему серьезному. К концу обучения многие подруги Паолы повыходили замуж но сама она оставалась одна. Было несколько предложений, которые Паола отклонила.

«Дурочка, – говорила ей ее лучшая подруга, – ты упускаешь свой шанс. Многие ждут его целую жизнь, а ты рубишь собственное счастье своими руками!..» Счастье? Но если оно заключалось в том, чтобы в двадцать два года выйти замуж за пятидесятилетнего банкира и превратиться в домашнюю кошечку для выгула на светские приемы и рауты, то Паола не нуждалась в подобном счастье. В ее представлении оно состояло в другом – примером могли служить отношения ее собственных родителей.

Отец Паолы до сих пор дарил ее матери розы: на праздники, а иногда и по будням. Каждую субботу они ходили в небольшой кинотеатр, расположенный недалеко от их дома, и два раза в месяц – в ресторан «Л'0ро д'Италия». Отец Паолы работал страховым агентом и часто разъезжал по стране. Всякий раз, когда он уезжал из дома, Паола замечала, что мать ее словно тускнеет. А однажды она призналась дочери в том, что до сих пор влюблена в мужа, словно девчонка, и каждый раз, когда он возвращается из командировки, заходит домой с цветами в руках, ноги у нее слабеют и словно подкашиваются, а сердце готово выпрыгнуть из груди. И это после двадцати пяти лет супружеской жизни!

Это было в понимании Паолы счастьем…

После окончания университета она вернулась в Террено, намереваясь прожить здесь полгода, максимум – год. Но поступив на работу в публичную библиотеку, окунулась в ее архивы и словно увязла в болоте. Огромные материалы по языкознанию северных диалектов Италии ждали ее, пылясь все эти годы на библиотечных полках. Собрав предварительные материалы, Паола съездила в Геную к знакомому профессору лингвистики, и он убедил ее заняться их систематизацией. Работа эта сулила ей степень магистра, Паола вернулась в Террено и принялась за работу…

Два года прошли незаметно – Паола работала с энергией и целеустремленностью, удивлявшими многих – приходила в библиотеку одной из первых, а уходила оттуда последней, часто она брала книги на дом. Однако чем дальше продвигалась ее работа по систематизации языковой структуры северных диалектов, тем больше увядала ее личная жизнь: изредка она встречалась со школьными подругами, пару раз с хорошенькой библиотекаршей пытались завести знакомство посетители библиотеки: первый оказался врачом, второй– адвокатом. Но ни один из них не вызвал у Паолы де Тарцини желания встретиться с ним повторно – Паола вежливо улыбалась и говорила «нет».

Мать Паолы, шутливо укорявшая дочь в том, что пора бы ей образумиться, найти себе достойного человека и выйти за него замуж, всерьез забеспокоилась, когда Паоле исполнилось двадцать пять. Похоже, дочь и не собиралась искать жениха. Несколько раз она пыталась завести разговор, но Паола, смеясь, отмахивалась и напоминала матери, что сама-то она вышла за отца в двадцать семь. Это другое, возражала мать. То было «кальпо» – удар. Они с отцом были предназначены друг для друга. Увидев его в первый раз, она испытала «кальпо» и поняла, что этот мужчина – ее судьба… «Вот и я жду своего мужчину»,– смеялась дочь.

Но в последний год она стала часто просыпаться ночами и долго не могла уснуть, думая, а действительно ли суждено ей испытать удар и встретить того единственного, который станет ее судьбой?.. В эти минуты накатывала такая тоска, что Паола готова была выть в подушку. А на следующее утро она еще яростнее бралась за работу. Причина была проста – чем быстрее она закончит работу, думала Паола, тем быстрее отправится в Геную, получит степень магистра и порвет с Террено раз и навсегда, перебравшись в Турин: А в большом городе больше шансов встретить Его.

Впрочем, верила ли она сама в то, что когда-нибудь это произойдет?..

В эту пятницу, с самого утра, ее не покидало странное ощущение, что сегодня должно произойти нечто значительное – то, что может перевернуть всю ее жизнь. Чувство это было похоже на легкое волнение. Но что оно значило? Паола не знала… Она пришла на работу без пятнадцати девять. Вместе с напарницей черноволосой девушкой по имени Лучия, они расставили стулья в читальном зале, проверили проекторы включили информационные компьютеры и отдернули шторы, висящие на высоких стрельчатых окнах. В девять часов утра публичная библиотека города Террено начала работу…

Положив перед собой книгу, Паола включила компьютер. Сегодня она собиралась перепечатать пару статей – сделать это лучше всего до обеда.

Сидя за стойкой выдачи книг, она быстро печатала, изредка поглядывая на посетителей. Пока их было трое. Двоих Паола знала – студенты местного технического института. Третий – мужчина с темными волосами – похоже, в Терренской библиотеке впервые. Он сидел к ней спиной, склонившись над информационным компьютером, и просматривал библиотечную картотеку.

К десяти часам Паола почти закончила набирать первую статью. Она заканчивала вводить последний абзац, когда краем глаза заметила, что мужчина, сидевший у информационного компьютера, поднялся из-за стола и пошел в ее сторону. Он прошел через зал и остановился у стойки.

– Минутку, – сказала Паола и улыбнулась посетителю, не отнимая глаз от экрана…

Наконец, последнее предложение было закончено.

Паола записала файл в память компьютера и начала поднимать глаза от экрана, но неожиданно поняла, что в этом зале происходит нечто, для нее не понятное: странное волнение, испытываемое ею с самого утра, внезапно усилилось, во рту пересохло, горло сжалось… Чем выше она поднимала глаза, тем сильнее билось сердце. Когда взгляд Паолы скользнул по рукам стоящего перед ней человека, она вдруг подумала, что сейчас оно выпрыгнет из груди. Кровь отхлынула от ее лица и по телу прокатился озноб, но глаза Паолы продолжали подниматься вверх с неотвратимостью солнца, восходящего над горизонтом…Когда она взглянула наконец в лицо незнакомца, то почувствовала,как мир раскололся на части и куда-то поплыл, ноги ее ослабели, и если бы она не сидела на стуле, то упала бы. А потом Паола заглянула в глаза незнакомца и… утонула в них. Они не могли принадлежать человеку. Это были глаза ангела. Или беса…

Ядовито-желтый «феррари-спайдер» вывернул со стоянки у «Луого ди Риджи» и покатил на юг по виа Мугетто. Через два квартала он свернул в сторону корсо Чентрале.

Голубая «баркетта» Пене Сборцы ехала в тридцати метрах от «спайдера», Пене чувствовал, как дрожат его руки. Сунув в рот сигарету, он достал зажигалку, но прошло секунд двадцать, прежде чем ему удалось высечь огонь. Наконец, он закурил и, глубоко затянувшись, начал обдумывать ситуацию.

Человек, сидевший за рулем «спайдера», не мог быть Бьянки Гарротой. Бьянки умер два года назад, Были ли у него родственники? Братья, похожие на него как две капли воды? Пене порылся в памяти, но не смог припомнить, чтобы Бьянки упоминал когда-либо о том, что у него есть близнец. Может быть, просто двойник?

Было ли у Гарроты нечто, что могло отличить его от человека в «феррари»? Пепе нахмурился. Ядовито-желтая машина повернула на корсо Чентрале и покатила к реке. В тот момент, когда его собственная машина поворачивала на корсо Чентрале, он вдруг вспомнил, что отличало Бьянки Гарроту от всех остальных людей, и грязно выругался, когда «баркетта» вылетела на встречную полосу, едва не врезавшись в мчащийся по ней «шевроле».

Идиот! О Боже, какой идиот!.. Бьянки Гаррота хромал! Левая нога у него была от рождения короче правой, и он прихрамывал – Четыре года назад, знакомясь с Гарротой, Пепе сразу же обратил внимание на его хромоту. Однако после года знакомства с ним он практически перестал обращать на нее внимание. Поэтому сейчас ему потребовалась минута, чтобы вспомнить о хромоте Гарроты.

Все просто – он должен увидеть, как ходит водитель «феррари».

Пепе взглянул на часы – было без двадцати десять. Через двадцать минут он должен быть у Пальоли. «Спайдер» бежал по дороге, не сбавляя скорости.

«Что делать?» – подумал Пепе. Он посмотрел на трубку радиотелефона, висящую над приемником, и неожиданно увидел самое простое решение: он позвонит Доминику через десять минут. Точно. Ведь не может же «спайдер» без конца ездить по городу? Он обязательно где-нибудь остановится, и вот тогда водитель «феррари» выйдет из машины…

«Спайдер» мчался по корсо Чентрале, похожий на огромный желтый снаряд. Они почти доехали до южной оконечности Террено, и внезапно у Пепе мелькнула мысль: а что, если сейчас «спайдер» выедет из города и покатит по автостраде к Милану? Будет ли он преследовать его?.. Пепе не успел обдумать возникшую мысль – «феррари» повернул в сторону порта и помчался вдоль реки. Сборца облегченно вздохнул.

Через минуту «спайдер» перестроился на правую полосу и вскоре припарковался у небольшого ресторанчика с огромной стеклянной дверью, над входом в ресторан висел плакат, на котором розовощекий детина уплетал громадную пиццу. Пепе проехал чуть дальше, остановился у обочины и, развернувшись на сидении, принялся наблюдать за «феррари».

Через секунду дверь «спайдера» распахнулась и его водитель выбрался на дорогу. Какое-то время он стоял неподвижно, а потом пошел к ресторану.

И снова Пепе почувствовал, как шершавый комок ужаса подкатывается к горлу, – владелец «феррари» хромал!

Два года назад в Террено появились «заезжие». В тот вечер Пепе Сборца ужинал вместе с матерью и братишкой в своей квартире. В середине ужина зазвонил телефон. Пепе взял трубку и услышал голос Доминика Пальоли, который приказал ему немедленно выехать к ресторану Валенти. Пепе чертыхнулся, но приказ есть приказ, и через десять минут он был в ресторане Валенти… За одним из столов сидели Доминик Пальоли и Бьянки Гаррота. Дик быстро обрисовал сложившуюся ситуацию: за три часа парочка неизвестных обчистила три магазина и ресторан на Золотом бульваре. Брали деньгами. Владельцы магазинов грабителей не знали. Действовали ребята внаглую, выгребая из касс всю наличность. По всему выходило, что они не местные… Полиция выезжала на места преступлений, но что она могла сделать? Владельцы магазинов обратились за помощью к синьору Франческо. Франческо Борзо приказал своим помощникам собрать всех людей, бывших у них в наличии, и расставить их в тех местах, где могли появиться грабители. Досадней всего, добавил Дик, что у них нет примет этих парней. Известно лишь, что один из двоих – блондин.

Доминик приказал ему и Гарроте сидеть в ресторане Валенти и смотреть в оба. Ресторан Валенти один из самых дорогих на Золотом бульваре, так что мало ли что…

Пепе и Бьянки просидели за столиком больше часа, но за это время ничего не произошло. Ближе к девяти Пепе поднялся из-за стола и пошел звонить Доминику. Сообщив, что в ресторане Валенти все тихо, он вернулся назад. В этот-то момент он и увидел, как в зал входят двое, волосы у одного из них были светлыми.

Дальнейшее напоминало кошмар.

Светловолосый выхватил из-под полы пиджака «узи» и дал короткую очередь в потолок – музыка моментально оборвалась, в зале закричали.

Черноволосый бросился к бару, наставив пистолет на замершего от страха кассира, и принялся орать, чтобы тот выгребал деньги из кассы. Кассир трясущимися руками начал вытаскивать дачки лир, которые черноволосый сразу же кидал в сумку,

Пепе увидел, как Бьянки достал пистолет и замер за столиком, сунул руку в карман своих собственных штанов и обхватил рукоятку «беретты»…

Стрелять в ресторане Валенти они не собирались. Но через четверть минуты, когда грабители кинулись к выходу, таща за собой сумку с деньгами, Пепе и Бьянки выскользнули из-за стола. Выскочив на улицу, парочка бросилась в переулок, расположенный в десяти метрах от выхода из ресторана, – наверняка там их ждала машина.

Через секунду Пепе и Бьянки тоже выскочили из ресторана. Оказавшись на крыльце, Бьянки быстро огляделся по сторонам, поднял пистолет и, прицелившись, выстрелил. Черноволосый, тащивший сумку с деньгами, крутанулся на месте и упал, обеими руками схватившись за шею. Его напарник, развернувшись, полоснул очередью в сторону Пепе и Бьянки. Посыпалось стекло ресторанной двери. Светловолосый кинулся было к сумке, но Пепе и Бьянки начали стрелять, и тот бросился в переулок.

Через секунду Гаррота, опередивший Пеле, выскочил в переулок и закричал:

– Стой, урод!

Подскочивший Пепе увидел следующую картину… В переулке были припаркованы три машины, светловолосый с автоматом в руке застыл в полоборота к ним,рядом с раскрытой дверцей светло-зеленого «понтиака» стояла девушка лет восемнадцати – в правой руке она держала ключ от машины, левой зажимала рот, глаза ее были широко распахнуты от ужаса.

– Брось оружие! – крикнул Бьянки, «Узи», выскользнув из руки светловолосого, упал на асфальт.

– Руки на капот! Раздвинь ноги! – держа пистолет обеими руками. Гаррота приблизился к светловолосому. Приставив дуло пистолета к его затылку, он быстро обыскал его, но больше оружия не нашел.

– О Боже! – всхлипнула девушка, стоявшая у «понтиака».

– Заткнись! – прошипел в ее сторону Бьянки и бросил Пепе. – Что будем делать с этим? Кончим его здесь или отвезем к Дику?

Пепе облизнул губы. Тащить его через весь город, рискуя нарваться на полицию? Лучше уж здесь.

– Господи, он хотел забрать мою машину!.. – причитала девушка. – Вы не убьете меня? – В ее голосе послышались вдруг истеричные нотки.

– Да заткнись ты! – прохрипел Гаррота.

– Послушайте, я ничего не скажу!– взвизгнула девушка и сделала шаг в сторону Бьанки.

В этот момент светловолосый дернулся, и Бьянки ударил его коленом в пах. Тот захрипел и, хватая широко открытым ртом воздух, начал оседать на асфальт.

– Пожалуйста, не убивайте меня! – продолжала девушка, приближаясь к Гарроте. – Я ничего не скажу полиции!

Пепе чувствовал, что сейчас сорвется. Дьявол, нужно кончать с этим типом и двигать отсюда, пока не приехали легавые!

И в этот момент он услышал хлопки. Четыре раза выстрелил пистолет. Пепе увидел, как рубашка-на спине Гарроты дернулась пару раз и опала. В ней появились две дырки.

Когда Бьянки упал на асфальт, Пепе увидел в руке девушки маленький револьвер. Лицо ее непостижимым образом изменилось – стжю холодным, ледяные глаза в упор смотрели на Сборцу. Пепе медленно опустил пуку вниз и бросил пистолет на дорогу. Потом он протянул руки ладонями вперед. «Боже, эта сучка сейчас выстрелит», – мелькнуло у него в голове. Но та не стала стрелять. Подхватив светловолосого, она потянула его к «понтиаку». Когда оба уселись в машину, взревел двигатель и светло-зеленый автомобиль умчался на залитый огнями бульвар.

Когда Пепе склонился над Бьянки, тот был еще жив. Он судорожно всхрапывал, с удивлением глядя на Сборцу, как будто не верил, что это случилось с ним. Кровь текла из-под его ладоней. Пепе знал, что это конец – живот Гарроты напоминал решето.

– Эта сука выстрелила в меня! – изумленно прохрипел Бьянки. С ужасом добавил: – Боже, я не чувствую ног!..

Когда послышались завывания полицейской сирены, Гаррота был уже мертв. Пепе подобрал свой пистолет и бросился по переулку в сторону пьяцца дель Фуоко. Через три минуты он позвонил Пальоли и сообщил о случившемся.

Люди Армандо Эрбы перехватили светло-зеленый «понтиак» на выезде из Террено. Машину изрешетили пулями. Пепе видел тела светловолосого и той сучки, что хладнокровно застрелила Гарроту, перед тем как их закопали в одном из оврагов на склоне Кальва-Монтанья – зарыли, как поганых собак.

Через двое суток Бьянки похоронили на чимитеро ди Джовани. Пепе Сборца стоял у могилы и видел, как гроб с телом Бьянки опустили в землю и комья глины полетели на его крышку. Бьянки Гаррота ушел в мир теней…

И вот теперь водитель желтого «феррари», прихрамывая, шел к ресторану.

Пепе чувствовал, как тошнотворная пустота, словно червь, разъедает его грудь. Ладони у него взмокли, покрывшись противной пленкой липкого пота.

Сняв дрожащей рукой трубку телефона, он набрал номер Доминика Пальоли. Секунд пять слушал частые гудки– занято. Подождал немного и набрал снова. Результат – тот же.

В этот момент из ресторана прихрамывающей походкой вышел водитель «спайдера». Рядом с ним шел высокий парень с длинными волосами. На его футболке чернела надпись «Юви – чемпион». Парочка подошла к «феррари». Волосатый запрыгнул в автомобиль через дверцу, двойник Гарроты обошел машину и примостился за руль. Через мгновение взревел двигатель и «спайдер» отъехал от ресторана.

– Каналья! – процедил Пепе, бросая трубку и берясь за ключ зажигания.

Он подождал, пока «феррари» отъедет метров на сорок от ресторана, и отправился следом.

Они быстро проехали три квартала. Вскоре с правой стороны мелькнули и уплыли назад высокие погрузочные краны и бетонная набережная порта. Дорога стремительно пустела – на ней оставалось все меньше машин. Пепе забеспокоился: теперь ехавшие в «феррари» могли заметить висевшую у них на хвосте «баркетту». Он отпустил «спайдер» метров на шестьдесят.

Но куда они едут? Эта дорога идет вдоль виноградных плантаций к Морте-Коллине – Мертвым холмам – и там обрывается у реки. Правда, километра через полтора она проходит мимо заброшенного монастыря, но там никто не живет…

Через пару минут «спайдер» выехал из Террено и помчался к Морте-Коллине.

Пепе остановился на обочине и задумался: что делать дальше? Преследовать «спайдер» опасно – на пустынной дороге его сразу заметят. Оставить «феррари» в покое? Но теперь ни за какие сокровища в мире Пепе не согласился бы уйти с полдороги – он должен узнать, что за двойник Бьянки Гарроты разгуливает по Террено.

Пепе снова взялся за телефон. Номер Дика по-прежнему не отвечал. Тогда он набрал номер «диспетчерской». Три раза прозвучали гудки. Наконец, голос автоответчика предложил ему говорить.

Секунду Пепе колебался: Боже, может быть, он сходит с ума? Бьянки Гаррота умер два года назад, и душа его отошла к праотцам…

– Сообщение для номера первого,– начал он хриплым голосом.

«Номер первый» – Доминик Пальоли. Оператор «диспетчерской» это знает и передаст его сообщение адресату. Вопрос: когда?

– Это Пепе… Слушай, у меня, наверное, поехала крыша, но я видел Бьянки Гарроту. – Он выдохнул. – Черт… не то! Конечно, не Бьянки. Но этот тип чертовски похож на него и прихрамывает, как и он. Этот тип в желтом «феррари-спайдере», номер…– Пепе продиктовал цифры. – Господи, я не знаю, почему звоню, но этот тип так похож на Гарроту… Слушай, вышли пару человек к заброшенному монастырю. Там в «феррари» с ним еще один тип с длинными волосами. Не хотелось бы, чтобы, если со мной случится что-то поганое…

Он вдруг замолчал.

Черт, но почему он сказал, что с ним может случиться что-то плохое? Пепе сглотнул.

– Ладно… Просто имейте эту парочку в виду.

Он выключил телефон,

В этот момент мимо него по направлению к Морте-Коллине проехали три машины – одна за другой. Не долго думая, Пепе вырулил с обочины и поехал за ними. Желтая точка «спайдера» виднелась сейчас метрах в трехстах от него…

«Баркетта» проехала первые сто метров, и вдруг – совершенно неожиданно – Пепе почувствовал наползающую тревогу. Страх поднимался откуда-то из глубины подсознания и нашептывал ему: остановись, поверни машину назад, и пусть с этим делом разбираются другие.

Ноги у Пепе похолодели, но он лишь упрямо сжал губы и утопил педаль газа, обходя одну из машин… Господи, неужели он струсил?

Струсил?

Мысль эта сработала, как таблетка амфитамина. Пепе с шумом втянул в рот слюну и сплюнул в окно. Его нога прижала педаль газа, и «баркетта» обошла вторую машину. Пепе открыл бардачок и вытащил из него «беретту». Поблескивающее металлом оружие легло на сиденье. Пришло время узнать, что за урод с лицом и телом Бьянки Гарроты разгуливает по Террено, мрачно подумал Пепе.

Вдали показался заброшенный монастырь.

Вскоре у «феррари» вспыхнули красные огни стоп-сигналов– «спайдер» начал сбрасывать скорость. Через короткое время он плавно съехал с шоссе и по грунтовке пополз к ржавым воротам монастыря…

Несколько секунд Паоле де Тарциыи потребовалось для того, чтобы взять себя в руки. Сердце ее по-прежнему билось с силой отбойного молотка, а ноги были предательски слабы, но теперь она могла говорить.

– Доброе утро. – Голос у мужчины, стоявшего перед стойкой, был низким, с едва заметным акцентом.

«Он иностранец», – мелькнуло в сознании Паолы. Мужчина протянул ей заявку.

– Я бы хотел взглянуть вот на эти книги… У вас хорошая библиотека. – Он улыбнулся.

Паола ухватилась за протянутый ей лист, как за спасительную соломинку. Она молча кивнула, сделав вид, что изучает заявку. На самом же деле она воспользовалась этой паузой, чтобы прийти в себя окончательно.

Итак, теперь она знала, что такое удар. Она испытала его. И теперь она лучше понимала слова своей матери, столько раз говорившей о том, что она чувствовала, когда впервые встретила отца. Это было похоже на удар молнии. Только удар этот «нанес» ей с виду обычный человек.

Только обычный ли?

Паола бросила быстрый взгляд на стоящего перед ней мужчину и тут же опустила глаза, почувствовав, как сердце скакнуло в груди и новая волна слабости прошла по ногам. Внешность у него была колоритной. Первое, что подумала Паола,– он был массивен, Именно так: не толст или грузен, – массивен. В нем чувствовалась сила. Все остальное было, пожалуй, обычно: коротко стриженные волосы, прямой и короткий нос, плотно сжатые губы средних размеров рта и серые глаза, глядящие на нее с проницательной прямотой. Но вот впечатление массивности не проходило. Оно исходило даже не от лица, а от самой фигуры. Невидимые волны спокойствия и внутренней силы, испускаемые им,– вот что так поразило ее в первые секунды. Если бы он позволил ей быть рядом с ним, подумала вдруг она, это было бы тем, чего она так ждала все эти годы…

Паола вздрогнула. Потом постаралась сосредоточиться на тексте заявки. Буквы разбегались перед глазами, и ей потребовалось время, чтобы собрать их вместе… Наконец они начали собираться в слова, и Паола вздрогнула во второй раз – до нее вдруг дошел смысл заявки. На листке были выписаны названия пяти книг. Все они были объединены одной темой. Догадаться какой не составляло труда – здесь были «Дьявол в XIX столетии» француза Батая, «Трактат о явлениях духов» аббата Кальме, знаменитая «Демонология» Бодена, «О злобе сатаны и злых духов» аббата Крепе и «Дьявол» Артуро Графа. В другой ситуации в подобной заявке не было бы ничего необычного – многие интересуются дьяволом, злыми духами и явлениями загробного мира. Но сейчас она приобретала особый смысл, потому что подателем ее был этот человек. Кто он?..

– Вы впервые у нас? – Паола постаралась, чтобы голос ее звучал естественно.

– Да, – ответил мужчина.

– Тогда мы должны внести вас в регистрационный журнал.

– Думаю, в этом нет необходимости. Он член теологического общества итало-французских университетов. Вот, пожалуйста. – Мужчина протянул ер маленькую карточку.

Паола взяла ее. «Андрей Белов – Почетный член теологического общества итало-французских университетов» – слова были выписаны изящными буквами, похожими на готическую вязь. Карточка давала ее обладателю право свободного пользования всеми публичными библиотеками Италии. Может быть, он священник?

– Вы русский? – спросила Паола. Она взглянула в лицо мужчины и на этот раз не отвела глаза, хотя внутри нее все заклокотало.

– По происхождению. Хотя уже и не помню, сколько лет не был дома.

Он улыбнулся. Улыбка у него была теплой, не похожей на приторно-слащавые улыбки вежливости, которые она привыкла видеть на лицах посетителей. От нее исходили уверенность и спокойствие.

– Могу я взглянуть на книги? – мягко напомнил он.

– Ах да… – Паола запнулась. – Подождите минутку. Я схожу за ними.

Мужчина кивнул.

Паола поднялась и на дрожащих ногах направилась в сторону книгохранилища…

Книги она нашла быстро – все они находились на одном стеллаже – и вернулась в зал.

– Ну, вот, – сказала она, останавливаясь у стойки. – Все книги, которые вы заказывали… хотя одна на латыни.

Паола указала на «Трактат» аббата Кальме – толстенную книгу в синей обложке.

– Ничего страшного.

Мужчина уверенно развернул книгу, пролистал страницы и кивнул:

– Классическая латынь. Написано грамотно. Паола выписала формуляр и протянула книги мужчине. В тот момент, когда они оказались в его руках, она вдруг спросила:

– Извините, а кто вы?.. Священник?

Вопрос, вертевшийся у нее на языке последнюю пару минут, вырвался сам собой, и в следующую секунду она пожалела, что задала его, – это было так глупо.

Но мужчина не удивился – казалось, он ждал нечто подобное, – и ответил:

– Нет, я никогда не надевал сутану священника, хотя к церкви имею некоторое отношение… Я демонолог.

Он снова улыбнулся ей своей успокаивающей улыбкой и пошел по проходу.

Паола де Тарцини опустилась на стул перед светящимся монитором, но словно забыла о нем. Теперь ей было не до языковых структур северных диалектов. Она думала о человеке – Андрей Белов… Демонолог, – сидящем в пяти метрах от нее за одним из столов, о его удивительной улыбке и поразительной силе, исходящей от его фигуры. Она все еще чувствовала, как по телу пробегают волны приятного озноба, а глаза ее то и дело поднимались вверх – взглянуть через стойку на человека с короткими волосами.

До обеда Паола де Тарцини не набрала на компьютере ни одного предложения…

Голубая «баркетта» свернула с шоссе, уходящего к Морте-Коллине, вскоре под ее колесами заскрипел гравий. Машина проехала двадцать метров и остановилась в зарослях ив, росших у дороги. Пене Сборца заглушил двигатель.

Несколько секунд он сидел неподвижно, прислушиваясь к мерному рокоту двигателя «феррари», звучащему далеко впереди – у самых ворот монастыря. Затем взял пистолет, лежавший на соседнем сиденье, вытащил из него обойму, проверил патроны, загнал обойму на прежнее место и сунул «беретту» за пояс брюк. Наконец он открыл дверь и выбрался из машины.

Сегодня было тепло. Легкий ветер дул со стороны Террено, принося с собой запах реки, смешанный с ароматом цветущих каштанов, из порта долетал звук работавшей пароходной сирены, шоссе, ведущее из Террено к Морте-Коллине, было пустым.

И снова Пепе ощутил непонятную тревогу – что-то шевельнулось в нем, шепнув, что не стоит ему ходить в монастырь. Странная тоска охватила его.

С минуту он растерянно стоял у машины. Вспомнились слова, сказанные им по телефону: «Не хотелось бы, чтобы, если со мной случится что-то поганое…» Почему он сказал это Дику? На секунду перед глазами Пепе возникло лицо его матери, он сглотнул и… побрел к монастырю…

Грунтовую дорогу с обеих сторон обступали заросли ив. Пепе шел за зеленой стеной в полный рост – ему не нужно было прятаться, так как заметить со стороны монастыря его не могли.

Через две минуты он оказался в тридцати метрах от порыжевшей от дождей и времени кирпичной стены. В детстве Пепе бывал здесь частенько и знал монастырь как свои пять пальцев– его составляли шесть зданий, обнесенных высокой стеной. Когда-то она была неприступна, но сейчас в ней зияло множество проломов и дыр, и попасть на территорию монастыря не составляло труда. Заросли ив подступали к самой стене. Вскоре Пепе сидел у двухметровой дыры, черневшей в полутора метрах над землей, и прислушивался к звукам, раздававшимся у ворот. До него доносились шорох листвы, скрип стволов, раскачивающихся под порывами ветра… Человеческих голосов слышно не было.

Выждав пару секунд, Пепе выбрался из кустов и шагнул к стене.

В тот момент, когда рука его легла на край дыры, острая тоска пронзила все его существо, и от неожиданности Пепе Сборца присел. Не стоит ему лезть в эту дыру – ничего хорошего его там не ждет, шепнуло сознание… Но сможет ли он потом уважать себя, если сейчас повернется и уйдет, испугавшись какого-то длинноволосого типа и человека с лицом Бьянки Гарроты?

Облизывая губы, Пепе полез в дыру…

Через три секунды он был уже за стеной, на территории монастыря. Выглянув из-за угла двухэтажного строения, увидел «феррари» – машина стояла в центре двора, людей рядом с ней не было.

Двинувшись вдоль стены, Пепе подобрался к массивному четырехэтажному строению, стены которого были сложены из грубого камня. В стене дома, похожие на пустые глазницы черепа, чернели провалы окон. Пепе скользнул к одному из них и заглянул внутрь. Где-то далеко, в глубине здания, раздавались голоса людей. Подтянувшись, Пепе нырнул в окно.

Когда-то давно здесь была келья монаха. Сейчас в тесной комнатке с высокими потолками пахло плесенью, старой мочой и псиной. На противоположной от окна стене комнаты был нарисован череп, а под ним надпись: «Вассах Гул». Что это значило, Пепе не знал. В одном из углов комнаты валялась пара пустых бутылок, пол у окна был усыпан битым стеклом.

Вытащив пистолет, Пепе снял его с предохранителя, осторожно выглянул в коридор и прислушался. Голоса людей неслись из дальнего конца коридора. Пепе знал, что там находится главный зал монастыря. Говорили двое. Голоса были низкими. Иногда они взрывались в приступе хохота.

Похоже, они не знали, что он следил за ними, подумал Пепе. Или не придали этому большого значения. Во всяком случае, они разговаривали как люди, которым нечего опасаться, – наверное, они чувствуют себя здесь как дома. Что ж, ему это только на руку.

Пепе выскользнул из комнаты и медленно пошел в сторону зала. Он и не заметил, как в тот же миг в другом конце коридора возникла угловатая тень и поплыла вслед за ним, прячась в пустых нишах келий.

Пепе прошел по коридору и остановился у проема, ведущего в зал. Голоса людей звучали здесь по-особенному четко. Несколько мгновений он раздумывал, потом осторожно заглянул в черноту проема.

Посреди гигантского зала сидели двое: двойник Бьянки Гарроты и длинноволосый тип, длинноволосый что-то рассказывал. Временами они смеялись, и их хриплый хохот гулко разносился под сводами зала. Оба сидели на стульях, облокотившись о стол, похожий на ученическую парту. На мгновение у Пепе мелькнула дурацкая мысль, что эти типы похожи на учеников, решивших поболтать на переменке между уроками. Длинноволосый говорил с увлечением, и конца его рассказу, похоже, не предвиделось…

Но вот совершенно неожиданно он замолчал.

Два человека, сидевшие за столом, как по команде повернули головы в сторону Пепе и впились глазами в темноту прохода.

Пепе почувствовал, как покрывается потом. «Неужели заметили?» – мелькнуло у него в голове…

Несколько секунд длинноволосый и «Бьянки Гаррота» смотрели в проход, черным туннелем уходящий в глубину монастыря, затем медленно повернулись друг к другу. Длинноволосый продолжил рассказ.

Пепе медленно выдохнул, словно только что с его шеи сняли удавку. Он чувствовал, как бешено стучит его сердце, и понимал, что давно уже пора опорожнить мочевой пузырь.

И вдруг он услышал шорох!

Сердце Пепе подпрыгнуло и остановилось.

Медленно обернувшись, он увидел девушку. Она стояла напротив него, прислонившись спиной к стене. Руки ее были сложены на груди. Почти подросток, машинально отметил Пепе, лет восемнадцать, не больше. Грязные, слипшиеся волосы, висящие вдоль худого лица, такого же бледного, как брюхо дохлой рыбы. Мертвые глаза, глядящие на него без всякого выражения.

Пепе сглотнул.

Девушка жевала жвачку. Одета она была в серую кофту и черные брюки.

Внезапно ее правая рука соскользнула с груди. На тыльной стороне кисти Пепе заметил татуировку – целующаяся парочка. Рука легла на живот. Указательный палец девушки нырнул между ног. Потом она сделала недвусмысленное движение бедрами и ухмыльнулась.

От ее ухмылки повеяло тоскливой безысходностью. Пепе почувствовал, как ледяной ужас скользкой змеей оплетает его тело, лишая возможности пошевелиться.

Тем временем рука девушки вернулась на прежнее место. На губах ее вырос пузырь, лопнувший с громким звуком. Послышался тихий смех, похожий на звон ледяного колокольчика.

– Упс, – сказала девушка. Пепе похолодел.

– Послушай, фрателло… Может, ты вылезешь из своей норы, и мы поговорим?– раздалось вдруг из зала.

Под сводами монастыря прогремел хохот. Девушка шагнула к Пепе и, схватив его за ворот рубахи, швырнула в зал. Толчок ее оказался невероятно сильным: Пепе пролетел через весь проход и остановился у самого стола, едва не упав. Девушка прошла вслед за ним и остановилась у прохода, прислонившись к стене, с тем же безучастным выражением на лице, что и прежде. Челюсти ее двигались, занятые жвачкой.

– Ну, здравствуй, фрателло, – сказал длинноволосый, оглядывая Пепе, голос его прозвучал неправдоподобно слащаво, – Зачем ты за нами следил?

Под его пристальным взглядом тело Пепе начало вдруг цепенеть. Огромная тяжесть навалилась на его затылок. Пепе почувствовал, как окружающий мир разваливается на куски– на миллионы крошечных осколков – и оседает ветхой пылью на стены старого зала… Все шло не так, отрешенно подумал он, этого разговора не должно было быть. Кто эта девка с лицом дохлой рыбы и мышцами Геркулеса? Почему этот тип с черными волосами разговаривает с ним, как с пятилетним ребенком?

– Зачем ты следил за нами, фрателло? – повторил длинноволосый и на мгновение оторвал глаза от лица Сборцы– взглянуть на «Гарроту».

Внезапно мир приобрел прежнюю ясность, и Пепе словно вспомнил о пистолете. «Беретта» взлетела в сторону стола. Однако длинноволосый, увидев оружие, лишь рассмеялся:

– Смотри-ка, у него пистолет!.. Наверное, он даже заряжен? – Он подмигнул ошеломленному Пепе… И вдруг его голос стал грубым, похожим на львиный рык: – Пепе Сборца, я не люблю оружие!

Словно каменная рука коснулась затылка Пепе, и все поплыло перед его глазами. Откуда длинноволосый знает его имя?

Двойник Бьянки Гарроты весело ухмыльнулся. От этих двоих исходила физически ощутимая угроза. Она давила на его волю, превращая его в маленького ребенка. «Оружие в твоей руке – лишь бесполезная игрушка», – нашептывал ласковый голос на ухо Пепе.

– Пепе Сборца, – укоризненно произнес длинноволосый, – если бы ты поехал к Доминику Пальоли, все было бы по-другому. Ты бы спокойно провел этот день, а вечером встретился с Тиной. Теперь же ты с ней не встретишься.

Он ухмыльнулся.

– Тина Пепе долго ждет, только Пепе не придет… – тихо прошептал «Бьянки Гаррота».

– …потому что он умрет! – закончил за него длинноволосый.

Ужас пригвоздил Пепе к месту. Внезапно он понял: эти двое читают его мысли! Боже, но кто они?

Ноги Пепе понесли его к выходу. Пистолет по-прежнему смотрел в грудь типа, сидящего за столом.

– Сиди… как сидишь… – прохрипел Пепе, с трудом выдавливая слова пересохшим ртом. Горло его превратилось в проржавевшую трубу, а слова – в камни, с грохотом прыгающие по этой трубе.

– Но куда же ты? – хмыкнул длинноволосый. – Мы же еще не поцеловались, фрателло!

Он встал со стула и сделал шаг в сторону Сборцы.

И тут Пепе понял, что сейчас он действительно умрет, если промедлит хотя бы секунду. Он нажал на курок. Пистолет в его руке прыгнул, грохот выстрела раскатился под сводами зала.

Длинноволосый вздрогнул, словно наткнулся на невидимую стену, и опустил голову вниз. Посреди слова «Юви» чернела дыра. Он снова поднял глаза на Пепе, и вдруг в них вспыхнула ярость. Всепоглощающая, заставляющая Пепе почувствовать, как помимо его воли опорожняется его мочевой пузырь.

– Я же сказал, что не люблю оружие, – тихо повторил длинноволосый.

Изо рта его выскочил длинный язык и облизнул губы. Послышался звук, похожий на трение наждачной бумаги о кирпич. Длинноволосый сделал еще один шаг в сторону Сборцы.

И тут Пепе понял, что это не люди!

Он завопил и принялся давить на курок пистолета, посылая свинцовый поток в тело идущего к нему существа. Он видел, как прыгает футболка на груди длинноволосого, как корчится его тело при каждом выстреле. Кусочки ткани и комочки серого воскообразно-го вещества вылетали из его спины, но длинноволосый все шел – не останавливаясь, ухмыляясь и глядя в глаза Пепе Сборцы…

Наконец патроны в «беретте» закончились.

Пепе всхлипнул и, опустив руку вниз, сделал последнюю попытку в отчаянном желании жить:

– Бьянки, ведь мы были знакомы с тобой два года! Это же я, Пепе!

Двойник Бьянки Гарроты холодно произнес:

– Твой друг умер два года назад. Ты сам стоял у его могилы… Или ты думаешь, что покойники могут оживать?

Секунду его лицо было похоже на резиновую маску манекена, и вдруг… он захохотал.

Длинноволосый, стоявший в метре от Пепе, растянул свои серые губы в стороны и принялся хохотать вместе с «Бьянки».

Глядя на изрешеченное пулями тело длинноволосого, Пепе понял, что сходит с ума, и вдруг почувствовал, как отрывается от земли, – на его шее сомкнулись сильные пальцы. В последнем стремлении жить Пепе рванул эти пальцы, сдавливающие его горло, и обернулся назад. Пустые глаза девушки-подростка взглянули на него равнодушно и холодно. Пальцы сжались еще сильней, ноги дернулись пару раз, и, наконец, Пепе Сборца затих.

Когда девушка опустила безжизненное тело Пепе на землю, длинноволосый равнодушно посмотрел на него и вернулся к столу.

Некоторое время он разглядывал собственную грудь, усеянную пулевыми отверстиями: сухая плоть, похожая на воск, не кровоточила, края отверстий мелко подрагивали… Наконец длинноволосый вздохнул:

– Его машина в кустах у дороги. От нее надо избавиться,

«Бьянки» кивнул.

– Он успел позвонить своему боссу, вечером его начнут искать, – продолжал длинноволосый, – к тому же он сообщил номер «феррари», а это плохо. Жалко терять такую хорошую машину.

– А что делать с ним? – спросил «Бьянки», кивнув на Пепе.

– Забавно, – пробормотал длинноволосый, не ответив на заданный вопрос и сунув палец в одно из сквозных отверстий.– Затянется?– спросил он «Гарроту».

– Да… Но что делать с ним?

Длинноволосый равнодушно посмотрел на мертвое лицо Пепе Сборцы – высунувшийся язык, выпученные, словно от удивления, глаза.

– Из него получится неплохой боец, – наконец сказал он. – Позвони Франко, скажи, что вечером подвезем «клиента».

«Бьянки» хмыкнул.

– Убери его, – приказал девушке длинноволосый. Когда та потащила труп в черноту прохода, он сказал:

– Вассах Гул!

– Вассах Гул! – ответил ему «Бьянки Гаррота»…