Китаев ЮЕму до всего есть дело

Ю.Китаев

ЕМУ ДО ВСЕГО ЕСТЬ ДЕЛО

Когда я летом 1983 года приехал в Калининград, мой коллега и старинный приятель местный журналист Алексей Авдеев посоветовал:

- Лучше всего поезжай на косу, в поселок Рыбачий. Рыбинспектором там Николай Антоныч Познанский. Его вся область знает. Интересный человек. Как раз то, что тебе нужно. Я бы и сам с тобой съездил, но не могу: дела, дела... Не забудь Николай Антонычу от меня большой привет передать.

На следующий день с первым рейсовым автобусом отправился в путь. Сразу же за Зеленоградском началась знаменитая Куршская коса - песчаная полоса суши длиной почти сто километров, местами суживающаяся до каких-нибудь четырехсот метров. И тогда справа открывался чарующий вид на Куршский залив, а слева хорошо были видны накатывающиеся на берег пенистые волны Балтийского моря.

В самом широком месте, как раз у Рыбачьего, коса раздается километра на четыре. Там я вышел из автобуса и зашагал в поселок. Как мне сказали, идти нужно было с километр. По дороге догнал двух ребятишек. Одному на вид было лет девять, другому не исполнилось, наверное, и шести. Оба тащили сумки с каким-то имуществом.

- Ребята, вы Николая Антоныча Познанского знаете?

Старший промолчал, только недоуменно посмотрел на меня: что, мол, за неуместный вопрос? А тот, что поменьше, неожиданно чуть ли не пробасил:

- Знаем, конечно.

- А где он живет? Можете показать?

- Покажем, - так же лаконично ответил не очень-то разговорчивый юный конкурент Федора Шаляпина. "

Чуть поотстав, я поплелся за ними по бровке асфальтированного шоссе, по обе стороны от которого стояли высоченные сосны, освещенные июльским солнцем. Погода обещала выдаться чудесной.

Пребывая в столь же чудесном расположении духа, я потихоньку размяшлял: "Леша Авдеев сразу, не задумываясь назвал мне кандидатуру Николая Антоныча. На прдступах к Рыбачьему я встретил двух мальцов, и, как оказалось, оба его знают и даже могут показать, где он живет. Впрочем, в деревне обычно все друг друга знают... Какая же это деревня? Все-таки больше десяти тысяч жителей! Пожалуй, Познанский действи-тельно популярный здесь человек..."

Мальчуганы, казалось, забыли о моем существовании. Оба сосредоточенно молчали и, видимо, изрядно подустали под своей ношей. Наконец они остановились у калитки отчего дома. Когда я поравнялся с ними, тот, что поменьше, повернулся ко мне:

- Видите голубой забор? - показал он вперед рукой с вытянутым перстом. - Пройдете его - и направо. Там Николай Антоныч и живет.

Поблагодарив ребят и попрощавшись.с ними, я устремился дальше, к цели своей поездки. Калитка была открыта, а возле дома не то в огороде, не то в саду сидели две женщины перед огромным тазом, с краями наполненным крупным крыжовником.

- Здрасьте, доброе утро, - приветствовал я заготовительниц. - Хотелось бы повидать Николая Антоныча. Он дома?

- А вы кто и откуда будете? - ответили мне вопросом на вопрос.

Объяснил, что приехал из Москвы, чтобы встретиться с Николаем Антоновичем, поговорить с ним и попытаться подготовить о нем материал в наверняка горячо любимый им альманах "Рыболов-спортсмен". В общем, своего рода как бы корреспондент.

Женщины переглянулись.

- А он сейчас в отпуске, - выдала информацию одна из них. - Уехал к себе на родину. Погостить.

У меня от неприятного сообщения радужное настроение улетучилось как дым. "Надо же, такая невезуха, - мелькнула мысль. - Вот те на! Как же теперь быть?!"

- И когда же он ожидается? - машинально, на всякий случай спросил я, чтобы не молчать и хоть немного прийти в себя.

- Да уж три дня, как должен воротиться, - ответила другая. - Вот что-то припозднился.

"Ну, это уже легче. Вдруг сегодня приедет..."

- С кем бы мне еще поговорить? Есть же тут другие инспектора?

- Как не быть... И не один. Только они уже общественниками будут. Недалеко, за магазином, Назаров живет, зовут Геннадий Петрович. К нему и идите.

Руководствуясь пословицей "Язык до Киева доведет", разыскал дом Назарова. Достучался. Геннадий Петрович, симпатичный, круглолицый, невысокого роста крепыш, разузнав, в чем дело, сразу взял быка за рога:

- Пишите... - И приготовился рассказывать.

- А может, лучше выйдем, прогуляемся. Там и поговорим. Как у вас с временем?

- Время найдется, - сразу же согласился Геннадий Петрович. - Я хормейстером работаю в Доме культуры. Мне туда к двенадцати, на репетицию. А пока поехали на Чайковое озеро.

За углом дома во дворе стоял мотоцикл с коляской. В коляске, словно тощий пассажир, "сидел" свернутый бредень.

- Чей же это?

- Нашел в кустах на Безымянном озере. Браконьерил кто-то, а скорее всего только собирался пошалить. Если владелец не объявится (где уж там. его теперь ищи-свищи), порублю к чертям топором - и дело с концом...

На Чайковое доехали минут за десять-пятнадцать. Озеро тянется в длину примерно на километр, а ширина его всего метров сорок, местами побольше. Низкие берега ощетинились зарослями камыша, кое-1де к воде подступают кустарники и деревья.

Не спеша пошли вдоль озера. Геннадий Петрович рассказывал, а я больше слушал и запоминал, лишь изредка задавая вопросы. Разговор шел главным образом об этом самом Чайковом озере. Не зря, оказывается, мы сюда приехали. И вот что я узнал.

Года три-четыре назад появилась у Николая Антоновича Познанского идея превратить дикое лесное озеро в культурное рыбное хозяйство. А если уж он чего задумал, то, известно, не отступится, не успокоится. Сначала прикидывал, подсчитывал, советовался. А потом пошел к председателю рыболовецкого колхоза "Труженик моря" А. А. Фомичеву и изложил ему свой проект со сметными, техническими и прочими обоснованиями. Короче говоря, правление колхоза, может и не сразу, но в итоге поддержало Познанского и выделило на благоустройство озера средства. И средства не малые - пятьдесят тысяч рублей!

Вскоре закипела работа. Главным организатором и вдохновителем осуществления хорошего начинания был, конечно же, Николай Антонович. Озеро почистили, выловили хищников - щуку и окуня. А потом в опытном карповом хозяйстве Калининградского политехнического института по предварительной договоренности купили карпиков-годовиков и запустили в озеро. Запускали дважды. Первый раз десять тысяч хвостов, а второй раз - двадцать Пять тысяч. Прижились карпы. Еще бы! Условия хорошие, хищников нет, корму вдоволь (одновременно с щукой и окунем отловили и карася, поскольку он главный пищевой конкурент карпа)...

- Так что теперь в Чайковом озере карп гуляет и... - Геннадий Петрович насторожился и стал внимательно присматриваться к берегу. - Пойдем-те-ка вон к тем кустам - посмотрим, что там за удильщики такие, - сказал он и быстро зашагал к воде, возле которой расположились трое рыболовов.

- Здравствуйте, рыбачки! Общественный инспектор рыбоохраны Назаров, представился он еще издали. - Хорошо клюет?

- За все утро одна поклевка, да и та пустая, - посетовал один из рыболовов, выходя с товарищами нам навстречу.

- Ловить надо уметь и разрешение на это иметь, - в рифму произнес Назаров. - А разрешение, кстати, у вас есть?

Выяснилось, что разрешения нет.

- Дены и при вас? - строго спросил Геннадий Петрович, доставая из кармана какие-то бумажки небольшого размера.

"Ну, - подумал я, - сейчас общественник штрафанет нарушителей. Покажет корреспонденту, как нужно беречь народное добро".

- Немного денег у нас есть, - замялся все тот же рыболов. - Но мы же...

- Ну вот и прекрасно. Один из вас пусть сейчас же идет в поселок и в правлении колхоза или в поссовете приобретет по рублю за штуку три вот такие квитанции. - Назаров показал ему использованные талоны. - А вы пока ловите, чтобы время не терять зря. Но только без обмана. Я проверю.

Обрадованные любители рыбной ловли тут же откомандировали в Рыбачий своего делегата, снабдив ei о необходимой суммой, а сами поспешили снова закинуть удочки.

- Можно, конечно, было пополнить поселковый бюджет - оштрафовать их, поделился своими мыслями Назаров после мирного решения инцидента. - Да не стоит портить им настроения. Николай Антоныч всегда сначала поговорит, объяснит людям их ошибки и промахи, а если уж увещевания не помогают, тогда может и оштрафовать. (Дух отсутствующего Познанского незримо витал над окрестностями озера.) Не все пока знают, что Чайковое стало полузакрытым водоемом. Теперь как? Хочешь удить карпа - плати рубль и лови в свое удовольствие, в пределах нормы разумеется. А колхозники платят в два раза меньше - полтинник в сутки. - Он взглянул на часы: - Ой! Мать честная! Время-то уже поджимает. Пора-сматывать удЪчки...

Не торопясь, но поспешая мы двинулись к мотоциклу.

- Как думаешь (незаметно мы перешли на доверительное "ты"), приедет сегодня Николай Антоныч? - спросил я у Назарова, надеясь развеять свои сомнения и тревоги.

- Трудно сказать... Может быть... А впрочем... Да здесь он уже! вдруг решительно заявил мой спутник, одновременно и ошарашив, и обрадовав. - Я ею вчера видел, разговаривал. Просто не любит Николай Антоныч встречаться с вашим братом, журналистом. Вот и избегает. Говорит, врете вы много. (Возможно.Но ведь А.Н.Толстой писал когда-то, что присочинить биографию даже должно, но надо сделать это так, чтобы сочиненное, если его и не было, то должно было быть.) Но учти, я тебе по секрету сказал. Ты меня, в случае чего, не выдавай! (Теперь-то можно, Геннадий Петрович? За давностью времени...)

Договорились так: возвращаемся в Рыбачий, он меня ссаживает где-то в районе дома Познанского, а сам едет в Дом культуры. Там и встретимся часа в два.

Снова зашел не то в огород, не то в сад. Женщины все еще перебирали крыжовник, но яюд в тазу оставалось всею на донышке. Намекнул, что, по имеющимся у меня агентурным сведениям, Николай Антонович приехал и что мне это точно известно.

- Да, да. Он заходил, но ушел. А куда - не сказал.

Так. Все ясно. Судя по всему, человек он

последовательный. "Ничего, Николай Антоныч! Мы еще, может быть, встретимся, - думаю про себя. - А пока мне непременно надо нанести визит председателю колхоза. Он здесь главная фигура. Интересно узнать, какие у него взаимоотношения с рыбинспектором. Все-таки как-никак должностные антиподы". Тут уместно будет упомянуть, что в сферу деятельности Н. А. Познанского помимо внутренних водоемов на косе входит семидесятикилометровый участок побережья Куршского залива, где ведут лов колхозные суда.

Руководствуясь той же пословицей, добрался до нужного мне кабинета. На дверях табличка с надписью: "Председатель правления колхоза "Труженик моря" А. А. Фомичев". Скромно вошел, отрекомендовался. Изложил свой предмет: так, мол, и так.

Фомичев начал рассказывать обстоятельно, издалека. Сначала познакомил меня с колхозным флотом. Столько-то производственных подразделений, столько-то судов океанического промысла. Я только успевал записывать, в каких океанах и морях они ведут лов, куда сдают пойманную рыбу. Есть в колхозе и маломерные суда для прибрежного лова. Все бригады выполнили план. С 1 августа начинают лов по лимитам. Что это такое? А вот что. Куршский залив - водоем регулируемого рыболовства. К примеру, колхозу установлена норма вылова леща или, скажем, судака. Можно взять только заранее установленное количество тонн. Больше нельзя - это не тот случай, когда нужно перевыполнять план. А меньше тоже вроде бы нельзя, ибо невыгодно для колхоза.

Вот тогда-то на сцене и появляется инспектор Познанский. Постановка орудий лова и добыча ведутся под строгим наблюдением Николая Антоновича и его добровольных помощников. Но не надо думать, что у колхоза и рыбинспектора разные интересы. Рыбаки прекрасно понимают, "то перелавливать рыбу - значит рубить сук, на котором сидишь. Нынче будет густо, а завтра пусто. Но все же случаи нарушений бывают. И тогда виновникам приходится иметь дело с Познан-ским. Тут уж он не уговаривает, не убеждает. Штраф неминуем.

Инспектор проверяет суда маломерного флота: катера, морские рыбачьи боты. Следит главным образом за тем, чтобы горючее не попадало за борт, не растекалось бы по поверхности воды. Его не интересует причина загрязнения: то ли это результат случайной утечки, то ли умышленный слив. У Познанского есть цель: ни одного нефтяного пятна на вверенном ему участке залива, никакой замазученности воды, как называют здесь подобные явления. И этой цели он старается достичь.

В общем, как я понял со слов председателя, с рыбинспектором они живут дружно. Конфликтов между ними не бывает. Познанский не выходит за рамки необходимых требований, а председатель, в свою очередь, не пытается перейти границы дозволенного. Оба знают свои права, оба в разумных пределах ими пользуются. Оба помнят о своих обязанностях, и каждый их выполняет.

После разговора с председателем я все тем же методом отправился на пирс взглянуть на залив. Упругий юго-восточный ветер гнал на косу горбатые волны с барашками пены. Над водой, надоедливо горланя, базарили чайки. Перед самым пирсом я сразу заметил деревянный щит, наподобие тех, что служат для вывешивания объявлений. На щите белело несколько бумажек. Заинтересовался и начал читать. Вот оно что! Каждый лист извещал о том, кто персонально, где и когда ловил недозволенным методом рыбу. Тут же указывалось, кем виновник был задержан и какие к нему были применены санкции. Я аккуратно переписал содержание сообщений в блокнот, но приводить здесь не буду - дело давнее. А в тот момент подумал: "Прославились - и чем?.. Каково теперь нарушителям? Вряд ли еще раз пойдут на такое..."

- Интересуетесь, значит?

Шагах в четырех от меня стоял какой-то дядя, по внешнему виду которого можно было судить, что он, как говорят, находится в "полуразобранном состоянии". За шумом ветра я и не слышал, как он подошел.

- Это Познанского выдумка, - ввел меня в курс дела "полуразобранный". - Воспитывает...

- А что, разве плохая выдумка? - поддержал я разговор.

- А то, что справедливым надо быть... Вот я, механик... - с паузами излагал собеседник. - Ну, попало у меня в залив несколько капель... полведра горючки... А он сразу штрафовать... (На щите об этом факте не говорилось ни слова. Значит, механик жил воспоминаниями о горьком прошлом, изливал душу в порыве откровенности. Стало быть запомнил урок, а может быть, и понял, что оплошал в свое время. Я же зато впервые услышал, правда, своеобразную с примесью обиды, но все-таки критику в адрес инспектора Познанского.)

На том деловая часть беседы в основном и завершилась. Мне надо было спешить в Дом культуры на рандеву с Геннадием Петровичем, куда я и прибыл к назначенному часу. Там мы вскоре и встретились.

- А скажи, Гена (знакомство крепчало, и отчество отпало само по себе), ведь наверняка были у вас с Николай Антонычем случаи, когда приходилось кого-то ловить, рисковать?.. Ведь служба такая.

- Знал, что ты непременно об этом спросишь. Расскажу один свежий эпизод. Недавно дело было.

Он начал рассказывать, я переспрашивал, уточнял и постепенно узнал вот что.

В начале лета решил как-то Н. А. Познанский проверить на своей "Казанке" мотор "Вихрь". Хороший мотор - двадцать сил в нем. Пригласил Геннадия Петровича, и часов в семь вечера пошли они от пирса в направлении поселка Лесной, что в двенадцати-пятнадцати километрах от Рыбачьего. Штормило. "Казанка" прыгала на крутой волне. Когда миновали поселок, мотор скис: отказала водяная помпа. Кое-как дотянули на веслах до берега, зашли в бухточку, где было потише. Закрепили лодку и решили переждать до утра, так как стало уже совсем темно. Вдруг вдали у леса они увидели мигание фонарика. Кто-то шел к берегу. Присмотрелись. Идут двое, и каждый ведет за руль велосипед.

- Скорее всего, это браконьеры, - шепотом высказал предположение Николай Антонович. - Идут выбирать сети. Не на прогулку же они вышли. Сейчас подходить к ним нет смысла. От всего откажутся, попробуй докажи потом. Когда пойдут обратно, мы их и перехватим со стороны леса.

Так и сделали. Незаметно разминулись с ночными велосипедистами, выбрали удобную позицию и стали наблюдать. Предположение полностью подтвердилось. Под покровом ночи пришельцы долго копошились у берега, а потом покатили свой транспорт к лесу, изредка освещая путь фонарем. Дорога, видимо, им была хорошо известна.

Тут-то неожиданно, как снег на голову, и вышли им навстречу стражи водоемов.

- Стой! - раздался голос Познанско-го. - Кто такие? Откуда?

- А тебе какое дело? - был ответ.

- Рыбинспекция! - И когда те остановились, словно громом пораженные, добавил: - Мы вас тут, голубчиков, давно ждем. И милицию не зря предупредили. Тут уж целый наряд. Так что шутить не советую. Ваши фамилии? (Никакого наряда, разумеется, не было и быть не могло.)

Назвались: Смирнов, Никольский. (Вот чудаки! С перепугу, что ли, их на юмор потянуло? Почти Смирнов-Сокольский из них получился.) Геннадий Петрович вырвал у "Никольского" фонарь и осветил велосипеды, которые те бросили на землю. Возле каждого лежал битком набитый мешок.

В то же мгновение "Никольский", который вел себя нахальнее, чем его напарник, выхватил нож. То ли хотел напугать, то ли пустить в дело. Но и рыбинспектор и его, общественный помощник оказались людьми не из робкого десятка. И не в таких переделках приходилось им бывать. Ничего не поделаешь: такова уж работа у представителей этой профессии...

Николай Антонович держал в руках обыкновенную сигнальную ракетницу.

- Сейчас врежу - насквозь прожгу, паразит! Бросай нож!

Злоумышленник сразу завял. Он уже понял, что влип основательно. Его показная смелость испарилась вместе с надеждами избежать неприятных последствий. Назаров быстро разоружил браконьера и ею же ножом на всякий случай проколол шины велосипедов.

- Подбирайте мешки и несите в лодку, - приказал инспектор.

Браконьеры с добычей на горбу потащились к берегу и сами погрузили мешки в "Казанку". С сетями им, само собой разумеется, тоже пришлось безвозмездно расстаться навсегда. Приятелей отпустили.

Названные ими фамилии, конечно же, оказались самой настоящей "липой". Но если инспектора знают на косе почти все, то и ему известны многие, особенно те, кто нечист на руку. "Добытчики" рыбы уже были на заметке по их прежним похождениям на заливе. Как выяснилось на следующий день, оба оказались из колхоза имени Калинина. Друзьям пришлось основательно раскошелиться. За незаконный лов рыбы каждый был оштрафован на пятьдесят рублей. Да еще в мешках насчитали штук семьсот лещей -недомерков. За них наказание воспоследовало посерьезней. Арифметика простая. За одного выловленного в нарушение правил леща, независимо от его размера, полагается уплатить по закону два рубля. Любителям легкой наживы пришлось выложить из своего кармана еще по семьсот рублей на брата. Конфискованные сети опять же кое-чего стоят. В общем, дороговато обошлась искателям приключений ночная прогулка к побережью...

А рыбу инспектор с помощником сдали в Зеленоградске в столовую. И квитанцию получили. И в дело ее подшили. А как же! Все должно быть чин по чину...

Записи, которые я сделал в своем блокноте, уже позволяли сделать какое-то представление об инспекторе, хотя и не могли заменить живое общение с ним самим. "С кем бы еще поговорить?" - раздумывал я и обратился за советом к Геннадию Петровичу.

- Сейчас познакомлю тебя с директором Дома культуры, - таинственно сообщил он. - Много полезного узнаешь.

Директором оказалась Ирина Константиновна Чернюк - общительная, веселая, жизнерадостная и, надо сказать, эффектная женщина в сверхмодных дымчатых очках в пол-лица.

- Ирина Константиновна, вы давно здесь работаете?

- Порядочно, а точнее - больше десяти лет. Я после института сюда приехала. Из Ленинграда.

- А я только сегодня. К Николаю Антонычу Познанскому. А его нет. Может быть, вы мне о нем что-нибудь расскажете? - И я объяснил, зачем мне это нужно.

- О, Николай Антоныч! Это такой человек, такой человек... - увлеченно и восторженно начала Ирина Константиновна. Сразу можно было понять, что разговор на эту тему ей по душе. - Вы себе не представляете! Знаете, когда он на работе, для него не существует ни сват, ни брат. Сколько раз ему угрожали, пытались запугать. "Я на посту, - отвечает, - и дело свое буду делать". Отважен, смел. Словом, несгибаемый. Как бы это сказать... ангел смерти! Поняли, что угрозы на него не действуют, так пробовали ублажить. Тоже пустой номер. Неподкупный он.

Проверяет все факты. Как только получит сигнал по телефону или ему прямо ,|сто-нибудь сообщит, сразу на мотоцикл - и едет на место происшествия разбираться. Николая Антоныч.а в поселке очень уважают, да и на всей косе тоже. Почти все знают его. А дети за ним в огонь и в воду.

Когда встречаемся, непременно остановится, поговорит, шутит, смеется. А если едет навстречу на мотоцикле, привстанет с седла, поднесет руку к козырьку фуражки. Очень приветливый человек и обязательный.

Я его часто приглашаю провести в клубе беседу, так он никогда не отказывается. Не считается с временем. Николай Антоныч и сам заходит, спрашивает у меня, что от него требуется. Скажет только: "Дайте подготовиться" - и запишет в книжечку, какого числа ему выступать и о чем. В устном журнале участвует. Недавно, например, обсуждали тему: "Наказуемее должно быть наказуемо". Так его слушали раскрыв рты. Он на примерах, на фактах все очень доходчиво объяснил. Любит стихи, особенно Александра Блока, и хорошо читает. Сам пишет стихи. И не только стихи, но и статьи, заметки. В нашей отраслевой газете "Маяк" он постоянный автор. В "Калининградской правде" тоже печатается часто,

А как Николай Антоныч любит природу! Поэтому, я думаю, он и инспектором стал, чтобы быть ближе к природе. Заботится, охраняет, прямо-таки переживает. В свободное время бродит, наблюдает, смотрит. Где-то сбили грузовиком лося, где-то отбился косуленок, где-то замерзает зимой лебедь - сразу спешит на помощь, как только узнает. До всею ему есть дело. Он у нас молодец!

Не стану распространяться, как мы с Ириной Константиновной вместе ходили к Познанскому домой, и снова безуспешно, как нам ответили, что будет он "может, завтра, а может, и послезавтра".

А потом мне рассказали, что так же целеустремленно, как с браконьерами, борется инспектор с загрязнением водоемов промышленными стоками. Есть, например, в поселке Морском цех вяления рыбы. Раньше из него сливали в залив сильно засоленную воду с грязью и чешуей. Теперь же во многом благодаря стараниям и настойчивости Познанского цех оборудовали отстойником с фильтром. Вода пошла чистая.

А потом я долго листал подшивки "Калининградской правды" и "Маяка" и с интересом читал материалы, написанные Николаем Антоновичем, и даже одну заметку о его работе. (Видно, не удалось все-таки Н.Л. Познанскому вырваться в тот раз из цепких лап настырного корреспондента.) Читал и не переставал удивляться: до чего же, оказывается, многогранна сфера деятельности инспектора рыбоохраны! Тут и забота о создании искусственных нерестилищ, и помощь молоди, оставшейся в отшнуровавшихся заводях, и спасение рыбы от зимних заморов, и многое, многое другое, требующее постоянного и пристального внимания. Просто не под силу одному человеку справиться с таким широким кругом обязанностей.

Да, одному человеку не под силу. Но если этот один сумеет организовать работу, сумеет вовлечь в нее десятки, сотни людей от мала до велика, сумеет убедить их в полезности и необходимости повседневной защиты природы, то успех будет обеспечен. Мне, к моему глубокому сожалению, так и не удалось увидеться с Николаем Антоновичем. Я даже не представляю, как он выглядит, какого роста. Знаю лишь, что тогда ему было примерно столько же за пятьдесят, сколько не хватало до шестидесяти. Но по тому, с каким уважением, с какой теплотой и даже любовью отзывались о нем жители поселка (механик не в счет), не трудно было догадаться, что он один из тех, которые умеют и организовать, и вовлечь, и убедить. Что он настоящий человек, которому до всего есть дело!